Настоящая диссертация посвящена анализу одного из наиболее сложных в плане становления и формирования грамматических разрядов слов в системе языка—личных ипритяжательных местоимений в балкано-романских языках. Балкано-романская группа. представляет широкое поле деятельности для исследователя, являясь одной из относительно мало изученных зон романского ареала.
Балкано-романские местоимения характеризуются, с одной стороны, значительной структурной общностью с аналогичными частями речи в других романских языках: например, сходным функциональным распределением основных разрядов местоимений и наличием одинаковых грамматических категорий, свойственных этим разрядам. С другой стороны, формы местоимений в языках балкано-романского ареала имеют ряд характерных особенностей.
Выбор личных и притяжательных местоимений как основного предмета исследования связан, во-первых, с особенностями их развития и переосмысления, происходящими во всех романских языках по сравнению с латинским. Это может послужить наглядным примером исторического пути романских языков. Во-вторых, личные и притяжательные местоимения требуют совместного рассмотрения по причине наличия между ними обширных системных связей, а также большого количества случаев их взаимозамены, что особенно характерно для балкано-романских языков.
Историческое развитие местоименной системы в балкано-романских языках можно проследить, опираясь как на общероманские тенденции, существовавшие уже в народной латыни и в дальнейшем утвердившиеся в одних романских языках и исчезнувшие в других, так и на тенденции, проявившиеся в малых балкано-романских языках. Историческую значимость последних трудно переоценить. Существуя на протяжении многих лет только лишь в устной традиции, эти языки часто сохраняют и развивают те явления, которые были утрачены румынским языком вследствие более тесных и разнообразных контактов с другими языками и выработки определенной нормы. Таким образом, рассмотрение общих тенденций исторического развития личных и притяжательных местоимений во всех балкано-романских языках позволяет построить работу, сочетая два плана исследования: исторический и типологический.
Формы, функции, синтаксическое поведение личных и притяжательных местоимений в балкано-романских языках, с одной стороны, роднят эти языки между собой, являясь свидетельством существования в более раннюю эпоху некой балкано-романской общности. Они позволяют выявить типологические особенности всего балкано-романского ареала по сравнению с общероманским. С другой стороны, проведенное исследование показывает закономерности развития каждого из рассматриваемых языков в отдельности.
Мы не могли обойти проблему статуса южнодунайских идиомов, до сих пор являющуюся предметом дискуссий в румынистике. Она не является центральной в нашей работе, поэтому рассматривается лишь в ознакомительном плане. Хотя за основу берется мнение лингвистов, признающих южнодунайские идиомы отдельными языками (А. Граур, Й. Котяну), нами приводятся и другие теории и концепции, в частности, общерумынская тенденция к отнесению их, наряду с самим современным румынским языком, к диалектам общерумынского праязыка (что объясняет рассмотрение этих идиомов румынскими учеными в контексте румынской диалектологии).
Актуальность исследования заключается в широком спектре тем, затрагиваемых в диссертации и имеющих резонанс в работах современных лингвистов как в России, так и за рубежом.
Начнем с того, что мы рассматриваем такую сложную и многогранную проблему, как противопоставление языка и диалекта, актуальную и по сей день как отдельно для румынистики, так и для романских языков в целом. На протяжении десятилетий этой теме посвящались работы таких известных ученых-румынистов, как Т. Кантемира, Б. Казаку, Й. Котяну, М. К. Мариоцяну, А. Траура, Й. Пушкариу, Т. Папахаджи, А. Росетти, Г. Вейганда, Е. Косериу и др. Необходимость обращения к ней в нашей работе объясняется тем, что в балкано-романский ареал входят идиомы, до сих пор имеющие спорный статус. Работа с ними потребовала углубления в описание всех существующих на Балканах романских наречий, что не могло не привести к освещению проблемы язык-диалект применительно к балкано-романскому ареалу.
Проблемы балканистики и, в частности, балкано-романского ареала, затронутые в нашей работе, также довольно активно разрабатывались и разрабатываются такими отечественными лингвистами, как О. С. Широков, Т. А. Репина, Б. П. Нарумов, Л. И. Лухт, А. Б. Черняк и др., и зарубежными лингвистами, такими, как Л. Ренци, Ж. Крамер, Н. Сараманду и др.
Теоретическим исследованиям в области местоимений и местоименных категорий также отводится большое место в отечественной и зарубежной лингвистике. Они освещаются в работах таких ученых, как Е. М. Вольф, Л. И. Лухт, Ю. Палашиу, А.-М. Спаног, Я. Печек, Т. Е. Абросимова и др.
Целью работы является парадигматическое и синтагматическое исследование личных и притяжательных местоимений в балкано-романских языках и выявление основных особенностей и закономерностей формирования и развития местоименных форм балкано-романского ареала.
Для достижения поставленной цели определены следующие конкретные задачи:
— выделить основные семантико-функциональные свойства личных и притяжательных местоимений в балкано-романских языках;
— определить на основании выделенных свойств общероманские и типичные только для данного ареала тенденции развития личных и притяжательных местоимений;
— проследить историю развития описанных тенденций, опираясь на данные текстовых источников;
— выявить закономерности развития личных и притяжательных местоимений, характерные как для всего ареала в целом, так и для отдельно взятых балкано-романских языков.
Методика, используемая в нашей работе — это анализ форм и функций данных местоимений на уровне синхронии и диахронии. То есть рассматривается как развитие местоимений в динамике: от латыни до определенного этапа существования балкано-романских языков, так и закономерности системы функционирования этих частей речи в каждом из них. В малых балкано-романских языках, ввиду того, что большинство из них не имеют письменности и какой-либо единой наддиалектной нормы, планы синхронного и диахронического рассмотрения часто сливаются воедино, что не мешает, однако, дать многоуровневое описание картины балкано-романской языковой действительности касательно личных и притяжательных местоимений в целом.
Исследование построено на принципах движения от общего к частному, то есть общероманские тенденции развития местоименной системы рассматривались применительно и к балкано-романскому ареалу в целом, и к каждому из балкано-романских языков в отдельности. При необходимости, мы двигались и в обратном порядке — от частного к общему. Это позволило дополнить существующие грамматики малых языков новыми фактами, которые не фиксируются грамматистами, но выявляются в ходе работы с текстами.
В нашем исследовании сочетается анализ грамматических категорий как в плане значения, так и в плане выражения. Выводы подкрепляются многоуровневым рассмотрением текстов.
Важнейшей особенностью такого рода исследования на материале балкано-романских языков является реконструкция, на основании сопоставления нескольких языков, как раннего, общебалкано-романского состояния системы местоимений, так и документально не отраженных этапов ее развития в процессе языковой дивергенции. Это необходимо, поскольку самые ранние памятники румынского языка относятся к XVI веку, а записи устной речи на малых балкано-романских языках возникают лишь в XIX веке, то есть к этому времени процесс формирования местоименной системы в общих чертах уже завершается. Поэтому рассмотрения каждого из этих источников в отдельности недостаточно для воспроизведения картины основных векторов развития местоименной системы в целом в эпоху палеобалкано-романской общности.
Новизна работы состоит в том, что впервые исследование грамматических категорий произведено как в синхронии, так и в диахронии, что позволяет пролить свет на формирование балкано-романской общности, существование которой доказывается не только исторически, но и лингвистически. Диссертация является объединяющим исследованием в области различных сфер языкознания, таких, как балканистика, романистика, румынистика, общая типология, грамматика. В процессе исследования открываются новые материалы, дополняющие существующие описания малых балкано-романских языков.
Теоретическая значимость диссертации состоит в выяснении соотношения грамматических категорий личных и притяжательных местоимений в различных языках балкано-романской общности, во включении в работу различных по своей природе методов анализа, служащих единой цели воссоздания картины языковой действительности, типичной для всего балкано-романского ареала.
Практическая ценность полученных результатов определяется возможностью их использования при разработке общероманских курсов теоретической грамматики, для выявления типологических особенностей рассмотренных языков, для создания спецкурсов по проблемам балкано-романского и румынского языкознания, балкано-романской и романской диалектологии, а это может также способствовать повышению эффективности занятий по практической грамматике румынского языка.
Источниками работы послужили литературные тексты на современном румынском языке, ранние румынские памятники различных функциональных стилей, записи устной речи на малых балкано-романских языках. Корпус примеров составил приблизительно 5000 местоименных конструкций, полученных методом сплошной выборки. Подробно характеристика источников исследования и мотивация их отбора дается в отдельной главе диссертации.
Апробация работы. Основные положения и результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры романского языкознания Московского Государственного Университета им. М. В. Ломоносова (2000 — 2003 гг.). Результаты исследования были также представлены в форме докладов и сообщений на научных конференциях по проблемам романского языкознания. Результаты исследования изложены в шести публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
VI.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В работе проанализирован процесс формирования и развития системы личных и притяжательных местоимений в балкано-романских языках. Специфика балкано-романской зоны проявляется и в характере ее романизации, и в ее окружении, которое состоит в основном из нероманских языков. С другой стороны, романский характер этих языков не подвергается сомнению. Поэтому, рассматривая историю развития балкано-романских языков на примере анализа систем личных и притяжательных местоимений, мы в первую очередь ставили перед собой задачу отразить как общероманские, так и особенные черты, присущие этому ареалу. Их выявление было бы невозможным без определения того, как трактовать понятие балкано-романской общности и соотношения между идиомами, ее составляющими. В процессе работы был проанализирован вопрос о статусе балкано-романских идиомов, без рассмотрения которого было бы невозможно полное освещение поставленной перед нами задачи.
Балкано-романский ареал в нашей работе представлен четырьмя языками: румынским, арумынским, мегленорумынским и истрорумынским. Три последних из представленных языков являются бесписьменными и имеют спорный статус. В процессе рассмотрения проблемы язык — диалект в нашей работе было предложено расценивать их как «малые языки».
Очевидная близость четырех языков, проявляющаяся на всех уровнях, приводит к выводу о допустимости существования некоторой этнолингвистической и географической общности предков современных балкано-романских языков с правои левобережья Дуная. Этот гипотетический язык, на котором, возможно, говорило в эпоху единства население Балканского полуострова на известной территории, называется лингвистами romana comuna (romana primitiva, romana primitiva comuna, straromana, protoromana). Существование единого румынского праязыка поддерживается большинством лингвистов и частью историков. Территория, на которой был распространен общерумынский праязык, охватывает поселения в Дакии и Мёзии на левом и правом берегах Дуная, на Балканах и в Северных Карпатах. В качестве северной границы данной территории называется Поролисеум (современный Мойград, район Сэлажа).
Анализ местоименных систем исследуемых языков был проделан на основе различных текстов. В случае малых языков использовались записи устной речи, сделанные лингвистами на рубеже XVIII — XIX веков (так как в основном малые языки балкано-романского ареала бесписьменные). При анализе местоименных систем румынского языка были привлечены как современные тексты известных румынских писателей, так и ранние румынские памятники, датированные в основном XVI — XVII веками. Широко применялся метод реконструкции, позволивший выявить основные тенденции в местоименных системах этих языков, существовавшие в ранний период и не отраженные на письме. Так, если выявленные в работе закономерности применимы для всех или почти для всех языков, есть основание утверждать, что они принадлежат к периоду балкано-романской общности. Анализ особенностей местоименных систем балкано-романских языков осуществлен как на примере форм и функций личных и притяжательных местоимений, так и на примере их синтаксической роли.
Основной особенностью системы личных местоимений с точки зрения генезиса является, с одной стороны, необычное происхождение некоторых из них. Главным образом нетрадиционными для всего романского ареала являются формы третьего лица единственного числа. Местоименная система большинства балкано-романских языков сохраняет формы, ведущие свое начало сразу от двух латинских указательных местоимений: ille и ipse. В остальных романских языках, в основном, закрепляется только одна из них. Так, для многих романских языков характерной является форма, восходящая к лат. illeдругие языки, например, сардинский, сохраняют форму, производную от ipse. В балкано-романских языках потомки латинских местоимений ille и ipse, по-видимому, в течение более долгого времени, чем в других романских языках, находились в отношениях свободного варьирования. В современных языках балкано-романского ареала функциональное распределение этих местоимений различно: румынский язык оставляет в системе личных местоимений форму, производную от ille (совр. рум. el), в то время как ipse (совр. рум. dins) переходит в разряд так называемых «местоимений вежливости». В арумынском производные от ille и ipse (совр. арум, elu, nisu) формы продолжают оставаться в системе личных местоимений как свободные варианты. Истрорумынский сохраняет этимологическое значение ipse, тем самым включая его в систему усилительных местоимений (совр. истрорум. nas 'сам'). Местоименная система мегленорумынского языка, в отличие от остальных балкано-романских, сохраняет лишь одну форму местоимения 3 лица ед.ч., восходящую к лат. ille.
Третье лицо единственного числа женского рода имеет особые формы объектного падежа. Это формы о (и), восходящие, вероятно, к латинскому hoc. Предполагается, что в романских наречиях на Балканах произошел сдвиг в его значении от анафорического местоимения до обозначения одушевленного лица женского рода. Интересно, что только объектные формы женского рода в 3 лице происходят от hoc. Форма именительного падежа во всех балкано-романских языках одинакова и происходит от лат. ilia, как и во многих других романских языках.
С другой стороны, особенностью форм личных местоимений балкано-романских языков является их падежное распределение. В отличие от обычной романской двухчленной системы (прямой падеж — косвенный падеж), балкано-романская зона закрепляет в местоименной системе четыре падежа: номинатив, генетив, датив, аккузатив. Причем генетив балкано-романских личных местоимений лег в основу создания притяжательных местоимений и в настоящее время омонимичен им.
Характерной особенностью личных местоимений с точки зрения синтаксиса является, во-первых, местоименное дублирование, отличающееся от подобного явления, встречающегося в некоторых других языках (например, в испанском) своим универсальным характером: в таких языках, как арумынский и мегленорумынский местоимения дублируют любой актант, выраженный существительным или другим (личным, указательным или др.) местоимением. Причем дублирующее местоимение может как предшествовать слову, так и стоять после него. Румынский язык, как единственный из всех балкано-романских, обладающий устоявшейся нормой, разработал особые случаи, в которых слово может дублироваться местоимением, однако ранние румынские документы, а также тексты на малых языках показывают, что местоименная реприза на всей территории балкано-романского ареала была практически повсеместной.
Такие явления, как частое использование субъектного местоимения при глаголе, неразличение ударных и неударных форм объектных местоимений также является спецификой балкано-романских языков. Неударные формы объектных местоимений имеют и особую систему оформления приглагольной позиции. Несмотря на все современные различия, четко вырисовывается их препозиция по отношению к глаголу в конжунктиве и постпозиция в императиве, что является общим для балкано-романских языков и по сей день.
Одной из самобытных черт балкано-романского ареала в целом является взаимопроникновение систем личных и притяжательных местоимений. Это явление наблюдается не только на уровне форм (например, когда на основе форм личных местоимений родительного падежа создаются формы притяжательных местоимений), но и на уровне функций, примером чего служит существующая в большинстве балкано-романских систем притяжательных местоимений категория падежа, которая, как правило, является атрибутом системы личных местоимений. Личные местоимения, в свою очередь, приобретают функцию посессивности, характерную изначально для притяжательных местоимений. Так, балкано-романские языки в большей степени, чем другие романские, развивают и расширяют функцию датива личных местоимений для обозначения отношений принадлежности. Подобное явление было известно и в латыни (так называемый Dativus ethicus), и другим романским языкам в более ранний период их существования (например, французскому языку). Однако балкано-романские языки развивают эту функцию настолько, что употребление личных и притяжательных местоимений в посессивном значении становится совершенно равноправным.
Система притяжательных местоимений в балкано-романских языках оформляется достаточно поздно, лишь в XVIII — XIX веках. Причиной этого является широкое использование личных местоимений в качестве притяжательных. Из-за этого строгой необходимости в развитии устойчивой системы притяжательных местоимений не возникает. В малых языках, например, она и по сей день достаточно нестабильна. Однако, несмотря на столь позднее развитие, система притяжательных местоимений обладает рядом закономерностей, общих для всего балкано-романского ареала.
Формы притяжательных местоимений в балкано-романских языках значительно отличаются от форм в остальных романских обширными заимствованиями из системы личных местоимений. Так, личные местоимения возникают не только в парадигме 3 лица мн.ч., что наблюдается и системах притяжательных местоимений других романских языков, но и в парадигме 3 лица ед.ч. Кроме того, местоименная система такого языка, как арумынский, содержит неавтономные формы, омонимичные формам личных местоимений в генетиве.
Парадигма 3 лица ед.ч. притяжательных местоимений содержит обычно две формы, восходящие к разным латинским этимонам: собственно притяжательное местоимение, восходящее к латинскому suus, и указательное местоимение, перешедшее в романских наречиях в личное, ille. Их функциональное распределение различно в разных языках. Однако, практически для всех языков четким правилом является употребление производного от лат. suus в основном с именами родства.
К особенностям синтаксиса притяжательных местоимений относятся постпозиция притяжательных местоимений по отношению к определяемому слову, характерная почти для всех балкано-романских языков. По-видимому, постпозиция притяжательных местоимений тесно связана с постпозицией артикля в балкано-романских языках. Развивая сходное с артиклем значение определения предмета (что особенно ярко прослеживается в именах родства), притяжательное местоимение перенимает и характерную для балканского артикля позицию — после определяемого слова.
В случае с автономными формами притяжательных местоимений следует упомянуть о развитии специального посессивного артикля, оформляющего категорию автономности. Особенно большое значение этот артикль приобретает в румынском языке, где функцию оформления автономного местоимения дополняет также функция дублирования определяемого слова по роду и числу, а в народной речи и по падежу. В остальных балкано-романских языках посессивный артикль не развивает системы склонения, но остается атрибутом автономности форм притяжательных местоимений. Меглено-румынский, в отличие не только от остальных балкано-романских, но и от большинства романских языков, утрачивает категорию автономности, упраздняя вместе с ней и посессивный артикль.
Таким образом, несмотря на то, что системы личных и притяжательных местоимений являются по форме наиболее общими для всех романских языков, именно на их примере можно наглядно увидеть историю развития и обособления языков балкано-романского ареала. Несмотря на свой консервативный характер, личные и притяжательные местоимения, по причине большой частотности употребления, отражают динамику развития языков.
