Слова категории состояния в фольклорном тексте

1. Проблема слов категории состояния в лингвистике и лингвофольклористике.

Язык русского фольклора уже давно стал объектом пристального внимания специалистов. За последние десятилетия сложилась особая область филологических и культурологических знаний — лингвофольклори-стика, подготовленная трудами А. А. Потебни [1968, 1976], А.Н. Веселов-ского [1940], П. Б. Богатырева [1971г, 1973], А. П. Евгеньевой [1963], И. А. Оссовецкого [1952, 1957, 1977, 1979, 1982], В. П. Аникина [1984], О. И. Богословской [1974], А. В. Десницкой [1970], Н. А. Добролюбова [1934], В. Е. Гусева [1976]. В современной отечественной филологии успешно работают три лингвофольклористические школы: воронежская (руководитель Е.П. Артеменко), петрозаводская (руководитель З.К. Тарланов) и курская (руководитель А.Т. Хроленко).

В 1991 — 1995 годах сформировалась курская школа лингвофолькло-ристики, ставшая заметным явлением в отечественной науке [Русский фольклор 2000: 12]. За последнее время лингвофольклористами разрабатывались многие вопросы языка русского фольклора, его лексики и семантики. Главным направлением работы курской школы лингвофольклористики стало составление «Словаря языка русского фольклора». Этот словарь «не просто факт отечественной филологии, он своеобразный паспорт русского этноса, беспристрастная картина того, как творчески вглядывается человек в свое сердце, в других людей и окружающий мир, как определяет каждый элемент этого мира, какие качества и действия ставит на первое место» [Хроленко 1994: 3].

При составлении словаря активно разрабатывается теория лексикографии: немало статей посвящено лексикографическому описанию фольклорного слова [Бобунова, Хроленко 1995, Климас 1995, Моргунова 1995], подготовлены словники и частотные словари по фольклорным текстам отдельных регионов. В частности, опубликованы словник былин Русского Устья [Желудева 1995], словник и частотный словарь былинных текстов, записанных в Мезени [Докукина 1995], частотный словарь былин Кирши Данилова [1994], словник и частотный словарь курских песен [Моргунова 1995].

Пристальное внимание уделяется курскими учеными рассмотрению лексики языка русского фольклора. Предметами изучения становятся фи-тонимы (И.С. Климас, М. А. Бобунова, Н.И. Моргунова), орнитонимы (Л.Ю. Гусев, О. А, Петренко, А.Т. Хроленко), антропонимы (Р. В. Головина), этнонимы (Е.С. Березкина). Отдельные работы посвящены описанию особенностей устно-поэтической лексики [Праведников 1995, Хроленко 1995].

Весьма перспективным направлением в настоящее время стало сопоставление отдельных лексико-тематических групп в этнолингвистическом аспекте. Были проведены системные исследования по выявлению особенностей лексико-тематической группы «время» в английской и русской народной лирической песне [Петренко 1994], рассмотрены зоонимы и фитонимы в русской и английской паремиологии [Завалишина 1998], осуществлен анализ системы имен числительных в русской и английской народной лирической песне [Праведников 1992], рассмотрен сопоставительный анализ русского и французского поэтического фольклора [Гулянков 2001].

Большой интерес для курских лингвофольклористов представляет изучение семантики фольклорного слова [Хроленко 1992, Бобунова 1994, Гусев 1994], а также рассмотрение фразеологических единиц в языке русского фольклора [Хроленко, Набатчикова, Праведников 1994, Докукина 1995].

Среди других проблем изучения фольклорного текста важное место занимает вопрос о частях речи в пределах определенного корпуса текстов.

В 50-е годы О. И. Богословская рассмотрела имена прилагательные [Богословская 1957], имена существительные [Богословская 1958] и указательные местоимения [Богословская 1962] в языке былин. Синтаксические функции прилагательных в лирической песне описаны Е. Б. Артеменко [Артеменко 1958]. Ею же рассмотрен вопрос о художественно-обусловленном употреблении местоимений в стихотворном фольклоре [Артеменко 1995].

Исследованию имени числительного в текстах пяти фольклорных жанров посвящено диссертационное сочинение С. П. Праведникова [Праведников 1991]. В рамках той же тематики выполнена диссертация Т. П. Набатчиковой, описавшей наречие в эпическом тексте [Набатчикова 1991]. Изучению определенной части речи в языке фольклора посвящен ряд отдельных статей: имя существительное рассмотрели JI.H. Клокова [Клокова 1991], Н. И. Моргунова [Моргунова 1995], проблему функционирования прилагательных затронули Н. В. Челюбеева [Челюбеева 1991], М. А. Бобунова [Бобунова 1994], системы отдельных глагольных форм коснулись Р. П. Козлова [Козлова 1991], И. С. Климас [Климас 1994], Н. В. Беляева [Беляева 1994], роль наречия в русских народных сказках отмечена М. И. Ивановой [Иванова 1991].

Особый интерес для лингвистов представляет изучение слов категории состояния как самостоятельной части речи. Русистика последних десятилетий включила в научный обиход немалое количество публикаций, посвященных этому классу слов. Прежде всего это работы, характеризующие слова категории состояния в современном русском литературном языке. Многие современные лингвисты, авторы новейших учебных пособий по современному русскому литературному языку [Рахманова 1997; Лекант 1999; Ушакова 1999], признают слова категории состояния самостоятельной частью речи и определяют ее отличительные признаки.

Но и сегодня они являются предметом острых дискуссий. Проблематика слов категории состояния заключается в том, что, во-первых, нет единого мнения о том, являются ли эти слова самостоятельной частью речи или они «растворены» в системе других частей речиво-вторых, нет однозначной дефиниции данного класса слов, их определяют по-разному: «слова категории состояния», «безлично-предикативные слова», «предикативные наречия», «предикативы" — в-третьих, не определено точное количество лексико-семантических групп слов категории состояния, нет их исчерпывающего описания в различных текстахв-четвертых, нет однозначного решения по поводу наличия или отсутствия категории времени у этих слов: следует считать ее морфологической или синтаксической, в-пятых, четко не определены синтаксические особенности слов категории состояния в текстах разного характера.

Проблема выделения и дефиниции слов категории состояния с XIX века до настоящего времени остается одной из самых актуальных в лингвистике.

Лексемы со значением состояния как слова, промежуточные между именами и глаголами, начинают выделяться в русских грамматиках с первой трети XIX века. Отмечая особое значение и характерную функцию данных слов, одни грамматисты относили их в разряд глагола [Востоков 1934, Некрасов 1865], другие — к кратким прилагательным [Аксаков 1875]. А. Х. Востоков присоединял весь этот разряд слов к категории глагола. Он относил сюда же краткие формы имен прилагательных, считая их «спрягаемыми словами» [Востоков 1934: 104]. Смягченные отголоски концепции Востокова можно найти в таких грамматических трудах, как «Опыт общесравнительной грамматики» И. А. Давыдова или «Историческая грамматика» Ф. И. Буслаева. Ф. И. Буслаев не разделял взгляды А. Х. Востокова на слова со значением состояния, но такие лексемы, как жаль, лень, тоже считал «безличными глаголами» [Буслаев 1959: 383].

В.А. Богородицкий указывал на то, что «безличные выражения именного происхождения, вроде жаль, можно, нужно, теперь являются глаголами или глагольными частицами» [Богородицкий 1935: 74].

А.А. Шахматов формы стало жаль, становится хуже, совестно стало считал спрягаемыми и называл предикативными наречиями [Шахматов 1925: 99].

A.M. Пешковский, обратив внимание на внешнее сходство слов этой группы или с прилагательными или с наречиями, называл их только безлично-предикативными членами, не анализируя их морфологическую сущность и не относя их к той или иной части речи, но отмечал их характерные признаки: наличие при них дательного падежа существительного или местоимения, выражающего лицо или предмет, которые переживают какое-либо состояние {мне было весело), сочетание с инфинитивом {весело кататься) [Пешковский 1956: 172].

Впервые вопрос о категории состояния как особой части речи поставил J1.B. Щерба в работе «О частях речи в русском языке». Он отметил, что такие слова, как нельзя, можно, пора, жаль, весело, холодно, «употребляются со связкой и функционируют как сказуемое безличных предложений», показал их отличие от наречий и прилагательных. Так как указанные слова служат для выражения состояния, JI.B. Щерба предложил назвать их «категорией состояния» [Щерба 1957: 74].

Подробно описал категорию состояния В. В. Виноградов, выделив ее в самостоятельную часть речи и основательно охарактеризовав ее связь с омонимичными формами кратких прилагательных, наречий нао, существительных [Виноградов 1972: 324]. Грамматическим ядром слов категории состояния В. В. Виноградов считал слова рад, горазд, должен, намерен [Виноградов 1972: 324]. С этим в принципе не был согласен И. Сапожников, считавший, что «слова рад, горазд, должен не настолько оторвались от обычных кратких форм имен прилагательных (наличие формы рода, числа), как безлично-предикативные слова можно, надо, стыдно и др., чтобы считать их уже полноправными словами категории состояния, тем более — ее грамматическим ядром» [Сапожников 1955: 31].

Горячим сторонником категории состояния выступил Н. С. Поспелов: в статье «В защиту категории состояния» он утверждал наличие слов категории состояния как самостоятельной части речи и рассмотрел ее морфологическое своеобразие. При этом он настаивал на том, что «они образуют особую часть речи не потому, что выступают в синтаксической функции сказуемого, а потому, что им присущи специфические для них аналитические формы выражения грамматических категорий времени и наклонения» [Поспелов 1955: 56].

А.В. Исаченко считал правомерным выделять в отдельную часть речи слова, которые он называл «предикативами», так как эти слова «объединяются общей синтаксико-семантической чертой, позволяющей выделить их в особую, пусть немногочисленную группу предикативов» [Исаченко 1955: 363].

Н.С. Валгина признает слова категории состояния самостоятельной частью речи, определяя ее следующим образом: «Категория состоянияэто знаменательные неизменяемые именные и наречные слова, которые обозначают состояние, имеют аналитические формы времени и употребляются в функции сказуемого безличного предложения» [Валгина 1973: 259]. Аналогичное определение словам категории состояния дает и Д. Э. Розенталь [Розенталь 1976: 143].

Однако не все грамматисты признавали за категорией состояния право на функционирование в статусе особой части речи. Из филологов -«противников» слов категории состояния можно назвать А. Б. Шапиро, Фр. Травничка, O.K. Балиашвили, В. А. Трофимова. А. Б. Шапиро утверждал, что, «хотя и нельзя отрицать того факта, что ряд типов аналитических сказуемых действительно может быть объединен по признаку обозначения этими сказуемыми „состояний“ (в довольно широком понимании этого слова), сказуемые эти тем не менее не образуют такого класса слов, который Может претендовать на признание его самостоятельной частью речи» [Шапиро 1955: 53]. Фр. Травничек отказывался признавать слова категории состояния самостоятельной частью речи. Главным доводом против их выделения он считал отсутствие у этой группы специфических формальных показателей [Травничек 1955: 51]. O.K. Балиашвили отрицала существование категории состояния как особой части речи на том основании, что «особых морфологических показателей, на основании которых выделяются части речи, у этой группы слов нет» [Балиашвили 1951: 56].

В.А. Трофимов полагал, что «вообще следует предпочесть разбить категорию состояния по частям речи, но не разбивать системы частей речи ради категории состояния» [Трофимов 1957: 255].

Многие исследователи относили категорию состояния в разряд предикативных наречий. Так, например, поступили авторы грамматики 1970 и 1980 года: «К качественным наречиям относятся предикативные наречия и предикативы — слова, выступающие в функции главного члена однокомпо-нентного предложения» [Грамматика 1980: 671].

Л.Д. Чеснокова и B.C. Печникова признают слова категории состояния знаменательной частью речи, но при этом отмечают, что «эта часть речи является по природе своей синкретичной и объединяет свойства глагола и наречия: глагольные свойства проявляются в формах связки (вспомогательные глаголы), а свойства наречия — в неизменяемости по родам, числам и падежам, в отсутствии флексии, в способах образования степеней сравнения у слов нао, в наличии двух морфологических степеней сравнения (положительной и сравнительной), в соотносительности со словами субъективной оценки» [Чеснокова, Печникова 1995: 173]. (Об этом см. также: [Бабайцева, Чеснокова 1983: 211]).

Некоторые ученые, например В. Н. Мигирин, считали слова категории состояния бессубъектными прилагательными [Мигирин 1970: 152]. Начиная с работ Е.М. Галкиной-Федорук, широко распространяется синтаксически суженное понимание слов категории состояния как безлично-предикативных слов, т. е. прежде всего обращается внимание на синтаксические особенности этой части речи. Такое понимание категории состояния отражено в следующих работах: [Галкина-Федорук 1957, Козырева 1957, Кургузова 1961, Панфилов 1961, Валькова 1961, Ляпунова 1962, Ба-байцева 1967]. Е.М. Галкина-Федорук признавала слова категории состояния самостоятельной частью речи и выделяла их семантические и грамматические признаки: слова категории состояния обозначают состояние, являются всегда безлично-предикативным членом в структуре сказуемого [Галкина-Федорук 1957: 150]. Ранее Е. М. Галкина-Федорук в качестве вполне отстоявшейся формальной приметы категории состояния отмечала сочетание со связкой [Галкина-Федорук 1948: 77].

В качестве постоянного и неизменного грамматического признака слов категории состояния указывается их «синтаксическая функция — быть присвязочным членом в структуре именного сказуемого .» [СРЯ: Курс лекций МГУ 1952:397].

Многие ученые рассматривали вопрос о предложениях типа: Известно, что. Слышно, как. Видно, что. В. В. Бабайцева считает, что «синтез изъяснительных (субъектных и объектных) значений наблюдается при контактных словах, совмещающих категориальное значение прилагательных и категории состояния» [Бабайцева 1967: 225]. В лингвистике существует две точки зрения на предложения такого типа.

Согласно первой из них, в предложениях типа: Видно, что. Слышно, что. и т. п. — в роли контактного слова главной части выступает категория состояния, а придаточная часть — изъяснительное предложение [Гвоздев 1961; Валгина 1987; Грамматика-70]. Другая точка зрения основывается на том, что придаточная часть выступает в функции подлежащего, а слова в главной части типа известно, ясно, видно, слышно являются предикативными прилагательными [Руднев 1968; Попов 1976].

Не пропадает интерес к словам категории состояния и в настоящее время. Однако по-прежнему ученые характеризуют эту часть речи далеко не однозначно. Нет даже единого термина для обозначения слов со значением состояния: используют термины «предикативы», «предикативные наречия», «предикаты состояния», «предикаты оценки», «безлично-предикативные слова», «слова категории состояния».

Так, например, В. А. Федосеев называет слова категории состояния «предикатами оценки» [Федосеев 1998: 95]. Г. А. Золотова, утверждает наличие в русском языке «особого лексико-грамматического класса слов со статусом категории оценки» [Золотова 1980: 21].

Таким образом, проблема слов категории состояния как самостоятельной части речи не разрешена и до настоящего времени.

Помимо исследований, посвященных общей характеристике слов с семантикой состояния, в последнее время появились работы, затрагивающие частные проблемы описания слов этой части речи. Некоторые ученые отмечают способность слов категории состояния управлять падежными формами, особенно дательным падежом со значением субъекта действия [Бондарко 1991]. А. Вежбицкая, анализируя особенности русского языка, касается, в частности, вопроса о безлично-предикативных словах (дает им термин «безлично-модальные предикативы») и отмечает способность предикативов управлять дательным субъекта. [Вежбицкая 1997: 56].

О способности управлять формой дательного падежа пишет и Ю. А. Пупынин: «Реализация субъектного содержания в безличном предикате часто связывается с именным компонентом в форме дательного падежа .» [Пупынин 1992: 48]. А. И. Валькова утверждает, что отдельные предикативные наречия обнаруживают способность или склонность управлять прямым объектомхарактерным для предикативных наречий является также сочетание с дательным субъекта [Валькова 1961: 13].

А.Г. Кендюшенко отмечает, что «полисемия предикативных наречий нейтрализуется разными способами обозначения субъекта. Для предложений со значением эмотивного состояния это форма дательного падежа одушевленного имени» [Кендюшенко 1987: 14]. Разные способы выражения субъекта состояния описывает и Т. П. Бабина [Бабина 1997]. Родительный субъекта при словах категории состояния в отрицательном предложении рассматривает Е. В. Падучева [Падучева 1997].

Описанию структурно-семантических и функциональных особенностей слов категории состояния в современном русском языке посвящены монографии [Арват 1976; Сирота 1986, 1988, 1990; Камалова 1998; Шлей-вис 1996], диссертации Т. Н. Бердяевой [Берляева 1982], Т. Н. Смирновой [Смирнова 1986], Я. Н. Скрипник [Скрипник 1998].

Затрагивают ученые и вопрос о функциональных омонимах слов категории состояния. С. И. Шумарин отмечает «резкое различие синтаксических свойств функциональных омонимов — их синтаксических функций и синтагматических характеристик» [Шумарин 1992: 17]. Проблему разграничения слов категории состояния и омонимичных форм отмечает и О. М. Чупашева [Чупашева 1997: 35]. Г. П. Стукалова, считает, что в зависимости от значения форма нао может являться и кратким прилагательным, и наречием, и словом категории состояния [Стукалова 1999: 44].

Большинство лингвистов характеризует прежде всего синтаксические особенности слов категории состояния. Этому вопросу посвящены многочисленные работы [Воинова 1971; Люкшин 1986; Крючков 1991; Ба-рамыгина 1996; Еникеев 1998]. Н. М. Шанский, давая определение слов категории состояния, подчеркивает их особую синтаксическую функцию: «Категория состояния — это неизменяемые слова, обозначающие состояние, способные сочетаться со связкой и употребляться в функции сказуемого односоставного предложения» [Шанский 1981: 78].

Некоторые ученые описывают отдельные группы слов категории состояния. Ряд работ посвящен субстантивным предложениям со значением состояния [Панфилов 1960, Савельева 1971, Кравченко 1992, Рябкова 1997, Герасименко 1997].

Особенности употребления слов категории состояния с модальным значением охарактеризовали в своих работах В. И. Собинникова [Собинни-кова1983], О. В. Чижикова [Чижикова 1984], обратившие внимание на выражение необходимости в предложениях с безлично-предикативными словами в художественной речи, В. М. Труб, описавший разнообразные семантические функции реплик с адвербиальным предикативом нельзя [Труб 1996].

Интересны исследования, рассматривающие слова категории состояния со значением пассивного действия-признака [Буланин 1973, Трубин-ский 1973, Князев 1989]. О предикативном употреблении слов с указанной семантикой в русских диалектах писали J1.H. Булатова, [Булатова 1975], И. Б. Кузьмина [Кузьмина 1975], А. Н. Соболев [Соболев 1998].

Словам категории состояния со значением «физиологического состояния» посвящена монография И. П. Матхановой, в которой автор приходит к выводу, что во всех разновидностях «физиологического состояния» часто выражаются отношения целого и его части (лица-носителя состояния и части его организма [Матханова 1987: 14].

Рассматривается категория состояния и в структуре иностранных языков. Т. Н Чельцова в диссертации «Категория состояния в структуре французского языка» пишет о том, что изучение слов категории состояния и средств ее выражения относится к области одного из наиболее актуальных направлений современных лингвистических исследований — области семантического синтаксиса [Чельцова 1980: 1−2]. В работе отмечается, что любой предикат в современном французском языке может быть определен либо как предикат состояния, либо как предикат свойства, в зависимости от того, актуализует ли он преходящий или константный признак денотата" [Чельцова 1980:21].

Вопрос о категории состояния в английском языке затрагивал Л. Бархударов. Обращая внимание на то, что в ряде работ по английской грамматике выдвигается тезис о существовании в английском языке особой части речи — категории состояния, Л. Бархударов опровергает все выдвинутые доводы ученых в пользу слов этой части речи, обосновывая это тем, что для слов группы так называемой «категории состояния» характерна та же сочетаемость, что и для прилагательных" [Бархударов 1958: 114]. Однако большинство современных ученых, такие, как, например, П. И. Шлейвис, признает наличие слов категории состояния в английском языке [Шлейвис 1997].

М.Б. Бергельсон исследует типологические параллели слов категории состояния в других языках. Так, в частности, он пишет: «Если в русском языке категория состояния представляет собой отдельную часть речи (как считают многие исследователи вслед за Л.В. Щербой), то в картвельских языках предикаты типа жалко, стыдно, больно относятся к глаголам, хотя и составляют среди них отдельный класс так называемых инверсивных глаголов. Что касается эстонского (kulm — холодный = мне холодно) и казахского примеров (бала — Fa салкьгн — ребенку — дат. холодно), то здесь имеет место полная аналогия с русским языком, хотя она и не является абсолютной» [Бергельсон 1998: 57]. К. Палашти сравнивает русские безличные первичные конструкции, выражающие состояние, и их венгерские эквиваленты [Палашти 1990 -1994].

Функционирование слов категории состояния описано не только в современном русском языке только что ушедшего столетия, но и в русском литературном языке XIX в (О.В. Озаровский), а также и в художественных текстах, например, А. С. Пушкина и А. А. Блока (Е.Е. Иванова). О.В. Оза-ровский выделял два основных структурно-семантических типа безлично-предикативных слов — «полные» и «оценочные». Первые выражают реально существующее состояние, переживаемое живым носителем (Ср: Мне весело, страшно, душно) или локализованное в определенной среде (Здесь темно. В горах холодно). «Оценочные» обозначают оценку действия {Нелепо спорить с фактами) [Озаровский 1967: 5].

Е.Е. Иванова сравнила роль слов категории состояния в поэзии.

A.С. Пушкина и А. А. Блока и пришла к выводу: если у А. С. Пушкина слова категории состояния создают непринужденность речи, выражают субъективное отношение автора к изображаемому, то в поэзии А. А. Блока слова категории состояния выступают как стилеобразующее средство, они характеризуют переживания лирического героя, помогают выразить его взаимоотношения с окружающим миром, лирической героиней [Иванова 1998:61].

Русисты не ограничиваются изучением слов категории состояния в литературном языке. Были сделаны попытки описать особенности употребления слов категории состояния в различных говорах. Так, например,.

B.Н. Светлова, рассмотрев слова категории состояния в говорах Тюменской и Свердловской областей, предложила свою лексико-семантическую классификацию лексем со значением состояния и выявила отличия слов данной части речи от их омонимов. В. Н. Светлова отмечает, что категория состояния выделяется в особый лексико-грамматический разряд в русском языке давно, о чем свидетельствуют данные исторических памятников и диалекты, представляющие собой архаическое явление [Светлова 1969: 94]. Т. Г. Доля описал безличные предложения в говорах Заонежья Карельской АССР [Доля 1964].

Однако в рамках фольклорного текста слова категории состояния рассматриваются только в отдельных работах и лишь в структуре безличных предложений [Чижикова 1981] или при описании синтаксиса простого предложения [Горошкова 1966]. Основное направление этих работ — выявление отличительных признаков предложений со словами категории состояния в сравнении с другими безличными предложениями.

Выводы.

К функциональным особенностям слов категории состояния в фольклорных текстах можно отнести: 1) повторы как отдельных слов категории состояния, так и текстовых фрагментов, в состав которых входят повторяющиеся слова категории состояния, способствующие усилению значения лексем этой части речи;

2) различные суффиксы и префиксы, являющиеся важными эмоционально-экспрессивными средствами усиления значения слов категории состояния;

3) синонимические сближения, которые образуют, как правило, слова категории состояния, обозначающие психическое состояние лица, выражающие отрицательные эмоции и усиливающие впечатление слушающего (или читающего) об отрицательном состоянии героя;

4) сложные тавтологические сочетания, усиливающие значение состояния, которые образуют слова категории состояния, обозначающие состояние человека, окружающей среды, обстановки и временных отношений;

5) ассоциативные ряды слов категории состояния, тяготеющих друг к другу.

Рассмотрение особенностей функционирования в фольклорных текстах пяти высокочастотных лексем со значением психического состояния жаль, жалко, стыдно, весело, каково выявляет общность и специфику их репрезентации в различных жанрах фольклора.

Заключение

.

Анализ фольклорных текстов трех жанров (былины, исторические и лирические песни) показывает, что слова категории состояния занимают важное место в лексике фольклора и что их удельный вес здесь весьма значителен. Составленный нами индекс слов категории состояния в выбранных фольклорных текстах составляет 250 лексем, встретившихся в 2261 словоупотреблении.

В ходе работы был проведен анализ слов категории состояния в семантическом, грамматическом и функциональном аспектах, который выявил специфические особенности этой части речи в фольклоре.

Семантика слов категории состояния в фольклорных текстах богата и разнообразна. Слова категории состояния в зависимости от значения можно объединить в восемь лексико-семантических группони могут обозначать состояния живых существ, окружающей среды, выражать модальное значение, пространственно-временные отношения, необходимость прекращения действия, пассивное действие-признак.

Некоторые слова категории состояния отличаются полисемией: они могут входить в несколько лексико-семантических групп, обозначать, например, душевное и физическое состояние живого существа (тошно, тяжело, трудно, хорошо) или состояние субъекта и окружающей обстановки (душно, хорошо, беспокойно).

Лексемы со значением психического состояния можно разделить на словоформы со значением положительного, отрицательного и нейтрального эмоционального состояния, причем слов со значением отрицательного эмоционального состояния больше (58%), чем лексем, обозначающих положительные эмоциональные состояния (17%) и нейтральные эмоциональные состояния (25%).

Слова категории состояния могут вступать в парадигматические отношения, образуя синонимические ряды и антонимические пары.

Особый интерес для рассмотрения представляют лексемы, не имеющие эквивалента в литературном языке, являющиеся специфичными для языка фольклора (безщосно, вещо, горемычно, зарко, косогорно, кумаристо, льзя, моркотно, мушно, наб, надотъ, натъ, немочно, приустаточно, прокладно, скусъне, трауно, усовестно, чернобыльно). Эти слова категории состояния отличаются своими фонетическими, словообразовательными и стилистическими особенностями.

Слова категории состояния в фольклорных текстах имеют морфологические и синтаксические признаки, отличающие их от других частей речи. Эта относительно молодая, но активно развивающаяся часть речи постоянно пополняется за счет перехода в нее наречий, кратких форм имен прилагательных и страдательных причастий, отдельных существительных. Этот переход осуществляется на основе сложного переплетения свойств имени, наречия и глагола.

В связи с таким переходом в фольклорных текстах встречаются функциональные омонимы слов категории состояния, наречий нао и кратких прилагательных среднего рода, различающиеся оттенками лексического значения, морфологическими свойствами и синтаксическими функциями.

Словам категории состояния свойственны аналитические морфологические категории времени и наклонения. Анализ слов категории состояния на предмет наличия у них категории времени показывает, что лексемы с данным значением употребляются чаще всего в форме настоящего времени, реже в форме прошедшего времени. Незначительное количество лексем употребляется в форме будущего времени. Формы времени присущи словам категории состояния с различной семантикой, однако временные значения выражены более ярко в лексемах, обозначающих состояние лица.

Отличительной чертой слов категории состояния как особой части речи является управление падежными формами: дательным падежом со значением субъекта, винительным и родительным падежом со значением прямого объекта, предложным падежом с обстоятельственным значением, творительным падежом с целым рядом частных значений и именительным падежом со значением объектаслова категории состояния управляют чаще всего местоимениями в форме дательного падежа, реже существительными.

Некоторые слова категории состояния {трудно, тошно, весело, стыдно), обозначающие психическое или физическое состояние человека, могут употребляться в форме сравнительной степени.

Что касается роли слов категории состояния в фольклорных текстах, то они функционируют как важный элемент художественно-композиционной структуры фольклорного произведения. Слова категории состояния обнаруживают свойственные и другим частям речи взаимные тяготения и, как следствие, образуют повторы, синонимические и тавтологические сближения и ассоциативные ряды. В фольклорных текстах встречаются повторы как отдельных слов категории состояния, имеющих различную семантику, так и текстовых фрагментов, в состав которых входят повторяющиеся слова категории состояния. При построении стихов с повторами слов категории состояния могут использоваться принцип симметрии, прием наращивания стиха и прием двучленного параллелизма.

В фольклорных текстах наблюдаются различные синонимические сближения, которые образуют чаще всего слова категории состояния, обозначающие психическое состояние лица, выражающие отрицательные эмоции {скучно — грустно, тошно — грустно, скучно — невеселотошнешенько — горчешенько, тошненъко — тяжеленько, тошно — грустнехонъко), реже слова с семантикой пространственно-временного значения (пора —время, пора — времячко, рано — раненько, поздно — поздненько), слова с модальным значением (нужно — надобно, надо — нужно), слова, обозначающие состояние окружающей среды, обстановки (просто — запросто, пусто — запусто, тихо — гладко, пусто — невесело).

Помимо синонимических сочетаний, слова категории состояния способны образовывать тавтологические сближения, отличающиеся от синонимии тем, что синонимами являются разнокорневые слова, а тавтологические обороты являются однокорневыми и состоят из двух лексем, первая из которых заканчивается на —ым, а вторая — слово категории состояния нао (раным рано, тошным тошно, белым белешенько).

Взаимное тяготение слов с семантикой состояния способствует образованию ассоциативных рядов, которые располагаются в смежных стихах. Образуют ассоциативные ряды слова категории состояния, обозначающие психическое состояние человека (скучно горько, стыдно бесщосно, тош-нехонько горчехонько), состояние обстановки (пустешенько холоднешенько, дымно чадно), состояние временных отношений (пора время, пора времячко, долго пора, рано пора, поздно рано, поздненько раненько), зрительной восприимчивости (видано слыхано), слова со значением пассивного действия-признака (попито покушано, проехано скакано, полежано погу-ляно).

Все названные функциональные особенности служат для усиления значения состояния и способствуют яркой эмоциональной выразительности фольклорного текста.

В зависимости от жанра наблюдается разное количество слов категории состояния: в лирических песнях удельный вес лексем со значением состояния выше, чем в исторических песнях и былинахэтот факт объясняется тем, что лирическая песня пропитана эмоциями, чувствами, тогда как другим жанрам это свойственно в меньшей степени.

Описание лексико-семантических групп слов категории состояния с точки зрения частоты их употребления в фольклорных текстах показало, что слова категории состояния со значением психического состояния — одна из самых частотных групп, употребляемых в фольклоре. В пятерку высокочастотных лексем со значением психического состояния входят слова жаль, жалко, стыдно, весело, каково, которые функционируют в рассмотренных жанрах фольклора по-разному. Чаще всего герои испытывают состояние жалости. Это чувство присуще различным персонажам и может быть обращено как к себе, так и к другим действующим лицам. Состояние стыда более характерно для героев исторических и необрядовых лирических песен, для персонажей былин и обрядовой лирики это состояние практически не свойственно. Состояние веселья чаще всего испытывают герои лирических песен. Лексема каково наиболее употребима в исторических песнях и былинах. Употребление слов категории состояния связано с сюжетикой фольклорного текста.

Анализ слов категории состояния в текстах народного творчества и выявление целого ряда специфических, свойственных языку фольклора черт этой части речи убедительно доказывают необходимость глубокого изучения лексико-грамматических категорий в лингвофольклористике.