Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Сходства и различия в ассоциативном потенциале названий растений в русском и китайском языках

Дипломная Купить готовую Узнать стоимостьмоей работы

Связанный с фитонимом дуб метафорический круг представлений формирует образную систему фольклорной языковой картины мира, помогает выявить особенности фольклорного сознания, связанные с мифологическими воззрениями. Активное использование слов с субъективно-оценочным значением составляет группу фольклоризмов, отражающих отношение человека к тем или иным растительным реалиям (дубье, деревцо… Читать ещё >

Сходства и различия в ассоциативном потенциале названий растений в русском и китайском языках (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • Введение
  • Глава 1. Теоретические основы исследования ассоциативного ряда
    • 1. 1. Лексическая группа как основа ассоциативного эксперимента
    • 1. 1. Характеристика ассоциативных словарей
    • 1. 2. Методы анализа ассоциативного потенциала слов
  • Глава 2. Исследование концепций «названия растений» в русской и китайской лингвокультурах
    • 2. 1. Сбор и исследование первичных данных для анализа концепций «названия растений» в русском и китайском языках
    • 2. 2. Сравнение ассоциативного потенциала названий растений в русской и китайской картине мира
    • 2. 3. Название растений во фразеологизмах и фольклоре
  • Заключение
  • Список литературы

Еще одним способом воссоздания ассоциаций становится характеристика растений на основании их формы. Данный тип номинации становится одним из самых частотных, что обуславливается особенностями восприятия растения большинством людей — первое, на сто обращается внимание — это форма. Вероятнее всего, одним из самых продуктивных подходов становится номинация растений на основании формы листьев. В частности, растение, чьи листья напоминают по своей форме круглые монеты, называется копеечник. Растение с яйцевидными листьями называется сердечник. Если мы будем брать китайский язык, то показатели будут выглядеть следующим образом:

1.驴蹄草 (рус. калужница) — буквально &# 171;трава — копыта осла" (характеристика говорит о форме листьев, которая соотносится с копытом осла);2. 猪毛菜 (рус. солянка) — буквально &# 171;овощ со свиной щетиной" (растение получило свое характеристику из-за булавовидных листьев, которые похожи на свиную щетину).Форма цветов также нередко становится причиной номинации растений. Так растение, растущее на болоте и имеющее форму зонтика имеет название болотозонтичник. Растение, которое принадлежит к семейству гвоздичных и которое имеет большое количество головок получило название тысячеголов. Обратимся к китайским названиям растений 露珠草 (рус.

цирцея) — буквально &# 171;трава-роса" - получило свое название по форме цветов, которые внешне напоминают капельки росы;凤仙花 (рус. недотрога) — буквально &# 171;цветы феникс" (формы цветов апеллируют к китайской культуре и схожи по форме с цветами феникса) .Форма плодов также имеет огромное значение при характеристике растений и их номинации. Растение грудника из семейства мальвовых названо по форме плодов, которые состоят из сросшихся кольцеобразно 13−16 плодиков-семянок, образующих груду. Растение, чьи плоды растут в форме кувшина получили название «Кувшинки».Характеристика названия растений на основании их плодов присутствует и в китайской номинации:刺果藜 (рус.

эхинопсилон) — буквально &# 171;маревые плоды с шилами" (шипы — это придатки растений, но огромную роль играют именно их плоды). Отметим, что подобный тип номинации в китайском языке крайне немногочисленен. Стоит обратить внимание и на этологическую мотивацию. Так растение, чьи зрелые плоды раскрываются стоит только человеку прикоснуться к ним, называются недотрога. Кстати. Впоследствии это название переходит и на характеристику человека. Интересное название у растения переступень — речь идет здесь не об особенностях передвижения вокруг растения, а о специфике его лечебных свойств.

В небольшом количестве растение имеет полезные лекарственные свойства. Но в тот момент, когда человек «переступает» меру, растение становится ядовитым и человек может погибнуть. Интересным становится и номинация волчьей ягоды — оно опасно, ядовито и по отношению к человеку подобно волку. Подобное мы можем увидеть и в китайском языке:大戟 (рус. молочай) — буквально &# 171;древнее китайское оружие" (уподобление ядовитого растения оружию. Поскольку оно разит примерно так же);女贞 (рус. бирючина) — буквально &#.

171;целомудренная женщина" (данная номинация крайне сложно читается, но может быть декодирована путем сложной ассоциации. Поскольку вечнозеленое растение подобно женщине, которая даже вдовствуя, сохраняет свою чистоту).Интересным моментом ассоциативной номинации на основании указаний, которые даются при использовании лекарственных растений. К таким номинациям относится название кровохлебка. Это растение широко применяется при дизентерии и язвенном колите. Девятисил говорит о магической картине мира, в соответствии с которой 9 является сакральным числом. Подобные примеры обнаруживаются и в китайском языке:黄耆 (рус. астрагал) — буквально &# 171;желтый вождь" (этот лидер среди лекарственных растений, помогает человеку в излечении огромного спектра болезней);沙参 (рус. бубенчики) — буквально &# 171;женьшень в песке" (название данного растения указывает на взаимосвязь с женьшенем).Ассоциативный потенциал русских названий растений представим также, как и в китайском таблицей.

Проанализировав ассоциативное поле русских растений, мы получили совершенно другие показатели. Нами были проанализированы следуюие виды растений:

Ромашка.

Роза Тюльпан.

ОдуванчикМак.

СоснаБереза Ель.

Гвоздика Очевидно, что пересечений с китайским языком немного. Связано это с расположением стран в разных климатически. При характеристике цветов ассоциативный потенциал позволяет обнаружить такие цветы как ромашка, роза, мак и гвоздика. Они представляются наиболее значимыми для ррусской культуры. Ромашка ассоциируется с полем, гаданием, любовью и гаданием. Это сокровенное растение русской культуры.

Мак — это красный цветок, но также и наркотическое вещество ни о какой страсти здесь нет речи). Также достаточно сильно русскими любим одуванчик — желтый цветок, которй также рассматривается и как божий цветок. Не менее любима русскими гвоздика, которая воспринимается как красный цветок, но, в то же время становится цветком памяти. Показательным становится тот факт, что ассоциативный потенциал цветов, в целом, не слишком высок.

Показательными становится дублирующийся из ассоциации в ассоциацию выражение «цветок». При этом значения цветов, в отличие от китайского, затемнены и выпадают из общей характеристики. Если говорить о деревьях, то в русской картине мира доминирует сосна. Которая, впрочем, представлена совершенно другими ассоциациями, нежели сосна китайская.Русскийкитайский.

Высокая, ель, зеленая. Старая, больная, уродливая. символ сильной и непреклонной воли, благородства души, символ долголетия.

Русская и китайская картина мира существенно отличаются между собой. В русском языке характеристики сосны негативные, тогда как в китайском она — символ стойкости. Русские больше любят ель и березу как основные деревья культуры Береза ассоциируется с Россией, белизной, стройностью. Ель же — это символ нового года и зеленое растение. Очевидно, что, оценивая русскую картину мира с позиции растительного кода, она обнаруживает малое сходство с китайской картиной мира.

Показательным становится ставка на внешние показатели растений. В то время как китайская картина мира сосредотачивается на символических характеристиках. Изучение лексических единиц — одно из самых существенных звеньев в усвоении языка и повышении культурной коммуникации человека. Правильное и уместное использование единиц придаёт речи уникальное своеобразие, выразительность и меткость, делая ее эмоционально-окрашенной и оригинальной. Знакомство с лексемами и их переводом позволяет понять менталитет, быт и культуру китайского народа, и, конечно же, освоить и выучить в совершенстве китайский язык. На примере изученных и проанализированных нами лексических единиц, можно увидеть, как разнообразны и выразительны лексемы современного и старинного китайского и отечественного языков, и сколько между ними существует сходств и кардинальных различий. В противоположность тем единицам, которые приобрели межъязыковую эквивалентность в результате заимствований, схожесть в образной и стилистической окраске — это просто совпадение. Общие и отличительные свойства образных средств русского и китайского языков помогло нам увидеть единство и своеобразие языковых единиц.

2.3.

•Название растений во фразеологизмах и фольклоре.

Фразеологизмы — это устойчивые обороты речи. Они устойчивы в силу того, что закрепились в языковой практике. Растения составляют один из важнейших компонентов фразеологизмов, приобретая особую смысловую значимость и выступая в роли своеобразных метафорических образов посредством фольклорного дискурса. Фитонимия как один из фрагментов фольклорной языковой картины мира заключает в себе этнокультурную информацию, отражающую народное восприятие растительных реалий, их аксиологическое и стереотипное осмысление. Исследование особенностей фольклорных устойчивых выражений позволяет выявить запас знаний того или иного народа об объектах природы, специфику уклада жизни и систему представлений о мире, главным средством познания которого служит метафора. Среди выявленных нами фитонимических характеристик которые подвергаются метафоризации, наиболее продуктивными являются: ‘внешние признаки растения', ‘растение как атрибут обрядовой деятельности', ‘применение растения в быту', ‘свойства растения', ‘место произрастания', ‘красный // белый цвет растения, его плодов', ‘сладкий // горький вкус', ‘запах растения', ‘многолетний характер'. Лингвокультурологический аспект исследования позволил определить стереотипные представления о фольклорных фитонимах, обусловленные связанными с ними ассоциациями: осина — ‘вредное', ‘плохое', ‘горькая судьба'; верба — ‘исцеление', ‘здоровье', ‘жизненная сила', ‘плодородие', ‘печальная девушка'; корень — ‘чары', ‘волшебство', ‘порча', ‘начало', ‘источник', ‘род' и др. Дуалистическое восприятие фольклорным сознанием реалий растительного мира определило ассоциативный потенциал фитонимических единиц, через которые отражается представление человека о ‘добром начале' (берёза, кипарис, дуб, верба, черемуха, липа и др.), и ‘злом' (осина, ива, полынь, крапива, смородина, гриб и др.) Ассоциативный потенциал фитонимов неразрывно связан с отражением сакральных представлений человека: дерево — ‘мироздание', ‘мировое дерево', ‘познание', ‘жизнь/смерть', ‘дерево рода', мифологема ‘живых существ, обладающих способностью к метаморфозам, превращениям'; дуб — ‘мировое дерево', ‘жизнь/смерть', берёза — ‘светлое начало', ‘связь с хтонической сферой'; ягода — ‘наказание, испытание'; горох, боб — ‘познание', ‘урожай', ‘деторождение' и др. ​В ходе исследования фразеологизмов с компонентом фитонимом было выделено семь групп фразеологизмов по критерию образной характеристики человека, его деятельности, поступков: 1. Фразеологизмы, отвечающих за «характеристику поступков и действий человека» (корнями обвести, рыть лютые коренья, гадать на бобах, на вербе груши (сказать, наговорить); 2. Фразеологизмы об «отношениях между людьми» (кому вершки, кому корешки, одного поля ягоды, забить осиновый кол, без черемухи); 3. Фразеологизмы, характеризующие «восприятие окружающего мира» (по макову зернышку, макова росинка, память гороховая, при царе Горохе); 4. Фразеологизмы об «условиях жизни» (разлюли малина, не жизнь, а малина, остаться на бобах, как горох при дороге); 5. Фразеологизмы, характеризующие «состояние и особенности характера человека» (маком сидеть, гороху объесться (наесться бобов), трястись как осиновый лист); 6. Фразеологизмы: «умственные способности, интеллектуальная деятельность» (дуб дубом, дубина стоеросовая, шут гороховый (пугало гороховое); 7. Фразеологизмы, опысывающие «внешность человека» (как маков цвет). &# 160;Фразеологизмы китайского языка проявляются в способах образного переосмысления фактов действительности, в типологических особенностях языка. Однако сами суждения и понятия, выраженные во фразеологизмах, часто являются общими для разных народов. Выделяют пять основных групп фразеологизмов китайского языка: чэнъюй (идиомы), яньюй (пословицы), сехоуюй (недоговорки-иносказания), гуаньюнъюй (фразеологические сочетания) и суюй (поговорки). Происхождение фразеологизмов кроется в глубине веков. Источником большинства таких устойчивых словосочетаний является классическая китайская литература: философские трактаты, исторические хроники, художественная литература. Фразеологизмы китайского языка имеют ярко выраженную национальную самобытность.

В их основе лежат факты, явления, события, относящиеся, как правило, к истории, культуре, быту, традициям и обычаям китайцев. Незнание тех или иных реалий приводит к неправильному пониманию целостного переносно-образного значения выражения, нарушает процесс коммуникации. Например, в китайских фразеологизмах часто встречаются реалии, которые понятны только китайцам. Некоторые слова в китайском языке обозначают не только конкретные понятия, но и входят во фразеологизмы, без которых китайский язык утратил бы свою образность. Обращение к метафорическим представлениям, нашедшим свое отражение в таких жанрах русского фольклора, как волшебные сказки, лирические песни, духовные народные стихи, позволяет выявить причины образного осмысления фитонимических единиц, обозначить роль и значение растительных реалий в фольклорном сознании. Исследование семантических особенностей фитонимов подвело к закономерному изучению фольклорных идиом, поскольку они отражают значительную устойчивость лексико-тематической группы. В русских устойчивых выражениях и фразеологизмах закономерно присутствие таких наименований, как береза (фразеологизм березовая каша; попробовать (накормить) березовой каши (кашей); пень березовый; устойчивое выражение стройная как березка и др.), осина (фразеологизм дрожать как осиновый лист; вбить осиновый кол в могилу). &# 160;В русской фразеологии также можно встретить фразеологизмы со следующими фитонимами: ель (фразеологизмы елки-палки; елки зеленые, елочный (рождественский) дед; такое устойчивое словосочетание, как «разодеться как новогодняя елка»); липа (фразеологизм ободрать как липку); дуб (фразеологизм дать дуба; дубовая голова; устойчивое словосочетание «дуб дубом»); сосна (фразеологизм с бору да с сосенки; заблудиться в трех соснах). Связанный с фитонимом дуб метафорический круг представлений формирует образную систему фольклорной языковой картины мира, помогает выявить особенности фольклорного сознания, связанные с мифологическими воззрениями. Активное использование слов с субъективно-оценочным значением составляет группу фольклоризмов, отражающих отношение человека к тем или иным растительным реалиям (дубье, деревцо, берёзка, берёзонька, берёзынька и др.). Положительное восприятие и метафорическое осмысление березы как лексемы-доминанты в фольклорном дискурсе фиксируют не только деминутивные формы слова, но и колоративные константы: белая, беленькая, кудрявая, кудреватая, которые подчеркивают культовое представление о березе в народной культуре. В вербальной парадигматике берёза отражает стереотипный спектр значений: ‘девичество', ‘молодость', ‘жизненная сила', ‘красота', ‘стройность', ‘печаль', основанный на образном осмыслении мотивировочных признаков: ‘белый цвет ствола', ‘внешние признаки растения', ‘пышный, обильный характер листвы'. Атрибутивная сочетаемость фитонимов является более частотной, чем предикативная. Отличительной особенностью является цветовая характеристика растений разных групп, которая часто сопровождается обонятельными и осязательными впечатлениями. Частотными атрибутами служат цветовые характеристики, представленные устойчивыми колоративными прилагательными: белая береза, красная калина, красная рябина и др. Доминантным цветом служит красный, который в национальном сознании метафоризируется, тем самым выступает в качестве стереотипа ‘красоты', ‘яркости', ‘жизни'.Дерево-женщина зародилась в китайской мифологии. По легенде, оно растет на горе Иньшань. Интересно то, что с восходом солнца на ветках дерево-женщины зарождаются дети. Когда солнце встает над горой, эти дети срываются с дерево-матери, ползают, учатся ходить.

Но на закате уже умирают. Фусан — это дерево связано с известными десятью солнцами в китайской мифологии. У него два очень толстых ствола, растущих от одного корня. Как говорит легенда, именно с этого дерева начинают свой путь 10 солнц. В китайской мифологии персик — плод, дарующий бессмертие. Персиковое дерево представляется вселенским деервом, соединяющим все уровни мироздания.

Владеет персиками очаровательная хозяйка рая по имени Сиванму. Злые силы во главе с духом Гуй не любят персик и очень боятся его ветвей. Счастье ждет того, кому подарит плод персика бог долголетия Шоу-Сина. Не обошли своим вниманием персик и христиане, персик для христиан — символ спасения. Для славян бархатистая кожица персика ассоциируется с нежным девичьим румянцем, что олицетворяет свежесть и юную красоту. Бамбук, о котором еще древние китайцы говорили, что в жизни немыслимо обойтись без бамбука, поскольку он служит и пищей, и кровом, и одеждой, и бумагой, и обувью. Поэтому в китайском языке существует большое количество фразеологизмов, связанных с бамбуком. Например, пословица — «Лучше уж пища без мяса, чем жилище без бамбука»; или недоговорка — «Выложить все, рассказать без утайки; как на духу» — в китайском языке звучит как «выкатить горошины из бамбуковой трубки — ни одной не оставить»; чэнъюй — «неисчислимые злодеяния» — в буквальном переводе звучит, как «не хватит всех бамбуковых дощечек для письма, чтобы описать все злодеяния». Иероглиф 竹 zhu (бамбук) состоит из двух графем, по форменапоминающих листок бамбука. Две графемы неотделимы друг от друга, только вместе они образуют иероглиф. Поэтому 竹 является символом единства, союза, вечной любви и супружеского счастья. В свадебных обрядах всегда присутствуют предметы из бамбука. Слово 竹 (бамбук) по звучанию схоже со словом 祝zhu (молиться, желать, поздравлять) различаются только тоны. В благопожеланиях «祝(竹)君», «祝(竹)福» «молить господина (бамбук-господин), просить о счастье (бамбук-счастье).

Игра слов в данном случае строится на использовании омонимии. Слова эти обозначают пожелание всего хорошего, счастья и удачи. При строительстве нового дома в китайских деревнях зачастую вывешивали надписи с четырьмя иероглифами 竹苞松茂 zhu bao song mao (бамбук пышный, сосны густые) — пожелание фамильному роду процветания и спокойствия. Однако в некоторых народных пословицах и поговорках отражается природная особенность бамбука, так как он редко цветет (некоторые сорта цветут раз в 25 — 100 лет). Считалось, что если такое случилось, то жди беды. 竹子开花兆灾 zhuzi kai hua zhao zai — «бамбук расцвел — быть несчастью». Образ бамбука используются и для негативной оценки характера человека. Посредством фразеологизмов в китайском языке «пустой, никчемный человек» обозначается следующим выражением: 竹竿子 - 节节空 zhuganzi — jiejie kong, что переводится, как «бамбуковый шест — каждое коленце пустое». В китайских фразеологизмах также часто встречаются такие слова, как лотос (господин цветов, символ женской красоты), персик (символ долголетия, весны, любви, девичьей красоты), поскольку эти растения произрастают на территории Китая. Бамбук присутствует и в русских фразеологизмах. Так, например, устаревшее русское выражение бамбуковое положение, означающее ‘неприятное, затруднительное положение'. Итак, в каждом из рассматриваемых языковв основе многих фразеологических единиц лежат слова, обозначающие названия окружающего человека мира: растений, животных, птиц, явлений природы и т. д., поэтому эти фразеологизмы могут многое рассказать о типичных представителях флоры и фауны в той или иной стране. Но в то же время в Китае и России есть свои национальные особенности растительного и животного мира, а также ландшафта, которые находят свое отражение как в лексике языка, так и в устойчивых сочетаниях.

Заключение

.

Изучение ассоциаций как основы для картины мира — одно из самых существенных звеньев в усвоении языка и повышении культурной коммуникации человека. Правильное и уместное использование лексемы придаёт речи уникальное своеобразие, выразительность и меткость, делая ее эмоционально-окрашенной и оригинальной. Знакомство с ассоциациями к словам позволяет понять менталитет, быт и культуру китайского и русского народов и, конечно же, освоить и выучить в совершенстве китайский и русский языки. Язык является носителем культуры. Фитонимы в китайской и русской культурах имеют богатый национально-культурный ассоциативный потенциал. Правильная интерпретация ассоциативной символики фитонимов в китайском и русском языках имеет важное значение для восприятия народной культуры и обычаев, а также поможет избежать непонимания из-за неправильного использования названий, которые образуют культурный фон в общении с китайцами и русскими. На примере изученных и проанализированных нами фразеологических единиц, можно увидеть, как разнообразны и выразительны лексические единицы, связанные с лексемами-номинациями растений современного и старинного китайского и русского языков, и сколько между ними существует сходств и кардинальных различий. Общие и отличительные свойства образных средств русского и китайского языков помогли нам увидеть единство и своеобразие языковых единиц. Лексические единицы и в русском, и в китайском языках — это широкий и многообразный состав типов. Широкий состав ассоциаций несколько усложняет изучение и перевод с иностранного языка, однако в дальнейшем способствует успешной коммуникации на практике. Как показал сравнительный анализ русских и китайских фразеологизмов, использование ассоциаций — один из наиболее популярных приемов при образовании фразеологических единиц. Коннотация фитонимов может совпадать в обоих исследуемых нами языках, а может, напротив, кардинально отличаться.

В частности, сходство обнаруживается в значении розы как символа любви, что связано с влиянием западной индустрии. В традиционных же растениях наблюдается принципиальное различие в восприятии. Достаточно вспомнить, что в русской картине мира сосна связана с одиночеством и уродством, тогда как в китайской — это символ стойкости. В последнее время Россия активно налаживает взаимоотношения с Китаем. Если такая политическая ситуация сохранится, то актуальность изучения китайского и русского языков вырастет в разы. Большую популярность приобрели китайские высказывания среди русской молодежи, и среди китайской молодежи также (русские и европейские в особенности) благодаря современным веяниям — появлению различных социальных сетей, где можно писать статусы, цитируя всевозможного рода фразеологизмы из конфуцианства, буддизма, библеизмы, великих писателей мирового значения, и т. д. Вся речь человека строится, как правило, с неосознаваемым использованием ассоциации. Ассоциации выступают как средство познания окружающего мира и инструмент для создания образов, отражающих индивидуально-авторское мировоззрение, которая не только делает художественный текст ярче, но также преобразовывает обычную бытовую речь человека в более интересную и оригинальную. При изучении иностранного языка и, в дальнейшем, его успешного использования на практике, адресат должен стараться максимально приблизить свою речь к естественной речи иностранца. В нашей работе мы изучили и проанализировали ассоциации к названиям растений в русском и китайском языках. Порой, удается передать только общий смысл и его эмоциональное воздействие, в то время, когда образы не совпадают.

Правильное и уместное использование той или иной единицы придаёт речи уникальное своеобразие, выразительность и меткость, делая ее эмоционально-окрашенной и оригинальной. Знакомство с единицами языка и их переводом позволяет понять менталитет, быт и культуру китайского и русского народов и, конечно же, освоить и выучить китайский и русский языки. Фитонимы и в русском, и в китайском языках — это широкий и многообразный состав типов. В последнее время Россия активно налаживает взаимоотношения с Китаем.

Если такая политическая ситуация сохранится, то актуальность изучения китайского языка и китайской культуры в России и русского языка и русской культуры в Китае вырастет в разы, поэтому исследование ассоциативного потенциала русских и китайских слов является важной задачей.

Список литературы

Показать весь текст

Список литературы

  1. С. Г., Новиков Л. А. Каким должен быть учебный словарь? // Русский язык за рубежом. — 1971. № 3. — с.46−50.
  2. А. С. Унификация словарных толкований; её реальные возможности // Национальная специфика языка и её отражение в нормативном словаре. — М.: Наука, 1988. — с.71−74.
  3. O.E., Трушина Л. Б. Русские с первого взгляда. — М.: Русский язык. Курсы, 1994. — 79 с.
  4. А.Л. и др. Приятного аппетита! (Учебное пособие для среднего этапа). — СПб.: Златоуст, 2002 — 79 с.
  5. В. П. Двуязычная лексикография. — СПБ.: Изд-во СПБГУ, 1996. — 248 с.
  6. Ф.Д. Живая душа калачика просит. — СПБ.: Сударыня, 1996. — 107с.
  7. A.A. Лексика языка и культура страны. — М.: Русский язык, 1981.- 176 с.
  8. Н.Д., Костомаров В. Г. Образ мира, в слове явленный. // Русистика и современность. — СПб.: Сударыня, 2005. — с. 17−24.
  9. Ван Чжицзы Отражение энциклопедического уровня коммуникативной компетенции в словарной статье учебного словаря (на материале наименований блюд русской кухни). — Русский язык как иностранный. Теория. Исследования. Практика. СПб.: Сударыня, 2006. — с. 128−131.
  10. Ван Шуай, Розова О. Г. К вопросу о китайском коммуникативном стереотипе. — Русский язык как иностранный. Теория. Исследования. Практика. — СПб.: Сударыня, 2006. — с. 221−224.
  11. Г. М. Национально-культурная специфика семантических неологизмов: лингвокультурологические основы описания. — СПБ.: Сударыня, 2001. — 210 с.
  12. Г. М. Умом Россию не понять. Учебное пособие. — СПб.: Сударыня. — 114 с.
  13. А. Язык. Культура. Познание. — М.: Русские словари, 1996. -416с.
  14. А. Семантические универсалии и описание языков. — М.: Языки русской культуры, 1999. — 776 с.
  15. А. Понимание культур через посредство ключевых слов. — М.: Языки славянской культуры, 2001. — 287 с.
  16. Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. — М.: Русский язык, 1983−320 с.
  17. Е.М., Костомаров В. Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция логоэпистемы. Дом бытия языка. М., — 2000.
  18. Е.М., Костомаров В. Г. Лингвострановедческая теория слова. — М.: Русский язык, 1980 — 320 с.
  19. B.B. Лингвокультурология (теория и методы), — М.: Изд-во РУДН, 1997.-331с.
  20. В.В. Общее и специфическое в лингвострановедении и лингвокультурологии//Слово и текст в диалоге культур. Юбилейный сборник — М., 2000.
  21. В.В., Дронов В. В., Хруслов В. Г. Москва… Россия… Речь и образы. Корректировочный курс по русскому языку и культуре. — М.: Русский язык. 2002. — 296 с.
  22. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол науки. — 2001. — № 1 — с. 64−72.
  23. С.Г. Постулаты лингвокультурологии// Антология концептов. — Волгоград: Парадигма, 2005.- с. 10−13.
  24. Гак В. Г. О некоторых закономерностях развития лексикографии (учебная и общая лексикография в историческом аспекте) // Актуальные проблемы учебной лексикографии. — М., 1977.
  25. И.Р. Проблемы лингвостилистики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.9. Вст. Статья. — М.: Прогресс, 1980. — 431 с.
  26. Г. Д. Российская ментальность (Материалы «круглого стола»)//Вопросы философии. — № 1, 1994.
  27. Г. Д. Национальные образы мира. — М.: Прогресс, 1995. — 491 с.
  28. А. С. К определению понятия «словарь» // Проблемы лексикографии. СПБ., — 1999.
  29. A.A. Русский самовар. — М.: Сов. Россия, 1991. — 223 с.
  30. Го Лицзе Сопоставление этикета китайской и русской культур. — Русский язык как иностранный. Теория. Исследования. Практика. — СПб: Сударыня, 2006. — с. 157−160.
  31. Л.И., Цурикова Л. В. Введение в теорию межкультурной коммуникации. — М.: Изд. центр Академия, 2006. — 333 с.
  32. Д. Б. Межкультурная коммуникация. Проблемы обучения. — М.: Изд-во МГУ, 2000. — 120 с.
  33. У. Коротко об особенностях культурных коннотаций слова // Русский язык за рубежом. — № 2, 1994;
  34. П. Н. Традиция и / или новаторство? (О концепции академического словаря конца века) // Актуальные проблемы разработки нового академического словаря русского языка: Тезисы. — JL, 1990;
  35. П. Н. Лексика русского языка и принципы её описания. — М.: Русский язык, 1993. — 245 с.
  36. Г. В. Культура и обучение иностранным языкам. — СПб.: КАРО, 2005. — 352 с.
  37. A.A., Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. Ключевые идеи русской языковой картины мира. — М.: Языки славянской культуры, 2005 ;
  38. с.
  39. Е.И. О соотношении терминов «лингвострановедение» и «лингвокультурология» // Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. Практика. — СПб.: Сударыня, 2000. — с. 17−19.
  40. Е.И. основные проблемы описания лексики в аспекте русского языка как иностранного. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003. — 76 с.
  41. И.И. Чайный мир. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2003. — 90 с.
  42. Ю. Энциклопедия чая. — Смоленск: Русич, 2001. — 622с.
  43. Н. П. Засурина Л.Н. Искусство чайного стола. — Л.: Лениздат, 1990. — 107 с.
  44. В.И. Языковые концепты как измерения культуры: концепт времени в языке// Изучение и преподавание русского языка: Юбил. сб., — Волгоград, 1992;
  45. В.И. Понятие и концепт // Русский язык как иностранный: Теория. Исследования. Практика. Вып. 9, — СПб.: Сударыня, 2007.- с. 40−45.
  46. В.И., Слышкин Г. Г. Базовые характеристики лингвокультурных концептов // Антология концептов. — Волгоград: Парадигма, 2005. — с.13−15.
  47. В.И., Прохвачева О. Г. и др. Иная ментальность. — М.: Гнозис, 2005.-350 с.
  48. Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987. — 261 с.
  49. Калинин A.B. Лексика русского языка: русская лексика с точки зрения происхождения. — М.: Изд-во МГУ, 1978. — 232 с.
  50. К.О. О русском национальном характере. — М.: Ин-т национальной модели экономики, 1994 — 367 с.
  51. В. А., Черняк В. Д. Слово в системе словарей русского языка. — Л.: ЛГПИ, 1989.-106 с.
  52. В.А., Черняк В. Д. Вселенная в алфавитном порядке (Очерки о словарях русского языка). — СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2000. — 256 с.
  53. В.В. Философия русского слова. — СПб.: ЮНА, 2002, — 447 с.
  54. В.В. Язык и ментальность // Русистика и современность. — СПб.: Сударыня, 2005. — с. 12−17.
  55. O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. -М.: ЧеРо, 2003. -348 с.
  56. В.Г., Бурвикова Н. Д. Пространство современного русского дискурса и единицы его описания // Русский язык в центре Европы, 1. — Банска Бистрица, 1999. — с. 67−76.
  57. В.В. Психология межкультурных различий. — М.: ПЕР СЭ, 2002.-416 с.
  58. В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? — М.: Гнозис, 2003.-375 с.
  59. B.B. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. — М.: Гнозис, 2002. — 283 с.
  60. Л.П. Русское слово, свое и чужое. Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. — М.: Языки славянской культуры, 2004 — 883 с.
  61. Л. П. Владение языком: лингвистический и социокультурный аспекты: Язык. Культура. Этнос. — M., 1994.
  62. Л.П. Словообразовательная активность иноязычного слова как один из критериев его освоения языком // Русский язык как иностранный. Теория. Исследования. Практика. — СПб.: Сударыня, 2005. — с. 35−49.
  63. В.Г. Этническая психология. — М.: Изд. центр Академия, 2002. — 314 с.
  64. A.M. Национально-культурное своеобразие слова // Язык и культура. Сборник обзоров. М.: 1987;
  65. Л.А., Лагутина C.B. Все о чае и кофе. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. — 222 с.
  66. М.Н. Семантическая эволюция английского слова. — СПб.: Изд-во СПб ун-та, 1998. — 159 с.
  67. Лексика современного русского языка. — М.: Наука, 1968. — 186 с.
  68. A.A. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1997 — 287 с.
  69. O.A. Введение в межкультурную коммуникацию. — М.: Гнозис, 2007.-367 с.
  70. Логический анализ языка. Культурные концепты (отв. ред. Н. Д. Арутюнова и др.), — М.: Наука, 1991. — 204 с.
  71. А.Ф. Знак. Символ. Миф. — М.: Изд-во МГУ, 1982. — 492 с.
  72. И.С. Слово о пище русской. — СПб.: Авалон Азбука-классика, 2005. — 285с.
  73. И.П. Методика обучения РКИ — актуальное и традиционное. Русистика и современность. Глотто дидактика. — Жешув: Изд-во Жешувского ун-та, 2006. — с.93−99.
  74. И.П., Московкин Л. В. История преподавания иностранных языков в современной парадигме научно-педагогического знания// Русистика и современность. Материалы 7 международной научно-практической конференции. — СПб.: Сударыня, 2005. — с.112 -120.
  75. Лю Цзюань. Концепт «путешествие» в китайской и русской лингвокультурах: Автореф. дис. … канд. филол. Наук. — Волгоград, 2004. -20 с.
Заполнить форму текущей работой
Купить готовую работу

ИЛИ