Концептуальные основы и принципы судебной идентификации

Разработка базовой концепции судебной идентификации, связанная с ее пониманием как метода судебного исследования, осуществлялась на протяжении всего периода ее развития как научной системы.

В соответствии с различным пониманием задач криминалистической идентификации в литературе обозначены три основных концепции криминалистической идентификации:

• • как всеобщего метода криминалистического познания;
• • как метода процессуального доказывания тождества;
• • как метода отождествления (разрешения вопроса о тождестве) материальных объектов по их следам.

Концепция криминалистической идентификации как всеобщего метода криминалистического познания

Первая по времени возникновения концепция рассматривает криминалистическую идентификацию как универсальный метод познания, пригодный для разрешения любых познавательных задач, установления любых обстоятельств расследуемого события. Эта концепция представлена в трудах профессора С. М. Потапова. Для точного ответа на основные вопросы расследования (кто? что? где? с чьей помощью? как? когда? с какой целью?) необходимо, по его мнению, установить тождество или отсутствие тождества того или иного факта с доказательством истины по данному делу^[1].

В качестве объектов идентификации при этом выступают причины и следствия, роды, виды, количества и качества вещей, участки пространства, моменты времени, явления, психические акты и др.^[2] В соответствии с этой концепцией идентификация является «способом узнавания всякого факта» и представляет в конечном счете «саму методологию криминалистического исследования»^[3].

Отнесение таких исследований к криминалистической идентификации необоснованно расширяет пределы ее применения, ведет к неправомерной подмене ею методов других наук. Такой подход превращает криминалистическую идентификацию, пригодную для разрешения определенных познавательных задач, в универсальный метод познания или, как правильно отмечал Н. В. Терзиев, в «методологию судебного исследования»^[4]. При этом, как правильно отмечают А. И. Винберг и А. А. Эйсман, «допускается двойная ошибка: криминалистическая идентификация рассматривается как чисто логический прием (причем формально-логический), а самой формальной логике приписывается значение всеобъемлющего метода познания. Между тем ни то, ни другое неверно»^[5].

Закономерная тенденция максимального обобщения уровня теории вступила у сторонников указанной концепции в противоречие с требованием адекватности метода предмету исследования, являющимся обязательным для всякого научного метода.

Концепция идентификации как метода процессуального доказывания тождества

Вторая из перечисленных концепций наиболее отчетливо представлена в работах В. С. Митричева и Т. А. Седовой. Акт идентификации эта концепция рассматривает как элементарный акт процессуального доказывания, а «высшим уровнем криминалистической идентификации» считает «те ее результаты, которые устанавливают однозначную связь конкретного лица с событием преступления»^[6].

Согласно этой позиции процесс установления лица, совершившего, например, убийство из огнестрельного оружия и изобличенного путем проведения серии оперативно-следственных действий, идентификации огнестрельного оружия и исследования следов выстрела на руке стрелявшего и пистолете, является актом идентификации.

Из сказанного видно, что процесс идентификации, осуществляемый экспертом или специалистом, отождествляется с процессом доказывания, осуществляемого иными по процессуальному статусу субъектами.

Методологическая ошибочность такого подхода выявляется при системно-деятельностном анализе задач, компетенции и методов процессуальной деятельности данных субъектов.

Поскольку эксперт может решать вопрос о тождестве только на основе своих специальных познаний и только на основе представленных ему материальных источников информации, его компетенция, методы и технологии строго ограничены возможностями анализа и сравнения представленных ему объектов.

Что касается субъектов доказывания, то их компетенция распространяется на все материалы дела, всю совокупность содержащейся в нем информации в любой форме: носители, источники, доказательства, доказательственные факты и их системы. К их компетенции относится выбор любых допустимых средств доказывания. Здесь мы имеем качественно иной уровень, компетенцию и технологию судебного исследования.

Смешение этих уровней и технологий методологически ошибочно и недопустимо на практике.

Вместе с тем необходима разработка самостоятельной методики поисково-идентификационной деятельности или частной методики доказывания тождества искомых объектов в судебном процессе. В рамках такой методики и должны решаться все проблемы связи идентификации с доказыванием и взаимодействия субъектов доказывания с экспертом^[7].

• [1] См.: Потапов С. М. Введение в криминалистику. М., 1946. С. 7.
• [2] См.: Потапов С. М. Принципы криминалистической идентификации // Советское государство и право. 1940. № 1. С. 69.
• [3] Потапов С. М. Введение в криминалистику. С. 4, 9.
• [4] Терзиев Н. В. Идентификация в криминалистике // Советское государство и право. 1948. № 12. С. 44.
• [5] Винберг А. И., Эйсман А. А . Криминалистическая идентификация в теории судебных доказательств // Советское государство и право. 1966. № 2. С. 108.
• [6] Седова Т. А. Теория и практика доказывания при идентификации объектов на основе структуры и состава: автореф. дис… д-ра юрид. наук. Л., 1987. С. 39.
• [7] Именно так ставится и решается эта проблема в ряде современных криминалистических работ. См.: Криминалистика / под ред. Н. П. Яблокова, В. Я. Колдина. М., 1990. С. 156.