Б. Малиновский и М. Мосс как основатели экономической антропологии

Маржинализм игнорировал проблему типологии обществ и соответствующих им типов экономических отношений, поскольку основной предмет его анализа — поиск универсальных законов экономического поведения человека. Такой подход был опровергнут в процессе изучения организации хозяйственной жизни в архаических обществах и ее сравнения с экономикой индустриальных стран. Публикация в 1922 г. книги Б. Малиновского «Аргонавты западной части Тихого океана» и в 1925 г. книги М. Мосса «Очерк о даре» существенно изменили представления современников о хозяйственной жизни в архаических обществах и положили начало конституированию собственно экономической антропологии.

Книга «Аргонавты западной части Тихого океана» Б. Малиновского

посвящена описанию жизни туземцев на Тробрианских о-вах. Именно Б. Малиновскому принадлежит честь открытия такого типа социально-экономических отношений доклассового общества, который в дальнейшем получил название престижной экономики. Собранный и систематизированный им материал неопровержимо свидетельствовал: в доклассовом обществе существовали непривычные связи, которые не укладывались в рамки сложившихся в классической экономической науке представлений о том, какими должны быть экономические отношения.

Основное содержание книги посвящено исследованию обряда церемониального обмена — кула. Островитяне — это превосходные торговцы и производители. У них существует обычный бартерный обмен теми предметами, которые сами производят, — гимвали. Этот обмен осуществляется благодаря морским путешествиям на небольших каноэ. Параллельно с ним существует церемониальный обмен, представляющий собой самостоятельную сферу отношений. Куда — это большой межплеменной обмен, практикуемый общинами, населяющими Тробрианские о-ва, которые образуют по своему географическому положению подобие круга. По этой траектории постоянно циркулируют два вида предметов:

по часовой стрелке перемещаются ожерелья, изготовленные из красных раковин — сулава;

— против часовой стрелки циркулируют браслеты, изготовленные из белых раковин — мвали.

Продвигаясь в своем направлении, один предмет встречает другой и обменивается на него. При этом каждое передвижение предметов кула и детали сделки четко зафиксированы традиционными правилами. Некоторые действия кула сопровождаются магическими ритуалами и публичными церемониями. Малиновский подчеркивает, что сами по себе раковины ценности не представляли — для ношения они мало пригодны: либо слишком велики, либо слишком малы. І Іозтому обмен такого рода не носил непосредственно экономического характера, однако вокруг такого обмена вырос огромный социальный институт со своей магией, мифами и традициями.

В круг кула вовлекаются не только предметы материальной культуры, но и обычаи, песни, объекты искусства, общие культурные влияния. Таким образом, кула представляет собой тотальный социальный феномен. Лишь ограниченное число людей время от времени, хотя и нерегулярно, вступают в отношения кула: они получают определенные предметы, временно владеют ими, а затем обменивают на другие соответствующие направлению движения предметы. Правило гласит: «Однажды в кула — навсегда в кула», т. е. партнерские отношения двух людей сохраняются всю жизнь. Владеть сакральными предметами, циркулирующими в кула, можно лишь временно. Промежуток времени, за который сакральный предмет совершает полный круг, составляет от двух до десяти лет.

Б. Малиновский отмечает, что «участвующий в кула абориген тоже любит чем-то обладать, однако социальный кодекс правил, регулирующий получение и отдавание, сдерживает естественную склонность к приобретательству. Этот социальный кодекс в то же время отнюдь не ослабляет естественного стремления к обладанию; напротив, он гласит, что обладание является источником величия и что богатство является необходимым атрибутом социального ранга и признаком личного достоинства. Однако важным является то, что обладать для туземца значит отдавать — и в этом туземцы существенно отличаются от нас»^[1]. Таким образом, главным признаком могущества у тробрианцев выступает богатство, а главным признаком богатства является щедрость. Для них щедрость — сама суть добра, а скупость — наиболее презираемый порок.

Престиж тробрианца непосредственно зависит от того количества работы, которую он может выполнить, и от размеров огорода, который он может возделать. С гордостью носится титул «токвайбагула» («хороший земледелец»), который дается далеко не каждому: «Тробриансц добивается результата своей деятельности ради нее самой и кружным путем во многом необычайно заботится об эстетичности внешнего вида огорода. В первую очередь, им руководит не желание удовлетворить свои потребности, но сложное сочетание требований традиции, долга и обязательств, веры в силу магии, а также общественных притязаний и честолюбивых устремлений»^[2].

Такой образ «туземца» противоречил экономическим мифам, которые были распространены среди многих западных ученых, в частности, мифу о беспечном дика ре-лентяе: «Истина, наоборот, такова, что туземец может и упорно трудиться, работая систематически, стойко и целенаправленно, не ожидая, что настоятельные потребности вынудят его трудиться»^[3].

Б. Малиновский развенчивает и другие заблуждения относительно образа жизни туземцев: «Мнение о том, будто туземцы могут жить в состоянии индивидуального поиска пропитания или добывания его только для своего хозяйства, в отрыве от какого-либо обмена благами, подразумевает расчетливость, холодный эгоизм и возможность испытывать удовольствие от самого факта обладания предметами потребления. Эго мнение не принимает в расчет основное человеческое побуждение показывать свои вещи, делиться ими с другими и дарить. Игнорируется глубоко укорененная склонность к созданию социальных связей путем обмена подарками»^[4].

Б. Малиновский показывает, что с помощью цепи обменов поддерживается связь между различными частями общества и осуществляется коммуникация между различными племенами: «можно сказать, что отдавание ради отдавания является одной из существеннейших черт тробрианской социологии, а если учесть очень общую и основополагающую природу этого явления, я склонен утверждать, что это — универсальная черта всех первобытных обществ»^[5]. Таким образом, важнейшая цель феномена кулы — скреплять узы общности и осуществлять коммуникацию между людьми.

В чем новизна идей Б. Малиновского?

• 1. Он показывает сложную систему взаимодействий, образующих целостный организм — культуру и отстаивает тезис о включенности экономических процессов в социокультурную структуру.
• 2. Обосновано положение об экспрессивном характере труда (труд сам есть цель) наряду с инструментальным аспектом его функционирования (труд есть средство жизнеобеспечения общности).
• 3. Б. Малиновский выделяет эмоционально-психологический и эстетический аспекты труда и обмена.
• 4. Он выдвигает на первый план престижно-статусное значение труда и экономической активности в целом.
• 5. Подчеркнута доминантность щедрости как принципа экономического поведения и нормы для традиционного общества, тогда как скупость есть патология для тробрианцев.
• 6. Отмечен приоритет сотрудничества, социальных связей среди аборигенов, но сравнению с эгоистическим индивидуализмом.
• 7. На основе анализа образа жизни тробрианцев отрицается тождественность выгоды эгоистической расчетливости, рациональной исчисляемости «маржиналистского человека», поскольку в этом обществе разумно и выгодно быть щедрым.
• 8. В жизнедеятельности тробрианцев приоритет имеет личностное общение друг с другом внутри общности, с детьми и соседями. Основная задача межобщинного обмена — налаживание коммуникации.
• 9. Основное содержание экономического сознания связано с культурной интерпретацией значения труда и обмена^[6].

• [1] Малиновский Б. Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана. М.: РОССПЭН, 2004. С. 112.
• [2] Малиновский Б. Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана. С. 79.
• [3] Там же. С. 76
• [4] Там же. С. 185.
• [5] Там же.
• [6] См.: Белик А. А. Экономическая антропология… // Экономический журнал. 2010. Т. 20. № 4. С. 74−75.