ЧУВСТВО (общая характеристика)

Отношение чувствований к другим психическим процессам

Приступая к изложению психологии чувствований, приходится отметить прежде всего слабую разработанность всей этой области. Можно сказать, что чувства представляют собой наименее изученный отдел психологии. Причина этого заключается в самой природе того, что мы называем чувством. Мне уже приходилось упоминать о том, что чувства представляют собой наиболее субъективную сторону нашей психической жизни. В то время как ощущения и восприятия связаны тесно с внешними раздражениями, благодаря чему мы можем, изменяя эти внешние раздражения, изменить и самые восприятия и, таким образом, изучать их, чувства гораздо менее доступны такому непосредственному внешнему воздействию. Припомните ту биологическую схему, которую я приводил, говоря о подразделении психических явлений: чувства занимают в ней как раз центральное место. Ощущения и восприятия составляют центростремительную часть этой схемы, движения, действия, волевые поступки — центробежную. Первые являются результатом воздействия внешнего мира на нас, вторые — результат нашего воздействия не внешний мир. И в том и в другом роде процессов мы так или иначе соприкасаемся с окружающей средой, почему исследование обоих этих процессов при помощи тех или иных изменений внешней среды и является более возможным. Между тем чувства представляют собой нечто центральное; это есть наши субъективные реакции на ощущения и впечатления, это есть тот исходный пункт, из которого вытекают наши желания и влечения. В силу этого обстоятельства чувства гораздо труднее поддаются изучению. Мы можем влиять на чувства человека косвенным путем, давая ему те или иные впечатления, восприятия, с которыми связаны известные чувствования. С другой стороны, можно изучать чувства по мышечным проявлениям: двигательным, вазомоторным и другим; но это опять-таки косвенный путь, а не прямой.

Можно возразить, что для изучения чувств так же, как и для изучения других душевных процессов, есть совершенно иной, прямой путь, именно путь самонаблюдения и самоанализа. Действительно, самонаблюдению чувства поддаются так же непосредственно, как и все другие душевные процессы; однако и здесь они представляются объектом более неблагоприятным для изучения, чем другие. Причина заключается прежде всего в том, что чувства, как я уже говорил, более субъективны, более тесно связаны с нашим *я". Между тем всякое изучение всегда требует известного отделения объекта от субъекта, противопоставления их друг другу. Чтобы что-нибудь наблюдать, нужно противопоставить это что-то своему «я*, — только тогда возможно его точное, объективное, систематическое рассмотрение. Естественно, что-то, что является более объективным для нашего сознания, именно ощущения и действия, легче поддается объективному исследованию, чем чувства, которые очень трудно бывает обособить от нашего «я».

Другая причина заключается в том, что чувства, по сравнению хотя бы с восприятиями, отличаются крайней смутностью и неясностью. Когда я хочу анализировать свое внешнее восприятие или какое-нибудь воспоминание, то анализ этот для меня не представляет особенных затруднений. Я легко могу различать ощущения, входящие в состав хотя бы, например, восприятия этого стола: черное от белого, форму, цвет, величину, давление, температурные ощущения и т. д. Точно так же, когда я произвожу какое-нибудь движение или изменение во внешнем мире, то эти двигательные или волевые импульсы тотчас же более или менее ясно различаются и анализируются мной, в особенности если принять во внимание те изменения, которые они производят во внешнем мире. Между тем попробуйте анализировать свои чувствования в данный момент: здесь так много смутного, неясного, ускользающею от вашего самоанализа, что разобраться в них очень трудно.

Все эти причины ведут к тому, что отдел чувствований в настоящее время является наименее разработанным в психологии. Кроме того, эти причины повлекли за собой еще и другое следствие, о котором я уже говорил, именно — что только в недавнее сравнительно время стали выделять чувства как самостоятельный род психических элементов наряду с другими элементами — интеллектуальными и волевыми. Раньше же чувства обыкновенно считали сложными комплексами, составленными из комбинаций другого рода психических элементов — ощущений, представлений и проч. И в настоящее время взгляды на природу чувствований еще не вполне установились.

Так, некоторые (например, Н. О. Лосский) называют чувствами все вообще недостаточно опознанные и проанализированные психические процессы. Все полусознательное, смутное, неясное относится к этой рубрике. После же того, как данное психическое переживание будет нами отчетливо представлено, осознано, подвергнуто анализу, оно перестает быть чувством.

Далее, существует взгляд на чувство, как на результат взаимодействия представлений. С этой точки зрения чувство удовольствия есть лишь выражение того, что наши умственные процессы, например ассоциации, протекают гладко, связно, не встречая препятствий в своем течении; как только встретилось препятствие, возникает торможение, задержка и, как их выражение, чувство неудовольствия. Например, пока я решаю задачу успешно, я испытываю чувство удовольствия, но как только встретилось затруднение, мысль моя остановилась, мои усилия распутать образовавшийся узел не ведут ни к чему, — и субъективно все эти затруднения испытываются как чувство неудовольствия. И здесь, следовательно, чувство также рассматривается не как какой-то особый процесс, а лишь как отражение того или иного течения умственных процессов.

Наконец, раньше пользовалась значительным распространением еще одна точка зрения, крайне интеллектуалистическая, которая в настоящее время совершенно почти оставлена. Согласно ей чувства суть не что иное, как смутные, неясные суждения. Когда мы испытываем, например, удовольствие при созерцании какого-ни будь художественного произведения, то это лишь значит, что у нас возникают мысли вроде следующих: «Да, это сделано хорошо*, «Да, это соответствует нашим потребностям, взглядам, природе, действительности* и т. д. Только мы не выговариваем себе этих мыслей отчетливо, и благодаря этой смутности, неотчетливости суждений, они нами сознаются в своеобразной форме чувствований. Нечего и говорить, что этому последнему взгляду непосредственное самонаблюдение противоречит слишком резко: часто мы бываем охвачены сильнейшим чувством прежде, чем успеет возникнуть какое бы то ни было суждение, и там, где это суждение мы даже и не в состоянии себе составить.

В противоположность всем этим взглядам мы будем, вместе с большинством современных психологов, придерживаться той точки зрения, которая, по-видимому, наиболее соответствует данным самонаблюдения и опыта, именно — будем рассматривать чувство как самостоятельный элемент психической жизни.

Подобно всем вообще психическим переживаниям, чувства бывают простыми, или элементарными, и сложными. Наиболее простые чувства связаны обыкновенно с ощущениями и носят название чувственного тона о щ у ще н и й; например, ощущение сладкого вкуса или ярко-красного цвета сопровождается приятным чувственным тоном. Однако этот чувственный тон ощущений нельзя рассматривать как простое качество ощущения, такое же качество, как цвет, высота звука и т. д. Чувственный тон ощущений является чем-то совершенно своеобразным, не сводимым к качеству. Мы часто встречаемся с такими случаями, когда одно и то же ощущение может сопровождаться различными чувственными тонами. Так, например, ощущение горького обычно для нас неприятно, однако в некоторых случаях, как примесь к какому нибудь кушанью, оно может нам нравиться: недаром горчица входит в число излюбленных приправ к некоторым кушаньям. Ощущение боли, обычно неприятное, иногда, наоборот, сопровождается приятным чувственным тоном, как это бывает во время расчесывания при сильном зуде. Ощущения, сопровождающие курение табака, для начинающих бывают зачастую крайне тягостны, а затем, по мере привыкания, начинают доставлять большое наслаждение.

Бывает также, что одно и то же длительное ощущение, вначале приятное, потом, мало-помалу, делается неприятным или индифферентным; так, например, какой-нибудь звук или аккорд вначале может вам нравиться, но когда он тянется слишком долго или раздается очень часто, то в конце концов делается для вас безразличным, а йотом надоедает, т. е. начинает сопровождаться неприятным чувственным тоном. Все эти обстоятельства указывают на то, что чувственный тон ощущений представляет собой самостоятельную сторону ощущений, присоединяющуюся к ним и определяемую не только содержанием ощущения, но еще и другими факторами.

Самостоятельность чувственного тона ощущений станет понятной, если мы припомним биологическое значение чувствований в нашей психической жизни. Я говорил уже вам, что чувство представляет собой ту субъективную реакцию, которой наша нервнопсихическая организация отвечает на внешние впечатления и раздражения. Если воспринимаемое в данный момент внешнее раздражение соответствует всему складу нашей психики, оно сопровождается приятным чувственным тоном, в противном случае — неприятным. Таким образом, чувство стоит как бы на страже организма, охраняя его от всякого рода неблагоприятных внешних раздражений; неприятное чувство служит своего рода сигналом, указывающим на то, что не все обстоит благополучно: * Обрати внимание и измени условия*.

На это можно возразить, что иногда чувства нас обманывают, что иногда приятное чувство сопровождает раздражение, заведомо вредное для организма. Например, хронический алкоголик испытывает большое наслаждение, выпивая рюмку за рюмкой, хотя алкоголь является для него ядом; опий и другие яды также бывают приятны. Получается как будто противоречие тому, что только что было сказано. Однако это противоречие только кажущееся; оно объясняется тем, что упомянутые яды имеют различные фазы своего действия. Первоначальная фаза зачастую не только не вредна, но иногда бывает даже полезна: всякий знает, что алкоголь оказывает вначале возбуждающее действие, повышая нервную деятельность, усиливая кровообращение; недаром алкоголь дают часто с лечебной целью. Кроме того, некоторые яды, при введении их в небольшом количестве через рот, оказывают слегка раздражающее действие на слизистую оболочку рта, ее железы и нервные окончания, обусловливая собой приятные вкусовые ощущения. Но затем, при дальнейшем действии яда на организм, картина резко меняется: разрушительное его действие всегда сопровождается целым рядом крайне неприятных, а зачастую и мучительных ощущений.

Занимая, таким образом, своего рода центральное положение в нашей психике, чувства, очевидно, должны быть теснейшим образом связаны как с центростремительными сторонами ее — ощущениями и восприятиями, так и с центробежными — движениями, желаниями и волевыми действиями. Так оно и есть на самом деле: чувства никогда не бывают в нашей психической жизни изолированными, всегда они связаны с какими-нибудь другими элементами, прежде всего — с интеллектуальными. Правда, бывают случаи, когда чувство возникает как бы самостоятельно, без всяких ощущений и представлений. Вы замечаете, например, что вас что-то тревожит, беспокоит, но не можете отдать себе отчета, что именно. Однако и в этих случаях, понаблюдав за собой, порывшись в своей памяти, зачастую можно бывает доискаться причины беспокойства: воспоминание о случившейся накануне неприятности, какое-нибудь неясное опасение и т. д. В данном случае, следовательно, представления, связанные с чувством, также есть налицо, но они настолько слабы, что не сознаются нами, а сознаются только связанные с ними чувства. Не менее тесна связь чувствований с желаниями и волевыми действиями. Можно сказать, что в основе всякого поступка лежит какое-нибудь чувство; без чувства не может быть желания. Человек, у которого чувства значительно ослаблены, является вялым, апатичным, не способным к сколько-нибудь энергичному напряжению волевого усилия.