Система курса судебной психологии

Вопрос о системе судебной психологии ранее не рассматривался в литературе, а при построении курса науки решался отдельными авторами произвольно и не всегда правильно. Самостоятельность судебной психологии зависит от выбора одного из двух возможных направлений работы. Можно либо последовательно рассматривать психические процессы, свойства и состояния человека, параллельно указывая на роль этих явлений в правоприменительной деятельности, либо, изучая деятельность людей в сфере уголовного, гражданского процесса, отыскивать и рассматривать теоретически и практически важные вопросы, требующие психологического обоснования. Однако если бы судебная психология стала рассматривать психические закономерности в том порядке, как это делает общая психология, попутно определяя значение этих явлений для различных видов деятельности, то разработка судебно-психологических проблем оказалась бы случайным результатом исследования, подчиненного интересам общей психологии, а не специальным целям юриспруденции. Судебно-психологические положения оказались бы здесь просто набором примеров, иллюстрирующих отдельные психические закономерности, взятые изолированно, вне тех связей, которые характерны для следственной и судебной деятельности.

Как справедливо указывал С. Л. Рубинштейн, всякая попытка строить прикладную психологическую дисциплину в порядке механического приложения данных общей психологии к конкретным условиям той или иной области жизни по существу своему порочна^[1]. По изложенным соображениям первый путь исследования, характерный для большинства зарубежных и некоторых отечественных работ по судебной психологии, нам кажется непригодным. Только изучение самой следственной и судебной деятельности выдвигает на первый план ту или иную комбинацию психологических явлений, существенных с точки зрения задач, решаемых юридической теорией и практикой.

При подобном подходе судебная психология вступит на свой собственный путь и обретет научную самостоятельность. Этот принцип должен быть положен в основу не только исследования, но и изложения материала судебной психологии при построении системы курса этой науки.

В соответствии с принципом «от проблем следственной, судебной деятельности — к их психологическому разрешению» система курса судебной психологии представляется в таком виде.

Первый раздел составляют вводные замечания и общие положения науки, к числу которых относятся: предмет, содержание, задачи, методы, система, история развития судебной психологии, ее место и соотношение с другими науками.

Второй раздел посвящается психологической характеристике следственной, судебной деятельности в целом. Здесь подлежат освещению особые условия этой деятельности, отличающие ее от других профессий: правовая регламентация, наличие властных полномочий, особая общественная значимость и ответственность выполняемой работы, противодействие заинтересованных лиц, дефицит времени, перегрузки, сложность и многообразие разрешаемых задач и проч. Это предъявляет и особые требования к психическому облику следователя, прокурора, судьи, их нравственным и морально-волевым качествам, знаниям, навыкам и свойствам личности. Их освещение должно сопровождаться указаниями на пути и средства формирования и совершенствования у них профессионально необходимых черт. В этом же разделе следует раскрыть психологические особенности следственного и судебного мышления и психологические основы воспитательной функции судопроизводства.

В третьем разделе следует раскрыть психологию иных участников процесса. В нем определяются цели, пределы и средства психологического изучения личности в сфере правоотношений, психологические особенности обвиняемого (виновного и невиновного) и других участвующих в деле лиц (потерпевших, специалистов, понятых и проч.).

В четвертом разделе, который служит как бы особенной частью судебной психологии, должны быть показаны психологические основы собирания и оценки доказательств, раскрыта психология отдельных следственных и судебных действий: допроса свидетелей и обвиняемых (подсудимых), следственного эксперимента и проверки показании на месте, осмотра и освидетельствования, предъявления для опознания и очной ставки, обыска и розыска, судебнопсихологической экспертизы, а также психология оценки результатов этих действий, механизм формирования внутреннего убеждения и принятия решений по делу.

В последующем, с 1964 г., когда судебная психология была признана в качестве самостоятельной прикладной отрасли психологической науки, произошли существенные изменения. Значительно расширился объем исследований по психолого-правовой проблематике. В этой связи объективная потребность в комплексной разработке проблем борьбы с антиобщественными проявлениями привела к более широким междисциплинарным связям юридических наук с сопредельными отраслями знания. В результате межнаучной интеграции на стыке психологии и правоведения начала развиваться самостоятельная наука — юридическая психология, которая стала своего рода преемницей судебной психологии.

Трудности роста юридической психологии в это время потребовали решения ряда организационных вопросов. В их числе важным шагом явилось образование во Всесоюзном институте по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности сектора судебной психологии — первого в нашей стране научного подразделения данного профиля^[2].

В период первоначального построения на современном уровне отечественной юридической психологии чрезвычайную важность приобрело уяснение науковсдческих вопросов, определение предмета судебной психологии, уточнение ее границ и места в системе других наук. Поэтому одной из стратегических задач явилась разработка общетеоретических проблем юридической психологии, определение магистральных направлений ее развития.

Проведенные исследования позволили уточнить контуры юридической психологии, определить ее структуру и основное содержание, разработать тематику, рекомендованную для исследований на местах. Значительным событием явилась состоявшаяся в рамках Общества психологов СССР Всесоюзная конференция по судебной психологии (1971). 11а ней был рассмотрен широкий круг психологоправовых вопросов, обсуждены результаты некоторых исследований, определены задачи дальнейшей научной работы по основным сложившимся и признанным к этому времени направлениям:

• 1) общие вопросы юридической психологии (предмет, система, методы, история);
• 2) психология нормативно-правовой регуляции — правовая психология и правосознание;
• 3) психология преступности и личности преступника — криминальная психология;
• 4) психология следственной и судебной деятельности — судебная психология;
• 5) психология исправления и перевоспитания правонарушителей — исправительная психология.

Указанная проблематика явно не укладывалась в прежнее наименование науки, в связи с чем рекомендовалось именовать ее не судебной, а юридической психологией. Под таким наименованием она была включена Госкомитетом по науке и технике СССР в номенклатуру научных специальностей, чем завершилось ее организационное оформление.

В качестве одного из главных направлений развития юридической психологии выделилась проблематика нормативно-правовой регуляции: социально-психологические предпосылки правотворчества; процессы, агенты, каналы правовой социализации; механизмы интериоризации правоохраняемых ценностей и норм и, наконец, правовое сознание как результат психического отражения правовой действительности, источник правовой активности людей и внутренний регулятор их юридически значимого поведения. Поэтому психологические аспекты правосознания выполняют концептуальную роль и являются стержневыми для юридической психологии в целом и отдельных ее разделов^,.

Правосознание, как сфера сознания, отражающая правовую действительность в форме юридических знаний, оценочных отношений к праву и практике его применения, социально-правовых установок и ценностных ориентаций, находится в единстве и взаимодействии с другими сферами сознания (политическим, нравственным, эстетическим^[3]

и проч.). Во всех своих структурных частях и компонентах (когнитивном, эмоциональном, волевом) оно выступает как существенный фактор, направляющий поведение людей в различных областях общественной жизни, широко опосредованных правом.

В ходе проведенных исследований было доказано, что основные различия законопослушных лиц и правонарушителей заключены не в их правовой осведомленности, а в отношениях к праву и практике его применения, и наиболее резкие — в социально-правовых установках и ориентациях. Именно в этой зоне таится основной регулятивный потенциал правового сознания, чем и определяется недостаточность для правового воспитания простой дидактики.

В этой связи для юридической психологии сохранили свою актуальность вопросы, касающиеся того, как реально действует право, какой психологический эффект оно дает, отражаясь в общественном, групповом и индивидуальном сознании, и как это психическое отражение со своей стороны влияет на поведение людей, каковы сегодня нравственно-правовой климат и психологическая атмосфера — духовная среда обитания и функционирования наших социальных институтов?

Начало исследований в этом направлении было положено рядом публикаций о неизбежной в современных условиях неоднородности правосознания, о его регулятивной функции как детерминанты юридически значимого поведения. Проведенные исследования показали, что деформация правового сознания в том или ином виде является непосредственным психологическим источником социальных отклонений. Со всей очевидностью было подтверждено, что проблемы правосознания, нормативно-правовой регуляции выполняют концептуальную роль и являются стержневыми для юридической психологии в целом и отдельных ее направлений. В дальнейших исследованиях правосознания необходимо преодолеть криминологический уклон, памятуя о том, что очищение нашей жизни не исчерпывается борьбой с преступностью, а распространяется на всяческие отступления от принципов справедливости, которые создают питательную почву для многих правонарушений.

Общественное мнение о праве, правосудии, преступности и мерах борьбы с ней является мощным средством социального контроля и развития демократии. Оно сигнализирует о назревшей потребности устранения отрицательных явлений в объективной действительности, в деятельности должностных лиц, указывает на необходимость совершенствования законодательства, практики его применения.

С рассмотренными выше социально-психологическими явлениями неразрывно смыкаются проблемы криминальной психологии и прежде всего проблемы личности преступника.

В ходе проведенных исследований психологов, занимающихся в области юридической психологии, в качестве одного из главных системообразующих качеств личности преступника была выявлена и расшифрована ее ценностно-нормативная сфера, опосредующая все иные ее свойства и определяющая ее общую социальную модальность и жизнедеятельность. При этом было обращено внимание на психологическое содержание «криминогенного комплекса», были изучены во взаимосвязи его основные социально-психологические и индивидуально-характерологические компоненты, установлены факторы, формирующие направленность на преступную цель и выбор средств ее достижения, зависимости между типологическими особенностями личности преступника, ситуацией поступка и видом преступления, различия между впервые осужденными отдельных категорий и рецидивистами, умышленными и неосторожными преступниками^[4].

Одну из «горячих» точек среди вопросов, имеющих актуальное значение для юридической психологии, представляет групповая преступность, которая обладает повышенной общественной опасностью. Особенно опасна подростковая молодежная групповая преступность, так как при этом происходит наследование и воспроизводство элементов преступной субкультуры.

Один из разделов юридической психологии образуют проблемы исправления и перевоспитания правонарушителей. В прошлом они традиционно сводились к тюремной и пенитенциарной психологии. Это отразилось и в названии учебных пособий, которые именуются «Исправительно-трудовая психология», в которых в основном речь идет о деятельности исправительно-трудовых колоний разного режима.

Для совершенствования деятельности исправительных учреждений необходима разработка более прицельных корректирующих мер и надлежащее психологическое оснащение ими сотрудников ИТУ, а также службы постпенитенциарного контроля, административного надзора, трудоиспользования и социальной адаптации осужденных после отбытия наказания.

Предметом особой заботы психологов должны стать негативные явления в местах лишения свободы. Они нередко оказываются очагом распространения за пределами зоны нетерпимых социальных пороков, элементов преступной субкультуры. В этой связи одной из актуальных проблем, на изучении которой сходятся интересы наук криминального цикла и юридической психологии, является проблема насилия, агрессии, жестокости.

В данном круге проблем юридическая психология имеет существенные пробелы. Они дают себя знать и в практике борьбы с насильственными преступлениями. Особенно ощутимы недоработки в исследованиях тайны хулиганского поведения, кажущейся безмотивности некоторых деяний.

Что же касается хозяйственных и корыстно-должностных преступлений, правонарушений в финансово-экономической сфере, то дальше общей констатации о частнособственнической психологии дело не шло. Л каковы ее истоки, как она формируется, каким образом возникают отчужденное отношение к народному добру, субъективная неощутимость вреда, причиняемого государственной, общественной, частной собственности, деперсонификация ущерба, постепенное снижение порога чувствительности, допустимости незаконного образа действий, перерождение должностного лица в преступника — этому посвящено много публицистики, но почти нет психологических исследований и еще меньше психологических рекомендаций по борьбе с этими явлениями.

Таким образом, проблемы экономике-правовой психологии ждут специальных исследований. С ними связаны вопросы экономического воспитания и на ранних стадиях формирования личности, профилактики и коррекции отклоняющегося развития и поведения. К числу таких социальных отклонений относится вандализм — умышленное уничтожение или повреждение материальных и культурных ценностей.

К экономико-правовой проблематике юридической психологии тесно примыкает проблема безопасной деятельности. В условиях ускорения научно-технического прогресса, бурного развития индустрии, атомной энергетики, увеличения скоростей, создания мощных средств разрушения и загрязнения окружающей среды неизмеримо возросла роль личностного фактора, значение дисциплинированности во взаимодействии человека с техникой, автоматизированными устройствами, источниками повышенной опасности. Цену человеческой ошибки наглядно продемонстрировала трагедия на Чернобыльской ЛЭС.

В психологической науке накоплен обильный материал, имеющий отношение к данной проблеме. Юридическая психология должна внести свой вклад в эту проблему применительно к нарушениям технологической и исполнительской дисциплины, правил безопасности, преступной неосторожности, беспечности.

Еще далеко неоднозначно определяются психологические основания уголовной ответственности за неосторожные действия, что создает большие трудности, порождает безответственность, является причиной нередких ошибок, необоснованного осуждения только при наличии вредных последствий независимо от субъективных предпосылок вины.

Безусловно, требуют психологического обоснования критерии, пределы и формы ответственности за неосторожные деяния. Современные данные вновь ставят вопрос о так называемой уменьшенной (ограниченной) вменяемости, который в свое время был отвергнут судебной психиатрией. Нуждаются в разработке психолого-правовые гарантии безопасности труда и надежности выполнения профессиональных функций в трудных для человека условиях, экстремальных ситуациях, чреватых дезорганизацией психических функций. Это приобрело остроту на железнодорожном и автотранспорте, в авиации, речном и морском судоходстве.

В нынешней сложной международной обстановке одно из специальных направлений психологических исследований должно быть посвящено военно-юридической проблематикеК^[5]

Особую актуальность для теории и практики борьбы с правонарушениями составляют исследования психологических проблем оперативно-розыскной, следственной, прокурорской, судебной, исправительно-профилактической деятельности. Основными задачами в этом направлении остаются дальнейшая разработка психологии деятельности сотрудников уголовной юстиции и работников исправительных учреждений, изучение психологических основ оперативной, следственной и судебной тактики, а также отдельных следственных и судебных действий (допрос, опознание, обыск и др.); разработка психологических механизмов формирования судебных доказательств, их эффективного использования, изучение поведения непрофессиональных участников уголовного (гражданского) судопроизводства (обвиняемых, потерпевших, свидетелей) и др.^[6]

К сожалению, как показывает практика борьбы с преступностью, многие преступления, особенно должностные, хозяйственные, своевременно не расследуются или вовсе остаются не раскрытыми. В то же время известны не единичные факты привлечения к ответственности и осуждения невиновных. Как мы видим, такие ошибки и нарушения в конечном счете нередко имеют психологическое происхождение. При этом каждый раз обнаруживается низкая квалификация, недостаточная профессиональная, в частности психологическая, подготовка юристов.

Недостаточно еще разработаны и вопросы психологии руководства в системе прокуратуры, мало исследована также психология судей и судебной защиты.

Активная роль и взаимодействие лиц, осуществляющих производство по делу, с особой остротой ставит перед судебными психологами проблему общения. Будучи вплетено в ткань «обезличенных» общественных отношений, регулируемых правом, общение своеобразно реализуется в них как система межличностных отношений. В социальной психологии при рассмотрении интерактивной стороны общения различают два типа взаимодействия людей: кооперацию и конкуренцию (в иных терминах — сотрудничество и соперничество, ассоциацию и диссоциацию, соглашение и конфликт и т. д.). Преобладающее в прошлом внимание.

к первому типу интеракций оставило менее изученными взаимодействия второго типа.

Между тем отношения соперничества, состязательности и борьбы, свойственные многим видам деятельности, особое своеобразие приобретают в уголовном судопроизводстве, где скрещиваются несовпадающие, а подчас и противоположные интересы. Предупреждение возможного и преодоление реального противодействия делают неизбежным и необходимым соответствующее воздействие работников правосудия на заинтересованных лиц в рамках и средствах, установленных законом. Правомерность и допустимость этих средств не могут решаться без учета данных психологической науки, тем более в современных условиях укрепления законности и гуманизации общественных отношений.

Вопросы допустимости психологического воздействия иногда решаются с двух противоположных позиций, каждая из которых представляется принципиально неверной. Первая — назовем ее мнимо гуманистической — объявляет недопустимыми любые методы и средства, направленные на преодоление возможного противодействия заинтересованных лиц. При этом следователь низводится на роль пассивного регистратора событий, а отыскание доказательств уподобляется сбору урожая в саду. Вторая — вульгарно-прагматическая — считает приемлемым любой, прямо не запрещенный законом образ действий, направленный на установление истины. Так возникает опасность «злоупотребления психологией». Легко доказать, что практические последствия той и другой крайности оказываются тяжкими и социально вредными в равной мере. Сложность и спорность оценки того или иного приема или способа действий (а именно о частных приемах и средствах обычно идет речь) обусловлена неразработанностью исходных теоретических положений, общих принципов и критериев оценки. В результате многие противоположные суждения не аргументируются, носят характер пустых деклараций и проповедей^[7].

Проведенные исследования позволили сформулировать ряд наиболее общих критериев допустимости средств воздействия: а) юридический (соответствие духу и букве закона, соблюдение прав граждан и выполнение обязанностей); б) этический (нравственная приемлемость с точки зрения морали и норм профессиональной этики); в) гносеологический (познавательная надежность и научная обоснованность используемых средств); г) психологический (учет психологических особенностей ситуации общения и индивидуальных особенностей ее участников). Подчеркнем неразрывную взаимосвязь и соподчинение перечисленных требований в этой системе и безусловность высшего правового критерия.

Одним из важных результатов признания и восстановления на современном уровне юридической психологии явился пересмотр ошибочного мнения о принципиальной недопустимости судебно-психологической экспертизы как института, чуждого нашему уголовному процессу. В настоящее время разработаны теория и методология судебнопсихологической экспертизы, определены ее компетенция и возможности, в том числе по делам несовершеннолетних, для экспертной диагностики аффекта и беспомощного состояния, психологических особенностей лиц, участвовавших в исследуемом событии.

Критическое освоение зарубежной и отечественной практики, накопление собственного опыта производства судебно-психологических экспертиз и проведенные исследования реализованы в ряде теоретических публикаций, практических пособий, руководящих методических указаниях Прокуратуры СССР «Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы»^[8].

Таким образом, с учетом всего вышеизложенного в настоящее время особую актуальность приобретает задача надлежащей подготовки судебных психологов, их специализации в процессе обучения, унификации организационных форм и учреждений судебно-психологического профиля как составной части психологической службы в стране. Да и сама система психологической подготовки юристов требует коренного улучшения, принципиального пересмотра учебных планов и программ, совершенствования учебного процесса, увеличения цикла человековедения, в том числе курсов общей, социальной и юридической психологии в вузах и центрах повышения квалификации работников правоохранительных органов. К сожалению, многие пособия, изданные на местах, носят всего лишь просветительский, популяризаторский характер, изобилуют психологическими банальностями, бедны практическими рекомендациями и не используют новейшие результаты исследований, проводимых в научных центрах.

В настоящее время бедность методического арсенала — одна из серьезных слабостей юридической психологии. Следует учиться современным методам психологического анализа, средствам психодиагностики, повышать компьютерную грамотность и более щедро делиться опытом научных исследований, смелее заимствовать положительный зарубежный опыт. Этому может способствовать межведомственная и межнаучная кооперация в исследованиях, проводимых различными учреждениями, и ряд организационных мероприятий: работа специального симпозиума на предстоящих съездах Общества психологов, образование в составе Общества секции или проблемной комиссии по юридической психологии, широкое обсуждение па конференциях и семинарах наиболее значимых результатов исследований, их популяризация в печати.

А. П. Болтунов

• [1] См.: Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. 2-е изд. М., 1946.С. 26.
• [2] Первым руководителем данного научного подразделения был назначен проф. А. Р. Ратинов. — Прим. сост.
• [3] Подробнее см.: Ефремова Г. X., Ратинов А. Р. Правовая психологияи преступность молодежи. М., 1976; Ратинов А. Р. Структура и функцииправового сознания // Проблемы социологии права. Вильнюс, 1970; Егоже. Правосознание и преступное поведение // Вопросы изучения преступности. М., 1975; Его же. Структура правосознания и некоторые методы его исследования // Методология и методы социальной психологии.М., 1977. С. 201−214.
• [4] Подробнее см.: Личность и деятельность. Борьба с отклонениями вразвитии личности / под ред. А. Н. Леонтьева и др. М., 1977; Проблемысудебной психологии / отв. ред. А. Р. Ратинов. М.; Тбилиси, 1971; Ратинов Л. Р. Некоторые итоги и перспективы психолого-правовых исследований // Вопросы борьбы с преступностью. 1974. № 20. С. 101 —120; Его же. Психология личности преступника. Ценностно-нормативный подход //Личность преступника как объект психологического исследования. М., 1979. С. 3—33; Его же. К ядру личности преступника // Актуальные проблемы уголовного права и криминологии. М., 1982. С. 68—87.
• [5] Подробнее см.: Романов В. В. Военно-юридическая психология: учеб. М., 1991. Также см.: Коченов М. М. у Мельник В. В., Романов В. В. Судебно-психологическая экспертиза в практике органов военной юстиции.М., 1982.
• [6] 2 См., например: Глотпочкин А. Д., Пирожков В. Ф. Исправительно-трудовая психология. М., 1974; Дулов А. В.

  Введение

  в судебную психологию. М., 1970; Его же. Судебная психология. Минск, 1975; Ратинов А. Р. Судебная психология для следователей. М., 1967; Его же. Некоторые итоги и перспективы психолого-правовых исследований // Вопросы борьбыс преступностью: сб. 1974. № 20. С. 101 — 120 и др.

• [7] Одной из крайних позиций является так называемая теория бесконфликтного следствия, с которой выступал М. С. Строгович. Внешнереспектабельная, она рисует отношения следователя и подследственногов виде трогательного сотрудничества партнеров, идущих рука об руку кобщей цели. Эта утопическая идиллия отвергнута большинством криминалистов. Обстоятельное и всестороннее ее рассмотрение в капитальном"Курсе криминалистики" завершилось выводом: «Розовые очки концепции „бесконфликтного следствия“ только искажают действительность. Это средство не защиты закона и морали, а их нарушения». Подробнеесм.: Белкин Р. С. Курс советской криминалистики. М. 1979. Т. III. С. 85.
• [8] Данное методическое руководство см. в разд. V хрестоматии. Такжесм.: Коченов М. М. Судебно-психологическая экспертиза. М., 1977; Егоже.

  Введение

  в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980; Ситков-ская О. Д. Судебно-психологическая экспертиза аффекта. М., 1983, и ряддругих работ.