Публицистика: проблемы революции и христианство

Еще при жизни Шатобриана стало выходить собрание его сочинений, составившее 13 томов. Значительное место занимают в нем публицистика, политико-философские сочинения.

Находясь в Англии, в разгар революционных потрясений, он оценивает их первые итоги и уроки в трактате «Исторический, политический и моральный опыт о революциях древних и новых, рассмотренных в их отношениях с французской революцией» (1797). Описывая развал старого режима, Шатобриан отклоняет возможность возвращения феодальных порядков. Более того, он признает, что революционные катаклизмы были неизбежно предопределены гибельным состоянием дел в обществе: абсолютистское правительство проводило бездарную и губительную политику; король Людовик XVI погряз в пороках, а его поведение пагубно влияло на столь же развращенную придворную знать; иерархи католической церкви своим бесстыдным стилем жизни лишь стимулировали процесс разложения государственных структур. Однако Шатобриан отрицает исторический прогресс, связанный с революцией. Последняя — это проявление божественного наказания: своими методами она не приносит массам ничего, кроме бедствий. Шатобриан убежден, что исторический процесс носит волнообразный характер. Революция же порождает регресс. В итоге общество деградирует, доля людей в нем незавидна.

«Гений христианства» (1802) — еще одно из публицистических сочинений Шатобриана. Это — трактат, задуманный как богословский, но, в сущности, насыщенный светским, политическим содержанием. Он обращен против просветительского культа Разума, в частности против философии Руссо, «первым бросившего семя гибельных и разрушительных мечтаний». Это также сочинение, важное в этическом плане. Шатобриан обосновывает в нем роль христианства, исключительно благодаря которому индивид способен жить гуманно и нравственно. Глубинная мысль Шатобриана такова: социально-экономические перемены бесплодны в плане возвышения человека. Фундамент его воспитания — мораль и религия, причем последняя надежнее всех политико-экономических теорий и прочих «химер». «Христианская религия, — настаивает Шатобриан, — самая человечная, наиболее благоприятствующая свободе, искусству, литературе». Христианство открывает тайны Божества, а соответственно, — загадки человеческого сердца, «…являет истинного Бога, подлинного человека». В христианстве Шатобриан обнаруживает бесценные истоки всего, что есть прекрасного в поэзии, фольклоре, национальной истории. Для Шатобриана бессмертно и велико то искусство, которое воодушевлено христианскими идеалами и знаменует торжество религии и ее морали над необузданными людскими страстями, нуждающимися в «укрощении». Задача искусства, в котором Шатобриан не приемлет демократических идей, — это «перевоспитание» человека, подавление его разрушительного бунтарства. В этом, да и во многих других сочинениях Шатобриана доминирует тема смерти. Поэтому попытки человека пересоздавать условия своего существования бессмысленны, а упования относительно «рая» на земле — эфемерны. Только вера, животворящая искусство, только христианство, призванное восстановить свой авторитет, дискредитированный просветителями, способны нравственно цементировать общество, а значит — положить конец нарастающему хаосу и распаду.

Трактат Шатобриана — одно из самых горячих и решительных восхвалений христианства. Но это и один из манифестов романтизма, обращенного к проблемам личности человека. «В христианстве… религия и мораль представляют собой единое целое, — пишет Шатобриан. — Священное писание объясняло нам наше происхождение и сущность нашей природы… От Моисея до Иисуса Христа, от Апостолов до последних отцов Церкви, — все являет нам собой образ внутреннего человека, все направлено на то, чтобы развеять его тайну; и это одна из отличительных черт христианства, которое всегда сливало воедино человека и Бога, в то время как ложные религии отделяют Творца от его человека».