Выборы в Государственную Думу 2003 г

На рисунке 3 приводится конфигурация кампании на дальних подступах к выборам 2003. Исходными данными для оценки конфигурации послужили ежемесячные замеры ВЦИОМ за период июль 2000 — декабрь 2002 г.

На рисунке двойными стрелками соединены партии, у которых, за анализируемый период наблюдалась сильная (50% и более) отрицательная корреляция рейтингов. Такая корреляция означает явно выраженное взаимное перетекание электората между соответствующими сегментами. Столь интенсивного «взаимообмена» избирателями накануне предыдущих выборов в Государственную Думу не было.

Яблоко" предстает некой «вещью в себе», оторванной от основной политической конструкции (ЕР-ЛДПР-КПРФ-СПС — «затруднившиеся ответить» — «голосующие против всех») и связанной лишь с периферийными «другими партиями».

Анализ динамики рейтингов показал явно выраженную (более 50%) положительную корреляцию рейтингов «Яблока» и СПС. Это говорило о том, что все разговоры об электоральной конкуренции между СПС и «Яблоком» не имеют никакой почвы. Рейтинги этих партий растут и опускаются синхронно, и любая схватка между ними ведет к лишь к потере избирателей обеими партиями.

По рисунку видно доминирующее электоральное положение «Единой России», точнее — В. Путина. (Поскольку рейтинг ЕР — рейтинг, полученный в основном на отождествлении с В. Путиным, который для народа стал «спасителем»). Следует отметить, что «спаситель» — своего рода электоральный пылесос, который легко перехватывает и присваивает себе «образы» самых разных конкурентов. Так, у КПРФ В. Путин перехватил идеи «державности», защиты национальных интересов и наведения порядка; у СПС — экономический либерализм и дружбу с Западом.

Рисунок 3 — Российский электоральный корпус за год до выборов 2003 г.

В отличие от «Единой России» предвыборная ситуация для КПРФ и СПС выглядела более чем тревожно. Обе эти партии оказались в ситуации электорального провисания — частичного перехвата их идеологии более сильным конкурентом. Фактически ни СПС, ни КПРФ не имели возможности предложить ни одной позитивной агитационной темы, которая потенциально не могла быть перехвачена ЕР. Эффект провисания можно было ясно наблюдать и через факторный анализ рейтингов партий. Так, например, оказалось, что динамика рейтинга СПС с большой точностью описывается тремя факторами: изменением рейтинга «Единой России», числом избирателей, намеренных голосовать «против всех», и личным рейтингом Б. Немцова; причем наибольший вклад вносит именно первый фактор. Это означало, что рейтинг СПС зависит не столько от действий самой партии, сколько от внешней по отношению к ней силы, на которую она никак не может повлиять.

Обычно, когда возникает угроза перехвата образа, потенциальные «жертвы» должны предельно резко атаковать «захватчика». Однако в случае «спасителя» такая естественная реакция не проходит. Важнейшей чертой его образа является почти полная неуязвимость от атак со стороны политических конкурентов. Атакующий становится для избирателя личным врагом.

В случае В. Путина ситуация дополнительно усугубляется тем, что он «новый» политик. Его потенциальными соперниками в 2003 г. были политики ельцинской эпохи, появившиеся на федеральной авансцене задолго до В. Путина. Покушения на В. Путина со стороны «старых» политиков всегда будут восприниматься как попытка возродить отнюдь не симпатичную подавляющему большинству граждан ельцинскую эпоху. Таким образом, лобовая атака на В. Путина (особенно атака со стороны «старых» политиков и особенно атака с правозащитных позиций) не могла в 2003 г. обрушить его образ, и, скорее всего, дала бы прямо противоположный результат. Образ «спасителя» может обвалиться за счет его собственных ошибок, или тех или иных внешних событий, но не вследствие атак политических оппонентов.

Тем не менее, предвыборная ситуация 2003 г. давала конкурентам В. Путина и «Единой России» возможность обходного маневра путем использования высокого уровня протестных настроений российских избирателей.

Как видно из рисунка 3, вариант «Против всех» на протяжении двух с половиной предвыборных лет устойчиво занимал третье место, причем со значительным отрывом от ближайших конкурентов. На всех региональных и местных выборах в этот период рейтинг кандидата «Против всех» также не опускался ниже третьего места, а часто занимал вторые и первые места.

Источник протестных настроений понятен: несмотря на все заявления об экономическом росте, жизнь большинства граждан не улучшается. Парадокс в том, что ответственность за это избиратели возлагали не на президента и его политику, а на неведомого «врага» (олигарха, коммуниста, демократа, бюрократа, Чубайса, «мировую закулису» и т. д.).

Здесь и крылась возможность обходного маневра для противников «Единой России»: разыграть в 2003 г. негативную (протестную) кампанию, предъявив избирателям убедительный образ «врага» и обозначив себя как «борцов» с этим врагом. Понятно, что таким врагом не мог быть лично В. Путин, а вот «Единая Россия» должна была подпадать под образ врага в обязательном порядке.

Рассматривая стратегию избирательной кампании «Единой России» 2003 г., можно выявить её следующие особенности.

• 1) Проведение собственной позитивной кампании на отождествление с В. Путиным. Одновременно с этим максимально педалировался момент силы, характерный для любой партии власти (поэтому, в частности, ЕР отказалась от дебатов с другими партиями: «слон с моськами не дебатирует»). В тактическом плане кампания сопровождалась интенсивной рекламой, что оптимально для выборов со слабым содержанием.
• 2) Вторая составляющая стратегии — хорошо продуманные действия против коммунистов. Во-первых, избирателям был предъявлен целый ряд электоральных фантомов, играющих на близкой к КПРФ площадке: «Народная партия», «Русь», партия Селезнева, партия пенсионеров, блок «Родина» (хотя в последнем случае «фантом» оказался слишком реальным, может быть, неожиданно для своих создателей). Во-вторых, против коммунистов, впервые в истории российских выборов, была проведена кампания по разрушению их положительного образа (КПРФ, мол, продалась олигархам). В кампании 2003 г. именно такая стратегия против коммунистов оказалась оптимальной: большинство теряемых ими голосов, как видно из рисунка 1, отходило к ЕР.
• 3) Проблема «Яблока» и СПС была решена во многом аппаратными методами. Судя по всему, каждой из этих партий был дан сигнал, что ей помогут с доступом к эфиру и «правильным» подсчетом голосов, если она будет вести себя «прилично»: не трогать ЕР, а нападать на своего главного «электорального конкурента» (т.е. СПС должен нападать на «Яблоко», а «Яблоко» — на СПС). При этом Кремль отлично знал, что при столкновении СПС и «Яблока» обе эти партии будут терять голоса, которые отойдут к ЕР.
• 4) Последняя проблема, которую надо было решить — как-то разобраться с протестным электоратом. И это было сделано достаточно грамотно. В последний момент была сделана увязка КПРФ с олигархом.

Реализованная стратегия была оптимальной в условиях 2003 г., что и показали результаты выборов. Можно, конечно, говорить, что легко проводить кампании, имея в своем распоряжении практически неограниченный административный ресурс. Это так. Но никакой административный ресурс не освобождает участников от обязанности грамотно вести кампанию. Существует масса примеров, когда административный ресурс проигрывал из-за порочной стратегии. В свете сказанного в технологическом плане эту кампанию 2003 г. следует расценивать исключительно высоко.

Кампания СПС 2003 г. приобрела все черты рекламного подхода. Она свелась к отработке нескольких агитационных тем, за которыми не стояло серьезно затрагивающего избирателей политического содержания (т.е. такого содержания, которое давало внятную отстройку СПС от ЕР).

Антибюрократическая программа (из которой ушло главное — атака на «партию бюрократии» — ЕР) превратилась в критику «нерадивых и вороватых бюрократов». Пойдя по пути рекламного подхода, партия стала не субъектом, а объектом политики. При отсутствии серьезных подвижек в предвыборной ситуации, СПС мог пройти в Думу, только если ЕР в ходе кампании наделала бы ошибок. Действуя в логике рекламного подхода, партия два раза упустила возможность переломить ситуацию в свою пользу. Первый упущенный шанс — дело ЮКОСа и арест М. Ходорковского. «Враг», на борьбе с которым СПС и следовало строить содержательную кампанию, высунулся, проявил свою истинную сущность. Надо было немедленно разворачивать кампанию изобличения номенклатуры как виновницу всех бед России и в первую очередь бить по партии номенклатуры — ЕР. Вместо этого СПС акцентировал на этом внимание пару дней и кампания вновь пошла по старому пути. Зато правящая элита использовала дело ЮКОСа по максимуму: дала протестному электорату «врага» — олигарха, виновника всех бед страны. На протестном голосовании против «олигархов» выиграли «Единая Россия», Жириновский, Глазьев, Рогозин в особенности. СПС же занял изначально проигрышную позицию защитника олигархов — в ситуации, когда надо было не защищаться, а контратаковать со всей силой.

Второй упущенный шанс — А. Чубайс в списке СПС. А. Чубайс обладает на предвыборный момент колоссальным антирейтингом, и его появление в списке партии оттолкнуло многих, кто мог бы проголосовать за СПС. Однако при построении кампании на борьбе со стереотипом плюсы от А. Чубайса в списке значительно перевесили бы минусы. Ему было необходимо действовать в образе предельно жесткого, агрессивного и эффективного политика, который железной рукой загонит Россию в светлое будущее. При этом вся кампания партии должна была строиться так, как если бы она была личной президентской кампанией А. Чубайса. О судьбах России говорит только А. Чубайс, все остальные лица СПС говорят только о Чубайсе. И в обязательном порядке А. Чубайс должен был стоять на первом номере списка, а не на третьем.

Однако на деле несколько дней А. Чубайс действует в образе: лозунг либеральной империи, жесткая позиция по Ходорковскому. А потом опять: «мы — команда молодых, энергичных, симпатичных», а Чубайс — член команды в качестве руководителя РАО ЕС. В результате, благодаря последовательно проводимому СПС рекламному подходу, А. Чубайс в списке СПС сработал скорее в минус партии, а не в плюс.

После того, как были упущены оба перечисленных шанса, кампанию СПС уже нельзя было спасти никакими силами. Обвал рейтинга СПС за пятипроцентный барьер начался примерно за две недели до дня голосования. Обвал рейтинга был вызван не действиями СПС, а успешной кампанией ЕР. От действий СПС уже ничего не зависело. Кстати, то же самое произошло и с КПРФ.

Последние две недели кампании продолжаются периодические сшибки СПС и «Яблока», которые нельзя рассматривать иначе, как последовательный самоотстрел обеих партий. А. Чубайс сражается с Рогозиным, поднимая эту не самую крупную фигуру до своего уровня. Думается, что четверть голосов «Родины» — это заслуга СПС и персонально А. Чубайса. В последнюю неделю разыгрывает негативную кампанию. Но «врагом» он назначает непонятный для избирателей «национал-социализм», а олицетворением «супостата» — Глазьева и Рогозина. Данные ошибки привели к провалу СПС на выборах 2003 г.

Кампания КПРФ во многом была симметричной кампании СПС. Правда, у КПРФ, ставшей объектом атаки Кремля, имелся шанс, которого у СПС не было. Коммунисты могли выступить защитниками совпадающих на сегодня интересов национального капитала и национального труда против компрадорской бюрократии. Т. е. строить кампанию, отталкиваясь от этой связи, задействовать в агитации то же самое дело ЮКОСа. Вместо этого КПРФ использовала старый арсенал: восстание против антинародного режима и «злодея» Чубайса.

Кампания блока «Родина» заслуживает более пристального разбора.

«Родина» — типичная партия лидерского типа. Ее положительный образ — это положительный образ С. Глазьева: профессионала-экономиста («чудотворца»), который знает, как добиться процветания России. При этом у Глазьева было еще два важных козыря. Во-первых, он единственный новый по сравнению с В. Путиным политик федерального уровня (фигурой федерального масштаба С. Глазьев стал после губернаторских выборов в Красноярске). Во-вторых, главная тема его кампании (отъем «нефтяной» ренты) оказалась в струе кремлевской борьбы с олигархами. Оба этих фактора гарантировали Глазьеву значительную поддержку подвижных избирателей.

В общем, «Родина» во главе с Глазьевым вполне тянула бы на десятипроцентный проект, если бы не напарник Глазьева — Д. Рогозин, упорно разворачивающий кампанию блока в «просвещенный патриотизм» в лучших традициях КРО образца 1995 г.

Первые недели кампании подтвердили эти опасения. По данным социологов, риторика Д. Рогозина отталкивала часть избирателей, которые могли бы проголосовать за С. Глазьева. «Родину» спас А. Чубайс, поддавшийся на примитивную провокацию Д. Рогозина и назначивший его своим главным врагом. Столкновение Д. Рогозина с «защитником олигархов» скорреспондировало его с главной темой кампании С. Глазьева и позволило за две последние недели аккумулировать те голоса, которые он первоначально отторгал.

Говоря о кампании «Яблока», следует сказать, что в этот раз (в отличие, например, от 1999 г.) Г. Явлинский сознательно и четко работал в образе «самого честного». Он почти удержал свой базовый электорат. В его кампании практически не было ошибок, кроме стычек с СПС. Минус Г. Явлинского в том, что даже его сторонники хорошо понимают отсутствие перспектив у этого политика. На его примере можно наблюдать, как с течением времени образ «самого честного» потихоньку поедает его антиобраз («слабый»). С каждыми думскими выборами Г. Явлинский терял примерно 1% голосов. В 1999 г. он оказался у крайне опасной черты. В 2003 г. это тенденция пришла к своему логическому финалу.

Партия ЛДПР также прошла в Государственную Думу в 2003 г. В 2003 г. В. Жириновский окончательно принял роль «шута», злобно передразнивающего своих оппонентов и открыто высказывающего идеи, которые не мог бы выдвинуть ни один другой политик. Однако в мире виртуального политического зазеркалья талантливый «шут» многим кажется более настоящим, чем политики «серьезные».

В отличие от 1999 г., выборы 2003 г. были бессодержательны, и избиратели это отлично понимали. Они чувствовали, что политики неискренни, что они решают свои проблемы, а на проблемы избирателей и страны им, в сущности, всё равно. Протест избирателей проявился в самой низкой за всю историю федеральных выборов явке, в почти пятипроцентном голосовании «против всех. Результаты выборов в Государственную Думу 2003 г. можно увидеть в приложении, А [2].