Проблемы и перспективы формирования правового государства в России

В современном мире Россия занимает особое место. В истории страны можно отметить неоднократные попытки утверждения ценностей либерализма, открытого общества, которые сменялись прямо противоположным процессом, стремлением восстановить авторитарное государство и традиционализм. В настоящее время Россия чаще всего рассматривается в качестве «застрявшей» между авторитарно-тоталитарным прошлым и пока еще несбывшимся либеральным будущим страны. Многие исследователи подчеркивают переходный характер современной отечественной государственности. Данный период характеризуется высоким уровнем дезорганизации, слабостью государства, слабостью массового признания его ценности, отсутствием сформированного по новым принципам правового поля, крайне недостаточным продвижением к рынку и развитием частной инициативы, коррупцией, преступностью и т. д.

Тем не менее, нынешнее состояние России оценивается по-разному. Так, академик Н. Н. Моисеев пишет: «Воспринимаю все происшедшее в моей стране не как кризис, а как катастрофу. И не только личную, не только национальную.» Писатель А. И. Солженицын отмечал: «Россия измучена преступлениями, грабежами национального достояния в миллиарды и миллиарды долларов — не последовало ни одного весомого уничтожения и не одного гласного суда». Небезынтересна и точка зрения американского политолога, профессора Стивена Коэна, который считает, что в России в 90-е гг. XX века «происходила кошмарная национальная трагедия» .

Проблема осмысления специфики правовой государственности в современной России является одним из центральных вопросов в отечественном государствоведении. Современные исследования идут в нескольких направлениях. Во-первых, рассматриваются историко-правовые и общекультурные предпосылки формирования правового государства в России. Во-вторых, большое значение уделяется вопросу о «приживаемости» идеалов правового государства и открытого общества в условиях российской действительности. В-третьих, анализируется содержание действующих и принимаемых нормативно-правовых актов (законов, подзаконных актов) с точки зрения их соответствия принципам, основным характеристикам и функциям правового государства.

События революции 1917 г. и последующая советская история характеризуются торжеством принципиально иных концепций и взглядов. Уже с конца 20-х гг. складывается тоталитарная политическая система, в которой право превращено в инструмент господства государства, расцветает так называемый «культ личности», «скорострельная юстиция», идет быстрое огосударствление всех сфер (включая личную и семейную) общественной жизни. Презрение к состязательному суду при сохранении внешнего антуража (известные имитации открытых, состязательных процессов), презумпции невиновности, допустимости доказательств в уголовном процессе, практическое выхолащивание сущности адвокатуры (адвокаты должны были заниматься чем угодно, кроме своих непосредственных функций — реальной защиты прав и законных интересов своих клиентов) — это лишь немногое из того, что можно было бы сказать об «особенностях» этого периода. Теория правового государства, естественно, открыто объявляется буржуазно-апологетической и вредной для социализма.

После смерти Сталина в 1953 г. делаются робкие попытки реанимировать некоторые идеи правового государства, но при условии сохранения прежнего политического режима, начинается так называемый «период оттепели». Однако эти попытки с самого начала были обречены на провал. С распадом СССР и постепенным отказом от социалистической идеологии в стране правовое государство начинает восприниматься именно как общемировая идея. Приходит понимание того, что понятия «правовое государство» и «тоталитарное государство» являются антиподами. Правовое государство, несмотря на то, что, на самом деле, нет и никогда не было одной-единственной идеи правового государства, должно быть действительно понято в его единственном смысле как государство, связанное с правом, без прилагательных типа «социалистическое» или «буржуазное». Было также признано, что советское государство по сути своей всегда являлось тоталитарным.

Советское правоведение принципиально не признавало понятия «правовое государство». В фундаментальном четырехтомном труде «Марксистско-ленинская общая теория государства и права» говорилось: «Вопрос о соотношении политической власти, государства, с одной стороны, и буржуазного права — с другой, пользуется неизменным вниманием буржуазной науки. Основная концепция данной проблемы сводится к так называемому «правовому государству», или «господству права» над государством (кроме нее имеют хождение и некоторые «этатистские» теории примата государства над правом). Такой подход для советской юридической науки к категории правового государства был естествен. Ведь марксистская доктрина определяет не только государство как «машину для подавления одного класса другим», но и право как «волю господствующего класса, возведенную в закон» .

Начатая М. Горбачевым либерализация коммунистического режима, известная как «перестройка», не могла не сказаться и на юридической мысли. То, что у многих ученых-юристов находилось под спудом, те сомнения, которые они не могли высказывать, не рискуя потерять работу и даже свободу, при ослаблении идеологических пут стало вырываться наружу. В разных юридических образовательных и научных институтах многие ученые открыто заговорили о неравнозначности понятий «закон» и «право», о том, что только в правовом государстве могут быть реально защищены права человека.

С одной стороны, это был зондаж состояния умов научной интеллигенции, а с другой — показатель того, что руководство партии (оно же руководство страны) испытывает интеллектуальный голод. Конечно, и в идеологическом аппарате ЦК КПСС были люди, мыслившие гораздо прогрессивнее, чем в среднем масса партийных чиновников (например, А. Яковлев, Г. Шахназаров, Ф. Бурлацкий и др.), но и им требовалась интеллектуально-идейная подпитка (что, кстати, нормально для любой политической системы).

Итак, идея правового государства постепенно просочилась в партийный аппарат. Этот процесс можно датировать примерно 1987;1988 годами. Однако в классическом виде данная идея не могла быть принята в то время.

Поэтому неудивительно, что XIX Всесоюзная партийная конференция КПСС, сыгравшая большую роль в либерализации режима, провозгласила курс на построение лишь социалистического правового государства: «Конференция, — говорилось в ее резолюции, — считает делом принципиальной важности формирование социалистического правового государства как полностью соответствующей социализму формы организации политической власти». Конечно, можно сказать, что прилагательное «социалистическое» меняет саму суть понятия «правовое государство». Так же как в корне меняет суть понятие демократии, когда соединяется с прилагательным «социалистическая» (согласно доктрине В. Ленина о существовании лишь классовой демократии).

В отличие от категории «демократия», более или менее известной массам, термин «правовое государство» входил тогда лишь в элитарный словарь. Поэтому его введение в более широкий оборот, даже в сочетании со словом «социалистическое», выглядело в глазах людей как значительный поворот, если не в политике, то во всяком случае в настроениях правящей верхушки.

Общая логика процесса либерализации, охватившего постепенно все сферы жизни — от духовной до экономической, — обусловила и общественное отношение к понятию правового государства. Оно быстро стало популярным. К 1989;1992 гг. относится наибольшее число публицистических выступлений видных российских юристов, разъясняющих смысл данного понятия. И эти разъяснения соответствовали уже классическим представлениям о правовом государстве.

Нельзя забывать о полиэтническом характере России, культурном и религиозном «разбросе», открытом характере национального вопроса, огромной территории, сложности земельной проблемы и т. д.

Особое внимание необходимо уделить правовым вопросам. Для российского общественного сознания, пожалуй, наиболее трудным является освоение соответствующих природе правового государства отношений между личностью и обществом, государством и гражданином. Хотя понятие «гражданского общества» еще со времен перестройки усилиями демократической элиты и средств массовой информации стало весьма широко распространяться в России, однако в настоящее время можно говорить только о самом раннем начальном этапе становления такого общества. Структура его аморфна, а нестабильность общественных отношений порождает у населения безразличие к решению важнейших проблем. Средний россиянин чаще всего убежден, что все проблемы страны должны решаться властью, и не склонен объединяться с другими людьми, чтобы участвовать в какой-либо социальной, коллективной деятельности по решению этих проблем. В этом отношении весьма характерно, что большинство, считающие необходимым развитие демократии, не предает значения ни формированию независимых от государства общественных организаций и объединений, ни становлению самоуправления на муниципальном уровне.

Практически впервые у россиян появилась подлинная возможность выразить свою волю на выборах, заниматься политической деятельностью и участвовать в политической борьбе. Однако уродливый характер партий, за редкими исключениями представляющих собой клики, сложившиеся вокруг «лидеров», ведет к апатии и индифферентности.

Появилась большая свобода в выборе рода деятельности, в том числе предпринимательской, и государство перестало быть монопольным работодателем. Но наряду с этим резко пал уровень жизни широких слоев населения, значительно снизились степень и качество социального обеспечения, бесплатного медицинского обслуживания и образования. Провозглашенное в Конституции правовое государство свертывает свои социальные функции. Частично это происходит из-за недостатка средств.

Итак, преимущества, которые новое Российское государство, провозгласившее себя правовым, предоставило всем гражданам, сводятся в основном к возможности критики властей и политической борьбы, к расширению недвижимого имущества за счет приватизации квартир и к большей свободе распоряжения недвижимостью. Свободой предпринимательства пользуются далеко не все, причем нередко в незаконных формах.

В целом в России формирующееся гражданское общество аморфно. Прежняя социальная структура была искусственно создана государством и представляла собой результат и одновременно гарантию его тоталитарности. Социальные группы ранжировались по уровню и объему потребления, предоставляемого государством в зависимости от места жительства, места работы (народнохозяйственного значения отрасли), занимаемой должности и некоторых других обстоятельств (пол, возраст, семейное положение, социальное происхождение, национальная принадлежность, партийность и т. п.).

Не укоренился пока в стране такой важнейший компонент западного гражданского общества и правовой культуры, как уважение к закону и к признанным в обществе социальным нормам, признание их необходимым регулятором индивидуальной и коллективной активности граждан. Движение России к правовому государству, провозглашенное в начале реформ, обернулось порочным кругом: власть не хочет или не умеет управлять на основе закона, граждане отвечают уклонением от его выполнения.

В целом, анализ современной ситуации приводит к следующим выводам:

Для России правовое государство — это антипод государственного тоталитаризма, альтернатива любой диктатуре.

Правовое государство немыслимо без развитого гражданского общества, которое «выращивается» процессами соучастия граждан в принятии и реализации общественно значимых решений на всех уровнях — от местного до государственного.

Правовое государство недостаточно декларировать, зафиксировать, пусть даже на конституционном уровне, процесс его создания сопряжен с рядом факторов (социально-культурных, юридических, экономических, политических).

Российское общественное устройство «физически» не может повторять никакие из имеющихся (американских, европейских или азиатских) аналогов. Создание правовой государственности в стране неизбежно сопряжено с собственной историей, особенностями общественного сознания и наличием определенных ресурсов.

Издержки демократии 90-х гг. — правовой произвол, преступность, обнищание значительной части населения — на рубеже XX и XXI вв. вновь реанимировали достаточно опасную («старую») отечественную идею о якобы «спасительной» миссии так называемого «сильного государства». В истории политической и правовой мысли силовая характеристика государства всегда неизбежно влечет и силовую трактовку права (сила рождает право, право — приказ власти, право есть не что иное, как организованная сила). Правовое же государство по природе своей является антитезой «государству силы» и эта противоположность в наших условиях имеет принципиальное значение.