Василий Павлович Воронцов (1847 —дек. 
1818)

В отличие от П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского В. П. Воронцов длительное время не допускал мысли, что в России может развиться капитализм. Он утверждал, что «ни бояться нам капитализма не приходится, ни надеяться на его торжество, ибо сама возможность его господства на Руси есть химера». Невзирая на то что это входило в очевидное противоречие с жизнью, В. П. Воронцов был убежден, что Россия уже сделала свой выбор между капиталистическим и так называемым «народным производством». Уже в конце первого десятилетия XX в. он писал: «Последнее двадцатилетие показало нам, что капитализм не годится в руководители русской культуры. Капитализм теперь, очевидно, не в силах выполнить в России ту роль, которую некогда он играл на Западе». Одним из основных аргументов в пользу тезиса о бесперспективности капитализма в России, на который опирался В. П. Воронцов, был тезис, известный еще со времен Симонда де Сисмонди, о том, что капитализм, развивая производительные силы и создавая все большие и большие массы продукции, одновременно разоряет широкие массы трудящихся, их покупательная способность падает и весь произведенный продукт, особенно прибавочная его часть, не может быть реализован. В результате воспроизводственный процесс прекращается и капитализм не имеет возможности для дальнейшего существования и тем более развития.

В. П. Воронцов считал, что именно такая перспектива ожидает капитализм в России, поскольку реальные статистические данные говорят о крайней узости российского внутреннего рынка и о весьма скромных возможностях страны выйти со своей продукцией на внешние рынки. В этом он был действительно прав, ибо Россия в 70—90-е годы XIX в., являясь самым большим государством по территории, во внешней торговле занимала шестое, а в отдельные годы и седьмое место, уступая даже Голландии или Австро-Венгрии. Незначительным был и оборот внутреннего рынка. В 1896 г. он был равен 9444 млн руб., в то время как, например, во Франции он превышал 20 000 млн руб. Опираясь на эти данные, В. П. Воронцов не учитывал того, что в данном случае речь должна идти не только о рынке предметов потребления, но и о рынке средств производства и что, как доказывали народникам в это время их оппоненты (М. И. Туган-Барановский, П. Б. Струве, Г. В. Плеханов, В. И. Ленин), капитализм сам для себя создает рынок, что узость российского внутреннего рынка связана как раз с неразвитостью национального капитализма.

В. П. Воронцов признает, что, с одной стороны, развитие общества — это органическое, стихийное, бессознательное, не управляемое людьми, независимое от их сознания и воли изменение. Но есть и другая сторона. Это сознательно-целесообразный, телеологический процесс, благодаря чему можно реализовать цели даже в том случае, если они не согласуются с объективным, «органическим» общественным развитием. Как это ни печально, но жизнь постоянно опровергает представления такого рода.

Как и большинство народников, В. П. Воронцов полагал, что преодоление капиталистических тенденций развития страны может обеспечить деятельность прогрессивной интеллигенции при соответствующей поддержке правительственных органов. Таков оптимальный вариант развития событий. Но насколько обоснованы эти надежды? Сомнения на этот счет имелись и у В. П. Воронцова. Он понимал, что капитализм представляет реальную опасность для России, и в этой связи приводил мнение другого народника — Г. Пругавина, утверждавшего, что «при известных условиях капитализм и у нас может пустить глубокие корни и сослужить печальную службу в деле нашего социального развития». В. П. Воронцов сомневался в возможности развития капитализма, в то время как происходило оно весьма ощутимыми темпами, а правительство, к которому апеллировали народники, никак не склонно было поддерживать «народное производство». Становилось очевидным, что крестьяне не так уж много выиграли от реформы в чисто материальном плане, ибо многие из них лишились части своего прошлого земельного надела, выгонов для скота, сенокосных угодий, леса, да и финансовые обязательства перед помещиками и государством, связанные с выплатами за землю, не давали крестьянам развивать свои хозяйства. В результате их реальная зависимость от помещиков не только не уменьшилась, но, напротив, возросла. Выход из создавшегося положения В. П. Воронцов видел в том, чтобы «земля была распределена поровну между домохозяевами, что в свою очередь возможно лишь в том случае, если вся она будет составлять общинную или государственную собственность». Утверждая, что капитализм в России есть не что иное, как химера, и что никакой дифференциации в среде крестьянства не происходит, В. П. Воронцов, явно вступая в противоречие с самим собой, писал: «Настоятельнее нужно позаботиться о приобщении к производительному труду той массы крестьян, которая не перестает выбрасываться из сферы самостоятельного земледельческого производства и не находит себе занятия ни в крупном крестьянском земледелии, ни в помещичьих экономиях или других капиталистических предприятиях». Понятно, что вышеописанное самим Воронцовым есть не что иное, как проявление дифференциации в деревне.

И тем не менее жизнь брала свое, и потому уже в начале XX в. В. П. Воронцов, который долгие годы не мог представить себе капиталистической России, фактически пополнил ряды сторонников капитализма. Последний он, правда, понимал только как развитие промышленности. И при этом умалчивал о социальных последствиях капитализации России. Меняются представления народников и о пролетариате, теперь он не рассматривается как полностью обездоленный, постоянно нищающий люмпен-класс. С. Н. Южаков даже отказался от термина «народничество».

Эти изменения в умонастроениях народников вполне наглядно представлены в работе В. П. Воронцова «От семидесятых годов к девятисотым». Объясняя свои народнические увлечения, он писал: «Да, что скрывать, я выражал желание потонуть в сермяжной массе народа; но заметьте, со светом истины и идеями в руках, я выражал мысль, что так был бы уплачен долг народу». Постепенно народническое движение перерастает в форму не только теоретической, но и политической защиты интересов русского крестьянства. Так, на основе этого движения возникает партия социалистов-революционеров, в рядах которой нашел себя и В. П. Воронцов.

Теперь он уже разделяет идеи о преимуществах мелкого производства над крупным, выражает сомнение в целесообразности раздела помещичьих земель между безземельными крестьянами и утверждает, что общественная, коллективная эксплуатация земельных угодий предпочтительнее их раздела на мелкие участки. Помещичьи хозяйства целесообразнее всего превратить в «общественное производство». Более того, В. П. Воронцов убежден, что «общественное производство» на селе постепенно станет также промышленным. Это преобразование он называл «социализацией», а крупные сельскохозяйственные предприятия рассматривал, естественно, не как капиталистические, а как предприятия «народного производства».