Новая расстановка сил

Впервые в своей истории американцы поставили перед собой цель сравняться с крупнейшими военными державами. В XX век входил военный гигант — входил, чтобы уже никогда не возвращаться к прежнему состоянию менее развитой, чем Европа, военной державы.

Трудно переоценить значение политических шагов Вильсона для внутренней жизни США. Однако не все это понимали. Один из ведущих деятелей эпохи О. Уиллард писал президенту, что он сеет зерна милитаризма, выращивает военную и военно-морскую касту. Прежний коллега Вильсона по «дипломатии компромисса» У. Брайан обратился к стране с воззваниями, в которых говорил, что президент оказался в плену милитаристских интересов большого бизнеса. Лидер прогрессистов сенатор Роберт Мартин Лафоллет заявил, что за поворотом дипломатического курса США вновь стоят те, кто получает от этого поворота колоссальные доходы.

В то же время в Белый дом поступило 20 тысяч телеграмм от пацифистов, сторонники мира маршировали мимо президентских окон.

Автомобильный король Форд лично сообщил главе государства о предпринимаемой им миссии «корабля мира» в Европу. Борьба внутри США достигла такого накала, что даже лидер демократического большинства в палате представителей К. Китчин высказал сомнения в правильности избранного политического курса. Тогда Вильсон пошел на исключительный по политической смелости (и, заметим, ренегатству) шаг — пригласил в Белый дом лидеров республиканского меньшинства в Сенате (Дж. Боллинджер) и в Палате представителей (Дж. Манн), чтобы обратиться к ним с просьбой о политической помощи.

На самом деле лишь немногие в Америке еще пытались удержать страну от вступления в военный конфликт. Так, глава социалистов Ю. Дебс призывал объявить всеобщую забастовку, если Рокфеллер и Морган втянут страну в войну. До апреля большинство американского народа выступало против участия в общеевропейском конфликте. Но при всем том оказались разбужены огромные подспудные силы национализма. Машина военной агитации делала полные обороты, и Белый дом, некогда сдерживавший этот процесс, ныне присоединился к нему.

12 октября 1917 года Вильсон поделился с присутствующими оптимистическими оценками будущего. Обратим на эти оценки особое внимание. Он предвидел резкое ослабление прежнего силового центра мира — Европы, ослабление региона в целом, вне зависимости от того, какая из коалиций победит. Это приведет к колоссальной перестройке всей системы международных отношений, всего мирового соотношения сил, соответственно, и к нескольким важнейшим последствиям для Америки. Во-первых, США станут главным средоточием индустриальной и агропромышленной мощи, они резко потеснят европейские метрополии на всех мировых рынках. Во-вторых, Европа не сможет осуществить восстановление и реконструкцию без американской помощи. Президент Вильсон прямо сказал кабинету, что послевоенная Америка будет столь богатой, что одним своим экономическим могуществом, одной своей способностью предоставить или не предоставить кредиты она сможет навязать свою точку зрения всей Европе.

Это был период упоения силой. Теперь каждый месяц на европейский материк прибывали 300 тысяч американских солдат. Вашингтон превратился в центр обсуждения проблем, связанных с перемирием и общим европейским переустройством.

В США первые шаги по созданию Лиги Наций первоначально вызвали одобрение правящего класса. Популярным стало обращение к библейским сравнениям. «Нью-Йорк Трибюн» писала 25 февраля 1919 года, что Устав Лиги Наций содержит идеи почти столь же возвышенные, как и идеи Нового Завета. На Среднем Западе ту же самую тему развивала «Сент-Луис Глоуб-демократ». Она писала, что появившийся Устав важен, как ни одно решение в истории, и вряд ли что-либо другое когда-нибудь имело большее значение для человечества. Действительно, высокие договаривающиеся стороны, принимавшие участие в подписании Версальского мирного договора, завершившего Первую мировую войну, декларировали свои цели как развитие сотрудничества между народами и гарантии для них мира и безопасности. Было постановлено принять некоторые обязательства не прибегать к войне, поддерживать в полной гласности международные отношения, основанные на справедливости и чести, строго соблюдать предписания международного права, признаваемые отныне действительным правилом поведения правительств, установить господство справедливости и добросовестно соблюдать все налагаемые договорами обязательства во взаимных отношениях организованных народов.

Многое говорилось в те дни о том, что XX век будет принадлежать Америке.