Охарактеризуем подробнее эти направления исследований

Обучение детей шестилетнего возраста. Экспериментальная деятельность в этом направлении осуществлялась Ш. А. Амонашвили на протяжении более чем 20 лет с 1965/66 учебного года. Общее число грузинских учителей начальной школы, включенных в эксперимент, превышало 600 человек[8].

С самого начала исследовательская программа работы с шестилетками далеко выходила за конкретную сферу эксперимента. Цель образовательной деятельности по обучению детей с 6 лет была ошеломительно простой — «вырастить хороших людей». Вот как вспоминает Шалва Александрович об этом этапе его педагогической деятельности: «Была поставлена задача — уйти от авторитаризма. Я отучался кричать, наказывать, смотреть на детей сверху вниз, старался не ущемлять их чувство собственного достоинства. Дети начинали всё больше мне доверять, спешили поговорить и поспорить со мной».

По сути, шестилетки были взяты для экспериментально-педагогической деятельности как новое для советской педагогики пространство, которое в отличие от начальной школы, не говоря уже о более старших ступенях обучения, не было так жестко формализовано. Более того, поскольку ни формы, ни содержание этой деятельности не были изначально заданы (эксперименты по обучению шестилеток были прерваны в советской педагогике в 30-е годы), это и создавало атмосферу для свободы творческого поиска.

Ход и результаты экспериментальной деятельности были талантливо представлены Ш. А. Амонашвили в трилогии «Здравствуйте, дети!» (1983), Как живете, дети?" (1986) и «Единство цели» («В добрый путь, ребята!», 1987).

В обобщенном виде модель образовательного процесса обучения шестилетних детей была представлена Ш. А. Амонашвили в методическом пособии «В школу — с шести лет» (1986). Основными принципами образовательного процесса в подготовительном классе выдвигались такие как: продолжение жизни ребенка на уроке; установление деловых отношений с детьми; ведение урока в соответствующем темпе; проведение занятий в виде игры; предоставление учащимся свободы выбора.

Безусловно, выход в свет трилогии Шалвы Александровича «Здравствуйте, дети!», «Как живете, дети?» и «Единство цели (В добрый путь, ребята!)» стал выдающимся событием, продолжившим традиции художественно-исповедальных произведений великих педагогов. Подчеркнем, что педагогическая теория не заключена только в научно-педагогических трудах и учебниках по педагогике. В золотой фонд педагогической классики, как раз вошли в основном произведения художественные или с ярко выраженной публицистической направленностью. Если даже ограничиться ХХ веком, то сразу вспоминаются «Годы исканий» С. Т. Шацкого, «Как любить ребенка» Я. Корчака, «Педагогическая поэма» А. С. Макаренко, «Сердце отдаю детям» В. А. Сухомлинского, «Здравствуйте, дети!» Ш. А. Амонашвили, «Последняя книга» С.Л.Соловейчика…

Экспериментальная деятельность по безотметочному обучению осуществлялась коллективом педагогов под руководством Ш. А. Амонашвили, начиная с 1962 года, на протяжении более чем 20 лет. В результате была разработана система обучения в начальной школе, не предусматривающая отметок вообще. В педагогической науке такой подход известен как содержательная (качественная) оценка знаний.

Подобная деятельность стала своего рода брэндом Ш. А. Амонашвили, как педагога. Как в массовом педагогическом сознании укоренено, что А. С. Макаренко «создатель коллективного воспитания», а В. А. Сухомлинский «призывал отказаться от применения наказаний», также и по отношению к Амонашвили существует традиционный стереотип — «это педагог, который детям отметок не ставит».

Характерно, что особенно на первых порах эксперимента по безотметочному обучению, Ш. А. Амонашвили приходилось не только сталкиваться с неприятием педагогами самой идеи обучения без отметок при существующей педагогической системе, но и с достаточно лобовой, даже примитивной трактовкой деятельности учителей-экспериментаторов, которое именовалось «обучением без отметок». Как писал Ш. А. Амонашвили, «такое название не отражало его сути. Создавалось впечатление, что речь идет об обучении в общепринятом понимании, из которого изъяты отметки. Это порождало много недоразумений"[28].

На самом деле содержательно-оценочная система экспериментального обучения включалась педагогом-гуманистом в общий контекст формирования у школьников мотивов учебной деятельности и познавательной активности. На нее возлагалась более широкая задача — «регулировать отношения школьника в его микросоциальной среде"[29].

Подчеркнем, что в то в 60−70-е годы ХХ века именно проблема школьной отметки оказалась в эпицентре общественно-педагогического интереса. В десятках статей, опубликованных в центральных газетах, раздавались призывы смягчить тот тяжкий психологический удар, который наносится неудовлетворительными отметками, гуманизировать оценочную сферу в целом. Ш. А. Амонашвили приводит некоторые наиболее красноречивые заголовки статей опубликованных в то время на страницах «Правды», «Известий», «Литературной газеты» и других центральных изданий: «Человек ли двоечник», «Папина пятерка», «Дневник без двоек», «Опять двойка», «Грустное зеркало первоклассника», «Не спешите ставить двойку», «Была бы только тройка"[30].

По убеждению Шалвы Александровича, «отметка — это обобщенная оценка. Она выражена в баллах и выставляется в тетрадях и дневниках школьников, в классном журнале. Затем отметка в журнале как бы отделяется от ее носителя (конкретного ученика) и становится предметом учета, статистики, выяснения процента успеваемости. Но главная особенность отметки даже не в этом, а в том, что она приобретает признак нравственной оценки носителя отметки, т. е. того, кто эту отметку получил. Отличник по учебе, значит, это хороший человек, мыслят дети. А если кто-то плохо учится, он и человек плохой и с ним дружить не надо. Это серьезный недостаток школьных отметок, по крайней мере, в начальных классах».

Впечатляют знаменитые портреты отметок, данные в книге «Обучение. Оценка. Отметка»: «торжествующая пятерка», «обнадеживающая четверка», «равнодушная тройка», «угнетающая двойка"[31]. Приведем в качестве примера фрагмент из социального портрета «угнетающей двойки»: «Возмущенные или застывшие лица родителей, напряженность и скандалы в семье, конфликты с учителями. Полное лишение прав, установление жесткого наблюдения и усиления требований. Крайне ущемленный престиж родителей в сфере социальных отношений; их несдержанность в излиянии своих чувств по поводу несправедливости учителей и нерадивости ребенка. Угнетенное положение ребенка в классе, сужение сферы общения с одноклассниками; переживание чувства ущемленного самолюбия, неполноценности. Нарастание чувства разочарования"[32].

Педагог приходит к убеждению, что «надо взращивать в детях оценочные суждения и поступки, то есть качества личности. Не бывает среднего балла в знаниях. Человек либо знает, либо нет. Отметка — тромб в познавательной деятельности ребенка, это стресс. Если мы сможем освободить хотя бы начальную ступень школы от града отметок, которые ведут к искажению нравственности человека, то мы все только выиграем, потому что жизнь ребенка без отметки есть чистая устремленность к познанию от природы».

В результате, для Ш. А. Амонашвили стало совершенно ясно, что для реализации безотметочного обучения надо отстраивать новое педагогическое пространство — гуманно-личностную педагогику.

В 1980;е годы главным направлением творческого поиска Ш. А. Амонашвили явилось создание теории гуманного образования, которая с одной стороны, имела глубокие корни в классическом педагогическом наследии, а с другой, базировалась на современных психолого-педагогических концепциях. Как писал позднее Шалва Александрович, «я чувствовал, что обретаю какое-то внутренне состояние духа, которое твердило мне: я совершаю свое предназначение, свою миссию. Я все глубже познавал свое признание, и независимо от того, что возникало множество осложнений с властями и учеными, я был счастлив. Я совершал свою судьбу. Это чувство не покидает меня до сих пор, и надеюсь, не покинет уже никогда. Оно источник моей веры"[33].

Во второй половине 1980;х годов Амонашвили становится одним из самых известных и уважаемых педагогов в стране, признанным лидером сообщества педагогов-новаторов, развивающих гуманистическую «педагогику сотрудничества». Эти положения в обобщенном виде были представлены в книге Ш. А. Амонашвили «Психологические основы педагогики сотрудничества» (Киев, 1991), в которой были опубликованы конспекты лекций, прочитанных им в марте 1988 года в Киевском государственном педагогическом институте им. М. П. Драгоманова. Этот курс лекций значим тем, что в нем явно был обозначен переход Ш. А. Амонашвили к комплексу важнейших для него идей, которые он ранее не мог высказывать открыто, но ставших затем несущими в его системе идей и взглядов. Здесь впервые появляется новая дефиниция «личностно-гуманная педагогика». А акцент делается на таком понятии как «человечность».

В конце 80-х годов разворачивается краткий, но очень яркий период его «хождения во власть», связанный с надеждой реально гуманизировать отношение к детству во всей стране. В это время Амонашвили является признанным и харизматичным лидером Творческого союза учителей СССР. Более того, его избирают депутатом и членом Верховного Совета СССР, а также членом Европарламента. Он неоднократно выступает в Страсбурге с докладами о состоянии и перспективах образования. Ш. А. Амонашвили в это время был также представителем СССР в ЮНЕСКО.

Второй период формирования Учения гуманно-личностно педагогики — возвышения смыслов — охватывает 1990;е годы. На протяжении этого времени осуществлялось продуцирование духовно-провиденциальной философии гуманной педагогики, происходила разработка ее целеценностной основы и создание на таком фундаменте новой образовательной системы «Школа Жизни» (в целостном виде положения новой философии образования были изложены Амонашвили в книге «Школа Жизни. Трактат о начальной ступени образования, основанного на принципах гуманно-личностной педагогики» (М., 2000)).

В начале 90-х годов Ш. А. Амонашвили остро почувствовал, как кардинально трансформировалась духовно-ценностная обстановка в обществе. «Жизнь изменилась, — писал он позднее об этом времени. — Изменилась она сразу, грубо, с грохотом. Она разрушилась. На ее место пришел иной строй"[40].

Ребенок, с его сложнейшими психофизическими особенностями, с его неповторимыми качествами характера оказался, как бы приравнен к технологическому процессу на производстве. В отличие от машины, у ребенка есть душа и сердце. И, если в процессе обучения не происходит облагораживание человеческой души, то неизвестно, какое место займут полученные знания в душе человека, и как он впоследствии ими распорядится"[41].

И все же на протяжении этого очень сложного и для Ш. А. Амонашвили, да и для всех нас времени — первой половины 90-х годов, он не прекращал работу над гуманно-личностной педагогикой и создал обобщающий труд «Размышление о гуманной педагогике» (М., 1995). В целом можно констатировать, что эта монография стала завершающей в русле прежней парадигмы личностно-гуманной педагогики, развиваемой ученым с конца 1950;х годов. В изменившихся общественно-политических, социально-педагогических и, главное, аксиологических условиях прежняя мировоззренческая педагогическая установка оказалось исчерпанной. Требовался поиск новых мировоззренческих оснований. Тем более, что сила мировоззренческого взрыва начала 90-х годов оказалось такова, что аксиологическая площадка оказалась расчищена для создания новой основополагающей философии образования, не альтернативной имеющимся, оставшимся в прошлом историческом периоде, где существовала оппозиция гуманизм — авторитаризм, а отвечающей более масштабной оппозиции: духовность — бездуховность.

Создание трактата «Школа жизни» знаменовало собой начало качественного нового периода в развитии гуманно-личностной педагогики, а именно, переход ее в статус Учения.

Третий период формирования Учения гуманно-личностно педагогики — воплощения смыслов — начинается с 2001 года и продолжается по настоящее время. На протяжении этого периода происходило последовательное усиление в творчестве Ш. А. Амонашвили мотивов, основанных на философии космической реальности, осуществлялось создание и распространение самобытного интегративного Учения «Педагогики Любви и Света», включающего в себя и гуманно-личностную педагогику, и «Школу Жизни», но не исчерпывающегося только ими.

На протяжении этого периода Мастер работает в двух взаимосвязанных жанрах: созидает педагогические трактаты, написанные на высоком литературном уровне («Истина школы» (2008), «Баллада о воспитании» (2009), «Как любить детей (опыт самоанализа)» (2010), «Учитель, вдохнови меня на творчество!» (2011) и создает художественно-педагогические произведения: сказки («Амон-Ра. Легенда о камне». М., 2002) и притчи («Вера и Любовь». М., 2009; «Педагогические притчи». М., 2010).

Несомненно, что на всех произведениях Ш. А. Амонашвили первого десятилетия ХХI века лежит значительная и весомая ориенталистская (восточная) печать. В этом новом содержательном и стилевом векторе воплотилось несколько пластов жизни и деятельности самого Ш. А. Амонашвили: органичное восприятие им мощного наследия грузинской культуры; глубокое знакомство в подлинниках с персидской средневековой литературой; влияние традиции Живой Этики.

Кардинально возрастает футурологическая направленность всей педагогической деятельности Амонашвили: «…Мое глубокое убеждение — мы должны воспитывать не человека сегодняшнего, а человека завтрашнего дня. Я перетягиваю завтрашний день в сегодняшний. В этом отношении я всегда шел против течения. Не потому что хочу нечто разрушить, а потому что хочу создавать — гармоничные отношения, условия для развития талантливых людей. Уверенность в необходимости такой деятельности дает мне источник неисчерпаемой силы"[49].

Существенным направлением деятельности Ш. А. Амонашвили в этот период стала диссеминация гуманной педагогики среди педагогов России, стран СНГ и Балтии. Шалва Александрович ведет активную творческую жизнь. Вместе со своей женой и сподвижницей доктором психологических наук, профессором Валерией Гивиевной Ниорадзе он проводит семинары и мастер-классы.

Шалва Александрович обращает особое внимание на следующие личностные качества педагога, которые представляются ему самыми главными.

Во-первых, любить детей такими, какие они есть. Надо одинаково любить и шалуна, и послушного, и сообразительного, и тугодума, и ленивого, и прилежного. Доброта и любовь к детям не позволят грубо обращаться с ними, ущемлять и самолюбие и достоинство, не радоваться успехам каждого.

Во-вторых, уметь понимать детей, то есть стать на их позицию, принимать их заботы и дела как серьезные и считаться с ними. К этим заботам и делам нужно проявлять не снисхождение, а уважение. Понимать детей — значит не подчинять их нашей власти, а опираясь на их сегодняшнюю жизнь, взращивать ростки их завтрашней жизни. Понимая движения души и переживания сердца ребенка, его чувства и устремления, педагог сможет заняться глубинным воспитанием, когда сам ребенок становится его соратником в своем же воспитании.

В-третьих, необходимо быть оптимистами, верить в преобразующую силу воспитания. Речь идет не о филантропическом оптимизме, когда, сложа руки, педагог с надеждой ожидает, когда ребенок поумнеет, проявит способности соображать, чтобы потом заняться его воспитанием, приступить к развитию его сознания. Речь идет о деятельном оптимизме, когда педагог глубоко вникает во внутренний мир ребенка — и в зависимости от этого ищет пути воспитания, обучения и развития.

В-четвертых, учителю должно быть присуще все лучшее, что людям нравится в человеке: и улыбка, и строгость, и сдержанность, и скромность, и чуткость, и искренность, и интеллигентность, и общительность, и любовь к жизни.

Свой новый взгляд на профессию учителя Ш. А. Амонашвили аккумулирует в «Своде рекомендаций для деятельности учителя Школы Жизни». Вот отдельные положения:

• ? когда видите приходящих детей, скажите: «Мы ждем вас!»;
• ? проявляйте живой интерес к жизни ребенка, к его радостям, огорчениям, стремлениям, успехам, неудачам, к его личностным переживаниям;
• ? говорите детям о мощи возвышенного устремления;
• ? любите смеяться с детьми, веселитесь, играйте, шалите вместе с ними;
• ? удивляйтесь, восхищайтесь, радуйтесь, когда тот или иной ребенок совершает достойный поступок, проявляет смекалку и сообразительность, мыслит сосредоточенно;
• ? учите детей строить свои города, летать высоко;
• ? делайте урок аккумулятором жизни детей, цените, любите, принимайте и провожайте каждый урок;
• ? провоцируйте дискуссии детей с вами, давайте им возможность доказывать вам, объяснять ошибку, опровергать ваше утверждение, и тогда, признав их правоту, выражайте им благодарность за то, что не позволили вам углубиться в своем заблуждении.

Образ идеального учителя дан Шалвой Александровичем в книге «Рыцарь Гуманной Педагогики» (2009). По его убеждению, Рыцарь Гуманной Педагогики обязан следовать таким заповедям:

«1. Считать себя соработником у Бога в воспитании детей.

• 2. Любить каждого Ребенка искренне, преданно, мудро.
• 3. Быть мужественным защитником детей и детства.
• 4. Верить в безграничность каждого Ребенка.
• 5. Верить в свою педагогическую Искру Божью.
• 6. Верить в преобразующую силу Гуманной педагогики.
• 7. Восполниться творящим терпением в воспитании Ребенка.
• 8. Принимать любого Ребенка таким, какой он есть, и стараться понять его.
• 9. Быть оптимистом в отношении любого Ребенка.
• 10. Стремиться к обновлению и самосовершенствованию, взращивать в себе мудрость сердца"[51].

Все эти положения целиком относятся к самой личности Шалвы Александровича, удивительно гармоничного человека, излучающего добро и свет. И не случайно, фамилия Амонашвили переводится как «солнечный человек».

Таким образом, приведенная характеристика системы идей и взглядов Ш. А. Амонашвили убедительно показывает, что Мыслитель изначально нес в себе высокую миссию — сотворить духовно-педагогическое Учение не только для своих современников, но и для будущих поколений. На протяжении 60 лет педагогической деятельности он создал три взаимосвязанные системы: Учение гуманно-личностной педагогики (сформирована к началу 90-х годов ХХ века), которую можно реализовывать в настоящее время; Школу Жизни (разработана во второй половине 90-х годов ХХ века), которую возможно осуществить во второй четверти ХХI века; Педагогику Любви и Света (сотворена в первое десятилетие ХХIстолетия) для Вечности, которая может быть востребована и реализована во второй половине ХХI века. Местом конденсации идей этой педагогики выступает ноосфера или, как ее определяет сам Шалва Александрович — находящаяся вокруг Земли Сфера Сердца.