«сертучок на нем голубого камлота, ловко сшитый, нараспашку…» [Квитка-Основьяненко].
«при том же он, при исправлении должности, подвязывал белый фартух и на голову вздевал колпак, все довольно чистое». [Квитка-Основьяненко].
«Дослужилися в полках до чинов, и орденов набрали, правда; но нахватали же ран и увечья. Побрачилися все на бедных; только и смотрели, чтоб были обученные…» [Квитка-Основьяненко].
«Что могло равняться с восторгом моим, когда я шел в кирее синего сукна, коей кисти на длинных снурках болталися туда и сюда!» [Квитка-Основьяненко].
Особенности устной речи передаются Квитка-Основьяненко при помощи разговорных слов и конструкций. Например:
«Иная, приехав недавно, не успела теплых перчаток снять: по ряду подойдешь к ней: вот она хвать-хвать за перчатку, рука вспотела, пальцы отекли, перчатка не слезает, уж она и зубами тащит, уж она рвет ее, а перчатка, хоть ты что, так не лезет… Видишь, что бедная барышня мучится, вся вспотела, от конфузии покраснела, как калина, сжалишься над нею, скажешь: „Не беспокойтесь, сударыня! Все равно, пожалуйте и так“. И хотя в перчатку, да сделаешь честь — поцалуешь.» [Квитка-Основьяненко].
«Не забудьте же, что тут было дам и девиц слишком около двадцати, и много ему уже знакомых, а он ни к одной не подошел… Ну, божусь же вам честью, что ни к одной не подошел. Не верите, — спросите у тех, кто там был, все вам то же скажут. Так вот — теперешняя политика в губернских городах!.. Что ж? Этого мало. На него глядя, и наша вся молодежь по его следам идет, и хоть ты разрекомендуй, что это, дескать, моя жена, а это мои дочери, — ничего не бывало!» [Квитка-Основьяненко].
«Ну, словом, из души прет, а он умаливает, а он сует, а он подкладывает: закормит, бывало, и запоит…» [Квитка-Основьяненко].
С помощью разговорной или даже заниженной лексики Квитка-Основьяненко добивается эффекта характерной для устной речи спонтанности и непринужденности.
«Маменька как вскочит, как даст ей туза, да такого, что та и сама уже хотела сомлеть. „Экая дура!“ так закричали на нее маменька: „брызнула как будто из ведра, да еще холодною водою! Так ты меня на смерть простудишь“. После того исправили этот беспорядок: приготовили тепленькой водицы, и как только маменька сомлеют, — а они сомлевали при всяких вновь приезжающих гостях, — то на них этою водою брызнут чуть-чуть, а они лупнут глазами и очувствуются. Ужас, как они убивались по батеньке!» [Квитка-Основьяненко].
«И подлинно, все, слушавшие это красноречивое надгробное слово, все плакали навзрыд. И камень бы заплакал, если бы мог слушать! Маменька же то и дело брякали на пол, но, быв вспрыснуты водою, паки вставали на новые слезы.
Чтобы не разжалобливать читателей, скажу коротко, что батеньку похоронили прекрасно, как долг требовал" [Квитка-Основьяненко].
«Как? после того, как Петруся, по внушению домашних лакеев, располагал было, „любопытства ради“, проходиться на вечерницы и домине Галушкинский удержал, не пустил и изрек предлинное увещание, что таковая забава особам из шляхетства неудобоприлична, а кольми паче людям, вдавшимся в науки, и что таковая забава тупит ум и истребляет память… после всего этого сам он изволит швандять (так выражался брат), а мы сидим дома, как мальчики, как дети, не понимающие ничего? Так докажем же, что мы знаем, и понимаем все и даже можем оставлять других с детьми, а сами гулять по своей воле. Идем за ним на вечерницы!» [Квитка-Основьяненко].
Помимо использования просторечных слов и форм слов Квитка-Основьяненко также прибегает к помощи варваризмов. С помощью слов-варваризмов передается национальный колорит.
" А женский пол, в свою очередь, — это прелесть! Кунтуши богатейшей парчи, такой, что и не согнешь; на стану перехвачено, сутою сеткою выложено; корсеты глазетовые; запасочки заморских пестрых материй, плотных, как лубок. На головах кораблики или очипки парчи сутой, как жар горят!
Нынешние дамы не сумели бы и надеть кораблик или очипок. На шее — намиста, намиста! дукатов, еднусов, крестов… Господи твоя воля! Девушки иные — для полегкости — без кунтушей, в одних юбках, то есть корсетах, и… как бы вам неполитичнее сказать?., не стесняя натуры или природы — без рукавов.
Но зато какие рукава их рубашек — это заглядение: тонкого холста, кисейные, какие можно вообразить! Да все это вышито преискусно разных цветов шелками, золотом, серебром. Головы убраны — на удивление как прелестно! Косы заплетены мельчайшими пасмами, свиты венком и уложены на макушке, а по лбу положены, одна на другой, разных цветов ленты, а поверх их — золотой газ сутой… Ну, одним словом, это прелесть! Ножки в суконных чулочках, белых или синих; башмачки красные на колодочках. Из-под шелковой плахты виднеется «ляхавка», то есть подол сорочки, таким же узором вышитый, как рукава…" [Квитка-Основьяненко].
Использование варваризмов и диалектизмов в названиях блюд — пампушки или горофяники, галушки вздобные в молоке, борщ с яловичиною, борщ Собиевского, борщ Скоропадского, рыбный борщ печерский, суп с рыжем и родзынками, суп Леопольдов, утка с родзынками и черносливом на красном соусе, ножки говяжьи с прибавкою миндалю, бузинный цвет, в меду варенный, вишневка, терновка, сливянка, яблоновка, водка красная мастихинная, кардамонная с золотом, инбирная коричневая… — также способствует созданию и передачи особого местного колорита.
«И вое однако ж тихомолком, чтоб батенька не слыхали; все эти проклятия ушли в уши поварки, когда приходила требовать масла, соли, оцета, родзынков и проч» [Квитка-Основьяненко].
«При третьей перемене поставлялись на стол наливки: вишневка, терновка, сливянка, яблоновка и проч., и проч. Рюмок тогда не было, и их не знали, и их бы осмеяли, если б увидели, а пили наливки теми же кубками и стопами, что пиво и мед» [Квитка-Основьяненко].
«И в какие же дураки он попался в один день! Надобно знать, что у нас к обеду готовился один день борщ, а в другой день суп, чтобы не прискучило. В суповой день принесли к столу свежей рыбы и раков. Маменька пожелали рыбного борщу и приказали изготовить. Кухарка, зная порядок, изготовила, как требовала очередь, и суп с лапшею и гусем. Из раков же, как их было немного, сами приготовили ботвинье, называвшееся у нас „холодец“, которого, по малому числу раков, едва достаточно было на две порции — батеньке и маменьке» [Квитка-Основьяненко].
III.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проанализировав теоретический и практический материал на заданную тему, мы пришли к следующим выводам:
К семантическим особенностям текста романа относятся использование восклицательных, вопросительных, эллиптических предложений, паузы в речи, вводные слова, включение элементов прямой речи. Данные приемы выполняют стилистическую функцию -придают тексту экспрессивность и являются средством характеристики героев романа.
Морфологическими особенностями являются суффиксы и приставки прилагательных и существительных, придающих речи книжный возвышенный или, наоборот, сниженный разговорный оттенок. Придание словам книжного оттенка или использование возвышенных слов в речи простых людей создает иронический эффект.
Семантическими особенностями анализируемого текста являются примеры использования элементов разговорной речи — междометий, варваризмов, просторечных слов и форм слов, что служит целям придания тексту особого колорита и создает особую национальную народную атмосферу.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Белинский В. Полн. собр. соч.— М., 1954.— Т. IV.— С. 446.
Выготский Л. С. Мышление и речь: Психологические исследования. — М.: Лабиринт, 1996.-416с.
Квитка-Основьяненко Г. Пан Халявский. Электронный ресурс. Режим доступа:
http://www.shounen.ru/ocr/pan_halyavski.rar
Квитка-Основьяненко Г. Собр. соч.— Т. 5.— С. 168.
Квитка-Основьяненко Г. Собр. соч.— Т. 7.— С. 221.
Клочкова Э.А. О распределении классов слов в живой разговорной речи // Вопросы стилистики. — Саратов: Саратовский гос. Университет. 1969
Вып.94—-95.
Мейлах М. Индексы морфологической типологии // Проблемы грамматического моделирования. /Под ред. А. А. Зализняка. — М.: Наука, 1973, с.
169.
Никонов В. А. Статистика падежей русского языка // Машинный перевод и прикладная лингвистика. — М.: 1959
Вып.3 (10).
Померанцев И. Плач по пану Халявскому. Литературный альманах. Выпуск десятый. СПб.: Атос, 1997. С.
82.
Сиротинина О. Е. Русская разговорная речь. — М.: Просвещение, 1983.
Штейнфельдт Э. А. Частотный словарь современного русского литературного языка. Таллин, 1963.
Библиотека для чтения. — 1841.— Т. 44.— С. 7—12.
