Европейская культура 18 в

Он принял участие в спорах о назначении искусства и в создании нового учения о прекрасном. Кейлюс одним из первых положил начало научной археологии и истории искусства, стремясь к более полному, историческому пониманию античности, изучение которой он хотел поставить на службу современности. Он несомненно подготовил деятельность Винкельмана, который, как известно, пользовался трудами Кейлюса. Как писатель Кейлюс был автором новелл, романов, литературных сказок (некоторые из них могли оказать влияние на творчество Екатерины II). Его сочинения были известны русскому читателю на языке оригинала и по переводам XVIII века. Большую роль в создании просветительского романа во Франции сыграл магистрат, ученый-легист, эрудит Тома-Симон Гелетт, автор подражаний восточным сказкам и стилизаций. Он вел простую жизнь мудреца и трудолюбивого ученого, был известным коллекционером материалов по истории уголовного законодательстве; ему свойственно научное отношение к тексту и литературе, что проявилось в переиздании им специально подготовленных сочинений старинных французских писателей.

Художественные произведения Гелетта отличались сатирической направленностью; большое место в них было отведено рассуждениям на темы политики, религии, философии, познания человека, его морали. Сказки Гелетта переводились во второй половине XVIII в. на русский язык и пользовались успехом, о чем свидетельствуют их переиздания. Мы упомянули лишь имена трех, ныне несправедливо забытых французских просветителей. Их историко-культурные, научные интересы и занятия, с ними связанные, не возникали вдруг: в них выразился активный дух французского Просвещения, идеи которого воодушевляли лучшие умы, — среди них д’Аржан, Кейлюс, Гелетт.

Европейское искусство и литература

Искусство XVIII в. находится в состоянии кризиса, когда величественная, воздвигавшаяся в течение тысячелетий грандиозная художественная система (как модель особой жизни) подверглась пересмотру. Постепенное разрушение сословно-иерархического принципа повлекло и трансформацию санкционированного религией искусства. В нем можно выделить несколько направлений, отличающихся друг от друга не столько по стилю, сколько мировоззренческой и идеологической направленностью.

Одним из таких направлений является стиль рококо; исследователи рассматривают его как выродившееся барокко (речь идет о стиле рококо второй четверти и середины XVIII в.). Такой взгляд вполне правомерен с точки зрения эволюции формы — динамики, ритма, взаимоотношений целого и части. Действительно, мощную пространственную динамику, разительные контрасты и впечатляющую пластическую игру форм барокко сменяет стиль, который ка. к бы переводит криволинейные построения барокко в новый регистр. Оставляя без внимания фасады, рококо разыгрывает на стенах и потолках интерьеров орнаментальные симфонии, сплетает кружевные узоры. При этом рококо достигает вершин виртуозности, изящества и блеска, но полностью утрачивает барочную монументальность, основательность и силу. Другое направление — классицизм XVIII в. — тоже воспринимается как «облегченный» классицизм предшествующего века. Ведь в нем больше археологической точности, чем в предшественнике, больше изящества, выдумки и разнообразия, но также чувствуется недостаток весомости и силы. Возникает искушение считать «второй» классицизм переработанным изданием «первого», поскольку можно проследить, как один классицизм переходил в другой даже в творчестве архитекторов, например семьи Блонделей.

Однако и рококо, и классицизм XVIII в. представляют собой нечто принципиально новое по отношению к своим прямым предшественникам, а также к ранее существовавшим стилям вообще. Это различие свидетельствует о том, что перелом между культурами XVII и XVIII вв. носил внутренний, скрытый характер. Историки искусства отмечают, что рококо — первый безордерный стиль европейского искусства за многие века. Известно, что ордер ориентировал архитектуру на человека и одновременно героизировал его бытие. Архитекторы рококо (его собственная сфера — убранство интерьера) обратились к реальному человеку с его реальными потребностями. Они начали заботиться о комфорте, окружать человека атмосферой удобства и изящества.

Существенно то, что новый стиль стал стилем небогатых домов, в которые немногочисленными приемами внес тот же дух уюта и комфорта без подчеркнутой роскоши. Классицизм XVIII в. сделал это еще последовательнее. Важным новым началом в искусство XVIII в. было и появление течений, не имевших собственной стилистической формы и не нуждавшихся в ее выработке. Таким крупнейшим идеологическим течением стал сентиментализм, связанный с просветительскими представлениями о прирожденных человеку началах доброты и чистоты, которые теряются вместе с естественным первоначальным состоянием. Сентиментализм не требовал особого стилистического оформления, поскольку был обращен не к внешнему, а к внутреннему, не к всеобщему, а к личному. Но особая окраска, особое чувство проникновения в интимный мир, тонкость эмоций, даже чувство пропорций и воздушность фактуры так или иначе связаны с сентиментализмом.

Все это создавало ощущение нежного изящества, близости к природе и внутреннего благородства.

Сентиментализм превращается в предромантизм: «естественный человек» приходит в столкновение с общественными и природными стихиями, с мрачными бурями и потрясениями жизни, предчувствие которых заложено во всей культуре XVIII в.

Столкновение индивидуальности с обществом, с трагедиями бытия, переход идеала в сферу неосуществимой фантазии приводят в XIX столетие, когда буржуазный индивидуализм и атомизация общества кладут конец явлению стиля как крупной историко-художественной категории. Главным же результатом развития искусства XVIII в. является рождение основ художественной культуры последующих столетий, хотя и в маскарадном костюме изысканных, изощренных театральных форм. Как из-под париков глядят на нас умные, все понимающие глаза философа и борца, как удобство бытовой вещи появляется в замысловатом рококо, так в сложном и увлекательном искусстве XVIII в. можно разглядеть рождение реализма и функционализма всего Новейшего времени. В умах писателей эпохи Просвещения все чаще возникает мысль о единстве человека и его культуры. Еще Лейбниц размышлял о контактах Востока и Запада и даже о возможности создания в отдаленном будущем единого общечеловеческого языка.

На протяжении XVIII в. в Европе в целом необычайно возрастает интерес к жизни, обычаям и культуре стран Востока. Так, во Франции еще в конце XVII в. появилось многотомное издание «

Восточная библиотека". В начале XVIII в. появляются переводы с арабского, персидского и других восточных языков. Особый успех имеет издание «Сказок тысячи и одной ночи», вызвавшее множество подражаний.

Многие из этих книг переводятся с французского языка на другие европейские языки, в том числе и на русский. Об интересе к Востоку свидетельствует известный перевод «Шакунталы» Калидасы (в Англии осуществленный В. Джойсом, в Германии — Форстером, в России — Карамзиным). Русский ученый Г. Лебедев стремится проникнуть в тайны древней индийской культуры.

Весьма популярны стали восточные темы, сюжеты и образы. Монтескье, Вольтер, Голдсмит, Виланд и многие другие обращаются к темам и образам Востока, даже если «Восток» в их представлении дается условно и недифференцированно. П. А. Плавильщиков написал трагедию на тему о борьбе народа Индии против орд далеко не условного Надир-шаха. Однако еще более важными были попытки теоретически осмыслить культуру разных наро/хов, исходя из идеи единства человеческого рода. Еще в канун Просвещения в Италии Вика говорил: «Существует необходимо в природе один умственный язык, общий для всех народов». Головецкий в труде «О человеке» утверждал, что «различие вкусов у людей предполагает лишь небольшие различия и оттенках их ощущений», в принципе-же все народы обладают одинаковыми возможностями для развития.

Для доказательства он сослался на «единообразие народных пословиц» у разных народов. Просветители исходили из своих представлений об универсальности разума и единстве человеческой природы. Из них к идее мировой литературы ближе других подошел Гердер, который внимательно изучал фольклор разных стран и опубликовал сборник «Голоса народов в их песнях». Разумеется, он мог привести только отдельные образцы песенного творчества разных народов. Охватить единым взглядом все богатство культуры мира при тогдашнем уровне знаний было невозможно. Но он мечтал о такой возможности и завещал ее следующим поколениям, восклицая: «Какой это был труд о роде людском, о человеческом духе, мировой культуре, обо всех странах, эпохах, народах, о силах, смешениях, образах!» Философы «века разума» давно уже подрывали основы современных им государств Европы, где и политическая власть и громадная доля богатств принадлежали аристократии и духовенству, тогда как народная масса оставалась вьючным животным для сильных мира сего. Провозглашая верховное владычество разума, выступая с проповедью веры в человеческую природу, которая проявит все свои хорошие стороны, как только ей будет возвращена свобода, просветители «открыли перед человечеством широкие, новые горизонты» (П. Кропоткин). В эпоху Просвещения возникли мощные идейные течения, произошла революция в интеллектуальной, этической, правовой и эстетической сферах, что проложило путь к политическим переменам и в итоге потрясло государственные основы Франции (а также других стран Европы и Северной Америки).

Возможно, именно в это время светская культура стала определяющим фактором, основной движущей силой. Результатом «века Разума» стала Великая французская революция 1789 г., провозгласившая человека гражданином. Учредительным собранием 20—26 августа первого года революции была принята Декларация прав человека и гражданина. В ее первой статье записано: «Все люди рождаются и остаются свободными и равными в правах». Эта идея. рожденная европейской культурой эпохи Просвещения, утвердилась теперь повсюду.

Правда, путь к ее реализации был непрост: ее оспаривали и отвергали, забывали и вновь открывали, одни едва терпели ее, другие считали жизненно необходимой. И наконец, в 1948 г. вдохновленное ею международное сообщество приняло Всеобщую декларацию прав человека. Оценивая судьбу идей Великой французской революции 200 лет спустя, историк Ф. Фюре говорит, что «они привлекают все больше сторонников, но трудности, связанные с их полным претворением в жизнь, огромны».

Ныне подвергается серьезному сомнению выработанная в эпоху Просвещения идеология прогресса в различных формах. Дискредитация прошлого представляется условием усилий, устремленных к будущему, с которого начнется подлинная история человека — хозяина своей судьбы и создателя своего счастья. Важнейшие драмы нашего века, неумение контролировать ход научно-технического прогресса, двусмысленность самого этого прогресса, великие вопросы бытия, остающиеся без ответа, — совокупность этих и других факторов обусловила кризис идей прогресса. Различные формы усталости и нигилизма — симптомы этого кризиса. Неадекватной действительности оказалась и идея господства человека над природой — она обернулось глобальной экологической проблемой.

Некоторые ученые считают, что созданная в «век разума» интеллектуальная машина разбилась при столкновении с реалиями жизни (достаточно вспомнить трагические последствия просветительской догмы о формировании нового человека). Несомненно одно — не все идеи просветителей оказались жизнеспособными, их истинность нельзя абсолютизировать.

1. Поликарпов В. Лекции по культорологии.

2. Европейский альманах. История. Традиции. Культура. М., 1991.

3. История всемирной литературы. М., 1968. Т.

5.