Тропеические образы в поэзии У. Б. Йейтса

В нем наиболее четко просматриваются мифологические черты, встречающиеся не только в ирландских сказках:

I went out to the hazel wood,

Because a fire was in my head,

And cut and peeled a hazel wand,

And hooked a berry to a thread;

And when white moths were on the wing

And moth-like stars were flickering out,

I dropped the berry in a stream

And caught a little silver trout.

When I had laid it in the floor

I went to blow the fire aflame,

But something rustled on the floor?

And someone called me by my name:

It had become a glimmering girl

With apple blossom in her hair

Who called me by my name and ran

And faded through the brightening air.

Though I am old with wandering

Through hollow lads and hilly lands.

I will find out where she has gone,

And kiss her lips and take her hands;

And walked among long dappled grass,

And pluck till time and times are done

The silver apples of the moon,

The golden apples of the sun.

Прежде всего, черты баллады придают описанию многочисленные параллельные конструкции с союзом and. Изначально, баллада являлась жанром устного народного творчества, поэтому для лучшего ее запоминания в ней всегда присутствуют повторы, которыми изобилует и данное стихотворение. Кроме того, посредством повтора автор придает повествованию определенную динамику, также характерную для устного народного творчества: I went out to the hazel wood, // Because a fire was in my head, // And cut and peeled a hazel wand, // And hooked a berry to a thread; // And when white moths were on the wing // And moth-like stars were flickering out, // I dropped the berry in a stream // And caught a little silver trout.

В стихотворение включен мифологический сюжет превращения рыбы, пойманной лирическим героем, бродячим поэтом, — в девушку: And someone called me by my name: // It had become a glimmering girl // With apple blossom in her hair // Who called me by my name and ran // And faded through the brightening air. Следует отметить, что данный сюжет встречается не только в ирландских, но и в русских народных сказках (ср.: царевна лягушка). Традиционным является и развитие сюжета, когда лирический герой влюбляется в увиденную девушку и решает найти ее во что бы то ни стало: I will find out where she has gone, // And kiss her lips and take her hands…

Для того, чтобы продемонстрировать всю силу чувств героя Йейтс использует гиперболу: And walked among long dappled grass, // And pluck till time and times are done // The silver apples of the moon, // The golden apples of the sun.

Следующее анализируемое произведение Йейтса The Song Of The Old Mother представляет собой своеобразный «плач» старой женщины, жалобу на судьбу, который также характерен для народного творчества:

I rise in the dawn, and I knell and blow

Till the seed of the fire flicker and glow;

And then I must scrub and bake and sweep

Till stars are beginning to blink and peep;

And the young lie long and dream in their bed

Of the matching of ribbons for bosom and head,

And their day goes over in idleness,

And they sigh in the wind but lift a tress:

While I must work because I am old,

And the seed of the fire gets feeble and cold.

Для того, чтобы передать, что женщина целый день крутится по дому «как белка в колесе», Йейтс использует однородные члены предложения, соединенные союзом and: And then I must scrub and bake and sweep… Так женщина трудится до поздней ночи, когда единственными свидетелями ее усилий становятся лишь звезды: Till stars are beginning to blink and peep…

Описание судьбы пожилой женщины контрастирует с времяпрепровождением молодых, проводящих день в безделии, единственной заботой которых является выбор нарядов: And the young lie long and dream in their bed // Of the matching of ribbons for bosom and head… Для того, чтобы сделать противопоставление еще более ярким, автор использует гиперболу, заявляя, что самое большое усилие, которое позволяют себе молодые женщины за день — это поправить прическу: And their day goes over in idleness, // And they sigh in the wind but lift a tress…

Минорный лад, заданный в стихотворении, усиливается к финалу. Стихотворение завершается метафорой: And the seed of the fire gets feeble and cold… Йейтс проводит параллель между тем, как гаснет огонь в очаге и тем, как от повседневных забот постепенно угасает надежда и сама жизнь в человеке.

Своеобразный призыв представляет собой следующее анализируемое произведение Йейтса — To His Heart, Bidding It To have No Fear:

Be you still, be you still, trembling heart;

Remember the wisdom out of the old days:

Him who trembles before the flame and the flood,

And the winds that blow through the starry ways,

Let the starry winds and the flame and the flood

Cover over and hide, for he has no part

With the lonely majestical multitude.

Лирический герой обращается к другу (или к читателю), призывая его не бояться жизненных невзгод, которые в стихотворении метафорически представлены в виде огня, наводнения и ветров: Let the starry winds and the flame and the flood // Cover over and hide, for he has no part // With the lonely majestical multitude.

Еще одним примером любовной лирики Йейтса является стихотворение The Travail of Passion:

When the flaming lute-thronged angelic door is wide;

When an immortal passion breathes in mortal clay;

Our hearts endure the scourge, the plaited thorns, the way

Crowded with bitter faces, the wounds in palm and side,

The vinegar-heavy sponge, the flowers by Kedron stream;

We will bend down and loosen our hair over you,

That it may drop faint perfume, and be heavy with dew,

Lilies of death-pale hope, roses of passionate dream.

Удивительное по своей силе описание переживаний главного героя находит отклик в сердцах читателей благодаря системе ярких образов, которые Йейтс использует в этом стихотворении. При помощи метафоры поэт показывает, как человек вступает в мир страсти через открытую дверь, дверь рая (When the flaming lute-thronged angelic door is wide…).

Йейтс изображает страсть почти как священное чувство, противопоставляя смертность человеческой плоти, которую он метафорически называет глиной (clay), — бессмертной страсти: When an immortal passion breathes in mortal clay…

Однако чувство страсти и чувство любви неизменно связаны со страданиями (the wounds in palm and side), которые метафорически представлены в стихотворении в виде шипов (the plaited thorns). Безответная страсть может приобрести оттенок горечи. Для того, чтобы сделать это утверждение более выразительным, Йейтс прибегает к аллюзии: The vinegar-heavy sponge… Губку, пропитанную уксусом преподнесли распятому Христу; используя этот образ, поэт показывает мучения, которые может причинить человеку страсть.

И тем не менее, человек, несмотря на все трудности и страдания, не желает избегнуть этого чувства хоть раз в жизни. Поэтому Йейтс заканчивает свое стихотворение, говоря, что человек должен преклонить голову перед цветами страсти: We will bend down and loosen our hair over you, // That it may drop faint perfume, and be heavy with dew, // Lilies of death-pale hope, roses of passionate dream.

Тема любви наиболее востребована в ранней лирике Йейтса, еще одним подтверждением этого является стихотворение — The Sorrow Of Love:

The brawling of a sparrow in the eaves,

The brilliant moon and all the milky sky,

And all that famous harmony of leaves,

Had blotted out man’s image and his cry.

A girl arose that had red mournful lips

And seemed the greatness of the world in tears,

Doomed like Odysseus and the labouring ships

And proud as Priam murdered with his peers;

Arose, and on the instant clamorous eaves,

A climbing moon upon an empty sky,

And all that lamentation of the leaves,

Could but compose man’s image and his cry.

Стихотворение имеет «рамочную» композицию — оно начинается и завершается описание природы, которая поразила лирического героя своей красотой, для выражения которой Йейтс использует эпитеты: brilliant, milky, famous. Однако воображение героя поразила не только природа, но и красота девушки, которую поэт характеризует при помощи аллюзии к произведению Гомера: Doomed like Odysseus and the labouring ships… Кроме того, Йейтс приписывает ей царственную гордость: And proud as Priam murdered with his peers…

Мотив старости довольно часто встречается уже в ранних произведениях Йейтса как, например, в стихотворении When You Are Old:

When you are old and grey and full of sleep,

And nodding by the fire, take down this book,

And slowly read, and dream of the soft look

Your eyes had once, and of their shadows deep;

How many loved your moments of glad grace,

And loved your beauty with love false or true,

But one man loved the pilgrim Soul in you,

And loved the sorrows of your changing face;

And bending down beside the glowing bars,

Murmur, a little sadly, how Love fled

And paced upon the mountains overhead

And hid his face amid a crowd of stars.

Даже в стихотворение, посвященном старости, Йейтс включает мотив любви, призывая лирическую героиню вспомнить мужчин, которые любили ее в течении жизни, а в особенности одного, который любил в ней, прежде всего, внутреннюю красоту и ее непостоянство: How many loved your moments of glad grace, // And loved your beauty with love false or true, // But one man loved the pilgrim Soul in you, // And loved the sorrows of your changing face;

Йейтс еще раз подчеркивает, что главным для человека является любовь, которая представлена при помощи олицетворения — Love.

Разумеется, объем курсовой работы не может охватить всю раннюю лирику Йейтса. В рамках данного исследования были рассмотрены произведения, наиболее типичные для первого периода творчества поэта.

Заключение

Творчество У. Б. Йейтса внесло существенный вклад в мировую литературу. Ирландец по происхождению, Йейтс с детства приобщился к древней культуре своей страны, которую воспринимал через сказки, легенды и мифы. Позже писатель принял деятельное участие в популяризации и развитии ирландской литературы, став одной из ключевых фигур «Ирландского Возрождения».

Ранние произведения Йейтса проникнуты мотивами кельтского фольклора и характеризуются неоромантическим стилем. В них также заметно влияние оккультизма (активным адептом которого Йейтс был с 1890-х годов). Ряд произведений (например, пьеса «Кэтлин, дочь Холиэна») не чужды политически-национальной тенденции. Йейтс, особенно на раннем этапе своего творчества, хотел писать для многих — для всей Ирландии, но при этом не следовать общепризнанным образцам, не поступаться своими принципами. Не удовлетворенный творчеством Ирландских писателей XIX века, Йейтс в поисках подлинной традиции обратился к ирландской классике, созданной на гаэльском язык.

В глубоком интересе Йейтса к ирландскому фольклору слились его философски-художественные и патриотические устремления. Возрождение Искусства Ирландии воспринималось Йейтсом как часть движения духовности, начавшегося во всем мире, Характерно то, что там, где множество его современников видело упадок, Йейтс находи обнадеживающие признаки поворота к истиной традиции. Обращаясь к прошлому, Йейтс думал о будущем.

После Первой мировой войны и гражданской войны в Ирландии Йейтс меняет поэтику; в его поздней лирике постоянно присутствует мотив конфликта. Стилистика произведений Йейтса заметно усложняется. В более поздний период творчества Йейтс осуждал излишний романтизм своих первых работ, таких как, например, «Высокий слог», «Цирк гасит огни», которые характеризует пристрастие к мизансцене, к эффектности. В то время как в двух больших стихотворениях «Посещение муниципальной галереи» и «Под Бел-Балбеном» Йейтс находит спокойное достоинство. Первое из них — исчисление потерянных друзей, второе — итог жизни и завет новым ирландским поэтам.

Творчество Йейтса по праву было удостоено Нобелевской премии, в своих произведениях автор использует выразительные средства и стилистические приемы, которые оставляют неизгладимый след в душе и памяти читателя.

Список литературы

Голубович К. О. Символ в поэзии У. Б. Йейтса: Автореф. дис. канд. филол. наук. М.: МГУ, 2002.

Гроссман. A. P. Ранняя поэзия Йейтса. М., 1987.

Йейтс У. Общее предисловие к моим стихам // Йейтс У. Избранные стихотворения. Лирические и повествовательные. М., 1995.

Йейтс У. Эссе и письма. М., 1999.

Мелетинский Е. М. Миф и историческая поэтика фольклора. // Фольклор. Поэтическая система. М., 1975.

Мельницер Г. З. Драматургическая поэтика У. Б. Йейтса: Автореф. дис. канд. филол. наук. М.: МГУ, 1998.

Косачева Е. В. Йейтс и Блейк: мистический язык и миф: Дис. канд. филол. наук / Моск.

гос.ун-т им. М. В. Ломоносова. М., 2002.

Кружков Г. М. Роза и башня в кн.: Йейтс У. Б. Роза и башня. СПб., 1999.

Кружков Г. М. У. Б. Йейтс: исследования и переводы. М.: РГГУ, 2008.

Рис А. Наследие кельтов: Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе. М.: Энигма, 1999.

Соболева К. А. Фольклорное и мифологическое в английской литературной традиции XX века (Дж. Р. Р. Толкин. У. Б.

Йейтс): Дис. канд. филол. наук / Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова.

М., 2005.

У.Б. Йейтс. Видение: поэтическое, драматическое, магическое. Пер. с англ. / Колл. пер.; сост. и предисл. Голубович К. М.: Логос, 2000.

Фланнери М. К. Йейтс и волшебство: ранние работы. М., 1991.

Язык и культура кельтов: Материалы VII коллоквиума (Санкт-Петербург, 29 июня-1 июля 1999 г.). СПб.: Наука, 1999.

Allbright D. The myth against myth: a study of Yeats’s imagination in old age. Dublin, 1989.

Cokh V. W.B. Yeats, the tragic phase: a study of the last poems. L., 1984.

Hoffman D. J. Barbarous knowledge: myth in the poetry of Yeats. Dublin, 1978.

Rain K. Yeats the initiate: the essays on certain themes in the work of W.B. Yeats. L., 1994.