Например, в романе «Князь ветра»:
Больше за всю дорогу Иван Дмитриевич головы не повернул, но за квартал до цели решил все-таки удостовериться, что проклятый филер все еще тут, на хвосте.
На стук никто не отозвался, дверь была заперта на ключ, но коридорный открыл ее своим ключом.
Выйдя из номеров Миллера на Кирочную, Иван Дмитриевич забыл, что приехал сюда на казенных лошадях, и направился к стоявшему возле ворот извозчику. <�…> Лицо его показалось знакомым, но тут сзади набежал полицейский кучер <�…>
В фэнтези М. Семеновой историзмы также служат для воссоздания быта персонажей. Например, в романе «Бусый волк»:
Руки сами собой потянулись распустить косы, расчесать их гребнем, как это сделает любой венн, готовясь свершить судьбоносное дело.
Он улыбнулся очень нехорошей улыбкой, положил наземь копьё, отцепил от пояса меч и боевой нож. Снял кольчугу и расстегнул подкольчужник, оставшись в одной полотняной рубахе.
Второй фрагмент иллюстрирует тематическую группу, называющую детали одежды воина. Она поддерживается словами, обозначающими оружие («копье», «меч», «нож»), которые не выходят из активного запаса.
Вместе с историзмами присутствуют архаизмы, призванные подчеркнуть особенность мировосприятия персонажей: «свершить», «наземь». Или:
Вельхи вообще-то славились как неробкий и гостеприимный народ, но у них на глазах творилось нечто превыше обыденного понимания.
А.Н.Осипов отмечает, что в фэнтези, как разновидности фантастической сказки, «часто используется элемент ирреального, божественного, потустороннего».
Жанр иронического детектива предполагает использование различных средств выражения юмора. Одним из них является употребление устаревшей лексики, которая сталкиваясь с лексикой разговорной и создает комический эффект. Например:
Хозяин дома мрачно глянул на Алису и пошел на нее тараном:
— Людмила здесь более не живет, нечего сюда таскаться! (Д.Донцова «Безумная кепка Мономаха»).
Ну почему мне так отчаянно не везет? Чем я прогневала своего ангела-хранителя? (Там же).
Поначалу она была вроде Настя Обдуленко, но Анатоль решил, что такое имя прелестнице не слишком подходит, загадочности мало, да и вообще за версту разит Одессой и Привозом, и переименовал ее в Асю Ленко <�…> (Т.Устинова «Один день, одна ночь»).
Архаизмы также служат средством выражения оценки:
Попробуйте сами вдолбить в головы тупых школяров понятие о великой литературе, о Пушкине, Лермонтове, Достоевском (Д.Донцова «Старуха Кристи отдыхает»).
И средством создания речевой характеристики героя:
— Омерзительная графика, — передернулся Андрей Львович, — и теперь я хочу знать, кто сей шутник! (Там же) В массовой литературе также можно наблюдать частотность отдельных устаревших элементов, в частности, союза «ибо».
Например: Он опять переводил, только теперь наоборот, с французского на русский, кутил по ресторанам, поигрывал в рулетку, но никогда не увлекался, ибо был довольно скуп <�…>.
Его фантазии окажутся пророческими — вот увидите, увидите! — ибо цивилизации, той, которую все знают, приходит конец, наступает последний предел (Т.Устинова «Один день, одна ночь»).
В первом фрагменте союз «ибо» соседствует с разговорными глаголами «кутил», «поигрывал», вступая с ними в стилистический диссонанс. Во втором примере, наоборот, он стилистически поддерживается словами книжного характера «пророческими», «предел». Об ироническом контексте сигнализирует вставка «вот увидите, увидите!».
В корпус массовой литературы входят также тексты биографического и автобиографического плана. С развитием интернета стала популярной такая форма дискурса, как интернет-блоги. Так, проект «Живой Журнал» в свое время сформировал свою аудиторию читателей вокруг авторов, известных, в частности, и в литературе. Откликом на запрос современности стал выход двух книг Е. Гришковца, представляющих сборники записей в «Живом Журнале», — «Один день жжизни» и «Продолжение жжизни».
Жанрово данные тексты представляют собой нечто среднее между мемуаристикой, публицистикой и дневниковыми записями. Сборники Е. Гришковца включают заметки о событиях жизни личного плана, профессиональной деятельности и о событиях общественного значения.
Граница между личностью автора и образом пишущего в подобных текстах нивелирована. Можно говорить об их идентичности. Таким образом, использование автором слова является средством выражения его языковой личности.
В речи Е. Гришковца (по материалам указанных книг) устаревшая лексика встречается редко на фоне лексики общеупотребительной. Автор прибегает к архаизмам с целью усиления значения. В ситуации, когда современный аналог не может выразить необходимую семантику, говорящий обращается к устаревшей лексике. Например, автор выбирает слова «изрыгать (злобу)», «жаждать», «гневаться» вместо современных синонимов «бранить"/"ругать», «желать"/"хотеть», «злиться» в следующем контексте:
А все те, кто тут изрыгал злобу и ненависть, безо всяких сомнений уверены, что всё прекрасно понимают — и даже понимали заранее.
По возможности не ждать и не жаждать того, чтобы виновные были непременно наказаны.
Если полтора года назад я гневался и даже рассуждал о пошлости и бессмысленности Петросяна <�…>
В архаических вариантах в значении присутствует сема «высшая, значительная степень проявления».
В других случаях использование устаревшей лексики сигнализирует о юмористическом характере комментария. Например: К тому моменту я уже вкусил прелести и трудности европейских гастролей в Финляндии, Англии, Германии, Франции…
Так же, должно быть, отвечают на эсэмэски красивые барышни, которых в «Москве» всегда много.
Тексты массовой литературы используют средства пассивного словарного запаса. В значительной степени частотность и значимость устаревшей лексики связана с жанровой спецификой произведения.
Для исторического детектива и фэнтези присуще обращение к историзмам, архаизмы же используются в качестве средств экспрессивности, выражения авторской оценки, создания речевой характеристики героя. Следует заметить, что спектр функций архаизмов определяется индивидуальным авторским стилем.
Иронический детектив в меньшей степени задействует устаревшую лексику: для него не характерны историзмы, архаизмы в качестве средств экспрессии уступают разговорным элементам активного запаса. Такие произведения призваны привлечь интерес закрученностью сюжета, интригой, и в меньшей степени — культурологическим фоном.
В мемуарной литературе устаревшая лексика становится средством выражения языковой личности автора.
Заключение
.
Современные газетные тексты и тексты массовой литературы представляют собой интересный феномен для лингвистического изучения. Активизация личностного начала, ориентация на языковой вкус массового читателя выдвинули на первый план средства выражения экспрессии и оценки. Помимо собственно оценочной лексики, входящей в активный запас носителей языка, кроме разговорных и просторечных элементов, жаргонизмов, ставших популярными в массовом дискурсе, в средства выражения экспрессивности в настоящее время вовлечена и устаревшая лексика.
Устаревшая лексика неоднородна по составу: к ней относят историзмы и архаизмы. Они по-разному функционируют в речи, в том числе в текстах публицистического и художественного стиля.
Основное назначение историзмов — воссоздание особенностей описываемой исторической эпохи. Они используются в текстах на историческую тематику и выполняют номинативную функцию.
Преобладание тематической группы историзмов определяется темой текста или произведения. Например, в исторических детективах Б. Акунина, Л. Юзефовича актуальны историзмы, называющие должности, звания, понятия, связанные со следственным делом.
В газетных текстах историзмы часто выполняют также экспрессивную функцию: они актуализируют значение, связанное с исчезнувшей реалией, которое не может быть адекватно выражено современными средствами («князь», «опричнина»).
Употребление архаизмов отмечено на примере собственно лексических и лексико-словообразовательных. Их использование характеризуется широким спектром функций. Так же, как и историзмы, архаизмы могут быть средством выражения референции («благость»). Как правило, она сопровождается коннотацией: усилением значения («гневаться»), выражением оценки («чернь»), иронии и самоиронии («прогневала»). Частотную группу архаизмов составляют книжные слова, сопровождаемые пометой высок. («соизволение»).
И в случае историзмов, и в случае архаизмов авторы обращаются к известным, опознаваемым носителями языка лексемам. Их можно назвать общеупотребительной устаревшей лексикой, которая знакома из школьного курса русского языка, литературы, истории, из значимых в культуре прецедентных текстов. Среди последних значатся, как указывает Ю. Н. Караулов, «и библейские тексты, и виды устной народной словесности, и публицистические произведения историко-философского и политического звучания». Тем самым поддерживается статус массового назначения рассматриваемых текстов.
В данной курсовой работе была предпринята попытка изучения особенностей употребления историзмов и архаизмов в газетных текстах и текстах массовой литературы. Мы отметили, что более частотными по использованию являются архаизмы, которые преимущественно выступают в качестве средства выразительности.
Также нами были обозначены такие функции устаревшей лексики, как: собственно номинативная, совмещение номинативной и экспрессивной, оценочная (реализующая юмористический, иронический, сатирический тон). В массовой литературе архаизмы, в частности, принадлежащие разным стилям, активно используются для создания речевой характеристики персонажа.
Устаревшая лексика также вовлекается в творческую активность языковой личности и становится материалом для создания новых слов («телеопричнина», «нанодекабристы»). Все вышеперечисленные факты свидетельствуют о переосмыслении историзмов и архаизмов, об их функционировании в массовых текстах, и особенно в газетных, в новом качестве. Устаревшая лексика будто подстраивается под тенденции языковой моды, трансформируется формально и семантически, вступает в связи с современной разговорной, сниженной лексикой.
Данное исследование, на наш взгляд, является лишь одним из этапов более тщательного изучения проблемы функционирования устаревшей лексики и определения лексического своеобразия текстов газет и массовой литературы.
Исследование может продолжить анализ функционирования историзмов и архаизмов в диахронном аспекте (в творчестве одного публициста; в произведениях массовой литературы одного автора); сравнительно-сопоставительный анализ произведений массовой литературы одного жанра, но разных авторов; изучение функционирования устаревшей лексики в аспекте стилистической нормы и ее нарушения и др.
Арсирий А.П., Дмитриева Г. М. Занимательная грамматика русского языка. М.: ТОО «Экслибрис-пресс», 1997.
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969.
Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов. СПб.: Паритет, 2006.
Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М.: Дрофа, 1998.
Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка. М., 1991.
Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М.: Рольф, Айрис-пресс. 1997.
Дворникова Е. А. Проблемы изучения традиционно-поэтической лексики в современном русском языке // Вопросы лексикологии. Новосибирск, 1977.
Какорина Е. В. Трансформация лексической семантики и сочетаемости (на материале языка газет) // Русский язык конца XX столетия (1985−1995). М., 2000. С. 32−66.
Каминский П. П. Принципы исследования публицистики на современном этапе. URL: lib.tsu.ru›mminfo/63 105/fil/01/image…105.pdf (дата обращения 22.
12.2012).
Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.
Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М.: Флинта: Наука, 2008.
Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. СПб: Златоуст, 1999.
Осипов А. Н. Фантастика от «А» до «Я». М., 1999.
Розенталь Д.Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А. Современный русский язык. М.: Айрис-Пресс, 2002.
Современный русский язык / Под ред. П. А. Леканта. М., 2001.
Солганик Г. Я. О языке и стиле газеты // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003.
Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. М.: Ком.
Книга, 2007.
Стюфляева М. И. Образные ресурсы публицистики. М.: Мысль, 1982.
Черняк М. А. Феномен массовой литературы ХХ века. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2005.
Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка. М.: Просвещение, 1972.
Библиография.
Гулыга Е. В. Статус грамматических архаизмов в системе языка и их миграция в процессе историч. развития // ФН. 1971, № 2. С. 50−60.
Добросклонская Т. Г. Тексты массовой информации в лингвокультурологическом аспекте // Публицистика и информация в современном обществе. М.: МГУ, 2000.
Калинин А. В. Лексика русского языка. 1971.
Купина Н.А., Литовская М. А., Николина Н. А. Массовая литература сегодня: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2009.
Солганик Г. Я. Автор как стилеобразующая категория публицистического текста // Вестник Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2001. № 3. С.11−15.
Шнайдерман Л. А. Устаревшая лексика и ее стилистическое использование в произведениях Алексея Константиновича Толстого: Автореф. дис. … канд. филол. наук / Воронеж. гос. ун-т. Воронеж, 1996.
Шанский Н. М. Устаревшие слова в лексике современного русского литературного языка // Русский язык в школе. 1954. № 3. С. 27−33.
Ярцева В. Н. Развитие грамматического строя языка и проблема архаизмов // Проблемы современной филологии: Сборник статей к 70-летию акад. В. В. Виноградова. М., 1965.
Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003.
Словари.
Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 1998.
Ожегов С.И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1997.
Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. Репринтное издание: М., 1995.
Большой энциклопедический словарь. Языкознание. М.: Дрофа, 1998, с. 540.
Арсирий А.П., Дмитриева Г. М. Занимательная грамматика русского языка. М.: ТОО «Экслибрис-пресс», 1997. С. 77.
Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М.: Рольф, Айрис-пресс. 1997, С. 77.
Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка. М.: Просвещение, 1972. С. 30.
Розенталь Д.Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А. Современный русский язык. М.: Айрис-Пресс, 2002. С. 78.
Солганик Г. Я. О языке и стиле газеты // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. М.: Изд-во МГУ, 2003.
Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М.: Флинта: Наука, 2008. С. 94.
Стюфляева М. И. Образные ресурсы публицистики. М.: Мысль, 1982. С. 76.
Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1969. С. 56.
Дворникова Е. А. Проблемы изучения традиционно-поэтической лексики в современном русском языке // Вопросы лексикологии. Новосибирск, 1977. С. 142.
Белокурова С. П. Словарь литературоведческих терминов. СПб.: Паритет, 2006.
Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. СПб: Златоуст, 1999. С. 32.
Каминский П. П. Принципы исследования публицистики на современном этапе. URL: lib.tsu.ru›mminfo/63 105/fil/01/image…105.pdf (дата обращения 22.
12.2012).
Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. СПб: Златоуст, 1999. С. 60.
Какорина Е. В. Трансформация лексической семантики и сочетаемости (на материале языка газет) // Русский язык конца XX столетия (1985−1995). М., 2000. С. 32−66.
Цит. по Черняк М. А. Феномен массовой литературы ХХ века. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2005. С. 176.
Срезневский И. И. Мысли об истории русского языка. М.: Ком.
Книга, 2007. С. 35.
Современный русский язык / Под ред. П. А. Леканта. М., 2001. С. 540.
Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка. М., 1991. С. 406.
Осипов А. Н. Фантастика от «А» до «Я». М., 1999. С. 320.
Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987. С. 216.
