Античные спортивные единоборства в терминологическом, практическом и общекультурном аспектах

Данная работа посвящена рассмотрению практики и терминологии античной борьбы, кулачното боя и панкратиона, а также их роли в культурной жизни той эпохи. Атлетика и как часть ее единоборства с момента своего возникновения относилась к числу наиболее почитаемых в эллинской среде обычаев. Не случайно римляне, для которых традиция выступления на соревнованиях всегда оставалась чуждым явлением, называли гимнастические игры certamen Graecum («греческое состязание»)1. Поэтому в основу настоящего исследования был положен материал, предоставляемый, прежде всего, древнегреческими источниками, который в случае необходимости дополняется свидетельствами латинских авторов.

Главная задача этой работы состоит в изучении и приведении в систему обширной, но недостаточно пока известной лексики античных единоборств и состязаний, знание которой имеет большое значение для правильной интерпретации многочисленных атлетических сравнений, метафор, эпитетов и образов, столь часто встречающихся в памятниках греческой и римской словесности.

Непременным условием адекватного истолкования спортивных терминов является понимание того, какие конкретные действия стоят за тем или иным упомянутым в литературе описанием и переносным оборотом. Таким образом, еще одной задачей настоящего исследования становится реконструкция практической стороны борьбы, кулачного боя и панкратиона во всех деталях, включая применяемые атлетами приемы, методику тренировок, условия и правила проведения соревнований и т. п.

Наконец, картина единоборств была бы неполной, если не рассмотреть их в более широком контексте античной культуры, т. е. не указать на то положение, которое эти гимнастические дисциплины с самого начала занимали в жизни и воспитании древних эллинов, обычно с большим почтением относившихся к атлетическим играм и их победителям.

Первым новоевропейским исследованием, затрагивающим спортивную тематику, стала вышедшая в Венеции в 1575 г. книга Иеронима Меркуриала De arte gymnastica («О гимнастическом искусстве»)2. Это сочинение представляло собой своеобразный компендий знаний об античном атлетизме и рассматривало широкий спектр вопросов, относящихся к истории физических упражнений в древности (exercitationum omnium vetustarum genera, loca, modi, facultales et quid-quid denique ad corporis humani exercitationes pertinef). По мнению автора, его книга должна была стать практическим пособием как для врачей, так и для всех людей, интересующихся античностью и заботящихся о сохранении собственного здоровья. Любопытна и предлагаемая Меркуриалом классификация гимнастического искусства. В нем он выделяет три раздела: gymnastica bellica («военный»), gymnastica legitima sive medica («законный или медицинский»), gymnastica vitiosa sive athletica («порочный или атлетический») — каждый из которых, несмотря на некоторую резкость в формулировках, находит в книге подробное освещение. Сочинение Иеронима Меркуриала пользовалось, по-видимому, большим успехом и еще при жизни автора выдержало несколько изданий.

Семьюдесятью годами позже в 1645 г. во Франкфурте появилась еще одна книга, посвященная античной гимнастике. Автором ее был Жубер, и называлась она De gymnasiis et generibus exercitationum apud antiquos celebrium («О гимнаси-яхио видах применяемых в древности упражнений»).

Той же традиции следует и сочинение Сабатье Les exercices du corps chez les anciens ('Телесные упражнения древних"), которое вышло в Шалоне в 1772 г.

Однако, в целом, для ХУП — начала XIX столетий характерен слабый интерес к спортивной тематике. Умы образованных людей того времени гораздо больше привлекает интеллектуальная сторона античной жизни. На этом фоне вполне симптоматичным выглядит высказывание одного из ведущих деятелей французского просвещения Вольтера в адрес величайшего древнегреческого поэта Пиндара. Желая принизить дарование последнего, Вольтер называет его «певцом кучеров и кулачных боев» 3.

К середине XIX в. ситуация изменяется. Причиной тому — подъем олимпийского движения, главным результатом которого стало возобновление в 1896 г. Олимпийских игр.

В XIX—XX вв. появляется целая серия уже признанных классическими работ о древнегреческом атлетизме. Среди них, прежде всего, следует упомянуть книги немецкого филолога-классика Иоганна Генриха Краузе, который первым из историков спорта собрал и сопоставил свидетельства античных авторов и данные, предоставляемые памятниками изобразительного искусства. Самыми известными сочинениями И. Г. Краузе стали Olympia oder Darstellung der gro? en Olympischen Spiele («Олимпия или описание больших Олимпийских игр») (Вена, 1838) и Gymnastik und Agonistik der Hellenen («Гимнастика и агонистика эллинов») (Лейпциг, 1841).

Работа по сравнительному изучению источников была продолжена английским ученым Эдвардом Норманом Гардинером. Итогом его исследовательской деятельности явилась вышедшая в Оксфорде в 1930 г. книга Athletics of the ancient world («Атлетика античного мира»), которая на тот момент стала своего рода энциклопедией греко-римского спорта. В ней автор не только предлагает вниманию читателей описание практик отдельных гимнастических дисциплин (в число которых вошли бег, прыжки, метание копья и диска, пентатлон, борьба, кулачный бой, панкратион, игра в мяч и др.), но и рассматривает взаимосвязь атлетики с греческой религией, воспитанием и изобразительным искусством. Одним из недостатков книги является не всегда обоснованная склонность автора применять современные понятия для описания античных феноменов. Так, например, в рассуждении о развитии греческой атлетики и причинах ее упадка Гардинер, отталкиваясь от современного положения дел в спортивной сфере, в угоду собственным вкусам и предпочтениям создает миф о существовании некоей любительской атлетики, которая якобы противостоит спорту профессионалов. Недопустимость подобного подхода показали труды позднейших исследователей спорта и, прежде всего, не так давно опубликованная книга Дэвида ЯнгаThe Olympic myth of Greek amateur athletes («Олимпийский миф о греческих атлетах-любителях») (Чикаго, 1984).

Ученым, которому удалось наиболее органично сочетать в своих работах данные и методы классической филологии, археологии и исторической науки, был Юлиус Ютнер. Им, в частности, было подготовлено лучшее на сегодняшний день издание «Гимнастики» Филострата (Philostratos uber Gymnastik) (ЛейпцигБерлин, 1909), снабженное к тому же хорошим переводом и комментарием. Большой известностью пользуются монографии Ю. Югнера Uber antike Turngerate («Об античных гимнастических снарядах») (Вена, 1896) и вышедшая уже после смерти исследователя Die athletischen Leibesubungen der Griechen («Атлетические упражнения греков») (Вена, 1965). Перу Ю. Югнера также принадлежит серия прекрасных статей в «Реальной энциклопедии» (RE), посвященных как античным единоборствам, так и другим видам практикуемых в древности состязаний4.

Последними крупными исследованиями в области античного спорта и специально единоборств стали работы Майкла Полякова. Его докторская диссертация, опубликованная в 1982 г. в виде монографии под названием Studies in the terminology of the Greek combat sports («Исследования по терминологии греческих спортивных единоборств»), была посвящена лексике этих атлетических дисциплин. Составленному им списку терминов далеко до исчерпывающей полноты, к которой не стремился и сам автор. Так, например, осталась практически неосвещенной терминология античного кулачного боя (исключение составляет раздел, посвященный защитному снаряжению для рук). Основным трудом М. Полякова считается изданная в 1987 г. книга Combat sports in the ancient world: competition, violence and culture («Спортивные единоборства в античном мире: соревнование, насилие, культура»), в которой рассматриваются как практические аспекты борьбы, кулачного боя, панкратиона и фехтования, так и вопрос об их роли в общественной жизни античной эпохи. Работа Полякова ориентирована преимущественно на массового читателя. Скорее всего именно это побудило автора прибегнуть к выборочному цитированию источников и максимально сократить использование греческого и латинского языков.

Одним из общих недостатков всей новоевропейской литературы о единоборствах и, шире, о спортивных состязаниях в древности является порой не вполне осознанная тенденция модернизировать историю, в основе которой лежит убеждение, что в античности все обстояло более или менее так, хак сейчас. Такой подход вполне уместен (правда, не без оговорок), когда речь идет, к примеру, о «физической» составляющей греческих единоборств, о применяемых атлетами ударах, бросках и т. п. Другое дело — духовная атмосфера той отдаленной от нас эпохи.

Говоря о специфических особенностях эллинского мировосприятия, во многом благодаря которым атлетика стала столь естественным и популярным в греческой среде занятием, следует, в первую очередь, упомянуть о восходящем еще к гомеровской эпохе и впоследствии распространившемся на всю эллинскую культуру и философию «соматизме» (от греч. аа) р. а — «тело») со свойственным ему «телесным» представлением о мире5. Возьмем, к примеру, древнегреческие воззрения на проблему души и человеческой личности. Так у Гомера6, у которого отсутствует цельное представление о душе, отдельные ее части, отвечающие за четко определенные сферы внутренней жизни человека, являют собой конкретные вещественные субстанции. Например, интеллектуальными функциями души ведает, в числе прочих, фрт^ или (по традиционному истолкованию," диафрагма", по Р. Б. Ониансу — «легкие» 7). За эмоциональную сферу отвечает, как правило, 0и|а6д («дыхание»), который располагается во и представляетсядушой-дыханием и одновременно паром, исходящим от крови. Даже фихП («ду ша»), бессознательное жизненное начало, продолжающее существовать и после смерти человека, локализуется, прежде всего, в голове, но отождествляется с мозговым веществом всего человеческого тела. Более того, после окончания земного существования человека г}?ихп сохраняет схожесть с его прижизненным обликом. Примечательно, что в последующие эпохи, когда в греческом сознании начинаетформироваться более или менее целостное представление о душе и личности человека, последняя почти всегда мыслится исключительно физически и материально, что находит отражение и на языковом уровне: понятие личности закрепляется в древнегреческом языке и литературе термином асйца («тело»)8. Особенно интересный материал предоставляют на эту тему сочинения Еврипида, Ксено-фонта, Фукидида, Платона, Демосфена и Плутарха9.

Другой характерной особенностью, получившей большое распространение на эллинской почве и немало способствовавшей величайшему расцвету всей античной культуры в целом, была издревле присущая грекам агональность, стремление к первенству среди себе подобных, одним из наиболее наглядных проявлений которого было спортивное состязание.

Первым концепцию атональности как специфически эллинской черты стал разрабатывать в 80-х годах XIX в. Якоб Кристоф Буркхардт. Его большой труд первоначально получил известность в форме лекций и лишь после смерти ученого был полностью опубликован под названием «История греческой культуры» {GriechischeKulturgeschichte) (Берлин — Штутгарт, 1898−1902).

Вслед за Буркхардтом немалую дань идее об агональном характере эллинов отдал и Фридрих Ницше, мечтавший посвятить этой теме специальное исследование. Набросок к нему, написанный в 1872 г., вошел в собрание сочинений мыслителя под заглавием «Гомеровское соревнование» (Homer als Wettkampfer). Не без споров об атональности прошли и знаменитые столкновения с Ульрихом фон Виламовиц-Мёллендорфом, разгоревшиеся после выхода в свет в 1871 г. книги «Рождение трагедии» (Die Geburt der Tragodie), в которой Ницше, исследуя природу трагического как такового, выступил против всевластия традиционного для классической филологии XIX в. исторического метода, а также против порожденной им тенденции к специализации и отграничению филологической работы от культурной деятельности в широком понимании этого слова.

В дальнейшем наиболее плодотворными оказались те исследования, авторы которых отказались от узко специального подхода к изучению интересующих их явлений и смело использовали в своей работе опыт психологии, антропологии, этнографии и других дисциплин, «за пробуждение интереса к которым в немалой степени несет ответственность Ницше» 10.

Единение указанных областей знания получило отражение, в частности, в трудах английских и американских этнологов (прежде всего, Джеймса Джорджа Фрэзера" и Франца Боаса12), традициям которых во многом следовал Эрик Ро-бертсон Доддс, написавший специальное исследование «Греки и иррациональное» (The Greeks and the irrational), которое, несмотря на более чем полстолетия, прошедшие с момента его первой публикации в 1949 г., до сих пор сохраняет свою актуальность. В противовес привычным представлениям об исключительном рационализме эллинской культуры Доддс показывает, сколь важное значение имело в жизни греков иррациональное и как оно влияло на развитие античной цивилизации в целом.

Еще одним ученым, сочетавшим в своей работе методы антропологического, психологического и, кроме того, экономического анализа, стал в XX в. французский историк Жан-Пьер Вернан. Его перу принадлежит ряд прекрасных трудов, посвященных вопросам античной религии, мифологии, теории трагического и трагедии и истории возникновения греческой мысли. Из них наибольшей известностью пользуются Les origines de la pensee grecque («Происхождение древнегреческой мысли») (Париж, 1962)13, Mythe et pensee chez les Grecs («Миф и мысль y греков») (Париж, 1965), Mythe е religion en Grece ancienne («Миф и религия в Древней Греции») (Париж, 1990), а также написанная в соавторстве с Пьером Видаль-Наке книга Mythe et tragedie en Grece ancienne («Миф и трагедия в Древней Греции»), первая часть которой вышла в Париже в 1972 г., а вторая — в 1986 г. Одним из главных достижений Ж.-П. Вернана стало открытие тесной взаимосвязи между возникновением греческой мысли и теми изменениями в общественно-политической жизни и духовных структурах, которые повлекла за собой организация полиса. Особенную роль в этом процессе сыграло формирование нового социального пространства, ориентированного на агору — центральную площадь, где в непринужденной обстановке обсуждались важнейшие вопросы управления и жизни города. Значительные результаты принесло применение разработанного ученым метода и в других областях его исследований, общим итогом которых стал новый более реалистичный взгляд на греческую цивилизацию.

Большой вклад в изучение античной культуры внес также немецкий филолог-классик Вернер Йегер, автор трехтомного обобщающего труда «Пайдейя. Воспитание античного грека» (Paideia. Die Formung des griechischen Menschen), впервые увидевшего свет в 1933 r. u По словам самого автора, целью этого исследования было «всесторонне изучить греческий мир на фоне античного эллинского воспитания — пайдейи. и исторически представить процесс формирования античного грека и интеллектуальную задачу построения идеального образа человека в их взаимодействии» 15. Первый том «Пайдейи» описывает возникновение, развитие и кризис образования в архаическую и классическую эпохи греческой истории16. Второй том прослеживает пути решения проблемы воспитания от Сократа и до «Государства» Платона. Третий том посвящен рассмотрению конфликта между философскими и другими культурными силами конца V — начала IV вв. до н. э и завершается анализом диалога Платона «Законы», ставшим прелюдией к падению полисного строя и завершению классического периода греческой истории. В книге Йегера находит отражение и концепция атональности. Правда, в отличие от Я. Буркхардта, отмечавшего неодинаковую степень проявления соревновательного начала в «гомеровскую» и архаическую эпохи, В. Йегер подчеркивает скорее то, что было для них общим.

Еще одним исследованием, посвященным проблемам античного образования и культуры, стала книга известного французского ученого Анри-Ирене Марру «История воспитания в античности» {Histoire de l’education dans l’antiquite), которая впервые была опубликована в 1948 г. 17 В самом начале повествования автор указывает на существование тесной генетической связи между античной и новоевропейской культурами, проявляющейся и на уровне образования, которое есть не что иное нежели «способ коллектива приобщить молодое поколение к ценностям и навыкам, характеризующим данное общество,. и в норме представляет собой как бы краткое изложение, выжимку» данной культуры18. Далее Марру излагает историю античного образования и образовательных институтов, общую схему развития которого он представляет в виде медленного перехода от «культуры благородного воина», где основное внимание уделяется воспитанию характера, развитию физической силы и ловкости, к «культуре писца», характерной для «утонченных и зрелых обществ, над которыми тяготеет память прошлого, запечатленная письменностью» 19. Особенную роль в этом переходе автор отводит движению первой софистики, оказавшему решающее влияние на формирование двух классических направлений античного образования, одно из которых представлял Платон, а другое — Исократ. В своем исследовании Марру находит место и для рассмотрения конкретных реалий греческого спорта и в т. ч. единоборств20. Правда, его описания атлетических дисциплин несколько поверхностны и некомпетентны. Это, впрочем, признает и сам автор в сделанных к соответствующему разделу примечаниях21.

В отечественной классической филологии проблемам античной цивилизации посвящена книга Александра Иосифовича Зайцева «Культурный переворот в Древней Греции УШ-У вв. до н.э.». Ее первое издание вышло в 1985 г., а второе — в 2001 г. В книге рассматривается феномен «греческого чуда» — одновременного зарождения в Греции архаической эпохи науки, философии, художественной литературы и нового изобразительного искусства. Исключительную роль в этом процессе играл, по мнению автора, тот исконно присущий эллинам сЬстя-зательный дух, который, достигнув высшей реализации в военной и спортивной областях, впоследствии перешел и в сферу духовной жизни, охватив собой, в частности, всю античную науку и литературу.

Принимая во внимание все вышесказанное, попробуем наметить основные направления развития греческих спортивных единоборств и античной атлетики в целом.

Первые известные нам свидетельства о греческом спорте относятся к так называемой «гомеровской» эпохе, охватывающей период с конца II тыс. до н.э. по УШ в. до н.э. Атлетика того времени была уделом военной аристократии. Победа в бою или на состязаниях воспринималась тогда как высшая реализация доблести — аретг), нравственного идеала, сущность которого можно кратко выразить словами самого Гомера (П. VI, 208): сиег арюгсЕйегу ка1 йтсецюхоч' ¿-(лреуси аЛЛагу — «Быть лучшим и всегда превосходить других». В награду герой получал добрую славу. При этом аретг) мыслилась неким передаваемым по наследству божественным даром и потому была доступна лишь представителям благородного сословия, традиционно возводившим свое происхождение к богам. Последним обстоятельством отчасти объясняется религиозный смысл атлетического агона, который должен был выявить не только лучшего в конкретной спортивной дисциплине, но и того, в ком больше всего милости богов.

Подобное отношение сохраняется и в эпоху после учреждения Олимпийских и других панэллинских игр, которые никогда не воспринимались древними как сугубо спортивные мероприятия: само их основание было связано с именами греческих богов и героев: Зевса, Аполлона, Посейдона, Геры, Афины, Геракла, Пелопа и др.

Впоследствии полисная культура воспринимает все наследие предыдущей эпохи, включая и представления об агональной и спортивной доблести. Лучшим подтверждением этому служат эпиникии Пиндара, главным поводом для написания которых стали победы представителей аристократических фамилий на Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских играх. Успех на таких соревнованиях воспринимается поэтом как высшее проявление человеческой аргтг] и одновременно как знак воли богов. Важнейшими составляющими этого успеха служат, по мнению Пиндара, «порода» (уеуод) победителя, его собственные «траты и труд» (Ъапсонх ка1 похос) и, наконец, воля богов, позволивших ему превзойти своих соперников (бацдогу). Но, как справедливо отмечает М. Л. Гаспа-ров, «фактически первые из этих элементов также сводятся к последнему: „порода“ есть не что иное как ряд актов божественной милости по отношению к предкам победителя, „траты“ есть результат богатства, тоже ниспосланного богами., а „труд“ без милости богов никому не в прок (Ол. 9, 100−104)» 22. Более того, благодаря победе чемпион получал возможность в представлениях эллинов до некоторой степени преодолеть свою смертную природу и приблизиться к миру богов. В качестве примера достаточно привести начальные стихи VI немейской оды Пиндара, посвященной мальчику-борцу Алкимиду Эгинскому, происходящему из славного рода Бассидов (1−8): Ну ауЪдогу, еу беалг у? Уо<-' ¿-к цьад Ък 7ГУ?0|Д?У/ цатрод арфотерос' &-1£цэу£1 Ье паоа к? кр^?уа/ биуаци-, сос, то цеу ои&ЕУ, о Ък/ ХаЛк? о<- астфаЛед асеу 1Ъос,/ цеуес оираубс-. аЛЛа тс 7 Г? ооф??Ю|Д?У ецтсау г) iiyav/ уооу г) то1 фйспл/ абауатои-,/ ктяер ¿-фацЕриху оик £16от£<- ой&-£ ц? та уйктад/ ацце 7гогцод/ аутIV' гурафг браргХу 7гот1 атабцау — «Есть племя людей,/ Есть племя богов,/ Дыхание в нас — от единой матери,/ Но сила нам отпущена разная:/ Человек — ничто,/ А медное небо — незыблемая обитель/ Во веки веков./ Но нечто есть/ Возносящее и нас до небожителей, -/ Будь то мощный дух./ Будь то сила естества, -/ Хоть и неведомо нам, до какой межи/ Начертан путь наш дневной и ночной/ Роком» 23.

С сакральным смыслом спортивного агона, показывающего не только силу и мастерство атлета-единоборца, но и проверяющего его на обладание милостью богов, было тесно связано понятие каЛод кт ауабод («красивый и добрый»), которое стало символом гармонично развитой личности, идеально сочетавшей в себе достоинства тела, высокие нравственные, а затем и интеллектуальные качества. И хотя само содержание этого понятия со временем меняется, тем не менее социально-политические задачи калокагатии, заключающиеся в возвеличивании и прославлении достойных граждан полиса, остаются неизменными24. Греческие города осыпают своих вернувшихся с победой граждан всевозможными почестями и наградами. Этому в немалой степени способствует обострившееся в данную эпоху чувство гражданской солидарности. Спорт, и особенно единоборства, становятся важнейшим элементом жизни полиса, а значит, и частью жизни каждогоего гражданина, той непосредственной атональностью, в которую более или менее был вовлечен каждый. Победа, а следовательно, и связанное с ней расположение божества, считается принадлежностью не только самого чемпиона и его семьи, но и всех жителей его родного города. Атлет-победитель (особенно это касается борцов, кулачных бойцов и панкратиастов) признается лучшим защитником отечества от неприятеля.

Однако ко второй половине V в. до н.э. в греческом мире начинает происходить смена ценностных приоритетов. Подтверждение этому мы находим у Аристофана, который неоднократно жалуется, что новые интересы привели афинские палестры и гимнасии к запустению25. Напомним, что на V в. до н.э. приходится наивысший расцвет первого софистического движения, прямым следствием которого было усиление влияния интеллектуального, научного и рационального элементов на тогдашнюю культурную жизнь. Воспользовавшись словами Вернера Йегера, можно было бы сказать: «В тот момент, когда дух выступил как нечто противоположное или даже враждебное телу, идеал древней аго-нистики оказался непоправимо унижен и лишен своего господствующего положения в греческой жизни, хотя в виде спорта агонистика сохранялась еще в течение столетий» 26.

Справедливости ради надо отметить, что первые сомнения в правомерности господства спортивного идеала были высказаны еще в конце УП в. до н.э. поэтом Тиртеем, который противопоставил воинскую доблесть всем прочим человеческим достижениям и, прежде всего, атональным (frg. 12,1 sqq.). Сто лет спустя его идеи были подхвачены другим известным древнегреческим поэтом и философом Ксенофаном из Колофона. В элегии о подлинной аретг) (frg. 2) он отказывает атлетическим идеалам в праве на превосходство и провозглашает «благую мудрость» (ayaor) софи-)) единственной доблестью, которая может способствовать пребыванию города в «благозаконии» (?uvo|iir|). В дальнейшем с критикой греческого атлетизма выступили Еврипид (Autolyc. Frg. 282) и Платон (Resp. 404 а, 535 d).

Произошедшая в V в. до н.э. смена нравственных ориентиров, в результате которой предпочтение было отдано «рационалистическим» тенденциям, способствовала росту скептицизма и индивидуалистических умонастроений в обществе. Следствием этого стало постепенное расшатывание традиционных политических и религиозных устоев жизни полиса, по мере упадка которого изменяется и сам характер античной атлетики: она перестает быть привилегией аристократов и приближается по типу к современной, т. е. становится в первую очередь зрелищем и коммерческим предприятием27. Тем не менее вплоть до конца античности спорт и занятие им образовали, по словам А.-И. Марру, «одну из основных черт греческой жизни, которые определяли ее отличие от жизни варваров», а «физическое воспитание оставалось одним из существенных аспектов посвящения в культурную жизнь, то есть воспитания» 28.

Разумеется, высказанные здесь предположения нуждаются в подтверждении, которым может стать только новое систематическое описание цикла античных единоборств во всех технических деталях, с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении источников, которые можно разделить на несколько групп. К первой группе относятся памятники греческой и римской литературы, самые ранние из которых датируются УШ в. до н.э., а самые поздние — ХП в. н.э. Среди них, прежде всего, следует упомянуть поэмы Гомера. Напомним, что XXIII песнь «Илиады» практически полностью посвящена описанию погребальных игр в память о Патрокле (262−897), важную часть которых составляют поединки в кулачном бою и борьбе (651−699- 700−739). Сцены состязаний нашли отражение и в УШ песни «Одиссеи», в которой рассказывается о гимнастическом турнире, устроенном феаками в честь Одиссея (97−249). Подробное, но несколько пародийное описание поединка в кулачном бою (на этот раз, между Одиссеем и нищим проходимцем Иром) встречается также в ХУШ песни «младшей» поэмы (43−99). Спортивные агоны стали главным источником вдохновения и для греческого поэта Пиндара, признанного певца знаменитых атлетов аристократического происхождения, одержавших победы в Олимпии и на других священных играх. Из сорока пяти сочиненных им эпиникиев семь посвящены панкратиастам (Nem. П, Ш, VIsthm. IV, V, VII, VIII), шесть — борцам (Olymp. МП, IXPyth. VIIINem. IV, VI, X), три — кулачным бойцам (Olymp. VII, X, XI и frg. 2−3). В остальных29 восхваляется доблесть победителей в беге, пятиборье и конных ристаниях. Богатый материал также предоставляет нам греческая комедия, в которой порой самым неожиданным образом обыгрываются заимствованные из атлетической сферы образы и терминология. Результатом подобного комического переосмысления становятся такие новообразования, как |a?cro7T?Q>5r]v, которое было получено путем соединения глаголов |a.?aoAa??tv («выполнять захват за туловище») и 7t? QOecr6ai («освобождаться от газов»). Еще одним источником наших знаний о единоборствах и атлетике в целом служат трактаты Гиппократа, Орибасия и, особенно, Га-лена, в которых античные врачи, будучи хорошо знакомы с образом жизни атлетов и характером получаемых ими повреждений, часто выступают против негативного влияния чрезмерных тренировок и избыточного питания на физическое развитие человеческого организма30. Много ценных сведений по истории античного атлетизма содержится и в произведениях Плутарха, Лукиана, Филосграта и Павсания. Из них специально спортивной теме посвящены диалог Лукиана «Ана-харсис» и трактат Флавия Филосграта «О гимнастике». Однако больше всего связанных с атлетикой фигур и тропов речи мы встречаем в сочинениях Филона Александрийского. Предлагаемые им описания порой столь подробны, что позволяют восстановить мельчайшие детали, относящиеся к правилам и ходу соревнований в той или иной гимнастической дисциплине. Интересный материал дают нам и произведения христианских авторов, в которых наряду с упреками в адрес спорта как зрелища мы можем найти впечатляющее обилие образов и метафор, взятых из борьбы, кулачного боя и панкратиона.

Вторую группу источников составляют папирусы и эпиграфические свидетельства. Среди папирусов важнейшими являются два папируса из Оксиринха: один из них содержит фрагмент античного учебника по борьбе (Р. Оху. Ш, 466- I-П вв. н.э.), другой — список победителей 75−88 олимпиад (Р. Оху. П, 88- Ш в. н.э.).

Интересные данные о жизни атлетов в императорскую эпоху сообщает нам папирус П в. н.э. (P. Lond. Ш, 1178) из Британского музея, сохранивший письмо Марка Аврелия к греческой общине Малой Азии. Еще одним важным документом является папирус Ш в. до н.э. (P. Zen. 59 060), который содержит письмо наставника юного атлета к его покровителю.

К числу эпиграфических свидетельств относятся декреты и постановления, регламентирующие детали и правила проведения соревнований, списки победителей священных игр, а также надписи на статуях чемпионов, самые ранние из которых датируются VI в. до н.э., а самые поздние — IV в. н.э.

Третью группу источников составляют памятники античного изобразительного искусства XVI в. до н.э. — Ш в. н.э., которые существенно дополняют обширный, но фрагментарный материал, предоставляемый письменными источниками. Самыми древними из них являются изображения кулачных бойцов на фреске с острова Фера 1550 г. до н.э. и на критском сосуде из стеатита, датируемом 1500 г. до н.э. Однако наибольшее распространение мотив спортивных состязаний получил в греческой вазописи VI—IV вв. до н.э. Особенно часто он встречается на вазах панафинейского типа. Сцены единоборств нашли также отражение и в творениях античных скульпторов IV в. до н.э. — Ш в. н.э., работавших как с бронзой, так и с мрамором. Любопытный материал по истории борьбы, кулачного боя и панкратиона предоставляют нам римские мозаики императорского периода, а также произведения италийских мастеров ручной рельефной обработки изделий из металла IX-Ш вв. до н.э.

В отдельных случаях для лучшего понимания рассматриваемых в работе приемов и обозначающих их терминов мы будем обращаться к описаниям и иллюстрациям, предлагаемым в литературе по современным видам спорта, стараясь избегать при этом стилизации античной практики под современность.

Итогом настоящего исследования должна стать реконструкция терминологической стороны единоборств и атлетики в целом, а также более точное определение их роли и места в системе греческих культурных ценностей.

Примечания1 См., напр., Suet. Aug. 45,2.

2 В предлагаемом далее во введении обзоре литературы Нового времени дается краткая характеристика лишь тех трудов, в которых наиболее ярко проявились основные существующие на сегодняшний день подходы к изучению греческого атлетизма и некоторых связанных с ним проблем античной культуры. Более подробный перечень работ на данную тему приведен в списке использованной литературы, помещенном в конце диссертации.

3 А. Боннар. Греческая цивилизация, т. 2, с. 143.

4 Ссылки на некоторые из этих статей приведены в списке использованной литературы, помещенном в конце настоящей работы.

5 О соматизме см. статью в: J. Ritter — К. Grunder. Historisches Worterbuch der Philosophie, Bd. IX. Об исконной «телесности», присущей античной культуре и философии в разных ее модификациях, писал также А. Ф. Лосев (см., напр., книги «История античной эстетики. Ранняя классика», «Очерки античного символизма и мифологии» и др.).

6 Прекрасное исследование на эту тему под названием «Гомеровская психология» было написано в 20-х годах XX столетия Ф. Ф. Зелинским. См. также работу А. Ф. Лосева «Античная мифология в ее историческом развитии» в книге «Мифология греков и римлян» (с. 52 слл.). В более широком культурном контексте эллинские представления о душе получили освещение в фундаментальном труде Р. Б. Онианса «На коленях богов: истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе» (The origin of European thought about the body, the mind, the soul, the world, time and fate: new interpretations of Greek, Roman and kindred evidence also of some basic Jewish and Christian beliefs), впервые увидевшем свет в 1950 г. (русское переработанное издание вышло в Москве в 1999 г.). Ср. также опубликованную в 1992 г. книгу Рут Пэдёл In and out of the mind: Greek images of the tragic self.

7 Указ. соч., с. 45−65.

8 См. статью А. А. Тахо-Годи «О древнегреческом понимании личности на материале термина осЬца», помещенную в выпуске 3−4 «Вопросов классической филологии» за 1971 г. (с. 273−297), а также повторно опубликованную в приложении к уже упоминавшейся книге Р. Б. Онианса (с. 498−522).

9 О конкретном наполнении термина асоца у каждого из приведенных авторов см. в статье А. А Тахо-Годи (там же).

10 См. вступительную статью А. А. Россиуса, написанную к последнему изданию «Рождения трагедии» Ф. Ницше (Москва, 2001), с. 45.

11 Основная работа Дж. Фрэзера, получившая название «Золотая ветвь» (Golden Bough), на английском языке была впервые опубликована в 1890 г. На русском языке книга Фрэзера выходила только в сокращенном изложении. Первое русское издание, переведенное с французского варианта «Золотой ветви», появилось в Москве в 1928 г.

12 Научное наследие Ф. Боаса включает в себя такие сочинения, как The mind of primitive man («Ум первобытного человека») (Нью-Йорк, 1911; русский перевод — 1926 г.), Anthropology and modem life («Антропология и современная жизнь») (Нью-Йорк, 1929), Race, language and culture («Раса, язык и культура») (Нью-Йорк, 1940), General anthropology («Общая антропология») (Нью-Йорк — Бостон, 1944) и многие другие.

13 Русский перевод этой книги Ж.-П. Вернана вышел в Москве в 1988 г.

14 На русском языке сначала был опубликован второй том «Пайдейи» в переводе M. Н. Ботвинника (1997 г.), а затем вышел и первый том этого исследования в переводе А. И. Любжина (2001 г.).

15 Пайдейя, т. 1, с. 1.

16 Что касается периодизации античной истории, то использованная в настоящей работе терминология в основном совпадает с принятой во многих научных изданиях (например, в «Истории воспитания в античности» А.-И. Марру, в Oxford classical dictionary и др.). В соответствии с этим можно условно выделить следующие исторические эпохи: крито-микенский период (Ш-П тыс. до н.э.), «гомеровское» время (XI — сер. VIII вв. до н.э.), архаический период (сер. VIII—VI вв. до н.э.), классический период (Vсер. IV вв. до н.э.), эллинистический период (сер. IV — сер. I в. до н.э.), римский период (сер. I в. н.э. — V в. н.э.).

17 Русское издание книги А.-И. Марру вышло в Москве в 1998 г.

18 Указ. соч., с. 11 (пер. с франц. М. А. Сокольской).

19 Там же, с. 12.

20 Там же, с. 169−174.

21 Там же, с. 371.

22 М. Л. Гаспаров. Поэзия Пиндара. — Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. С. 366−367.

23 Пер. М. Л. Гаспарова.

24 См.: Ю. В. Шанин. Олимпия. История античного атлетизма, с. 28 сл. В данной работе мы не берем на себя смелость еще раз трактовать понятие «калокагатия», достаточно подробно интерпретированное в уже ставших классическими трудах А. Ф. Лосева «История античной эстетики. Ранняя классика» и «Классическая калокагатия и ее типы». Среди зарубежных работ, написанных на эту тему, прежде всего, нужно упомянуть следующие: W. Donlan. The origin of kalos kagathosF. Bourriot. Kalos kagathos — kalokagathia: d' un terme de propagante de sophistes a une notion sociale et philosophique: etude d’histoire athenienne.

25 См., напр., Nub. 1052 sqq., ср. 417- Ran. 1069 sqq.

26 Пайдейя, т. 1, с. 255.

27 Рамки настоящей работы не позволяют подробно рассматривать глубокие социально-экономические причины, приведшие к упадку полисную систему. Поэтому здесь мы решили отметить лишь некоторые явления в культурной жизни V в. до н.э., которые внесли свою лепту в изменение господствующих в обществе идеалов и способствовали окончательному переходу атональных тенденций из спортивной сферы в область политики, риторики, науки, художественной литературы и искусства.

28 Указ. соч., с. 165 (пер. с франц. А. В. Пахомовой).

29 Кроме Olymp. V, Pyth. XII, Nem. XI, первая из которых приурочена к победе в состязаниях на мулах, а две последние не имеют прямого отношения к спортивным соревнованиям.

30 См., напр., Gal. Art. addisc. 9−14. См. также с. 23 настоящей работы. Ср. также с. 32 прим. 20.

Общие черты античных единоборств Классификационная принадлежность борьбы, кулачного боя и панкратионаВ Древней Греции существовало три спортивных единоборства: борьба (тсаЛг)), кулачный бой (7tuyfir)), панкратион (TiayKQaxiov). Все они были тесно связаны между собой и относились к «тяжелым» видам состязаний (та Раритера)1. По-видимому, основным критерием для подобной классификации служили физические данные атлетов. Как известно, в античных единоборствах не существовало весовых категорий, поэтому размеры атлета имели в них решающее значение. Так, например, необычайно высоким ростом и могучим телосложением отличался знаменитый кулачный боец первой половины V в. до н.э. Диагор Родосский, которого Пиндар в VU Олимпийской оде (15) назвал «исполином, бьющим без промаха» (euQufiaxav. tceacoqiov avbca)2. О превосходстве спортсменов с большой мышечной массой над своими более легкими и техническим подготовленными противниками говорит и Плутарх (Agis et Cleom. 48, 4): oL 0? сто)^асткг)к6тед а0Лг) та1 тф XQOva) ката|3аро0ст1 ка1 KaTayajviCovxai touc eupuQj^ouc ка1 xexvixac — «атлеты с хорошо развитой мускулатурой в конце концов подавляют и побеждают стройных и искусных соперников». Еще одно подтверждение мы находим в рассказе о первом олимпийском чемпионе в панкратионе (ол. 33 = 648 г. до н.э.) сиракузянине Лигдамиде, размеры тела которого moiyr поразить даже наших современников. Филострат сообщает, что ступня этого атлета была длиной в локоть (42 см)3.

О близости античных единоборств друг к другу свидетельствует и то, что часто один и тот же спортсмен мог стать победителем в разных их видах4. К примеру, известный греческий атлет V в. до н.э. Феаген Фасийский за свою жизнь завоевал более 1200 венков за победы в кулачном бою и панкратионе, в том числе 10 на Истмийских играх и 9 на Немейских5. Другой знаменитый представитель «тяжелых» видов спорта Клитомах из Фив (Ш в. до н.э.) на Истмийских играх в один и тот же день превзошел своих соперников в кулачном бою, борьбе и панкратионе6. С 142-й олимпиады (208 г. до н.э.) начинается подсчет «двойных» победителей в соответствии с легендой о Геракле, который в один и тот же день получил венок в борьбе и панкратионе. Первым таким чемпионом стал Капр из Элиды7.

Обращает на себя внимание и общность используемой в единоборствах терминологии. Так, например, слова 7iAeK? iv («плести, обхватывать»), Kaxa? dAAELV («бросать, опрокидывать»), 7iQo? oAr) («выставление вперед, боевая стойка») могут в равной степени относиться к борьбе, кулачному бою и панкра-тиону8. То же самое касается существительного картер ia («стойкость, выносливость»), которое скорее характеризовало морально-волевую сторону греческих единоборств9. Ибо помимо большой физической силы античные атлеты должны были обладать стойкостью и волей к победе. О мужестве представителей «тяжелых» видов состязаний с восхищением говорят многие античные авторы10. По словам Элиана, кулачный боец Евридам так желал стать победителем, что предпочел проглотить выбитые его соперником зубы и тем самым не показать, что тот нанес ему сильный удар (Var. hist. X, 19).

Еще одним испытанием для атлетов был сильный зной. Напомним, что общеэллинские игры проводились в самые жаркие месяцы года и соревнования по спортивным единоборствам начинались обычно в полдень. О том, сколь велики были страдания участников состязаний, можно составить представление из рассказа Элиана, согласно которому, один житель Хиоса, рассердившись на своего раба, пригрозил послать его не на мельницу, а в Олимпию, так как считал более страшным наказанием жариться там на солнце, чем работать на мельнице (Var. hist. XIV, 18)" .

Не стоит забывать и о том, что продолжительность поединков специально не регламентировалась и соревнование могло затянуться до позднего вечера12. Поэтому выносливость бойца имела особенное значение. Не случайно Филон Александрийский, сравнивая двух бойцов, один из которых проявляет большую активность и при этом скорее устает, а другой спокоен и вынослив, отдает предпочтение последнему (Quod prob. 26)13.

Образ жизни и питание атлетовВ архаический период греческой истории жизнь атлетов-победителей, по-видимому, мало чем отличалась от жизни обыкновенных людей14. Однако к V в. до н.э. ситуация меняется. Причину тому следует искать в присущем эллинам духе состязательности, который в спортивной сфере проявился в безудержном стремлении быть первым на международных соревнованиях и получить за это славу и всеобщее признание. Результатом стало создание для спортсменов особого гигиенического режима. Теперь они тренировались, принимали пищу и отдыхали в четко установленное время15.

Подробное описание связанных со спортивным распорядком дня ограничений мы находим у Эпиктета (ЕпсЬ. 29, 1): 6еХ а' еитактгХу, ауаукотдюфеХу, сшёхесгбси ттеццатсоу, уицуаСесгбси пддд ауаукт]у, ?V сода тетауцеллд, ?V каицатс, ?V г|>йх?1, г^ихроу пЫеы, о1уоу, сос, етихеу, апКсЬс, ахихтрф ттара&ебажеуси аеаитду тф ¿-тсттатт], еГта? V тф ауалч падодйооеовса, ест бе бте? к^аЛем, афироу сттреграс, 7тоЛЛг]у афг) у катапшу, естО' бте растиусовг^уси ка1 рета тоитсоу тохутсоу уисг|0г|уа1 — «(Если ты захочешь победить на Олимпийских играх), то тебе придется соблюдать дисциплину, придерживаться диеты, отказаться от пирогов и печений, насильно вынуждать себя к упражнениям в установленное время, на жаре и на холоде, воздерживаться от холодного, не пить вина, когда захочется, и вообще полностью вверить себя тренеру как врачу. На площадке для состязаний тебе придется рыхлить землю. Может случиться, вывихнешь руку и ногу, наглотаешься песку и получишь палкой и после всего этого еще останешься побежденным» .

Тем не менее такая жесткая регламентация жизни позволяла атлетам лучше поддерживать физическую форму и достигать более высоких результатов на соревнованиях.

Особенное внимание уделялось питанию спортсменов. Их рацион в значительной степени отличался от рациона обычных людей, которые употреблялив пищу, как правило, овощи и ячменную кашу. Такое питание было неприемлемо для атлета в силу огромных физических нагрузок при подготовке к состязаниям. И если первоначально основной пищей спортсменов был сыр, то с середины V в. до н.э. его заменяет мясо. Согласно традиции, первым ввел мясную диету для атлетов Дромей из Стимфала, ставший победителем в длинном беге на 78-й (460 т. до н.э.) и 77-й (456 г. до н.э.) олимпиадах1*.

Впрочем, еще до Дромея преимущества мясной пищи открыли для себя Милон Кротонский17 и Феаген с острова Фасос. Рассказывают, что Милон съедал ежедневно по двадцати мин мяса и хлеба (в общей сложности 17,5 кг) и выпивал гго восемнадцати хоев вина (9,8 л), а о/ц^ажды в Олимпии он проттес по всему стадиону принесенного в жертву четырехлетнего быка и затем съел его всего за один день.

Невероятный аппетит Феагена Фасийского нередко становился в античности поводом для шуток. Так, например, поэт Посейдипп, увидев скульптурное изображение Феагена с вытянутой вперед рукой, сочинил эпиграмму., в которой жест атлета объяснялся тем, что он, неудовольствовавшись съеденным до этого быком, просит добавки18.

Помимо мяса в чистом виде спортсмены могли употреблять в пищу специальный отвар, приготовленный из свинины и пшеничного хлеба. Как отмечает римский врач Гален (П в. до н.э.), диета атлетов может привести обычного человека к ожирению19.

Нередко нечто подобное происходило и со спортсменами. По словам тото же Галена (Art. addisc. 12), многие тренеры так раскармливали своих подопечных, что те из стройных и пропорционально сложенных превращались со временем в толстых и безобразных (тхоААои? axncbv navv сю^егдсод exovxag xdrv^eAcov ol yvfjvacrcai rcaqcxAcx? ovTcg, vrccQTZtxxvavTcq bc «cm ouxcrd?, avT? g aipcxri те Kai aaQiiv eic TOUvavxLOV fiyayov).

Кроме того, любое изменение привычного распорядка дня негативно сказывалось на здоровье атлета и иногда приводило его к тяжелым заболеваниям20.

Гигиена атлетовИзвестно, что греческие атлеты классического и постклассического периодов тренировались и выступали на соревнованиях обнаженными. Однако у Гомера борцы и кулачные бойцы надевали перед поединком набедренные повязки (Ссоца, ледССшца или бихСсо^а)21. Впервые этот древний обычай был нарушен на 15-й олимпиаде (720 г. до н.э.). Автором нововведения, по одним источникам, стал Орсипп (или Орхипп) из Мегар22, по другим — Аканф из Спарты23. Впрочем, большинство греческих атлетов продолжало использовать набедренные повязки вплоть до V в. до н.э. (илл. I)24.

Римляне отвергли греческую традицию выступления на соревнованиях в обнаженном виде и снова стали носить на состязаниях набедренную повязку25.

Умащение маслом являлось важнейшим аспектом гигиены атлетов26. Масло было необходимо для массажа27, который проводился как до, так и после физических упражнений. При этом первый служил для разогрева мышц тела, а задачей второго было снять мышечное напряжение и усталость, возникшие в результате тренировок (илл. 2, З)28. Кроме того, масло предохраняло атлетов от ссадин и очищало поры тела29.

После умащения маслом атлет посыпался тонким слоем пыли (к6vl<-), которая не только уменьшала скольжение при борьбе и обеспечивала более крепкий захват противника, но и регулировала потоотделение, очищала кожу и защищала ее от внешних воздействий30. Филострат упоминает пять различных видов пыли, каждый из которых обладал особыми свойствами. Так, например, глинистая пыль (7тт)Ао)6г)(-) очищала и помогала сбросить лишний вес, черепичная (6атрако)6г)д) открывала поры и вызывала потоотделение, битумная (астфаАтсо5г)<-) согревала, а земляная пыль черного и желтого цвета (цёЛа^а Ье кт? сгу6г] коVIIу? а)&?и-) смягчала и питала кожу. Желтая пыль к тому же делала тело блестящим и приятным на вид (Сутп. 56).

После тренировки атлеты еще раз намазывали тело маслом и снимали получившуюся смесь из грязи, пота и масла (уЛоюд) специальными скребками (атЛеууи-). Эта процедура обычно обозначалась греческим глаголом апо^иеабси («счищать с себя»)31. Затем тело омывали холодной водой (илл. 4, 5). Иногда при мытье использовали губку (апоууод) (илл. 6.).

Подготовка спортсменов к состязаниямМетоды подготовки борцов, кулачных бойцов и панкратиастов к соревнованиям были похожими.

Все они тренировались в палестре (ткхАа'юхда), здании с открытым двориком в центре, к которому примыкало несколько комнат. В их число входила раздевалка (сто&итг^рюу32), душевые (греч. Аоит (Хгу, лат. 1ауаИ&г), помещение для подвесной груши (ксорйкгюу34), кладовые для хранения масла (¿-Атовестюу35) и песка (коуюхгкэип'36).

Основной частью палестры было место, предназначенное для борьбы. Оно состояло из площадки, усыпанной измельченным песком (спса^а37 или кovLCTTQa38), которую атлеты сами должны были приводить в надлежащее состояние (тгарорйааестба!, спсаяте³⁹), и площадки, покрытой глиной (гст^Лод40 или 7тг) Лсо[аа41). В «скамме» атлеты отрабатывали технику освобождения от захватов42. В «пеломе», наоборот, учились удерживать выскальзывающих из рук противников43. Иногда для упражнений в борьбе использовалось особое покрытие (греч. кг]ра)[1а, лат. сегота), состоящее из глины, смешанной с маслом. Считалось, что такая смесь полезна для здоровья44.

Поврежденные уши были одним из характерных признаков атлетов-представителей «тяжелых» видов состязаний45. Поэтому во время тренировок они надевали на уши специальные наушники (а^фопйед), которые предохраняли эту часть головы от травм (илл. 7)46.

Греки признавали важность ритма в любой физической деятельности. Поэтому борцы и кулачные бойцы часто упражнялись и состязались под аккомпанемент флейты (?7таиЛ?1У) (илл. 8, 9)47.

Тренеры нередко пускали в ход палку (фа (36о<- или раопД), когда были недовольны своими воспитанниками (ср. илл. 61)48.

На Олимпийских играх существовало особое правило, в соответствии с которым атлеты должны были упражняться в течение одного месяца под руководством местных должностных лиц. Последние имели право отстегать спортсмена за непослушание или вовсе не допустить его к состязаниям49.

Методика обучения атлетов была хорошо разработана в античности50. Около I в. н.э. тренеры начали применять четырехдневный цикл тренировок (г) ТЕхрад кикАод). Первый день был посвящен подготовительным упражнениям, второй — интенсивным занятиям, третий — отдыху и четвертый — тренировкам средней степени тяжести (г) (леу у ад 7тадасж? иаС?1 то> а6Лг]тг)>, г) Ье ештесуе!, г) Ье стг) спу, г) &? |1?сг?й?1)51. Подобный график тренировок приносил положительные результаты. Но слепое, бездумное следование четырехдневному циклу часто вредило здоровью атлета и даже приводило его к смерти. По рассказу Филостра-та, победитель Олимпийских игр борец Герен скончался из-за того, что после ночной пирушки, посвященной празднованию его победы, тренер, не обращая внимание на состояние атлета, заставил Герена выполнять физические упражнения, назначенные на этот день цикла (Сутп. 54).

При подготовке к соревнованиям атлеты выполняли ряд физических упражнений, которые условно можно подразделить на две группы: общеразви-вающие и специальные упражнения.

Общеразвивающие упражнения применялись представителями всех трех видов античных единоборств. Мы располагаем свидетельствами об использовании атлетами следующих общеразвивающих упражнений:1. статические и динамические упражнения с отягощениями (аАтт^роэл/ х€?Лаи" или аАтг) дюроА1а — «использование гимнастических гирь» — илл. 10, И)52−2. упражнения со взаимным отягощением мышц (кеЛеоегу то) Х? Ц?е ка0еЛк?1У РЛ ¿-убябоута — «побуждать руки к опусканию, не уступая этому»)53−3. силовые упражнения с партнером {падаощоа<- тгуа к? Л?и?1У ка0гЛк?1У ката) та) Х£^£/ РЛ? У&1боид айтод — «поставив рядом партнера, противодействовать ему, заставляющему вас опустить руки»)54−4. метания (бюхоу (ЗаЛЛ?1У ка1 атсотора&а — «метать диск и копье»)55−5. упражнения с надувным и набивным мячами (сгфацэа)56−6. челночный бег с постепенным сокращением дистанции (¿-кттЛебрССеп/)57−7. прыжки (аЛЛесгОа!.)58−8. лазанье по канату (ауаддщасгбси дих сгхаусои)59−9. вис на канате или высоком дереве (сгхомои Ларбр? Уод г) Т1лгод и|л-)ЛоО £, иЛои р? Хр1 гсЛасттои кат? Х?1У крерар? Уод аитой — «ухватившись за веревку или высокое дерево, висеть на нем как можно дольше»)60−10. различные виды таких нетрадиционных методов тренировки, как копание (ока 7тт£ IV, 7тарориста? ст0а1)61, плаванье (коЛир^ау)62, работа в кузнице (афирг]Латоу акроуа то7тт?1у)63 и др.

В источниках упоминаются также упражнения, которые развивали специальные навыки, необходимые для кулачных бойцов и панкратиасгов. К этой группе упражнений относились:1. отработка отдельных технических действий (ударов, защит, перемещений), а также их комбинаций на воздухе («ЕрССЕIV — «наступать на воздух»)64−2. бой с тенью (спсихрах?1У или х? Ц?оуор?1л7- илл. 8)65−3. тренировка с манекеном (еГ&соЛоу — «манекен, чучело»)66−4. отработка ударов на мешке (греч. ксорикод, лат. /оШври^Шопия, илл. 12,13)67−5. работа с партнером: а. отработка отдельных технических действий и их комбинаций68−6. свободный легкий спарринг (акрохЕЦЭ^ЕоОад илл. 14)69.

Сохранились описания нескольких специальных упражнений, выполняемых борцами и панкратиастами. В их число входили:1. борцовский мост (?тсттгю^ествси тг| кефаЛг], кабаяер р&сге I — «опираться на голову, словно на стопу») (илл. 15)70−2. тренировка в захватах и освобождениях от них71−3. борьба за предмет с целью отнять его у противника72−4. различные техники защиты от удушающих захватов (аухсствт 6т/асг6а1 -" быть способным переносить удушения")73−5. упражнения в самостраховке при падениях (катаяттеIV те асгфаЛахка1 стсгтасг0а1 еирарах- - «безопасно падать и легко вставать после падения»)74.

В одной античной педерастической эпиграмме (Апйт. Сг. ХП, 206) мы находим рекомендации по отработке отдельных технических действий, используемых в борьбе. На начальном этапе предлагается изучить их с партнером и лишь затем, поняв механику и динамику проведения приема, отрабатывать их самостоятельно (тсроноу сш (Д (Л?Л?тау г] (д?Л?тау (лабётсо).

Кроме того, сохранился фрагмент античного учебника по борьбе, в котором даются наставления по совместной тренировке атлетов (илл. 16)75. Поочередно каждый из упражняющихся атакует своего противника теми или иными техническими действиями (захватами, подножками и т. д.), на которые тот отвечает определенными контрприемами и, в свою очередь, атакует противника. Таким образом, атлеты выполняют непрерывную серию приемов и контрприемов в строго определенной последовательности, что является характерным методом тренировки в ряде единоборств, например, в китайском кун-фу76.

По всей видимости, ведение поединка в борьбе, кулачном бою и панкра-тионе требовало также разнообразных умений, навыков и физических кондиций, приобретаемых в результате упражнений, описания которых не сохранились в античных источниках. Так что вполне возможно, что греческие атлеты использовали для подготовки к состязаниям и другие нам неизвестные упражнения (как общеразвивающие, так и специальные).

Организация соревнованийПеред началом официальных соревнований (Олимпийских, Пифийских, Немейских, Истмийских и других игр) атлеты должны были пройти обязательную проверку (пдолецэа или критк-77) и регистрацию (алоурафт]78). Не явившихся на эту процедуру исключали из числа участников состязаний79. В случае отсутствия заявлений об участии соревнование именовалось «пустым» (аусоу ергщод) и победный венок присуждался божеству80.

После регистрации атлеты уже не могли отказаться от поединков без уважительной причины (бе! Ьг] актер хсоу авЛт]тсоу тоид аяоураг^^тад ¿-аитоид }дг)^{ахсореТу,} аЛЛ' ¿-росте 1гуа1 ка1 7 Т?1раства1 тои «уапчсгратод)81.

По сообщению Павсания, на 201-й олимпиаде (372 г. до н.э.) александрийский панкратиаст Сарапион так испугался своих соперников, что захотел сбежать за день до начала соревнований. В результате он был наказан денежным штрафом за трусость (V, 21,18).

Попытка в один и тот же день получить венок в кулачном бою и панкра-тионе оказалась неудачной для Феагена Фасийского (ол. 75 = 480 г. до н.э.), так как его настолько утомил поединок в кулачном бою, что он не смог состязаться в пан-кратионе. Поэтому судьи наложили на спортсмена штраф в два таланта: один талант он должен был уплатить в пользу бога, другой — побежденному им в кулачном бою Евфиму82.

Тем не менее правило об обязательном участии в состязаниях после регистрации могло не соблюдаться, если на игры прибывал прославленный атлет. При согласии противников победа присуждалась ему без борьбы (акоу1Т1 или акоУ1Т?1 — «без пыли»)83. Первое упоминание о такой победе мы встречаем в олимпийской надписи 500 г. до н.э., высеченной на каменной гире, которая стала посвятительным даром пятиборца Акматида из Спарты: Акрстбад I Лакгбсццоуюд I vlка) v I ^евг]К? I та пеуте 1асгсп"пчкт?1 (МогеШ. ксг. № 8).

Первым из представителей «тяжелых» видов спорта победу «без пыли» получил в Олимпии панкратиаст Дромей из Мантинеи (ол. 75 = 480 г. до н.э.)84.

На состязаниях по античным спортивным единоборствам не существовало весовых категорий85, но были возрастные категории (terminus technicuskquju-86). На Олимпийских играх атлеты состязались в двух разрядах: взрослом (av&Q?<- - после 20 лет) и детском (nalbeg — с 12 до 20 лет)87. На Истме, в Немее, Афинах и других местах проведения соревнований существовала также промежуточная категория ayevEioi («безбородые»), в которой выступали юноши 17−20 лет88. На некоторых играх (например, на косских Асклепиях (та КокАапеш)) спортсмены могли подразделяться еще на две дополнительные группы: nalbecПи01ко1 («Пифийские дети» — 12−14 лет) и псй&гс, laQfaixoi («Истмийские дети» -14−17 лет)89. Переход из одной возрастной категории в другую обозначался в древнегреческом языке глаголом яростна iv? iv («подступать, входить, идти вперед»)90.

Бойцы разбивались на пары посредством жеребьевки, которая проводилась в каждом круге состязаний (кЛг)о>о<-91) вплоть до финала. Жребии помечались буквами греческого алфавита, причем на каждую букву приходилось по два жребия. Атлеты, вытянувшие жребии с одинаковыми буквами, объединялись в одну пару.

Если число участников турнира было нечетным, то изготовляли непарный жребий. Тот, кто вытаскивал этот жребий, оставался в запасе (?фе6ро<-) и ждал, пока первые пары окончат борьбу. Такой спортсмен находился в очень выгодном положении, так как в дальнейшем выступал со свежими силами против уже утомленных соперников92. Поэтому предметом особенной гордости атлетов становилась победа, одержанная «без сидения в запасе» (ау?ф?&ро<-, ?фе6р?1Г|<-)93.

Поединки в борьбе, кулачном бою и панкратионе могли иногда оканчиваться вничью {terminus technicusLeqov noi? iv или просто i? Qa94). При подобном исходе участвовавшие в них атлеты обычно лишались награды, а победный венокпосвящался божеству. Только в императорскую эпоху венки начинают присуждаться обоим соперникам (terminus technicus — огкттефа vouaGa с или стиат? ф?сг0а195).

Замужним женщинам под страхом смерти запрещалось присутствовать на Олимпийских играх96. Этот запрет был нарушен матерью кулачного бойца Писирода Ференикой (по другим источникам, Каллипатерой или Аристопате-рой), которая в 94-ю олимпиаду (404 г. до н.э.)97 проникла на состязания, надев плащ учителя гимнастики. После победы сына она, будучи не с состоянии сдержать охватившие ее чувства, перескочила через барьер, отделявший учителей гимнастики от арены, и при этом обнаружила свой пол. Элланодики, принимая во внимание происхождение Ференики (ее отец и братья были олимпийскими чемпионами), отпустили женщину с миром. Но с тех пор в Олимпии был введен особый закон, предписывающий учителям гимнастики во время состязаний находиться за барьером и оставаться там совершенно обнаженными98.

Примечания1 Согласно античной классификации (Philostr. Gymn. 3- ср. Dionys. Hai. Ant. Rom. VII, 72,2 и др.), все виды спорта разделялись на «легкие» (т&койфа) и «тяжелые» (та ?apuiepa). Первую группу составляли ardoiov («бег на стадий»), ooAixog («длинный бег»), O7iAiTai («бег в доспехах»), oiauAog («двойной бег»), uAjaa («прыжки») и, возможно, cikovtiov («метание копья»). Во вторую группу, помимо единоборств, входило также метание диска (5юхо<-). Пентатлон занимал между этими группами промежуточное положение (rcivxaOAog Ък ¿-(дфогу cruvrjQjaocror] - Philostr. Ibid.). О «тяжелых» видах состязаний см. также: Krause. Gymnastik und Agonistik der Hellenen, S. 257 sq., 546 sq.- Juthner. Phi-lostratos, S. 192- Poliakoff. Studies, p. 14 n. 1.

2 VII Олимпийская ода Пиндара посвящена победе Диагора на 79-й олимпиаде (464 г. до н.э.). Ср. Moretti. Olymp. № 252.

3 Philostr. Gymn. 12- Afric. к ол. 23- Paus. V, 8, 8 sq. Ср. Moretti. Olymp. № 51. О физических данных древних атлетов см. также: Anth. Gr. VI, 256 (кулачный боец Никофон) — Ebert, S. 251−255 (Addendum) (Клеомброт) — Athen. X, 4 sq. (Феаген и Милон) — ср. Krause. Gymnastik und Agonistik der Hellenen, S. 435−437,549 Anm. 2.

4 Особенно много таких примеров мы находим в спортивных надписях эллинистическо-римского периода: IG IV 428 (= Moretti. Iscr. № 40) (Сикион, 260−220 гг. до н.э.) — I. Delos 1957 (= Moretti. Iscr. № 51) (135−130 гг. до н.э.) — IG XII 3, 390 (= Moretti. Iscr. № 55) (Фера, сер. I в. до н.э.) — I. Magnesia 149 (=¦ Moretti. Iscr. № 62) (после 25 г. до н.э.) — IG XIV 747 (= IGR1446 = Moretti. Iscr. № 68) (Неаполь, 110 г. н.э.) — IGRIV1519 (= Moretti. Iscr. № 84) (Сарды, 212−217 гг. н.э.) и т. д.

5 В античных источниках нет единого мнения относительно общего числа побед, одержанных Феагеном. Так, Плутарх, который в целом довольно скептически относится к достижениям атлета, сообщает о 1200 венках, полученных Феагеном (Praec. rei publ. ger. 811 е). В надписи, начертанной на базе дельфийской статуи спортсмена, говорится о 1300 венках (Syll.3 36 А — Moretti. Iscr. № 21 = Ebert № 37 (370−365 гг. до н.э.)). И, наконец, самое большое число побед (1400) приписывает Феагену Павсаний (VI, 11, 5). Олимпийские победы Феагена относятся к 75-й (кулачный бой) и 76-й (панкратион) олимпиадам (480 и 476 гг. до н.э.) (Moretti. Olymp. № 201,215).

6 Paus. VI, 15,4- Anth. Gr. IX, 588. Клитомах стал также победителем 141-й (216 г. до н.э.) и 142-й олимпиад (212 г. до н.э.) (Moretti. Olymp. № 584,589).

7 Paus. V, 8,1. О «двойных» и «тройных» победах в т.н. «тяжелых» состязаниях см. главу «О восприятии древними спортивных побед и поражений» (с. 124,129 прим. 20).

8 Подробнее см. с. 38,51,67 (прим. 23), 70 (прим. 60), 71 (прим. 64), 80,85,102 и др.

9 Luc. Anach. 24- Syll.3 36 А = Moretti. Iscr. № 21 и пр. Ср. хвалебные эпитеты yoQyoc («грозный, страшный») (IG2 II 2,1968, 1969,1970 и др.- Anth. Gr. IX, 588- Ps.-Luc. Asin. 8 и т. д.), euxeiq («искусный») (Philostr. Gymn. 17, 37- Ps.-Luc. Asin. 8,10 и др.), nAaxvc, («широкий») (Anth. Gr. II, 1,240- VII, 692- ср. Diog. Laert. III, 4).

10 Cic. Tuse. II, 40, cp. 46- Plut. Quomodo adolesc. poet. aud. 29 fIn virt. profect. 79 e и др.

11 Cic. Brut. 243- Philostr. Gymn. 11- Paus VI, 24,1- loan. Chrys. Mut. nom. LI, 125. О времени проведения Олимпийских и других общегреческих соревнований см. с. 110 слл.

12 Ср. Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.31 073.

13 Ср. Dio Chrys. XXVIII sq.- Sen. Dial. IV, 14,2- II, 9,5.

14 Во всяком случае, в античных источниках об этом нет никаких упоминаний.

15 Epict. Ench. 29,2 и др.

16 Paus. VI, 7,10. Ср. Plato. Resp. 338 с.

17 Борец Милон Кротонский побеждал в Олимпии шесть раз: первая его победа относится к 60-й (540 г. до н.э.), последняя — к 66-й (516 гг. до н.э.) олимпиадам (Diod. Sic. XII, 9, 56- Moretti. Olymp. № 122).

18 Athen. X, 4. Об обжорстве атлетов см.: Eurip. Frg. 282 (Autolyc.) — Aristoph. Pax 33−47,54.

19 Gal. Alim. fee. VI, 487−488- ср. Plato. Resp. 338 e.

20 На этом основании атлетов стали со временем считать малопригодными к военной службе (Plato. Resp. 403 e — 404 aPlut. Philop. 3). С критикой навязываемых спортивным режимом предписаний выступил также знаменитый римский врач Гален (Art. addisc. 11). Ср. Xenoph. Symp. 2.17 (против неравномерного развития отдельных частей тела, характерного для атлетов, избравших себе ту или иную спортивную специальность) — Aris-tot. Pol. 1338 b 40 sqq. (о вреде непосильных физических упражнений и усиленного питания для нормального развития человеческого организма).

21 Нот. П. XXIII, 683−685,710- Od. XVIII, 67,76.

22 Paus. I, 44,1- IG VII 52 (ср. Anth. Gr. app. XXIV, 2) — Eustath. Comm. ad Нот. П. IV, 814- Schol. Нот. П. XXIII, 683 bSchol. Thucyd. 1,6,5- cp. Moretti. Olymp. № 16. По свидетельствам одних античных авторов, Орсипп во время бега на стадий сознательно дал соскользнуть сковывающей его движения повязке и благодаря этому опередил всех своих соперников (Paus. I, 44,1- Eustath. Comm. ad Horn. II. IV, 814). По сообщениям других, Орсипп, запутавшись в набедренной повязке, упал и либо погиб, либо был побежден (Eustath. Comm. ad Horn. П. IV, 814- Schol. Horn. II. XXIII, 683 b).

23 Dionys. Hai. Ant. Rom. VII, 72,2 sqq.- cp. Thucyd. 1,6,4 sq.

24 Thucyd. 1,6,5.

25 Philostr. Gymn. 56- Dionys. Hai. Ant. Rom. VII, 72,2 sqq.- Enn. Trag. 341- Tac. Ann. XIV, 20.

26 Thucyd. I, 6, 5- Aelian. Var. hist. III, 38- Luc. Anach. 24, 28- Ioan. Chrys. In Ep. Coloss. LXII, 342,15−16. Cp. Krause. Gymnastik und Agonistik der Hellenen, S. 407 sqq.

27 Об огромном значении массажа свидетельствует то, что оба названия античных учителей гимнастики rcai6oxQi? r]<- и аЛагстгцпроизошли от наименования этой процедуры (tqu[>icи &?u|>i<-).

28 Oribas. Coli. med. VI, 16- ср. 17−20.

29 Luc. Anach. 24.

30 Luc. Anach. 2, 29.

31 ГАоюд: Schol. Aristoph. Nub. 449 и др. LtAeyyig: Poll. III, 154 и др. AnotveoOai: Schol. Plato. Hipp. Min. 368 с и др.

32 Plato. Euthyd. 272 ePoU. III, 154- SEG XXXII147 (Атака, IV в. до н.э.). Об устройстве палестр и гимнасиев см.: S. G. Miller. Ancient Greek athletics, р. 176 sqq.

33 Vitr. V, 11,2.

34 Ibid. (coryceum).

35 Ibid. (elaothesium).

36 Vitr. V, 11,2 (corusterium).

37 Gal. Thrasyb. V, 895- cp. Ioan. Chrys. Epist. ad Olymp. 12,1 и др.- CIG 2758 III col. 3 D (Аф-родисий) — ср. IG XIV1102 = IGR1153 = Moretti. Iscr. № 79 (Рим, 200 г. н.э.) — IG XIV 1107.

38 Plut. Quaest. conv. 638 cPoll. 1П, 154 и др.

39 Epict. Ench. 29,1- Theoer. IV, 10 и схолии к немуAthen. XII, 15. Если местный песок был недостаточно хорошего качества, то его доставляли из других регионов (Suet. Nero 45- Athen. XII, 55- Aelian. Var. hist. IX, 3).

40 Luc. Anach. 1- 8- 28- Philogel. 153- cp. Gal. Thrasyb. V, 878−879 и пр.

41 Charis. р. 33 К и, возможно, CIG 2758 (ZPE LXXIX, 289).

42 Luc. Anach. 2- 28−29.

43 Luc. Anach. 28−29.

44 Plut. Quaest. conv. 638 cCael. Aur. Salut, praec. 35 (ed. V. Rose. Anecd. Gr. II, 199) — Plin. Nat. hist. XXVIII, 51- XXIX, 26- XXXV, 168- Mart. IV, 4,10- 19,5- luven. VI, 246- Sen. Ep. LVII, 1.

45 Theoer. XXII, 45- Plato. Protag. 342 cGorg. 515 eMart. XIV, 50- Philostr. Her. 722, 733- Gal. Thrasyb. V, 877 и др.

46 Eust. Comm. ad Horn. П. IV, 816- Plut. Rect. ra. aud. 38 bHesych. а 4171. Ср. Aeschyl. Frg. 149 a-d.

47 Paus. V, 17, 10- Ps-Plut. Mus. 1140 cAthen. IV, 39- XII, 14 (как этрусская практика). Ср. Juthner. Philostratos, S. 301.

48 Aelian. Var. hist. II, 6- Philostr. Gymn. 54. Cp. Epict. Ench. 29,2- Ps.-Luc. Asin. 10.

49 Paus. VI, 23, 1 (ср. V, 21, 12 sqq.) — Philostr. Vita Apoll. V, 43- Gymn. 54- Epict. Ench. 29, 2- Inschr. v. Olymp. 56 (относительно «равноолимпийского» турнира в Неаполе).

50 По замечанию Аристотеля (Eth. Nie. 1112 b), гимнастика в его время была более изученной сферой, чем искусство кораблевождения.

51 Philostr. Gymn. 47- ср. Gal. Thrasyb. V, 898- Sa. tu. VI, 208. См. также Juthner. Philostratos, S. 19.

52 Oribas. Coli. med. VI, 14- 34- Gal. Sa. tu. VI, 134- 141- 325- Them. ELg 0? o6octlov" tur] ?aaiAiKCOTdxr) tgjv dqetcov 185 dLuc. Lex. 5.

53 Oribas. Coli. med. VI, 14.

54 Gal. Sa. tu. VI, 141.

55 Gal. Ibid. 134.

56 Oribas. Coli. med. VI, 32- Gal. Sa. tu. VI, 134.

57 Oribas. Coli. med. VI, 14- Gal. Ibid.

58 Gal. Sa. tu. VI, 134.

59 Oribas. Coli. med. VI, 14.

60 Gal. Sa. tu. VI, 140.

61 Theoer. IV, 33- Schol. Theoer. IV, 10 bOribas. Coli. med. VI, 14- Gal. Sa. tu. VI, 134- Epict. Ench. 29,2.

62 Philostr. Gymn. 43.

63 Nonn. Dionys. XXXVII, 502−503.

64 Philostr. Gymn. 50- Luc. Anach. 4.

65 Plato. Leg. 830 ePaus. VI, 10, 3- Dio Chrys. XXVIII, 2- Philostr. Gymn. 11- Oribas. Coli. med. VI, 14- 29- Gal. Sa. tu. VI, 134- 144.

66 Plato. Leg. 830 b.

67 По сообщению Филострата (Gymn. 57), мешок кулачного бойца, работавшего, в основном, над техникой нанесения ударов руками, был легким, а мешок панкратиаста — более тяжелым и объемным, потому что он применял удары ногами, руками и головой (ср. Timoc. Пиктгц-. Frg. 49- Plaut. Rud. 721- Oribas. Coli. med. VI, 14- 33- Gal. Sa. tu. VI, 134).

68 Luc. Anach. 3- Anth. Gr. XII, 206- Ps.-Luc. Asin. 10- Epict. Diss. ab Arr. dig. III, 20,10 и др.

69 Philostr. Gymn. 36,50- Plato. Ale. 2,107 eSchol. Aristot. Eth. Nie. 1111 aGal. Sa. tu. VI, 134- 144- Them Eu- (c)eooocriov" tl<- г) раслЛиоотатг) xeov ocqetujv 185 d.

70 Philostr. Gymn. 36- cp. Nonn. Dionys. X, 360−361.

71 Gal. Sa. tu. VI, 142- Luc. Anach. 2- 28−29 и др.

72 Gal. Ibid. 141.

73 Luc. Anach. 24.

74 Luc. Ibid.

75 Р. Oxy. П1, 466. Полный текст фрагмента с комментарием приведен у М. Полякова (Studies, р. 161 sqq.).

76 А. М. Макашов, С. Э. Эдилян. Ву-шу. С. 370−381.

77 Такая проверка должна была удостоверить личность и возраст будущего участника соревнований (ср. IG XIV 1102 = IGR I 153 = Moretti. Iscr. № 79 (Рим, 200 г. н.э.) — см. также Moretti. Ibid., р. 233 sqq.).

78 GIBM 613- ср. IG XIV 1102 (= IGR I 153 = Moretti. Iscr. № 79) — Moretti. Ibid. № 86(d7ioy Qd^aaGa i).

79 Paus. V, 21,12 sqq.

80 Inschr. v. Olymp. № 56,16. См. также Ziehen. Olympia, 18. Bd., 35. Hbd., Sp. 33.

81 Ael. Arist. Elq ДLa, 2.

82 Paus. VI, 6, 5.

83 Philostr. Gymn. 11- Q. Smyrn. IV, 318−319- Moretti. Iscr. № 21 (Дельфы, 370−365 г. до н.э.).

84 Правда, в данном случае Дромей из Мантинеи получил победу только потому, что его предполагаемый противник Феаген, обессиленный поединком в кулачном бою, отказался от состязания в панкратионе (Paus. VI, 11,4). Победы «без пыли» могли также присуждаться бегунам (ср. IGR III 370 — SEG VI 609 = Moretti. Iscr. № 76 (Адада (Писидия), 2 пол. II в. н.э.) — Moretti. Ibid. № 78 (Траллы, после 180 г. н.э.)).

85 Из всей античной литературы мы располагаем только одним свидетельством IV в. н.э., согласно которому атлеты перед состязаниями в Афинах определяли поднятием тяжестей свою принадлежность к той или иной весовой категории (Hier. In Zacch. 3, 12 (PL XXV, 1509−1510)).

86 Слово KQLcrix- («разделение, различение, проверка») первоначально обозначало проверку, которой подвергали атлетов при прибытии на соревнования с целью удостоверить их личность и возраст (см. с. 29), и лишь затем приобрело значение «возрастная категория» (Moretti. Iscr. № 72 (Афродисиада (Кария), 165 г. н.э.) — CIG 4472 = IGR III 1012 = Moretti. Ibid. № 85 (Лаодикея (Сирия), 221 г. н.э.) — IG V1,19 (Спарта) — XIV, 754 (Неаполь) и др.).

87 Diog. Laert. VIII, 47- Paus. VI, 7,1 и др.- Plut. Quaest. conv. 639 aInschr. v. Olymp. 147 sq. (V в. до н.э.) — 186 = Moretti. Iscr. № 46 (180 г. до н.э.) — 225 = Moretti. Ibid. № 64 (49 г. н.э.) и пр. Самым юным участником Олимпийского турнира стал двенадцатилетний Дамиск из Мессении, победивший в стадии на 103-й олимпиаде (368 г. до н.э.) (Paus. VI, 2, 10- ср. аналогичный случай, произошедший на Истмийский играх SGDI 4271 = Syll.3 1067 = Moretti. Ibid. № 50 (Кедреи, сер. II в. до н.э.)).

88 Pind. Olymp. Vin, 54- IX, 89- IG II 1301, И-1П2 3125 = Moretti. Iscr. № 22 (Афины, 370−360 гг. до н.э.) — ср. IG VII2470 = Moretti. Ibid. № 36 (Фивы, 300−280 гг. до н.э.) и др. Ср. Klee, S. 44 sqq.

891. Cos 104 = SGDI 3660 = Syll.3 1065 = IGR IV 1064 = Moretti. Iscr. № 60 (Кос, 5 г. н.э.) и др.- см. также Klee, S. 46 sqq.- ср. Moretti. Ibid., р. 158 sq.

90 Diog. Laert. VIII, 47- Moretti. Iscr. № 78 (Траллы, после 180 г. н.э.) — IGR IV 1519 = I. Sardis 79 = Moretti. Iscr. № 84 с (Сарды, 212−217 гг. н.э.) — ср. IG IV 428 = Moretti. Iscr. № 40 (р. 103 104) (Сикион, 260−220 гг. до н.э.) и др.

91 В спортивной терминологии слово кАг) ро<- обозначало не только вытянутый атлетом жребий (ср., напр., Inschr. v. Olymp. 225 = Moretti. Iscr. № 64, с 5 (49 г. н.э.)), но и каждый отдельно взятый этап соревнований (Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.3 1073, 28 sqq. и др.). Для обозначения перехода в следующий круг турнира в древнегреческом языке использовалось выражение кЛтдеоис- ?K?L?aiav («устранять, т. е. выигрывать туры») (ТАМ II301 = IGRIII 626 (Ксанф)).

92 Luc. Herrn. 39. Ср. Pind. Nem. IV, 96 (ср. Aeschyl. Choeph. 866 sqq.) — Eurip. Rhes. 119- Aristoph. Ran. 792- Plato. Leg. 819 b и др.

93 Inschr. v. Olymp. 225 = Moretti. Iscr. № 64, b 7, с 5−6 (49 г. н.э.) — ср. Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.31 073,28 sqq.- Inschr. v. Olymp. 227 = Syll.3 1070 (89 r. н.э.) — IG V1, 680 (Спарта).

94 Moretti. Iscr. № 71 = I. Magnesia 180−181 (140 r. н.э.) — Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.3 1073- I. Corinth. 14 и др. См. также с. 80,128 настоящей работы.

95 IG XIV 1102 = IGR 1153 = Moretti. Iscr. № 79 (Рим, 200 г. н.э.) — CIG 4240 с — ТАМ II 586 = Moretti. Iscr. № 83 (Тлос, после 212 г. н.э.) — IGR III, 412 (Ольбаса (Писидия)) — SEG II 745 (Барла (Писидия)) и др. Ср. раздел «О восприятии древними спортивных побед и поражений» (с. 128).

96 Данный закон не распространялся только на жрицу Деметры Хамины (Paus. VI, 20,9).

97 Moretti. Olymp. № 356.

98 Paus. V, 6,7. Ср. Philostr. Gymn. 17.

Из истории античной борьбыВ древнегреческом языке существовало несколько названий, для борьбы. Самым распространенным среди них было псхАт («борьба»)1, сгг которого произошло слово «палестра» (тсаЛтсгтра), обозначающее место для гимнастических упражнений. В поэтическом языке употреблялось существительное лаАтацостйчл") или его «асигматический» вариант 7таЛацл. оог>т) («искусство борьбы, борьба»)2. В некоторых памятниках античной литературы и эпиграфики встречается также слово цоуотшЛг) («простая борьба»)3, которое было, по-видимому, придумано для того, чтобы отличать борьбу от панкратиона, включавшего в свой арсенал как приемы борьбы, так и кулачного боя, В основе латинских наименований борьбы (1исЬа, 1и&аНо и ¡-исЬаЬиэ 4) лежит корень *1и§—, общий с корнем греческого слова Лиу (С?1Л/ («изгибать, вертеть, поворачивать»)4, которое ритор и ученый П в. н.э. Поллукс относит к числу борцовских терминов5.

О происхождении этого вида спорта известно крайне мало. Изобретение борьбы приписывалось таким мифологическим персонажам, как Афина, Форб6, Тесей7 и дочь Гермеса Палестра8. В числе первых победителей были Геракл9, Те-ламон10 и Педей11.

В программу Олимпийских игр борьба входила не только в качестве самостоятельного вида спорта, но и как составная часть пентатлона. Кроме того, техника борьбы использовалась панкратиасгами. В Олимпии состязания в борьбе среди мужчин были введены на 18-й олимпиаде (708 г. до н.э.)12, а среди мальчиков — на 37-й (632 г. до н.э.)13.

В борьбе как ни в каком другом виде спорта находила наивысшее выражение присущая эллинам атональность14. Борьба лучше всего раскрывала возможности человека. Ибо для победы в этом виде состязаний была необходима не только физическая сила15, но и интеллект. Плутарх в одной из «Застольных бесед» (638 d) называет борьбу «самым искусным и хитроумным из соревнований» (xexvtKcoxaxov каг navovQYOxaxov та) v aQArjpaxarv).

Интеллектуальный характер этого вида спорта неоднократно подчеркивается и в других произведениях античной литературы, начиная от «Илиады» Гомера и кончая греческими эпиграммами.

Гомер, повествуя в ХХШ песни «Илиады» о борьбе Одиссея и Аякса, характеризует действия сына Лаэрта такими словами (725): 6oAou 6' ou Аг|0ех' O&uucteuq — «Одиссей не забыл ухищренья» .

В «Филоктете» Софокла Неоптолем называет того же Одиссея «мудрым борцом», но при этом отмечает, что «мудрые планы часто оказываются бессильными» (431−432- Еофсх^ лаЛаютт^- keivo<-, аЛЛа xat сгофа!/ yvcopai, OiAoKTf]T', ?pno&iCovxai бара).

В одной из эпиграмм Симонида сказано, что прославляемый в ней борец Аристодам из Элиды. был дважды, увенчан в Дельфах, дважды в Немее и один, раз в Олимпии, взяв верх не мощью (букв, шириной) телесной, а мастерством flaBpia 6ig, NepEa 6ig, OAupma ЕатефауоЮтуу,/ ou nAaxe’i vikcjv acopaxog, aAAa xExva)16.

Герой другой греческой эпиграммы гордится своим «не пропавшим даром» искусством, благодаря которому он, не претерпев ни единого падения, повалил на песок троих сверстников (тоид tqictctoixauvopaAiKag e’ukovlv [а]гстсЬс^ fjpEiaa TExvai усшрод ov x[?]vai yEyco^)17.

Борьбой занимались такие выдающиеся древнегреческие мыслители, как Сократ и Платон. И если Сократ практиковал ее скорее для собственного удовольствия (Plato. Symp. 217 с), то Платон принимал в свое время участие в одном из главных панэллинских фестивалей — Истмийских играх18.

Интерес к борьбе проявлял и один из основателей софистики Протагор. Диоген Лаэртий, перечисляя труды знаменитого философа, упоминает среди них и сочинение Пе (н 7ioArjg («О борьбе»), специально посвященное этому виду спорта19.

Искусными борцами традиция представляла некоторых древних правителей, начиная с египетского царя Птолемея П Филадельфа (308−246 тт. до н.э.) и кончая византийским императором Василием I (ок. 836−886 гг.)20.

Правила борьбыСоревнования в борьбе проводились по определенным правилам21, которые могли различаться в зависимости от времени и места проведения состязаний.

Так, например, Элиан сообщает о существовании в Сицилии особого стиля борьбы, правила для которого установил некий Орикадм (Var. hist. XI, 1 — «On OgiKabfiog tlcxAtc, iyivexo vopo0? Trj (-, каЭ' ?auxov ?TtLVoqaag xov EiksAov tqottov KaAoufifvov TuxAaisLv).

Кроме того, правила поединка иногда определялись предварительной договоренностью атлетов. По рассказу того же Элиана (Var. hist. IV, 15), борец Демократ, страдающий от болезни ног, предложил своим противникам вытолкнуть его за пределы нарисованного им круга. Так как они не могли этого сделать, Демократ удостоился победного венка.

Тем не менее мы располагаем многочисленными свидетельствами, которые позволяют составить целостное представление о правилах, принятых в этом виде спорта.

Важнейшим элементом борьбы, считался. бросок, прием, имеющий целью вывести противника из равновесия и вынудить его к падению на землю22. Римский врач Га лен называет спортивную борьбу словом ката (ЗАг]Т1кг] («искусство бросать») (Thrasyb. V, 893), происходящим от греческого глагола KarapdAAfiv («бросать, кидать»), который является наиболее общим термином для обозначения этого технического действия23.

Для победы в состязаниях борец должен был трижды бросить своего противника. Это правило неоднократно упоминается в античной.литературе. Так, например, Филострат в своем сочинении, посвященном гимнастическому искусству (Gymn. 11), указывает на три этапа поединка в борьбе, так как столько бросков было необходимо каждому из атлетов для победы (aycoviCecrOai tqlc, oti xoooutcuv bux7ita) iatxi)v — «состязаются трижды, потому что необходимо такое число падений»).

По словам Сенеки (Ben. V, 3), трижды брошенный на землю борец терпел поражение (iuctator ter abiectus perdidit paimam).

В одной из эпиграмм Луцилия (Anth. Gr. XI, 316) описывается случай, произошедший с известным атлетом VI в. до н.э. Милоном Кротонским, который однажды оказался единственным участником состязаний и по решению судей был объявлен победителем без борьбы, но при получении награды он поскользнулся и упал на бедро (a)Aia0fv iix ujxiov24). На крики возмущенных зрителей, требующих лишить венка упавшего без соперника атлета, Милон ответил, что имело место лишь одно падение, и пригласил желающих бросить его еще два раза (Ouxt tcC ecnivj iv keipm' Aourov таААа pe tlc ¡-ЗсгАетш)25.

Правило трех бросков нашло отражение и в древнегреческой метафорике. Так Сократ в диалоге Платона «Евтидем» (277 d) уподобляет критический момент в споре Евтидема и молодого Клиния схватке двух борцов, один из которых кидается на своего противника, чтобы бросить его в третий раз и одержать решительную победу («Eti oq? m то tcitov катараЛсоу ujotzeq тихАаисг^а aiqjia о Eu6uor) fioc tov veavicncov)26.

Кроме того, рассматриваемая реалия борьбы стала причиной появления в древнегреческом языке глаголов xpiaCsiv, anoTQiACsiv («утраивать»), существительного TQiaKTT|Q («трижды, т. е. окончательно победивший, победитель») и прилагательного aTciaKTOc («трижды непобежденный»), значения которых тесно связаны с понятиями «победы» и «поражения», в т. ч. и в борьбе. Подтверждения этому мы находим в трудах античных лексикографов и схолиастов. К примеру, в «Суде» под словом TQiax0nvat or. Inf. Pass, от xciaCeiv) дается такое определение: tqiax0t]vai Aeyouaiv oL пака. icttqikoi avxi той tcic 7tect? iv — «Люди, занимающиеся борьбой, вместо выражения „упасть трижды“ говорят TciaxQfjvai» (т944)27 В Etymologicum Magnum помимо рубрики xc>tax&nvat, повторяющей написанное в «Суде», есть раздел tquxctcteiv (765, 37), в котором сказано следующее: xciaaaeiv то vucav ano ретафорад xcov naAaiaxcov, ev xaic xciai naAaic xf) v vucr]v Kac7TOUfa? varv* tcai axctaKxoc, o arjxTrjxoc — «tcuxctcteiv означает «побеждать» — это слово является метафорой из борьбы, так как борцы получают победу в трех схваткахточно так же axciaKxoc означает «непобедимый» «28.

Прилагательное axciaKxoc и существительное xquxkxtjq упоминаются в трагедиях Эсхила. В «Хоэфорах» Электра, удрученная гибелью отца, горестно вопрошает: xi. Tojvb' eu, xi o' ax? c> KaxibvJ ouk axci/XKxoc axa- - «Что есть хорошего? Что непричастно злу? Неужели несчастье неодолимо?» (338−339). В схолиях к этому месту сказано, что слово axciaKxoc оно употреблено здесь по аналогии с состязанием борцов, которых трижды бросают их противники (слж axciaxxoc]. сто xarv TtaAaiCTTWv oi a7TOxc>itfCovxai vno xa>v a vxmaAarv).

В «Агамемноне» (171−172) xquxkxtjq’om назван Зевс, одолевший своего предшественника (oc 6' ?7x?tx' £фи, xciaKxfjooc oix? xai xuxcov — «а тот, что лотом родился, встретившись с победителем (букв, трижды необоримым), уходит навсегда»). Скорее всего за словом xctaKxrjQ здесь также стоит заимствованный, из борьбы образ, хотя во всех схолиях к этому месту рассматриваемое существительное названо метафорой из пентатлона29.

В античной борьбе существовало несколько критериев, по которым бросок признавался выполненным успешно (7гxcà-fia30). Одним из них было падение противника на спину. Подтверждение этому мы. находим у Квинта Смирнского-В поэме «После Гомера» Нестор, желая подстегнуть молодежь к состязанию в кулачном бою, рассказывает о собственных спортивных достижениях (IV, 303−322). Среди них он упоминает победу над самым сильным борцом своего времени Ан-кеем, имевшую место на погребальных играх в честь Амаринкея (313−316):. auxov/ т]6г) пои xo rcac>oi6? nac' ayx? f-iocxoiaiv 'Etieiolc/ vucrp' rjuv eovxa, 7i? acbv ô-'РОССИЙСКАЯ го с уд'", стг: ^ н и ля 41 СИ:-.' г-у-о у / л? кoviaaтo va>та/ от)}аа пара фвцаггои Арариукёо? — «Некогда прежде я уже победил этого доблестного мужа в присутствии не боящихся ближнего боя эпеев, а он испачкал себе спину прахом, упав у могилы погибшего Амаринкея» .

Отсутствие падений на спину часто становилось предметом особенной гордости атлетов. В одной из греческих эпиграмм (XVI, 25) шестикратный победитель Истмийских игр Дамострат из Синопы прославляется за то, что он «ни разу не упал в требующих изворотливости поединках и не оставил на песке отпечатка собственной спины» (ой кат* ?иуи (эо> псхХтуо/ фарцоу пеобххо^ усохоу оик ¿-афрауюЕУ)31.

Образ борца, коснувшегося земли спиной и потому потерпевшего поражение, был использован Эсхилом в трагедии «Просительницы» (91−92):. тят£1 Ь' аофаЛЬоиб ¿-т у&гср/ корифаДюд ?1 краубт) лраура теЛеюу — «Если в голове Зевса созрело к свершению дело, оно падает верно, не на спину». Схолиаст дает этим стихам такое истолкование: е1 &? XI ауиствт}1 так У? и^ат1. той Люд, аафаЛшд 7г1ттт?1 ка1? йстхпц6уах^ то уад ¿-тй уогсан 7Т171Т?1' той? тшЛаитсад асгхдщбу -" если что-либо было сделано по мановению Зевса, то оно падает надежно и надлежащим образом. Ибо борцам не пристало падать на спину" .

Правило о касании земли спиной нашло отражение в многочисленных греческих, сравнениях и метафорах. Врач Гален (Ыа1. ¿-ас. П, 80) уподобляет некоторых рьяных последователей его коллеги Эрасисграта (1 пол. Ш в. до н.э.) борцам, которые, будучи опрокинуты навзничь, продолжают сопротивление: бр. ою- £стта1 той- 16йота итаги яаЛакгтаху, 01 каха (ЗЛг)б?УТ?<- итго топ- 71аЛтатдпсалг ка1 ката тг|<- уг|<- йтстих к? цх?У01 тосгойтои Ь¿-ovoíто 7тта>ца ууаудиСем, аюхг ка1 кратойсп тагу аЬ%Ёуа}У аитоис тойд катараЛоутад оик ¿-агут£<- а яаЛЛатт? ст0а 1, K?xv тоитсо vucdv UTioAappdvouai — «Он будет похож на тех неопытных борцов, которые, будучи сбиты своими опытными соперниками и лежа навзничь на земле, настолько далеки от того, чтобы признать падение, что, вцепившись в бросивших их противников, не дозволяют им удаляться и при этом мнят себя победителями» 32.

Как борец, которому даже Смерть не смогла, опрокинув, запачкать спину прахом, предстает перед нами и ветхозаветный Иов в словаре «Суда» (i 471: ov ovbi davatocloxvcjl катаатдалаа1ка1 Kovicrm та omaQev).

Бросок засчитывался и в том случае, если противник касался земли плечами. Существование этого правила подтверждает изображение на чернофигур-ной чаше 530 г. до н.э., на которой представлен судья, пристально наблюдающий за поединком двух борцов и готовый дать сигнал в тот момент, когда плечи одного из атлетов коснутся земли (илл, 18).

В литературных источниках падение на плечи упоминается у Аристофана. В комедии «Всадники» (571−573) поэт, сравнивая своих современников с афинянами прежних времен, проводит аналогию с этой реалией борьбы: el бе пои 7T?

Еще одно свидетельство мы находим в эпиграмме Алкея в честь знаменитого атлета Ш в. до н.э. Клитомаха Фиванского (Artth. Gr. IX, 588), который на Истмийских играх в один день победил во всех трех греческих единоборствах33. При этом автор эпиграммы особенно подчеркивает тот факт, что, состязаясь в борьбе, Клитомах все время оставался на ногах и не замарал свои плечи песком (спж ?Kovurev ¿-пыцСдад, аЛЛа naAaicrag/ anxojq).

Атлет выигрывал схватку и в случае, если противник оказывался распростертым на животе. Это правило упоминается в уже приведенном месте из Филона Александрийского (Agr. ИЗ)34. Его практическое применение подтверждаюттакже борцовские поединки, описанные в произведениях Гелиодора и Стация35. В X книге «Эфиопики» Гелиодора главный герой романа Феаген вступает в борьбу с могучим Эфиопом, которая заканчивается следующим образом (32, 2): ацффту£1 xoic тахп ка1 xoic ката touc? ou?cova^ та охеЛг) кататсЕцзад xouc х£ Kacnouc oic ?7T?Q?ibo (i?Vog o Ai0юф av? ix? xa axEQva? KKQouaafievoc ка1 xoic крохафои^ ?tc afi|ia touc tttjxeic rr? ciayaycav ?rri te xa ргхафрЕУа Kai copouc avEAKarv efpanAuoai xrj yrj xf]v yaaxepa KaxrjvayKaaE — «Затем [Феаген] обхватил его [Эфиопа, уже стоящего на коленях] ногами и, направив ляжки ему в пах, выбил в сторону руки, опираясь на которые эфиоп поддерживал свою грудь, обвел узлом руки вокруг его висков, стал оттягивать его голову к спине и плечам и наконец заставил своего противника распластаться животом на земле» 36.

В подобном положении оказывается и Агиллей, низвергаутый на землю своим соперником Тидеем в VI песни «Фиваиды» Стация (898−904): tune alte librans inopinum sportte remisit/ obliquumque dedit, procumbentemque secutas/ colls simul dextra, pedibus simul inguina uinxitj deficit obsessus soloque pudore repugnat, J tandem pectus humi pronamque extensus in aluum/ stemitur, ac longo maestus post tempore surgit,/ turpia signa ta linquens vestigia terra — «Тогда, держа противника высоко, Тидей вдруг по собственной воле отпустил его и бросил в сторону, а сам, преследуя падающего обхватил правой рукой его шею, а ногами: — паховые области. Агиллей, запертый со всех сторон, теряет силы и лишь из стыда продолжает сопротивление. Наконец, он лежит распластавшись грудью и животом на земле и спустя много времени уныло встает, оставляя на песке следы своего позора» .

О том, что брошенный ниц борец, лишался победной награды, сообщает и Амброзий. В. принадлежащем ему комментарии к 36 псалму (Enarr. in Ps. XXXVI, 15 (PL XIV, 1038−1039)) также упоминаются другие правила, регламентирующие проведение соревнований в этом виде спорта:. athleta qui lu dandi peri-tiam habet et ad coronam luctatur etiam volens genu figit ut vincatet si lapsus fuerit, non excludituret si ab eo qui superior sit prematur, manibus tamen se sustinens iuredecor tatпес aufertur bra vium nisi fuerit fusus in ventrem aut distentus vinculo lacer-torum — «атлет, имеющий опыт в борьбе и состязающийся за венок ради победы может по собственной воле опуститься на коленоего падение не влечет за собой завершения поединкаесли он ощущает давление находящегося сверху противника, но при этом поддерживает себя руками, то и тогда он имеет право продолжать борьбунаграду у него отнимут только в том случае, если он окажется распростертым на животе или будет лишен возможности сопротивляться в захвате» .

Таким образом, касание земли коленом не влекло за собой проигрыша поединка. Оно лишь ставило спортсмена в неблагоприятное положение37. Поэтому некоторые борцы вменяли себе в особую заслугу то, что никогда не оказывались в подобной ситуации. В качестве примера здесь можно привести эпиграмму Симонида, посвященную величайшему атлету древности. Милону Кро-тонскому: MiAcirvog тоб' ауасЛца каЛои koAov, од поте Шсгту атаки vtkrjaag ?<- yovax' сшк ?7T?tr?v — «Эта прекрасная статуя изображает прекрасного Мило на, который, некогда семь раз победив в Писе, ни разу не пал. на колени» (Arvth. Gr. XVI, 24), Отсюда берет начало еще одна связанная с борьбой метафора древнегреческой литературы. Ее мы встречаем, например, у Геродота. Рассказывая о злоключениях Хиоса (VI, 27), историк отмечает, что проигрыш морского сражения поверг город на колени (eg yovu tt]v noAiv £{ЗаЛ£), после чего он стал легкой добычей для Гистиея38.

При выполнении бросков и других технических действий борцам разрешалось захватывать руки, ноги, туловище и. шею противников39.

В литературных произведениях и на памятниках изобразительного искусства часто встречаются указания на применение подобных захватов в борьбе. Так, например, на одной античной гемме представлена пара борцов и судья. Борец, находящийся справа, захватывает колено противника, на что тот отвечает захватом шеи своего оппонента. Судья спокойно наблюдает за действиями атлетов и не вмешивается в ход поединка, как это бывает при нарушении правил (илл. 19).

В античной борьбе часто использовались захваты за шею (termini technici-TQaxn^^v и TcaxryVicrpoc) — С их помощью атлеты выводили противников из равновесия40, защищались от их атакующих действий (илл. 20), но основной целью применения подобной техники было удушение противников.

Удушающие захваты, по-видимому, составляли существенную часть арсенала древних борцов. Не случайно знаменитый ритор и ученый П в. н.э. Юлий Поллукс начинает составленный им список борцовских терминов (Ш, 155) именно с глагола ctyxetv («душить»), который служит наиболее общим обозначением для применяемых в борьбе и панкратионе методов удушения противника. Свидетельства об использовании античными борцами удушающих захватов встречаются также у Лукиана (Anach. 1), Филострата (Im. I, 6), Стратона (AnUu Gr. XII, 222), Нонна (Dionys. XXXVII, 602−609- XLVIH, 170−171) и в схолиях к Еврипиду (Hipp. 815)41.

Применение в античной борьбе приемов удушения, может свидетельствовать о том, что победа присуждалась не только при проведении атлетом трех бросков противника, но и в случае добровольного признания одним из борцов своего поражения. Подтверждения этого мы находим у Лукиана и Нонна Пано-политанского. В диалоге Лукиана «Анахарсис» (1) описывается завершение борцовского поединка. После выполнения одним из атлетов удушающего захвата, его противник сдается, постукивая победителя по плечу (xeAoc be fj&rj 7T? c>mAe?, ac avхф xa сгкьАг) ката xrjv yaaxeca xov 7rfjxuv unofiaAoov хф Аащф ayx^t d0Atov, o oe 7iac>aKC)OT?I elc xov copov, ik? x?Uarv cbc pf) xeAeov ano7rviy? Irj — «Наконец, обхватив ногами живот противника и подставив предплечье под шею, он душит несчастного, а тот стучит по плечу, умоляя. не задушить его окончательно»).

В поэме Нонна Панополитанского «Деяния Диониса» подоспевшие вовремя глашатаи, избранные наблюдателями состязаний, не дают Айакосу задушить Аристея. Нонн поясняет, что правило, позволяющее атлету отказаться отпродолжения борьбы, было введено позднее описываемых им мифологических событий. Поэтому в данном случае вмешательство официальных лиц было необходимо (ХХХУП, 602−609r той Ье nifCopEvoto ouveqqeov o^el лоЛрф/ k? kqtfi?vol KT^QUKEg, 07ttn? UTfiQ?(- ayarvog,/ pr| ptv a7IOKT? LV?L?V OpOCuyL Ttr⁰? оЛкф./ ou yaQ etjv tote 0? apog оцоиод, ov nagog, auxoi/ oijnyovoi фQdaaavтo, TiTaivofiEvarv ote &?apdrv/ auxEvifcrv vrvtKTftQL Tcovcfj? E?aQrjpevog avr]q/ vbcrjv dvxt7raAot7 pvrjcrtEUExat ецфдоУ1 atyrj,/ oveqcx vucrjaavxa катг]ф?1 nazataq — «К Ари-стею, сжатому руками противника, быстро начали стекаться глашатаи, наблюдатели за играми, чтобы не позволить победителю задушить побежденного. Ибо не было тогда закона, придуманного их потомками, в соответствие с которым муж, удушаемый противником за шею, молча отдает ему победу, ударяя победителя унылой рукой»).

С другой стороны, Сенека, описывая обычаи спартанцев, обращает внимание на принципиальное различие в присуждении победы в борьбе, кулачном бою и панкратионе. В то время как в борьбе действовало уже упоминавшееся правило трех бросков, поединок в кулачном бою и панкратионе продолжался до сдачи одного из атлетов. По словам Сенеки, добровольное признание поражения было причиной того, что спартанцы запрещали своим юношам участвовать в состязаниях по кулачном бою и панкратиону, полагая, что привычка сдаваться подорвет моральные устои Спартанского государства и скажется на его международном авторитете (Ben. V, З)42.

По всей видимости, в античной борьбе было правило, по которому атлет, выбросивший своего противника за пределы площадки, предназначенной для борьбы (сгка^а), считался победителем. На это указывает отрывок сочинения Нила «О добровольной бедности» (60 (PG LXXIX, 1049)). В нем автор уподобляет действия злых духов, обитающих на небесах и способных отвратить ум человека от истины, ловким приемам участников борцовского поединка:. тойто Aa? rj той- ?vavxiou- ?ort fi? aoAa?ouvxa)v rjfiag Kai i^co ?aAAovxarv той сткаццатод, otzeq Kai айтб, ei Kai цт] nzcbpa, аЛЛ' opcog txxcl ectti — «это даст противникам возможность, захватив за туловище, выбросить нас из „скаммы“, что, хотя и не считается падением, все же означает поражение» .

Борцам разрешалось также применять различные способы выведения противников из равновесия ногами, которые в соответствии с современной спортивной терминологией можно охарактеризовать как подножки, подсечки, обви-вы и зацепы43.

К числу запрещенных в борьбе приемов относились укусы. Так, например, Филострат (1т. I, 6), описывая борьбу эротов, изображенную на одной из античных картин, отмечает негодование зрителей, вызванное действиями эрота, кусающего своего противника за ухо в ответ на его попытку провести болевой рычаг пальца: о т]рт]КЕ т^ аллитсо/^у тседпггасяитф ката тал/ vdrccov ка1 е1с- 7ГУсуца ка1 катаЬе! то?! сгкААеоы, 6 Ье оит£ а71ауо<�э?и?1 ка1 одддд jnavoxaxa. ка1 бюЛиех тг]у х? Ц?а/ иф1 г)<- аух? та1, сп: р?(ЗЛа)ста<- Ьга тал/ ЬактиАсау, |де0' отг оик? Т1 01 Лостон ехоиааг ои&е Ei.cn.V ?V тф а7грс?, аЛуе! Ье <6> отрЕрЛсшцЕУод ха1 кахгаВигх той <�сю1>паКаохаЬ то ойд. ббеу &исхх?С?аЬ/оиспл/ о[ 0? а)^1ГУО1 хап? 'Еоагсаху ахабгкойут! ка1 ЫпаАа’юх1 ка рг) Аоиа)т6v катаЛЮойсп — «Один из эротов, захватив спину противника, душит и связывает его ногами, а тот не сдается и, выпрямившись, ослабляет удушающую его руку, вывернув один из пальцев, после чего остальные теряют свою силу и уже не могут крепко сжимать его шею. Больно тому, у кого вывернут палец, и он кусает противника за ухо. Эроты, наблюдающие за поединком, негодуя на нарушителя правил борьбы, как камнями, закидывают его яблоками» 44.

Другой запрет касался нанесения ударов. Его существование подтверждается изображением на чернофи1урной вазе V в. до н.э., на котором судья пресекает попытку одного из борцов нанести удар стопой в подколенную впадину противника, ударяя прутом по ноге нарушителя (илл. 21).

В литературе это правило упоминает Амброзий (Епагг. ш Рэ. XXXVI, 55 (РЬ XIV, 1040−1041)). Сравнивая различные виды духовных баталий с греческимиединоборствами, он пишет, что борцы в отличие от панкратиастов не владеют техникой ударов {verberareпоп погип ()а.

В 80-е годы XX века в Олимпии был найден декрет конца VI в. до н.э., запрещающий борцам выполнять болевые рычаги пальцев рук (terminus technicuscttqcPAouv46). В соответствии с этим документом судьям разрешалось бить нарушителей прутом47.

Но уже в V в. до н.э. декрет не исполнялся. По сообщению Павсания (VL 4, 3), двукратный чемпион Олимпийских игр первой половины V в. до н.э. сицилийский борец Леонтиск48 прославился тем, что выламывал пальцы своим противникам, таким образом вынуждая их сдаваться (кai ycxg xov AcovtIctkov катсфаЛесу pev otnc ¿-тахаабса хоис тгаЛагсл/тас, vuoav be auxov кЛшуха тоис бактиЛоид — «Леонтиск, будучи не состоянии бросить своих противников, побеждал их, ломая им пальцы»)49. Безусловно, подобная техника ведения боя была абсолютно незрелищной, но тем не менее она позволяла атлету добиться столь желанного превосходства.

В борьбе использовались и другие виды болевых рычагов. В комедии Аристофана «Всадники» (263) встречается выражение аяоатр? фа? xov cojaov («загибать назад плечо»), которое схолиаст считает метафорой, взятой из борьбы: xrjv (3iav be fj? K?XQTiTO клха tcjv av6Qcottcuv 5tA xf^c TuxArjc е&пАшстеу — «Насильственные действия героя, совершенные им против людей, Аристофан выявил, упомянув используемые в борьбе приемы» (илл. 22).

В целом, следует отметить, что техника болевых рычагов была более характерна для панкратиона, и поэтому будет рассматриваться в главах, посвященных этому виду спорта.

Техника и терминология античной борьбы Общие обозначения приемов борьбыТехника борьбы состоит из разнообразных по структуре движения приемов, которые имели в древнегреческом языке и общее наименование 7toAatapa («борьба, хитрость, уловка») или oxf) Ha («наружный вид, образ, форма»)50. В таком значении эти слова встречаются у Поллукса (Ш, 155), Псевдо-Лукиана (Asin. 8 sqq.), Филосграта (Gymn. 41) и других античных авторов. Плутарх в «Застольных беседах» (638 f) употребляет в смысле «прием» слово oyorvicrpa («состязание, борьба»).

В латинском языке выполняемые борцами технические действия обозначались существительным numerus («число, последовательность»). Примером служит отрывок из трактата Сенеки «О благодеяниях» (VII, 1, 4):. magnus luctator est non qui omnes numeros nexusque perdidicit, quorum usus sub adversario rarus est, sed qui in uno se aut altero bene ас diligenter exercait et eorum occasiones in ten tus expectat (neque enim referi, quam multa sciat, si seit, quantum victoriae satis est) -" Велик не тот борец, кто изучил все существующие в борьбе приемы и захваты, которые редко Moiyr быть использованы под противником, но тот, кто, хорошо и добросовестно отработав то илииное техническое действие, внимательно ожидает возможности для его осуществления (ибо, если атлет знает, что ему нужно для победы, число изученных приемов не имеет значения)" 51.

Борьба в стойке и партереАнтичные атлеты вели борьбу не только в стойке {termini technici — OQ0r) tzoat]52, одбсггахЛг)53, oradaia iroAr)54), но и в партере. Подтверждение этому мы находим на панафинейской амфоре 360 г. до н.э., обнаруженной, в 1969 г. в Эрет-. рии. На ней представлена пара состязающихся в партере борцов, над головамикоторых парит с почетной лентой в руках богиня победы Ника (илл. 23- ср. илл. 22,24).

Борьба в партере называлась по-гречески aAivbrjcrtc («валяние, катание по земле»)55 или kuAictu- («катание, перекатывание»)56. Эта часть борцовского поединка упоминается у Лукиана (Anach. 1, ср. 8), Филосграта (Gymn. 50), Плутарха (Quaest. conv. 638 c-d), Гелиодора (X, 32), Нонна (Dionys. XXXVII, 594 sqq.) и Амброзия (Enarr. in Ps. XXXVI, 51 (PL XIV, 1038−1039)).

На тренировках, борьбе в партере уделялось, по всей видимости, особое внимание. Не случайно в ряде мест античной литературы она предстает непосредственно связанной с процессом обучения. Так в романе Псевдо-Лукиана «Лу-кий, или Осел» описывается любовный поединок между Лукием и Палестрой, который полностью построен на имитации действий состязающихся в борьбе атлетов. Причем девушка берет на себя роль наставника, а молодой человек — ее ученика (8 sqq., ср. 5). Другим примером могут служить педерастические эпиграммы Стратона, действующими лицами которых являются тренер и его подопечные (Anth. Gr. XII, 206- 222).

Борьба в партере или ее имитация с партнером и без такового была упражнением, которое часто рекомендовали своим пациентам античные врачи57. В данном случае немалое значение имел не только характер технических действий, выполняемых в этом единоборстве, но и представление о целительных свойствах пыли (kovu-) и глины (nTjAcx-), которыми была покрыта площадка для занятий58.

Борьба в партере ассоциировалась не только с борьбой как таковой, но и с. любовно-эротической сферой. Подобная двусмысленность привела со временем к возникновению таких новообразований, как clinopale (Suet. Dom. 22- Aur. Vict. XI, 5) и? rciKAivo7idAr| (Mart. XIV, 201) («постельная борьба»), которые были построены на игре слов яаЛг) («борьба»), kAivt] («ложе, постель») и tcAxvetv («склонять, наклонять»)59.

Исходная позиция борца нередко изображалась и на памятниках античного искусства (илл. 25,26).

ЗахватыНеотъемлемой частью античной борьбы были захваты. Эти технические действия обозначались в древнегреческом языке существительными Aa^rj («захват, рукоятка, место, за которое можно ухватиться»)61, арра («узел»)62, глаголом 7ieqitl0 even («помещать вокруг, обхватывать»)63, а также словами 7tAek? lv («плести»)64, ovfi7iA? K?iv («сплетать, связывать, pass, схватываться, вступать в рукопашный бой»)65, 7T? Q17xAek?lv («оплетать, обвивать, обхватывать»)66, ЬюслАекепл («переплетать»)67, e^itcAekeiv («вплетать»)68, сшцлАокг) («сплетение»)69, tieqitiAokt^ («обхват»)70, лростАокг) («обхват,. прихватывание»)71, арф17тАЕкто<- («со всех сторон сплетающийся, переплетающийся»)72.

Из всех разновидностей захватов в античной литературе чаще других упоминаются захваты за туловище. Для обозначения захватов за туловище в греческом языке использовались следующие слова и выражения: ратоу /appavt4v («брать.за середину»)73, |1?аоАа|3?1У («захватывать за середину»)74, ?Х?1Л>(«держать посередине»)75 и 6юАа|лраУ?1У («брать посередине, обхватывать, перехватывать»)76. В комедиях в этом смысле употреблялось наречие реао7гео>&г)л>77.

Как и.падение.на колени, захватза туловище ставил спортсмена в крайне неблагоприятное, положение, и потому умение избежать подобной ситуации ценилось очень высоко. В надписях на памятниках победителям данное их достижение отмечалось эпитетом а|Л?ооЛа|Зг|то<- («не схваченный за середину») (ТАМ И 741- 1206 эфВСН XVI445- 1ЛУ Ш 363)78.

Некоторые термины борьбы, обозначающие захват за туловище, стали метафорами древнегреческой литературы. Чаще всего подобные переносы встречаются в комедиях Аристофана. Так герой «Ахарнян» Дикеополь приводит столь веские аргументы, что противостоящий ему хор оказывается в крайне невыгодном положении (еусо у ар ехоцас цесгск- - «я попался (букв, меня держат за туловище)» (571)) и вынужден призвать на помощь Ламаха79.

В комедии «Облака» Кривда утверждает, что поймала Правду в ловушку, из которой той уже не выбраться: гйбгкуар сг£ цесгоу ехсо Ла^соу афиктоу — «вот я и захватила тебя за туловище — теперь не вывернешься» (1047).

В «Лягушках» Эак, приняв переодетого Диониса за. Геракла, некогда укравшего у него Кербера, радуется, что, наконец-то изловил былого обидчика: АААа? Х?1 |Д?сгод — «Сейчас-то ты попался (букв, захвачен за туловище») (469).

В стихах 387−390 «Всадников» хор подстегивает Колбасника к драке с Клео-ном такими словами: АЛЛ' £т01 ка1 атро[3£1, [дг]6еу оЛСуоу поеС/ уОу уар ехетас цесгоу./ О. С, ¿-¿-ту уиа раАа? г]<- аитоу? V тг| тгроа (ЗоЛг),/ бегЛоу? ирг|а?1<-' еуси уар тоид трогают ¿-7псгшра1 — «Иди и крути! Теперь он в наших руках (букв, взят в захват за туловище). Если ты, напав сейчас, отколотишь его как следует, то. поймешь, что он трус. Уж я-то знаю его нрав» 80.

Образ схваченного за туловище борца мог составлять часть сложной метафоры, которая, к примеру, появляется в 36−37 стихах IV Немейской оды Пин-дара. Здесь соперники поэта уподобляются морю, которое словно атлет захватило его за туловище: ixna, ктгсер ¿-Xе1^aQeia rtovxiac аЛра/ pecrcrov, avTITeiv' ?7u (3ouAiaic — «Хотя соленая глубина моря удерживает тебя за туловище, тем не менее сопротивляйся коварным замыслам» 81.

Не меньшей популярностью в античной борьбе пользовались и захваты за шею (termini technici — Tcaxn^iCeiv и xcaxnAia^ioc). Эти технические действия упоминаются у Плутарха (Apophth. Lac. 234 dAnt. 33), Лукиана (Lex. 5), Псевдо-Платона (Amat. 132 с), Телета (Пеф1 той fir) ?tvat reAoc r|oovrjv 50), Фемистия (Еофиттг]*- 291 с), а также в словаре «Суда» (г 921). Как отмечалось ранее, главной целью применения подобных захватов было удушение противника82.

К числу удушающих приемов относился и захват под названием KAtfiaKICeiv (букв, «выполнять лестницу»), который Поллукс упоминает в составленном им списке терминов борьбы (Ш, 155). При проведении этого приема атлет, сидя на спине своего противника, осуществляет удушение, надавливая предплечьем на его шею, а ногами на нижние ребра83.

В «Суде» и словаре Гесихия мы находим два соответствующих этому глаголу существительных кА1ца? и кАцлакшрос- («лестница»)84.

Слово кЛ1[шЕ, встречается также у Софокла в описании борьбы Геракла и Ахелоя (Trach. 520−522): rjv ЪУ а^фшЛгктос кЛцаакед,/ rjv be pezamcov oAoevza 7гЛгрурата/ кт cttovoc арфо! л> - «были сплетенные „лестницы“ ,/ были страшные удары: лбов/ и стоны обоих борцов». Этот поединок нередко изображался на памятниках античной вазописи (илл. 25). Именно сравнение литературных и художественных источников помогает в данном случае понять значение глагола KAipaKICeiv и соответствующих ему существительных.

Описания подобной разновидности удушающих захватов мы находим у Филострата (Im. I, 6), Лукиана (Ала ch. 1), Га лена (Sa. tu. VI, 143) и Стратона (Anth. Gr. ХП, 222)85.

Этот прием мог проводиться как в стойке, так и в партере (илл. 28).

По ходу поединка атлет мог изменять типы захватов. Такие его действия обозначались в греческом языке глаголом pexaxiOivai («перемещать, переставлять»). В терминологическом смысле это слово встречается у Нонна (Dionys. XL Vin, 152 sqq.), Псевдо-Лукиана (Asin. 10) и в сохраненном нам фрагменте античного учебника по борьбе (Р. Оху. Ш, 466,10). Причем в последних двух случаях p? xaxL0?vaL сопровождает глагол a? IQ?iv («поднимать»)86, который является наиболее общим обозначением для подъема противника с целью проведения броска87.

В античной борьбе были разработаны и различные способы освобождения от захватов противника. Их общим наименованием служили слова AirytCeiv («изгибать, вертеть, поворачивать») и Auyiapoc («изгибание, изворот»)88.

Как термины борьбы глагол AuyiCeiv и соответствующее ему существительное встречаются у Поллукса (Ш, 155), Лукиана (Anach. 1- 24) и Филострата (Im. П, 32).

Примером переносного словоупотребления мотут служить 97−98 стихи первой Идиллии Феокрита, в которых Афродита насмехается над страданиями охваченного любовью Дафниса: хи 0rjv xov «Eccuxa кarevxso, Adфvl, Avyi^eiv'/ rj q' ouk auxoc «EQonoc U7x' aQyaAecj? AuyixQric- - букв. «Ты, Дафнис, без сомнения, хвастал, что освободишься от захватов Эрота./ А теперь не жестокий ли Эрот освободился от твоих?» .

В качестве метафор AuyiCeiv и Auytopoc обозначают также разнообразные увертки и ухищрения, к которым прибегают софисты для извращения истины. В этом смысле рассматриваемые слова встречаются у Платона и Аристофана. В «Государстве» Платона (504 с) речь идет о софистах, предметом особой гордости которых является умение повернуть любое обстоятельство в свою пользу: aAAa Kai V7io aneiQOKaAiac en auxcp brj хоихф n? iu6f) KaAAamiCeaoai, tbc oeivoc cov 7i? ci xo abucclv ка1 ucavoc naaac pav ахфофад ах (Э?ф?а8а1, naoac ee bie^obovc 6i?^?A9cbv аяоахраф^уа1 AuyiCopevoc, axrxt pr) nacaaxeiv 6lkt) v — «но вследствиенедостатка чувства прекрасного он склонен гордиться собственным искусством чинить несправедливости, умением использовать всякие уловки (букв, выполнять всякие повороты), равно как и способностью, найдя лазейки и освобождаясь от захватов, избежать наказания» .

В «Лягушках» Аристофана (774−776) описывается впечатление, произведенное Еврипидом на находящихся в Аиде нечестивцевг ot mcQoa>p?voi/ xarv dvTiAoyuI) v кт Airyia^itov кт отрофап// U7i? Q?^iavrja"v KavofiLoixv аофытатоу -" А они, слушая/ противоположения, извороты и увертки Еврипида,/ совсем сошли с ума и нарекли его мудрейшим" .

БроскиАнтичные борцы применяли различные способы выведения противника из равновесия, к числу которых относились толкания (a)0?cv), затягивания (eAkelv) и переводы в партер (cmav)89. Однако основу техники борьбы того времени составляли броски (termini technid — греч. K? txapaAA?iv, лат. аЫсегё**). Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют составить стройную классификацию этих приемов. Поэтому мы рассмотрим лишь те броски, которые наиболее часто встречаются в памятниках античной литературы и искусства.

Одним из таких приемов был бросок через бедро. Греческое название этого технического действия xrjv I5pav отр? ф?ГУ («поворачивать таз»). В современной борьбе оно выполняется следующим образом: спортсмен выводит противника из равновесия, затягивая его вперед, поворачивается к нему спиной, и, подбив тазом, туловище или ноху противника, бросает его через свое бедро на землю91. Возможны различные варианты исполнения броска.

Этот прием нередко изображался на памятниках античного искусства. Исходная позиция для броска через бедро представлена на краснофигурном ки-лике 420 г. до н.э., хранящемся в Музее виллы Джулия в Риме. Борец, находящийся слева, захватывает правой кистью левое запястье противника, а сгибом левого плеча и предплечья — шею противника, и выполняет разворот, необходимый для проведения приема (илл. 29).

Начальную фазу броска мы видим на фризе Дельфийского театра. Атлет, изображенный слева, захватывает правой кистью левое плечо противника, а левой рукой — его корпус, и, выполнив разворот, подворачивает таз под туловище противника (илл. 30). Дальнейшее развитие ситуации можно показать на примере иллюстраций, взятых из современной борьбы самбо (илл. 31).

Описания броска через бедро встречаются и в произведениях античной литературы. Феокрит упоминает это техническое действие в числе приемов, которым Геракл выучился у сына Гермеса Гарпалика (XXTV 111−6: досга 6' ото oxeAscov ?&досттд6фо1 AgyoOfv avbgeg/ aAAaAoug афаААоут1 naAaiapaaiv. 7tdvx' граб' 'Egpfiao bibaaKopfvog tuxqcx naibi/ АдгахАикср IIavo7Tfji — «Всем тем уловкам, с помощью которых, аргосские мужи, проводящие броски поворотом таза, сваливают друг друга. он был обучен сыном Гермеса Гарпаликом Пано-пейским»).

Феофраст, рисуя портрет пожилого человека, который из желания молодиться ведет себя не по возрасту (ог^раЭгц-), говорит, что тот, важно расхаживая по бане и имитируя борьбу с воображаемым противником, поминутно выполняет повороты тазом, стремясь тем самым показать свою всестороннюю образованность (Char. XXVII, 14 — кт naAaicov 6' ?v та) (3aAav?icp rcuKva xrjv? bgav ozQ€.

Античные борцы использовали также прием, известный в современной борьбе под названием «бросок с захватом руки на плечо». Возможно, именно его Лукиан описывает как? ig ифо<- avapaaxaaai tov avTincxAov («поднять противника в высоту») (Anach. 24). При выполнении этого броска, спортсмен, захватив обеими руками руку противника, поворачивается к нему спиной и помещает его руку на свое одноименное плечо. Затем, согнув колени и резко наклонившись вперед, он подбивает своим тазом бедро противника и бросает его через свое плечо на землю93(илл. 32, 33).

В арсенал античных борцов входил также бросок с захватом обеих ног. Его описание мы встречаем у Лукиана, один из героев которого, подняв своего противника за ноги, кидает его на землю (АпасЬ. 1 — ар"р?уо<- ?к?1уосг1 тоу? т?роу ¿-к тосу охеДосУ афг]К?у ?1<- то £Йафо<-). Этот прием применяется и в современных видах спортивной борьбы, где он выполняется следующим образом: спортсмен ставит ноту между стопами противника, обхватывает руками с внешней стороны его подколенные впадины и прижимает свое плечо к его бедру. Затем он разводит ноги противника в разные стороны и одновременно с этим толкает плечом таз противника вниз (илл. 34)94.

В античной борьбе использовалась группа приемов, которые с точки зрения современной спортивной терминологии можно охарактеризовать как броски наклоном. Особенностью этого технического действия является отрыв противника от земли и последующее сбрасывание перед собой за счет резкого наклона туловища95. Бросок наклоном упоминается у Квинта Смирнского. В его поэме «После Гомера» Аякс, выполнив обхват живота противника, с силой отправляет его на землю, подобно огромному камню (IV 259−61 — (ЗаЛогу 6' итто уг) Ьиа Х?10<�з?// ¿-стсгирЕУСод ?ф?Г)К? ката хбоуос, г) ит? Я? Т (ЭГ)у/ аЛкг| итто сгбЕУафГ))96. Действия Аяк-са можно проиллюстрировать изображением на античной монете из Александрии (илл. 35).

Кроме того, античные борцы применяли такие способы выведения противника из равновесия ногами, как подножки, подсечки, обвивы и зацепы.

Подножка — бросок, выполняемый путем подставления ноги борца к ноге противника и перебрасывания его через подставленную ногу. В зависимости от места постановки ноги (спереди или сзади от ног противника) различают перед-кие и задние подножки97.

Примером проведения броска передней подножкой является изображение на чернофи1урном сгамносе из Грегорианского музея (илл. 36).

Греческое название этого приема — ияоспсЕЛсСсгу («ставить подножку»). В терминологическом значении глагол г! тосгк?Л1С?1У встречается у Лукиана. В первой главе диалога «Анахарсис» скиф Анахарсис так описывает упражнения атлетов, тренирующихся в одном из афинских гимнасиев: oi pev airxarv7i? ql7la?k0p?vol aAArjAoUg u7to (7k?AI?ouaLV, oL be dyXOUOL Kai Auyi^ouol kiil? v хф7тг) Лф сгиуауафиооухт KuAtvooupevot? ootceq ove<- — «одни из них, обхватив друг друга, ставят подножки, другие душат, извиваются, [стремясь освободиться от обоюдных захватов], и оба валяются, катаясь по грязи, словно свиньи» 98.

Довольно часто utxoctkeAlCelv употребляется и как метафора (ср. Plato. Euthyd. 278 bPhilo. Ios. 122−123 и др.).

Подсечка — бросок, при котором борец подбивает ногу противника подошвенной частью стопы" .

В античной литературе упоминается несколько разновидностей этого технического действия. В «Илиаде» Гомера Одиссей в ответ на попытку Аякса бросить его на землю выполняет подсечку в колено сзади (ХХШ, 725−727): ava? iQ?* boAou &' ou Лг|6ет' oovogevc-'/ ксгф' omOEV KeoArjTta xuxcov, vneAvae be yuta,/ ка&- 5* t? aA' ???rOTiiaco — «Аякс поднял Одиссея. Но тот, не забыв ухищренья, ударил противника сзади в подколенок, и, подкосив ему ноги, опрокинул навзничь» 100.

Комментатор Гомера Евсгафий называет проведенный Одиссеем прием iyvuarv афахрЕочд («отнятие подколенков») и сообщает, что изобрел эту борцовскую хитрость Керкион (IV, 826 — тгршход be, ф"ai, Keqkuojv euqe xr^v xoiauxr|v 7xaAaiOTua]v p. t]xavr?v. Kai KaAfixai iyvuarv афац>?сти-).

В схолиях к «Илиаде» (ХХШ, 726 а) дается другой вариант названия уловки Одиссея. Здесь она именуется iyvucuv ифацэЕаи-. Примечательно, что в качестве термина борьбы мог использоваться и отдельно взятый глагол ифацэЕГу («вынимать снизу, удалять, устранять»). В одном из «Разговоров богов» Лукиана Аполлон так говорит о поведении новорожденного Гермеса: be npoKaAeaapEvog xov «Eparca icax?7taAau7?v ?U0ug ovk oto' orccog ифеАогу ztb поде — «А вчера он вызвал на поединок Эрота и в одно мгновение поборол его, не знаю каким образом подбив ему ноги сзади» 101.

Упоминание другого вида подсечки мы находим в «Быстроноге» Лукиана,. герой которого, страдая от подагры и стремясь скрыть болезнь от окружающих, объясняет свою хромоту тем, что получил травму при попытке выполнить боковую подсечку (60−61): Oukow naAaiorv tog GeAco ттрерРоАф? (3aA?tv E7iAr|yr]v -'Так вот, в борьбе, желая подбить HOiy противника сбоку, я сам получил по ноге" .

В атональном контексте существительное 7iaq>?fifk>Ar| встречается также в «Застольных беседах» Плутарха (Quaest. conv. 638 f) ив романе Псевдо-Лукиана «Лукий, или Осел» (10)102.

К образу борца, ловким движением подбивающего ноги противнику, обращается и Эсхин, который, играя в одной из своих речей на терминологических различиях между тшр? р|ЗоАг} и ?(a^aAAeiv, противопоставляет фронтальной атаке103 изощренную технику боковой подсечки: ой yap eioavqixлохе (ЗойАосх' av «лддд хо napdvo|aov d7ioAoyeia6ai, aAA' ou6? v excov bixaiov tititiv? xeqcov 7iaQ? fjfk>Af) 7TQaypdTCJv e’kArjQrjv Ufidg pouAfxai xfj<- Kaxrjyopiag? fifJaAav -» Ибо в другой раз Демосфен, возможно, не пожелает приводить оправданияа теперь он, не имея сказать ничего справедливого, хочет посредством обращения к другим [не столь важным] обстоятельствам заставить вас забыть об обвинении" (Cte-siph. 205−206)104.

Зацепами называются такие броски, при которых борец вынуждает противника к падению на землю, зацепив его ногу голенью, стопой или подколенным сгибом105. Подобный прием выполняет Одиссей в ХХШ песни «Илиады» Гомера. Выведя Аякса из равновесия, он зацепляет коленом ногу противника (72 931: O? ut?qoc aux' ava? iq? ттоЛитЛш- &Ioc Oouctcteuc,/ klvt]ct?v o' ac>a tutGov ano X0ovoc, ou&' et d? tc?v,/ Ev &e yovu yvdp^v — «Затем славный герой Одиссей, многое претерпевший, стал поднимать Аякса и, немного сдвинув его с земли, согнул колено» .

Схолиаст в комментарии к данному месту предлагает вниманию читателей два названия действия, выполненного Одиссеем. Одно из нихnaca7iAayiaapoc («бросок в сторону»), другое — naca катаусоуг) («сведение вниз в сторону») (ХХШ, 730−732). При этом существительное тихоатхЛауихоросимеет один корень с глаголом TxAayiaCeiv («бросать в сторону»), который входит в составленный Поллуксом список терминов борьбы (Ш, 155).

Евсгафий именует проведенный. против Аякса прием падакатауигуг] или ц? таттЛасгцск- («метаплазм») (IV, 826).

Зацепы могли использоваться и в качестве контрприемов. Так, например, на чернофшурной амфоре из Мюнхена атлет, изображенный слева, обхватывает туловище противника сзади и поднимает его для выполнения броска. Атлет справа, препятствуя действиям противника, захватывает его за шею и осуществляет зацеп голени противника правой стопой (илл. 37).

Сочетание зацепа ногой и захвата за туловище, по всей видимости, обозначалось в античной борьбе глаголом avxtj3atv? tv («идти против, наступать на что-либо, попирать ногами») и однокоренным ему существительным avTI (3acnc («сопротивление, противодействие») (Р. Оху. Ш, 466- Genesius IV, 26 106).

Возможно, именно этот прием использовал Василий I для победы над борцом, посланным к его двору предводителем болгар. Правда, в данном случае выполненное византийским императором действие обозначается редким глаголом етгаукиЛгСесгбах: o be xouxov xccciyewatatc exotptyc biacac oxpobc? c те 7t? ql&lvr|crac ?л:аукиАи??таl ка1 ката yrjv тттшра QL7tx? l 7xappey?0?c — 'Тут же подняв борца могучими руками и быстро перевернув его, он выполняет обвив и с силой низвергает противника на землю" (Genesius IV, 40).

Среди терминов борьбы Поллукс упоминает также глатол avaxQE7t? iv, основное значение которого «опрокидывать, ниспровергать, бросать на спину» (Ш, 155). В агонистическом контексте это слово встречается у Филона (Somn. П, 145- ср. I, 222- П, 278−279)) и Нила (PG LXXIX, 228−230). Указанные места, хотя и подтверждают широкое использование avaxQ?7T?cv как термина борьбы, но тем не менее не позволяют нам установить более точный смысл этого глагола.

В метафорическом значении avaxc?7i?iv встречается в 163 стихе «Персов» Эсхила: pf} peyac IIAouxoc Koviaac ou&ac avxQE^rc 710Ы/ oA^ov — «Как бы большоебогатство не опрокинуло ногою счастье, подняв столб пыли» 109. Примечательно, что долгое время это место считалось испорченным, пока в 1979 году Дэвид Сэн-сон не доказал, что здесь мы имеем дело с метафорой борьбы110. Особенные затруднения вызывало у исследователей словосочетания Kovioac ouoac, которое одни понимали как аллюзию на гомеровское описание быстрого движения колесниц по равнине111 и полагали, что здесь речь идет о наступлении огромной армии. Другие ученые считали, что Эсхил берет за основу образ, связанный с обрушением здания. Тем не менее оба эти варианта не объясняют, употребления существительного 7TOOI рядом с глаголом avaxQE7ieiv. Поэтому предложенное Сэнсоном истолкование представляется наиболее убедительным. Необходимо отметить, что доставившее исследователям столько хлопот, nobi, находясь в рассматриваемом нами стихе по соседству с avaxQ?7i?iv, по всей видимости, указывает на способ проведения приемаНа основании этого можно предположить^ что наш глатол в специальном значении обозначает бросок, который выполняется с помощью движений ног.

По всей вероятности, к числу приемов, применяемых античными борцами, относился также бросок с падением на спину с упором ноги в живот (terminus technicusmxux.

Описание подобного приема мы находим у Диона Кассия, который сравнивает действия римлян, сражающихся с язигами, с действиями борцов, выполняющих бросок с падением на спину с упором ноги в живот (Hist. Rom. LXXI, 7, 4): aAA' еШ' vnzioc xic auxcov intoe, оггуЕфеьЛкЕхо xov avxI7taAov ка1 xoic rcocriv ec toutuctcj aveccrtrcxEi ayanec? v naAt], Kai ovxcoc enavcjQev auxou? yiyvExo — «Если кто-нибудь из них падал навзничь, то он тащил противника вместе с собой и, как в борьбе, перекинув его ногами через себя назад, оказывался сверху» .

Возможно, на чернофигурной гидрии VI в. до н.э. изображается неудачная попытка Антея провести против Геракла этот бросок (илл. 39).

Реалии античной борьбы, не получившие отражения в современнойборцовской терминологииЛексика античных борцов включала в себя ряд слов и выражений, для которых очень трудно подобрать современные эквиваленты. Сфера их употребления не ограничивалась техническим языком атлетов. Такие слова проникали и в произведения древнегреческой литературы. При этом часто подразумевалось, что подобные выражения общеизвестны и потому не нуждаются ни в каком дополнительном истолковании. К примеру, в конце одной из «Застольных бесед» Плутарха (638 Г} на читателя обрушивается целая серия подобных терминов, ставших источником бесчисленных затруднений для переводчиков и комментаторов нового времени: p6voug Ы то ид паЛаютад одсоцЕУ аЛЛг) Аоид аукаЛ (?, ореVсшд ка1 7 Т? р1Лар (Зогуо>та<-' кси та тсЛгХсгта тагу/ ауап>горатап>, ¿-рРоЛаС тшрЕрроЛаС сюогаоЕи-, падав еоеу^., отлюуоиспу аитоид ка1 ауар1ууйоиа1У аЛЛг) Лок-. 6ю тф пАгоА (, Е1у раЛюта ка1 у (у?ава1 пёАад оик а5г) Аоу ест тг) у тшЛгу апюрааба! -" Мы видим, что одни только борцы берут в охапку и обхватывают друг друга. Большинство применяемых ими приемов, таких, как лобовые атаки, боковые подсечки, фронтальные и латеральные позиции, сводят их вместе и соединяют друг с другом. Поэтому вполне достоверным представляется выведение названия 7хаЛт) из слов 7хеЛад у (>?ст6а1 («подходить близко») и гсЛгрихСего («приближаться»)" .

В приведенном отрывке нас, прежде всего, интересуют слова? р|ЗоАаг, гахргрРоЛаС аиатааек-, тгарабестЕк-114. Все они обозначают различные способы вхождения в тот или иной прием. При этом стиатааии 7та (эаб?стихарактеризуют скорее позиции атлетов, а ¿-рроЛг) и 7га (Э?рроЛг| предпринимаемые ими ата-кующин действия.

Термин стисгтасти- (букв, «совместное стояние») указывает на фронтальную направленность движений борцов, стремящихся осуществить захват различных частей тела противника.

Описание подобной позиции мы находим уже в «Илиаде» Гомера, который в ХХ1П песни поэмы уподобляет состязающихся в борьбе Одиссея и Аякса стропилам, поддерживающим крышу дома (711−713): аукад 6' аЛЛг|Лагу Лсфеттуу х?(хг1 ат^арт^аьу/ ахот' ац?({кгут?д, тоид те кАитод г) рар? тектогу/ 6а) р. атод йфг) Ло1о ауфагу осАееСуогу — 'Тяжкими руками взяли друг друга в объятья, словно стропила, которые превосходный строитель приладил к высокому дому во избежание насилия ветров" .

Схолиаст, комментируя эти стихи, именует наших борцов сгисггатш и сравнивает занятую ими позицию с греческой буквой Л (712−713).

Примечательно, что это слово (правда, в написании сгил/сгтатш) упоминается также в одной древнегреческой надписи, содержащей описание пар юношей в гимнасии (1С22−3.2,2023).

В метафорическом значении существительное сгиаташд встречается, к примеру, в «Ипполите» Еврипида, где оно характеризует гнев и нападки Тесея на собственного сына (983−984): латед, цехюд цеу ¿-.исгтасгате сго>у фрегату/ бегут] -" Отец, гнев и прютивостояние твоего сердца ужасны" .

Похоже, что рассматриваемую нами позицию занимают и герои Лукиана, которые толкаются и, наклонившись, бодаются лбами, словно бараны, вызывав тем самым удивление наблюдавшего за их действиями Анахарсиса (совоОса те аААг) Аоид сппгуЕУЕикбтЕд ка1 та ¡-лЕтшла сагуараттоиспл/ &сгл?д о1 крюь)115.

Проиллюстрировать положение тел борцов, находящихся в сшсгтаспд, можно на примере хранящейся в Берлине амфоры Амфиарая (илл. 40).

В отличие от сгисгсаспд термин ладабесги- («боковое положение») указывает на то, что атлет находится сбоку от своего оппонента. Подобный способ вхождения в прием изображен на аттическом краснофигурном килике 430 г. до н.э. из Британского музея (илл. 41).

Основное значение глагола? ppdAAtiv, равно как и однокоренного с ним существительного? р^оЛг), связано с выбрасыванием или выставлением вперед некоего объекта и отсюда с нападением или атакой. К примеру, ipPaAAfiv и его производные используются, когда речь идет о таране одного корабля другим (AeschyL Pers. 409−410- Herodot VIII, 84 и. др.) или о нападении быка (Eurip. Here. 869−870).

В терминологическом употреблении? ppaAAfiv и? p|3oAr| обозначают применение атакующих действий во фронтальной плоскости. Подтверждение этому мы находим в приписываемом Лукиану романе «Лукий, или Осел», в восьмой, девятой и десятой главах которого описывается любовный поединок между Лукием и Палестрой, имитирующий борьбу двух атлетов. В десятой главе Палестра, выступая в роли наставника, приказывает Лукию: ttq&jxov be ката Aoyov, axappa афсууе, elxa аакАаоа<- ?р^аЛ? icai cruv? X? ка1 pr] bibou biaaxrjpa — «Сначала, действуя систематически, затяни, словно узел (т.е. крепко возьми захват), затем, отклонив [меня] назад, атакуй с фронта, не ослабляй захвата, не оставляй свободного пространства!» .

Глагол ?{а^оЛЛеIV встречается и в одной из педерастических эпиграмм Стратона (Апйт. Ст. ХП, 206), в последних стихах которой тренер обращается к атлету с такими словами: ОхЛои кш |л?у?, Кире, ка1?? х^аЛЛоуто<- ахаохои" / 71(хотоу ?П)}1|1?Л?т^ г) цеЛетоу равета? — «Позволяя себя атаковать, оставайся, Кирис, на месте и выдержи нападение. Пусть сначала он научится работать в ларе, а затем приступит и к самостоятельным занятиям» .

Целью фронтальной атаки были, главным образом, захваты туловища или ног противника. Некоторое представление о применении подобной техники в борьбе нам мо1ут дать изображения на античных вазах (илл. 42,43).

2 ПаЛаlctjj. oot3vt]: Нот. IL XXIII, 701- Q. Smyrn. IV, 215- Norm. Dionys. X, 332- Xenophan. Frg. II, 18- Simon. XVI, 2- I. Priene 268 с 2 (= Moretti. Iscr. № 48) (сер. II в. до н.э.) и др. ПаЛтрэсшл/г]: Нот. Od. VIII, 103,126- Tyrt Prg. XII 2 и др.

3 Bacchyl. XII, 8- Inschr. v. Olymp. 164 (= Moretti. Iscr. № 20) (380−350 гг. до н.э.) — Syll.3 274 IV, 3 (Дедьфы, 336−332 гг. до н.э.).

4 А. Walde — J. В. Hofmann. Lateinisches etymologisches Worterbuch. Bd. 1, S. 826.

5 PolL III, 155. См. также раздел «Захваты» (с. 54−55).

6 Schol. Pind. Nem. V, 89 b.

7 Paus. 139,3- Schol. Plato. Leg. 796 a.

8 Philostr. Im. II, 22.

9 Paus. V, 8,4.

10 Schol. Pind. Pyth. Hyp. a. «Dio Chrys. XXXVII, 14.

12 Paus. V, 8,7- Philostr. Gymn. 12.

13 Paus. V, 8,9.

14 Не случайно на всем протяжении истории античной литературы борьба получала большой отклик именно у древнегреческих авторов, произведения которых содержат какпрямые описания борцовских поединков, так и всевозможные сравнения и метафоры, заимствованные из этого вида спорта. Любопытно, что в римской литературе связанные с борьбой реалии упоминаются гораздо реже: латинские писатели отдают большее предпочтение кулачному бою (об интересе римлян к кулачному бою см. раздел «Из истории античного кулачного боя» (с. 76−77)).

15 Ср. BacchyL ХП, 8 (уиюЛкх]д pouvorcaAa — «крепкочленная борьба») — Philostr. Gyirm. 11 (naAr) KaQreca Kai. ?teyeivr — «борьба, испытывающая силу и приносящая боль») — I. Lindos 699 b 1−2 (xap ?agvxeiQ" naAav. Kcaxeiv — «победил в тяжкорукой борьбе») и др.

16 Anth. Gr. арр. XIII, 1−2 (= Ebert № 34).

171. Priene 268 (= Moretti. Iscr. № 48 = Ebert № 73) (2 пол. II в. до н.э.). Ср. также Anth. Gr. XVI, 2 (= Ebert № 12) — Paus. I, 39, 3- Nonn. Dionys. XXXVII, 576. Редким исключением на этом фоне является эпиграмма, посвященная спартанскому борцу Дамагету (Anth. Gr. XVI, 1), в которой он с гордостью противопоставляет себя атлетам из Мессены и Аргоса, одерживающим победы своим мастерством. Сам же Дамагет побеждает благодаря собственной силе, как и подобает всем спартанцам (keivoi xexvaevxec' ?yo) ye pev, coc? TieoiKc/ tolc AaKeoaipoviorv naioi, ?ia KQaxeco). Ср. Inschr. v. Olymp. 161 (1 четв. IV в. до н.э.).

18 Diog. Laert. III, 4- ApuL De Plat. 1,184. Ученый и этнограф Александр (II-I вв. до н.э.) сообщает, что именно в этот период знаменитый греческий философ, отличавшийся отменным здоровьем и мо1учим телосложением, получил прозвание «Платон» (от греч. tlaAxoc — «ширина»), которое сохранилось за ним на всю жизнь и вытеснило имя Ари-стокл, данное ему в честь деда при рождении (Diog. Laert Ibid.).

19 Diog. Laert. IX, 55- ср. Plato. Soph. 232 е.

20 Ср. изображения Птолемея Филадельфа, борющегося с Галлом (см. H. Kyrieleis. Кавапер TiQpfjc xai Iiqoc. S. 133 sqq.- об отождествлении соперника Галла с Птолемеем II см. G. Grimm ар. Poliakoff. Studies, p. 13 п. 10), и предложенную Л. Коненом интерпретацию идиллии Феокрита «Геракл-младенец» как произведения, написанного в ознаменование восшествия Птолемея II Филадельфа на египетский престол, в свете которой спортивная часть воспитания юного Геракла (XXIV, 111−118) предстает отображением мифа о победе, одержанной Филадельфом в борьбе с силами зла (L. Koenen. Eine ago-nistische Inschrift aus Agypten und fruhptolemaische Konigsfeste. S. 79−86).

21 Plato. Leg. 833 e.

22 В. M. Игуменов, Б. А. Подливаев. Спортивная борьба. С. 235.

23 Plato. Euthyd. 277 dAristoph. Ach. 274 sq.- Pax 896 bGaL Thrasyb. V, 893- Nat. fac. II, 7980- An in arteriis sang. IV, 717- Plut. Apophth. Lac. 236 ePs.-Liban. Progymn. XII, 13, 4- Q. Smyrn. IV, 230- Schol. Aristoph. Eq. 262 cSuda 1471 и т. д. Как и некоторые другие termini technici (напр., rcAEKav, Tipo? oA^ и т. д.) глагол Kaxa? dAAeiv может также относиться к кулачному бою и панкратиону. В кулачном бою он обозначает нокаутирующий удар (Dio Chrys. VIII, 18- Plut. In virt. profect. 80 bAel. Arist. AaAia tic AoxAtjthov 39 и др.), в панкратионе — бросок (SB III 6222).

24 На основании этой эпиграммы Норман Гардинер делает вывод о том, что падение противника на бедро засчитывало", как удачно проведенный бросок (Wrestling, р. 22- Athletics, р. 185). Однако, как справедливо показал Луи Робер (Les epigrammes, p. 181 295), в своих эпиграммах Луцилий в угоду избранного им жанра часто придает атлетическим реалиям сатирический оттенок. Трактовке Л. Робера следует и М. Поляков, который предлагает понимать здесь слово ioxiov не как «бедро», а как «задница» (Studies, р. 17п. 37). Тем более, что это существительное может употребляться и в эротическом контексте, обозначая заднюю часть тела женщины (ср. Alciph. IV, 14, 5- I. Priene 317). Таким образом, заключения Н. Гардинера о падении на бедро как признаке поражения представляются не вполне обоснованными.

25 Указания на существование этого правила также встречаются у Аполлодора (Bibl. II, 111), Элия Аристида (IIqoc YJAazcova vneq tguv tctt^qcuv 235), в схолиях к Элию Аристиду (nava9i]vaIKOc 156) и т. д.

26 Ср. Aeschyl. Eum. 589, где хор, выступая в качестве обвинителя Ореста в матереубийстве, указывает на шаткость его положения: ev too' fjoi] tcuv tqlcuv naaiOiaxa) — «Ты проиграл первую из трех схваток, положенных в борьбе» — см. также схолии к этому месту27 Глагол zcia&iv и его производные мотуг также относиться к пентатлону и указывать на победы, одержанные в трех из пяти входящих в него дисциплин (Suda т 944 = Etym. Magn. 765, 41−42 = Phot. Lex. т 600- Schol. Aeschyl. Agam. 171−172- Poll. III, 151- Anecd. Gr. 438 и др.).

23 Ср. Ps.-Zonar. Lex. т 1751,16−18.

29 См. прим. 27.

30 Callim. Iamb. I, 247- Anth. Gr. IX, 391 (Diotim.) и др. В том же значении часто использовался глагол 7TL7IT6LV и его производные: Anth. Gr. II, 84- Aristoph. Eq. 571 sqq.- Ps.-Luc. Asin. 10 и др.

31 Ср. эпитеты anz? c, anzrc, anz? zoc и наречие anxcozi (подробнее см. раздел «Чествование победителей в родном городе» (с. 174 прим. 36)).

32 Похожее рассуждение встречается и в другом сочинении Галена Ал in arteriis natura sanguis con tinea tur (IV, 717).

33 Ср. Paus. VI, 15,3−5.

34 См. с. 41.

35 Ср. Luc. Bell. Civ. IV, 626−629, в которых представлен один из эпизодов борьбы между Гераклом и Антеем {lam terga uiri cedentia uictor/ alligat et medium conpressis ilibus artat/ inguinaque insertispedibus distendit et отпет/explicuitper membra uirum — «Победитель связывает уже ставшую податливой спину противника, сжимает бедрами туловище Антея посередине, вставив ноги, разводит ему пахи и распростирает всего его по земле»).

36 Перевод с древнегреческого А. Болдырева. См. книгу: Гелиодор. Эфиопика. М.: Художественная литература, 1965.

37 Ср. Heliod. X, 32,2.

38 H. Гардинер дает этому эпизоду «Истории» иное истолкование. С его точки зрения, борец, коснувшийся земли коленом, проигрывал состязание. Точно так же он интерпретирует Aeschyl. Pers. 929 sq. и Anth. Gr. XVI, 24 (Wrestling, p. 21 sqq.). Впервые недостаточную обоснованность такого подхода показал Ю. Ютнер (Philostratos, S. 212−213- ср. Robert. Les epigrammes, p. 251−253- Poliakoff. Studies, p. 17 n. 36).

39 Захваты рук: Nonn. Dionys. XXXVII, 558−61 и др. Захваты ног: Luc. Anach. 1 и др. Используемые античными борцами захваты шеи и туловища будут подробно рассмотрены в главе «Захваты» .

40 Примером такого применения захвата за шею может служить история, рассказанная Плутархом в «Изречениях спартанцев» (234 d): «Ev x? L0a4'»? tieqikqouovtoc tou 7TQooTQaxT]AiCovTCKKfvocmouococ Kai катасптсоутод? ni rqv yfjv, ¿-ттбг] тф стсорст? Aeinezo o TiQOoneo? v, ёЬаке tov? Qaxiova' Kai o ixecoc eine «oaKveic, a> Aanxov, ojanecat yuvatKEc» ««ou piv ouv» einev axtQoc, «aAA' cootuq oi Aeovxec» — «Однажды во время борьбы один зажал спартанца за шею и бросил его на землю. Так как упавший не мог собраться с силами, он укусил в плечо придавившего. «Не стыдно тебе, спартанцу, кусаться подобно женщине?» — воскликнул тот. «Не женщине, а льву, — был ответ» (Перевод с древнегреческого М. Ботвинника. См. книгу: Плутарх. Сочинения. М.: Художественная литература, 1983). Похожую историю Плутарх рассказывает и об Алкивиаде (Ale. 2,2).

41 О разновидностях удушающих приемов см. раздел «Захваты» (с. 53−54). Ср. также раздел «Техника и терминология панкратиона» (с. 103−104).

42 Ср. Plut. Reg. et imp. apophth. 189 e (nuypf]v oe кт TiayKQaxiov aycoviCeaOai? kcoAuucv, iva pr) Oe TiaiCovxec anavoav? OiCarvxai — «Он [Ликург] запретил состязаться в кулачном бою и панкратионе, чтобы даже в игре не привыкали сдаваться») — Philostr. Gymn. 9 (Ticoiovxec Oe peOfjiaxv xo nuKxeuav Kai xo TiayKQaxuiCeiv opouoc, aicrxQOv lyyovpEVOL oiaycoviCecrOai xavxa, ev olc ecrciv evoc ammovroc oia? e?Afjaoai xf]v L7iacxr) v cbc pf] eu^xov — «Но с течением времени спартанцы оставили и кулачный бой, и панкратион, потому что считали постыдным состязаться в тех видах спорта, в которых у их сограждан сохраняется возможность сдаться и таким образом скомпрометировать все Спартанское государство»). Тем не менее спартанцы охотно использовали панкратион и кулачный бой при подготовке к военным действиям (Philostr. Im. II, 6- Xenoph. Lac. 4,6. Ср. Plato. Protag. 342 b).

43 См. раздел «Броски» (с. 57 слл.).

44 Ср. Plut. Ale. 2,2- Apophth. Lac. 234 d (см. прим. 40).

45 Ambr. Enarr. in Ps. XXXVI, 55 (PL XIV, 1040): In hoc i taque saeculari agone alii sunt qui sim-plici quodam et legitimo genere luctantur et ligaturis tantum et corporis certant, verberare non norunt, quipalaestritae vocanturalii qui caedem etpulveris iactum membrorum nexibus mis-cent, omni sibi iure permisso, quos pammacharios vocant, eo quod omrtis litis et pugnae ad-versum se habeant — «Среди участников этого столетнего состязания есть те, кто ведут борьбу простым и традиционным образом, соревнуются только в захватах тела [противника] и не умеют наносить удары — их зовут борцамиесть и другие, которые, используя и удары, и броски, и захваты, не знают ограничений и оттого, что имеют в своем распоряжении все эти средства ведения боя, именуются всеборцами [или панкратиастами]». Правда, запрет на нанесение ударов в борьбе соблюдался не повсеместно. Примером тому может служить поединок между Эфиопом и Феагеном из X книги «Эфиопики» Ге-лиодора (31−32).

46 Ср. Philostr. Im. 1,6 и др.

47 SEG LVIII541.

48 Ср. Moretti. Olymp. № 271.

49 Ср. Suda, а 1023- А 258- о 866. Подобный прием выполняет также один из описанных Филостратом эротов (Im. 1,6 — см. с. 47).

50 У Филострата слово oxrjpct характеризует также положение рук кулачного бойца в момент выполнения удара (Im. II, 19,4).

51 Ср. Quint. X, 1,4 (. athleta quiomnis iamperdidiceritaprae? ptorenumeros — «атлет, который выучил у наставника все приемы») — XII, 2, 12 (ut palaestrici doctores illos quos numeros uocant non idrirco dis? ntibus tradunt ut iis omnibus И qui didicerint in ipso luctandi certamine utantur. v sed ut subsit copia illa, ex qua unum aut alterum cuius se occasio dederit efficiant- «Точно так же тренеры по борьбе, обучая тому, что называют „приемами“, не стремятся, чтобы их воспитанники применяли все полученные ими знания на соревнованияхцель наставников — дать атлету запас навыков и умений, имея который он сможет по случаю легко воспользоваться тем или иным из них») и пр. Существительное numerus в значении «прием» могло относиться и к другим единоборствам, например, к фехтованию (ср. luven. VI, 249).

52 Plato. Leg. 796 а.

53 Luc. Lex. 5.

54 Возможное чтение в Philostr. Vitae soph. 1, 526 вместо crraotaia («размером в один стадий») (Liddell-Scott, s.v. araoaloc).

55 Слово aAtvOT]CTLC встречается в Hippoer. Diaeta 1П, 68 (ср. ibid. II, 64- III, 76- 81- IV, 89- Rufus apud Oribas. Coli. med. (lib. inc.) 18,12). Для обозначения борьбы в партере использовался также глагол oAivoelv («валять, катать по земле») (Hesych. rj 368,376).

56 Существительное kuAlctuупоминает Плутарх (Quaest. conv. 638 dср. Aristot. Phys. 201 a 18- Metaph. 1065 b 19 — ?). Непосредственное отношение к борьбе в партере имеют и другие слова того же корня: kuaivociv («катать, валять, вращать») (Luc. Anach. 1- Nonn. Dionys. XLVIII, 152 sqq.- метаф. Pind. Nem. IV, 39−41- cp. Gal. Thrasyb. V, 879- Sa. tu. VI, 144), kuAlciv (= KuAivoeiv) (Philostr. Gymn. 50- Luc. Anach. 6- Hesych. к 1342, n 2600), auvarcoKuAieiv («откатывать вместе с собой») (Schol. Нот. II. XXIII, 730- Eustath. Comm. ad Нот. П. IV, 826), kuAlutikoc («опытный в валянии») (Schol. Pind. Isthm. IV, 81), айтокиАютод («самокатящийся, самодвижущийся») (Nonn. Dionys. X, 352 sqq.- 376−377- XXXVII, 581−582).

57 См. прим. 55−56.

58 Считалось, что пыль охлаждает (Hippoer. Diaeta II, 65- ср. III, 68- Gal. Sa. tu. VI, 162) и осушает тело человека (Hippoer. Diaeta И, 64- ср. III, 68). О пяти разновидностях пыли и их воздействии на человеческий организм см. раздел «Гигиена атлетов» (с. 24).

Иногда врачи советовали смешивать пыль с маслом (Gai. Sa. tu. VI, 328- Philostr. Gymn. 52- Hippoer. Diaeta III, 76).

Медицинскими предписаниями объясняется, по всей видимости, и появление специального покрытия для борцовской площадки под названием кт^дшца (лат. сегота), состоящего из масла и глины и получившего особенное распространение в императорский период (ср. Hippoer. Acut II, 424 L.- ср. раздел «Подготовка спортсменов к состязаниям» (с. 25)).

Заключение

.

На протяжении почти всей истории изучения античности ученые, хотя и признавали за спортом важную роль в системе культурных ценностей античной эпохи, но не уделяли этому явлению должного внимания, особенно в той его части, которая касается спортивной лексики и терминологии.

Между тем в атлетике как ни в какой другой сфере деятельности наиболее наглядно реализовывалось стремление человека прославиться, добиться первенства, тот, как писал А.-И. Марру, «» агонистический идеал существования", в котором, после блестящих исследований Якоба Буркхардта, принято видеть одну из самых существенных сторон греческой души" 1.

Не случайно спортивные реалии и терминология находили такой большой отклик у греческих и римских авторов, начиная с Гомера и кончая христианскими писателями, сочинения которых содержат не только непосредственные описания спортивных соревнований, но и многочисленные метафоры и сравнения, заимствованные из той или иной гимнастической дисциплины.

Прямым следствием отсутствия систематических исследований, посвященных атлетической тематике, стали ошибки и неточности, которые затронули не только сферу переводов, комментариев и текстологии, но и привели к несколько односторонней трактовке античной культуры в целом.

Хотя первые шаги на пути изучения греческого спорта и его терминологии были сделаны еще в XIX в., тем не менее данная тема до сих пор остается одной из наименее разработанных как в отечественной, так и в зарубежной классической филологии. Главная причина этого состоит, по-видимому, в обширности, фрагментарности и многообразии предоставляемого античными источниками материала, а также в недостаточно глубоком знании исследователями теории и практики физической культуры и спорта. Другой крайностью, которая имеет место в трудах многих современных историков греческой атлетики, является порой неосознанная тенденция к модернизации античности, проистекающая из представления о том, что знания о сегодняшнем положении вещей в спортивной сфере полностью применимы и для оценки античных феноменов.

Настоящая работа представляет собой попытку упорядочить и систематически изложить до сих пор не вполне изученный материал об античных единоборствах, их терминологии, а также роли в системе состязаний и, шире, во всей культурной жизни той эпохи.

Главным результатом проведенного исследования стало вычленение и уточнение значений многих спортивных терминов — «агононимов». Прилагаемый в конце работы индекс греческих «агононимов» включает в себя 451 наименование. Из них более 140 являются обозначениями технических действий, применяемых в борьбе, кулачном бою и панкратионе (например, кЛлракьСе^, (тт]у) £&-Qаv сттрефегу, катараЛАсгу, апоагСеова^ сто7гте (УУ1С?гу, Лакт (С?ГУ и т. д.).

Отдельную группу составляют названия самих единоборств и их производные (7гоЛг|, тсиург|, тсаукратюу, гажтисод и пр.), а также почетные эпитеты, употребляемые по отношению к представителям различных гимнастических дисциплин (аЛптггод, ар? стоЛа|Зг)тод, аптцд, падаЪоЕ, о<-, Ьеитедод (тд1тод ктЛ.) аф' 'НракЛЕоид и т. п.).

Кроме того, в индекс вошли наименования спортивного инвентаря (арф<1тб?<-, (та) ?7иофа1ра, кА1ра? и др.), обозначения используемых при подготовке к состязаниям упражнений (аЛтг)рю (ЗоЛ1а, акрох£ Ц? ¿-С £с6 а с, ох1арах?^ и пр.), а также лексика, касающаяся организации и правил проведения атлетических соревнований (акоуиС ?ф?&ро<-, крСок-, кЛт) род, 1? р6л? 7ТО1£17 и др.).

В индекс были также включены и другие связанные с физической культурой и спортом слова и выражения, к числу которых, в первую очередь, относятся названия упоминавшихся в работе атлетических турниров (например, ОЛйртпа, ТЛЕиспуса, Актса, ТтаЛиса Тсораса Ее^аатсх ТегоЛйрттса) и обозначения наград и почестей, полагавшихся победителям этих состязаний (например, ауафрг|сти-, ааЬеа1д (той стт? фауои), е’исагу, ат? Л?1а, пдоеЪдюс, отмсти-) и т. п.

Параллельно с греческими спортивными терминами в работе рассматриваются и латинские «агононимы» (numerus, nodus, nexus, statio, gradus, abicere, percellere, follispugilatorius). Их список, состоящий всего из 69 единиц, также помещен в конце работы.

О том, сколь малоразработанной в отечественной классической филологии была терминологическая сторона античных единоборств и спорта в целом, можно составить себе представление на основании русских переводов тех отрывков сочинений древнегреческих авторов, в которых так или иначе затрагивается атлетическая тематика. Так, например, несколько терминов борьбы (ep (3oAai, 7mcepPoAaC слхгахсreiç-, nacaOtoeic, 2), встретившиеся в одной из «Застольных бесед» Плутарха (638 f), привели в недоумение даже такого блестящего переводчика и знатока античности, каким был Я. М. Боровский. Поэтому он предпочел оставить эти слова без перевода и ограничился лишь выражением «при всех разновидностях применяемых ими (т.е. борцами) приемов» 3.

Пример неверного истолкования одного из греческих «агононимов» можно найти в переводе комедии Аристофана «Всадники», выполненном А. Станкевичем. Стих 388 vuv yap? X?TCtl pecroc, где речь идет о захвате за туловище (terminus technicuspecrov exeiv)4, A. Станкевич переводит как «он в руках у тебя вполовину» 5.

Частным результатом данного исследования, с самого начала ориентированного на комплексное изучение всех сохраненных нам источников по древним единоборствам, стала интерпретация многих связанных с атлетикой изображений на памятниках античного искусства. В качестве примера можно привести фрагмент краснофи1урной чаши Дуриса, на которой представлен удар коленом, нацеленный в голову или шею противника (илл. 95)*.

В итоге после проведенного исследования картину греческих единоборств и спорта в целом можно представить следующим образом.

С самых первых столетий своего существования атлетика была любимым занятием эллинской аристократии и рассматривалась как один из главных путей достижения славы, служившей мерилом доблести «арете» (ар?тг|), высшего жизненного идеала смельчака и героя. Многочисленные подтверждения этому мы находим в поэмах Гомера (П. ХХП1, 262−897- Od. VIII, 100 sqq. и др.). В частности, весьма характерными представляются слова сына царя феаков Лаодама, которыми он приглашает Одиссея принять участие в атлетическом турнире (Od. УТЛ, 145−149): bevg' aye ка1 сги, ?eIv? гахтгр, лецэ^аси aeOAcov,/ el tivol nov 5£&-агрса<-' ?olk? be a' i6p? v аёбЛоид./ ou p? v yap p? iCov кАёод aveрод, бфра kev rjaiv,/ т] о ti 7ioaaiv т£ p?^ X? QCTLV ?T)cxiv./ дЛЛ' ay? TTEiprjaai, orKebaaov 6' and кг) б?а бирои — «Милости просим, отец иноземецсебя покажи нам/ В играх, в каких ты искусен, — но, верно, во всех ты искусен, — / Бодрому мужу ничто на земле не дает столь великой/ Славы, как легкие ноги и крепкие мышцы, яви же/ Силу свою нам, изгнав из души все печальные думы» 7.

В архаическую и классическую эпохи спортивный идеал продолжает сохранять господствующее положение в системе греческих культурных ценностей. Именно к этому времени относится учреждение Олимпийского и других общегреческих атлетических фестивалей, на которых представители аристократических фамилий получают возможность теперь уже перед лицом всего эллинского мира раскрыть присущую им от природы «арете» и таким образом прославить не только себя и свой род, но и поднять международный престиж родного полиса. По этому поводу достаточно вспомнить выражения? схт?ф<�™а)сг? tt]v 7t6Aiv («увенчал [родной] город»), xf]v noAiv Tiprjcrai («возвеличить город»), KA? ivoT?pav be 7toAlv патдьЬ ?[0г)к?] («еще больше он прославил родной город») и т. п., которые часто встречаются в надписях и литературных произведениях, когда речь заходит о победителях панэллинских состязаний. Более того, истории известны случаи, когда некоторые города пытались подкупить олимпиоников, чтобы те назвали себя их гражданами. Не всегда причиной были чисто политические соображения. Немалую роль здесь могло играть и древнее унаследованное от «героической» эпохи представление об избранности чемпиона, в котором видели не только превосходного атлета, но и человека, пользующегося особенным расположением богов и способного распространить их благосклонное отношение на всех своих соплеменников. Не случайно жители некоторых греческих полисов, желая показать, что город, имеющий в числе своих граждан иероников, не нуждается более в оборонительных сооружениях, разрушали при встрече чемпионов часть городской стены8. Вера в близость победителей к богам иногда заходила так далеко, что отдельным атлетам приписывали божественное происхождение и сверхъестественные способности, в их честь воздвигали святилища и совершали жертвоприношения.

При желании победитель мог использовать свои спортивные успехи и в политических целях. Опираясь на свой авторитет иероника, он получал ведущие должности в государстве или становился основателем новых колоний. Так поступил, к примеру, Алкивиад Афинский, который, стремясь занять место стратега в Сицилийской экспедиции (415−413 гг. до н.э.), основной упор делал на свою олимпийскую победу, одержанную им с четверкой лошадей в 91-ю олимпиаду (416 г. до н.э.)9.

Хотя награды на панэллинских играх носили чисто символический характер (обычно это были венки, сплетенные из листвы и ветвей священных деревьев), тем не менее победителей таких турниров ожидало множество почестей, самой существенной из которых было разрешение воздвигнуть себе статую с памятной надписью, увековечивающей славу атлета и его родного города. О том, сколь большое значение имела в рассматриваемую эпоху такая награда, можно составить себе представление из слов Плиния, который в XXXIV книге «Естественной истории» (16) писал: effigies hominum non solebant exprimi nisi aliqua inlustri causa perpetuitatem merentium, primo sacrorum certaminum victoria maximeque Olympiae — «Скульптурного изображения удостаивался лишь тот, кто своими славными деяниями заслужил бессмертия. Первоначально таковыми людьми почитались победители священных состязаний и, в особенности, Олимпийских игр». На родине иероник обычно получал в награду ценный подарок (иногда в форме денежного приза), право на пожизненные обеды в пританее за государственный счет (ctittjctic ev щ>итт/?1ср) и на места в первом ряду на всех устраиваемых в городе играх (ncoeecia ev tolc aycoaiv). Напомним, что двух последних привилегий удостаивались только люди, имеющие особые заслуги перед отечеством, к числу которых относились, в первую очередь, видные политические деятели, вернувшие с победой полководцы, а также почетные гости города.

В соответствии с господствующим в то время атональным идеалом строилась и вся система воспитания, которое вплоть до конца классической эпохи имело преимущественно спортивный характер и было, главным образом, ориентировано на подготовку к выступлению на состязаниях. Даже начавшееся во второй половине V в. до н.э. усиление в культуре рациональных элементов, приведшее к смещению ценностных приоритетов в сторону, в первую очередь, интеллектуального развития, не сразу смогло поколебать позиции античной атлетики. Еще долгие столетия она оставалась непременной частью эллинского образования, призванного воспитать совершенного человека, прекрасную характеристику которого дал в одном из своих стихотворений греческий поэт VI—V вв. до н.э. Си-монид Кеосский (frg. 37 subfrg. 1): «безупречен, как квадрат, и руками, и ногами, и мыслью» (dvbc'. x? Q°" iv Т£ ка1 жхп ка! voan/ TETcayorvov aveu г|юуои T? Tuypevov).

Поддержанию престижа физической культуры и спорта в эллинистический и последующие периоды греческой истории в немалой степени способствовала и медицинская наука того времени, видевшая главную свою задачу не в борьбе с болезнями, а в их предупреждении, главным средством которого считались гимнастические упражнения и правильно установленный режим дня. Под влиянием ее предписаний греки даже в зрелом возрасте продолжали ежедневно посещать палестры и гимнасии, где они могли не только заниматься спортом, но и провести свободные часы в общении с друзьями. Позднее греческий обычай, правда, не без некоторого сопротивления, переняли и римляне: начиная с I в. н.э. ни одна крупная римская баня не обходится без палестры и других предназначенных для гимнастических занятий помещений.

Важной частью греческой атлетики были спортивные единоборства: борьба, кулачный бой и панкратион. Греки выделили эти дисциплины в специальную группу «тяжелых» состязаний (та раритера). Античные единоборства были тесно связаны между собой. Часто один и тот же атлет мог стать победителем сразу в нескольких их видах. Сходство между античными борьбой, кулачным боем и панкратионом проявлялось не только в определенном образе жизни, диете, методиках подготовки практикующих их спортсменов к состязаниям, но и в спортивной лексике и терминологии. Так, например, слова 7гА? К?гу («плести, обхватывать»), ката|ЗаЛЛ?ГУ («бросать, опрокидывать»), 7тророЛг| («выставление вперед, боевая стойка») могут в равной степени употребляться для описания действий и борцов, и кулачных бойцов, и панкратиастов. То же самое касается прилагательных уоруод («грозный, страшный»), ?их.?1р («искусный»), ттЛатид («широкий»), а также существительного карт? р (а («стойкость, выносливость»), которое скорее характеризовало морально-волевую сторону греческих единоборств.

Борьба признавалась древними самым интеллектуальным из всех видов состязаний, в котором наряду с физической силой большую роль играло умение перехитрить и переиграть противника. Не случайно интерес к борьбе в свое время проявляли Сократ, Платон, Протагор и другие величайшие умы Греции. Она воплощала собой высшую форму состязательности, к которой в архаическую и классическую эпохи чувствовал себя причастным каждый эллин. Поэтому не удивительно, что борцовские реалии и терминология получили большое отражение в греческой литературе и через ее посредничество проникли в самые разнообразные области античной культурной жизни: риторику, литературную критику, образование, эротическую сферу. Для примера достаточно привести такие заимствованные из борьбы и получившие распространение в литературе слова и выражения, как ЛиусС^У («изгибать, вертеть, поворачивать»), Лиуктрск- («изгибание, изворот»), р? стоу £Х£^ («держать посередине»), аяотрияСЕГУ («утраивать»), тр1актг|р («трижды, т. е. окончательно победивший»), атрсактод («трижды непобежденный»), усота коч?1У («испачкать спину прахом»), ?<- уоуата тяте IV («падать на колени»), ep? aAAeiv («нападать с фронта»), парерРоЛт] («атака сбоку») и др. Что касается технической стороны этого вида спорта, то основу борьбы составляли захваты и броски. Кроме того, атлетам разрешалось применять такие приемы, как, например, удушения, болевые рычаги и удержания противников.

Кулачный бой считался в древности наиболее опасным из греческих единоборств, но, несмотря на это, вплоть до начала эллинистической эпохи был любимым занятием эллинской аристократии, особенно про-спартански настроенных представителей афинского «высшего света». В кулачном бою применялись удары руками, которые могли наноситься как в голову, так и в туловище. В этом виде спорта была также разработана эффективная методика защиты от ударов. Характерной особенностью данной атлетической дисциплины боя было использование специального защитного снаряжения для рук — кулачных ремней, которые со временем становятся все более жесткими и травмоопасными. Любопытно, что римляне считали этот вид спорта самым предпочтительным из единоборств. Интерес к кулачному бою как к зрелищу охватывал самые широкие слои общества, начиная от императоров и кончая римской чернью. О популярности данной спортивной дисциплины можно также судить по большему по сравнению с другими единоборствами соотношению упоминаний в римской литературе кулачного боя и связанных с ним реалий (больше всего их у Цицерона, Вергилия, Стация, Валерия Флакка и Светония). Кроме того, в латинском языке появились собственные, правда, весьма немногочисленные обозначения для применяемых кулачными бойцами приемов. К ним принадлежали существительные gradus («боевая стойка»), ictus, plaga («удар»), глаголы ferire, verberare («бить»), percellere («проводить нокаутирующий удар»), cavere («защищаться»), reicere, discutere («парировать»), выражения elabi corpore, exire caestus corpore («выполнять уклоны и отклоны»), mergiumeris, inter caestus subire («защищаться нырком») и т. д.

Панкратион появился в Греции позднее борьбы и кулачного боя и представлял собой прежде всего систему проведения соревнований. Из всех единоборств панкратион характеризовался наибольшей свободой действий. В нем применялись как приемы борьбы, так и удары руками, ногами и головой. В ходе состязаний по этому виду спорта атлеты вырабатывали оригинальную технику и тактику ведения боя, основанную на сочетании ударов и борцовских приемов. С самого момента возникновения (в Олимпии состязания среди панкратиастов начали проводиться на 33-й олимпиаде (648 г. до н.э.)) эта спортивная дисциплина, по-видимому, обрела в эллинской среде большое влияние и авторитет. Истории известны три случая, когда эпонимом олимпиады становился тогдашний победитель в панкратионе10, в то время как обычно имя этому общегреческому фестивалю давал чемпион в беге на стадий, первой спортивной дисциплине, введенной в программу Олимпийских игр после их возобновления в 776 г. до н.э.

С конца V в. до н.э. античная атлетика, а вместе с ней и греческие единоборства, постепенно начинают сдавать свои позиции. На первый план выходит соперничество в области литературы, науки и искусства. Спортивные победы утрачивают привлекательность для молодых аристократов, которые, направляя все свои усилия на развитие интеллектуальных и творческих способностей, уже не могут в равной степени заботиться об атлетических успехах. В спортивной сфере наблюдается рост тенденций к «специализации». Большее значение приобретает зрелищная составляющая состязаний. Тем не менее несмотря на постепенное снижение авторитета спорт до конца античности остается для греков почтительно хранимым наследием прошлого и продолжает восприниматься как исключительно своеобразная черта эллинской цивилизации, наиболее резко противопоставляющая ее культурам соседних народов.

Закат античной атлетики происходит на фоне увядания всего 1реко-римского мира: уходит в прошлое античный образ жизни, культ духа окончательно вытесняет изначально присущее эллинам преклонение перед телом, язычество сменяется христианством. Новая эпоха приносит с собой иную систему ценностей, в которой не остается больше места для спорта. Возникновение, расцвет, упадок и вырождение — таков естественный порядок вещей. Избегнуть его не могут ни люди, ни народы, ни цивилизации со всеми частными их проявлениями. Точно также и античная атлетика, достигнув к V в. до н.э. предела своего развития, переживает спад и после запрета Олимпийских игр в 520 г. н.э. на время уходит в тень, чтобы через тысячу лет возродиться в новой форме и опять на какой-то срок завладеть умами всего человечества.