Этимология синонимии глагольной лексики в русском и немецком языках

Вопросы синонимии, пожалуй, наиболее притягательны для специалистов, занимающихся языковыми исследованиями. Притягательность этой проблематики обусловлена сопряженностью развития параллельных имен с когнитивными процессами. Однако многолетние попытки углубиться в природу этого лингвистического явления привели к значительной деформации понятия, стоящего за термином &bdquo-синонимия". Расширение понятийной сферы синонимии увело исследователей от таких задач, как изучение предпосылок и условий формирования синонимических структур, к наблюдениям описательного характера, релевантным для лексикографии, но никак не теории языка. Образно говоря, объектом внимания стала &bdquo-верхняя часть айсберга", а его &bdquo-подводной" будто и не существует. Основная причина такого положения кроется в отсутствии единства понимания синонимии как лингвистического явления, в размытости онтологического статуса синонимии. При всем сходстве определения синонимов как близких по значению языковых единиц лингвисты в определении и толковании объема синонимических рядов пользуются различными критериями, что приводит к расхождениям в подготовке лексикографических материалов.

Проблематичным, на наш взгляд, представляется и выбор основного (опорного) члена синонимического ряда. Здесь языковеды исходят, как правило, из собственных эмпирических наблюдений и личной языковой практики, зачастую отталкивающейся от наиболее функционального в современном конкретном языке элемента ряда. Отсутствие в выборе основного члена четких критериев и оставляет эту проблему до настоящего времени открытой.

При всей обширности специальных исследований различных аспектов синонимии остается самой загадочной проблема возникновения и развития синонимов. Большинство научных трудов из этой области содержит лишь фиксацию синонимических отношений в тематических группах отдельных грамматических классов слов, либо рассматривает синонимию как один из факторов доминирующего или сопутствующего порядка какого-либо языкового явления. В целом же отмечаются следующие причины образования синонимов: влияние иных языков, словообразование, влияние диалектных форм, взаимодействие специальных языков, эвфемистические описания. Однако попыток проникнуть в «генетику» синонимического развития лексики, насколько удалось выяснить, до настоящего времени не предпринималось.

Указанные общие и ряд частных вопросов синонимии определяют актуальность и своевременность предлагаемого исследования. При этом важным представляется показать коренную проблематику и наметить возможные пути выхода синонимических исследований из тупика, в котором они, к сожалению, оказались. Предлагаемое нами лингвогенетическое направление исследования синонимии не могло возникнуть вдруг, не восходя к известным теориям. Так, если в языкознании, признано или оспариваемо, существует учение о «биологии слова» ^оН^сЬ, 19в0], то рано или поздно должно было возникнуть понятие «лингвистическая генетика», тем более, что у М. М. Маковского [1992] оно получает терминологический статус, хотя речь о нем велась и ранее [Будагов, 1969]. Предлагаемое исследование может расцениваться как продолжение этих теорий с введением новых операциональных процедур.

Перспективы выяснения природы синонимии видятся в сопоставительно-этимологических исследованиях. Разработка и уточнение их принципов в рамках методики, обозначенной как семантико-этимологическая комбинаторика, и являются одной из целей теоретической части работы. Основная же целевая установка состоит в описа нии генетической картины развития синонимии глаголов в немецком и русском язы- 1 ках.

Предлагаемый нами подход к изучению названной языковой универсалии основан на гипотезе о наличии предельного набора семантических компонентов в смысловой структуре синонимического гнезда, генетически заложенных в исходных корнях его конституентов. Синонимическое гнездо, как представляется, следует считать сформированным, когда в его основе операциональным путем обнаруживаются два латентных антонимических значения. После этого синонимическое стяжение лексем направляется на самоупорядоченное их передвижение по принципу дополнительности отношений и функциональной специфики по направлению &bdquo-ядро — периферия" .

Следует заранее сказать, что эта гипотеза в ходе исследования получила подтверждение. Это обстоятельство дает основание для представления двуполюсной модели системной микроструктуры языка. Роль двух полюсов еще более наглядно проявляется на межъязыковом уровне. И именно наличие двух &bdquo-потенциалов", как энан-тиосемическая характеристика языковой системы, обеспечивает ее саморегуляцию и гомеостатичность.

Исследований, посвященных этимологии членов синонимической микрои макроструктуры, до настоящего времени, несмотря на большое число надежных в научном плане этимологических описаний лексического состава отдельных языков, не имеется. Описание этимологии синонимов двух неблизкородственных языков — немецкого и русского -, относящихся к семье индоевропейских, и является объектом настоящего исследования. При этом мы исходим из гипотезы о том, что любая синонимическая структура имеет примерно одинаковое соотношение членов исконного происхождения (автохтонная лексика) и иноязычного (заимствования и кальки) и что синонимический ряд формируется на основе исконной лексемы.

Одна из целей диссертационного исследования состоит в пересмотре классификации синонимов на основе их происхождения. При этом предусматривается определение хронологических пластов возникновения новых членов синонимической структуры, поскольку этот аспект изучен не достаточно.

Слабое внимание уделено в лингвистических исследованиях, как нам представляется, и проблеме функциональных характеристик членов синонимической структуры в различных языковых стилях. В изучении этого вопроса мы исходим из гипотезы, согласно которой члены синонимического ряда имеют строгую отнесенность к определенному функциональному стилю, хотя могут употребляться в различных стилях, претерпевая модификацию лексического значения.

Последняя проблема, а также вопрос разграничения языковых и речевых (в терминологии А. А. Брагиной — «ситуативных») синонимов сопрягается с таким лингвистическим явлением, как «речевое адаптирование» слова, особенности которого представляются в первой главе работы.

Исследование проводится на материале современных немецкого и русского языков с привлечением данных этимологических, толковых и синонимических словарей. Фактический материал, рассматриваемый в рамках работы, охватывает три лексико-семантических группы эквивалентных глаголов, отобранные по принципу антропоцентризма и отображающие референты, наиболее значимые для бытия человека, -группы глаголов имущественных отношений, сообщения и приема пищи. Лексический материал, репрезентирующий картину синонимии в обоих языках, был выделен путем обследования доступных лексикографических материалов.

Реализация основной и смежных целевых установок достигалась поэтапным решением следующих задач:

1. На основе анализа специальных исследований выработать критерии определения синонимии как явления только лишь языкового уровня и уточнить классификацию лексических синонимов.

2. На основе этимологического анализа определить качество синонимических рядов глаголов немецкого и русского языков. На основании полученных данных подтвердить или опровергнуть выдвинутые гипотезы о соотношении исконной и заимствованной лексики и генетической предпосылке формирования синонимической структуры.

3. Уточнить критерии выбора ядерного элемента синонимического ряда.

4. Описать функциональные характеристики членов синонимической структуры, подтверждающие либо опровергающие выдвинутую гипотезу о стилистической привязанности со-именных единиц.

5. На основе анализа эквивалентностных ЛСГ определить хронологические пласты развития синонимов в двух языках и проследить их корреляции.

6. Дать оценку «словообразовательной» (в иных терминах — «отраженной») синонимии как фактора расширения синонимических структур.

7. Установить функциональные группы лексем, составляющих частотное ядро синонимических макроструктур ЛСГ на протяжении всего исторического периода развития немецкого и русского языков.

8. Проследить эволюцию синонимических образований в сопоставлении с развитием структуры лексических значений глаголов.

9. Классифицировать на основе семантического анализа эквивалентные межъязыковые синонимы и синонимы-заимствования.

10. Определить генетическую природу развития внутриязыковых речевых эквивалентов.

Решение поставленных задач достигается применением специально разработанной нами методики, обозначенной как семантико-этимологическая комбинаторика, в диахроническом аспекте с элементами синхронии. Специфика диахронического исследования предопределяет преимущественное использование индуктивного научного метода. Элементы дедукции применимы лишь при разработке модели описания синонимической структуры. Описание строится на функционально-грамматической основе, предполагающей совмещение семасиологического и ономасиологического подходов к изучаемому объекту. В рамках семасиологического подхода (от формы к значению) рассматривается принадлежность изучаемых языковых единиц к определенным грамматическим классам и разрядам слов. Ономасиологический подход реализуется при анализе словообразовательных модификаций. Традиционная методика хронологизации и локализации языковых явлений дополняется методами системно-структурного анализа.

Анализ эволюции синонимических рядов сопровождается применением метода оппозиций, который сопрягается с приемами этимологических реконструкций и описания, компонентного анализа, толкования, дистрибутивного анализа, замещения. Для уточнения пространственно-временной соотнесенности языковых фактов применяется метод историко-типологического сравнения, позволяющий выявить своеобразие и общность развития синонимии на каждом хронологическом этапе и в каждом из языков. В работе также достаточно широко использовна методика лингвистической статистики.

Научная новизна работы определяется основной целевой установкой исследования, его задачами и впервые предлагаемой методикой их решения. Диссертационное исследование может заполнить существенный пробел в историческом изучении развития системных отношений в лексике немецкого и русского языков в его словообразовательном аспекте и взаимодействии с иноязычной лексикой.

Практическая значимость. Исследование имеет чисто теоретический характер и лишь частично обращается к прикладным аспектам проблемы. Теоретические положения диссертации могут найти применение в дальнейших исследованиях аналогичного и иных аспектов системных отношений на материале близкои неблизкородственных языков. Семантико-этимологическая комбинаторика, как метод научных языковых исследований, может иметь применение в изучении иных лексических явлений, сопрягающихся с этимологическими реконструкциями. Теоретические положения работы могут оказаться полезными для лексикологии и истории обоих языков, а также для общего языкознания. Практические результаты, полученные в ходе исследования, могут быть использованы прикладными направлениями лингвистики, в частности, лексикографией, а также вузовской практикой преподавания теоретических курсов немецкого и русского языков.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех исследовательских глав, заключения, библиографических списков и приложений. Расположение материала отражает логику исследования.

Выводы по главе 4.

Проведенный анализ глагольной синонимии в ЛСГ немецких и русских глаголов с обобщенным значением «принимать пищу» позволил констатировать объективность генетического референта синонимической структуры, опровергнув предположение о его природе «science fiction» и приступить к теоретической оценке этого достаточно неожиданного феномена.

Но прежде всего необходимо подвести итоги рассмотрения картины синонимии в эквивалентных ЛСГ. Общая синонимическая структура двух сопоставляемых языков обнаруживает досточно близкие показатели заполненности отдельных гнезд., которые, как показывают рассчеты, находятся в обратной пропорции к числу их конститу-ентов. Кроме этой общности заслуживает внимания и определенная зависимость синонимической структуры от двух доминирующих в ее составе ядерных глаголов essen / есть и trinken / пить. Наличие этих пар, раскалывающих ЛСГ на две подгруппы, отражается и в структуре генетического референта в каждом языке. Если на синхронном срезе немецкого языка относительная доминантность глаголов представлена в меньшей степени, чем в современном русском, то на уровне генетической синонимии, т. е. на уровне латентного референта синонимических макроструктур двух языков, их значимость оказывается одинаково существенной.

Анализ показал, что рассмотренная лексика в двух языках наиболее архаична по своему индоевропейскому происхождению и, будучи базисным пластом с конкретной привязанностью к условиям бытия человека, в значительной мере сохранила генетическую связь с исходными формативами и значениями.

Обращаясь к вопросу генетического референта, повторно сформулируем основной вопрос, возникающий по результатам исследования — каким образом генетический референт синонимической конструкции обнаруживает имплицированность в семантике ядерного глагола? Здесь следует вспомнить об асимметрии развития отдельных сем в структуре лексического значения глагола и исторического времени появления в языке другой лексемы, синонимичной этому глаголу в точке референции, манифестируемой соответствующей семой (ср. приложения 2 и 3). Эта асимметрия подтверждает, что референт существует. Объяснение импликации его в структуру лексической единицы, возможно, следует искать, обращаясь за помощью к лингвистической комбинаторике М. М. Маковского. Этот ученый убедительно доказал сочетаемо-стные потенции значений и форм исходных корней на материале разных языков. Выводы А. А. Маковского следует дополнительно истолковать как проявление генетических возможностей лексической сочетаемости современной лексики. На уровне праязыка эта сочетаемость также имела место, о чем и свидетельствует генетический референт, обнаруженный нами. Сочетаемостные потенции исходного корня находят проявление и в семантике современного слова. Однако они латентны и могут эксплицироваться только на уровне синонимических отношений современной лексики. Не исключено, что эти отношения отражаются и на сочетаемостных способностях слова, под которыми следует понимать «совокупность его синтагматических потенций, принадлежность которых слову характеризует его как определенное свойство, иначе говоря — это набор и условия реализации распространителей слова, парадигматика его синтагматических свойств, его связеизменение» [Котелова, 1975, 81].

Дополнительным объяснением может служить трактовка этого явления психологией. В одной из своих работ В. М. Бехтерев замечал: «Не следует забывать, что речевые рефлексы связываются между собой в группы, или комплексы, в связи с теми соотношениями пространственно-временного порядка между объектами, знаками которых они являются. Такие комплексы слов могут быть вызваны первым попавшимся словом или объектом как раздражителем. Достаточно человеку сказать слово или назвать какой-либо предмет, чтобы он возбудил ряд словесных рефлексов, которые у него будут оживляться вслед за произнесенным словом, если, конечно, они по каким-либо причинам не затормозятся. В приведенном случае ряд слов не всегда будет стоять в более или менее привычных сочетаниях» [Бехтерев, 1997, 156]. Казалось бы, что это утверждение, относящееся скорее к организации логического высказывания, не может быть экстраполировано в проблематику формирования синонимических гнезд (или комплексов). Однако следует иметь в виду, что «словесные знаки, как и вообще сочетательные рефлексы, вступают во взаимную связь сообразно тем соотношениям, в которых обозначаемые ими объекты находятся в нашем окружении. Отсюда, например.,., происходит постоянная связь обозначения предмета как последующего (очень важная мысль! — ВП) с активным или пассивным действием этого предмета» [Бехтерев, 1997, 149]. Важность этой мысли заключается в том, что она полностью согласуется с нашим ранее высказанным утверждением о том, что, к примеру, синонимическое стяжение глагольных лексем может быть обусловлено отождествлением действия с его результатом и наоборот, с отождествлением действия с его характеристическим признаком и т. п.

Однако еще более важной представляется изложенная мысль В. М. Бехтерева с той точки зрения, что мышление человека отображает отношения вещей, предметов, явлений и т. д. Именно эти отношения и закладывают генетический референт потенциального стяжения лексики, который исторически развивается в речевом сознании носителей языка. При этом каждое поколение реализует один из сегментов этого референта, окончательное закрепление которого имеет место, судя по нашим наблюдениям и утверждениям лингвистов, через четыре поколения, т. е., условно, через сто лет. За это время происходит абстрагирование от конкретного основания уподобления двух лексем, и они переходят в статус со-именных единиц. Описание и этого механизма в схематичном, можно сказать — в несколько прямолинейном виде, можно обнаружить у В. М. Бехтерева: «В общественной жизни человека, однако, получила преобладающее развитие система сложных звуковых сигналов в форме словесной речи. Происхождение ее. объясняется с точки зрения сочетательных рефлексов как развитие из прирожденных звуковых рефлексов „ох“, „ой“, „ах“, „ай“, „нну“, „тпрр“, „ух“, „увы“, „га“, „кха“ и т. п., получающихся в определенных условиях жизнедеятельности организма, и из рефлекторного звукоподражания, основанного. на самоподражании. Первые образуют первичную речь, когда они употребляются в форме междометий, вторые — когда они употребляются в форме знаков того объекта, подражанием которого они являются. Все дальнейшее усложнение словесных знаков объясняется осложнением первичных знаков придыханиями, приставками, удвоениями, избирательным обобщением, дифференцировкой, заимствованиями и суффиксами» [Бехтерев, 1997, 149]. Картина усложнения языковой системы в целом верная, однако, как нам представляется, несколько упрощенная, поскольку в ней не находит отражения действие внутриязыковых факторов.

Кроме того рассмотрение особого аспекта системности лексики, определяемого как речевая эквивалентность, предпринятого по аналогии с этой категорией на примере предшествующих лексико-семантических групп, показало совершенно однозначно принципиальную разницу между синонимией и эквивалентностью. Результаты этого рассмотрения позволили классифицировать синонимию как генетически обусловленное проявление отношений ассоциативного, метафорического характера, то-) гда как базисом эквивалентности представляются связи метонимического характера. Это положение следует понимать как однозначно и достоверно установленный научный факт, который должен положить конец безосновательным спекуляциям, в смысле — рассуждениям, о широком спектре семантической основы синонимии. Еще раз отметим, что в основе синонимии лишь один вид семантических связей — метафора, которая может быть разграничена по конкретным типам ассоциативных связей, ведущих к ее экспликации. Однако это проблема уже совсем иного рода. Равно как и определение метонимических разрядов, образующих основу речевой эквивалентности.