Функциональная роль средств коммуникативного уровня русского языка в интерпретации переводного фильма

Исследование функциональной роли коммуникативных средств в интерпретации переводного фильма включает в себя два аспекта: вопрос об их эстетической функции, или эстетической нагрузке, и проблему отбора средств из коммуникативной системы языка при создании звучащего перевода иноязычного художественного фильма. Понятие эстетической функции по-разному интерпретировалось различными исследователями в области теории литературы и эстетики (В.М. Жирмунский, Р. Якобсон, Я. Мукаржовский, В. В. Виноградов и др.) — В данном случае под эстетической функцией коммуникативных средств подразумевается их роль в создании художественных образов1 в произведении. Проблема эстетического в филологии долгое время оставалась прерогативой литературоведческих исследованийпроблемы анализа художественных образов и систем персонажей (в том числе «речевой характеристики» как способа создания образов персонажей) традиционно разрабатывались литературоведами.

Наряду с этим в последние десятилетия существовала и лингвистическая традиция изучения эстетической функции языковых средств (Е.А. Брызгунова, Н. Н. Розанова, О. А. Прохватилова, Л. И. Судакова, О. В. Федорова и др.), в рамках которой исследования проводились в первую очередь на материале аудиозаписей театральных постановок, актерской декламации, радиоспектаклей, фильмов и т. п. Была исследована, в частности, проблема соотношения звучащего и письменного художественного текста, эмоционально-стилистических различий в разных звучащих реализациях текста, сопоставлялись различные актерские интерпретации одного и того же произведения и т. д.

Значимым этапом в лингвистических исследованиях проблемы эстетического стало выявление фундаментальной оппозиции в рамках системы языка — противопоставления номинативного и коммуникативного уровней [Безяева 2002]. Номинативный уровень предназначен для передачи информации о действительности, преломленной в языковом сознании говорящего, тогда как коммуникативный уровень отражает соотношение позиции говорящего, слушающего и оцениваемой и квалифицируемой ими ситуации. Вычленение коммуникативного уровня, описание его системной.

1 Под художественный образом в работе понимается «любое явление, творчески воссозданное в художественном произведении (особенно часто — действующее лицо)» (Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 252). организации и семантический анализ образующих этот уровень единиц открыли новые возможности для исследователей — изучение специфики функционирования коммуникативных средств в звучащем художественном тексте с учетом их семантики.

Исследования последних лет, выполненные в этом русле, показали, что все составляющие этой системы (целеустановка, конструкция, ввод того или иного средства, использование той или иной реализации) именно в силу своей семантики способны выполнять и выполняют разнообразные эстетические функции [Безяева 2002, Чалова 2006, Балдова 2007, 2008, Мазия 2006 и др. ]. Данную работу объединяет с названными исследованиями общность метода. В рамках этого научного направления анализировались жанры звучащей речи, рассматривалась проблема языковой личности актера и его индивидуальных коммуникативных стратегий,, проблема ансамбля, соотношение актерской интерпретации и письменного текста, средства отображения национальных стереотипов, различные звучащие интерпретации одного и того же художественного произведения и др.

На фоне этого разнообразия особенность материала переводных фильмов оказывается в том, что он впервые дал возможность проанализировать работу коммуникативных единиц в различных интерпретациях одного произведения при идентичности всех других выразительных средств.

Исследователями, работающими в области теории перевода, до сих пор ставились и решались задачи, касающиеся соотношения перевода и оригинала, проблемы переводимости на фоне естественной асимметрии языковых систем (А.В. Федоров, Я. И. Рецкер, В. К. Латышев, Т. Сэвори, Дж.К. Катфорд, Ж. Мунен, Ю. Найда, О. Каде, П. Ньюмарк, JI.C. Бархударов, А. Д. Швейцер, И. И. Ревзин, В. Ю. Розенцвейг, Р.К. Миньяр-Белоручев, В. Н. Комиссаров, М. Я. Цвиллинг, З. Д. Львовская и др.), типов и уровней переводческой эквивалентности (Ю. Найда, Л. С. Бархударов, Г. Егер, А. Д. Швейцер, В. Коллер, Ю. В. Ванников, В. Г. Гак, Б. Б. Григорьев, В. Н. Комиссаров и др.) и т. д. Переводоведческие исследования в области кинодиалога также базировались прежде всего на положении об эквивалентности перевода оригиналу (В.Е. Горшкова, И. С. Алексеева, Л. Л. Нелюбин, С. В. Тюленев, А. П. Чужакин и др.). Таким образом, в рамках.

2 Большое количество исследований по этой тематике было выполнено за последние годы в научном семинаре под руководством М. Г. Безяевой на филологическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова. переводоведения перевод традиционно рассматривался только в его отношении к оригиналу, равно как и сопоставление переводов друг с другом предусматривалось только при условии и ради их сравнения с исходным текстом.

Хотя в теоретической главе и в начале основной части работы уделяется специальное внимание проблеме соотношения коммуникативной интерпретации с оригиналом (первый из детально рассматриваемых в работе фильмов — «Амадей» Милоша Формана — анализируется с приведением текста оригинальных диалогов), однако в данном случае сопоставление переводов между собой выступает как самостоятельная задача исследования. Это связано с идеей принципиальной интерпретационности звучащего и — шире — любого эстетически нагруженного перевода, которая проистекает, с одной стороны, из различия устройства систем коммуникативного уровня в разных языках, с другой — из учета роли эстетического замысла и индивидуальной воли переводчика. Под интерпретацией нами понимается реализация некоторого допустимого варианта при констатации принципиальной множественности смыслов.

Актуальность работы определяется тем, что она продолжает ряд исследований классической проблемы эстетического в рамках недавно оформившегося и активно развивающегося направления семантического анализа коммуникативного уровня русского языкавопрос о вариативности коммуникативного уровня рассматривается на примере сопоставления переводовисследование способов создания художественной интерпретации актуализирует именно семантические возможности средств коммуникативного уровня.

Применение метода коммуникативного анализа к материалу переводов позволяет по-новому взглянуть и на актуальные проблемы теории перевода. Данное исследование продолжает разрабатывать проблему перевода на уровне семантики коммуникативного уровня языка.

Объектом изучения в данной работе являются средства коммуникативного уровня языка в их функционировании в интерпретации иноязычного фильма.

Работа основывается на материале переводных кинофильмов (всего -31 звуковая дорожка).

В нашей работе по исследованию роли средств коммуникативного уровня языка в создании интерпретации переводного фильма ставятся следующие цели:

— во-первых, сопоставить различные русские звучащие переводы одних и тех же иноязычных фильмов и выявить те отличия (на уровне художественных образов, ансамбля персонажей и жанра), которые способна привносить работа средств коммуникативного уровня в переводпоказать, каким образом эстетический замысел русского актера/переводчика реализуется на коммуникативном уровне в выборе речевых стратегий, тактик и т. д.;

— во-вторых, путем сопоставления русских переводов с переводами на другие языки выявить, какие особенности функционирования коммуникативных средств при создании художественной интерпретации переводного фильма могут рассматриваться как типологическая специфика русского языка.

Основным в работе является метод семантического анализа Л коммуникативного уровня русского языка, разработанный М. Г. Безяевой. В процессе исследования используются также другие методы: при работе с материалом русского языка к звучанию применяется метод слухового анализа, результаты которого отражаются в виде усложненной интонационной транскрипции, базирующейся на системе интонационных средств, выделенных в работах Е. А. Брызгуновой [Брызгунова 1980, 1982]. Для верификации данных иностранных языков в отдельных случаях применялся метод опроса естественных носителей языка.

Начало коммуникативного анализа звучащей речи связано с именем Е. А. Брызгуновой, которая выступила с идеей учета взаимодействия средств разных уровней языка (лексики, синтаксиса, интонации и смысловых связей предложений) при анализе звучащей речи. Ею был предложен анализ вариативных рядов конструкций, возводимых к определенной целеустановке (при этом было показано, что конструкции в пределах ряда характеризуются разным соотношением средств) — ею же осуществлены первые попытки разведения средств по значениям. Именно этому исследователю.

3 Основы семантического анализа коммуникативного уровня русского языка описаны в [Безяева 2002,2004а, б, 2005]. принадлежат первые образцы анализа роли языковых средств в звучащем художественном тексте, в том числе и эмоционально-смысловых различий разных интерпретаций при единстве исходного художественного текста [Брызгунова 1984]. Большое количество работ, выполненных в рамках научного направления, основанного Е. А. Брызгуновой, посвящено сопоставительному изучению коммуникативных типов предложения, анализу взаимодействия средств формирования реплик диалога, исследованию звучащей диалогической и монологической речи в аспекте интонационно-стилистических особенностей и др.4.

Развивая идеи Е. А. Брызгуновой на семантическом уровне, М. Г. Безяева выявила в языке особую систему коммуникативного уровня, характеризующуюся своим набором средств и собственной семантикой. Специфика коммуникативного уровня, принципиально отличающая его от номинативного, заключается в характере его значений и особенностях их реализации.

Семантика коммуникативного уровня языка базируется на трех основных составляющих: позиции говорящего, позиции слушающего, а также оцениваемой и квалифицируемой ими ситуации. Под позицией говорящего и позицией слуишющего понимаются «физические, ментальные, коммуникативные действия участников общения как некая обобщенная данность», под ситуацией — «некие обстоятельства, которые воспринимаются говорящим, осознаются и квалифицируются им в том или ином аспекте, на который реагирует язык при формировании значения конструкций» [Безяева 2005:113].

Базовым для системы коммуникативного уровня языка является понятие коммуникативной г{елеустановки. Под целеустановкой понимается «языковой тип воздействия говорящего на слушающего, говорящего на говорящего, говорящего на ситуацию, либо фиксация типа воздействия слушающего или ситуации на говорящего (вопрос, требование, просьба, предостережение, возражение, подтверждение, угроза, удивление, возмущение, упрек, сочувствие и т. д.)» [Безяева 2004а:213]. «Типы целеустановок являются первой ступенью варьирования позиции.

4 Исследования Е. А. Брызгуновой, а также О. А. Артсмовой, 3. Ахмедовой, Ч. Балупури, Белхамити Мохамед эль-Милуда, М. В. Володиной, Р.-М. Гарсия-Риверон, Н.И. Голубевой-Монаткиной, В. С. Елистратова, А. Е. Зайцева, Т. Э. Корепановой, Г. П. Кундротаса, Ма Тви Тви, Н. А. Мкртчан, Мун Сун Вон, Б. К. Мурзалиной, И. Л. Муханова, Нгуен Тхань Лама, У. Обрегона Муньос, Е. В. Полшцук, О. А. Прохватиловой, М. С. Смирновой, Л. И. Судаковой, Сунь Юн Жэня, И. В. Сюзюмовой, В. Я. Труфановой, Чан Тхе Шон, Чин Тхань Нян, Н. А. Шмельковой и др. говорящего, слушающего и оцениваемой, квалифицируемой ими ситуации" [Безяева 2005:108].

Каждому коммуникативному типу целеустановки соответствует вариативный ряд языковых конструкций, представленных в речи конкретными высказываниями. Вариативный ряд конструкций, соответствующий той или иной целеустановке или ее разновидности, представляет собой систему языковых единиц, характеристика каждой из которых определяется всеми ее членами. Конструкции отличаются оттенками значения, соотношением коммуникативных средств разных уровней языка, спецификой сфер и регистров общения. При характеристике сферы общения для русского языка наиболее существенна оппозиция официальностинеофициалъности. Под регистром понимается определенный тип отношений говорящего и слушающего, получающий отражение в языкевыделяются такие параметры, как узко понимаемая социальная иерархия, степень личной близости, знакомства, возраст, пол.

По сравнению с целеустановками в конструкциях вариативного ряда внутри одной целеустановки представлено более дифференцируемое варьирование типов соотношения позиции говорящего, позиции слушающего и ситуации. Это вторая ступень варьирования.

Существует три способа формирования значений коммуникативного уровня: эксплицитный (с лексически раскрытой коммуникативной целеустановкой или ее составляющими), имплицитный (лексически не раскрывается ни коммуникативное задание, ни его составляющиеактивизируется взаимодействие средств разных уровней языка) и коммуникативное согласование или дублирование (согласование или дублирование реализаций инвариантных параметров разных средств при формировании одного коммуникативного значения, а также нанизывание или согласование самих конструкций вариативного ряда). 5.

Конструкции с эксплицитным способом передачи значения (Какая сегодня великолепная погода! — качественная оценкаПрошу поставить мой 1 доклад вторым — высокоэтикетная просьба) в русском языке, как правило, тяготеют к высоким жанрам общения. Ядро вариативного ряда составляют 5 обычно структуры с имплицитным способом формирования значения: Вот.

5 3 3 это погода!, Какая сегодня погода! (оценка) — ОтойдитеВы не откроете окошко? (просьба) и т. п. В качестве примера типичного для русского языка 2 коммуникативного согласования приведем конструкцию упрека: Ну что же ты! ~ с характерным согласованием параметров значений входящих в структуру единиц: ну — 'нарушена норма ожидания', же — 'должное не имеет места', это — 'недолжное имеет место'. Говоря о приеме «нанизывания» конструкций из одного вариативного ряда, можно вспомнить естественное 1 для русского языка высказывание в ситуации прощания: Ну лсдно, все, давай, /.

12 2 я побежал, ага // Увидимся // Счастливо, пока, — с повторяющимися разнообразными структурами прощания, каждая из которых в принципе способна самостоятельно сформировать необходимое значение.

Все средства коммуникативного уровня могут быть разделены на две группы:

1) во-первых, это специальные средства формирования коммуникативных целеустановок и соответствующих им конструкций, -средства, для которых функция формирования коммуникативных значений является первичной, например, наклонения, частицы, междометия, порядок слов, интонация;

2) во-вторых, это средства, которые могут передавать номинативное содержание, но способны также участвовать в формировании значений коммуникативного уровня, например, словоформы полнозначных лексических единиц, части речи и практически все грамматические категории различных частей речи (вид, время, число, падеж и т. д.). В рамках этой группы выделяется ряд средств, способных выполнять номинативную функцию, однако при ведущей роли коммуникативных параметров: это местоимения, образования наречного характера (например, там, тут, теперь, сейчас, прямо, просто, больно) и др.

Однако конструкция не сводится к простой совокупности формирующих ее средств. Коммуникативные единицы обладают набором инвариантных параметров5. «Знание семантического инварианта коммуникативных единиц позволяет более четко понять их реальную нагрузку в формировании значения той или иной конструкции и репрезентирующего ее высказывания» [Безяева 2004а:223]. В то же время в конструкции соединяются не инварианты в их неизменном виде, а их.

5 В приложении перечислены наиболее частотные и значимые для данной работы единицы коммуникативного уровня и их инварианты по [Безяева 2002, 2005]. реализации, подчиненные определенному алгоритму развертывания параметров. Алгоритм заключается в том, что при реализации определенного набора коммуникативных инвариантных параметров того или иного средства, во-первых, ряд из них может иметь антонимичное развертывание (<�а — вход/отсутствие входа в новую ситуацию после знакомства с ней или предшествующей, вотреализованность/нереализованность варианта, соответствующего/ не соответствующего целям одного из собеседников), а во-вторых, сами параметры и их реализации могут относиться только к позиции говорящего, только к позиции слушающего или ситуации, быть распределенными между позициями слушающего, говорящего либо ситуацией (при этом может маркироваться совпадение-несовпадение позиций слушающего и говорящего и возможная оценка этих позиций). Кроме того, возможно варьирование ряда из них по отнесенности к тем или иным временным планам и по аспекту реальности-ирреальности [Безяева 2005:119]. Приведем в пример возможные реализации инвариантных коммуникативных параметров ну (соответствие/несоответствие ожидаемому): несоответствие ожиданиям.

4 2 2 говорящего (Ну, / говори скорей/), соответствие ожиданиям говорящего (Ну з д[ъ]к! / Этого следовало ожидать/), несоответствие ожиданиям.

3 7 1 слушающего (Ты туда пойдешь? — Ну да! / Делать мне больше нечего!),.

I 1 соответствие ожиданиям слушающего (Ну ладно! / Ну так и быть!), з 1 соответствие ожидаемому развитию ситуации {Мина рванула, / ну, он с ног долой), сомнение в соответствии или несоответствии ситуации ожиданиям 1 говорящего (фатическая реакция принятия информации — Ну-ну) [Там же, сс. 119−123].

Одной из особенностей реализации коммуникативных инвариантных параметров является возможность одновременного сосуществования в одной конструкции двух реализаций одного инварианта при их смысловом взаимодействии. При этом в конструкциях может реализовываться отнесенность к данной конкретной ситуации или поступку либо к норме развития ситуации, норме поведения собеседников [Безяева 2006]. За счет описанного алгоритма на базе одного инварианта формируется огромное количество оттенков смысла. «Алгоритм развертывания инвариантных параметров средств коммуникативного уровня является третьей ступенью варьирования позиций говорящего и слушающего и осознаваемой и оцениваемой ими ситуации» в пределах той или иной системы действующих лиц" [Там же, с. 119].

Именно такое свойство коммуникативного уровня, как его вариативность, становится основой для принципиально интерпретационного характера любого перевода, обеспечивает расхождения двух переводов на уровне характеристики персонажей, взаимоотношений внутри ансамбля героев и т. д. «Знание семантических особенностей коммуникативных структур позволяет объяснить эстетические текстовые эффекты, так как именно средства коммуникативного уровня по своей семантической природе (отражение соотношения позиций говорящего, слушающего, ситуации) призваны выстраивать отношения героев. При этом взаимоотношения между персонажами формируются не только выбором системы целеустановок, но и, прежде всего, коммуникативными параметрами конструкций, реализующих данные целеустановки, в том числе и в письменных текстах» [Там же, с 128]. Художественная интерпретация при переводе фильма по своей природе оказывается сродни интерпретации актером драматургической основы, а эстетический замысел актера/переводчика играет ведущую роль при отборе средств (детально о передаче на коммуникативном уровне индивидуальных актерских стратегий см. в [Чалова 2006]).

Номинативный уровень языка в принципе не предполагает модификационности. Говоря о специфике коммуникативной интерпретации, следует разграничивать два вопроса: 1) вопрос о том, что было задано в исходном тексте (определенная целеустановка, реализуемая в конкретной конструкции конкретными средствами) и 2) вопрос о том, что моэ/сет сделать интерпретатор. Следует отметить, что коммуникативный уровень с его семантикой неосознаваем. Работая с единицами коммуникативного уровня, интерпретатор при формировании высказывания реагирует на самый общий параметр, существенный, с его точки зрения, на данный момент для характеристики соотношения позиций говорящего, слушающего и квалифицируемой ими ситуации, позволяя себе затем модифицировать его по степени проявления вплоть до антонимии либо приращивать к этому параметру дополнительные коммуникативные семы. При наличии дополнительных сем в оригинале они могут исключаться или также модифицироваться.

Для осуществления целей работы нами ставятся и решаются в процессе анализа следующие задачи:

1) Известная способность средств коммуникативного уровня формировать различные типы соотношения позиций говорящего, слушающего и ситуации позволяет поставить вопрос о минимальном расхождении двух переводов одного фильма — расхождении на уровне характеристик отдельного персонажа. При этом анализ помогает выявить те группы коммуникативных средств, которые в первую очередь получают в этом случае эстетическую нагрузку в русском языке.

2) Далее мы делаем попытку показать, каким образом работа коммуникативных средств в интерпретации фильма способна влиять на формирование различных ансамблей персонажей. Семантика русских коммуникативных средств содержит в себе потенциально бесконечные возможности варьирования типа взаимоотношений между собеседниками, что в фильме закономерно порождает различный эстетический эффект (как на уровне одного эпизода, так и на уровне сюжетной линии, отражающей развитие отношений героев).

Мы рассматриваем три типа отношений персонажей в пределах ансамбля: это а) собственно контактб) затрудненный контакт (при нежелании одного из собеседников вступать в общение) — в) разрушенный контакт. Будучи предназначен в первую очередь для поддержания контакта, коммуникативный уровень русского языка предоставляет и различные возможности для нарушения закономерностей построения диалога, для показа аномального, несостоявшегося общения. Различные переводчики могут прибегнуть к разным способам реализации этой художественной задачи, что, в свою очередь, породит различное эстетическое впечатление у зрителя.

3) Затем мы анализируем способность русских коммуникативных средств влиять на жанр переводного фильма и те условия, при которых оказывается возможным несовпадение жанровой принадлежности двух интерпретаций.

4) При единстве письменного текста, положенного в основу озвучания, представляется возможность отделить друг от друга вклад в конечную интерпретацию переводчика и актера дубляжа. Используя такого рода материал, мы ставим перед собой задачу выяснить, насколько велика в интерпретации именно роль актера озвучания, какова его доля в формировании конечного эстетического эффекта и какими средствами он может оперировать при реализации своего индивидуального замысла.

5) Вся выявленная на данном этапе специфика работы коммуникативных средств касалась только материала русского языка. Сопоставление русских переводов с переводами на другие языки позволяет прояснить вопрос о том, какие именно из наблюдавшихся закономерностей функционирования коммуникативных средств при создании речевой дорожки переводного фильма относятся к области русской типологии.

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что в ней впервые доказывается интерпретационная сущность перевода (на материале звучащего перевода кинодиалогов) и вопрос о специфике работы языковых средств и их эстетической нагрузке в звучащем переводе впервые решается на уровне семантики коммуникативной системы языка.

Если теория перевода до сих пор акцентировала соотношение перевода и оригинала, то в данной работе актуализируется принципиально иной аспект — это сопоставление собственно переводов как самостоятельного объекта исследования, которое основано на идее вариативности коммуникативного уровня языка.

Исследования в области теории перевода ранее преимущественно были связаны с изучением средств номинативного уровня, в то время как в данной работе понятие интерпретации связывается с коммуникативным уровнем языка (так как сам характер выбранного материала предполагает неизменность номинативного плана содержания). В центре данной работы оказывается одна из самых острых проблем перевода, на которую в минимальной степени обращалось внимание исследователей, — вопрос о возможности собственного взгляда переводчика на исходный материал, о том, что, осуществляя выбор средств из системы своего языка, переводчик так или иначе вынужден представить в результате в переводе свою индивидуальную трактовку. Интерпретационность перевода рассматривается нами как закономерность, связанная с расхождением систем самих языков. Исследование выявляет и обосновывает обязательность расхождения переводов в пределах системы одного языка, что объясняется вариативностью средств, предоставляемых системой, в первую очередькоммуникативным уровнем.

Среди близких по проблематике работ школы семантического коммуникативного анализа настоящее исследование уникально тем, что представляет собою чистый эксперимент по сопоставлению различных художественных интерпретаций в условиях равенства всех других изобразительных средств, что невозможно было сделать на анализировавшемся ранее материале.

Теоретическая значимость исследования определяется возможностью использования его в дальнейшем изучении семантики коммуникативного уровня русского языка (как самого по себе, так и в сопоставлении с другими языками) и эстетической функции средств этого уровня, а также в изучении вопросов, связанных с переводом кинодиалога.

Практическая ценность работы заключается в том, что материалы и результаты диссертации могут быть использованы в курсах по фонетике и интонации, в специализированных курсах по семантике коммуникативного уровня для студентов-филологов, в практике преподавания РКИ на продвинутом этапе, в курсе теории перевода и в лекциях по актерскому мастерству для студентов театральных вузов.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Средства коммуникативного уровня русского языка как особой системы с собственной семантикой, будучи использованы в звучащем кинодиалоге, получают эстетическую нагрузку. Звучащий перевод кинодиалога всегда представляет собой интерпретацию (под которой мы понимаем pecmiaaifwo некоторого допустимого варианта при констатации принципиальной множественности смыслов), что связано со спецификой устройства коммуникативного уровня — с его принципиальной вариативностью, а также с различной степенью дифференцированности коммуникативного уровня в разных языках.

Эстетический эффект, обеспечиваемый работой коммуникативных средств, может сводиться к формированию а) различных образов одного персонажа в разных переводахб) различий в ансамбле персонажей (к различным характерам героев добавляются различные их взаимоотношения в пределах ансамбля) — в) различий в области жанра фильма.

2) Типологической особенностью русского языка может быть назван тот факт, что основная роль в создании русской коммуникативной интерпретации переводного фильма принадлежит собственно коммуникативным единицам и единицам, способным выполнять номинативную функцию при ведущей роли коммуникативных параметров', значительно более скромное место отводится эксплицитным способам передачи значений, а также лексическим средствам, осложняющимся коммуникативными характеристиками. В других привлекаемых к сопоставлению языках в первую очередь актуализируются именно эксплицитные средства коммуникативного уровня и номинативные единицы, осложненные коммуникативными характеристиками.

Основные результаты сравнительного анализа разноязычных интерпретаций переводных фильмов, приведенного в третьей главе, можно сформулировать следующим образом: во-первых, сопоставление русского языка как с близкородственным, так и с далънородственным языком с точки зрения механизмов создания интерпретации переводного фильма выявляет одну и ту же закономерность: для русского языка характерно огромное значение собственно коммуникативных средств и средств с ведущей ролью коммуникативных параметров, в то время как в других привлекаемых к исследованию языках на первом плане безусловно оказываются эксплицитные способы формирования коммуникативных значений и лексические средства, осложненные коммуникативными характеристикамизадача создания образа, которая в русском будет решаться в первую очередь именно за счет собственно коммуникативных средств (иногда — при едва ли не демонстративном игнорировании других гипотетических языковых возможностей), в польском и ирландском будет во многом решена уже на лексическом уровне и на уровне отбора конструкций из вариативного ряда (при сопутствующей роли собственно коммуникативных средств) — во-вторых, нами выявлены и классифицированы типы возможных расхождений разноязычных переводов, которые могли быть выявлены на данном материалеэто а) случай, когда несходная трактовка образов на уровне эстетического замысла реализуется в несходных речевых стратегиях и тактикахб) случай сходного (близкого) понимания эстетической задачи при несходстве конкретных речевых стратегий, избранных для ее воплощенияв) случай, когда при заметном различии эстетического замысла в двух переводах наблюдается общность принципов отбора языковых средств и некоторых крупных речевых стратегий (при этом сходство базовых принципов отбора средств может диктоваться сходством самой организации системы коммуникативного уровня двух языков) — в-третьих, при реализованности в двух разноязычных переводах близкой эстетической задачи (создание максимально сходных характеров) возникает интереснейшая проблема нюансировки, базирующаяся на системных расхождениях в параметрах коммуникативных средств анализируемых языковв поле зрения исследователя попадают таким образом более тонкие различия, которые стимулируют нас к более детальному и пристальному лингвистическому анализу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Во введении нами сформулированы были цели работы — выявить роль русских коммуникативных средств при решении эстетической задачи в интерпретации переводного фильма, а также выяснить, насколько то соотношение коммуникативных средств, которое окажется характерным для русского языка, можно считать универсальным или же типологически специфичным. Перейдем к сжатому изложению результатов исследования.

Особенностью данной работы является то, что анализируемые в ней разные звучащие переводы одних и тех же иностранных фильмов представляют собой относительно новый, до недавнего времени просто не существовавший лингвистический материал, который дает возможность рассмотреть вопрос об эстетической нагрузке коммуникативных единиц в различных интерпретациях одного художестъешого произведения при идентичности всех других выразительных средств. Это своего рода чистый эксперимент, когда мы получаем шанс проанализировать работу средств коммуникативного уровня в фильме при единстве визуального ряда, при едином наборе средств невербальной коммуникации (поза, мимика, жест), при необходимости держаться максимально близко к заданному оригиналом номинативному содержанию. В данном случае из спектра изобразительных средств, использумых актером для создания образа, устранено все, кроме собственно звучащей речи. Анализ показал, что в этих условиях разные переводчики или разные команды дубляжа создают значительно различающиеся интерпретации одного и того же фильма. Оригинальная версия оказывается при этом в позиции некоего «инварианта», одинаково далеко отстоящего от любой из русских версий звучащего перевода. Следовательно, само устройство коммуникативного уровня обеспечивает интерпретационный характер перевода.

Научное направление теории перевода в течение более чем полувека, со времени своего возникновения, занимается изучением перевода в его отношении к оригиналу. В данной работе представлен другой взгляд на / проблему перевода, предполагающий сопоставление разных переводов между собой вне их соотношения с оригиналом. В основе нашего подхода лежит идея о том, что в распоряжениипереводчика находится иная коммуникативная система, с иной семантикой, чем система оригинала, что обусловливает обязательность значительных расхождений переводов на коммуникативном уровне. Необходимо подчеркнуть, что именно коммуникативные средства формируют взаимоотношения персонажей в кинодиалоге, будучи по своей семантике связаны с отражением соотношения позиций говорящего, слушающего и ситуации.

Спецификой коммуникативного уровня является его принципиальная вариативность. Способ формирования высказывания на коммуникативном уровне предполагает три ступени варьирования (целеустановка — конструкция — средство). На каждом этапе работы переводчик делает выбор из имеющихся в его распоряжении коммуникативных средств. Это обеспечивает заведомо интерпретационный характер перевода и вынуждает переводчика и актера озвучания, даже вне зависимости от их желания, предлагать зрителю некоторую собственную трактовку характеров и событий, показанных в фильме. Даже при неподготовленном синхронном переводе в отсутствие монтажного листа, когда у переводчика очевидным образом не могла сложиться хорошо продуманная эстетическая концепция, он волей-неволей с первых же произнесенных им диалогических реплик спонтанно начинает подавать характеристики собеседников и ситуацию в русле того или иного собственного понимания происходящего.

Наряду с таким свойством коммуникативной системы, как ее принципиальная вариативность, существует еще проблема разной степени дифференцированности коммуникативного уровня в разных языках. Можно назвать множество участков языковой системы, где русские средства способны к значительно большей дифференциации значений по сравнению, например, с европейскими языками. Это может проявляться^и в нерасчлененности целеустановок в иностранном языке там, где в русском прояснение целеустановки обязательно, ив недифференцированной подаче неких коммуникативных смыслов, между которыми в русском языке необходимо выбрать, и др.

Традиционным для переводоведения является утверждение, что переводчик обязан стремиться к отражению того типа или модели коммуникативного речевого поведения, который был сформирован средствами языка оригинала. Эта позиция вызывает возражения по двум причинам. Во-первых, другая языковая система предоставляет переводчику другие средства. Пока речь идет о том, что в оригинале содержится некий эстетический посыл, который и должен быть отображен переводчиком на другом языке, требование на первый взгляд кажется целесообразным. Однако если переформулировать эту задачу (переводчик должен отобразить средствами своего языка то, что выражено средствами языка оригинала), становится очевидно слабое место такого подхода: требование обнаруживает свою безосновательность, так как нам известно, что коммуникативные системы языков обладают чрезвычайно различным устройством и, кроме того, они принципиально вариативны. Во-вторых же, сама задача воспроизведения типа коммуникативного речевого поведения, заложенного в оригинале, не всегда имеет смысл. Язык оригинала часто оказывается условен, его средства могут быть использованы для отображения коммуникативных моделей других культур. Так, в фильме «Багдадский вор» английский язык оригинала замещает собой средневековый арабский, в диалогах Моцарта и Сальери из фильма «Амадей» под английским, скорее всего, подразумевается итальянский, в фильме «Последний император» китайский. Возможны случаи, когда язык оригинальной дорожки просто нерелевантен (в фильме-сказке «Чарли и шоколадная фабрика» остается неизвестным, в какой стране происходят события, и это не имеет значения).

Все сказанное выше и дает возможность изучать переводы вне их соотношения с оригиналом, так как система языка оригинала в принципе не способна предопределять возможности другой языковой системы, не может обусловливать выбор переводчиком тех или иных средств из-коммуникативной системы его собственного языка. Оригиналом определяется лишь самый общий параметр, наиболее существенный, с точки зрения интерпретатора, на данный момент для характеристики соотношения позиции^{говорящего,} слушающего и квалифицируемой ими ситуации, который затем может варьироваться по степени проявления вплоть до антонимии и присоединять к себе новые дополнительные коммуникативные семы. При этом дополнительные коммуникативные семы, присутствовавшие в оригинале, могут исключаться либо также подвергаться модификации.

На основании проанализированного материала мы пришли к следующим выводам:

Звучащий перевод кинодиалога всегда представляет собой интерпретацию, что связано со спецификой устройства коммуникативного уровня — с его принципиальной вариативностью, а также с различной степенью дифференцированное&tradeкоммуникативного уровня в разных языках.

Сопоставительный анализ разных русских звуковых дорожек к одним и тем же иностранным фильмам выявил, что, поскольку средства коммуникативного уровня русского языка предназначены для формирования-различных типов соотношения позиций говорящего, слушающего и ситуации, их работа, как правило, обеспечивает чрезвычайно значимые расхождения в разных версиях переводного кинодиалога, всегда влияющие на художественное впечатление от фильма в целом. Как показано в работе, эти расхождения могут касаться:

1) создания различных образов одного и того же персонажа;

2) формирования различных ансамблей персонажей (с несходными характерами и разными взаимоотношениями героев в пределах ансамбля);

3) разной' жанровой принадлежности одного и" того же фильма в разных переводах.

Прежде всего в. работе рассматривается проблема формирования различных образов одногоперсонажа в разных переводах. Средства коммуникативного уровня* задают базовыс^тара^ктеристики говорящего, а) • «г слушающего и ситуации эмоциональное состояние участников, диалога, их интересы,^степень их личной близости и, как следствие этого, сферу и регистр общения, что обеспечивает различное восприятие зрителем характера того или иного героя (его позиции,» интересов, истинных целей и т. п.), влияет на восприятие зрителями конкретных эпизодов и, в конечном счете, на базовые ощущения от просмотра фильма, вплоть до разного понимания идеи фильма, его «эстетического послания».

При сопоставлении двух русских коммуникативных интерпретаций.

Фильма «Амадей» было показано, что в них формируются два различных г^/^тД^-^образа Сальери: человека, отчаянно пытающегося постичь загадку гения.

-" г ^ ^ Моцарта, превратившего это в цель своей жизни, и музыкального: 'tffb, j^?^{мастерового-ремесленника,} не способного, в сущности, даже оценить 'jl/P jOvA уровень таланта Моцарта. Этот эстетический эффект в обоих случаях.

4 Ч 4^{достигается} в основном при помощи собственно коммуникативных средств, в 1 тт у ^к^/^С^первую очередь — интонации и других средств звучания. Помимо этого, ^)£формирование различных коммуникативных смыслов происходит за счет ^сд.^ ^^^использования частиц, междометий и выбора различных структур из ' ряда й, наконец, местоимений (относимых нами к группе sr «У иг средств с ведущей ролью коммуникативных параметров).

В действительности само различие в характерах персонажей предполагает и то, что они находятся в разных отношениях с окружающими. В двух переводах «Амадея» представлены не просто два разных образа Сальери, но и разные образы Моцарта и два разных типа взаимоотношений Сальери с Моцартом. При рассмотрении проблемы ансамбля персонажей в работе были выделены и исследованы три модели отношений: реальный контакт, или собственно контакт («Амадей»), затрудненный контакт (на примере фильма «Запах женщины») и разрушенный контакт (на материале фильма «Человек дождя»). На этот раз уже на расширенном материале вновь было показано, что в русском языке основную нагрузку в этом случае несут именно собственно коммуникативные средства.

Далее мы рассмотрели вопрос о формировании коммуникативными средствами различной жанровой принадлежности двух переводов одного фильма. Отметим, что если значительные расхождения в трактовке образов персонажей и их взаимоотношений в пределах ансамбля будут различать два звучащих перевода практически всегда, то различие двух интерпретаций по жанру — намного более редкий эффект, требующий определенного стечения обстоятельств. Предположительно необходимо, чтобы жанр оригинальной картины был либо малоизвестным, непопулярным, устаревшим с точки зрения современной аудитории (это относится к проанализированному в работе фильму «Багдадский вор»), либо эклектичным, переходным, неоднозначным уже по замыслу режиссера.

Анализ двух переводов фильма «Багдадский вор» (первый из которых относится к середине 1940;х годов, второй выполнен в 2002;м году) показал, что в старом переводе собственно коммуникативными-средствами русского языка (в первую очередь — средствами звучания) формируется жанр детской волшебной сказки, в новом — политического боевика с элементами фантастики, причем обе названные трактовки не совпадают с трактовкой оригинала. В данном случае, вероятно, сыграли свою роль и 50 лет, разделяющие два перевода, и не очень большая распространенность самого оригинального жанра (взрослая сказка-фантазия).

Исследование позволяет, в частности, ответить на вопрос о том, насколько велик собственно вклад актера в русскую коммуникативную интерпретацию фильма в тех случаях, когда мы можем разделить процесс создания перевода на этап подготовки переводчиком письменного текста диалогов и произнесение этого текста актером дубляжа. Анализ подтвердил, что при озвучивании одного и того же^текста разными актерскими командами наблюдается достаточно предсказуемое явление: с помощью интонации и других средств звучания, изменения порядка слов, а также — в очень малой степени — частиц, междометий и — в редчайших случаяхварьирования конструкций русские актеры способны создать и создают на базе одного письменного текста очень несходные интерпретации роли. Безусловно, речь не идет о полярно противоположных трактовках образа (что было бы возможно в ситуации* классической интерпретации одного образа двумя исполнителями), и тем не менее масштаб расхождений временами оказывается сопоставим с разбросом трактовок при классической интерпретации. Развивая эту мысль, можно предположить, что в языках с меньшими смыслоразличительными возможностями интонации удельный I ве<^ваботалпереводчика — создателя письменной основы в конечной J интерпретации более значителен.

Таким, образом, даже на ограниченном материале данного исследования мы видим, что работа средств коммуникативного уровня обусловливает очень серьезные различия переводов, касающиеся, во-первых, образа персонажа, во-вторых, ансамбля персонажей и, в-третьих, жанра фильма. Особо следует подчеркнуть, что все эти эстетические эффекты в русском, как это ни парадоксально, обеспечиваются очень ограниченным набором средств. Система русского языка работает в данном случае не в полную силу, она далеко не так активно задействована, как при самостоятельном создании русским актером роли в театре или в кино. Создатели звучащего перевода оперируют в первую очередь интонационными и другими средствами звучания затем — частицами и — в г • ¦ несколько меньшей степени — междометиями, наконец, решение переводчика обусловливает небольшие изменения порядка слов и выбор конструкции из вариативного ряда. Отчасти могут быть задействованы средства с ведущей ролью коммуникативных параметров (местоимения, образования наречного характера и др.), однако в несравненно меньшем объеме, чем это свойственно нашей коммуникативной системе при функционировании ее в обычных условиях. Такое скупое использование выразительных средств, коммуникативный минимализм связаны с тем, что русский актер дубляжа находится в специфической ситуации, когда он ограничен фиксированным видеорядом и детально заданным номинативным содержанием диалогов. Именно поэтому в его игре активизируются собственно коммуникативные единицы как наименее осознаваемые. Строго говоря, даже средства этой группы он задействует Ограниченно по сравнению с обычным актерским исполнением: как показывает наш материал, в переводном кинодиалоге не представлено коммуникативное дублирование или многократное использование в высказывании одного и того же средства. По техническим причинам актер не имеет возможности значительно развернуть реплику за счет частиц, или междометий, не может ввести по своему желанию длительную паузу и т. п. — фактически он не может позволить себе ни одного приема, который заметно изменял бы время звучания, поскольку и место, и продолжительностьегореплик на звуковой дорожке часто жестко предопределены.

При этом, вероятно, сама ограниченность средстввынуждает актеров озвучания к работе на более сложном уровне: в переводном фильме именно меньшее количество доступных^ исполнителю средств выразительности, вынужденная «коммуникативная' лаконичность», резко суженные возможности актерской игры побуждают исполнителя к работе на уровне филигранных нюансов, оттенков, к тонкой детализации коммуникативных смыслов. —.

Сопоставление с переводами на другие языки (польский, ирландский) показывает, что ведущая роль собственно коммуникативных средств при создании интерпретации переводного фильма может считаться типологической особенностью русского языка. В польском и ирландском языках в этом случае преобладают эксплицитные средства передачи коммуникативных смыслов и лексические средства, осложненные коммуникативными характеристиками. Русский актер при создании образа более активно задействует интонацию и возможности звучания^ целом по сравнению как с польским, так и с ирландскимв то же время в русском намного меньше внимания бывает уделенолексико-грамматической составляющей. Как в польском, так и в ирландском языках многозначность лексико-синтаксического состава структуры встречается реже, чем в русском, а интонация играет скорее сопроводительную роль. В русском языке регулярно при помощи средств звучания на базе достаточно нейтральных лексико-синтаксических составов достигается эффект, соотносимый с тем, который в польской и ирландской версиях достигается за счет тщательного^по-^ единиц и за счет значения конкретных лексико-грамматических конструкций.

Безусловное преобладание в палитре русского актера дубляжа собственно коммуникативн ых средству в противоположность другим привлеченным к рассмотрению языкам, связано не только с различием в устройстве языковых систем, но^еще и с традициями русской школы дублирования, для которой характерна величайшая гибкость в следовании национальным стереотипам, максимальное «подчинение чужому началу». Русский актер, изображая иностранца, накладывает серьезные ограничения на собственную, русскую коммуникативную систему. Наши переводчики и актеры озвучания, как правило, как на сознательном, так и на интуитивном уровне стремятся избежать русификации. Как показал анализ, польская традиция дублирования фильмов основана на совершенно иных принципах, нежели русская, и может быть противопоставлена ей по контрасту.

Проделанный в работе анализ позволил сделать еще одно наблюдение, идущее вразрез с традиционными установками теории перевода: как показывает наш материал, для вопроса о функционировании русских средств в переводе фильма часто не столь важно, какой именно язык занимает.

— I — — ————— — — .¦ позицию языка оригинала, принципиален оказывается лишь тот факт, что это иностранный фильм, поскольку это автоматически сокращает возможности самой коммуникативной системы, ограничивает^ актеров в выборесредств, заставляет их всеми силами уходить от того, что они способны осознать как русификацию. В этом смысле дальнейшее дробление научной проблемы, деление ее на частные случаи в зависимости от языка оригинала (как это принято в переводоведении) оказывается бессмысленным, так как рассмотрение под этим углом зрения отдельно переводов с английского, отдельно — с японского и так далее ничего не прибавляет к сущности происходящего при этом с русской коммуникативной системой.