Словообразование имен существительных и наречий по конверсии: На материале современного карачаево-балкарского языка

Актуальность темы

исследования. Начиная с 70-х годов XX века словообразование на материале разных языков изучается особенно интенсивно. С достаточной аргументацией оно рассматривается как особый раздел языкознания, как особая система, характеризующая^ своими существенными признаками, которыми оно отличается от других систем. Однако в способах словообразования лингвистов, особенно тюркологов, по-прежнему продолжают интересовать главным образом аффиксация, словосложение, их комбинация, аббревиация. Что же касается семантического способа словообразования, при котором новые слова образовываются без аффиксации, сложения и т. п., путем переосмысления или перехода в другую часть речи, то ему уделяется очень мало внимания не только в тюркском, но и в общем языкознании. Такой способ словопроизводства имеет три разновидности:

1) лексико-семантическую, при которой в результате изменений в смысловой стороне слово расщепляется на два или более слова-омонима: русск. мир (вселенная) — мир (противоположное войне), карач.-балк. ай «луна» — ай «месяц» и т. п.;

2) семантико-морфологическую, при которой новые слова образуются в результате лексикализации грамматических форм слов: русск. предлог благодаря возник на базе деепричастия благодаря (от глагола благодарить), карач.-балк. существительное жазыучу «писатель» -причастия жазыучу «пишущий» (от глагола жаз- «писать») и т. п.;

3) конверсию, при которой слово из одной части речи переходит в другую, не претерпевая при этом никаких фонетико-морфологических изменений, в то же время сохраняя свою частеречную характеристику: русск. течь (глагол) -" течь (существительное), тепло (существительное) -" тепло наречие), карач.-балк. акъ «белый» -> акъ «молочные продукты, молочное», даулаш- «спорить, ссориться» -" даулаш «спор, ссора» и т. п.

Из всех разновидностей семантического способа словообразования в специальной литературе рассматривается в основном только одна — лексико-семантическая. Другие две разновидности, особенно конверсия, очень мало привлекают внимание лингвистов, тем более тюркологов. Поэтому темой своего исследования мы выбрали словообразование по конверсии, а по ней в тюркских языках, в том числе и карачаево-балкарском, словасуществительные и глаголы образуются чаще слов других частей речи. Выбор данной темы связан еще и с тем, что разграничение конверсии и семантико-морфологического способа словообразования вызывает у лингвистов споры, так как между ними, кроме различий, имеются и определенные сходства. Например, субстантивация, адвербиализация и т. п. явления происходят как при лексикализации грамматических форм слов, так и при переходе слов в их словарной форме. В обоих случаях существительные, наречия и другие части речи образуются без всякого материального изменения производящей основы.

В тюркских языках субстантивации и адвербиализации посвящены отдельные работы, например, в узбекском и каракалпакском субстантивации прилагательных (Абдурахманов, 1950; Гулямов, 1954; Аймурзаева, 1985), в азербайджанском — адвербиализации (Беглярова, 1979), в карачаево-балкарском — субстантивации глаголов и имен прилагательных (Хачирова, 2003), адвербиализации (Киштикова, 2004, 11−13). Однако в них, во-первых, не разграничиваются узуальная и окказиональная формы субстантивации и адвербиализации, не показываются их этапы, причины и условия, а, во-вторых, не рассматривается связь этих явлений с конверсией.

Что касается конверсии, то работ, посвященных ей, в тюркологии тоже единицы, например, статьи на материале татарского (Ганиев, 1969, 107−129- 1990, 3−8), чувашского (Павлов, 1976, 141−142), азербайджанского (Ахундов,.

1977, 23−38) языков, разделы монографий, посвященных разработке конверсии в тюркско-русских словарях (Юлдашев, 1972, 230−286) и в толковых словарях тюркских языков (Гузеев, 1985, 49−86). Единственное специальное исследование по конверсии в тюркских языках — это небольшая работа Ф. А. Ганиева «Конверсия в татарском языке» (Казань, 1985). В ней автор приходит, с нашей точки зрения, к неправильным выводам: 1) при конверсии новых слов не образуется- 2) морфологическая конверсия (яхши «хороший» и «хорошо») и синтаксическая конверсия (тимер «э/селезо» и «железный») ничем не отличаются (Ганиев, 1985, 48−54, 76−78).

Конверсия связана не только с лексикализацией грамматических форм слов, но и с транспозицией, хотя эти явления существенно отличаются друг от друга. Этот вопрос не рассматривается ни в одной из работ, посвященных конверсии в тюркских языках.

Указанными обстоятельствами определяется актуальность темы настоящей диссертации, которая, кроме всего этого, не была предметом специального исследования на материале карачаево-балкарского языка.

Предметом данного исследования были вопросы, связанные с конверсией как со способом словообразования.

Объектом исследования является образование существительных и наречий в карачаево-балкарском языке по конверсии.

Цель исследования — всестороннее изучение образования существительных и наречий по конверсии в современном карачаево-балкарском языке и определение его места в семантическом способе словообразования, который не нашел еще своего достойного места не только в тюркологии, но и в общем языкознании.

В соответствии с указанной целью, диссертация направлена на решение, главным образом, следующих конкретных задач: 1. Выявление случаев образования существительных и наречий по конверсии.

2. Определение соотношения конверсии с субстантивацией и адвербиализацией, а также с транспозицией.

3. Разграничение полного и неполного, устойчивого и неустойчивого перехода слов других частей речи в существительные и наречия по конверсии.

4. Определение причин, предпосылок и критериев перехода слов других частей речи в существительные и наречия по конверсии.

Основным материалом исследования явились данные общефилологических словарей тюркских языков («Карачаево-балкарско-русский словарь» под редакцией Э. Р. Тенишева и Х. И. Суюнчева (1989), «Толковый словарь карачаево-балкарского языка» под редакцией Ж. М. Гузеева (1996, 2002, 2005), «Кумыкско-русский словарь» (1960), «Ногайско-русский словарь» (1963), «Киргизско-русский словарь» К. К. Юдахина (1965), «Казахско-русский словарь» Х. Махмудова и Г. Мусабаева (1984), «Словарь туркменского языка» под редакцией М. Я. Хамзаева (1962), «Азербайджанско-русский словарь» Х. А. Азизбекова (1965), «Татарско-русский словарь» (1966), «Узбекско-русский словарь» под редакцией А. К. Боровкова (1969), «Караимско-русско-польский словарь» под редакцией Н. А. Баскакова и др.) и художественные тексты карачаевских и балкарских авторов.

Методологической основой диссертации явились фундаментальные труды по конверсии известных отечественных и зарубежных лингвистов, а также ведущих тюркологов: М. Докулила, М. Бизе, В. Н. Ярцевой, А. И. Смирницкого, П. А. Соболевой, Е. С. Кубряковой, В. Г. Гак, Г. Г. Соколовой, А. К. Поспеловой, Ю. С. Степанова, В. М. Никитевича, А. Ахундова, Ф. А. Ганиева, И. П. Павлова, Ж. М. Гузеева, С. А. Бегляровой и других.

Методы исследования. В соответствии с целью и задачами работы анализ словообразования существительных и наречий по конверсии проводился описательным методом с применением в необходимых случаях историко-сравнительного, сопоставительного, статистического, логического методов, а также метода синтаксической сочетаемости.

Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что в ней впервые в тюркологии словообразование отдельных частей речи (в данном случае существительных и наречий) по конверсии подвергается разностороннему специальному исследованию.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты в нем представляют несомненный интерес в разработке многоаспектного семантического способа словообразования в тюркских языках. Теоретические выводы диссертации найдут применение в написании раздела «Словообразование» научного труда «Современный карачаево-балкарский язык», а также при составлении сравнительных грамматик тюркских языков.

Практическая значимость работы состоит в том, что материал ее может быть использован при составлении вузовских пособий по карачаево-балкарскому словообразованию, словаря омонимов карачаево-балкарского языка и переиздании общефилологических словарей. На защиту выносятся следующие положения:

1. Конверсия не функциональное явление и не лексико-грамматический синкретизм, а способ словообразования.

2. Употребление существительного в позиции определения относится не к морфологической, узуальной, а к синтаксической, окказиональной конверсии.

3. Субстантивация, адвербиализация и т. п. явления в тех случаях, когда они представляют результат лексикализации грамматических форм слов, к конверсии не относятся.

4. Конверсионными отношениями могут быть связаны не только слова двух частей речи, как принято считать в тюркологии, но и трех, четырех и пяти.

Апробация работы. Основные положения исследования доложены на Международной научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 2005), научной сессии преподавателей и аспирантов КЧГУ и КБГУ («Алиевские чтения») (Карачаевск, 2004,2006).

Структура работы. Она состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографии, содержащей свыше 200 наименований на русском, тюркском и иностранных языках, списка принятых сокращений.

Выводы по четвертой главе.

1. В тюркско-русских словарях и толковых словарях тюркских языков, в том числе и карачаево-балкарских, не все типы конверсии одинаково полно отражены. Сравнительно полно охвачены такие ее типы, как прилагательное — наречие, глагол — существительное и прилагательноесуществительное, чересчур и в большинстве случаев неправильно из-за ориентировки на русские переводы — тип существительное прилагательное и в значительной мере недостаточно — разновидности типа знаменательное слово — служебное слово, в которых соотношение союзов и частиц со знаменательными словами вообще не охвачено словарями.

2. В вышеназванных общефилологических словарях конверсия разработана разными способоми: а) конвертированные и исходное значения слова демонстрированы как гибридные комплексные слова: аман «плохой, дурной, скверный // плохо, дурно, скверно" — таш 1. «камень //каменный» и т. п.- б) конвертированное и исходное значение слова демонстрированы в одной и той же рубрике, т. е. как одно и то же значение: агаш 1. «дерево, деревянный» (АРС), къыскъа «короткийкраткий, коротко» (КРС1) и т. п.- в) конвертированное значение слова приведено вперемешку с его исходным значением: жангы 1. «новый», 2. «недавно, вновь, только, только что», къарангы 1. «темный, сумрачный, мрачный" — 2. «темнота, тьма, потемки, сумрак» и т. п.- г) конвертированное и исходное значения слова даны как разные слова-омонимы: иги I «хороший» — иги II «хорошо», жарыкъ I 1. «светлый, яркий» — жарыкъ II 1. «ярко» — жарыкъ III «свет (лучистая энергия)» и т. п.

Последний способ в словарях других тюркских языков касается только одного типа конверсии — глагол — имя: аз-1 «худеть, тощать» -аз I «мало, немногонедостаточно», урушI «драться, биться, сражаться, воевать» — уруш II 1. «война, борьба, сражение, битва" — 2. «драка, ссора» и т. п.

Единственно приемлемым как с точки зрения научной, так и практической представляется этот, четвертый, способ, который нашел частичное применение в ТСБЯ и полное в ТСКБЯ.

3. В словарях сплошь и рядом нарушается порядок расположения исходного и производного слов в рядах конверсионных омонимов. Между тем соблюдение его важно для установления развития семантики исходного слова. Учитывая это, можно предположить два критерия: семантический и логический. Согласно первому, исходные слова должны обладать большим объемом значений, чем производные, что подтверждается общефилологическими словарями тюркских, в том числе и карачаево-балкарских, словарей. В соответствии с логическим критерием, например, в словах кёк «небо» и кёк «синий, голубой» производным является второе, так как цвет некоторых предметов люди определяли по цвету неба.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Еще в XIX в. лингвисты, изучающие разные языки, заметили, что некоторые слова могут функционировать одновременно в значении разных частей речи и без каких-либо формальных изменений, т. е. аффиксации, сложения и т. п. Сначала были обнаружены слова, совмещающие значения глагола и имени, затем — двух именных частей речи, а еще дальше — трех и более частей речи. Исследователи констатировали факт существования таких слов в германских, романских, финно-угорских, тюркских и др. языках и долгое время не попытались объяснять причину этого явления. Лишь с начала XX в. языковая сущность его стала интересовать англистов, а вслед за ними и специалистов других языков, в том числе и тюркских. По данной проблеме высказывались различные мнения, основными из которых, например, в тюркологии являются следующие:

1. Такие слова были результатом случайного совпадения имени и глагола и характерны только самому раннему периоду тюркских языков.

2. Такие слова следует рассматривать как выражение лексико-морфологического синкретизма, представляющего систему словообразования, принадлежащую далекому прошлому тюркских языков. По мнению сторонников этой точки зрения, по направлению к нашему времени роль способа корневой омонимии убывает, некоторую продуктивность он сохраняет в эпоху средневековья, а затем как способ словообразования постепенно разрушается и сходит на нет. Остатки такой омонимии, считают они, обнаруживаются только в памятниках и диалектах некоторых современных языков. Следовательно, глаголыю-именная омонимия односложных основ — явление не развивающееся, каким является конверсия, а умирающее. Таких омонимичных синкретичных, гибридных слов, по данным исследователей так называемого «явления синкретизма», в тюркских языках всего только 70.

3. Полисемантическими являются не только односложные корневые, но и многосложные производные слова, и не только имена и глаголы, но и сами имена, и принадлежность их к той или иной части речи должно определяться по их этимологии. Это означает следующее: если такие слова первоначально были прилагательными, то они остаются только ими, а их употребление в роли существительного или наречия — это только синтаксическая функция, не имеющая никакого отношения к словообразованию.

4. Полисемантичные производные лексемы типа карачаево-балкарских айлыкъ «месячный» и «зарплата, оклад», ауур «тяжелый» и «тяжело», кече «ночь» и «ночью», как и корневые непроизводные, представляют собой синкретичные гибридные слова, которые не производны друг от друга, так как появились одновременно.

Сторонники этой точки зрения делают исключение лишь словам, непроизводным и производным, совмещающим значения глагола и имени, например, типа кар.-балк. Уруш- «ругать, ругаться», «воевать, сражаться, биться» — уруш «битва, сражение, война» (от ур- «бить, ударять»), кирг. талаш- «спорить, препиратьсяоспаривать, тягаться, претендовать», «стремиться» — талаш «спор, препирательство» (от тала- «грабить»), караим, кбр- «слепой» — кбр- «посмотреть», каз. жар «ярберегобрывкрутизна» — жар- «расколотьрассечь» и др.

5. Полисемантичные слова являются результатом конверсии — перехода слова из одной части речи в другую, которая является одним из самых распространенных способов словообразования.

После того как тюркологи убедились в том, что среди полисемантических слов производных значительно больше, чем непроизводных, односложных, при этом количество таких слов не уменьшается, а наоборот, увеличивается, первая группа лингвистов вынуждена была пересмотреть свое мнение и поддерживать сторонников лексико-морфологического синкретизма, т. е. вторую точку зрения.

Написаны десятки тюркологических исследований, в том числе и монографических, защищено много диссертаций, среди которых имеются и докторские, поддерживающих явление глагольно-именного синкретизма корней-основ. Однако большинство сторонников этой точки зрения синкретичными продолжает считать не только глагольноименные корни-основы, но и производные полисемантичные прилагательные и существительные, прилагательные и наречия и др. Более того, они приравнивают таким словам и существительные, употребляющиеся в роли прилагательного только в позиции определения, типа тат. алтын «золото // золотой», караим, тери «кожа // кожаный» и т. п. Другая часть тюркологов стала придерживаться функциональной точки зрения, т. е. критерия этимологического тождества полисемантических слов.

Сторонников обеих точек зрения объединяет то, что они конверсию понимают не как способ словообразования, но как расширение значения слова, не нарушающее тождества слова.

Указанные взгляды отражены и в тюркско-русских словарях и толковых словарях тюркских языков.

Квалификация конверсии как способа словообразования в тюркологии началась лишь с 70-х годов прошлого столетия, после изучения специальных исследований по конверсии, например, А. И. Смирницкого, В. Н. Ярцевой, Е. С. Кубряковой, П. А. Соболевой и др. в основном на материале английского языка, Б. А. Серебряникова, А. А. Юлдашева, В. А. Ганиева, А. Ахундова, Ж. М. Гузеева и др. на материале тюркских языков.

Эти ученые рассматривают конверсию в совокупности всех ее особенностей: семантических, морфологических, синтаксических. Поскольку одни из них считают, что в ядре слова при конверсии первичны семантические изменения, а по мнению других, при конверсии не бывает семантических изменений, вопрос о том, каким способом словообразования является конверсия, решается по-разному:

1) конверсия — семантико-морфолого-синтаксический способ словообразования;

2) конверсия — морфолого-синтаксический способ словообразования;

3) конверсия — семантико-синтаксический способ словообразования.

Мы в своем исследовании придерживаемся первой точки зрения на том основании, что семантика производного слова при конверсии в довольно многих случаях значительно отдаляется от семантики производящего слова и становится трудным определить его связь с исходным словом, ср.: аз-«худеть, тощать» -" аз «мало, незначительно» ич- «пить что» —" ич «внутренняя часть чего-л.», жар- «колоть, раскалывать» —" жар «овраг, яр», къош- «соединять», «прибавлять» -> къош «шалаш», къара «черный, темный» —> къара «траур», къалын «густой» -" къалын «калым, выкуп за невесту», таза «чистый», «честный (перен.)» —> таза «совсем, совершенно» и др.

В отличие от сторонников этимологической и синкретической точек зрения на полисемантические слова сторонники конверсии как способа словообразования допускают одновременного соотношения более чем двух частей речи. Например, нам удалось на материале родного языка убедиться в том, что по конверсии одновременно могут соотноситься пять частей речи, что имеет место обычно в тех случаях, когда производящим словом является глагол, от которого производится прилагательное, от прилагательногонаречие, от наречия — существительное, от существительного — послелог: къатыш- «смешиваться, смешиваться с чём-л., образуя смесь», «перемешиваться» -" къатыш «смешанныйперемешанный» -" къатыш вперемешку" —> къатыш «неразбериха, путаница, беспорядок» къатыш «с, совместно с., вместе с.».

Материал исследуемого языка показывает, что в конверсионные отношения в нем вступают все части речи, знаменательные, служебные и экспрессивно-эмоциональные (междометия, модальные слова, звукоподражательные слова), только глаголы и звукоподражательные слова по конверсии не образуются, но зато от них образуются слова других частей речи: от глаголов — существительные, прилагательные и наречия, от звукоподражательных слов — существительные.

Несмотря на то, что большинство современных лингвистов, в том числе и тюркологов, разделяет мнение о словообразовательной сущности конверсии, определенная часть их предпочитает термины «безаффиксное словообразование», «нулевое словообразование», «транспозиция» и др. термину «конверсия». Однако при семантико-морфологическом (жазыу «писание» (и. д. от жаз- «писать») -" жазыу «письменностьграфика», сатыучу «продающий» (причастие) -> сатыучу «продавец»), лексико-семантическом (ай 1. «луна" — 2. „месяц“ -» ай «луна» —" ай «месяц») способах словообразования, а также при транспозиции (напр. субстантивации, адвербиализации и других видах лексикализации, конверсии) новые слова образуются без аффиксации. Поэтому они являются слишком общими и не в полной мере отражают сущность перехода слов из одной части речи в другую, не претерпевая при этом каких-либо изменений во внешней форме. Исходя из этого, более конкретно характеризует это явление термин «конверсия».

Поскольку транспозиция включает в себя конверсию и лексикализацию, а при лексикализации грамматических форм слов последние могут субстантивироваться, адвербиализоваться и т. д., то конверсия, транспозиция и лексикализация определенным образом связаны между собой. Отсюда — необходимость их разграничения.

Даже в узком своем значении транспозиция — понятие более широкое, чем конверсия. Она имеет два типа, при первом слово переходит из одной лексико-грамматической категории в другую, а при втором оно только употребляется в функции другой части речи, не переходя в нее. Следовательно, в первой своей особенности транспозиция совпадает с конверсией.

Однако при конверсии словообразование протекает без осложнения основы производящее слова словообразовательным аффиксом, а транспозиция существует и при аффиксальном образовании. Таким образом, конверсия — составная часть, одна из разновидностей транспозиции, поэтому нельзя их отождествлять, как это делают некоторые исследователи.

Субстантивация, адвербиализация и т. п. явления, представляющие результат лексикализации, связаны и с конверсией и с транспозицией. Субстантивироваться и т. д. могут лексические и грамматические формы слов. Следовательно, эти явления связаны как с семантико-морфолого-синтаксическим (когда существительное и наречие образуются от лексических форм слов), так и с семантико-морфологическим (когда они образуются от грамматических форм слов, т. е. при лексикализации последних) способами словообразования.

Это значит, что транспозиция шире конверсии также в отношении этих явлений к субстантивации, адвербиализации и т. п. явлений, ибо в отличие от конверсии, она охватывает не только морфологическую, но и синтаксическую субстантивацию, адвербиализацию и т. п.

По конверсии в исследуемом языке особенно часто образуются существительные и наречия. Ряды конверсионных омонимов, содержащих слова этих частей речи, состоят в основном из двух и трех, а в ряде случаевчетырех и пяти слов и имеют следующие разновидности: 1) прилагательное.

-" существительное, глагол существительное, звукоподражательное слово -" существительное, числительное -> существительное, наречие —> существительное, прилагательное -" наречие -> существительное, глагол —> прилагательное -" наречие -> существительное, глагол —> прилагательное —" наречие существительное -" послелог- 2) прилагательное -> наречие, глагол -> наречие, существительное -> наречие, глагол -> прилагательное —> наречие, глагол -" прилагательное —" наречие -" существительное, глагол —> прилагательное прилагательное -> наречие —> частица.

Как видно из приведенных типов конверсии, пятым компонентом ее рядов является только служебное слово, большинство наречий образуется от прилагательных, а существительных — от наречий. Это говорит о том, что конверсионными отношениями наречия, прилагательные и существительные связаны больше, чем другие части речи.

Анализ общефилологических словарей тюркских языков показывает, что в них разработка конверсии более или менее удовлетворительно осуществлена только в толковом словаре башкирского и вполне удовлетворительно — карачаево-балкарского языков. В башкирском словаре как омонимы зарегестрированы только те случаи конверсии, при которых производящее и производное слова имеют значительное семантическое расхождение между собой, а в карачаево-балкарском — все ее случаи, за исключением синтаксически ограниченного, окказионального ее типа (напр. темир 1. «железо" — 2.: в позиции определения: «железный»). При этом в данных словарях конверсия отражена полно.

В отличие от них в словарях других тюркских языков конверсия, во-первых, отражена неполно. Например, в значительной мере недостаточно показаны ее разновидности типа знаменательное слово — служебное слово, а также существительное — прилагательное. Во-вторых, конверсивы — слова образованные по конверсии — приведены в них не как омонимы своих исходных основ, а как комплексные слова, созначения или дополнительные значения: конвертированное и исходное значения слова демонстрированы как гибридные слова: тат. яхшы «хороший // хорошо», караим, тар «теснота // тесный, узкий» и т. п.;

2) конвертированное значение слова приведено вперемешку с его исходным значением: аз. йахын 1. «близкий, ближний" — 2. «близко, приблизительно, около», караим, батыр 1. «герой, богатырь" — 2. «смелый, храбрый, мужественный» и т. п.;

3) конвертированное и исходное значения приведены в одной и той же рубрике, т. е. как одно и то же значение: аз. агаш 1. «дерево, деревянный», каз. къыскъа «короткий, коротко» и т. п.

Одним из актуальных вопросов проблемы конверсии является определение производного слова в рядах конверсионных омонимов, так как без этого во многих случаях бывает довольно трудно установить развитие семантики исходного слова. Тем не менее этот вопрос не только не изучен в тюркологии, но и не ставился. Следствием этого является то, что в словарях производное слово нередко возглавляет конверсионный ряд. Учитывая это, мы предлагаем два критерия определения производного слова в рядах омонимов, образованных по конверсии:

1) семантический, согласно которому, исходное слово обладает большим объемом значений, чем производное;

2) логический (например, в словах кёк «небо» и кёк «синий, голубой», «серый» производным является второе: цвет некоторых предметов люди определяли по цвету неба).

Опираясь на эти критерии, нам удалось определить первичность глаголов и вторичность существительных и наречий, считавшихся до сих пор синкретичными, например: тын- «успокоиться» -" тын «покой» (покой наступает после успокоения), ич- «пить», проглатывать (жидкость)" -> ич нутро, внутренность человека или животного" (проглоченная жидкость идет внутрь в пищевод) и т. п. Исходя из этого, мы считаем, что синкретичных слов, как непроизводных, так и производных, нет не только в карачаево-балкарском, но и в других тюркских языках.