Эволюция русской концептосферы на рубеже XX — XXI веков: вопросы динамической лингвоконцептологии

Объект данного исследования — концептосфера русского языка на рубеже XX—XXI вв.

Предмет исследования — эволюционные процессы в концептосфере русского языка на рубеже XX—XXI вв., из чего следует, что концептосфера русского языка понимается как динамическое явление, синхронная динамика которого обусловливается широким спектром различных социально-политических, социально-психологических и иных изменений, находящих отражение в ментальности как отдельных слоев населения, так и нации в целом.

Актуальность исследования эволюции русской концептосферы в её «синхронной динамике» рубежа XX—XXI вв. обусловлена существенными изменениями в представлениях о власти и государственном управлении, политике и праве, о религии и церкви, о роли средств массовой информации и массовой культуры в современном обществе.

Русская история и русское настоящее строятся по «другой формуле», чем история и настоящее Запада или Востока. «Поймите же и то, — писал Пушкин в 1830 году, — что Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европоючто история ее требует другой мысли, другой формулы."1. Поиск этой «другой формулы», или «национальной идеи», «Божьего замысла о России», не прекращался на протяжении всех последних столетий, но сколько-нибудь очевидным успехом до сих пор не увенчался.

Свой вклад в решение этой задачи вносят, наряду с литературой и искусством, практической партийной и государственной политикой, самые разнообразные научные дисциплины, в ряду которых в последние годы оказывается и лингвоконцептология как составная (по существу центральная) часть лингвокультурологии.

1 Пушкин A.C. Собрание соч.: в 10 т. М., 1974;1977. Т. 6. С. 284.

Внутренняя логика развития той исследовательской парадигмы, которой принадлежит данная работа, связана в первую очередь с именами В. фон Гумбольдта, Л. В. Щербы и Д. С. Лихачева.

Культура обращена и к миру видимому, «объективному», и к миру невидимому, «субъективному». Вне языка освоиться в первом и соприкоснуться со вторым человеку не дано. По мысли Гумбольдта, высказанной ещё в 1822 г., «.различные языки по своей сути, по своему влиянию на познание и на чувства являются в действительности различными мировидениями. <.> Человек думает, чувствует и живёт только в языке, он должен сначала сформироваться посредством языка, для того чтобы начать понимать действующее помимо языка искусство. Но человек чувствует и знает, что язык для него — только средство, что вне языка есть невидимый мир, в котором человек стремится освоиться только с его помощью"2.

Потребовалось более столетия, прежде чем эта философская позиция обрела вид конкретно-исследовательской лингвистической установки. Л. В. Щерба в статье «Очередные проблемы языковедения» (1945) говорит о необходимости «различать активную и пассивную грамматику, в связи с чем стоит вопрос о возможности или невозможности построения „идеологичео ской грамматики“, т. е. исходящей из семантической стороны.». Эта идея легла в основу грамматических описаний, используемых в преподавании русского языка как иностранного («практических грамматик»)4, однако за пределами этой области лингвистики широкого применения не получила. Исследователи, работавшие в антропоцентрической парадигме, избегая терминов идеологическая грамматика или менталитет, опирались на понятия «человеческий фактор» и «картина мира"5.

В практике современных лингвистических исследований концептуально-культурологической направленности основополагающая идея Гумбольдта.

2 Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985. С. 370, 378.

3 Щерба Л. В. Очередные проблемы языковедения // Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. С. 48.

4 Милославский И. Г. Краткая практическая грамматика русского языка. М., 1987.

5 См., например, серию коллективных монографий под ред. Б. А. Серебренникова, в частности: Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Отв. ред. Б. А. Серебренников. М., 1988. 7 обрела «второе дыхание» благодаря известной статье Д. С. Лихачева в связи с необходимостью «операционального», конкретно-исследовательского соединения лингвистических и культурологических представлений о соотношении языка, сознания и культуры. «Понятие концептосферы особенно важно тем, что оно помогает понять, почему язык является не просто способом общения, но неким концентратом культуры — культуры нации и её воплощения в разных слоях населения вплоть до отдельной личности. Язык нации является сам по себе сжатым, если хотите, алгебраическим выражением всей культуры нации"6, — это положение выводит на задачи, связанные не только с культурой, но и с национальным своеобразием, позволяет осмыслить понятие «концепт» как рабочий инструмент исследователей, работающих в самых различных областях гуманитарного знания.

Цель данного исследования — выявить и охарактеризовать основные тенденции эволюции концептосферы русского языка на рубеже ХХ-ХХ1 вв.

Гипотеза, положенная в основу исследования, состоит в следующем. Наиболее активно эволюционные процессы в период глубоких социально-политических, социально-экономических и иных изменений происходят в ряду тех специализированных концептов, которые, вербализуя обиходные представления, одновременно фундируются и научным знанием (Власть, Политика, Информация, Право и т. п.), эволюция происходит на основе взаимодействия между научным знанием и обиходными представлениямиобщекультурные неспециализированные концепты развиваются в логике ресакра-лизации (теоцентрические концепты), десакрализации (идеоцентрические концепты) и сакрализации (витальные концепты, инициирующие формирование «бульварного стиля»).

Для достижения поставленной цели и проверки выдвигаемой гипотезы необходимо решение следующих исследовательских задач.

6 Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Известия РАН. Сер.лит. и яз. № 1. С. 9. 8.

1. Разработать теоретические основы русской динамической линг-воконцептологии.

2. Выявить теоретические основания и главные направления при-клад-ного использования результатов динамической лингвоконцептологии.

3. Разработать классификацию концептов, в терминах которой целесообразно интерпретировать эволюционные процессы в концептосфере русского языка.

4. Найти взаимосвязь между эволюционными процессами в русской концептосфере и изменениями в стилистической системе русского языка.

5. Раскрыть основные тенденции эволюции русской концептосферы на рубеже XX—XXI вв.

6. Исследовать семантическое ядро макроконцептов «Власть», «Информация» и семантически смежных с ними на основе понятийного аппарата динамической лингвоконцептологии.

7. Выявить своеобразие концептосферы религиозного в контексте антропоцентрического, теоцентрического и идеоцентрического аспектов динамической лингвоконцептологии.

8. Исследовать семантическое ядро концептосфер «Политика» и «Право», основываясь на сочетании лингвокультурологического, лингвопо-литологического и лингвоюридического подходов.

Теоретическую основу данного исследования составляют труды по лин-гвокультурологии, лингвоконцептологии и концептографии (С.Г. Ворка-чева, A.A. Залевской, В. И. Карасика, В. В. Колесова, Д. С. Лихачева, Г. Г. Слышкина, Ю. С. Степанова, И. А. Стернина и др.), по семасиологии, лексикологии и лексикографии, по проблематике языковой картины мира и языкового сознания (Ю.Д. Апресяна, Ю. Н. Караулова, Г. В. Колшанского, Е. С. Кубряковой, С. Е. Никитиной, Б. А. Серебренникова, В. Н. Телии и др.), а также по другим областям лингвистики (истории языка, лингвостилистике, прагмалингвистике, когнитивной лингвистике, социолингвистике и др.) и смежных гуманитарных наук.

В целом методологическую основу данного исследования целесообразно охарактеризовать как лингвокультурологический синтез, что соответствует специфике её объекта: концептосфера в данной работе понимается как многомерная сложноорганизованная душевно-духовная действительностьфеномен не языка, а сознания, более широкий, чем язык, поскольку естественный язык — лишь одно из средств репрезентации («опредмечивания») сознания.

Систематизация концептосферы, выявление основных тенденций её эволюции строится на основе теоретико-типологического подхода, который позволяет строить многофакторные модели исследуемой сложноорганизо-ванной области действительности — модели, учитывающие её многомерность (в «геометрическом» смысле понятия многомерности пространства и основанном на этой «геометрической метафоре» представлении о многомерности семантического пространства).

В основе «статического» подхода лежит представление об основных («ядерных») концептах как сущностях надвременных, во времени не изменяющихся, существующих на протяжении всей жизни народа, что соответствует представлению о неизменности фундаментальных особенностей менталитета. В рамках этого подхода понятия, соотносительные концепту, связаны с платоновскими «идеями», юнговскими архетипами7, «прототипами», «первотипами», «прообразами», «морфотипами» и т. п. Этот подход даёт возможность чётко соотнести общее, особенное и единичное, выстроить таксономии, основываясь на логическом отношении «часть — целое».

Динамический" подход связан с представлением об эволюции, развитии концептосферы во времени, с историческим её пониманием (система в развитии). В рамках этого подхода внимание акцентируется на происходя.

7 Ср: «» Архетип" - это пояснительное описание платоновского е/'Л". Это наименование является верным и полезным для наших целей, поскольку оно значит, что, говоря о содержании коллективного бессознательного, мы имеем дело с древнейшими, лучше сказать, изначальными типами, т. е. испокон в. у наличными всеобщими образами" (Юнг К. Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К. Г. Архетип и символ. М., 1991. С. 98). щих изменениях, а не на «протооснове» как целостной, внутренне завершенной системе.

Функциональный подход связан с систематизацией концептов по их основным функциям (сенсорно-соматическим, предметно-практическим, сигнификативным, ценностно-эмоциональным, духовно-практическим) и с их комбинаторикой, с характеристикой типов и функций концептов в различных видах деятельности: обиходно-бытовой, духовной, духовно-практической, предметно-практической — с дальнейшими конкретизациями, как например, научно-теоретической, политической, церковно-религиозной, художественной, управленческой, образовательной и т. д.

Позитивные и негативные тенденции функционирования русской кон-цептосферы в её исторически сложившемся виде связаны с типами иерархи-зации основных функций в различных коммуникативных средах (сферах общения, стилях).

Системно-синергетический подход предполагает, что процессы самоорганизации и организации содержания и структуры как отдельных концептов, так и концептосферы в целом — результат внутренних процессов на основе самоорганизации или внешних воздействий на основе организации как целенаправленного воздействия на концептосферу русского языка — в идеологических, этических или иных целях.

Динамическая лингвоконцептология — суммарное терминологическое именование как лингвокультурологической дисциплины, так и избранного в данной работе методологического подхода, отражающего, с одной стороны, логику ориентированного на семантику синхронического исследования:

— от семасиологии — к ономасиологии.

— от ономасиологии — к лингвоконцептологии.

С другой стороны, диахроническую логику, существо которой в своё время чётко охарактеризовал Ш. Балли: «Человек, спонтанно говорящий на родном языке, всегда ощущает язык как состояние, у него нет ощущения развития языка или перспективы во времени. Рассуждая теоретически, всякое состояние языка есть абстракция, ибо развитие непрерывноно практически состояние — всё же реальность, обусловленная медленностью развития языка и субъективным ощущением его носителей"8.

В лингвокультурологии диахронические факторы понимаются обычно как учёт в интерпретации современного состояния концептуария данных его истории, прежде всего этимологических, как в фундаментальном труде Ю.С. Степанова9. Специфика нашей работы определяется тем, что черты развития просматриваются в синхронном состоянии современного русского языка, понимаемом как система и как её реализация в речевых явлениях различной функционально-стилистической природы.

Материалом исследования в логике лингвокультурологического синтеза послужили, с одной стороны, словоупотребления, фиксированные в Национальном корпусе русского языка (далее — НКРЯ), и разнообразные лексикографические материалы, с другой стороны, тексты различных коммуникативных сфер. Всего выявлено и обработано более 6000 словарных статей, фиксированных в 106 различных словарных изданиях, материалы которых являются значимыми в контексте русской динамической лингвоконцептоло-гииэто данные различных филологических словарей (толковых и аспект-ных), далее универсальных энциклопедических словарей, энциклопедий, затем профильных терминологических словарей, отражающих специфику различных сфер гуманитарного знания и практики (социология, политология, журналистика, право и др.). Подверглись специальному рассмотрению 62 текстовых источника различных коммуникативных сфер, а именно: сферы государственного управления, политики и права, информационного обмена и средств массовой информации, эстрады, церковно-религиозной коммуникации.

Методы исследования. В рамках методологии «лингвокультурологического синтеза» используются методы различных лингвистических дисциплин, прежде всего морфемно-словообразовательный анализ с целью вы.

8 Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. С. 38−39.

9 Степанов Ю. С. Константы. М., 2001. явить внутреннюю форму опорных лексем, в том числе на основе установления их семантических этимонов на основе реэтимологизациисемантико-стилистический, в том числе компонентный анализ семантикипрагмалинг-вистический, лингвокогнитивный, логико-лингвистический, жанрово-тематический, дискурсный, контекстологический, лексикографический, лингвострановедческий, лингвоюридический.

Научная новизна. Впервые в русистике последовательно и системно рассмотрены теоретические основы динамической лингвоконцептологии как новой лингвокультурологической дисциплины, показаны возможности широкого прикладного использования её результатов в различных сферах деятельности (СМИ, политика, право и др.). Разработан методологический подход с условным названием «лингвокультурологический синтез», позволяющий органично использовать как традиционные для лингвокультурологии собственно лингвистические данные, так и сведения из других областей гу-манитаристики.

Теоретическая значимость исследования состоит:

— в разработке теоретических основ динамической лингвоконцептологии как самостоятельного теоретического и прикладного направления лингвокультурологии в силу наличия специфического объекта (лингвокультур-ных концептов как постоянно эволюционирующих феноменов языкового сознания) и необходимости специфической процедуры их исследования («лингвокультурологического синтеза»);

— в обосновании необходимости учитывать «многомерность» типологии лингвокультурных концептовв рамках методологии «лингвокультурологического синтеза» использовать методы различных филологических дисциплин, определяемые спецификой лингвокультурологического материала, в качестве которого могут выступать языковые/речевые единицы, характерные для любых коммуникативных сфер;

— в выделении бульварного и религиозно-публицистического стилей как самостоятельных объектов лингвоконцептологического исследования, служащих языковому/речевому выражению витальных и духовных потребностей соответственно;

— в установлении семантической диффузности представлений о политике как в обыденном языковом сознании, так и в профессиональном дискурсе политологов;

— в объяснении зависимости правовых представлений и поведения носителей языка от их представлений о морали и нравственности;

— во введении в исследовательский инструментарий юридической лингвистики понятия неявного экстремизма и разработке методики исследования его речевых проявлений.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов как «прикладной филологии» — «прикладной» по отношению к самым различным сферам социальной практики — от внутрисемейного общения до политики, права и государственного управления.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Русская динамическая лингвоконцептология основывается на многомерной типологии концептов, включающей лингвокогнитивную, номинативную, аксиологическую и мотивационную классификации- «лингвокульту-рологический синтез» как специфический метод динамической лингвокон-цептологии предполагает исследование как общеязыковых, так и к терминологических языковых/речевых явлений.

2. Эволюционные процессы в русской концептосфере обусловили изменение стилистической системы, которая ныне включает, кроме традиционных пяти стилей, бульварный и религиозно-публицистический и графически может быть представлена в виде «стилистической бипирамиды».

3. Эволюционные тенденции развития русской концептосферы конца ХХ-начала XXI вв. проявляются: в «размывании» концептосферы (в десе-мантизации и/или негативной семантической трансформации отдельных «старых» концептов, в экспансии новых, изначально диффузных по семантике или десемантизованных квазиконцептов) — в «расщеплении» концептосферы (в интенционально антагонистическом, конструктивном и деструктивном разделении концептов на составные части).

4. Актуализация в современном массовом языковом сознании концеп-тосферы религиозного, явления политизации и деполитизации общества позволяют констатировать для современной лингвокультурологии необходимость разработки, помимо антропоцентрического, смежных с ним тео-центрического и идеоцентрического аспектов.

5. Макроконцепт «Власть» в современном русском языковом сознании является диффузным, размытым — в силу абстрактности содержанияего эволюция обусловлена общей тенденцией к максимально широкому отображению различных аспектов «полиморфизма власти».

6. Макроконцепт «Информация» в языковом сознании оказывается расчленённым на два макрокомпонента — секулярный (информация как «сведения») и сакрализованный (информация как средство «переупорядочения бытия»), направления развития которых целесообразно интерпретировать как «горизонтальное» (расширение сфер) и «вертикальное» (актуализация витальных и духовных ценностей).

7. Семантическое ядро макроконцепта «Политика» в аспекте, связанном с обыденным сознанием, сводится к восприятию политики как сферы взаимодействия общества и государства на основе отношений властидоминантными являются властные отношения «от государства к обществу», что обусловливает деактуализованность феноменов политизации и/или деполитизации общества.

8. Концептосфера «Право» в обыденном сознании носителей языка неразрывно связана с представлениями о морали и нравственностирост чувства собственного (нравственного) достоинства обусловливает ужесточение моральных норм, что результирует в актуализацию концепта «Оскорбление" — актуализация концепта «Экстремизм» требует от лингвокультурологических исследований в контексте юридической лингвистики особого внимания к проявлениям не только явного, но и неявного речевого экстремизма.

Выводы по главе 1.

Лингвоконцептология — центральная часть лингвокультурологии как фундирующейся на лингвистике междисциплинарной области знания, обширной пограничной зоны между лингвистикой и культурологией, психологией, философией и другими науками. В соответствии с внутренней формой термина, лингвоконцептология понимается как учение об опредмечивании концептов средствами естественного языка и о концептосфере как языковом отображении культурного богатства нации.

Наиболее точное, компактное и вместе с тем достаточно полное определение концепта (по A.A. Залевской): перцептивно-когнитивно-аффективный (образно-понятийно-эмоциональный) феномен сознания, интегрирующий личный и коллективный опыт и находящий основное выражение в средствах естественного языка. Концепты, как феномены индивидуального и коллективного сознательного и бессознательного, составляют основу картины мира, обусловливают человеческие эмоции, мышление и поведение. Находя выражение в средствах естественного языка, концепты оказываются доступны филологическому исследованию.

Концептосфера языка (по Д.С. Лихачеву) — «воплощение всей культуры народа». Задачи лингвоконцептологии в рамках онтологического её аспекта обусловливаются пониманием концептосферы как своеобразного «каталога» всего умственного богатства нации, из чего следует необходимость конструирования типологии концептов.

Поскольку любая классификация объектов, составляющих сложноор-ганизованную систему, условна, в отношении концептов лучше говорить о типологии как серии возможных категоризаций. Результат можно именовать «многомерной классификацией» или «многомерной типологией».

Когнитивная типология, в соответствии с определением концепта как перцептивно-когнитивно-аффективного феномена, основывается на разграничении трёх основных семантических аспектов языкового знака и соответствующих этим аспектам языковых единиц — денотативов, сигнификативов и эмотивов. Номинативные (денотативные) значения и концепты, основанные на сенсорных образах, ориентированы на отображение чувственно воспринимаемых, «зримых» феноменов вещного, материального мирасигнификативные (понятийные) строятся на семантических представлениях, отражают реальности абстрактного мышленияконнотативные (ценностно-эмоциональные), связаны с ценностными установками, эмоциями и обусловленными ими модально-волевыми реакциями.

Аксиологическая и мотивационная типологии строятся на пересечениях лингвокультурологии с философией (философской аксиологией) и психологией (теорией мотивации) соответственно.

Фундаментальная триада ценностей, соотносящаяся с тремя «составляющими разума» (по И. Канту), с тремя основными человеческими ценностями — познавательной, моральной и эстетической:

4) благо (добро) и любовь — фундаментальные моральные ценности, неразрывно связанные между собой и потому образующие аксиологическое единство (1благо/любовь), находящие выражение в оппозициях добро — зло, любовь — ненависть;

5) прекрасное (красота) — фундаментальная эстетическая ценность, находящая выражение в оппозициях прекрасное (красивое) — безобразное (уродливое, отвратительное), красота — безобразие;

6) разум (интеллект, ум) — познавательная (интеллектуальная) ценность, находящая выражение в оппозиции ум — глупость (безумие).

Мотивационная типология основывается на развитой версии так называемой «пирамиды» Маслоу".

Задача построения номинативной типологии концептов основывается на семантической систематизации средств языка, в лексикографической про.

50 екции — на задаче конструирования тезауруса как словаря семантических и/или тематических полей (групп).

Иерархически-полевая природа концептосферы обусловливает необходимость разграничения частных концептосфер, далее макроконцептов и их составляющих — отдельных концептов.

Динамическая лингвоконцептология основывается на представлении о наблюдаемой здесь-и-сейчас эволюции, развитии концептосферы в её «си-ютекущей» истории (в отличие от исторического её развития на протяжении вв.). Представление о «динамической синхронии» позволяет преодолеть антиномию синхронии и диахронии языка (как частный лингвистический и лингвокультурный феномен общей философской антиномии логического и исторического), суть которой в том, что язык существует, изменяясь во времени, а функционировать может, только оставаясь неизменным. Язык, как и человек, «погружён во время», но вектор времени в случае динамического подхода понимается как обращенный не только от прошлого к настоящему, но и от настоящего к будущему, что и позволяет говорить именно о живых «сиютекущих» процессах как в системе языка, так и в концептосфере.

Глава 2. ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ДИНАМИЧЕСКОЙ ЛИНГВОКОНЦЕПТОЛОГИИ.

2.1. Динамическая лингвоконцептология в кругу смежных гуманитарных дисциплин.

2.1.1. «Эпистемологическая ромашка» лингвоконцептологии.

Лингвоконцептология, как никакая другая лингвистическая дисциплина, отчётливо отражает основное назначение языка — семантическое. Язык строится на фундаменте значений и существует не «ради форм» — «ради смыслов». Концепты и являются теми наиболее значимыми для культуры смыслами, ради вербализации которых существует язык. Из этой очевидности следует два противонаправленных подхода — семасиологический («от формы») и ономасиологический («от значения»), чётко противопоставленные ещё О. Есперсеном в книге «Философия грамматики» (1924): «Любое языковое явление можно рассматривать либо извне, либо изнутри, исходя из его внешней формы или из его внутреннего значения. В первом случае мы начинаем со звучания (слова или какой-либо иной части языкового выражения), а затем переходим к значению, связанному с ним. Во втором случае мы отправляемся от значения и задаём себе вопрос, какое формальное выражение это значение находит в данном конкретном языке. Если обозначить внешнюю форму буквой Ф, а значение буквой 3, эти два подхода к языковому явлению можно изобразить соответственно формулами Ф —» 3 и 3 —> Ф"94. Однако, «устанавливая категории., необходимо помнить, что они должны иметь лингвистическое значение. Мы хотим понять языковые (грамматические) явления, а поэтому было бы неправильно приступать к делу, не прини.

94 Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958. С. 32−33.

52 мая во внимание существование языка вообще, классифицируя предметы и понятия безотносительно к их языковому выражению"95.

Опредмеченные средствами русского языка концепты рассматриваются нами как органическая часть русской концептосферы в целом (говоря «в целом», имеем в виду возможные неязыковые формы репрезентации концептов) в двух противонаправленных аспектах — семасиологическом и ономасиологическом (идеографическом):

1) «от языкового материала — к репрезентируемым концептам»;

2) «от концептов — к репрезентирующему их языковому материалу».

В рамках первого аспекта решается вопрос о составе русского концеп-туария, в рамках второго — о том, как сказываются изменения в концептосфе-ре на языковом материале — лексическом и текстуальном. Конечный объект исследования — концептосфера русского языка в аспекте её «синхронной динамики», в наблюдаемых «здесь-и-сейчас» изменениях, как в плане содержания, так и в плане языкового выражения лингвокультурных концептов.

Поскольку всякое использование языка нацелено на выражение значений и смыслов, то лингвоконцептология опирается на результаты, полученные не только в любой другой лингвистической дисциплине, но и в любой нелингвистической области гуманитарного знания и практики, что обусловливает её специфическое «срединное» эпистемологическое положение.

В целях графического отображения этого «срединного» положения воспользуемся графической метафорой, найденной Н. П. Анисимовой для эпистемологической характеристики феномена языка как «виртуального полюса общелингвистической проблематики», которую исследователь назвал «эпистемологической ромашкой» (см. рисунок 2)96.

95 Там же. С. 60.

96 Анисимова Н. П. Современные французские семантические теории (историко-эпистемологический анализ). Тверь, 2002. С. 41−42.

Назначение модифицированной нами «ромашки» (см. рисунок 3) как графической метафоры — подчеркнуть специфически центральное положение лингвоконцептологии среди других лингвистических дисциплин, которые по отношению к ней играют те же роли, что фундамент у здания, поставщики строительного материала для рабочих, прораба и архитектора. Метафора «ромашки» применительно к лингвоконцептологии визуально актуализует этимон термина эпистемология: гр. epistemologia — от episteme 'знание, умение > наука' <�ер1з1ет1 'ставить/становиться на что-л.' <�ер1 'на, над, сверх, после' + istemi 'ставить' [ГР 507, 569, 638]- возможная условная калька, акту-ализующая внутреннюю форму гр. ер181ете — «надставка».

Рис. 3. «Эпистемологическая ромашка» лингвоконцептологии.

Эпистемология, по современным представлениям, — учение не о позна.

07 нии (гносеология), а об «объективных структурах самого знания» — в структуре лингвоконцептологического знания могут быть использованы данные любой предлежащей лингвистической дисциплины. Таким образом, на рисунке 3 представлен условный круг лингвистических дисциплин, способных выступать в роли эпистемологического основания лингвоконцептологии. Этот круг далеко не полон. Неназванными остались, например, такие значимые «точки роста» современной лингвистики, как «теолингвистика», которая, в отличие от социолингвистики, рассматривающей язык в его отношении к обществу, и от прагмалингвистики, изучающей использование языка во взаимоотношениях между людьми, центром своего интереса полагает взаимодействие человека и Бога в различных духовных практикахкак лингво-маркетология, изучающая языковые аспекты взаимоотношений «человектовар/услуга», и др.

Кроме того, на рисунке 3 не отражён труднообозримый круг нелингвистических областей гуманитарного и негуманитарного знания и практики, который также является «питательной средой» лингвоконцептологии. Это данные библиографии и литературоведения, философии и культурологии, социологии и психологии (перечень, разумеется, условный и отнюдь не исчерпывающий), которые во многих случаях оказываются более существенными для лингвоконцептологических целей, чем данные собственно лингвистики.

Безусловно, в пределах одной работы невозможно опираться на все эпистемологические основания одновременно. Выбор одного или нескольких оснований, обусловленный задачами конкретного исследования, ведёт к специфической неполноте, односторонности, обеспечивая вместе с тем необходимую строгость, «прозрачность» использованной методологии.

97 Новейший философский словарь. С. 1232.

2.1.2. Макроконцепты культуры в зеркале библиотечно-библиографической классификации.

Подобно тому как знания отдельного человека отображаются в написанной им книге, так знания человечества аккумулируются в библиотеках. Систематизировать книги, статьи, рукописи — всё, что имеется в библиотеке, — значит систематизировать всё человеческое знание, причём не обобщённо-теоретически, как это делается, например, в науковедении, но с такой степенью детализации, которая удовлетворила бы специалистов во всех областях науки и культуры. Кроме библиографии, ни одна из наук, включая философию или языкознание, не может претендовать на решение этой всеобъемлющей задачи.

Если «тело» библиотеки — её фонды, то «мозг» — это каталог. Чтобы оценить степень сложности задачи конструирования каталога, достаточно вспомнить, что международная библиотечно-библиографическая классификация, известная как УДК (универсальная десятичная классификация), создавалась в Международном библиографическом институте на протяжении десяти лет (1895−1905) — после адаптации к условиям нашей страны она получипо ла название библиотечно-библиографической классификации (ББК). Естественно предположить, что ББК основывается на именованиях ключевых концептов культуры, выявленных в результате скрупулезной многолетней работы экспертов-библиографов.

В основе ББК — классификация наук и явлений действительности, «в ней представлены не только система наук, но и система объектов, изучаемых науками, не только научные понятия, проблемы, дисциплины, но и факты, события, проблемы общественной жизни, отрасли практической деятельности, виды искусства"99.

98 См.: Книговедение: энциклопедии, словарь / гл. ред. Н. М. Сикорский. М., 1982. С. 552.

99 Библиотечно-библиографическая классификация: рабочие таблицы для массовых библиотек. М., 1997. С. 7.

Таблицы ББК включают ряд делений — от общего к частному. Первый ряд делений представляет собой предельно обобщённую систематику научного знания и сфер человеческой деятельности:

1 Общенаучное и междисциплинарное знание А.

2 Естественные науки.

20 Естественные науки в целом Б.

22 Физико-математические науки В.

24 Химические науки Г.

26 Науки о Земле (геодезические, геофизические, геологические и географические науки) д.

28 Биологические науки Е.

3 Техника. Технические науки Ж/О.

4 Сельское и лесное хозяйство. Сельскохозяйственные и лесо-хозяйственные науки П.

5 Здравоохранение. Медицинские науки Р.

6/8 Общественные и гуманитарные науки.

60 Общественные науки в целом С.

63 История. Исторические науки т.

65 Экономика. Экономические науки У.

66 Политика. Политические науки ф.

67 Право. Юридические науки X.

68 Военное дело. Военная наука ц.

70/79 Культура. Наука. Просвещение ч.

80/84 Филологические науки. Художественная литература ш.

85 Искусство щ.

86 Религия. Мистика. Свободомыслие э.

87 Философия ю.

88 Психология ю.