Композитные перформативы в функциональной парадигме языка: семантический и прагматический аспекты

К числу явлений, получивших широкую известность в научном гуманитарном дискурсе, но не вполне изученных в коммуникативной лингвистике, относятся композитные перформативные образования, которые, в отличие от канонических перформативных высказываний Дж.Л. Остина, содержат в своей организационной структуре дополнительные строевые компоненты или модальные модификаторы в виде предикатов мнения, намерения, оценки, разрешения, позволения, эмоционального состояния, модальных и вспомогательных операторов, включенных предикатных конструкций и др. Например: (1) «Я должна честно признать, что я тоже немного по-другому представляла себе его выступление. Мы все ожидали от него спасения, что он склонит своего сына к сдаче" — англ.: «/ admit that I do press it, and I must beg you to forgive me if I do so, very earnestly» (Dickens, 557) — нем.: «. und deshalb mochte ich dich bitten, dir diesen Schritt noch einmal zu uberlegen» (August, 361). Ср. также: (2) — Вы не возражаете, если я приглашу (если я осмелюсь пригласить) Вас на танец? (3) Разрешаю начать жеребьевку игр турнира- (4) Я боюсь (.Я стесняюсь / Я хочу) Вам сказать/, Не смею Вам сказать Ç-признаться), что люблю Вас и др.

Вопросы описания и анализа классических, по Дж.Л. Остину, или канонических (т.е. соответствующих всем критериям и канонам перформа-тивного выражения) перформативных высказываний активно обсуждались и обсуждаются с завидной регулярностью и постоянством в работах отечественных и зарубежных ученых различных школ и направлений, периодически перерастая в «перформативные бумы» или «перформативные повороты» (см.: Austin, 1962; Austin, 1979; Searle, 1962; Searle, 1968; Searle, 1971; Searle, 1977; Andersson, 1975; Boguslawski, 1978; 1979; Habermas, 1971; Fraser, 1974; Fraser, 1975; Katz, 1977; Konig, 1998; Kramer, 2001; 2002; Kummer, 1968; Lang, Steinitz, 1978; Larraya, 1979; Petofi, Kayser, 1978; Parker, 1995; Recanati, 1987; 1987aRoss, 1970; Sadock, 1974; Samek, 1965; Sgall, 1978; Stahlhut, 2001; Urmson, 1979; Warnock, 1991; Winkler, 2000; 2004; Wirth, 2002; 2003; Wulf, 2001; Wunderlich, 1976; Zimmermsnn, Muller, 1977; Апресян, 1986; Арутюнова, 1998; Бенвенист, 1974; МакКоли, 1981; Мос-кальская, 1981; Мурзин, Белоглазова, 1980; Почепцов, 1975; 1981; Почеп-цов О., 1981; Романов, 1981; 1981а- 19 816- 1982; 1984; 1985; 1988; 2005; 2006; Романова Е., 2000; 2002; Хельбиг, 1978; Четыркина, 2005 и др.). Однако композитные перформативные конструкции оказались обделенными вниманием со стороны исследователей и практически не являлись самостоятельным объектом лингвистических описаний.

Актуальность предложенного исследования заключается в том, что в работе поднимается целый ряд проблем и вопросов теоретического порядка, не получивших на сегодняшний день всестороннего анализа. Обращение к предложенной теме исследования обусловлено, прежде всего, наличием устойчивого интереса к проблемам функционирования в коммуникативном пространстве перформативных (как канонических, так и пер-формансных, сходных по формальным признакам с каноническими пер-формативами) конструкций вообще и композитных перформативных образований (дискурсов) в частности в рамках различных научных школ и направлений, а также отсутствием систематического описания феномена композитной перформативности с функционально — коммуникативных и прагмалингвистических позиций и применением новых комплексных, «качественных (многообразных, нестрогих, вариабельных, интерактивных, контекстуальных) методов» и многоуровневых, возникших на волне «лингвистического поворота» и представлющих собой многообразие неклассических методологических подходов к феномену перформативного композитного образования, которые (методы и подходы) существенно расширяют стандартное представление о научном исследовании и, по мнению И. Т. Касавина, позиционируясь в рамках столь проблематичных дискурсов, испытывают на прочность текущие ограничения и открывают перспективные территории" (Касавин, 2007: 102).

Особую актуальность данная проблематика приобретает в контексте все возрастающего интереса в теоретическом языкознании к выявлению роли «человеческого фактора» в коммуникативно-социальной интеракции, который приводит исследователей к осознанию важности не только проблем описания языковых структур, участвующих в ком му н и кат и в и о-социальной интеракции, но и задач всестороннего изучения интерактивного пространства жизненных сценариев говорящего субъекта (как homo 1о-quens), использующего (как homo rhetoricus) эти структуры в виде коммуникативных или дискурсивных проявлений (практик) для решения конкретных задач в условиях социальной коммуникации и поиска ответа на вопрос, который будоражит теоретическое сознание второй половины XX-го и начала XXI-го веков: действительно ли верен тезис «loquor ergo sum» — «говорю, значит, существую»? В этом плане языковая личность в ее способности осуществлять в рамках единого интерактивного пространства определенные дискурсивные действия или практики с учетом коммуникативных установок другой говорящей личности становится интегральным объектом изучения интенсивно развивающихся актуальных направлений и парадигм науки о языке: коммуникативной лингвистики, прагмалингви-стики, социолингвистики, когнитивной лингвистики, этнолингвистики, коммуникативного конструктивизма и др.

Кроме того, актуальность исследования определяется не в последнюю очередь практической необходимостью систематизировать общие сведения о функционально-конструктивной и дискурсивной специфике такого класса единиц как композитные перформативы в рамках социальной интеракции и пересмотреть существующие взгляды на строевые, манифе-стационные и прагматические аспекты этих единиц с новых теоретических позиций. Обращение к функциональному классу композитных перформативов представляется актуальным также в силу того, что хотя с середины пятидесятых годов прошлого столетия лингвисты неоднократно возвращались к проблеме выяснения условий функционирования канонических (классических, в смысле Дж.Л. Остина) перформативных выражений, тем не менее, единой теории функционирования перформативных высказываний создано не было и многие функционально-семантические свойства языковых единиц данной категории остались необъясненными. В частности, класс композитных перформативных конструкций даже не выделялся из коммуникативно-социального поля перформативного употребления (перформативного поведения) говорящего субъекта, как и не определялся их коммуникативный статус в «динамической модели диалогического общения» в рамках бытующей типологии жизненных контекстов социальной интеракции. Тем не менее, необходимость разработки такой теории, безусловно, велика, так как само явление композитной перформативности широко распространено в различных языках и играет большую роль в дискурсивной (коммуникативной) деятельности участников социальной интеракции, особенно в сфере обыденного и институционально-профессионального общения при возрастающей роли экстралингвистических факторов, таких как, своеобразие ситуации перформативного общения, особенности перформативного поведения участников социальной интеракции в случае наличия асимметрии в социальном статусе, коммуникативная иерархичность, возрастная статусность и кодекс доверия собеседников, их социально — ролевая принадлежность к определенным институциональным сферам и др., обеспечивающих в конечном итоге специфику функционирования в социуме композитных перформативных образований.

Предлагаемое исследование актуально также потребностью решения вопросов о соотношении манифестационных средств композитной перформативности в различных языках, необходимостью выявления национальной специфики средств выражения функциональной категории композитной перформативности и их прагматической вариативности в плане функциональной синонимии. В работе обосновывается необходимость применения предлагаемого подхода для решения многих актуальных проблем современной лингвистики с привлечением данных целого ряда наук, таких как этнолингвистика, социология, социальная психология, психология дискурса, теория речевой деятельности, дискурсология, политология для осуществления комплексного описания перформативных вербальных форм социальной интеракции как особой разновидности речевой деятельности, концептуализации интерактивной действительности человеком и ее репрезентации в национальной языковой картине мира, роли говорящего субъекта в осуществлении пер формативной дискурсивной деятельности как элемента «внутримирной» деятельности людей, разработки критериев макросегментации диспозиций Я — модальностей говорящего субъекта в перформативных конструктах в виде «практических действий / предложений», по Й. Кёнигу (Konig, 2005: 123), обусловленных социальными, межличностными отношениями интерактантов и спецификой типовой ситуации коммуникативного взаимодействия.

Выбранный ракурс описания функционально-семантических свойств класса композитных перформативов дает возможность исследовать социальную и национальную значимость указанной разновидности перформативных выражений и форм перформативного поведения в процессе межличностной коммуникации с привлеченим не только собственно лингвистических, но и междисциплинарных понятий, предлагая авторский лингвистический инструментарий для сходных описаний анализируемых конструкций на материале других языков. Применение данных понятий к русским, английским и немецким композитным перформативам позволило, с одной стороны, описать как общие, так и национальтные особенности ре-четворческой деятельности говорящего субъекта, с другой стороны — развить новую концепцию регулятивного статуса перформативной интеракции в типовых сценариях жизнедеятельности индивидов, разрабатываемую в Тверской школе динамической модели диалогического общения.

Так, в исследованиях представителей названной школы разрабатывались понятия «перформативного значения и перформативной функции», «иллокутивного потенциала и его объема в соотношении с иллокутивной силой», «иллокутивной транспозиции», «иллокутивной прагматограммы реализации коммуникативных целей говорящего субъекта», «функционально-семантического представления реализации типовой иллокутивной функции» (Романов, 1980; 1981; 1981а- 19 816- 1981 в- 1981 г- 1984; 1986; 1988; 1982/2005; 2006), «ритуализированных перформативов», «модализи-рованных перформативов», «адверзивных перформативных высказываний», «сакральных перформативов» (Романов, 1987а- 1989; 1998; Федосеева, Романов, 1989; Погорелова, 1998; Романова Е., 2001; 2002; Лебедев, 2003; Стасюк, 2005), анализировались иллокутивные свойства актов учебной дискурсии (Жителева, 2004; Носар, 2002; Комина, 2005; Богатырева, 2006), рассматривались функционально — семантические характеристики «инзистивных иллокутивных актов» (Витлинская, 2001), «эмотивных перформативных выражений» (Максимова, 2000; Носкова, 2006), «менасив-ных перформативных практик» (Быстров, 2002), «инвективных перформативных действий» (Костяев, 2003), «инструктивных речевых актов и актов директивной дискурсии» (Агамалиева, 2002; Яковлева, 1995; 2005; Рыжов, 2004; Филиппова, 2007), уточнялись содержательные и прагматические параметры реализации национально-культурных скриптов с иллокутивной направленностью «приглашения» (Алекберова, 2006), «комплимен та» (Му-рашкина, 2005; Сурова, 2007), «согласия» (Морозова, 2000; 2005), «защиты» (Бурмистрова, 2005; Желтова, 2009).

В работах отечественных и зарубежных лингвистов были проанализированы формальные (лексические и синтаксические) средства выражения перформативного употребления языковых конструкций, раскрывающих, главным образом, национальную специфику манифестационного оформления канонических перформативных формул / высказываний того или иного языка (Апресян, 1986; Арутюнова, 1990; Бенвенист, 1974; Богданов, 1983; 1985; 1990; 1993; Вежбицка, 1985; Вендлер, 1985; Кодзасов, 1985; 1992; Коул, 1982; Кустова, Падучева, 1994; Падучева, 1994; Петелина, 1986; Почепцов Г. Г., 1975; 1978; 1981; 1982; Почепцов Г. Г., мл., 1978; Почепцов О., 1981; 1986; Рябцева, 1992; Семененко, 1987; Хельбиг, 1978; Янко, 1994; Andersson, 1975; Black, 1990; Boguslawski, 1979; Brandt, 1990; Fingarette, 1967; Forguson, 1969; Fraser, 1974; Gale, 1976; Grodzinski, 1980; Hedenius, 1963; Hetzel, 2004; Huber, 2003; 2006; Konig, 1998; Kramer, 1998; Parker, 1995 и др.), прагматические условия реализации иллокутивной силы высказываний (Huber, 2003; Jessen, 1979; Katz, 1977; Kohl, 1985; Notte, 1978; Pasch, 1990; Pisarkowa, 1976; Recanati, 1987; Viehweger, 1987; Wirth, 2002 и др.) и роль перформативных / иллокутивных глаголов в конституи-ровании структуры речевых актов (Sadock, 1974; 1977; Samek, 1965; Searlc, 1962; 1968; 1971; 1977; Sesonski, 1965; Wirth, 2002; Wright, 1969; Wulf, 2001; Wunderlich, 1974; 1976 и др.). Но, несмотря на значительное количество работ, посвященных анализу различных характеристик феномена перформативности, комплексные перформативные образования в виде композитных перформативов не являлись до настоящего времени предметом лингвистического описания.

Практически этот аспект языковых параметров перформативных конструкций не замечался и не фиксировался исследователями, поскольку перформативаные образования в виде композитных перформативов не подходили под классическое определение перформативности, данное в известных работах Дж.Л. Остина. По умолчанию перформативные композиты либо растворялись в канонических перформативных конструкциях, либо частично упоминались в качестве их подкласса как «модализированные перформативы» (в терминологии A.A. Романова, см.: 1984; 1986; 1987;

1988; 2005; 2006; ср.: также: Стасюк, 2005; Wunderlich, 1976) или как «загороженные („hedged performatives“) перформативы» (в понимании Б. Фрейзера, см.: Fraser, 1974; 1975; ср. также схожее понятие «включенные перформативы» или «embeded performatives» в работе: Sadock, 1974), хотя, справедливости ради, необходимо отметить, что о грамматических конструкциях вообще, «осложненных» в прагматическом плане строевыми элементами в виде различных компонентов, например, модальных глаголов, вспомогательных глагольных лексем, предикатов оценки, мнения, признания и др. упоминали многие лингвисты, в частности, например, Г. Г. По-чепцов, О. И. Москальская, В. И. Карабан (см.: Почепцов, 1971: 116−130- 1981; Москальская, 1974: 29−32- 1981; Карабан, 1989; 1991; Туманова, 1997; Стаценко, 2005).

Однако факт присутствия таких «дополнительных конструктивных элементов», «конструктивных дополнений» (терминология Г. Г. Почепцо-васм.: Почепцов, 1971) именно в структуре перформативных выражений до недавнего времени не находил своей оценки и объяснения с позиций функциональной парадигмы языка. Больше того, вне поля зрения исследователей оказались не только семантические и прагматические свойства обозначенных усложненных перформативных конструкций, но даже не анализировалась роль таких дополнительных конструктивных элементов в формировании их прагматической направленности в коммуникативном плане. Практически даже не ставился вопрос о статусе конструктивных дополнений как строевых элементов перформативного модуса в структуре высказываний. В частности, даже не поднималась проблема о статусном положении этих элементов, чтобы ответить на вопрос о целевых параметрах их использования в условиях социальной коммуникации, не были выявлены функциональные параметры таких элементов. Вопросы о том, выполняют ли эти элементы обыкновенную «орнаментальную» (в риторическом плане) функцию в структуре перформативного высказывания, являясь своеобразным экспонентом стиля говорящего индивида и выразителем конкретного контекста употребления этикетных форм, или они каким — то образом оказывают влияние на формирование объема прагматического значения перформативных высказываний, или же они участвуют в формировании и маркировании социальных отношений между участниками интерактивного взаимодействия и реализуют в рамках перформативных образований свою регулятивную специфику в коммуникативном обмене, остались без ответа.

Приходится констатировать, что практически не рассматривались вопросы о построении матричной модели композитных перформативов (по аналогии с остиновской канонической моделью) и системы ее возможных формальных модификаций (т.е. ее функционального варьирования). Не было также предпринято попыток описать типологию композитных перформативов и условия их функционирования в диалогическом пространстве социальной интеракции. И, несмотря на то, что проблема функционирования «модализированных перформативных высказываний» поднималась в связи с анализом лексико-семантических средств формирования регулятивных действий в речевой интеракции (см.: Романов, 1988: 120−128), тем не менее, коммуникативный статус композитных перформативов в функциональной парадигме остался не выяснинным. В свете выше изложенного становится понятным, что композитная перформативная конструкция не является простым усложненным вариантом канонических перформативов, а представляет собой своеобразную функциональную конструкцию как самостоятельный лингвистический объект, предназначенный для решения своих конкретных задач в условиях социально — коммуникативной интеракции, функционально-семантические свойства и параметры которого необходимо выявить и описать.

С этих позиций предлагаемое исследование можно рассматривать как одну из первых попыток в этом направлении с учетом появления и развития новых научных парадигм на рубеже 20-го и 21-го веков, предложивших свой собственный методологический аппарат исследования и анализа, что дает возможность по-новому подойти к рассмотрению дихотомии перформатив — констатив и выявить функциональную роль феномена композитной перформативности в семиозисе социальной коммуникации.

Необходимость рассмотреть явление композитной перформативности продиктована фактом уже более чем сорокалетнего активного интереса к перформативности, так как названный феномен с завидной регулярностью притягивает к себе пристальное внимание исследователей различных научных школ и направлений, изучающих теоретические и практические аспекты этого явления. Анализ существующих в отечественной и зарубежной лингвистике концепций и подходов к перформативности показал, что со времен первого симпозиума, посвященного определению статуса остиновских понятий «перформатив — констатив», теоретические дискуссии о том, что собой представляет феномен перформативности в тех или иных областях гуманитарного знания (например, в области лингвистики, философии, социологии, культурологи, антропологии и искусства) и почему к данной категории языкового функционирования обращаются представители названных наук для решения своих конкретных задач, в чем универсальность этой категории и в чем предназначение перформативности вообще для сферы жизнедеятельности когнитивного агента как социального субъекта, какова его прагматическая значимость для явления коммуникации вообще и социальной интеракции в частности и что дает предложенное Дж.Л. Остином деление на перформативы и констативы для каждой из перечисленных областей гуманитарного знания, какие тенденции и перспективы развития понятия перформативности в сфере описания социальной действительности и др., не только не утихают, но и приобретают все большее значение для культурологических и социальных дисциплин, о чем свидетельствуют многочисленные международные проекты и конференции, центральной темой которых является перформативность, например: «Перформативность в свете пересечения культурологических и социальных исследований», «Перформативность и материальность: событие и повтор», «Перформативность коммуникации», «Ритуал: перформативность и идентичность», «Социальное как ритуал: мимезис, перформативность, практика», «Перформативность и тендер», «Перформативность и медиальность» и др.

Очевидно, что широта применения понятия перформативности ставит его в центр различных исследовательских направлений и механизмов для получения нового гуманитарного знания, вовлекая это понятие (перформативности) в точку пересечения целого ряда гуманитарных сфер и дисциплин и взаимоперекрещивания самих конститутивных признаков, положенных Дж. Л. Остином в основу разграничения перформативности и констативности.

Становится очевидным и то, что широкая панорама трактовок перформативности приводит к размытости и трансформированию его базовых конститутивных признаков, сводя их функционально — содержательную направленность и специфику к обыкновенному перформансу, как привычному исполнению действий. Не трудно заметить, что широта внедрения и распространения термина перформативность и его способность раскрывать свои основные свойства с учетом лишь базовых (конститутивных) признаков обусловили исключительную гибкость самого понятия перформативности и значимый разброс сфер его применения. В частности, для представителей постмодернистской парадигмы, взявших за основу деятельностнопроцессуальный признак перформатива, само это понятие становится синонимом нереференциальности и десемантизации художественного дискурса, когда означаемое и означающее художественного текста как знака представляют собой не стороны заданного (представленного в знаке) значения, а суть явление чисто процессуального феномена их (означаемого и означающего) соединения в перформансе.

Однако даже трансформационный подход к конститутивным признакам канонических перформативов не дает ответа на вопрос о том, для каких же целей необходимо разграничение между «словами — действиями» и «словами — описаниями». Более того, несмотря на многогранность и многоаспектность применения феномена перформативности в гуманитарных науках — от описания реализации и осуществления действий (перфор-манс) в культуре и социальной жизни отдельного индивида или сообщества до чисто филологических изысков «перформативного дискурса» какого-либо литературного произведения или конкретного политика (см.: Грязно-ва, 2005) — приходится констатировать, что место данного явления в истории гуманитарной научной мысли изучено недостаточно и поэтому неопределенно.

Становится ясно, что в контексте современной культурно-научной дискуссии само понятие перформативности все больше отделяется от ее остиновских речеактовых истоков и акцент переносится на описание специфики динамического процесса исполнения различных видов действий и их интерпретацию в рамках тех или иных артефактов культуры. В этом плане чаще всего перформативность рассматривается как процесс, при помощи которого осуществляется культурное событие (например, кино, танец или театральная постановка), которое обладает остиновскими перфор-мативными свойствами ситуационности и неповторимости и на этом основании считается одним из базовых и конститутивных признаков культуры. Налицо нарастающее проявление общей тенденции современной научной гуманитарной мысли, которая заключается в постепенной трансформации введенного Дж. Остином понятия перформативности в понятие пер-форманса (performance). Суть такой трансформации сводится к всеобъемлющему расширению известного в историческом плане понятия «перформативность» и его приложимости к любому выражению (действию, высказыванию), которое непосредственно вплетено в акт коммуникации как действие, как исполнение действия.

Таким образом, если до последней четверти 20-го века каноническая перформативность была предметом рассмотрения отечественных и зарубежных логиков, философов, лингвистов с учетом функционирования основополагающих признаков и свойств перформативной формулы, то с развитием идей постструктурализма, коммуникативного конструкционизма и постмодернизма категория перформативности начинает утрачивать свой прежний статус и претерпевает определенную функционально — содержательную трансформацию. Но и в этих новых условиях явление композитной перформативности по-прежнему остается вне поля зрения исследователей.

Поэтому объектом предлагаемого исследования выступает целостное описание речевого перформативного поведения коммуникантов в типовых ситуациях жизненных сценариев социальной коммуникации, а предметом исследования является назначение и употребление композитных перформативных конструктов (дискурсивных образований, практик) как маркеров регулятивного, коммуникативноорганизующего, перформативного поведения участников социальной коммуникации.

Цель настоящего исследования носит многоплановый характер и состоит в разработке концептуальных и методологических основ функционирования типов и принципов перформативного поведения участников речевого взаимодействия с тем, чтобы выявить специфику использования ими композитных перформативных образований (дискурсов) для создания и реализации условий, обеспечивающих эффективное взаимодействие интерактантов на прагмалингвистическом, социолингвистическом и когнитивном уровнях.

Общая цель обусловила постановку и решение следующих конкретных задач:

— проанализировать и обобщить состояние данной научной проблемы в современной лингвистике, психолингвистике и когнитологии, составить и обосновать понятийно-терминологический аппарат исследования, разработать иерархически обусловленную систему коммуникативнопрагматических категорий, необходимых для реализации цели исследования, и предложить пути анализа речевого (перформативного) поведения говорящей личности в условиях социальной интеракции;

— уточнить бытующие в научной литературе последних десятилетий понятия «перформативность» и «перформансность / перформация», а также описать функциональные условия реализации дискурсивных отношений «перформатив — перформация / перформанс — констатив»;

— очертить содержательный объем понятия «композитный перфор-мативный конструкт» и дать развернутую характеристику вводимых понятий «перформативное речевое (дискурсивное) поведение» говорящей личности, «перформансный речевой акт» и «перформансный перформа-тивный акт» в условиях межличностной и национально — культурной специфики актов социальной интеракции;

— определить коммуникативный статус композитных перформатив-ных конструктов как единиц соответствующего криптокласса, участвующих в реализации личностных установок и перформативного речевого (дискурсивного) поведения говорящего субъекта в актах социальной коммуникации;

— построить типологию композитных перформативных образований и установить их содержательные и конструктивные особенности;

— описать инвентарь вербальных средств и семантические признаки классификаторов (дополнительных строевых компонентов), репрезентирующих модус перформативности композитных дискурсивных образований, и установить специфику закономерностей лексического представления этого модуса в межличностной и национально-культурной коммуникации разных языков;

— выявить коммуникативно-прагматическую роль композитных пер-формативных конструктов в формировании регулятивных действий между собеседниками в условиях социально-коммуникативной интеракции.

Методологический аппарат исследования опирается на разработки анализа функциональных свойств перформативных единиц в прагмалин-гвистике (Дж.Л. Остин, Дж.Р. Серл, Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова, Э. Бенвенист, А. Вежбицка, А. Н. Баранов, В. В. Богданов, C.B. Кодзасов, Е. В. Падучева, A.A. Романов, J.S. Andersson, L.J. Cohen, В. Fraser, К. Т. Fann, J. Kertscher, D. Mersch, G. Lakoff, F. Recanati, J.M. Sadock, В. Schlieben — Lange, R.C. Stalnaker, J.O. Urmson, M.H. Worner), теории речевых актов (А. Вежбицка, Г. Г. Почепцов, О. Г. Почепцов, И. П. Сусов, Г. Хельбиг, J.L. Austin, K. Bach, R. Harnisch, L.W. Forguson, W. Kummer, A. Munro, J.R. Searle, P.F. Strawson, D. Wunderlich) и теории коммуникации, в частности на описание коммуникативного взаимодействия как феноменологического пространства (К.-О. Апель, А. Г. Баранов, П. Бергман, П. Бурдье, Ф. Варела, Л. Витгенштейн, Э. Гуссерль, Ж. Деррида, К. Джерджен, В. А. Звегинцев, И. Т. Касавин, Ж. Лакан, В. А. Лекторский, A.A. Леонтьев, Ж.-Ф. Лиотар, H. Jly-ман, У. Матурана, М. Мерло-Понти, A.M. Улановский, М. Фуко, Ю. Ха-бермас, Р. Харре, А. Шюц), как семиотический континуум, формирующий и верифицирующий ее универсалии и аксиомы (Ж. Бодрийяр, П. Вацлавик, Д. Бивин, Р. Барт, Д. Джексон, Б. Ю. Городецкий, В. З. Демьянков, А. Е. Кибрик, X. Ортега-и-Гассет, Г. Г. Почепцов, Ч. Пирс, Э. Сепир, И. П. Сусов, Е. Ф. Тарасов, У. Эко, К. Ясперс, Р. Brown, S.С. Levinson, Е. Glasersfeld, J J. Katz, U. Wirth, Ch. Wulf, J. Zirfas), как следствия социокультурной обусловленности его стереотипиных проявлений, порожденной языковой картиной мира этносоциума (Т. Ван Дейк, А. О. Прохоров, Ю. Е. Прохоров,.

Ю.А. Сорокин, И. А. Стернин, С.Г. Тер-Минасова, К. Уилбер, М. Achhard, R. Dirven, С. Goddard, Е. Leach, К. Meyer-Drawe, A. Wierbizca).

Для решения поставленных задач применялся комплексный подход, основанный на использовании ряда общетеоретических и частных принципов, методов и приемов анализа. В качестве основных теоретикомето-дологических посылов, определяющих парадигму анализа отношений между коммуникантами в процессе речевого взаимодействия, выступали положение феноменологии о признании интенциональности неотъемлемой характеристикой человеческого сознания и принцип антропоцентризма, согласно которому в фокусе лингвистического анализа должна находиться языковая личность как субъект речевой деятельности и как когнитивный агент языкового сознания в эпистемологическом пространстве жизнедеятельности. Этот исходный тезис явился основой для ряда частных положений, определившей направленность и специфику проведенного исследования с использованием качественных (многообразных, нестрогих, вариабельных, интерактивных, контекстуальных) методов и методик дискурс-анализа: а) языковая личность каждого отдельного индивидуума уникальна, что находит свое отражение в речевом поведении, в частности в порождаемых ею дискурсивных перформативных практиках, б) характерные лингвистические особенности тех или иных дискурсивных практик передают (в прямом и опосредованном виде) особенности структуры и динамики процессов в ментальном пространстве (вместилище) конкретной языковой личности.

Основным общенаучным методом исследования в диссертации является гипотетико-дедуктивный метод. В работе также применены методы социально-контекстуального и функционального анализа с указанием ролевых проявлений коммуникативного взаимодействия, метод семантической и прагматической интерпретации. Кроме того, использованы элементы количественного анализа, позволившие охарактеризовать статистические отношения различных манифестационных форм композитных пер-формативных конструкций.

Материалом для исследования послужили 4650 (фиксированных в письменной и устной форме) фрагментов диалогического взаимодействия на английском (1530 фрагментов), немецком (1420 фрагментов) и русском (1700 фрагментов) языках, полученные методом сплошной выборки из произведений современных британских, немецких и русских авторов. Данные перформативного поведения разноязычных говорящих субъектов используются для описания и изучения особенностей функционирования композитных перформативов в разных лингвокультурных сообществах в целях определения оптимальных путей и методов преподавания контактирующих языков, так как учет специфики национального языка при анализе определенных лингвистических категорий путем «наблюдения. над тем, как разные народы представляют себе одни и те же, на первый взгляд, вещи, оказываются тоже не менее поучительным морем открытий» (Щерба, 1977: 341). Разнообразный характер источников исследования объясняется многоплановостью и многогранностью объекта анализа в типовых ситуациях жизненных сценариев социальной коммуникации.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Композитные перформативные образования (композитные пер-формативы, дискурсы) представляют собой комплексные коммуникативные единицы, свойства и структура которых формируются в условиях интерактивной системы социального семиозиса, отражающей способность языковых единиц специфическим образом «членить мир» и моделировать информацию о нем в рамках определенного культурного контекста. Данная способность композитных перформативных образований к дискретизации, категоризации и моделированию мира реализуется в специфическом языковом знании, которое хранится в ментальном пространстве носителей языка культурных (в широком понимании этого термина: от бытовых до конфессиональных и социально — политических) традицией и конвенций и закрепляется в словоупотреблении конкретного говорящего субъекта как когнитивного агента.

2. Представленные в условиях интерактивной системы социального семиозиса в виде комплексного образования функциональных единиц криптокласса, композитные перформативы являют собой итог культурносемиотического оформления акта (действия, момента) вторжения со стороны говорящего субъекта или когнитивного агента в реальный мир социальной интеракции, порождая, отражая и, тем самым, фиксируя в ней появление / проявление новой (дополнительной) системы реального мира (коммуникативной реальности) на уровне новых отношений между ком-муникатами, установленных (устанавливаемых) говорящим субъектом в момент такого вторжения.

3. Как множество функциональных единиц криптокласса композитные перформативы (композитные перформативные дискурсы), конструктивно оформленные по монадному принципу, реализуются в виде определенных речевых жанров, представленных набором (инвентарем или «архивом») дискурсивных практик, которые обусловлены социально — культурным контекстом и формируются в культурной диахронии. Жанры перфор-мативной дискурсии выделяются на основе совокупности признаков с обязательным учетом особенностей культурной семантики и культурнопрагматического компонента социального взаимодействия.

4. Используя монадный принцип манифестационной целостности конструктного образования, отражающий символ активности и наличия духовной воли к проявлению непроявленного «мира отношений» говорящих субъектов, композитные перформативы представляют собой сложное образование (конструктивный композит или композитный конструкт), создаваемое чаще всего говорящим субъектом посредством механизма ассоциативного связывания перформативного компонента с другими строевыми единицами композитного перформативного конструкта и хранящееся в ментальном пространстве разных носителей языка в виде целостной когнитивной структуры.

5. Знание о конструктивном сочетании перформативного компонента (маркера) с другими строевыми единицами композитного образования представлено в виде комплексного образования единиц криптокласса (перформативного композитного конструкта), которое дискурсивно реализуется в моделях культурного скрипта жизненного сценария говорящего субъекта. Такие модели, образованные в виде композитного сочленения перформативного компонента и дополнительных конструктивных элементов, характеризуются рядом особенностей, наиболее релевантной из которых является их монолитная конструктивно-содержательная оформленность. Взятые в отдельности они не способны сами по себе создавать единую структуру перформативного комплекса (или композитного перформатива), которую они образуют в соединении друг с другом. Способность названных компонентов модели, как языковых единиц перформативного скрипта к заполнению определенных синтаксических позиций, в значительной степени обусловлена криптоклассной принадлежностью перформативного индекса типового скрипта. Сопоставление реализованных и нереализованных валентных свойств пеформативного индекса и дополнительных кон-ституентов композита открывает возможности для выявления национально-культурной (этнопрагматической) языковой специфики функционирования перформативных речевых практик.

6. Модальность содержания комплексного перформативного действия в построенном по указанной модели композитном конструкте определяется интерными и экстерными семантическими отношениями его компонентов друг к другу, так как семантика самого перформативного компонента и семантика дополнительных конструктивных элементов в структуре композитных перформативов отличаются емкостью и разнообразием функций.

7. Прагматический эффект использования композитного перформа-тивного конструкта достигается системой комплексных отношений между перформативными свойствами его лексико-грамматических единиц и семантикой дополнительных конструктивных элементов. Влияние семантики дополнительных конструктивных элементов на иллокутивный потенциал и интенциональную (иллокутивную) направленность композитных перфор-мативных образований проявляется в редуцировании или интенсификации силы воздействующего (прагматического) эффекта, которая репрезентирует смену отношений между интерактантами в мире вновь создаваемой коммуникативной реальности.

8. В пределах композитного конструкта средства перформативной экспонентности способны в определенной степени корректировать направление действия иллокутивной силы и переводить перформативные композитные образования из одного коммуникативно — прагматического типа в другой или значительно изменять (и даже подменять или замещать) интенциональную направленность композитной перформативной конструкции, переводя его из функционального поля реализации одного иллокутивного фрейма в функциональное поле другого иллокутивного фрейма. Механизм такой коррекции опирается на специфику двучастного (означающее и означаемое) деления перформативного композита как знака и в прагматическом плане способен преобразовывать (осуществлять подмену, замещать) композитные перформативные практики в чисто речевые перформансные практики (акты) или перформансные перформативы, превращая их в фиктивный знак перформативности, в симулякр реального перформативного выражения, в своего рода субституты перформативности, которые бы не могли акцентировать эксплицитную связь означающего (т.е. их грамматического оформления, не отличимого от канонических реальных перформативов) с референциальным аспектом означаемого, создавая и обусловливая тем самым кажущуюся свободу их интерпретации адресатом, формирования специфического смысла и значения у коммуникантов.

9. Значения строевых компонентов в структуре композитных пер-формативов растворяются в значении комплексной перформативности и, теряя свою семантическую специфику, маркируют уровень регулятивных отношений между участниками социальной интеракции. Принимая участие в организации согласованного взаимодействия в качестве единиц особого плана — регулятивных действий (регулятивов), перформативные композиты могут выполнять в коммуникативном процессе две противоположные функции: а) интегративную функцию эффективного (успешного, согласованного) взаимодействию партнеров с системой вербального маркирования регулятивов кооперативного общения и б) дезинтегративную функцию социальной интеракции с системой вербального маркирования регулятивов противодействия такому общению.

10. Специфика дезинтегративной функции композитных перформа-тивов определяется коммуникативно-функциональной ролью и семантическими особенностями дополнительных строевых конституентов, которые способствуют функциональной трансформации канонической позиции перформативного показателя (перформативного индекса, матрицы) в его симулякр, для того чтобы эффективнее реализовывать воздействующую и манипулятивную функции речевых актов в условиях социальной интеракции, в условиях «доминирующей идеологии»" (в терминологии Ж. Дерри-ды) тех или иных социальных институтов, формировать и «навязывать свой специфический язык», язык перформансных речевых актов и пер-формансных перформативных актов, которые существенно (а с точки зрения функционирования обыденного языка в жизненных контекстах членов социума — преднамеренно и целенаправленно) могут ограничивать способность индивидуумов осознавать свой жизненный опыт, свое материальное бытие.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в постановке и конкретном решении ранее неизученной проблемы природы, коммуникативного статуса и специфики функционирования композитных перформативных образований (дискурсов, конструкций) в актах социальной интеракции, а также в особом интегральном подходе, синтезирующем на междисциплинарном уровне качественные методы исследования в сфере гуманитарных наук вообще и в лингвистике в частности. Впервые в научной практике лингвистического описания предпринято системное исследование феномена композитной перформативности в контекстах его возможного интерактивного проявления и предложены исследовательские решения, на основании которых выделен особый коммуникативный инструмент — композитный перформативный конструкт. Кроме того, впервые в рамках функциональной парадигмы, объединяющей коммуникативнопрагматический и когнитивный подходы к анализу языковых явлений, осуществлена попытка исследовать композитные перформативные образования как конструкты вновь создаваемой коммуникативной реальности, отражающей весь спектр регулятивных отношений между участниками социальной интеракции и классифицировать реализуемые говорящим субъектом перформативные композиты в системообразующем контексте их интенциональности и структуры. По-новому осуществлен прагматический анализ языкового общения с учетом моделирования и структурирования коммуникативной реальности актов перформативной дискурсии, обусловленной семантической характеристикой классификаторов конструктивных единиц композитного криптокласса перформативных практик. Воплощен новый комплексный подход к анализу значения перформативных практик (действий), в основе которого лежит представление о значении как структурированной сущности и как целостности языкового, семантического и внеязыкового энциклопедического знания. Новаторской является попытка описания механизмов концептуальной интеграции как когнитивно1 о основания лингвокреативных свойств перформативного поведения участников социальной коммуникации. Впервые зафикисрованы характерные для социальной коммуникации типы композитных перформативных практик, выявлена их типовая схема (модель) манифестационной репрезентации и описаны семантико-прагматические свойства таких типовых практик.

Также впервые в рамках организационной структуры социальной интеракции предложен оригинальный принцип разграничения класса перформативных образований на канонические перформативы, композитные перформативы и перформансные перформативы. Помимо этого в работе впервые выделяются и характеризуются относительно друг друга ведущие направления в исследовании феномена перформативности вообще и композитной перформативности в частности. Предложен метаязык описания динамических процессов перформативной интеракции и обоснована правомерность выделения коммуникативного пространства композитных перформативов в качестве особой разновидности коммуникации в социокультурной сфере говорящего индивида с определением критериев такого выделения. В диссертации также содержится анализ нового для коммуникативной лингвистики факта композитных перформативных образований и представлен новый эмпирический материал для установления функциональных характеристик перформативного поведения участников социальной интеракции. В целом диссертационное исследование открывает новое направление в изучении языка перформативного поведения индивида и сферы функционирования перформативного дискурса в коммуникативном пространстве.

Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно существенно развивает теорию речевого воздействия и шире — речевой деятельности в частнолингвистическом и общелингвистическом планах и представляет собой вклад в общую теорию прагматики общения и изучение глубинных механизмов, лежащих в основе лингвок-реативной деятельности говорящего субъекта в условиях интерактивного обмена перформативными действиями (практиками). Данные предлагаемого исследования позволяют углубить представление о прагматической структуре социальной интеракции, об основных принципах коммуникативного взаимодействия в актах перформативной дискурсии. Теоретическая значимость результатов, полученных в процессе диссертационного исследования, состоит в новом подходе к описанию функциональных особенностей композитных перформативных практик в социальной интеракции и установлению их роли в формировании и развертывании типовых культурных скриптов жизненных сценариев индивида, в новом взгляде на. интерпретацию синтактико-семантических свойств композитных перформативных образований и выявлении семантико-прагматической специфики перформативных конструктов в социальном взаимодействии. Изучение такого явления как композитные перформативные образования (конструкции) в коммуникативно — функциональной лингвистике способствует описанию закономерностей развития и функционирования языка в социуме, позволяет осмыслить с лингвистической точки зрения процесс управления речевым поведением участников диалогической интеракции, расширяет представление о соотношении коммуникативной, ситуативной и языковой семантики. В общелингвистическом плане теоретически значимыми являются аргументы в пользу анализа регулятивной функции языка, в особенности ее воздействующей и преобразующей речевое поведение разновидности. Теоретически значимым также является распространение инструментария прагмалингвистики на семантический анализ таких явлений как изменение личностных установок говорящего субъекта посредством специфических коммуникативных регулятивных единиц — композитных перформативных практик, ориентированных на различные области профессиональной коммуникации: от риторического убеждающего воздействия в институционально-социальной сфере общения до обыкновенного медицинского (терапевтического, психотерапевтического и психоаналитического) дискурса.

Практическая ценность работы состоит в том, что теоретические результаты и предложенные эмпирические методы исследования композитных перформативов применимы для решения широкого круга задач в изучении процессов коммуникации в институциональных сферах общения, позволяют оптимизировать прагматические условия эффективности речевого общения и отрабатывать стратегии и тактики целевого коммуникативного взаимодействия в типовых сценариях жизнедеятельности индивида. Представленные материалы могут быть также использованы в системных исследованиях по проблемам функциональной лингвистики, когнито-логии, социо — и психолингвистики, а также в учебных програхммах филологических, философских и социологических факультетов университетов, педагогических институтов и других учебных заведений. Возможно также применение результатов исследования в практических и теоретических вузовских курсах по названным направлениям и в спецкурсах по анализу дискурса, культуре речи, речевому этикету, этнопрагматики, семантике и прагматике речевого общения, теории и интерпретации диалогического дискурса, теории речевого воздействия, стилистике, риторики и лингвосг-рановедению. Также результаты исследования могут оказаться полезными при разработке коммуникативно-ориентированных методик преподавания родного и иностранного языков. Кроме того, основные положения, выводы и методика анализа могут быть востребованы при разработке практических методик социально-психологического тренинга в курсах повышения квалификации и переподготовки кадров с целью повышения уровня коммуникативной компетенции, что является частью их профессиональной подготовки. Результаты исследований могут также вызвать интерес психологов, философов, социологов и антропологов, а также могут использоваться при подготовке профессиональных коммуникаторов, специалистов по связям с общественностью и специалистов, занятых в сфере переговорного процесса, управления челевеческими ресурсами, работников медиапрос гранства и СМИ.

Апробация работы. Результаты исследования прошли апробацию на заседаниях кафедры общего и классического языкознания Тверского государственного университета в 2006;2009 годах, в докладах и выступлениях на конференциях и симпозиумах, в том числе на 16 международных («Имиджелогия: Актуальные проблемы социального имиджмейкинга -2005" — «Имиджелогия: Феноменология. Теория. Практика — 2006», г. Москва, 2005; 2006; «Гендерные основания механизмов и профилактики де-виантного поведения личности и малых групп в XXI веке», Москва — Кострома, 2005; «Языковая личность в дискурсе: Полифония структур и культур», г. Тверь, 2005; «Полиэтническая среда: культура, политика, образование», Украина — Швейцария, г. Луганск, 2004; «Пред'явлення свггу в гумаштарних дискурсах XXI столгття», Украина — Швейцария, г. Луганск, 2008; «Художественный текст в диалоге культур: Научная конференция, посвященная Году Пушкина в Казахстане», г. Алматы, 2006; «Гуманитарные проблемы миграции: социально-правовые и языковые аспекты адаптации соотечественников в Тюменской области», г. Тюмень, 2006; 2007; «MegaLing — 2007: Горизонты прикладной лингвистики и лингвистических технологий», Украина, Портенит, 2007; «Стабилизация производства и развитие региона на основе внедрения научных инновационных технологий», г. Тверь, 2007; «Проблемы Тверской науки и образования», г. Тверь, 2008" — «The IXth International Conference «Cognitive Modelling in Linguistics», Sofia, Bulgaria, 2007; «Cognitive Modelling in Linguistics», Montenegro, Bechichi, 2008), 3 Всероссийских («Текст как культура», Смоленск, 2005;

2007; 2008) и 10 региональных и межвузовских конференциях (Тверь, 2004 — 2009 гг.- Томск, 2007; Ростов-на-Дону, 2008; Ульяновск, 2007; Чебоксары, 2008). Результаты работы регулярно (с 2004 г. по 2009 г.) обсуждались на заседаниях межвузовского теоретического семинара «Языковое пространство личности в социальной коммуникации» при кафедре теории языка и межкультурной коммуникации Института прикладной лингвистики и массовых коммуникаций ТГСХА.

Основные теоретические положения и выводы диссертационной работы отражены в 44 публикациях: 4 монографиях, две из которых коллективные, 40 статьях и сообщениях в журналах и межвузовских сборниках научных трудов, 11 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК Российской Федерации в Перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий ВАК Российской Федерации. Общий объемом опубликованного материала по теме исследования сос тавляет 48, 25 п.л. Результаты диссертационного исследования внедрены в ряд спецкурсов, а также используются в курсах «Русский язык и культура речи», «Этика и эстетика делового общения», «Основы теории коммуникации», а также использовались при руководстве дипломными сочинениями.

Структура и объем диссертации

определяется поставленными конкретными задачами и логикой развертывания основной темы исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка условных обозначений, списка использованной литературы, списка источников примеров и сокращений. Библиографический список включает в себя 581 источник на русском, английском, немецком, польском, французском и шведском языках.

Выводы по четвертой главе.

В четвертой главе рассматривались функционально-семантические (или прагмо-семантические) признаки предикатного (фреймо — сценарно-образующего) ядра композитных перформативных конструкций, их роль в системе лексических и синтаксических средств формирования регулятивных действий в социальной интеракции. При этом манифестация инвариантной формулы композитной перформативной конструкции может проходить по-разному: либо в поверхностную сферу проецируется одинаковое число аргументных позиций, как и в семантической структуре, либо число этих позиций оказывается меньше. В последнем случае речь может идти о трансформациях, являющихся производными от эксплицитных композитных перформативных конструкций.

Представленные манифестационные и семантические свойства, реализуемые в аргументных позициях стандартной семантической конфигурации, свойственны любым конструкциям, содержащим дополнительные конструктивные элементы в составе компомозитных перформативов. Композитные перформативные конструкции отличаются от «каннонических» перформативов тем, что их матричная формула конструктивно осложнена дополнительными строевыми элементами (модальными модификаторами), а перформативный индекс (лексема) в ней выступает в роли инфинитива. При этом перформативная индексация сохраняет свою прагматическую направленность и не теряет в таком сочетании своих семантических и функциональных свойств, хотя используется для формирования предикатного ядра в несколько ином плане по сравнению с «чистыми» перформати-вами.

Функционально-семантическая специфика модальных модификаторов в структуре предикатного ядра перформативных композитных конструкций, можно заключить следующее. Во-первых, взаимодействие любого из модальных модификаторов с перформативной индексальной часгыо композитной конструкции проявляется в усилении (возрастании) прагматического (иллокутивного) эффекта по сравнению с каноническими пер-формативными конструкциями, что приводит к более четкой фиксации новых отношений между участниками социальных интеракций. Во-вторых, любой из модальных модификаторов композитного перформативного конструкта способен снижать иллокутивную силу перформативной композитной реплики, что также отвечает прагматическим задачам социальной интеракции по уточнению отношений между ее участниками. В-третьих, перформативный индех предикатного ядра композитных образований способен под воздействием семантики модальных модификаторов в незначительной степени корректировать направленность воздействия иллокутивной силы и переводить перформативный композит из одного коммуникативно-прагматического типа в другой тип, оставаясь при этом в сфере реализации функциональных условий одного и того же иллокутивного потенциала. Каждый из модальных модификаторов, за некоторым исключением, способен значительно изменить интенциональную направленность композитного перформативного высказывания и, как следствие, изменить его коммуникативно-прагматический тип, переводя его из сферы реализации функциональных условий одного иллокутивного потенциала в сферу другого иллокутивного потенциала. В-четвертых, каждый из модальных модификаторов имеет свои особенности с точки зрения его употребления с целью того или иного влияния на иллокутивную силу и иллокутивный потенциал конкретных композитных перформативов.

Выступая в роли дополнительных структурно-семантические компонентов перформативного композита, модальные модификаторы не рассматриваются в качестве автономных лексических единиц и используемые в такого рода конструкциях абстрагируются от своих конкретных лексических значений, нередко растворяя их в семантике композитного перформативного образования. Однако присущие им семантические свойства не столько модифицируют семантику исходного образца, сколько отражают семантический уровень регулятивных отношений между участниками речевого взаимодействия. Кроме того, они помогают в организации кооперативного сотрудничества по реализации глобальной цели, охватывая степень интенсивности воздействия партнеров в полном объеме. Таким образом, теряя в своей основе свои лексические значения, модальные модификаторы в функциональном плане активно участвуют в формировании уровня регулятивных отношений между коммуникантами и помогают, оказывая помощь в организации кооперативного сотрудничества по реализации основной цели. Анализ эмпирического материала показал, что употребление модальных модификаторов в композитных перформативных образованиях может увеличить или уменьшить его иллокутивную силу, не меняя коммуникативной направленности, то есть коммуникативно-прагматический тип и фрейм. Воздействие модального модификатора на иллокутивный потенциал перформативного индекса может менять интен-циональную направленность высказывания. В подобных случаях может наблюдаться переход одного дискурсивного композита в другой коммуникативно — прагматический тип того же самого иллокутивного потенциала или даже в сферу действия совершенно другого иллокутивного потенциала.

В интерактивном плане композитные перформативные конструкции выполняют в содержательном и функциональном планах иную функцию по сравнению с каноническими перформативными конструкциями. В частности, композитные перформативы могут участвовать в формировании регулятивных действий и их функционально-семантическая специфика отражает процесс маркирования таких действий в социальной интеракции. В зависимости от стратегических целей говорящего они варьируют семантические свойства процесса каузации: в одном случае они смягчяют степень воздействия на адресата, а в другом — наоборот, они будут направлены на усиление воздействующего эффекта для достижения запланированной цели. Маркированные композитными перформативными конструкциями дискурсивные практики, противодействующие кооперативному (согласованному) общению, могут использоваться в качестве экспликаторов практически всех регулятивных действий данной группы. Используя подобные дискурсивные реплики-практики, участники социальной коммуникации имеют возможность влиять на ход интерактивного процесса, регулируя его вариативность в пределах фреймового сценария-скрипта. При этом они также имеют возможность исправлять возникающие затруднения (сбои, недоразумения, разногласия) в развертывании дискурсивных цепочек следований и направлять дискурсивный обмен в русло согласованной кооперативной деятельности для достижения глобальных целей социальной интеракции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

К числу явлений, получивших широкую известность в актах социальной дискурсии, но не вполне изученных в коммуникативной лингвистике, относятся композитные перформативные образования, которые в отличие от канонических перформативных высказываний содержат в своей организационной структуре дополнительные строевые компоненты или модальные модификаторы в виде модальных и вспомогательных глаголов, включенных предикатных конструкций, предикатов мнения, намерения, оценки, разрешения, позволения, эмоционального состояния и др.

Перформативность каноническую или «классическую», в трактовке идей Дж.Л. Остина, и композитную перформативность можно отнести к тем категориям, которые уже более полувека являются неотъемлемой частью научных изысканий разных наук — философии, социологии, литературоведения, культурологии и лингвистиски, обеспечивающих контекст значимых изменений современной научной мысли в коммуникативно — функциональной парадигме языка.

Достижения коммуникативно-функциональной парадигмы современной науки о языке позволили детально выявить особенности взаимоотношений языка как системы и homo loquer, т. е. как человека говорящего, использующего эту систему в том или ином «сценарии жизненного пространства» или, по выражению Л. Витгенштейна, «форме жизни», выдвигая антропоцентрический фактор на передний план. Антропоцентрический подход к анализу композитных перформативных конструктов дает возможность использовать достижения различных наук для всесторонней оценки речевого поведения языковой личности, в том числе и перформа-тивного, в рамках социального обмена речевыми (дискурсивными) действиями. Становится понятным, что для этих целей требуется разработка новой теоретической базы, обусловливающей трансценденцию семантики как содержательно-фактического измерения языкового опыта в направлении прагматики как производственно-деятельного изменения во внешнем мире, чтобы в русле нового подхода в опоре на прагматический и перфор-мативный аспекты языка попытаться найти ответы для решения заявленного круга проблем с учетом репрезентации различных измерений языко-вогот опыта человека говорящего (homo loquens). С этих позиций композитная перформативность уже не рассматривается как способ трансляции смысла, а как способ производства действий, в результате которых мир, репрезентируемый участниками социально-коммуникативной интеракции с ее итеративными свойствами, меняется в пределах границ такого взаимодействия. В этом плане «перформативная материальность» оказывается одним из основных мотивов медиалистской трансформации прагматики в гетерогенность контрарных отношений опыта мира и опыта языка как «онтологии двух миров», укоренившихся в представлении о компетенции и перформансе, реализуемых на разных уровнях языковой системы.

Избранный в работе коммуникативно-прагматический подход к описанию композитных перформативных конструкций позволил вскрыть лингвистические приемы, выявить следствия разновидностей дискурсивного «архива» композитных перформативных конструкций, реализуемых говорящим субъектом в системе жизненных сценариев социальной интеракции и описать коммуникативный статус таких перформативных конструктов, а главное — ответить на вопрос: что собой представляет композитный пер-формативный конструкт и в чем заключается его коммуникативно — прагматическое предназначение в дискурсивном обмене перформативными практиками (действиями). Была установлена когнитивно — коммуникативная специфика перформативных конструктов, а также были определены принципы образования композитных перформативных конструкций (композитных перформативов, перформативных дискурсов). Кроме того, было выявлено их предназначение в конструировании совместного коммун и кативного пространства (как новой коммуникативной реальности или новой, сконструированной языковой картиной мира реальности) для участников социальной интеракции.

В функционально-когнитивном плане любой перформативно — композитный комплекс (дискурс) характеризуется определенным набором признаков и свойств, а именно: а) цельнооформленностью в конструктивном, содержательном и функциональном планах, б) хранением («размещением») в ментальном пространстве носителей одного и того же языка в готовом виде (т.е. в определенной комбинации), в) созданием у носителей одного и того же языка в процессе своей реализации определенной ассоциации или образа, г) восстановлением какой-либо ситуации, д) каузацией (являться первопричиной, отправной точкой возникновения) определенных, пусть и не всегда одинаковых, эмоций у носителей одного и того же языка, е) близостью в интерпретации и инференции как когнитивных процессов, связанных с обработкой информации, хранящейся (закрепленной) в том или ином перформативно-композитном комплексе у разных индивидов, ё) экспонированием на языковом уровне в виде комбинированной единицы (перформативного дискурса-композита), построенной по определенной модели и соответствующей как свободным, так и несвободным сочетаниям ее составляющих компонентов — выражений, речевых действий, речевых / дискурсивных практик в виде микро — и макроконтекстов.

Эмпирический языковой материал в виде микро — и макроконтекстов валентной сопряженности перформативных имен (перформативных элементов — от глаголов до их субститутов) с дополнительными строевыми компонентами показал, что на базе элементарного (базового) предикативного признака, категоризующего множество создаваемых перформативных коммуникативных событий и разбиение этого множества на классы (типы, разряды), были выявлены определенные типовые композитные структурные образования, где в качестве категоризующей основы выступает базовая связка перформативного элемента (индекса, терма) и дополнительного строевого компонента (компонентов) как акциональный признак характеризуемой интерактивной (событийной) ситуации, которые в своей совокупности составляют обычную свернутую пропозицию по принципу схематичного представления абстрактного речевого акта.

Категоризующая основа такой базовой связки (композитной схемы универсума), опирающаяся на функциональную сущность множества пер-формативных имен-термов, характеризуется базовыми предикативными признаками — действиями такой композитной схемы: Я говорю и в то же самое время я называю имя — терм событийной интеракции, значит, тем самым я выделяю его из множества жизненных сценариев существующих в мире социальной коммуникации, тем самым я создаю новый уровень отношений с интерактантами в выделенном жизненном сценарии, тем самым создаю новую реальность коммуникативных отношений, устанавливая (закрепляя) тем самым этот уровень отношений с участниками социально-коммуникативной интеракции и тем самым я репрезентирую уровень познания (новой, коммуникативной) действительности, в которую уже входит этот уровень, являясь частью такой новой коммуникативно — социальной действительности, отраженной в виде обыкновенной пропозициональной свертки в когнитивной системе ментального пространства индивида для актуализации этого признака в момент его использования), которые в своей совокупности позволяют прийти к соответствующему разбиению этого множества. Указанная последовательность реализации (актуализации в речи) перформативных признаков (характеристик) имени-терма событийной интеракции, отражает механизм действий, в ходе которых «что-то» становится социальным объектом, и именно она (актуализация имени-терма событийной интеракции, т. е. перформативного поведения) являет собой социальное конструирование взаимоотношений между субъектами интеракции или «конструктивное событие». В определенных обстоятельствах актуализации названных перформативных признаков такое конструирование не является вопросом строгого соответствия термина реальному миру как он есть, а, скорее, является вопросом специфических отношений, в которых задействованы участники социально — коммуникативной интеракции.

В процессе актуализации говорящим субъектом названных признаков композитной перформативности в пространстве типовых жизненных сценариев социальной коммуникации в виде Я — формы (композитном Я-дискурсе) определяющую роль играет принцип дуального (двунаправленного) взаимодействия человека с окружающим миром: а) человек воздействует на мир вещей (явлений, событий) и взаимодействует с ним, познавая их свойства и характеристики, и б) мир вещей воздействует на человека, закрепляя в его объективной и языковой картинах мира характеристики и свойства таких взаимодействий. Обозначенный принцип дуального взаимодействия говорящего субъекта и мира реализуется в композитном перформативном Я-дискурсе в виде структурированной диспозиции модальностей Я говорящего субъекта (говорящих индивидов), в которой отражены формы социального конструирования мира и собственного Я как описание и объяснение реальности (действительной и коммуникативноперформативной) посредством языковых выражений (или дискурсивных Я — практик) социальн-коммуникативных отношений между участниками интеракции. Диспозиция модальности (модальностей) Я как говорящего субъекта представляет собой то, что создается в процессе и посредством речевой интеракции по ходу и мере реализации ее условий, когда говорящие и слушающие выявляют (идентифицируют) себя как личности. В этом плане диспозиция становится действенным элементом (действием-практикой) социально — коммуникативной интеракции и жизненного пространства.

В терминах коммуникативного конструкционизма предлагаемая концепция перформативного Я — дискурса отличается от традиционной точки зрения, согласно которой Я — дискурс — это устойчивая индивидуальная когнитивная структура, и интерпретируется как «сфера публичного дискурса», по К. Джерджену, в которой говорящий Я является субъектом социального обмена (осуществления, реализации ролевых исполнений и экс-пектаций) в рамках культуры данных жизненных сценариев.

В структуре диспозиций модальностей Я любого перформатитвного композита (перформативного Я — дискурса) выявляются следующие компоненты: 1) конструкт, 2) модальности Я когнитивного агента как говорящего субъекта с системой отношений к участникам социальной интеракции и 3) представители социального окружения, как их воспринимает говорящий субъект как когнитивный агент. Как таковая, диспозиция модальностей Я обычно не осознается человеком. Каждый раз человек сталкивается с некоторым интегральным фоном (гештальтом), в котором временами могут более отчетливо выступать отдельные модальности Я когнитивного агента как говорящего субъекта. Этот интегральный фон самовосприятия может оставаться постоянным или меняться в зависимости от местоположения (сценария типового взаимодействия) аспектов Я на кон тинууме типового конструкта.

Каждая диспозиция имеет тенденцию проявляться в когнитивном, обыденном и перформативном поведении вполне определенным образом в виде той или иной перформативной практики. Причем внешний рисунок (манифестационная конструктивность) и вербального, и невербального поведения достаточно точно отражает взаиморасположение модальностей Я когнитивного агента: приказ — обязательное следование приказу по определенному сценарию, а совет — не обязательное следование совету и не обязательно придерживаться ритуальной специфике советаср. также и с предметным миром и их оценкой: гранит — камень твердый, а малахит — камень мягкий и т. п. Достаточно одной из модальностей изменить свое местоположение на континууме конструкта, как поведение и эмоции резко меняются.

Поскольку каждая диспозиция жестко привязана к определенному композитному конструкту, то появляется возможность проинтерпретировать связи диспозиций, осуществив тем самым переход от анализа индивидуального сознания к анализу композитного Я — дискурса когнитивного агента в перформативном поведении. Интерпретация связей диспозиции отличается от интерпретации корреляционной связи между конструктами. Понятие положительной и отрицательной корреляционной связи теряет свое непосредственное значение, трансформируясь в понятие противоречивого или непротиворечивого самовосприятия по условям перформатпв-ного характера проявления (в виде перформативной дискурсивной практики) модальности — Я.

Механизм интерпретации связей диспозиции обусловлен, по А. Ана-стази (1982), конструктной валидностью постепенного накопления информации из разных источников, когда в дело идут любые данные, бросающие свет на природу рассматриваемого свойства или действия, на условия, от которых зависит его развитие и проявление. Другими словами, прямое доказательство конструктной валидности требует накопления информации и теоретического обобщения результатов описания рефлективной деятельности когнитивного агента при использовании им своего истолкования связей между участниками социально-коммуникативной интеракции, вещами мира в их целостном восприятии.

Выявив основные позиции конструктивной деятельности говорящего субъекта как когнитивного агента, важно фиксировать определенные изменения, произошедшие и происходящие в рассматриваемом криггтоклассе перформативных композитных образований в течение временного периода реализации их типовых иллокутивных потенциалов. Эти изменения связаны с условиями результативности вхождения интерактантами в сферу действия перформативной ситуации. И тогда не условия истинности / ложности станут определять перформативный характер актов социальной интеракции, а условие результативности, демонстрирующее смену ролевых отношений между интерактантами в рамках того или иного объема потенциала иллокутивных функций будет играть основную роль в описании социального поведения говорящего субъекта в жизненных сценариях.

Функциональная специфика дискурсивных перформативных практик, осуществляющихся в действии, призвана при успешном выполнении действия (а в случае перформансных практик — успешного образа или подражания действия) конструировать новую модель поведения, реализующуюся в новых социальных отношениях между участниками новой коммуникативной реальности, в то время как перформансные практики приводят к конструированию своего рода фиктивной действительности отношений по принципу «как если бы». Создаваемая говорящим при помощи Я — дискурса новая коммуникативная реальность или реальность второго порядка есть реальность, которая выражена в языке и посредством языка и является элементом дискурса, так как оперирование языком, или «совокупностью осмысленных значений», по К. Джерджену, суть всегда коммуникация, взаимодействие индивидов, вступивших в отношения социальной взаимозависимости, т. е. «совместного созидания смыслосодержа-щего дискурса», без которой не было бы ни «объектов», ни «действий», ни способов сомневаться в их реальности, так как, «в конечном счете, все, что обладает значением, произрастает из сферы отношений». Сказанное означает, что отправной точкой познания («локусом познания», в терминологии К. Джерджена) — вместо индивида в когнитивной парадигме — становится сфера его отношений" через свое (свои) действие (действия) к другому участнику как со-твориу реальности второго порядка или новой коммуникативной реальности.

Из этого следует, что перформативная Я ~ форма композитных образований (Я-дискурсов) как нерасчлененных компонентов, функционирующих в рамках только единого конструкта и значение которых выводится только из значения целого, призвана в функциональном плане отражать социально — коммуникативные отношения участников социальной интеракции, конструирующих — при помощи языка — новую повседневную реальность своего бытия и наделяющих ее смыслом и значением в рамках сложившихся социальных отношений. Поэтому в фокусе перформативного Я — дискурса оказывается природа языка как средство социально — коммуникативных представлений о мире и способ отображения, отражения, сохранения, передачи и хранения объективного знания и его роль в социальной практике. В этом плане разрабатываемая в работе модель перформативного поведения интерактантов позволяет исследовать и описывать социальное поведение индивида с позиций предложенных принципов порождающей прагматики и, очевидно, может рассматриваться в виде комплексного метода, позволяющего «считывать» соответствующую информацию с картины мира и лингвистической картины мира, сопоставляя их вместе или актуализируя каждую из них по отдельности для каждого интерактанта в рамках изучаемых типов дискурса.

Использование композитных перофрмативных конструкций в социальной интеракции в виде особого криптокласса социального семиозиса обусловлено необходимостью и важностью создания новой реальности (или коммуникативной метареальности) в процессе интерактивного обмена, в которой отношения между интерактантами приобретают (получают) большее значение, чем само содержание передаваемого в перформативном высказывании. Использование композитных перофрмативных конструкций в социальной коммуникации предоставляет возможность «играть» с реальностью и с опытом (когнитивной базой, «запасом знания», по А. Шютцу) собеседника, перестраивая ее в соответствии с личностными установками, ожидаемыми откликами (в противовес утверждению Ф. И. Тютчева: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется») и социальными потребностями. Функционирование композитных перформативных конструкций в социальной коммуникации раскрывает специфику действий коммуникативного субъекта по созданию новой реальности (коммуникативной метареальности), обозначая ее границы и «зоны приложимости» таких конструкций к ней и к системе социально-личностных отношений интерактантов.

Специфика функционирования композитных перформативных конструкций в социальной коммуникации и особенности формирования характера дуальных отношений миров говорящих субъектов, а также механизм реализации этого принципа в перформативных композитных практиках структурирования мира вещей и отношений представлены в типологии согласованных и противодействующих регулятивных действий-практик, которые призваны координировать коммуникативное взаимодействие участников перформативной ситуации. Как только интерактанты вступают через перформативные композиты в координированное взаимодействие друг с другом, то мир (мир новой коммуникативной действительности) становится «значимым» для них и они обретают идентичность как конкретные люди со своими интересами, целями, идеалами, пристрастиями и установками. Через коммуникативные взаимоотношения, сформированные перформативными конструктами, интерактанты могут генерировать новую упорядоченность значений, которые порождают новые формы действий.

В русле следования изложенных взглядов и наблюдений перспективы проведенного исследования можно свести к следующему:

— дальнейшая разработка и формирование основ генеративной прагматики для создания (описания) «архива» коммуникативно-значимых дискурсивных практик в разных лингвокулыурах;

— дальнейшее развитие принципов модели перформативного поведения в разносистемных языках;

— исследование особенностей проявления перформативного поведения в различных условиях институциональной интеракции;

— в приложимости модели перформативного поведения к исследованию интерактивных процессов современного социокультурного, в том числе и медийного, пространства;

— выявление полоролевых (феминность / маскулинность) и возрастных особенностей перформативного поведения говорящего субъекта;

— систематизация вербальных и авербальных семиотических маркеров перформативного поведения коммуникантов в социальной интеракции;

— выявление и описание системы дополнительных компонентов, модифицирующих прагматическую функцию типовых композитных конструктов;

— уточнение возможностей прагматического транспонирования иллокутивных функций прагматических типов композитных перформативов;

— классификация ситуаций социальной интеракции, отображающих презентационную сущность современного «общества перформанса или спектакля»;

— экспликация в рамках исторической прагматики системы отношений между композитными перформативными практиками и формами их диахронической репрезентации;

— создание коммуникативного атласа говорящей личности в лексикографическом описании.