Повторы на звуковом (фонетическом) уровне в эрзянском и немецком языках: Типологический аспект исследования

Данная диссертационная работа посвящена сопоставительному исследованию повторов на звуковом (фонетическом) уровне в двух разноструктурных языках — эрзянском и немецком.

Актуальность темы

определяется тем, что языковые явления, имеющие типологические соответствия, привлекают в последнее время всё большее внимание лингвистов, т.к. в современной науке усиливается тенденция к синтезу знаний, к формированию нового интегративного мышления. Выбор темы также обусловлен отсутствием специальных исследований, посвященных изучению звуковых (фонетических) повторов в мордовском языкознании (в отличие от немецкого).

Объектом исследования являются повторы на звуковом (фонетическом) уровне в эрзянском и немецком языках.

Предмет исследования — особенности функционирования повторов на звуковом (фонетическом) уровне в эрзянских и немецких художественных произведениях.

Цель исследования состоит в выявлении универсальных и специфических черт в функционировании повторов на звуковом (фонетическом) уровне в эрзянском и немецком языках. В рамках сформулированной нами цели предполагается решение следующих задач: 1) общая характеристика повтора как лингвистического явления, рассмотрение основных подходов к его изучению, описание его типов- 2) классификация звуковых (фонетических) повторов по виду повторяющихся звуков в сопоставляемых языках- 3) определение основных признаков конкретных видов повтора на звуковом (фонетическом) уровне- 4) исследование и сопоставительный анализ функционирования звуковых (фонетических) повторов в эрзянских и немецких художественных произведениях.

Выбор поставленных задач определяет научную новизну работы, которая состоит в том, что в ней впервые проводится исследование функционирования звуковых (фонетических) повторов в художественных произведениях в типологическом плане.

Теоретическая значимость данной диссертации состоит в том, результаты исследования могут способствовать дальнейшей разработке проблем, связанных с категорией звукового (фонетического) повтора.

Практическая ценность исследования заключается в том, что представленный в работе фактический материал и сделанные на основе его анализа теоретические выводы могут быть использованы при составлении учебной и учебно-методической литературы, чтении курсов по выбору, организации факультативов, в том числе предполагающих изучение филологических дисциплин с позиций интегративного подхода, в практике преподавания курсов стилистики эрзянского и немецкого языков.

Методы лингвистического исследования, применяемые в настоящей диссертации, обусловлены её целью и характером исследуемого материала. Решение поставленных задач осуществляется комплексной методикой исследования. Работа проводится в синхронном плане, её основными методами послужили: 1) индуктивно-дедуктивный метод с использованием ряда частных приёмов и методов, а именно: металингвистический анализ имеющихся теоретических положений по рассматриваемой проблемесплошная выборка примеров звукового (фонетического) повтора с применением контекстологического анализа отрывков из художественных произведенийклассификация и систематизация фактического материала по определённым критериям- 2) сопоставительно-типологический метод, выявляющий особенности функционирования исследуемой категории в рассматриваемых языках.

Источником для изучения проблемы послужили художественные произведения эрзянских и немецких авторов (В.Арапов, А. Ганчин, П. Глухов, Ч. Журавлёв, И. Калинкин, И. Кривошеев, П. Любаев, А. Мартынов, Д. Надькин, В. Сидоров, И. Шумилкин и др.- C. Brentano, H. Boll, J.W.Goethe, H. Fallada, H. Heine, Th. Mann, R.M.Rilke, E. Strittmatter, St. Zweig и др.).

При работе над диссертацией использованы труды отечественных и зарубежных исследователей по проблемам звукового (фонетического) повтора (Абдуллаева 1999; Воронин 1969, 1982; Дудникова 1975; Жирмунский 1923, 1975, 1977; Журавлёв 1974; Кузнец, Скребнев 1960; Майтинская 1964; Малькина 1990; Москвин 2001; Суслова 2001; Тимофеев 1966, 1982; Феоктистов 1976, 1996, 2001; Ackermann 1877- Ahlquist 1887, 1890- Arndt 1990; Fokos 1932; Neumann 1920; Riesel 1954; Sadeniemi 1951; Seidler 1953; Zingerle 1864 и др.).

Апробация работы. Отдельные теоретические положения диссертации и результаты практического исследования сообщались на научных конференциях студентов и преподавателей в МГПИ им. М. Е. Евсевьева «Евсевьевские чтения» (Саранск, 2002 — 2004 г. г.), а также на Всероссийской научно-практической конференции «Традиции и инновации в филологической подготовке учителя-словесника» (Саранск, 18−19 декабря 2002 г.) и Международной научно-практической конференции «Языки в современном мире» (Саранск, 24−25 сентября 2003 г.) и отражены в восьми публикациях.

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания работы, страница. При отсутствии автора наименование источника приводится в сокращённом виде, по первым буквам названия, после него — год издания, а затем — страница, например: ЛЭС 1990, 408 означает «Лингвистический энциклопедический словарь», год издания 1990, страница 408.

Иллюстративный материал, извлечённый из текстов, приводится в неизменённом виде.

Структура и объём диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, четырёх глав, заключения, списков использованной литературы: теоретической — из 165 наименований, источников — из 55 наименований, с указанием принятых в тексте диссертации сокращений их названий.

Работа изложена на 169 страницах компьютерного текста.

О.1. КАТЕГОРИЯ ПОВТОРА КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЙ:

ИСТОРИЯ ВОПРОСА г.

История филологической разработки категории повтора уходит корнями в античную эпоху, когда интерес к этому стилистическому приёму был связан с развитием ораторского искусства. При выделении разновидностей повтора теоретики античности руководствовались как структурными факторами (место в предложении, композиция расположения повторяемых слов), так и семантико-стилистическими факторами (цель, назначение и сфера применения). Так, Квинтилиан различает: в зависимости от места, занимаемого повторяемыми словами в предложении — geminatio (повторение слов, следующих непосредственно друг за другом), anaphora (единоначатие), epistrophe (единоокончание), symploce (повторение начала и конца предложения), repetitio (общий термин для повторения), epanolepsis (повторение в длинном словесном обороте слова, усиливающего связь между частями), epanodos (повторение, при котором слова, поставленные вначале рядом, повторяются затем отдельно), polyptoton (повтор слова в разных морфологических формах) — anadiplosis (удвоение) и др.- по семантико-стилистическим целям — повторение для эмфазы, для изменения значения или оттенков значения и др. (Квинтилиан 1834, 124−125). Исследователь определяет повтор как «фигуру речений», представляющую собой «некий оборот речи, от общего и обыкновенного образа мыслей отступающий. Она. составляет некоторый оборот в мыслях и выражении, вопреки простому и общему образу с намерением сделанный» (Квинтилиан 1834, 124−125).

Учение о «фигурах», в частности, о повторе, данное в античных риториках, оказывало и до настоящего времени оказывает огромное влияние на изложение соответствующих разделов в руководствах по риторике и стилистике.

В отечественном языкознании традиция описания и изучения повтора начинает складываться в XVIII веке, когда античные риторики проникают в Россию. В «Кратком руководстве к красноречию» М. В. Ломоносов даёт следующее определение: «Повторение есть многократное положение речения в предложениях.». Здесь же автор приводит классификацию, в основу которой положен структурный принцип. М. В. Ломоносов выделяет семь видов повторов: «усугубление» (разные типы синтаксических повторов), «единознаменование» (синонимия), «восхождение» (градация), «наклонение» (повтор разных грамматических форм), «многосоюзие», «бессоюзие», «согласование» (фразеологические единства и парные сочетания) (Ломоносов 1850, 613−617), причём он не ограничивается простым перечислением, а показывает взаимодействие их с другими «фигурами речений» в связи с тем, что «фигуры, будучи употреблены порознь по пристойным местам, и возвышают словооднако ежели они прилично соединены или смешаны будут, то подают оному ещё большую силу и стремление» (Ломоносов 1850, 640).

Особый вид повторов — тавтологию — описывает Ф. И. Буслаев, отмечая, что она «придаёт речи большую силу и одушевление, создаваясь повторением одного и того же слова или совокуплением двух и трёх подобозначащих» (Буслаев 1941, 329).

Основы учения об одном из самых распространённых видов повтора — лексическом — были заложены А. А. Потебней. В своём труде он рассматривает повтор как средство «синекдохического представления продолжительности действия, интенсивности качества, множества вещей» (Потебня 1968, 441). Однако, специально не занимаясь этой проблемой, А. А. Потебня характеризует небольшое количество «повторений». Недостаточное количество фактов, имевшихся в распоряжении исследователя, не позволило ему сделать серьёзные теоретические обобщения, классификацию, выводы о значении тех или иных лексических повторов.

О.М.Брик (1919) описывает повтор как звуковое явление поэтической речи. Как ни странно, к звуковым повторам автор относит только повтор согласных: «Сущность повтора заключается в том, что некоторые группы согласных повторяются один или несколько раз, в той же или изменённой последовательности, с различным составом сопутствующих гласных. Рифма, аллитерация и пр. только видимое проявление, частный случай основных эвфонических законов» (Брик 1919, 60). О. М. Брик не рассматривает звуковые повторы и с точки зрения их выразительности, художественной функции, которую они несут в речи.

О повторе как об одном из приёмов поэтического стиля говорит в своём труде В. М. Жирмунский (1977). Исследователь отмечает связь лирических повторов и параллелизмов с интонационной системой лирических стихотворений. Рассматривая композиционную структуру некоторых произведений В. Брюсова, В. М. Жирмунский подчёркивает роль «гармонии гласных» (ассонанса) как одной из разновидностей повтора. В своём другом произведении (1975) он останавливается ещё на одном виде звукового повтора — рифме. Подробно исследуя историю рифмы, автор делает вывод, что она образовалась из обычных, «случайных» звуковых повторов.

Общее описание повтора как звукового явления поэтической речи даёт Е. Д. Поливанов (1930). Как и В. М. Жирмунский, он называет звуковой повтор главным приёмом поэтической техники, основным принципом, по которому организуется поэтический материал («принцип повтора фонетических представлений»).

Главенствующую роль художественного языка — материала литературы, «оформляющего и трансформирующего все остальные материальные элементы», — отмечал Ю. Н. Тынянов (1965). Характеризуя стиховое «слово», автор показал изменение значений вещественной и формальной части слова, при котором важную роль играет один из факторов ритма — «инструментовка». Исследователь называет «самые общие признаки фонетического родства звуков»: 1) близость или теснота повторов- 2) их соотношение с метром- 3) количественный фактор (количество звуков и их групповой характер): а) полное повторение — geminatio, б) частичное повторение — reduplikatio- 4) качественный фактор (качество звуков) — 5) качество повторяемого словесного элемента (вещественный, формальный) — 6) характер объединяемых инструментовкой слов (Тынянов 1965, 147).

Разработанные Ю. Н. Тыняновым и Е. Д. Поливановым критерии характеристики повтора как приёма поэтической речи в его частных проявлениях в дальнейшем послужили теоретической базой для исследований функционирования повтора в разных речевых сферах.

Собственно лингвистический подход к изучению повтора в разных стилях речи, в разных художественных системах складывается в 50-е годы. В это время, во-первых, создаётся ряд пособий по стилистике, во-вторых, появляются первые диссертационные исследования, затрагивающие отдельные аспекты изучения повтора в художественной речи, в-третьих, повтор рассматривается и как грамматическое явление, и как стилистический приём. Начало работам такого плана положило диссертационное исследование В. А. Кухаренко (1955), посвящённое изучению лексических повторов в художественном тексте. Спорным в этой работе, на наш взгляд, является отнесение повтора к лексикосинтаксическим выразительным средствам языка, что представляется правильным лишь для одного его вида — лексического. Повтор является общеязыковым явлением, встречающимся на всех лингвистических уровнях, поэтому он не может быть определён как лексическая или грамматическая категория.

Вопрос о повторе в различной степени освещался и в пособиях по стилистике отдельных языков (Гальперин 1958; Гвоздев 1965; Кузнец, Скребнев 1960; Морен, Тетеревникова 1960; Ризель 1975).

Ю.М.Лотман в своей работе (1964) также определяет повтор как важное стилистическое средство. Говоря о художественном повторе, исследователь подчеркивает, что художественный текст — это текст с повышенными признаками упорядоченности, и повтор выступает в нём как элемент упорядоченности парадигматического плана, упорядоченности по эквивалентности. Ю. М. Лотман считает, что одинаковые элементы и функционально не одинаковы, если занимают различные в структурном отношении позиции. «Повторение одинаковых частей обнажает структуру. повторы разного типа — смысловая ткань большой сложности, которая накладывается на общеязыковую ткань, создавая особую, присущую лишь стихам концентрацию мысли» (Лотман 1964, 112). По мнению автора, в произведении создаётся сложная система со-противопоставления значений, выделения черт общности и различия в понятиях, не сопоставимых вне стиха, образование «архисем», вступающих в оппозиции" (Лотман 1964, 135).

В 60-е годы внимание исследователей было приковано, в основном, на характеристике отдельных частных разновидностей повтора как общеязыкового явления. Лингвисты анализировали функционирование в тексте лексического и синтаксического повторов (Астафьева 1963; Евгеньева 1963 и др.), предлагали классификации повторов (Головкина 1964), с исследовали стилистические функции повторов (Иванчикова 1969).

70-е годы принято считать начальным периодом развития лингвистики текста. В это время ярко проявился интерес к текстовым повторам и заменам, прежде всего, к именным. В работах этого направления (Гак 1979; Гиндин 1971; 1973; Сильман 1967; Солганик 1973) повтор был рассмотрен как формальное средство, обеспечивающее связность текста.

Относительно изучения повтора в сопоставляемых языках, следует сказать, что одной из самых ранних специальных работ, трактующих эту проблему в немецком языке, является вышедшее в 1862 г. типологическое исследование А. Ф. Потта (1862). Автор рассматривает повтор не только как словообразовательное средство, но и как стилистический приём, и способ выражения грамматических значений. Приводя примеры из индоевропейских, финно-угорских, тюркских, океанийских, американских, африканских и других языков, А. Ф. Потт доказывает, что некоторые основные, типы повторов встречаются в языковых группах, весьма отдалённых друг от друга.

Известна также работа В. Фогта (1902), в которой автор исследует словесные повторы в средневековых эпосах менестрелей. В основе его классификации лежит психологический анализ повторов, основанный на самонаблюдении. Исследователь фактически определяет причины, вызвавшие обилие повторов в эпической поэзии менестрелей.

Объектом исследования немецких лингвистов были и отдельные виды повтора (Ackermann 1877- Arndt 1990; Gottschall 1893- Wagenknecht 1989). Как одна из фигур речи он упоминается во многих трудах, посвящённых вопросам стилистики, риторики и поэтики (Engel 1931; Faulseit und Kiihn 1961; Meyer 1902; Reiners 1961; Wackernagel 1888- Weise 1910). Однако, это упоминание носит характер краткой справки или схематичного перечисления видов повтора, изложенных в античных риториках.

Выгодно отличается от них классификация, данная Г. Лаусбергом (Lausberg 1960). Исследователь не просто перечисляет фигуры-повторы, а классифицирует их в зависимости от того, нарушается ли тождество повторяемого слова или оно сохраняется. При сохранении тождества различаются повторы по месту в предложении: Wiederholung im Kontakt, Wiederholung als Klammer und absatzmassige Wiederholung des Anfangs und des Endes. Нарушение тождества повторяемого слова может проявляться в изменении звукового состава слова, либо в изменении его значения. В первом случае Г. Лаусберг различает annominatio (контактный повтор однокоренных слов) и polyptoton (повтор слова в разных падежных формах при сохранении его значения), во втором — traductio (повтор одинакового слова в различных значениях) — distinctio (повтор одного и того же слова в обычном значении и с оттенком эмфазы) — reflexio — это то же, что distinctio, но имеющее место в диалоге. Классификация Г. Лаусберга отличается чёткостью, ясностью, логичностью построения. Но она охватывает не все виды повторов, а лишь один из всего их многообразия — лексический (повтор слов или словосочетаний). Кроме того, в работе почти ничего не говорится о его стилистической функции.

Проблеме повтора как общеязыкового явления в финно-угорских языках посвящена статья К. Е. Майтинской «Структурные типы удвоений (повторений) в финно-угорских языках» (1964). Автор подчёркивает, что удвоение в языке может выступать в весьма разнообразных формах (известны способы удвоения целых слов, отдельных слогов и звуков) и приводит модели удвоения слов и компонентов слов. Приводя примеры из венгерского, эрзянского, удмуртского, марийского и других финно-угорских языков, К. Е. Майтинская утверждает, что «общие схемы большинства моделей, вероятно, уже существовали в языке-основе, детальные закономерности по использованию звуковых соотношений, суффиксации и т. д. вырабатывались и получали более или менее постоянное формальное выражение лишь в отдельных языках или группах близкородственных языков» (Майтинская 1964, 134).

Венгерским лингвистом Давидом Фокошем была затронута проблема функционирования в финно-угорских языках так называемых этимологических фигур, представляющих собой повтор тождественных основ слов. Результаты его исследований нашли отражение в статье «Die etymologischen Figuren der finnish-ugrischen Sprachen» (1932). Д. Фокош классифицирует этимологические фигуры и утверждает, что в финно-угорских языках они являются одним из наиболее распространённых стилистических средств усиления высказывания, и в некоторых отдельных случаях можно определить влияние индо-германских языков на развитие этого явления в языках финно-угорской группы.

Что касается мордовских языков, то можно сказать, что проблема повторов является здесь малоисследованной как в теоретическом, так и в эмпирическом аспектах. Посредством анализа научных трудов, лингвистических исследований эрзянского и мокшанского языков были выявлены лишь отдельные работы, в которых либо встречается лишь упоминание о повторе (удвоении) как о словообразующем средстве, либо разрабатываются некоторые частные разновидности повтора.

В 60-х годах в мордовской лингвистике появляются первые исследования, посвященные проблеме звукоизобразительных слов, в которых упоминается понятие «повтор». В статье «Изобразительные слова в мордовских языках» (1962) Р. А. Заводова отмечает, что одним из способов образования слов такого типа является удвоение основы, благодаря чему усиливается значение изобразительного слова. Автором приводится ряд примеров, в которых прослеживается ещё одна функция удвоенных изобразительных слов — многократность и удлинённость звукового восприятия.

М.Д.Имайкина в своей кандидатской диссертации приводит структурную классификацию наречийно-изобразительных слов в мордовских языках. В этой классификации особое место занимают удвоенные наречийно-изобразительные слова (Имайкина 1968).

Основным недостатком вышеупомянутых работ, на наш взгляд, является только грамматическая направленность исследований, стилистическая же функция повторов (удвоенных изобразительных слов) практически не затрагивается.

Роль повтора как одной из наиболее распространённых ритмико-синтаксических фигур в мордовской народной песне отмечает в своём труде А. П. Феоктистов (1976). Исследователь подчёркивает, что удвоения имеют распространение во всех финно-угорских языках. «Особенно часто встречаются так называемые повторы простейшего типа. Употребление таких повторов оказывается важным стилистическим средством повышения эмоциональной выразительности лирического монолога и усиления ритма песни» (Феоктистов 1976, 109). В другой работе А. П. Феоктистов (1996), вслед за Д. Фокошем, рассматривает повтор тождественных основ слов — этимологических фигур. Он приводит их подробную классификацию, подкреплённую множеством примеров из художественных произведений эрзянских и мокшанских авторов. Исследователь проводит параллели с другими финно-угорскими языками и отмечает общую стилистическую функцию употребления повтора — выражение эмфазы.

В 1990 году выходит труд М. И. Малькиной «Мордовское стихосложение», посвященный изучению метрико-фонических особенностей мордовского народно-песенного, народно-речевого и литературного стихов в их обусловленности от закономерностей языка, поэтических традиций и способов исполнения, а также установлению причин, вызвавших различия в ритмической и звуковой структурах фольклорных и литературных стихов. Автор подчёркивает, что одной из наиболее распространённых ритмико-синтаксических фигур в мордовской народной песне являются повторы и довольно подробно описывает звуковые повторы, в частности, рифму, аллитерацию, ассонанс, а также лексические анафоры, эпифоры и подхваты (Малькина 1990).

Л.П.Водясова рассматривает лексический повтор с точки зрения средств межфразовой связи, относя его к эксплицитному типу смыслового повторения, одному из наиболее общих, распространённых способов связи самостоятельных предложений. В работе приводятся наиболее характерные структурные виды цепной (последовательной) связи посредством лексического повтора и даётся стилистический анализ использования этих видов в художественных произведениях мордовских авторов (Водясова 2000).

Что касается современных лигвистических исследований о повторе в других языках, то следует отметить, что проблема удвоения как языкового приёма, как способа создания новых лексических единиц и словоформ достаточно активно исследуется на материале языков азиатского юго-восточного региона (Абдуллаева 1999; Алиева 1980; Лонг Сеам 1980; Морев 1980; Рахимбекова 1999; Ревзин 1980 и др.).

Таким образом, анализ лингвистической литературы о повторе в разных языках показал, что указанный объект рассматривается в различных аспектах и языковых разновидностях.

Многообразие подходов и различие аспектов рассмотрения повтора отражаются в разногласии мнений относительно его природы и статуса.

Исследователями реализуются два основных подхода к данному явлению: психологический, сущность которого раскрыли Ш. Балли и А. Н. Веселовский, и лингвистический.

Ш. Балли подчёркивал, что повторение носит всеобщий характер, «ибо определяется самой природой человеческого мышления и потребностями общения между людьми» (Балли 1955, 124). Исследователь выявляет причины возникновения повторений: во-первых, в живой речи мысль выражается постепенно, а повторения вызываются потребностью донести её до слушателяво-вторых, причиной повторений становятся эмоции, чувства. Данные факты характерны и для письменного языка, поскольку «. индивидуально-стилевые приёмы представляют собой не что иное, как упорядоченные и организованные тенденции живой речи» (Балли 1955, 124−125).

А.Н.Веселовский отмечал, что суть повтора лежит в «парности представлений, связанных по частям, по категориям действия предметов и качеств» (Веселовский 1913, 154).

С лингвистической точки зрения, повтор представляет собой явление, свойственное системе языка и тексту, в рамках которого выявляются его структурные особенности, функционирование и своеобразие употребления. Традиционно исследователи рассматривают его, с одной стороны, как словообразующее и формообразующее средство, с другой стороны, как фигуру речи. Именно таким образом повтор трактуется в «Словаре лингвистических терминов» О. С. Ахмановой: «Повтор — 1. (удвоение, редупликация, повторение). Полное или частичное повторение корня, основы или целого слова без изменения их звукового состава (или с частичным изменением) как способ образования слов, синтетических и описательных форм и фразеологических единств- 2. (реприза). Фигура речи, состоящая в повторении звуков, слов и выражений в известной последовательности» (Ахманова 1966, 273). Таким образом, в языковедческой литературе термин «повтор» встречается в двух основных значениях, первое из которых определяет данное языковое явление как один из способов словообразования. При этом также используются термины «удвоение», «редупликация», «повторение».

В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» даётся следующее определение редупликации: «Редупликация — фономорфологическое явление, состоящее в удвоении начального слога (частичная редупликация) или целого корня (полная редупликация). Предельный случай редупликации — повтор, т. е. удвоение всего слова (ср.: рус. „еле-еле“, „белый-белый“)» (ЛЭС 1990, 408).

В статьях большинства энциклопедических и толковых словарей даётся следующее значение интересующего нас явления: «Повтор — приём в художественной речи, заключающийся в повторении одинаковых звуков, частей слов или синтаксических конструкций в определённой последовательности. Звуковые повторы. Лексические повторы» (СРЯ 1987, 163) — «Повтор — одно из средств выразительности, присущее главным образом поэтической речи, регулярное воспроизведение идентичных языковых элементов» (КЛЭ 1968, 821).

В лингвистических работах определения повтора варьируются в зависимости от цели исследования.

Так, Р. А. Лепина даёт толкование повтора, отмечая его зависимость от того, что понимать под речью: речь как процесс или речь как текст, результат процесса. «Понимая речь как процесс, можно в качестве рабочего определения считать повтором вторичное или неоднократное воспроизведение в определённом отрезке речи лексической единицы (слова или словосочетания) в одной и той же или в разных грамматических формах. Понимая под речью текст, результат речевого процесса, повтором считается наличие одной и той же лексической единицы в разных частях одного предложения или в двух контактно (или дистантно) расположенных предложениях (Лепина 1977, 5).

В.Г.Гак определяет повтор, исходя из теории повторной номинации и классификации её типов: «Повторная номинация — наименование уже ранее обозначенного в данном контексте денотата: лица, предмета, действия, качества (Гак 1998, 526). По его мнению, повторные номинации различаются: 1) с парадигматической точки зрения — идентичные (денотат во втором случае получает то же обозначение, что и в первом) и вариативные (новое наименование в смысловом отношении отличается от предыдущего) — 2) с синтагматической точки зрения — дистантные (обнаруживаются в новых актах обозначения, могут быть разделены целыми предложениями или абзацами) и сопряжённые (следуют непосредственно друг за другом) (Гак 1998, 534).

С точки зрения С. И. Сёминой, повтор — «это минимум двухкратное употребление одной и той же языковой единицы, принадлежащей к определённому ярусу языковой системы, в условиях достаточно тесного словесного ряда — коммуникативной единицы (высказывания или текста)» (Сёмина 1999,22).

И.Р.Гальперин понимает под термином «повтор» стилистический приём, являющийся «типизированным обобщением имеющегося в языке средства выражения возбуждённого состояния» (Гальперин 1958, 258).

Э.Г.Ризель называет повтор «синтактико-стилистическим средством», служащим для связи между словами, группами слов, предложениями и абзацами (Ризель 1975, 308).

Н.Т.Головкина определяет повтор как «неоднократное появление в определённом отрезке речи языковой единицы на соответствующем лингвистическом уровне» (Головкина 1964, 19).

Наиболее приемлемым нам представляется определение повтора, данное С. И. Сёминой, так как оно отражает все формы и проявления этого языково-стилистического средства. Исходя из этого определения, повтор представляет собой общеязыковое явление, имеющее место на всех уровнях языка.

Важно отметить также, что языковой повтор может выполнять самые разнообразные функции в высказывании, о чём свидетельствуют многочисленные научные исследования.

А.А.Потебня одним из первых рассматривал функциональные возможности повтора слов: «Усугубление в речи одного и того же слова даёт новое значение — объективное и субъективное. Первое — когда при сравнении итога с отдельным слагаемым заметна разница в признаках обозначаемоговторое — когда итог указывает на изменение состояния самого говорящего, именно когда повторение слова и оборота вызвано чувством, замедляющим течение мысли, например, гневом, который располагает к тождесловию» (Потебня 1968,433).

Известно, что в настоящее время в центре внимания многих лингвистов находится текст как структурно-смысловое единство, определённым образом упорядоченное, подчинённое единому коммуникативному заданию и имеющее прагматическую установку. Объектом исследования служат отдельные составляющие текста, их взаимодействие, роль и функционирование в составе целого. Развитие лингвистики текста выдвинуло на первый план изучение текстообразующей роли повтора (Водясова 2000; Сильман 1967; Солганик 1973), причём повтор рассматривается как средство, обеспечивающее семантическую связность текста любого функционального стиля.

Относя повтор к аффективным средствам языка, Ж. Вандриес указывал на то, что «этот приём, будучи применён к языку логическому, превратился в простое грамматическое орудие» (Вандриес 1937,147).

Грамматисты рассматривают повтор как: 1) способ образования новых грамматических значений (Киселёв 1954; Реформатский 1955), например, образования превосходной степени или для указания на неопределённо-большое количество предметов, явлений и т. п.- 2) повтор используется и как способ словообразования (Виноградов 1947; Галкина-Федорук 1954), чаще всего, неизменяемых слов — междометий, частиц.

По отношению к синтаксису, повторы квалифицируются как одно из средств выражения разных значений субъективной модальности, например, значения сомнения или согласия, несогласия и т. п.

Сущность повтора как стилистического средства заключается в его особом усиленном воздействии на читателя (слушателя). Эту её особенность подчёркивали ещё античные стилисты. Они видели в повторе действенное средство усиления выразительности речи. Для определения стилистической роли повтора необходимо проанализировать выражаемое им содержание, эмоциональную окрашенность, результативность его восприятия. Эта необходимость обусловлена триединством функций стилистического использования того или иного языкового средства: коммуникативной, заключающейся в процессе сообщения какой-либо информации, экспрессивной, заключающейся в выражении своего отношения к сообщению, коннотативной, предполагающей ориентацию на адресата. Под экспрессивностью понимается «во-первых, объективно существующее свойство языковых средств увеличивать прагматический потенциал высказывания, придавая ему соответствующую замыслу автора психологическую направленность, и во-вторых, созданную функционированием определённой совокупности экспрессивных средств языка специфическую атмосферу высказывания интенсивно воздействовать на восприятие получателя речи (читателя), вызывая у него ту или иную эмоциональную реакцию, которая проявляется в эстетическом переживании» (Сковородников 1981,30).

Всё вышесказанное позволяет констатировать тот факт, что повтор есть многофункциональное явление языковой системы, выступающее на разных уровнях как самостоятельное образование. Его системный характер был отмечен уже в первых собственно лингвистических исследованиях этого явления и дальнейшее изучение продолжает вызывать оправданный интерес учёных.

Однако при анализе существующих классификаций обращают на себя внимание пестрота, отсутствие единых принципов выделения. Для иллюстрации вышесказанного достаточно привести цифровые данные: одни исследователи выделяют восемь видов повторов (Морен, Тетеревникова 1960), другие — тридцать один (Дудникова 1975).

При всём многообразии классификаций наиболее устоявшимися являются те, которые базируются на учёте двух принципов: аспектного и структурного.

Согласно аспектному принципу, выделяются следующие виды повторов: фонетические (Ахмедьяров 1982; Сивуха 1984), морфологические (Меншутина 1982; Сильман 1967), лексические (Акимова 1982; Иванчикова 1969), синтаксические (Азнабаева 1964; Астафьева 1963). Некоторые исследователи добавляют к ним и семантические повторы, имея в виду разнообразные способы повторения, уточнения, конкретизации содержания различными лексическими средствами (Лебедева 1982; Шехтман 1981). Выделяемые на определённом языковом уровне типы повторов могут подвергаться дальнейшей дифференциации.

Учёт структурного принципа позволяет разграничивать повторы микроконтекста, т. е. предложения, сложного синтаксического целого и макроконтекста, под которым подразумевается абзац, раздел, глава и т. п. (Головкина 1964, Чебаевская 1978). Очевидно, что повторы в указанных контекстах различаются не объёмом повторяющихся единиц, а выполняемыми функциями. Так, Е. Н. Чебаевская отмечает, что «дистантный повтор, охватывая весь текст или большие участки текста, выполняет текстовую функцию (создание движущегося имплицитного плана, связь с ведущей темой произведения и др.), в то время как лексический повтор микроконтекста есть лишь свидетельство выделенности отдельного изолированного участка текста» (Чебаевская 1978, 109), при этом для повтора макроконтекста предлагается термин «выдвижение».

Текстоструктурный дистрибутивный принцип приводит к разграничению обычных (контактных, сочленённых) и дистантных повторов, многократных (аккумулированных) и двойных (полных) повторов (Кисловская 1975).

С точки зрения морфологии и словообразования, принято различать повторы (удвоения) по форме: простое (полное, частичное, дивергентное) удвоениеосложнённое (удвоение при участии служебных морфемаффиксов, полуаффиксов) — удвоение, не связанное с повторением звуковой оболочки редупликанта (смысловой повтор) (Алиева 1980; Крючкова 2000; Штейнберг 1969).

Попытка объединить существующие подходы к классификации повторов представлена в работе С. И. Сёминой (1999). Повторы классифицируются, как правило, по следующим основаниям: 1) по принадлежности языковых единиц к уровням языковой системы (фонетические, словообразовательные, лексические, грамматические, синтаксические, стилистические) — 2) по полноте представления единицы (полный, частичный) — 3) по расположению повторяющихся единиц в тексте (неупорядоченный, упорядоченный, который, в свою очередь, делится на дистантный (анафора, эпифора, кольцо) и контактный (анадиплозис, геминация), при этом контактные повторы могут быть непосредственными (бессоюзными) и «союзными».

Поскольку в нашем исследовании мы придерживаемся стилистических позиций, то наиболее удачной среди имеющихся в лингвистической литературе, на наш взгляд, является классификация повтора, предложенная Н. Т. Головкиной (1964). Взяв за основу аспектный и структурный принципы, автор выделяет следующие виды повтора: 1) в пределах «малого» контекста (микроконтекста): повтор на фонетическом уровнеповтор на морфологическом уровнеповтор на лексическом уровнеповтор на синтаксическом уровнелексико-синтаксический повторповтор на семантическом уровне- 2) в пределах «большого» контекста (макроконтекста): архитектоническая анафораархитектоническая эпифораархитектонический стыкархитектоническая рамкаархитектонический параллелизмповтор-лейтмотив.

Н.Т.Головкина подчёркивает, что между повторами различных уровней резких непроходимых граней нет: «Повторы высшего уровня включают в себя, как правило, повторы низших уровней. Так, фонетические повторы неизбежно содержаться в повторах морфологического и лексического уровней, морфологические повторы — в повторах лексического уровня, лексические повторы — в повторах синтаксического уровня, лексические и лексико-синтаксические — в повторах семантического уровня» (Головкина 1964, 18). Следовательно, повтор не является только лишь лексическим или синтаксическим, или лексико-синтаксическим средством, а представляет собой общеязыковое явление, имеющее место на всех уровнях языка.

Таким образом, в языке существует целая система повторов, отдельные элементы которой находятся во взаимной связи и зависимости. Несомненным фактом является то, что повторы каждого уровня обладают своей, присущей только им спецификой. Повторы звуков, слов, конструкций — совершенно различные явления, каждое из которых обладает своим качественным своеобразием. Но общим для них является неоднократное появление в том или другом отрезке речи соответствующей языковой единицы.

0.2. ВИДЫ ПОВТОРОВ НА ЗВУКОВОМ (ФОНЕТИЧЕСКОМ) УРОВНЕ.

Звуковая сторона речи, иными словами, её фонетическое оформление, служит целям живого, образного воспроизведения действительности. Это явление в лингвистической литературе получило название «инструментовка». В своей работе по стилистике М. Д. Кузнец и Ю. М. Скребнев дают ей следующее определение: «Инструментовка — это подбор слов, имеющих такую звуковую форму, которая может способствовать сама по себе усилению экспрессивного содержания данного отрезка речи» (Кузнец, Скребнев 1960, 95). Элементами инструментовки выступают все виды звуковых (фонетических) повторов.

Категория повтора на звуковом (фонетическом) уровне присуща и языку, и речи — как устной, так и письменной, но особую роль она играет в художественно обработанной речи, в прозе, драматургии, поэзии. Первостепенное же значение звуковой повтор приобретает в поэтическом тексте, поскольку обеспечивает то движение пространственного возврата (versus), которое становится отличительной особенностью стихотворной речи, характеризующей её структурно и стилистически (Дудникова 1975, 3). Принцип повтора является, таким образом, универсальным законом построения поэзии, основой её стилистики.

Следует отметить, что практически вся исследовательская литература, посвящённая звуковым повторам, рассматривает их функционирование в поэтической речи. Это объясняется, прежде всего, тем, что стихотворная речь отличается от прозаической (и обиходной) особой звуковой организацией, целостной структурой взаимосвязанных и взаимоподчинённых звуковых элементов. К прозе же относится всё то, где эта звуковая организация отсутствует. Но это не говорит о том, что звуковые повторы не встречаются в прозаическом тексте. Соответствия звуков в прозе также способны создавать особую фоническую атмосферу, выделяя и устанавливая дополнительные связи между словами, но всё же не в такой полной мере, как в поэтическом тексте.

Л.П.Якубинский о структурно-семантических характеристиках поэтической и непоэтической речи в плане взаимодействия звуковой организации со смыслом писал: «В практическом языке внимание говорящего не сосредотачивается на звуках, звуки не всплывают в светлое поле сознания и не имеют самостоятельной ценности, служа лишь средством общения. В языке стихотворном дело обстоит иначеможно утверждать, что звуки речи в стихотворном языке всплывают в светлое поле сознания и что внимание сосредоточено на них» (Якубинский 1986, 37−38).

При рассмотрении звукового (фонетического) повтора одним из важнейших вопросов становится проблема определения его видов. Авторы абсолютного большинства исследований утверждают, что этот тип повтора представляет собой соответствия звуков, служащих для создания эвфонии (преимущественно в поэтической речи). Однако, мнения учёных расходятся в квалификации этих звуковых соответствий и в установлении номенклатуры их разновидностей.

Впервые к вопросу об организации стиха, об особом подборе гласных и согласных, вступающих во взаимодействие со смыслом слова и создающих вместе со словом тот или иной поэтический образ, обращался ещё в XVIII веке М. В. Ломоносов (1850). Однако более подробно звуковые повторы стали исследоваться позднее. Так, в 1919 г. в сборнике «Поэтика» выходит статья О. Брика «Звуковые повторы», где автор даёт подробную классификацию повторов, которая и по сей день широко используется исследователями.

В своей работе автор выделяет следующие виды звуковых повторов: 1) по количеству повторяемых звуков (двухзвучные, трёхзвучные и т. д.) — 2) по количеству повторов одних и тех же звуков (простые и многократные) — 3) по порядку следования звуков в повторяемых группах- 4) по положению повторяемых звуков в ритмических единицах-стихах (смежные повторы, кольцо, стык, скреп, концовка) (Брик 1919, 62).

О.Брик предложил также способ буквенного обозначения повторов, например, АВ — простой двухзвучный повторABC —простой трёхзвучный повторВА — обратный двухзвучный повтор и т. д. Но к звуковым повторам О. Брик относит только повтор согласных. Исследователь упоминает в своёй работе и о таких категориях, как рифма, аллитерация, ассонанс, считая их обычными эвфоническими средствами, иначе говоря, средствами благозвучия.

Подробнее проблему звуковых повторов рассматривает Л. П. Якубинский (1919). Исследователь указывает в своей работе на функционирование звуковых повторов в стихотворном тексте. В качестве звуковых соответствий он выделяет аллитерацию (повтор начальных согласных), ассонанс (повтор начальных гласных) и рифму (повтор конечных слогов слов). Л. П. Якубинский также отмечает, что их возникновение в стихотворном тексте, в основном, зависит от замысла автора, ставящего перед собой цель — привлечь внимание читателя.

Б.П.Гончаров создаёт свою классификацию звуковых повторов, среди которых он выделяет: 1) многократное повторение какого-либо слова- 2) звукопись (этот условный термин используется для обозначения понятия, родственного по отношению к аллитерации (повтор согласного звука) и ассонансу (повтор гласного звука) и однозначного инструментовке) — 3) созвучие внутри строки (так называемая «внутренняя рифма») — 4) рифма. Предметом изучения Б. П. Гончарова были и функции звукового повтора. Среди наиболее важных его видов исследователь выделяет рифму, подчёркивая её организующую и ритмическую роль в поэтическом тексте (Гончаров 1973).

Ю.Н.Тынянов (1965) также затрагивает проблему звуковых повторов, классифицируя их в зависимости от повторяющихся звуков. Он выделяет такие звуковые (фонетические) повторы, как аллитерация, ассонанс. Наряду с ними, Ю. Н. Тынянов рассматривает звуковую метафору (по другой терминологии, «звуковой символизм» или «вторичное звукоподражание"1) -способность фонем выражать определённые идеи и понятия. Исследователь в своём труде отмечает и роль рассматриваемых им звуковых повторов, подчёркивая их соотношение со со значением слов. Данное соотношение способно деформировать семантическую структуру слова: основной признак значения как бы «затемняется», уходит на задний план, а второстепенные признаки, которые исследователь называет «колеблющиеся признаки значения», выдвигаются благодаря звуковому повтору на передний план. Ю. Н. Тынянов приходит к выводу, что «роль звуковых повторов, вызывающих колеблющиеся признаки значения (путём перераспределения вещественной и формальной частей слова) и превращающих речь в слитное, соотносительное целое, заставляет смотреть на них как на своеобразную ритмическую метафору» (Тынянов 1965, 285).

Довольно подробно звуковые (фонетические) повторы были рассмотрены Н. Т. Головкиной (1964). Отмечая качество и сочетаемость повторяющихся звуков, исследователь выделяет повторы согласных (аллитерация), повторы гласных (ассонанс), повторы, сочетаний согласных и гласных звуков (звукоподражание и рифма). Автор приводит примеры функционирования звуковых (фонетических) повторов не только в поэзии, но и в прозе, подчёркивая их немаловажную роль в эмоциональном, экспрессивном оформлении текстов.

Что касается изучения этого вопроса в финно-угорских языках, то можно сказать, что здесь — проблема, звукового (фонетического) повтора, его классификации практически не была предметом исследования. Все.

1 Журавлев 1974; Левицкий 1973; Суслова 2001; Ульман 1970. проанализированные нами работы посвящены, в основном, изучению повтора согласных звуков.

Так, например, М. Садениеми (1951) достаточно подробно рассматривает явление аллитерации на материале карело-финского народного эпоса «Калевала». Исследователь приводит не только классификацию финских аллитераций, но и анализирует количественный состав консонантных созвучий различных типов в «Калевале».

В.В.Сенкевич-Гудкова, исследуя поэтическую структуру саамской лирической песни-йойки выделяет несколько разновидностей словесных повторов, а также повтор согласных звуков — аллитерацию, которую относит к одной из высоких ступеней в развитии повтора (Сенкевич-Гудкова 1972).

Аллитерация как один из важнейших компонентов финской, водской, карельской и эстонской народной поэзии упоминается в работе Э. Лаугастэ (Laugaste 1975).

Применение приёма аллитерации в древнеэстонских поэтических произведениях анализирует Й.Пеегель. Автор указывает на наличие аллитерирующих слов и в мордовских песнях (Peegel 1970).

Анализ лингвистической литературы по мордовским языкам показал, что звуковым повторам не посвящено ни одной специальной работы. В некоторых исследованиях лишь затрагивается вопрос по данной проблеме. Так, например, М. Д. Имайкина при исследовании звукоизобразительных слов обращает внимание на повтор звуков в составе их компонентов (1968). В литературоведческом труде «Мордовское стихосложение» (1990) М. И. Малькина рассматривает вопрос о звуковой структуре мордовского стиха, исследует рифму и отмечает в качестве её отдельных фрагментов аллитерацию и ассонанс.

В немецкой лингвистической литературе встречается множество работ, посвященных звуковым повторам. Так, Р. Готтшалль (1893), исследуя поэтическую речь, выделяет две группы повторов — повторы слов и повторы звуков. В качестве разновидностей повтора звуков исследователь определяет аллитерацию, ассонанс и рифму (Gottschall 1893).

По мнению Х. Зайдлера, звуковые повторы подразделяются на аллитерацию, ассонанс, рифму и звукоподражание. Автор подчёркивает их значительную роль в поэтических произведениях (Seidler 1953).

Эти же виды звукового (фонетического) повтора в качестве существенных средств выразительности художественных текстов упоминаются и в работах других немецких авторов (Ackermann 1877- Arndt 1990; Heusler 1925; Kabell 1960; Kayser 1961; Schmeckebier 1886- Zingerle 1864 и др.).

В работах по стилистике немецкого языка (Engel 1931; Faulseit, Kiihn 1961; Fleischer 1980; Riesel 1954; Seidler 1953 и др.) к средствам, рассчитанным на слуховое восприятие речи и на создание слуховых образов (Klangmittel), кроме рифмы, аллитерации и ассонанса, авторы относят звукоподражания, или ономатопоэтические повторы, представляющие собой изображение какого-либо внеязыкового звучания с помощью схожих с ним звуков.

Таким образом, изучив различные точки зрения относительно видов повтора на звуковом (фонетическом) уровне, сделав необходимые наблюдения над текстами художественных произведений эрзянских и немецких авторов, мы считаем, что в сопоставляемых языках в зависимости от повторяющихся звуков различаются: 1) аллитерация (повторение согласного звука) — 2) ассонанс (повторение гласного звука) — 3) звукоподражание (повторение согласного и гласного звуков) — 4) рифма (повторение звукосочетаний).

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ.

Рифма является самым значительным из повторов звукового (фонетического) уровня. Она основана на тождественности звучания звуков конечного слога (слогов), начиная с последнего ударного гласного, в словах, расположенных в непосредственной близости друг от друга.

Как в эрзянской, так и в немецкой поэзии имеют место следующие виды рифмы: 1) точная рифма, которая включает графико-акустическую (основывается на визуальном и акустическом совпадении рифмующихся слов) и акустическую (основывается на подобии звучания при отклонении рифмующихся слов в написании) рифмы- 2) неточная рифма, включающая несколько разновидностей, представляющих собой: несовпадения в области согласных при одинаковых ударных гласныхнесовпадения ударных гласных при одинаковых согласных (в эту группу входит и так называемая приблизительная рифма) — несоответствия в числе слогов рифмынесоответствия в расположении ударений. Наиболее распространёнными в эрзянских поэтических произведениях, в отличие от немецких, являются графико-акустическая рифма и чередование. В немецких поэтических произведениях, чаще всего, имеет место точная рифма (включающая графико-акустическую и акустическую рифмы), и приблизительная рифма, включающая несоответствия в области гласных: выпадение, отсечение, чередование, а также неравноударная и неравносложная рифмы. В эрзянской поэзии нет неравноударных рифм, что связано с отсутствием фиксированного ударения.

Стилистическая функция рифмы в эрзянских и немецких поэтических произведениях заключается в логическом выделении, акцентировании определённых слов благодаря их особому расположению в строке и строфе. Объединяя одинаковым созвучием два разных слова, которые вне данного текста не имели бы между собой ничего общего, рифма делает их центром внимания и сопоставляет их в смысловом отношении друг с другом.