Речевые стереотипы как связующие элементы диалогического дискурса во французском языке

Поэтика, литературная семиотика, лингвистика текста, анализ дискурса, стилистика, грамматика текста — так много различных дисциплин, связанных с текстом, существует на сегодняшний день в языкознании, дисциплин, которые возникли не очень давно, но уже успели приковать к себе внимание лингвистов во всем мире. Пожалуй, можно с уверенностью утверждать, что большая часть проводящихся сейчас исследований и публикуемых работ как в России, так и на Западе, разрабатывает и пытается найти ответы на вопросы, поставленные одной из перечисленных областей языкознания. И если каждая из этих отраслей специфична и формулирует свои проблемы и цели, то стремятся они к одному — сделать понятным и прозрачным текст, понять закономерности его построения и развития, выявить его признаки и объяснить его задачи. Вне зависимости от того, что данные отрасли используют разные методы, и точки зрения на одну проблему бывают у разных направлений порой противоположными, все эти отрасли надо рассматривать как дополняющие друг друга, ибо только объединяя различные полученные результаты и подходы, мы сможем получить целостную картину того многогранного, сложного и до сих пор необъясненного явления, называемого текстом.

Данное исследование посвящено малоизученному вопросу в области теории текста, более конкретно, оно проведено в рамках анализа дискурса, так как изучаемое явление принадлежит, по современной терминологии, не столько плану текста, сколько более универсальному плану, включающему как собственно лингвистические, так и экстралингвистические компоненты, т. е. плану дискурса.

В центре исследования находится проблема выявления и изучения речевых стереотипов — единиц дискурса, существование которых признается всеми учеными, однако на материале французского языка не существует точного определения и критериев их выделения в отдельный класс выражений. Таким образом, объектом исследования являются речевые стереотипы (РС), которые, несмотря на различие формулировок, обозначают примерно одно и то же явление языка — некий класс слов, который служит для установления отношений между двумя (или более) составляющими дискурса. В настоящей работе класс таких слов мы будем называть «речевые стереотипы», но под этим термином мы подразумеваем класс лексем, служащих связующим звеном в дискурсе. К стереотипам мы относим не только единичные слова и словосочетания, но и глагольные конструкции, составляющие порой целые предложения. Иными словами, в фокусе нашего исследования находятся все те конструкции, которые так или иначе служат для связывания частей одного дискурса или частей нескольких дискурсов, удаленных по времени. Точному определению понятия РС будет посвящен четвертый параграф первой главы.

Нами был выбран термин «стереотип», т.к. именно он наиболее часто встречается в отечественной лингвистике для описания разрозненных единиц, однако в силу того, что слова, являющиеся связующими звеньями дискурса ' и, как следствие, часто повторяющиеся, привлекали исследователей, в научной литературе можно найти другие термины, типа, «клише», «понсиф» и «общее место». Данные понятия имеют много общего, однако не являются синонимами. Для того, чтобы лучше разобраться в терминологических переплетениях, обратимся к истории становления понятий «стереотип», «клише», «понсиф» и «общее место» в зарубежной лингвистике. В настоящее время данные термины применяются как в литературоведческих, так и в лингвистических исследованиях, поэтому мы считаем целесообразным привести здесь краткую историю вопроса.

Первыми на существование клишированных выражений обратили внимание французские литераторы: Жибер в 1730 году, Кревье в 1765 году, Реми де Гурмонт в 1899 году [Апк^у 1997:11] Последний, в частности, писал об «имитации», к которой прибегают многие авторы, пользующиеся удачными выражениями из книг и переписывающими их, т. е. некогда новые образы становятся клишированными. Виктор Гюго провозгласил отказ от поэтических условностей, от пустых поэтических формул и от клише благородного стиля. В XVIII—XIX вв.еках речь шла исключительно о литературных клише, распространение которых объясняется тем, что образование поощряло изучение моделей речи и поддерживало иерархию стилей, а стиль речи предопределяет выбор возможных оборотов и их повтор. Именно в XIX веке поэты и прозаики осознали, насколько клишированной стала литературная речь и термины «общее место» и «заимствованная идея» приобрели отрицательное значение. В то же время термины, заимствованные из графики и печатного дела, такие, как: клише, понсиф, а в XX веке — стереотип, приобрели переносное значение. Термин клише в современном значении впервые был употреблен в 1860 г. в романе братьев Гонкур «Шарль Демайи» («Charles Demailly»). Термин «клише» распространяется только в последней трети XIX века, но сознание «изношенности» слов пронизывает весь век, от Стендаля до Флобера, все писатели противопоставляют единичное, особенное высказывание тривиальному и банальному. С 1870 г. распространяется мода на сборники народных выражений, поговорок и словарей арго, на антологии клише, самой известной из которых является «Словарь заимствованных идей» («Le Dictionnaire des Idees Recues») Флобера. В конце века термин «клише» начинают употреблять критики. Р. де Гурмон различает «клише» и «общее место»: «клише» представляет материальную фразу, а «общее место» -банальность идеи. По мнению Р. Де Гурмона, клише происходят от «плохой» литературы, из фельетонов, от имитаторов великих писателей и из языка прессы и политиков.

До появления термина «клише» существовали другие выражения для обозначения банальности слов. Среди них термин «понсиф», происхождение которого метафорично. В XVI веке он обозначает бумагу, на которой вырезан или выколот рисунок так, чтобы его можно было воспроизвести, приложив к полотну или другому листу бумаги и посыпав цветной пудрой. В XIX веке понсиф — это просто рисунок, выполненный обычным способом. С 1830 годов слово употребляется как прилагательное, с 1850-х как существительное и, по данным Ларусса издания XIX века, обозначает' «банальную, неоригинальную работу». Понсиф (прилагательное или существительное) обозначает в литературе тему, личность или определенный стиль: Ларусс определяет как «понсиф» композицию и стиль трагедий XVIII и начала XIX веков. Но понсиф, и в этом состоит его особенность, охватывает и сферы искусства: драму, музыку и живопись. Бодлер пишет: «Когда певец кладет себе руку на сердце, это обычно означает: Я вечно буду ее любить! Когда он сжимает кулаки, смотря на суфлера или на пол, это означает: Предатель умрет! Это понсиф». [Апк^у 1991: 67] Бодлер также писал, что создать понсиф может только гений. В XX веке термин «понсиф» употребляется реже. Термин «общее место» по контрасту с терминами «клише» и «понсиф» имеет очень древние истоки, изначально он не был отрицательным. Данное выражение восходит к Древней Греции, к диалектике и риторике Аристотеля, в которой оно обозначало общую форму рассуждения. Но, начиная с Цицерона, теория общих мест сужается до обозначения типичных аргументов и готовых рассуждений. В XVIII веке отрицательное значение термина становится доминирующим. В XX веке ситуация меняется. Общие места начинают представлять ценность для социологов, интересующихся мнением большинства, и для лингвистов, занимающихся формами аргументации.

Если мы попытаемся разграничить термины «клише», «понсиф» и «общее место», то их можно охарактеризовать следующим образом. Понсиф ограничен литературными или поэтическими употреблениями, клише обозначает часто употребляемую стилистическую или риторическую фигуру, а общее место относится к мнению, разделяемому и высказываемому большинством. Таким образом, тема пробуждения природы весной — понсиф, выражение «весна жизни» — клише, а высказывание о том, что весна — это пора любви — общее место.

Термин «стереотип», также, как и термин «клише» восходит к типографской терминологии. Словарь JIapycc 1875 года определяет «стереотипное произведение» как отпечаток, сделанный при помощи жестко закрепленных досок, служащих для постоянного воспроизведения. В XIX веке стереотипия означает искусство стереотипирования или мастерскую по изготовлению стереотипов, но слово также употребляется в переносном смысле Ф. Давэном во «Введении в изучение нравов XIX века Бальзака» [Amossy 1991: 43] по поводу писателей, которые, ненавидя холодную стереотипию предыдущих литературных школ, используют только некоторые особенности формы и детали личности. Переносным смыслом обладает, прежде всего, причастие прошедшего времени глагола «делать стереотипным» (stereotyper). Термин «стереотип» в смысле схемы или формулы возникает только в XX веке и с 1920;х годов находится в центре изучения социальных наук. Речь идет о готовых представлениях, существующих культурных схемах, с помощью которых человек «фильтрует» окружающую действительность. Термин стал использоваться в других науках, в частности, в лингвистике, где стереотип считается упрощенным представлением, объединенным со словом.

Стереотип явился объектом семантической теории, созданной американским философом Хилари Патнем [Putnam 1970], на которую часто ссылаются в работах по лингвистике. Стереотип — это условная идея, соединенная со словом в определенной культуре: например, для тигра это полосы, для лимона — кислый вкус и толстая кожа желтого цвета и т. д. Стереотип, в рамках этой теории, является частью значения, которое отвечает распространенному в обществе мнению о предмете. Данная теория противостоит модели, проиллюстрированной в лингвистике компонентным анализом, который определяет смысл слова через необходимые и достаточные условия.

Современные социология и психология, также как социолингвистика и психолингвистика, уделяют большое внимание изучению стереотипии как важного феномена человеческого сознания и неотъемлемой части культуры. Этому вопросу посвятили свои исследования Рут Амосси, Жак Бре, Даниэль Дюбуа, Эмиль Дюркхайм, Дениз Жодле, Пьер Мерль, Серж Московичи, Кристиан Плантен, Филипп Реш-Ригон и многие другие.

По мнению Рут Амосси, стереотип — это готовая к употреблению мысль. («Le stereotype est le pret-a-porter de l’esprit»). Это существующий в нашем сознании образ банкира или ковбоя, магребинца или крайне-правого. Наше сознание заполнено подобными представлениями, извлекаемыми по мере надобности. Рут Амосси особенно интересуют проявления стереотипов в литературе, кино, рекламе, театре и т. д, посредством которых стереотипы внедряются в массовое сознание, однако это двусторонние, взаимные отношения, в процессе которых средства массовой информации и искусство воспринимают стереотипы, имеющиеся в сознании человека. Стереотипэто не вечный концепт, но производное определенной эпохи. Стереотип не существует вне контекста, он появляется в момент узнавания модели, существующей в коллективном сознании. Он возникает, когда, выбирая характерные черты группы или ситуации, мы узнаем знакомую схему. Приведем пример: группе американских детей показали фотографию красивой виллы. Когда картинку убрали, им был задан вопрос, что на фото делала негритянка. Все дети ответили, что она убирала дом, хотя никакой негритянки на фото не было. [Amossy 1991: 22] Надо, скорее, говорить о стереотипии вообще, чем об отдельном стереотипе.

Необходимо отметить различие в трактовке проблемы стереотипии в российской и франкофонной лингвистике. Западные коллеги рассматривают стереотипию, в подавляющем большинстве случаев, с социальной и психологической точек зрения, они заинтресованы в определении роли и видов стереотипии в социуме, поэтому основным материалом исследования является литература, кино и реклама — одновременно основные выразители и поставщики стереотипов. Отечественные же ученые выделяют, в первую очередь, лингвистическую, грамматическую составляющую стереотипов. Вследствие этого имеет место расхождение в терминологии: то, что российские ученые называют стереотипами в лингвистике, западные относят к «locutions figees» и к фразеологизмам. В нашей работе мы придерживаемся отечественной терминологии, поэтому основным термином является термин «стереотип», однако, чтобы избежать возможной путаницы с его западной трактовкой, мы сочли уместным добавить слово «речевой», дабы дать термину максимально точное значение.

В нашем исследовании речь пойдет только о речевых стереотипах (PC), мы не затрагиваем стереотип как феномен сознания и, как следствие, культуры нашей эпохи, нас интересуют дискурсивные проявления PC, т. е. их употребление в речи: морфология речевых стереотипов, место в предложении, условия употребления. Разумеется, избежать семантической трактовки речевых стереотипов невозможно, ибо их употребление в речи являются прямым следствием существования стереотипов в сознании, но в фокусе данного исследования будут находиться речевые проявления стереотипии.

Вместе с тем, вне поля зрения исследователей остается ряд вопросов, также имеющих важное значение для понимания особенностей функционирования PC во французской диалогической речи, которые нуждаются в специальном исследовании. Необходимо, с нашей точки зрения, выяснить следующее:

1. Поддаются ли выделению и систематизации семантические группы PC.

2. Какова смысловая структура PC.

3. Зависит ли употребление PC от функции речи иили ее жанра.

4. Каковы место и роль PC в структуре дискурса и в его актуальном членении.

Поиск ответа на эти и смежные с ними вопросы составили задачи работы, которая была начата нами с отбора РС как материала исследования.

Цель диссертации состояла в том, чтобы на основе поставленных задач и изучения многочисленных и разнообразных примеров реализации РС во французском диалогическом дискурсе выяснить зависимость выбора того или иного РС, как в стимулирующей, так и в реагирующей реплике, от намерения говорящего и коммуникативной структуры самого диалогического дискурса.

Целям и задачам соответствует структура работы, которая состоит из Введения, трех глав, Заключения и Приложения.

Во Введении дается обоснование актуальности темы диссертации, ее научной новизны, теоретической значимости. В нем излагаются теоретические основы исследования, определяется объект исследования, формулируются задачи и цель работы, перечисляются методы исследования и положения, выносимые на защиту, дается краткий обзор становления понятия «стереотип».

В первой главе «Определение класса речевых стереотипов и его ' признаки в целом» освещаются общетеоретические вопросы современной лингвистики текста и дискурса. Приводятся разные мнения по данной проблематике и формулируется рабочее мнение, на основе которого осуществляются дальнейшие исследования.

Во второй главе, вследствие анализа употребления РС, проведенного в первой главе, и разделения класса РС на группы, в соответствии с употреблением РС в той или иной функции речи, выявляется общий состав класса информативных РС, предлагается система подгрупп информативных РС и предпринимается попытка объяснения смысловой структуры РС. Также информативные РС рассматриваются во взаимодействии с теорией речевых жанров и с теорией актуального членения.

В третьей главе произведен подробный анализ группы РС, употребляющейся в диалоге преимущественно для налаживания и регулирования межличностных контактов, т. е. в фатической функции. Мы сочли нужным дать подробную характеристику каждому из членов данной группы, выделить среди них предикативные и непредикативные. Кроме того, РС, составляющие эту группу, были также проанализированы во взаимодействии с теорией актуального членения.

В последнем параграфе каждой главы излагаются основные теоретические положения и сделанные выводы.

В Заключении подводится общий итог и намечаются перспективы дальнейшей работы.

В качестве основного материала исследования для настоящей работы мы использовали литературные источники, отражающие тенденции живого разговорного языка, часто детективные романы, так как именно в них наиболее наглядно проявляется разнообразие и спонтанность живой диалогической речи. Нами было прочитано 48 романов, отличающихся обилием диалогов и характеризующихся нейтральным разговорным стилем, общим объемом в 10 ООО страниц.

Однако ввиду чрезвычайного разнообразия материала, предоставляемого художественной литературой, и отсутствия четких принятых повсеместно критериев отбора, мы решили провести исследование и на материале стереотипных словосочетаний, приводимых в немногочисленной специальной литературе по этому вопросу, которые мы включили в работу наряду с теми словами и выражениями, которые были отобраны нами при работе с художественными текстами. Таким образом, общее количество отобранных и изученных примеров составило порядка 2000 единиц. В результате анализа текстов нами было выделено около 300 речевых стереотипов.

В материал для исследования были включены речевые стереотипы, отвечающие следующим критериям:

1. Употребление в диалогическом дискурсе.

2. Регулярная воспроизводимость.

3. Принадлежность нейтральному разговорному стилю.

4. Полисемия, т. е. абстрактная, размытая семантика, которая позволяет говорить об отсутствии четкого фиксированного значения, что влечет за собой взаимозаменяемость PC.

5. Сочетаемость между собой, т. е. комбинаторность, приводящая либо к усилению смысла, либо к иным оттенкам значения.

Следующая особенность класса PC не может быть включена в классификацию, однако ее нельзя не отметить, т.к. она состоит в том, что большинство форм PC не фиксируются словарями французского языка — в частности, наиболее авторитетными словарями французского языка, электронной версией словаря Робер и словарем Рэй-Шантро. Это связано с тем, что у многих PC наряду с дискурсивными существуют недискурсивные употребления, являющиеся на данном этапе приоритетными для языка. Например, в словаре Робер PC либо приводятся в виде отдельных лексем, а не фразеологически связанных выражений, либо не приводятся вообще. Так, формы глагола aller представлены Только в словаре Рэй-Шантро и не представлены в словаре Робер.

Основное место в описании материала французского языка принадлежит книге М. Терона [Therond 1955], в которой приводится список речевых стереотипов. Данная работа была выпущена в середине 50-х годов прошлого века французским лингвистом Тероном, в которой последний привел относительно полный (ибо он не рискнул назвать его полным) перечень функционирующих в языке разнообразных единиц «formules, reflexes et images de la conversation francaise actuelle». De facto данная книга является словарем — эта довольно большая по объему работа включает в себя список из нескольких сотен наиболее употребительных автоматизмов («automatismes»), т. е. речевых стереотипов в нашем понимании. Однако данная работа представляет собой исключительно описательный труд, не включающий попыток объяснения и толкования. Все PC разделены по прагматическому критерию, т. е. даются рекомендации для изучающих французский язык по их использованию в той или иной коммуникативной ситуации.

В 70-х годах того же века М. К. Сабанеева выпустила в серии «Французский разговорный язык» учебное пособие под названием «Les phrases-clichees», в котором также привела перечень наиболее употребительных PC и описала ситуации, в которых они могли бы иметь место. Список, представленный в книге М. К. Сабанеевой [Сабанеева 1972], значительно более краток, поскольку он представлен в виде рекомендаций студентам, изучающим французский язык.

В нашей работе, в основном, используются следующие методы: описательный и сравнительный методы, метод субституции и трансформации, метод опроса информантов. Что касается сути последнего метода, то информантам предлагались фразы, содержащие PC, и предлагалось ответить на вопрос, возможна ли замена данного PC на какой-либо другой, и если возможна, то на какой или какие. Также информанты отвечали на вопрос о стиле, к которому принадлежит тот или иной PC и о степени его употребительности в современном языке.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые выявлены семантические подгруппы PC, выделены PC, выражающие оценку, проанализирована смысловая структура PC и предложено решение ряда других вопросов, связанных, в частности, с внутренней логикой актуального членения предложений в составе диалогического дискурса.

Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке проблемы регулирования межличностных контактов путем использования стереотипных средств при разной коммуникативной направленности стимулирующих и реагирующих реплик диалога, что составляет один из важных теоретических разделов лингвистики текста.

Практическая значимость. Результаты исследования могут найти применение в процессе преподавания французской разговорной лексики, в спецкурсах по теории дискурса, в лекционных курсах по лексикологии французского языка. Материалы диссертации, анализ и полученные автором выводы могут послужить основой для создания самостоятельного раздела в учебнике или учебном пособии по французской разговорной речи.

На защиту выносятся следующие положения.

1. В семантическом отношении РС французской разговорной речи характеризуются размытостью денотативной основы, т.к. РС зависят от конкретной ситуации общения участников диалога.

2. Совокупность французских РС организована в соответствии с выполняемыми ими функциями. Границы между разными функциями проницаемы.

3. РС французской разговорной речи при всем их разнообразии поддаются систематизации и классификации.

4. РС, выполняющие разные функции, отличаются друг от друга по их отношению к тема-рематической структуре диалогического дискурса.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в выступлениях на XXX и XXXI Межвузовских научно-методических конференциях преподавателей и аспирантов филологического факультета (март 2001, март 2002), на конференции «Романский коллоквиум» на кафедре романской филологии ФИНЕКа (апрель 2003), в докладах на заседании кафедры романской филологии СПбГУ (ноябрь 2000) и аспирантском семинаре той же кафедры (февраль 2001). Результаты исследования отражены в трех публикациях.

Концепция и схема работы.

Одной из основных особенностей класса РС, определяющей способы и методы его описания, является тот факт, что РС не поддаются четкой классификации. На сегодняшний день в лингвистике существует несколько основных подходов для создания классификаций РС: прагматический принцип (употребление определенных РС в определенных коммуникативных ситуациях, например, в коммуникативной ситуации, выражающей радость, используются следующие PC: quelle chance, c’est parfait, je m’en fais une fete, j’aime mieux ca, vous m’en voyez ravi, ah, veine, je suis ata anges etc.), синтаксический (классификация PC в зависимости от синтаксической структуры — как мы знаем, PC могут встречаться в виде как целых предложений, так и отдельных слов), деление с точки зрения употребительности в функциях речи. Все перечисленные подходы используются в нашей работе, однако наиболее продуктивным и интересным с точки зрения получаемых результатов мы признаем деление по функциям речи. Исследование прагматики PC представляется нам очень полезным для практического владения языком, поэтому те ученые, которые занимались изучением PC, останавливались именно на этом направлении исследования. В связи с этим мы считаем нецелесообразным еще раз повторять уже известные закономерности функционирования PC в коммуникативных ситуациях и, следовательно, прагматическому аспекту в работе уделено небольшое место. Основное внимание мы обратили на рассмотрение класса PC как производной от функций речи, как элемент, составляющий базу речевых функций. Классификации и свойства функций речи являются предметом обсуждения современных лингвистов, однако мы придерживаемся теории, выдвинутой Р. Якобсоном [Структурализм 1975], в соответствии с которой их насчитывается всего шесть, а именно: референтная, эмотивная, конативная, фатическая, метаязыковая и поэтическая. PC — это свободные элементы речи, и они могут использоваться в любых функциях, однако мы полагаем, что в основе их употребления в речи лежит тот факт, что они наиболее тесно связаны с двумя функциями: фатической и информативной. Причем, природа PC особенно ярко проявляется в фатической функции. Однако не все PC служат исключительно для налаживания и поддержания контакта. Среди них насчитывается немало тех, которые обладают вполне определенным значением, т. е. используются в информативной функции. Данные тезисы предопределили структуру работы.

В первой главе мы приводим теоретические выкладки о структуре речи и дискурса вообще, рассматриваем понятия речевого акта, речевого жанра, коммуникативной ситуации и т. д. для последующего точного определения места РС в речи.

Во второй главе нами рассматриваются РС в целом, а также РС, обладающие одним конкретным значением и, как следствие, употребляющиеся в референтных, информативных функциях речи.

В третьей главе мы рассматриваем более малочисленный, но наиболее показательный подкласс полисемантичных РС, которые в силу своей структуры употребляются, преимущественно, в фатической функции. Разделение РС удобно представить в виде таблицы.

Таблица M1. Классификация PC в зависимости от функции речи.

Информативная функция, одно значение PC Смешанные случаи употребления Фатическая функция, отсутствие четкого значения PC.

Quelle chance, je suis confus, hors de doute, il n’y a pas de quoi, etc. Tout va bien, qu’est-ce qu’il y a, qu’est-ce que c’est, qu’est-ce que tu dis? qu’est-ce que ca signifie? vous trouvez? Alors, et alors, eh bien, ma foi, et comment etc.

Разница между этими подгруппами заключается в том, что обычно реплики, выполняющие роль PC, однозначны, но наряду с однозначными, есть выражения, интерпретация которых целиком зависит от контекста. Сравним выражения je suis confus и eh bien. Разумеется, мы будем сравнивать их не по прямому значению, а, скорее, по наличию или отсутствию прямого значения в данных репликах. Даже вне контекста значение реплики je suis confus нетрудно определить, оно конкретно: человек просит прощения в общепринятой форме. Тогда как дать точное определение второй реплике без контекста практически невозможно, это может быть и одобрение, и порицание, и уход от ответа и даже просто поощрение собеседника к продолжению разговора. Следовательно, о первой реплике мы можем сказать, что она в подавляющем количестве случаев информативна, т. к сообщает некую информацию, тогда как вторая опять же в подавляющем большинстве случаев используется не для передачи прямой информации, а для передачи информации о состоянии беседы, она побуждает к продолжению разговора. Очевиден тот факт, что ограничить данные реплики строгими рамками речи было бы ошибкой. Можно представить ситуации, к которых je suis confus не играет информативной роли, т.к. собеседник уже знает о чувстве вины говорящего, а используется для того, чтобы «настроить» разговор на нужный лад. Также представим ситуацию, в которой eh bien носит конкретный информативный характер — eh bien в значении «je suis d’accord». Eh bien, soit! Таким образом, мы видим, что граница между информативными и фатическими функциями речи не является непроницаемой, PC свободно курсируют от одной функции к другой. Тем не менее, мы утверждаем, что основным принципом деления, т. е., классификации PC, является именно их разграничение по функциями речи.

PC, представляющим собой многозначные структуры и, поэтому, как ч правило, составляющим фатические акты речи, мы посвятим третью главу, где и рассмотрим их более подробно.

§ 7. Основные выводы.

1. Рассмотренные в третьей главе РС, которые употребляются в собственно фатической функции, численно не представляют собой большую группу.

2. Эта группа включает формально предикативные (образованные от глаголов) и непредикативные стереотипы (состоящие из существительного или наречия и междометия).

3. Данные РС употребляются в стимулирующих и реактивных репликах.

4. В стимулирующих репликах фатические РС играют роль темы, они не несут новой информации, а являются связующим звеном между предыдущими речевыми ситуациями, удаленными по времени, и настоящим коммуникативным актом. Они как бы устанавливают «мостик» между предыдущими встречами и настоящим моментом. Причем, РС могут апеллировать как к реально имеющимся событиям в прошлом, так и к пресуппозициям обоих собеседников.

5. В реактивных репликах фатические РС не выходят за пределы данной конкретной коммуникативной ситуации, поэтому они могут относиться как к теме, так и к реме высказывания. Они обозначают тему, если реагируют на непосредственно предшествующую реплику, и обозначают рему, если РС вносит новую идею, обозначает новый поворот в разговоре.

6. В зависимости от использования в контролирующих или подчиненных репликах фатические РС делятся на группы «сильную» и «слабую». РС «сильной» группы употребляются, преимущественно, в контролирующих репликах, а РС «слабой» группы в подчиненных. Надо отметить, что граница между группами не является непроницаемой. РС из «сильной» группы могут входить в подчиненные реплики, но РС «слабой» группы никогда не являются частью контролирующих реплик.