Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Послелоги калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении

Диссертация: Послелоги калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Теоретическая и<�практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть учтены в теории монгольского языкознания: при решении проблем частей речи в целом, и служебных — в частности, при исследовании сущности процесса аналитизма и других важных вопросов. В плане детального изучения служебных слов и предстоящего создания грамматики калмыцкого языка большую… Читать ещё >

Послелоги калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМЫ СЛУЖЕБНЫХ ЧАСТЕЙ РЕЧИ: ПОСЛЕЛОГОВ — В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ
    • 1. История изучения послелогов в монгольских языках
    • 2. Теоретические проблемы послелогов в современной лингвистике
  • Выводы по главе
  • ГЛАВА 2. СТРУКТУРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОСЛЕЛОГОВ
    • 1. Собственно послелоги
    • 2. Отыменные послелоги
    • 3. Собственно наречные послелоги
    • 4. Отглагольные послелоги
    • 5. Серийные послелоги калмыцкого языка
  • Выводы по главе
  • ГЛАВА 3. СЕМАНТИКО-ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОСЛЕЛОГОВ
    • 1. Пространственные отношения
    • 2. Временные отношения
    • 3. Компаративные отношения
    • 4. Причинно-следственные отношения
    • 5. Целевые отношения
    • 6. Комитативные отношения
    • 7. Отношения заместительства
    • 8. Отношения, выражающие степень совершения действия
    • 9. Квантитативные отношения
    • 10. Делиберативные отношения
    • 11. Посессивные отношения
    • 12. Отношение исключения
    • 13. Терминативные отношения
    • 14. Отношение предназначения
    • 15. Отношение способа и образа действия
    • 16. Ограничительные отношения
    • 17. Противительные отношения
  • Выводы по главе

Настоящая работа посвящена изучению одного из неподвергавшихся до сих пор специальному исследованию вопросов калмыцкой грамматикивопросу о послелогах, входящих в разряд служебных слов, выявлению их состава, структурно-семантической классификации и системному описанию в историко-сопоставительном освещении.

Актуальность данного исследования определена поставленной проблемой и самим предметом исследования. Для монгольских языков характерна высокая частотность употребления данных релятивных слов, поэтому эти языки можно назвать «послеложными» (Майтинская 1982, 15- Бадмаев 2002, 90). По словам многих исследователей, данная часть речи до сих пор недостаточно глубоко изучена в языкознании и находится, как и другие служебные слова, в состоянии «научно-исследовательской неопределенности» .

Упоминание о послелогах мы находим уже в ранних монгольских грамматиках и грамматических пособиях практического характера. Одни исследователи называли их послеречиями (Шмидт 1832- Ковалевский 1835- Попов 1847), другие относили этот класс слов к частицам и наречиям (Бобровников 1849- Котвич 1929). В последующих грамматиках послелог выделяют в отдельную часть речи (Санжеев 1940, 1941, 1953; Тодаева 1951; ГБЯ 1962; ОХЗ 1966; Бадмаев 1966; ГКЯ 1983 и др.).

Исследование послеложных конструкций и падежных форм в современных монгольских языках было проделано С. М. Трофимовой. В данной работе прослеживается семантический анализ послеложных конструкций в монгольских языках и их эквивалентов в русском языке (Трофимова 1989). Но развитие и совершенствование языка есть процесс постоянный и бесконечный, поэтому состав послелогов, число грамматических значений — падежных и разнообразных семантических отношений, выражаемых в языке послеложными конструкциями, значительно пополняется.

В настоящее время специальное исследование системы послелогов в конкретных монгольских языках, в частности в калмыцком языке, вызвано необходимостью уточнить их состав и классификацию на основе их генетико-морфологических, структурно-семантических и функциональных признаков и окажется особенно плодотворным в аспекте историко-сопоставительного исследования материала современных (основных) монгольских языков и старописьменных памятников.

Данный разряд служебных слов, управляя падежными формами имен и субстантивированных слов от других частей речи, дополняет и уточняет их значения, образует послеложные конструкции, выражающие самые разнообразные отношения между двумя объектами, между объектом и признаком, между объектом и действием в составе именных, адъективных и глагольных словосочетаний. В рамках детального структурно-типологического анализа синтаксиса словосочетаний в монгольских языках, впервые осуществленного Г. Ц. Пюрбеевым в практике монгольского языкознания, установлено, что значительное место среди них занимают словосочетания с послелогами, представленные различными типами семантических отношений (Пюрбеев 1993, 221−273).

Если падежи являются грамматической категорией, то семантико-функциональное содержание послелогов (> послеложных конструкций) дает основание считать их объектом не только синтаксиса, но и лексики, и морфологии. Поэтому на современном этапе актуализируется исследование послелогов калмыцкого литературного языка в историко-сопоставительном освещении на уровне лексики и морфологии с учетом их анализа в составе словосочетаний. Оно имеет не только теоретическое, но и практическое значение, так как изучение данного разряда слов, как «межуровневой единицы» тесно связано с задачей создания общего курса морфологии калмыцкого языка. Послелоги — одно из важнейших средств характеристики движения объекта и его местоположения в пространстве и времени, выражения значений цели и причины, отношений следствия, образа действия, сравнения и совместности, делиберативности и других более обобщенных грамматических значений.

Цель и задачи исследования

.

Цель данного исследования — выявление и описание всех сопоставляемых послелогов в монгольских языках, взяв за основу систему послелогов калмыцкого языка, как части речи, служащей, наряду с падежами, для оформления синтаксической связи слов и выражения различных значений, отношений между ними в предложении, а также между предложениями в связном тексте. Поставленная цель определила следующие задачи:

1) проанализировать основные аспекты изучения послелогов: определить специфику и особенности взаимосвязи лексического и грамматического значений в послелогах;

2) изучить историю происхождения и степень употребления послелогов в монгольских языках на достаточном фактическом материале;

3) установить основные линии формирования состава и развития системы послелогов;

4) дифференцировать и описать максимально возможное количество значений послелогов;

5) уточнить классификацию послелогов на основе их структурно-семантической характеристики;

6) выявить парадигматические свойства послелогов: установить условия их вариантности, синонимии, антонимии, полисемии и других отношений в системе послелогов;

7) определить особенности функционирования послелогов, их сочетаемость с падежными словоформами именных частей речи и субстантивированных форм других частей речи в послеложных конструкциях — составной части разных типов словосочетаний с послелогами.

Материал и методы исследования.

Способом сплошной выборки послеложных констукций из избранных старописьменных памятников и источников современных (основных) монгольских языков (монгольского, бурятского, ойратского и калмыцкого): словарей различных типов, текстов устного народного творчества и художественных текстов современных монгольских и калмыцких писателей (более 6000 карточек) — были уточнены состав послелогов и специфика их употребления, расширен их обзор и дана структурно-семантическая классификация. Считаем необходимым дать списочный состав послелогов в современном калмыцком языке для их анализа в историко-сопоставительном освещении.

Основной метод исследования — историко-сопоставительный анализ с применением разнообразных *методик и техники лингвистического исследования: оппозитивного и функционально-семантического методов в диахроническом аспекте, описательного, сравнительного, трансформационного и статистического анализов, а также и непосредственного наблюдения. Каждый метод использовался на определенном этапе работы. Например, функционально-семантический метод предполагает подход к языковым единицам, как единицам с определенным предназначением. При этом внимание обращено на выявление смысловых отношений, так как в значениях послелогов отражается семантическое взаимодействие служебного слова и соединяемых им самостоятельных слов. Данный подход основан на точке зрения, согласно которой «именно связи между языковыми семантическими единицами формируют структуру языковой системы» (Гузев 1987, 44).

Несмотря на генетическую общность таких монгольских языков, как монгольский, бурятский, ойратский и калмыцкий, каждый из них имеет свою специфику употребления служебных слов, в частности послелогов, и заслуживает специального изучения. При исследовании послелогов в калмыцком языке плодотворно использовались сравнение и сопоставление их с данной категорией слов в других монгольских языках, а также наблюдения и выводы по вопросам их исторического развития и функционирования.

Природу служебных частей речи, в частности послелогов, можно изучать на материале одного языка или небольшой группы близкородственных языков. Методика историко-сопоставительного исследования в значительной мере опирается на принцип «что было — что стало». Следовательно, «сопоставительная характеристика генетически родственных языков, имеет не ретроспективную направленность, а перспективную: от прошлого к настоящему» (Макаев — цитировано по Пюрбееву 1993, 3).

Главная ценность сопоставительного метода в том, что он позволяет выявить новое по сравнению с обычным изучением отдельного языка. Последовательное сопоставление языков позволяет вскрыть структуру языков с большей наглядностью, выявить сходства и~ различия между явлениями. По замечанию Л. В. Щербы, «в родном языке нечего подмечать, в нем все просто и само собой понятно, и ничто не возбуждает никаких сомнений. Однако второй язык, изучаемый в сопоставительном плане, помогает подмечать разнообразные средства выражения, разные оттенки мысли, до сих пор не подмеченные нами в родном языке» (Щерба 1949, 44).

Основное преимущество историко-сопоставительного исследования небольшой группы близкородственных языков, состоит в том, что на основе сопоставляемых данных можно сделать широкие теоретические выводы, выявить закономерности функционирования, формирования и развития послелогов, которые действительны не только для монгольских языков, но и для многих других языков.

Теоретической и методологической базой исследования послелогов калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении послужили работы, выполненные на материале конкретных монгольских языков. Послелоги — разряд служебных слов — рассматривались исследователями в общем плане в грамматических описаниях (Тодаева 1951, 159−163- Санжеев 1953, 204−238- Пюрбеев 1993, 221−273- Бадмаев 2002, 90−111 и др.), в специальных статьях (Тодаева 1962, 133−152- Дамдинов 1972, 51−59 и др.) и монографическом исследовании С. М. Трофимовой (Трофимова 1989). Послелоги представляют большой интерес как межуровневый разряд слов, сочетаемостная функция которых, наряду с падежными формами, служит для выражения синтаксических связей слов в словосочетаниях и предложениях, и передают различные типы семантических отношений. Теоретический материал, накопленный по изучению послелогов в монгольских языках, помогает определить их место в грамматической структуре калмыцкого языка, в системе частей речи.

Использованы теоретические основы исследования служебных слов, в том числе и послелогов тюркских языков: башкирского, якутского, алтайского, татарского, казахского (Н.К. Дмитриев, A.M. Щербак, Т. М. Тощакова, Т. Е. Орсулова, Н. Е. Петров, В. А. Исенгалиева и др.), финно-угорских языков (Б.А. Серебренников, К. Е. Майтинская и др.). Учитывался также богатый опыт русского языкознания (В.В. Виноградов, А. А. Шахматов, Е. Т. Черкасова, Ю И. Леденев и др.), так как послелоги по своим функционально-семантическим признакам близки русским предлогам. Они имеют общий критерий их отграничения от имен и наречий, например, неспособность к отдельному номинативному употреблению, функционирование в качестве члена предложения только совместно с определяемым именем и т. д., но отличаются всегда постпозицией к управляе*мому слову.

Научная новизна работы состоит в детальном рассмотрении структурного состава и семантико-типологической характеристики послелогов в калмыцком языке. Многие послелоги рассматриваются в исторической перспективе, определяются особенности их функционирования в определенные периоды развития языка. Для подтверждения основных тенденций в эволюции послелогов, становлениия обширной и сложной их системы привлекаются данные других монгольских языков.

В разных видах исследований по монгольским языкам, в которых затрагивался вопрос о послелогах, высказывались различные мнения, порой самые противоречивые, но стройного учения о статусе и специфике данной служебной части речи так еще и не создано. Между тем семантическое описание знаменательных частей речи не может считаться полным без анализа семантики служебных слов, так как коммуникативное задание высказывания не может быть выполнено в полном объеме без послелогов, союзов, частиц и других служебных слов.

Подобное явление в лингвистике можно объяснить тем, что в науке долгое время не был разработан вопрос о типах лексических значений, в связи с этим среди лингвистов сложилось устойчивое мнение о послелогах, как словах «скрепах», которые выполняют лишь «техническую» функцию и потому не могут быть объектом семантического анализа.

В работах исследователей монгольских языков рассматривается незначительное количество послелогов, наиболее употребительных (Санжеев 1953 — 44, Тодаева 1962 — 23, ГКЯ 1966 — 13, ГКЯ 1983 — 33), не делается подробный анализ их происхождения (собственно послелоги и послелоги, образованные от других частей речи) и функционирования в речи, единичны высказывания об этимологии послелогов, отсутствует полная и четкая дифференциация по семантическим признакам.

Теоретическая и<�практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть учтены в теории монгольского языкознания: при решении проблем частей речи в целом, и служебных — в частности, при исследовании сущности процесса аналитизма и других важных вопросов. В плане детального изучения служебных слов и предстоящего создания грамматики калмыцкого языка большую научную и практическую значимость имеет системное изучение послелогов. Данные по их структурной и семантико-функциональной характеристике могут быть использованы при составлении описательных и сопоставительных грамматик, учебников и методических пособий, а также словарей, в практике преподавания морфологии и синтаксиса калмыцкого литературного языка в школах и вузах и при изучении аналогичных структур в родственных языках.

Итоги исследования. В результате проведенного исследования выявлен и уточнен структурный состав послелогов, дано системное описание разнообразных типов семантических отношений, выражаемых ими. В процессе работы с материалом на основе семантико-функционального анализа нами выявлены закономерности функционирования послелогов и их серий, систематизированы реализация и набор их значений в определенном контексте (словосочетании, предложении, высказывании) и дана их дифференциация по семантическим признакам.

Апробация работы.

Результаты исследования и основные положения диссертации докладывались на заседаниях кафедры калмыцкого языка КГУ, на научных конференциях различных уровней: на международной научно-практической конференции «Монголоведение в новом тысячелетии» (2003 г.), на межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 10-летию национальной системы образования Республики Калмыкия (2003) и других. Публикации выполнены в качестве соисполнителя в рамках гранта МО РФ в 2002 г. [Г02−1.6.-105].

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (каждая глава сопровождается выводами), заключения, библиографии, списка принятых сокращений и приложения.

Выводы.

Системный анализ семантической характеристики послелогов показывает, что большинство их значений в монгольских близкородственных языках совпадает. Внутри основных групп функционируют самостоятельные значения, характеризующиеся разной степенью продуктивности, наличием во всех или отсутствием в том или ином родственном языке, а также разными способами выражения.

Некоторые послелоги в результате исторического развития языка вышли из употребления, другие же утрачивая свое древнее исконное значение, стали встречаться в несколько иных отношениях. Многие послелоги наряду с конкретными, реальными отношениями, в различных речевых ситуациях приобретают дополнительные, иногда весьма абстрактные значения, отталкиваясь от своего основного значения.

Отметим, что в монгольских языках, в частности в калмыцком языке, особенно ярко, широко и разнообразно представлена система пространственно-временных отношений. Для их выражения используется подавляющее большинство послелогов. На основе переосмысления пространственных отношений складываются разнообразные смысловые значения большинства послелогов. Например, многие временные послелоги развились из пространственных в результате функционального сдвига семантики (алднд, ард, deep, дотр, дунд, куртл, вмн, ввдэн, тал, урд, хооран, хоорнд, шидр).

Анализ смысловых послеложных отношений через семантику их языковых выражений раскрывает реализацию смысла в различных речевых ситуациях, показывает многообразие их значений, выявляет более тонкие и разнообразные оттенки семантико-грамматических отношений (пространственных, временных, компаративных, причинных и др.).

Заключение

.

Послелоги являются исторически сложившейся служебной частью речи, которой свойственны не только формальные (грамматические) признаки, но и лексические, что отражает диалектическое единство содержания и формы. Это объясняется релятивной природой послелогов, поэтому под грамматическим значением следует понимать потенциальную способность послелогов отражать связи между объектами, объектом и признаком, объектом и действием, под лексическим — обозначение определенного отношения хмежду ними.

Индивидуальная конкретность отношения обозначается послелогами как лексическими единицами. Определяющей категорией послелогов является классифицирующая категория отношения, объединяющая послелоги в определенные функционально-семантические группы. На фактическом языковом материале из разных источников в монгольских языках нами выделены компаративные, причинно-следственные, целевые, комитативные, заместительные, квантитативные, делиберативные, поссесивные, терминативные, ограничительные, противительные отношения, а также степень совершения действия, отношение исключения, предназначения, способа и образа действия.

Исследование показало, что центральной функцией этого класса слов является описание пространственных отношений. Их система задает представление о «структуре пространства», о разных направлениях его измерений. Например, пространственные значения послеложных конструкций, детализируя общие ориентирующие и двигательные процессы, образуют антонимичные пары (внутреннее и внешнее расположение, верх и низ, передняя и задняя сторона, близость и дальность, направленность и ненаправленность и др.). За ними следуют временные отношения, которые развиваются на основе пространственных отношений и выражают такие противопоставленные между собой значения, как одновременность, предшествование, следование, длительность, определенность и неопределенность времени совершения действия объектом. Менее дифференцированы грамматические средства выражения наиболее абстрактных отношений — причинных, целевых, компаративных, сравнительных и др. Системное описание смысловых отношений послелогов с учетом их парадигматических свойств: вариантности, синонимии, антонимии и полисемии — позволило выделить с достаточной полнотой имеющиеся в структуре языка значения.

Язык старописьменных памятников свидетельствует о давнем существовании категории послелогов в монгольских языках. Но количественный рост послелогов в тот период был крайне незначительным. Позднее этот процесс активизируется, состав данной части речи непрерывно возрастает, их структурные типы обогащаются. На протяжении письменной истории монгольских языков при общем увеличении набора послелогов употребление одних увеличивалось, других — уменьшалось, некоторые из них исчезали, другие — появлялись. У многих послелогов менялось значение или развивалась полисемия.

Для системного изучения одного из основных разрядов служебных слов — послелогов калмыцкого языка использовались историко-сопоставительные данные структуры и семантики послелогов в старописьменных и современных близкородственных монгольских языках. На основе диахронического и синхронического сопоставления, оппозитивного, семантико-функционального, статистического и других методов коплексного лингвистического анализа сопоставляемого языкового материала, выявлены особенности происхождения и структурный состав послелогов, их функционирование в конкретных языках, общее и специфическое в их семантике. Фактический материал указывает на то, что они возникли в более раннюю эпоху, и полисемия уже тогда имела место.

Данные историко-сопоставительного анализа исследуемой грамматической категории слов и наши наблюдения позволило выявить специфические особенности послелогов современного калмыцкого языка. Основной состав послелогов калмыцкого языка и их семантико-типологическая характеристика соответствуют системе послелогов других монгольских языков. Но заметим, что в современном калмыцком языке появились новые послелоги, образованные от других частей речи. Это подтверждает этимология многих послелогов, которая помогает различить употребление того или иного слова в качестве служебной или знаменательной частей речи.

Послелоги восходят к именам, наречиям и глаголам, их формам изолированным из собственной системы парадигм формам. Многие именные послелоги проходят обязательную ступень онаречивания. На языковом материале мы указываем на существование двух ступеней онаречивания в образовании послелогов, во-первых, от изолированных форм дательно-местного, орудного, исходного, направительного и других падежей, во-вторых, от производных наречий, образованных суффиксальным способом.

Как видно из содержания работы, преобразование элемента релятивности (либо уже заложенного в семантике соответствующих полнозначных слов, либо зарождающегося в самом послеложном процессе) осуществляется в условиях новых смысловых и синтаксических связей, необычных для семантики этих слов.

В процессе исследования выявлена группа послелогов калмыцкого языка, которая характеризуется морфологической структурой, т. е. является серийной. Серийные послелоги сформировались на базе отдельных слов, выражающих ориентацию в пространстве. Описаны три вида серийных послелогов: двух-, трехи четырехчленные послелоги, образованные от общего корня.

Таким образом, монгольские языки, в частности и калмыцкий язык, относятся к числу языков с развитой системой послелогов. В связи с этим, степень употребительности слова (частотность) является не только своего рода стилистическим ориентиром, но также и показателем значимости данного слова в системе коммуникативных средств языка. Проблема послелогов является весьма интересной и практически неисчерпаемой. Послеложная конструкция и ее функционирование в словосочетании, предложении и высказывании — явление многоплановое, отражающее динамику языковых процессов, происходящих на стыке знаменательного и служебного функционирования слов, в силу этого требующее постоянного внимания исследователей.

Показать весь текст

Список литературы

  1. .О. Ситуанты времени и места как особые члены предложения: Автореф. дис.. канд. филол. наук. — Саратов, 1987. — 20 с.
  2. Д.А. Спорные вопросы классификации частей речи в монгольском языке // Тезисы докладов по секции востоковедческих наук. -Л., 1950.-С. 37−41.
  3. Аналитические конструкции в языках различных типов. М.-Л.: Наука, 1965.-343 с.
  4. В.Д. О превращении лексических единиц в аффиксальные морфемы // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. -М., 1959. № 4.-С. 107−118.
  5. .П. К становлению категории движения, пространства и времени // Некоторые вопросы философии.- Кишинев, 1963. № 3. С. 7180.
  6. Аспекты лингвистического анализа. М., 1974. — 536 с.
  7. О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.
  8. ГКЯ Бадмаев Б. Б. Грамматика калмыцкого языка. Морфология. — Элиста, 1966. 116 с.
  9. Бадм. Бадмаев Б. В. Проблема служебных частей речи в современном калмыцком языке: послелоги // Вопросы теоретической грамматики калмыцкого языка. Сб. научных статей. — М.-Элиста, 2000. — С. 90−112.
  10. Ю.Баскаков Н. А. Морфологическая структура слова и части речи в тюркских языках // Советское востоковедение. 1957. — № 1.
  11. Н.А. Каракалпакский язык. II. Фонетика и морфология. М.: АН СССР, Институт языкознания, 1952. — 343 с.
  12. М.В. О способах выражения категории времени в бурятском языке // История развития монгольских языков. Улан-Удэ, 1999.
  13. В.А. Синтаксис // Современный русский язык. М., 1989.
  14. Т.А. К генезису некоторых падежей в монгольских языках //. Краткие сообщения института народов Азии. Вып. 83. Монголоведение и тюркология. М., 1964. — С. 41−45.
  15. Т.А. Морфологическая структура слова в монгольских языках. -М., 1969. 183 с.
  16. Бертагаев Т. А Синтаксис современного монгольского языка в сравнительном освещении. М., 1964.
  17. Т.А. Сочетания слов и современная терминология (на материале монгольского и бурятского языков). М., 1971.
  18. А.А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Казань, 1849.
  19. В.А. Введение в татарское языкознание в связи с другими тюркскими языками. Казань, 1953.
  20. B.C. Предлоги в современном русском языке. М.: Учпедгиз, 1961.- 75 с.
  21. В.В. Принципы формирования и развития лексико-семантических групп имен существительных со значением «пространство» в современном русском языке // Вопросы исторической грамматики русского языка. Калиниград, 1989. — С. 115−122.
  22. Г. М. Некоторые термины ориентации в пространстве в тунгусо-маньчжурских и других алтайских языках // Проблемы общности алтайских языков. Л., 1971.- С. 223- 229.
  23. Виноградов В. В Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. — 614 с.
  24. Е.Ю. Выражение пространственных отношений // Русский язык за рубежом. М., 1979. — С. 27−36.
  25. Е.Ю. Предлоги при географических названиях // Русский язык за рубежом. М., 1967. № 3. — С. 68−71.
  26. А.П. Падеж- форма и значение или значение или форма? // Склонение в палеоазиатских и самодийских языках. J1., 1974. — С. 261−292.
  27. Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов). -Л., Наука, 1968.-343с.
  28. .Я. Следы грамматического рода в монгольском языке // ДАН-В.- 1925,-С. 31−34.
  29. .Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. Введение и фонетика. Л., 1929.
  30. М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М.: Изд. МГУ, 1975. — 283 с.
  31. М.В., Владимирский Е. Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М.: Русский язык, 1982. — 348 с.
  32. М.В., Ященко Т. А. Причинно-следственные отношения в современном русском языке. М., 1988.
  33. Выражение временных отношений в языках Дагестана: Темат. сборник. -Махачкала, 1991.
  34. С. Сопоставительная грамматика русского и монгольского языков. Фонетика и морфология. 4.1. Улан-Батор, 1975. — 319 с.
  35. Р.С. Сопоставительная грамматика татарского и русского языков. Фонетика и морфология. Казань, 1977.
  36. С.Ф. Послелоги, образованные от слов, обозначающих части предмета // Язык утилитарных и поэтических жанров памятников татарской письменности. Казань, 1990. — С. 103−107.
  37. ГБЯ Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. — М., 1962.
  38. ГКЯ Грамматика калмыцкого языка. Фотетика и морфология. — Элиста, 1983.- 336 с.
  39. В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: Имя (на материале староанатолийского тюркского языка). JI.: Изд. ЛГУ, 1987. -141 с.
  40. Э.Б. Категория времени и ее выражение в бурятском языке: Автореф.. дис. канд. фил. наук. Улан-Удэ, 1999.
  41. Дамд. Дамдинов Д. Г. Семантико-стилистическая характеристика послелогов бурятского языка с пространственно-временным значением // Стилистика и лексикология бурятского языка. — Удан-Удэ, 1972. — С. 5159.
  42. Н.И. Смысловая структура аналитической связи в якутском языке. Новосибирск: Наука, 2001. — 143 с.
  43. А.А. Влияние двуязычия на развитие диалекта. М., 1978.
  44. Н.К. Грамматика башкирского языка. М.-Л., 1948.
  45. Н.К. Строй тюркских языков. М., 1962.
  46. В.А. Очерки по общему языкознанию. М.: Изд-во Моск. унта, 1962.- 384 с.
  47. И.К. Сравнительный анализ калмыцких и русских падежей. -Элиста, 1941.
  48. И.К. Сопоставительная грамматика калмыцкого и русского языков. Фонетика и морфология. Элиста, 1973. — 200 с.
  49. В.А. Служебные слова и послелоги в казахском языке. -Алма-Ата, 1957.
  50. В.А. Русские предлоги и их эквиваленты в казахском языке.- Алма-Ата, 1959.
  51. В.А. Употребление падежей в казахском и русском языках. -Алма-Ата: Изд. АНКаз. ССР, 1961. 165 с.
  52. Исследования по семантике предлогов. Сборник статей. М.: «Русские словари», 2000. — 376 с.
  53. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков: В 4 т. Морфология. М., 1956. — Т.2.
  54. Исследования по теории грамматики. Вып.2. Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М.: «Русские словари», 2002.- 340 с.
  55. Историко-сравнительное изучение монгольских языков. Улан-Удэ, 1995.
  56. В.К. Некоторые общие пути образования послеложных форм в финно-угорских языках // Вопросы финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1970. Вып.5. — С. 64−71.
  57. З.К. О двойном склонении в монгольском языке // Филология стран Востока. Л., 1963.
  58. О. Грамматика монгольского языка. СПб., 1835.
  59. О. Монголо-русско-француский словарь. В 3-х т. Казань, 1849.
  60. В.И. Введение в языкознание. М.: Просвещение, 1979. — 351 с.
  61. А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX вв.). Л., 1980.
  62. В.Л. Исследования по алтайским языкам. М., 1962.
  63. В.Л. Лекции по грамматике монгольского языка. СПб., 1902.
  64. В.Л. Опыт грамматики калмыцкого разговорного языка. Изд. 2-е.- Прага, 1929.
  65. Е.А. Монгольские элементы в маньчжурском и база старомонгольской письменности // Вестник языкознания. 1988. — № 4.
  66. Н.А. Значение и употребление пространственных падежей (дательный, местный, исходный) в современном алтайском языке // Уч. зап. ГАНИИЯЛИ. Горно-Алтайск, 1960. Вып. 3. — С. 71−98.
  67. Ю.И. О границах и функциях класса неполнозначных слов в русском языке // Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та. 1964. — Вып. 10. -Т.148. — С.169−198.
  68. Ю.И. Неполнозначные слова как средства оформления синтаксических конструкций, связей и отношений // Неполнозначные слова как средства отношения в синтаксисе. Ставрополь, 1988. — С. 3−20.
  69. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.
  70. М.В. Структура отношения и ситуативные условия его реализации в сложном предложении // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М., 1982.
  71. К.Е. К вопросу о категории падежа // Вопросы грамматического строя. М., 1955. — С. 226−249.
  72. К.Е. Служебные слова в финно-угорских языках. М., Наука, 1982. -186 с.
  73. Н.Х. Послелоги // Исследования по грамматике современного башкирского языка. Уфа, 1979. — С. 78−88
  74. В.П. Свободное присоединение предложно-падежных форм. -Ростов-на-Дону: Изд. Ростовского университета, 1972. 171 с.
  75. К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, М.-Л., 1929.
  76. В.В. Категории языка. М, 1982. — 185с
  77. И.И. Структура предложения. М.-Л.: АН СССР, 1963. — 103 с.
  78. И.И. Члены предложения и части речи. Л.: Наука, 1978.
  79. В.Н. Очерки теории процессов переходности. Бельцы, 1971.
  80. М.У. Наречие в современном калмыцком языке. Элиста, 1974.
  81. М.У. Послелоги // Грамматика калмыцкого языка. Элиста, 1983.-С. 276−283.
  82. З.Б. Башкирские послелоги и способы их передачи в контактирующих языках: Автореф дис.. канд. филол. наук. Уфа, 1985 — 23 с.
  83. В.М. Современный монгольский язык. Морфология. -Новосибирск: Наука, 1988.
  84. В.М. Язык средневековых тюрских памятников уйгурского письма // Вестник языкознания. 1955. — № 1.
  85. В.М. Язык Орхоно-енисейских памятников. М., 1960.
  86. И. А. Ситуативные локативные значения шорских падежей // Языки коренных народов Сибири. Вып 3. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1996.-С 98−113.
  87. И. А. Типология локативных конструкций в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка): Автореф. дис.. д-ра филол. наук. Новосибирск, 1997.
  88. М.Н. Употребление причастий в «Сокровенном сказании монголов» // Филология и история монгольских народов. М., 1958. -С.101−126.
  89. М.Н. О непроизводных наречиях в монгольских языках // Краткие сообщения института народов Азии. Вып. 83. М., 1964. — С.23−28.
  90. М.Н. Способы образования производных наречий в монгольском языке // Исследования по восточной филологии. М., 1974. С. 185−207.
  91. М.Н. Наречия в системе частей речи в монгольских языках // Материалы V-го Международного конгресса монголоведов. Доклады советской делегации. Т.Н. М., 1987. — С. 103−112.
  92. М.Н. Конструкции с двумя падежными формами в монгольских языках // Олон улсын монголч зрдэмтний IV-p их хурал. 2-р боть. Улаанбаатар, 1984.
  93. М.Н. Язык «Алтан тобчи». М., 1984.
  94. М.Н. О грамматикализации некоторых лексических единиц в монгольских языках // Проблемы монгольской филологии. Элиста, 1988. — С.25−33.
  95. М.Н. Памятники монгольской письменности XIII—XIV вв.. как источники для изучения древнего монгольского языка // Монгольский лингвистический сборник. М., 1992.
  96. М.Н. Язык монгольских текстов XIII—XIV вв.. М., 2000.
  97. Т.Е. Послелоги и служебные имена в алтайском языке: Автореф. дис.. канд. филол. наук. Казань, 2001. — 17 с.
  98. Очерки сравнительной морфологии алтайских языков. JL, 1978.
  99. У.У. Грамматика калмыцкого языка: Синтаксис Элиста, 1964.
  100. В.З. Нивхско-алтайские языковые связи // Вестник языкознания. 1973. — № 5.
  101. Н.Е. Служебные имена и послелоги в якутском языке: Автореф. дис.. канд. филол. наук. Л., 1963. — 17 с.
  102. В.А. Общая морфология: введение в проблематику. М.: УРСС, 2000.
  103. Подчинение в полипредикативных конструкциях. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1980. — 280 с.
  104. Полипредикативные конструкции и их морфологическая база.
  105. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1980. 280 с.
  106. А.В. Грамматика калмыцкого языка. Казань, 1847.
  107. Н.Н. Грамматика письменно-монгольского языка.- M.-JL, 1937.
  108. Н.Н. Грамматика бурят-монгольского языка. M.-JL, 1938.
  109. Н.Н. О частях речи в монгольском языке // Советское востоковедение. Сб.1 1940.-С. 147−173.
  110. Н.С. Соотношение между грамматическими категориями и частями речи в сибирских языках // Вестник языкознания. 1953, № 6.
  111. Предикативное склонение причастий в алтайских языках. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1984. 191 с.
  112. Г. Ц., Бертагаев Т. А. Антонимия слов и антонимия фразеологизмов в современном монгольском языке // Вопросы фразеологии. III. Новая серия, Вып. 1. Самарканд, 1970.
  113. Г. Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Синтаксис словосочетания. М.: Наука, 1993.-304с.
  114. Г. И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957.
  115. В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М., 1978.
  116. Е.А., Борковская И. Б. Предлоги в английском языке. Выражение объектных отношений. Л., 1973.
  117. А.Д. Хори-бурятский говор (Опыт исследования, тексты, перевод и примечания). Спб., 1913−1914.
  118. А.И. Простые серийные послелоги мансийского языка // Проблемы лингвистического анализа. М., 1966. — С. 147−157.
  119. Г. Д. Грамматика калмыцкого языка. М.-Л., 1940.
  120. Г. Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М.-Л., 1941.
  121. Г. Д. К проблеме частей речи в алтайских языках // Вестник языкознания. 1952. — № 6.
  122. . Г. Д. Сравнительная грамматика монгольских языков: В 2 т. -М.: Изд. АН СССР, 1953. Т. 1. — 160 е.
  123. Санж. Санжеев Г. Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол. — М., 1963.
  124. Г. Д. Старописьменный монгольский язык. М., 1964.
  125. Г. Д. Лингвистическое введение в изучение истории письменности монгольских народов. Улан-Удэ, 1977.
  126. О.Н. Предикаты «нахождения в пространстве» // Сематические типы предикатов. 1982.
  127. Сем Л.И. К вопросу о пространственных представлениях и способах их выражения в алтайских языках // Памяти академика Богораза. Л., 1971. -С. 230−235.
  128. .А., Гаджиева Н. З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 1986.
  129. .А. Причины устойчивости агглютинативного строя и вопрос о морфологическом типе языка // Морфологическая типология и проблема классификации языков. М.-Л., 1965. — С. 7−26.
  130. .А. Историческая морфология мордовских языков. М., 1967.
  131. Н.Ч., Скрибник Е. К., Черемисина М. И. Структурно-семантическая организация предложений наличия, локализации, количества и отсутствия в тюркских языках Южной Сибири. Новосибирск, 1996.
  132. Служебные слова. Новосибирск, 1987.
  133. Н.А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. М.: Наука, 1986. — 215 с.
  134. В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1971. -292с.
  135. Сопоставительная грамматика русского и казахского языков. Морфология. Алма-Ата, 1966.
  136. И.П. Функции послеложных конструкций в выражении пространственных отношений // Склонение в палеоазиатских и самодийских языках, 1974. С 174−178
  137. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология (под ред. Э.Р. Тенишева). М., 1988.
  138. Стилистика и лексикология бурятского языка. Улан-Удэ, 1972.
  139. О.П. О частях речи в тунгусо-маньчжурских языках // Вопросы составления описательных грамматик. М, 1961.
  140. О.П. Общая теория частей речи. М-Л, Наука, 1966. — 131 с.
  141. Д.А. Закономерности развития калмыцкого языка в советскую эпоху. Развития словообразовательной системы. Элиста, 1978.
  142. Д.А. Словообразование частей речи в русском и калмыцком языках. Элиста, 1994.
  143. Д.А. Словообразовательный словарь калмыцкого языка. -Элиста, 1997.
  144. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб: Наука, 1996.
  145. А.Н. Части речи. Лексико-грамматические разряды слов // Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов) Л.: Наука, 1968. С 219−229.
  146. Тод Тодаева Б. Х. Грамматика современного монгольского языка. Фонетика и морфология. — М., 1951.
  147. .Х. Значения и функции падежей в калмыцком языке // Зап. КНИИЯЛИ. Элиста, 1960. Вып. 1.
  148. .Х. Монгольские языки и диалекты Китая. М., 1960.
  149. .Х. Дунсянский язык. М., 1961.
  150. .Х. Баоаньский язык. М., 1964.
  151. .Х. Монгорский язык. М., 1973.
  152. .Х. Опыт лингвистического исследования эпоса «Джангар». -Элиста, 1976.-530 с.
  153. .Х. Дагурский язык. М., 1986.
  154. Тод. Тодаева Б. Х. Послелоги в калмыцком языке // Записки КНИИЯЛИ. Вып. 2.-Элиста, 1962.-С. 133−147.
  155. Т.М. Служебные слова в алтайском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М, 1950 — 13с
  156. Т.М. Послелоги в алтайском языке // Уч зап ГорноАлтайского НИИИЯЛИ. Горно-Алтайск, 1956. — Вып 1.- С 18−51.
  157. С.М. Послеложные конструкции и их функционально-семантические значения в калмыцком «Джангаре» // Джангар и проблемы эпического творчества тюрко-монгольских народов. Элиста, 1978.
  158. С.М. Временные значения русских предлогов и их средства выражения в монгольских языках (по переводам романа Н. Островского «Как закалялась сталь» на монгольские языки) // Исследования по грамматике и лексике монгольских языков. Элиста, 1985.
  159. С.М. Падежно-послеложные конструкции монгольских языков и их русские эквиваленты. Новосибирск: Наука, 1989. — 95 с.
  160. Ф.Ф. Избранные труды. Т. 1. М., 1956. — 449 с.
  161. Л.Н. Неизменяемые слова в якутском языке. Якутск, 1943.
  162. Л.Н. Современный якутский язык. Фонетика и морфология. 4.1.-Якутск, 1947.
  163. Р.П., Кульгина М. К. Система глагола в русском и калмыцком языках. Учебное пособие. Элиста, 1994.
  164. Ц. Б, Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. М., 1979.
  165. Цыдыпов Ц-Ж. Аналитические конструкции в бурятском языке. Улан-Удэ, 1972.
  166. Ц. Очерки по сопоставительной грамматике русского и монгольского языков. Улан-Батор, 1974. — 134 с.
  167. С.Jl. Наречные слова и частицы в системе частей речи бурятского языка // Вопросы языкознания. 1984. — № 3.
  168. С.Л. Функционально-семантическая эволюция суффиксов в алтайских языках. 4.1. СПб.: Наука, 1999. — 192 с.
  169. Части речи. Теория и типология. М., 1990.
  170. Е.Т. Переход полнозначных слов в предлоги. М.: Наука, 1967.-280 с.
  171. Л.А. Послелоги в тувинском языке // Лексика и грамматика агглютинативных языков. Барнаул, 1990.
  172. А.А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941 .-320 с.
  173. В.Э. К вопросу об адекватности предлогов и послелогов // Семантико-синтаксические связи в языках разных систем. Кемерово, 1983.-С 58−59.
  174. В.Э. К проблеме послелога в современной лингвистике // Сов. тюр.- 1978. № 6.-С. 56−60.
  175. Я. Грамматика монгольского языка. СПб., 1832.
  176. А.Л. Синонимика в кругу глагольно-именных предложных словосочетаний с предлогами 'у, при, под, около, возле, подле, вблизи' // Рус. язык в школе. 1961.- № 6. — С. 25−31.
  177. Л.В. Преподавание иностранного языка в школе // Иностранный язык в школе. 1949. — № 1. — С. 44−59.
  178. A.M. О лингвистической природе частей речи // Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов). Л., Наука, 1968. С. 229−234.
  179. A.M. Тюрко-монгольско-тунгусские связи в морфологии // НАА. 1968. № 1.Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Имя). — Л, 1977.
  180. A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков: Наречие, служебные части речи. JL: Наука, 1987.
  181. Юлдашев А, А. К характеристике служебных имен в башкирском языке // Вопросы башкирского языкознания. Уфа, 1972. С. 79−52.
  182. А.В. К вопросу о семантике служебных слов. Чарджоу, 1960. -36с.
  183. Языки народов мира. М., 1967.
  184. Языки мира. Тюркские языки. М., 1997, 534 с.
  185. Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994. 343 с.
  186. Ш. Орчин цагийн монгол хэлний дайвар уг. Улаанбаатар, 1970.
  187. JT. Орчин цагийн монгол хэлний дагавар. Уланбаатар, 1986.
  188. Ц. Монгол уран зохиолын тойм, ХШ-Х1У зууны уе. 1-р дэвтэр. Улаанбаатар, 1956.
  189. Ш. Орчин цагийн монгол хэлний бутэц. Улаанбаатар, 1968.
  190. ОХЗ Орчин цагийн монгол хэл зуй. — Улаанбаатар, 1966.
  191. Орчин цагийн монгол хэлний уг зуйн байгуулалт (монгол хэлний уйл угийн тогтолцоо). Улаанбаатар, 1987.
  192. . Могол бичгийн хэлний зуй. Дотгоор дэвтэр. Огуулбэр-зуй. -Улаан-баатар, 1967.
  193. Buck F.N. Comparative Study of Postpositions in Mongolian Diaalects and the Written Language/ Cambridge, 1955. — P. 148.
  194. Clauson G. Turkish and Mongolian studies. London, 1962. — P. 255.1. Сокращение источников
  195. AT Параллельные тексты Altan tobci nova. Козин С. А. Сокровенное сказание. — М., 1941.-е. 321−398.
  196. АТБ Балданжапов П. Б. Altan Tobci. Монгольская летопись XVIII в.1. Улан-Удэ, 1970.-415 с.
  197. АТЛ Шастина Н. В. Алтан тобчи /Золотое сказание/. Пер. с монг., введ., коммент. И прил. Н. П. Шастиной. — М., 1973. — 439 с.
  198. Б.А. Бадмин Алексей. Алтн шорад даргддго. — Элст, 1990. 302 х.
  199. Б.А. Бадмин Алексей. ЗултрЛн — теегин ноЛан. — Элст, 1976. — 367.
  200. Б.А. Бадмин Алексей. Усна экн — булг. — Элст, 1973. — 351 х.
  201. Бл.А. Балакан Алексей. Хаврин халун салькн. — Элст, 1987. — 316 х.
  202. БРС Черемисов Л. М. Бурятско-русский словарь. — М., 1973. — 803 с.
  203. БС Бурятские волшебные сказки. — Новосибирск, 1993. — 340 с. Ю. Голст-Голстунский К. Монголо-русский словарь. Спб., 1893−1895. Т.1−3.
  204. Д.Б. Доржин Бася. Мини уйин улс. — Элст, 1967. — 153 х.
  205. Д.Б. Доржин Бася. Эзн. — Элст, 1989. — 224 х.
  206. Ж Джангар: Калмыцкий героический эпос. — М., 1978. Т. 1.
  207. Ж.А. Жимбин Андрей. Куунд му узгдхлэ. — Элст, 1968.-220 х.
  208. Ж.А. Жимбин Андрей. Таслгч эргц. — Элст, 1980. 283 х.
  209. И.Л. Инжин Лиж. Мартгдшго нерд. — Элст, 1990. — 192 х.
  210. ИЦ Их цааз / Великое уложение /: Памятник монгольского феодального права XVIII в.: Ойратский текст /Пер. введ. и коммент. С.Д. Дылыкова/. — М., 1981.
  211. КРС Калмыцко-русский словарь /под редакцией Б.Д. Муниева/. М., 1977.-768 с.
  212. М.Н. Манжин Нимгр. Келврмудин хуранЛу. — Элст, 1959. 147 х.
  213. МРС Большой академический монгольско-русский словарь. В 4 т. — М., 2001−2002.
  214. МРСJ1 Монгольско-русский словарь /под редакцией А. Лувсандэндэва/. -М., 1957.-715 х.
  215. МШ0 Монголын шилдэг егууллэг. — Улаанбаатар, 1981. — 720 х.
  216. Н.М. Нармин Морхаж. Манцин цаЛан ташу. — Элст, 1975. — 445 х.
  217. Н.М. Нармин Морхаж. Хар келн тоЛрун. 2-гч дегтр. — Элст, 1980. -188 х.
  218. ОС Тодаева Б. Х. Словарь языка ойратов Синьцзяни. — Элиста, 2001. -495 с.
  219. РБМ Русско-бурят-монгольский словарь / под редакцией Ц. Б. Цыдендамбаева /. — М., 1954. — 750 с.
  220. РКС Русско-калмыцкий словарь (под редакцией И.К. Илишкина). — М., 1964.-803 с.
  221. С.А. Сусен Аксен. Олна жирЛлин гургуд. — Элст, 1974. — 216 х.
  222. СП Позднеев А. Калмыцко-русский словарь. Спб., 1911. — 306 с.
  223. СС Козин С. А. Сокровенное сказание: Монгольская хроника 1240 г. под названием Mongyol=un niyu6a tobciyan. Юань чао би ши. — М., — Л., 1941.-620 с.
  224. Т.А. Тачин Анжа. Чилгр врун. — Элст, 1971.-224 х.32. х.у., х.т.т. Хальмг улгурмуд болн тээлвртэ туульс. — Элст, 1960. -295 х.
  225. Ц.Д. Ц. Дамдинсурэн. Туувэр зохиол. — Улаанбаатар, 1969. — 823 х.
  226. ЧД История Чойджид-Дагини. / Тран., пер., иссл. и коммент. А. Г. Сазыкина /. — М&bdquo- 1990. — 255 с.
  227. Э.К. Эрнжэнв Константин. Аалан хадЛл. — Элст, 1979. — 590 х.
  228. Э.К. Эрнженэ Константин. АнЛучин кевун. — Элст, 1974. — 138 х.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!