Семантико-синтаксические средства выражения психологизма: На материале языка романов Томаса Гарди

Современное научное знание характеризуется стремлением анализировать не отдельные явления, а обширные единства и сущности, рассматривая их как многомерную и многокомпонентную структуру, обладающую автономной сущностью с внутренними зависимостями. Аксиоматичным является положение о том, что для понимания явления недостаточно изучить изолированно составляющие его элементы, необходимо определить их место в автономной сущности, в системе или совокупности систем, что непременно выводит исследователя в сферу текста как одной из основных единиц коммуникации, а эти экскурсы немыслимы «вне синтагматически завершенных в своем единстве парадигм» (Немец 1999, с. 139). Актуальность проведенного в границах современной лингвистической парадигмы исследования определяется тем, что изучается не изолированное явление, обособленное от других единиц, а комплексная система языковых средств, реализующих недостаточно изученную в лингвистическом плане категорию психологизма, в целостном контексте своего окружения, т. е. семантического пространства текста (романа / цикла романов), являющегося составным элементом культурно-исторического, литературного и ментального континуума определённой эпохи. Лингвостилистический анализ литературного произведения остается одной из наиболее актуальных филологических проблем, поскольку художественный текст как универсум особого рода принадлежит к тем формам культуры, которые наделены способностью порождения новых смыслов ввиду открытости процесса означивания и, соответственно, эстетической неисчерпаемости. И в настоящее время сохраняется целесообразность изучения вопросов взаимоотношения жанра и стиля, диктующих необходимость рассмотрения текста в аспекте его жанровой принадлежности или межжанрового взаимодействияособый интерес представляет при этом исследование в широком контексте европейского литературного процесса лингвостилисти-ческих особенностей психологического романа XIX в., продолжившего предшествующие традиции и получившего широкое распространение в литературе XX в.

Общепризнанным является тезис о том, что текст является исходной лингвистической реальностью. Причем, как отмечает М. М. Бахтин, текст служит «первичной данностью» всех гуманитарных наук, являясь «той непосредственной действительностью (действительностью мыслей и переживаний), из которой только и могут исходить эти дисциплины и это мышление» (1986, с. 281). Художественное произведение для гуманитарного знания в целом предстает «как некая модель, репрезентирующая мир человека культуры, но своими специфическими средствами» (Саморукова 2002, с. 189). В связи с нашим обращением к текстовой ткани романа представляется важным подчеркнуть, что осуществляемое на лингвистическом уровне описание специфических характеристик языка художественной литературы, в том числе особенностей семантической интерпретации его слов и конструкций, является необходимым этапом, предшествующим или сопутствующим любому литературоведческому анализу.

Семиотический и культурологический аспекты рассмотрения текста столь же важны для филологии, как и его традиционное, собственно лингвистическое, понимание, ибо «все записанное получает культурную значимость, превращаясь в текст» (Бахтин 1986, с. 24): текст трактуется как «знаковое пространство культуры», с которым имеет дело и автор произведения, и его читатель (Саморукова 2002, с. 16). Художественный текст на семиотическом уровне понимается как «вторичная моделируемая система», так как в нем сочетаются отражение объективного мира и авторский замысел, трактуемые как единство системного и индивидуального, всеобщего и единичного (Тураева 1986, с. 12−13). Кроме того, тексты гуманитарной сферы — миросозерцательно значимые и личностно окрашенные: содержащаяся в них информация сопряжена с оценочностью и эмоциональностью, ибо за каждым текстом стоит автор, языковая личность, «стремящаяся в своей речевой деятельности воплотить характерный для ее самосознания идеал, который отражает идеи культуры данного времени и данного народа» (Диброва 1996, с. 3). Текст эксплицирует выраженную в языковых знаках и текстовых структурах систему национальных ценностей, соотносящихся с менталитетом автора и шире — с национальной картиной мира. Выполняя в общении функцию структурации деятельности, текст несет в себе целостное представление о затексте как своей референтной основе и содержит в себе подтекст как неявный смысл (Белянин 2001, с. 114).

Важнейшим типологическим параметром художественного текста является жанр как исторически сложившийся тип литературного произведения, своего рода «культурный костяк, скелет произведения, который внутри него индивидуализируется, подвергаясь трансформациям» (Саморукова 2002, с. 33). Рассмотрение лингвостилистических особенностей, конституирующих семантическое пространство любого текста, предполагает обязательное внимание к его жанру, ибо жанровая принадлежность определяет субъективную организацию произведения, образ адресата, характер коммуникации «авторчитатель», модель временных и пространственных отношений, которая реализуется в тексте, создавая уникальную (авторскую) семантическую вселенную. Мы разделяем точку зрения С. Н. Бройтмана, который пишет, что «избрав жанр, автор избирает и жанровую точку зрения на мир, и, что не менее важно, жанрового героя» (2001, с. 152). Таким образом, можно констатировать, что художественное, эстетическое, конституируемое как особая область речевой практики в культуре, органично связано с ее коммуникативными стратегиями, выделяясь особой нормативной риторикой.

Стиль литературно-художественного жанра складывается из особенностей отдельных типологически близких произведений различных авторов, включая в себя обобщенные, типичные черты, характерные для всех индивидуальных произведений в рамках этого жанра, ибо каждому жанру свойственна, по мнению М. М. Бахтина, «типическая экспрессия», влияющая на общую экспрессивность текста и определяющая способы выражения оценок и выбора образных средств (1986, с. 279). По М. М. Гиршману, стиль художественного произведения — это синтетическая категория, предполагающая «единство многообразия», «выражение индивидуальности» и «закономерную организацию элементов художественной формы» (1991, с. 87). Именно в выборе жанра и стиля реализуется прагматическая установка создателя текста. Определенное стилистическое «задание» играет при создании текста структурообразующую роль: оно обусловливает не только отбор конкретных языковых средств, но и «характер, тип развертывания тем, членения тем на подтемы», в частности, от жанра и стиля зависит степень дробности этого членения (Дымарский 2001, с. 162). Коммуникативно-речевая специфика — обязательный элемент стилевой системы жанра, так как жанровая принадлежность произведения обусловливает и качественную специфику его языка. По Бахтину, «основной, „специфицирующий“ предмет романного жанра, создающий его стилистическое своеобразие — говорящий человек и его слово», и, в конечном счете, сам роман — это «художественный образ языка» в той мере, в какой последний есть «многоязычное мнение о мире» (1975, с. 145, 177). Каждый жанр имеет свой языковой стиль, который отличается от языковых стилей других жанров целым рядом параметров: синтаксическим построением, лексическим составом, системой художественных средств, особенностями нарратива, отношением к повествованию, т. е. к вымышленному миру художественного текста, специфической оценкой субъектов сознания и т. д.

Находящийся в центре нашего внимания психологический роман как жанровая разновидность неоднократно исследовался как отечественными, так и зарубежными филологами. Психологизм изучался как литературоведческая проблема (Гинзбург 1999, Есин 1988, 2000, Жлуктенко 1988, Карельский 1990, Недзвецкий 1997, Страхов 1976, Урнов 1986, Edel 1984, James 1982), анализировались различные формы психологизма в творчестве отдельных писателей (Авагян 1986, Бахтин 1994, Гончарова 1980, Зенкин 1999, Кайда 2000, Курляндская 1988, Проблемы. 1980, Слово Достоевского 2001, Demetz 1984, Thurley 1975). Следует назвать также ряд работ, посвященных некоторым особенностям стиля современного психологического романа.

Амелина 1980, Жлуктенко 1988, Иезуитов 1970, Шик 1977, Egan 1972). Жанр социально-психологического романа, одним из родоначальников которого в английской литературе был Томас Гарди, имеет целый ряд специфических стилевых черт, реализующихся на всех структурных уровнях текста. Внимание к внутреннему миру человека, диалектическое изображение его чувств и душевных движений присущи, в первую очередь, художественной литературе, обладающей уникальными возможностями осваивать душевные состояния и процессы благодаря характеру своей образности.

Объектом исследования выступают основные модификации авторского повествования в романах Томаса Гарди, включая и такие композиционно-речевые структуры, как внутренняя речь и несобственно-прямая речь, обнаруживающие следы большого влияния авторской обработки и сохраняющие интонацию автора. Предметом исследования является равнопротяженная всему тексту / циклу система лексических, синтаксических и архитектонических единиц, обеспечивающих на каждом из уровней психологизацию художественного повествования.

Целью данного диссертационного исследования является комплексный анализ семантико-синтаксических средств, разнородно манифестирующих категорию психологизма в художественном тексте. В соответствии с поставленной целью предполагается решение в ходе исследования следующих задач:

— выявить прагматически обусловленную специфику и структурно-познавательную основу членения текстового пространства романов Гарди;

— исследовать эволюцию поэтики заголовочных комплексов как ключевых знаков художественного текста;

— провести анализ семантической структуры авторского повествования на уровне минимальной структурно-содержательной единицы;

— установить структурно-семантические типы и функции повествовательных и описательных контекстов, авторских характеристик в обеспечении психологизации повествованияустановить степень участия различных функционально-смысловых типов речи в обеспечении психологизации повествованиявыявить и описать специфику семантической структуры романов Гарди и характер стилистических средств, используемых в целях углубления психологического анализа.

Материалом для исследования послужили тексты романов Т. Гарди «Возвращение на родину», «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» и «Джуд Незаметный». Для сравнения привлекались более ранние романы Гарди «Под деревом зеленым», «Вдали от безумствующей толпы», «Мэр Кестербриджа», а также романы Т. Фонтане «Эффи Брист» и П. Д. Боборыкина «Китай-город». Обращение к творчеству известного немецкого писателя конца XIX в. Т. Фонтане продиктовано тем, что он, как и Гарди, выступил как серьезный аналитик быта и нравов эпохи грюндерства, писатель-реалист, мастер романа характеров (Charakter-Roman), в котором среда выступает как синтез социальных, бытовых и психологических элементов (Demetz 1984, с. 124). Наше внимание было привлечено в связи с исследуемой проблематикой и к творчеству П. Д. Боборыкина, мастера «субъективной объективации», «повествования в аспекте героя», вдумчивого бытописателя, обладающего высокой культурой и наблюдательностью, современника Гарди и Фонтане, романиста и теоретика романа, значение которого в русской литературе до сих пор в точности не определено (Кулешов 1986, с. 175). Раннее творчество этих писателей было связано с философией натурализмаобщность эстетических установок проявилась в освоении и последовательном преодолении жестких детерминистских постулатов натурализма как художественного метода.

Методологической основой исследования послужили достижения лингвистической науки последних десятилетий в области теории (лингвистики) текста. Диссертационная работа опирается на общетеоретические и методологические положения, изложенные в трудах авторитетных отечественных и зарубежных языковедов, посвященных различным аспектам интерпретации художественного текста: О. В. Александровой, Л. Г. Бабенко, Р. Барта, М. М. Бахтина, В. П. Белянина, А. Вежбицкой, В. В. Виноградова, И. Р. Гальперина,.

Л .Я. Гинзбург, Е. И. Дибровой, Ю. Н. Караулова, В. А. Кухаренко, Ю.М. Лот-мана, В. А. Лукина, Г. П. Немца, Е. В. Падучевой, Г. Я. Солганика, В.Е. Хали-зева. В качестве основного научного принципа в работе используется положение об асимметричном дуализме языкового знака.

Основным методом исследования является метод комплексного структурно-функционального анализа, предполагающий многоаспектное исследование художественного текста с широких филологических позиций. В качестве вспомогательных в работе также используются методы классификации и систематики, статистические методики, позволяющие получить достоверные данные относительно архитектоники и лексико-семантических парадигм текста, приемы контекстологического, компонентного и дефиницион-ного анализа материала. С целью выявления специфики композиционных и языковых средств психологического изображения в романах Гарди и их последующей эволюции в широком европейском контексте используется сопоставительный метод.

Психологизм в литературе — это художественное освоение человеческого сознания, «индивидуализированное воспроизведение переживаний в их взаимосвязи, динамике и неповторимости» (Хализев 1999, с. 173). Психологизм представляет собой «стилевое единство, систему средств и приемов, направленных на полное, глубокое и детальное раскрытие внутреннего мира героев» (Есин 2000, с. 314). Решающую роль в создании характеров в романе играет психологический анализ: с его помощью автор вербализирует значительную часть душевных процессов — переживаний, осознанных чувств, волевых импульсов и эмоций в динамике и взаимосвязи.

Томас Гарди (1840−1928) был одним из крупнейших английских писателей рубежа Х1Х-ХХ вв., творчество которого завершает эволюцию английского критического реализма в XIX столетии. Гарди — один из последних представителей патриархальной фермерской Англии, честный наблюдатель, глубокий и вдумчивый аналитик быта и нравов своей эпохи. Создав свой уэссекский мир, он показал трагедию крушения старого уклада жизни в сельской Англии, показал не умозрительно и отвлеченно, а на конкретных человеческих судьбах. Реализм Гарди отличается от реализма Диккенса и Текке-рея: у него нет широких социальных полотен, его поле зрения, несомненно, более узко, чем у классиков критического реализма. Но зато Гарди, опиравшемуся как на национальную традицию своих предшественников, так и на традиции других европейских литератур, удалось глубже заглянуть в тайники человеческой натуры. Его герои — неординарные, но отвергнутые и невостребованные обществом личности с очень сложной внутренней жизнью, которую писатель раскрывает с глубоким пониманием их душевных поисков и устремлений.

Р. Фокс называет роман Т. Гарди «Джуд Незаметный» одной из самых значительных книг XIX столетия, в которой писатель воплотил всю глубину человеческих страданий. Он считает, что Гарди, показывая, как человеческие возможности калечатся в мире капитала, продолжает традиции диккенсовского творчества (1976, с. 156). Такие английские исследователи, как Дж. Брукс, Д. Браун, Б. Гарди (Brooks 1971, Brown 1984, Hardy 1975), помещая творчество Гарди в контекст эпохи, справедливо отмечают, что в романе «Джуд Незаметный» его характерный повествовательный метод изменился в самой своей сути. «Гарди, — писал Д. Браун, — входит вместе с Д. Элиот и Г. Джеймсом в список создателей трагической психологической литературы» (1984, с. 89).

Исследование творчества Гарди проводилось до сих пор преимущественно в литературоведческом плане. Почти все ученые затрагивали в той или иной мере вопрос о психологизме произведений писателя, но связывали его в основном с образами, с сюжетом, с композицией (Жолниренко 1975, Урнов 1970, Федоров 1976, Egan 1972, Enstice 1979, From Dickens. 1963, Gross 1970, Grundy 1979, Johnson 1965, Squires 1974). Научная новизна и оригинальность проведенного исследования определяется тем, что в работе сделана попытка комплексного анализа композиционных и семантико-синтаксических средств выражения психологизма в цикле романов Гарди в контексте европейской литературы той эпохи, единство произведений которой определяется в значительной степени типом художественного высказывания, понимаемого как культурная предпосылка художественного текста среди других дискурсивных образований, среди других высказываний-миров. Система языковых средств выявляется в целостном текстовом пространстве романа / цикла, что позволяет реализовать принцип полноты и неизбыточности анализа ингредиентов целого — системных единиц, манифестирующих одну и ту же эстетическую сущность.

В исследовании мы исходили из гипотезы, что изображение внутреннего мира человека — психологизм в собственном смысле слова — представляет собой способ осмысления и оценки того или иного жизненного характера, иными словами — художественное познание внутреннего мира героев, реализуемое иерархически организованной системой средств и приемов психологического изображения. Именно в художественном произведении возможно индивидуализированное воспроизведение переживаний в их взаимосвязи, динамике и неповторимости. Психологизм во многом определяет и архитектонику произведения, его стилевое единство и своеобразие, конституируя тем самым семантическое пространство текста.

Современная филологическая наука выдвигает проблему не атомарного, а целостного, комплексного анализа художественного текста как речевого знака высшего уровня, приводящего в конечном результате к синтезу. Достоверные данные о языке можно, несомненно, получать путем исследования текстов как материальных объектов, как «особых, продленных в изложении коммуникативных актов» (Диброва 1996, с. 4), «художественных высказываний», которые существуют в устной и письменной формах, ибо только в них можно изучать «язык в действии».

В.В. Виноградов обращал внимание на необходимость изучения стиля «как внутренне цельной и единой системы взаимосвязанных структурных элементов, находящихся между собою в разных формах связи, соотношений и взаимодействий» (1981, с. 79- см. также: Хализев 1999, с. 372). С. Т. Вайман также считает, что «восприятие художественного произведения в определенном смысле не только завершается, но и начинается восприятием целостного» (1981, с. 53). Подход к тексту как к замкнутому конструктивному целому, как «значимой реляционной структуре», основанной на взаимоотношениях ее элементов (Корниенко 2001, с. 3), позволяет исследовать художественный текст, с одной стороны, как процесс его производства (становящийся, творимый текст), и с другой стороны, как результат творчества писателя (состоявшийся текст). Эта позиция позволяет, по мнению Л. Н. Рягузовой, объединить проблемы, связанные с теорией и философией творческого процесса и его описанием, рассмотреть языковую реализацию категорий эстетической системы писателя (2000, с. 4- см. также: Дымарский 2001, с. 24−25). Речь идет о коммуникативной модели представления текста, учитывающей обстоятельства общения и характеристики коммуникантов, ибо, по мнению В.И. Кара-сика, для лингвистики текста существенным является вопрос о «тексте как процессе», и здесь структурная модель описания текста как самодостаточного герменевтического образования становится недостаточной (2002, с. 270).

Теоретическая значимость диссертационной работы видится в вычленении равнопротяженной всему исследуемому текстовому пространству комплексной системы языковых структурно-композиционных и образных средств, эксплицирующих психологизацию повествования и конституирующих семантическое пространство психологического романа, включающее в себя как универсальные (всеобщие), так и единичные (индивидуальные) черты автора.

Практическая значимость проведенного исследования определяется тем, что его материалы, конечные результаты и выводы могут быть использованы в курсах лекций по стилистике и лингвистике текста. Работа имеет выход в лингвистическую интерпретацию художественного текста и креативное письмо, ее положения могут быть использованы при разработке программ и учебных пособий, элективных курсовпредложенная методика может быть использована при написании курсовых и дипломных работ.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Полнота раскрытия внутреннего мира персонажа, его эмоционального состояния, душевных движений может быть выявлена в рамках расширенного контекста, организуемого за счет синтеза форм, приемов и средств (композиционных, лексических, коммуникативно-синтаксических и др.) психологического изображения, участвующих в создании психологизированной ситуации.

2. Изображение внутреннего мира человека в художественном тексте определяет, с одной стороны, смысловую нагрузку композиционных элементов как каждого романа, так и всего цикла, и, с другой стороны, представляет собой способ построения образа, воспроизведения, осмысления и оценки жизненного характера. Именно в художественном произведении возможно индивидуализированное воспроизведение переживаний в их взаимосвязи, динамике и неповторимости.

3. Цикл романов Гарди, характеризующийся единым хронотопом и общей мегатемой, свидетельствует об эволюции его творческого метода от идиллического описания патриархальной Англии, представленной коллективным героем, через драматизацию эпоса к социально-психологическому роману, в центре которого находится человеческий характер. Психологизм пронизывает композицию и архитектонику произведения, определяет выбор средств и приемов художественного изображения, иными словами, конституирует индивидуально-авторское семантическое пространство текста.

4. Гарди постепенно отказывается от прямых авторских оценок и характеристик персонажей, отдавая предпочтение художественному познанию эволюции характера героев посредством психологического анализа: его герои сами характеризуют себя через действия, мысли, часто переходящие во внутренний монолог. Гарди постоянно варьирует приемы психологического анализа — от описательного, когда автор-повествователь прямо или косвенно (через портретную, пейзажную или интерьерную деталь) фиксирует различные психологические состояния героев, до их самовыражения во внутренней речи, эксплицирующей оценочно-модальное отношение героя к излагаемым фактам и явлениям.

5. Доминирующей при портретной характеристике и вербальном обозначении чувств главных героинь является концептуальная сфера красоты, конституируемая лексико-семантическими группами слов, объединенных общностью обозначаемого понятия beauty (идеальная, внешняя, внутренняя, духовная красота). У героев Гарди потребность красоты свидетельствует о цельности их натуры и выражает потребность отстоять и утвердить эту цельность.

Работа прошла апробацию на научно-методическом семинаре кафедры лингвистики и лингводидактики Ставропольского государственного университета в 1999;2000 гг., на научно-практических конференциях преподавателей и студентов Ставропольского госуниверситета в 1999, 2000, 2001, 2002 гг., на региональной научно-практической конференции «Русский язык и региональная языковая культура» в 2002 г. в Ставропольском госуниверситете, на международной конференции «Ломоносов 2002» в МГУ.

Поставленные цели и задачи обусловили содержание и структуру диссертации, которая состоит из Введения, трех глав и Заключения.

Результаты исследования авторского членения романов на части подтверждают мысль о том, что внешняя структура текста и его частей возникает одновременно с тематической и нравственно-эстетической «заполненностью» этой структуры, которая отличается у Гарди прерывистой линией повествования, т. е. семантической скважностью. В центре внимания писателяне события как таковые, а душевное состояние героев, не бесстрастное повествование, а эмоциональная атмосфера.

Осуществленная в ходе исследования композитная сегментация четырех романов Гарди («Под деревом зеленым», «Возвращение на родину», «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» и «Джуд Незаметный») позволяет сделать вывод о том, что семантическая структура композитов как структурно-смысловых текстообразующих единиц подчинена задаче психологизации авторского повествования. Восприятие писателем окружающей действительности и его творческий метод преломляются и в специфике членения текста на композиты, в структуре самого композита. Преобладание композитов смешанного типа свидетельствует о том, что Гарди не абсолютизирует внутренний мир героевих душевное состояние и мыслительные процессы в большинстве случаев обусловлены факторами внешнесобытийного плана, т. е. влиянием среды и обстоятельств жизни. Количественный рост психологизированных пассажей также подтверждает тезис об углублении психологического изображения по мере творческой эволюции писателя.

Изображенная внутренняя речь (ИВР) героев является одним из наиболее значимых способов психологического анализа персонажа в романе. Внутренняя речь (BP) героев и несобственно-прямая речь (НИР) как особые формы «интраперсонального общения», обладающие собственной семантикой и коммуникативной природой, создают возможности адекватной передачи внутреннего мира героев, углубляют при этом психологическую перспективу, являясь одним из способов обеспечения психологизации повествования в границах субъектно-объектной структуры текста, которая конституируется взаимодействием его мотивной, логической и событийной структур.

Проведенный анализ структуры и семантики текстовой ткани романов Гарди приводит к выводу, что он одним из первых в английской литературе рубежа веков широко использовал разные формы «изображенной» внутренней речи и несобственно-прямой речи в качестве новых приемов психологического анализа, важнейшей функцией которых является прямой и непосредственный показ душевной жизни человека. ИВР как средство психологического самовыражения выступает в романах Т. Гарди в виде вкраплений внутренней речи и внутреннего монолога (ВМ). Для произведений раннего периода более характерны вкрапления BP, хотя по мере эволюции творческого метода писателя возрастает количество внутренних монологов и несобственно-прямой речи. Широкое использование этих типов «речи в речи» способствует драматизации внутреннего мира героев. В художественном контексте романов ИВР и НПР часто стоят рядом, помогая автору показать одно и то же явление под разными углами зрения, что обогащает экспрессивно-стилистический рисунок повествования. Для НИР Т. Гарди характерна стилистическая многогранность экспрессивных интонаций, чему в значительной мере способствует большое количество вопросительных и восклицательных структур, которые, как правило, отражают полемический характер внутренних рефлексий, раскрывают сложный мир героев, их внутреннюю борьбу, сомнения, переживания, искания.

При изучении специфики контекстно-вариативного членения текстов исследуемых романов с целью установления роли контекстов разных функционально-смысловых типов в обеспечении психологизации особое внимание было обращено на единицы, раскрывающие внутреннее состояние героев. По мере творческой эволюции все большее значение в романах Гарди приобретают характеры и обстоятельства, а не картины быта и нравов: постепенно трагический персонаж становится стержнем повествования. События при этом редуцируются до обыденных бытовых ситуаций — за счет усиленного внимания к психологическим подробностям, что подтверждается и количественным ростом психологизированных повествовательных контекстов при одновременном уменьшении количества контекстов, содержащих объективное повествование. В исследуемых романах количество психологизированных повествовательных контекстов, в которых писатель непосредственно характеризует внутреннее состояние героев, значительно превышает число контекстов с «динамическим» (имплицитным) психологизированным повествованием. Иными словами, характерным для идиостиля Гарди является эксплицитное изображение внутреннего мира героев, когда состояние называется непосредственно глаголом, существительным, прилагательным, наречием и образно — тропами. В этих контекстах высокой частотностью характеризуются слова, образующие лексико-семантическое поле «чувство»: речь идет о концептуализированной области, основанной на семантическом выводе ее компонентов из совокупности языковых единиц, раскрывающих данную тему. Истолкование концептов и концептосферы кроется в семантическом пространстве близких по смыслу групп слов, в типовом наборе существенных семантических признаков. Концентрация эмоциональной лексики и использование таких синтагматических стилистических средств, как повтор, инверсия, параллельные грамматические единицы, эмфатические конструкции, организующие текст в художественное целое, играют важную роль в передаче заложенной в тексте эмоциональной информации, способствует возникновению эмоциональной окраски текста, созданию ядерных психологизированных пассажей, которые можно трактовать как семантически сильные позиции текста.

В контекстах «динамического» психологизированного повествования (имплицитные контексты) чувства героев передаются через сменяющие друг друга действия, сознательные или «машинальные», непроизвольные, т. е. через внешнее проявление внутреннего психологического состояния героев: в этих контекстах представлен драматический анализ личности, осуществленный путем ее самовыявления в прямом действии. Художественное изображение выразительных движений во всей их сложности и противоречивых сочетаниях является одной из форм анализа «извне», позволяющего проникнуть во внутренний мир героев.

Важную роль в передаче психологического состояния героев, своеобразия их внутреннего мира в повествовательных психологизированных контекстах исследуемых романов играют тропы, в первую очередь метафоры и сравнения, которые отличаются у Гарди особой эмоциональностью и синтетичностью образной характеристики. Образы и метафоры Гарди приобретают значение в контексте общего замысла произведения: они взаимодействуют между собой и с другими элементами художественной структуры, активно участвуя в передаче основного замысла писателя. Так, в романе «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» характер героини, ее близость к природе, единство с окружающим миром отражается в сравнении с птицей, которое проходит лейтмотивом через весь роман. Тропы являются одним из средств семантического выделения слова в художественном тексте и, следовательно, одним из приемов его символизации, который в вертикальном измерении способен создать ряды — цепочки, ассоциирующиеся со смыслом мироздания / миропонимания. Данная лексема содержит в себе, по нашему мнению, общий для всего анализируемого цикла эмотивно-символический смысл: герои Гарди — это загнанные в клетку птицы. Ключевое слово птица оказывает большое влияние на общетекстовую семантику, обогащая значение отдельных компонентов характеризующих героев семантических парадигм, которые в результате этого включают в свою лексическую семантику новые смыслы, образуя своеобразные семантические сети, конституирующие вертикальное семантическое пространство текста / цикла. Образ птицы становится одной из характеристик философской основы социального конфликта, который Гарди понимал как столкновение естественного мира сельских жителей, живущих в гармонии с природой, с буржуазной цивилизацией. Использование автором образов с гиперсемантическим статусом напрямую соотнесено с важностью значения, придаваемого им описываемым явлениям, предметам. Можно утверждать, что индивидуализация мира представлений героев органично сливается с видением мира автором, с его нравственно-эстетическими устремлениями.

Психологизированные описания являются основным средством раскрытия внутреннего мира персонажа в дескриптивных контекстах исследуемых романов. Постепенно Т. Гарди переходит от прямой характеристики героев к косвенной — через портретную деталь, пейзажную зарисовку, обстановку. Портретные характеристики Гарди редко выполняют только информативную функцию и остаются объектно-описательными, в большинстве случаев они несут также и оценочную функцию, обогащаются авторским комментарием, уточняющими эпитетами, описанием мимических и жестовых движенийписатель идет от внешнего к внутреннему, от физической к психологической характеристике персонажа: его портреты отличаются глубиной обрисовки психологического своеобразия характера. Синтез описательного и аналитического начал в структуре портретной характеристики рассчитан на активное интерпретационное сотворчество читателя. Такой портрет можно рассматривать как скрытую форму диалога рассказчика и читателя.

Доминирующим в портретных описаниях Гарди является лексико-семантическое поле красоты, включающее лексико-семантические группы слов, объединенных общностью обозначаемого понятия beauty (идеальная, внешняя, внутренняя, духовная красота). У героев Гарди потребность красоты свидетельствует о цельности их натуры и выражает потребность отстоять и утвердить эту цельность. В слове-номинате красота заложено восхищение человеком (автором) различными ипостасями персонажа как незаурядной, многогранной, богатой личности. Анализ позволяет сделать вывод, что названные выше единицы образуют своеобразную ассоциативно-вербальную сеть на уровне семантического пространства всего цикла романов Т. Гарди.

Особую роль в зрелых романах Гарди приобретают психологизированные описания местности — пейзажи и городские ландшафты. Новаторство писателя заключается в изображении самых различных состояний природы не в статичных, а в переменчивых, динамических образах, коррелирующих с психическим состоянием души его героев. Пейзаж для Гарди — это способ художественного мышления, способ раскрытия психологического состояния героев. Олицетворение Эгдонской пустоши в романе «Возвращение на родину», являющейся ключевым знаком, особым символом для всего цикла, представляет собой первый шаг писателя в создании психологического пейзажа. В романе «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» пейзаж становится одним из способов характеристики душевного состояния героини: сюжетное построение романа, его драматическое развитие, диалектика души Тэсс проходят в тесной связи с природой.

В изображении внутреннего мира героев значительное место принадлежит психологизированным авторским ремаркам, посредством которых раскрывается эмоциональное состояние персонажа через описание его поведения, жесты, мимику, сопровождающие высказывание. Авторские ремарки Т. Гарди, отличающиеся динамичностью, помогают эксплицировать сложные сплетения чувств, мыслей, движущих героями.

Творчество Гарди является своеобразным итогом развития английского критического реализма XIX века. Трагические образы «печальных» произведений писателя оказали сильное влияние на современный психологический роман. Можно утверждать, что во многом именно в художественный мир Гарди уходит своими корнями характерный для современного психологиче.

190 ского романа анализ внутреннего мира героя — открытый и скрытый, прямой и косвенный. Центростремительный характер изложения, свидетельствующий о степени сосредоточенности внимания вокруг главных героев, является важной характеристикой организации семантического пространства цикла романов Томаса Гарди. Перспективным представляется изучение удивительной способности Гарди мыслить масштабно, циклами, которая ярко проявляется не только в романах данного, но и двух других циклов, в многочисленных сборниках рассказов и стихотворений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Текстовое пространство социально-психологического романа, как показало проведенное исследование, имеет целый ряд специфических стилевых черт, реализующихся на композиционно-текстовых и языковых уровнях. Продолжая традиции критического реализма классического периода, английские писатели-реалисты конца XIX века, изменив внутреннее содержание романа как жанра, превратили его в связное описание душевной жизни героя, эволюции его характера. Роман «поглощен» индивидуальной жизнью человека, рассматривается при этом и общественный уклад в его воздействии на судьбу, сознание, историю морального формирования и поступательного развития личности. Этой цели подчинена равнопротяженная тексту система семантико-синтаксических и структурно-композиционных средств художественного выражения.

Образ человека, его внешний и внутренний мир — ядро каждой национальной культуры, доминанта системы ее ценностей. Исследование языковых явлений во взаимосвязи с духовной жизнью человека, национальной культурой, историей, психологией позволяет более наглядно и объемно представить ориентированные на человека фрагменты картины мира как целостного и многочастного мира. Текст как объединение высказываний на основе сложной программы отражает образ мира автора, включенного в деятельность общения.

Целостный анализ литературного произведения, предполагающий изучение всех элементов его художественной структуры, показал, что художественное произведение (и даже целый цикл) не просто расчленяется на отдельные взаимосвязанные части, слои и уровни: каждый его макрои микроэлемент несет в себе отпечаток того неповторимого художественного мира, частицей которого он является. Объемно-прагматическое членение текстового пространства подчинено задаче реализации эстетического намерения писателя и, в первую очередь, раскрытию внутреннего мира героев. Исследуемые романы входят в цикл, объединенный самим писателем общим названием.

Романы характеров и среды", которое определяет первостепенное значение характера по сравнению с другими элементами художественного пространства романа / цикла.

Анализ поэтики заглавий романов уэссекского цикла в их хронологической последовательности позволяет сделать вывод об углублении психологизации повествования, свидетельствующем о переходе Гарди от коллективного героя, детерминируемого обстоятельствами жизни и социальной средой, к отдельной незаурядной личности, человеку труда, с ярко выраженной индивидуальностью и богатым внутренним миром. Поэтика заголовочных комплексов как ключевых знаков свидетельствует о доминировании в них референтной соотнесенности с художественным миром произведения: с самим героем, когда имя произведения совпадает с именем собственным, что характерно для поздних романов «Мэр Кестербриджа», «Тэсс из рода д’Эрбервиллей», «Джуд Незаметный», или с внешним хронотопом бытия героя, когда заглавие содержит обозначение события и обстоятельств основного действия, как это имеет место в ранних, ориентированных на коллективного героя романах «Под деревом зеленым», «В краю лесов», «Вдали от безумствующей толпы», «Возвращение на родину», в заглавиях которых очевидна креативная интенция Гарди, придающая им оценочный характер.

Членение объединенного общей мегатемой и единым хронотопом цикла на романы определяется стремлением писателя показать, с одной стороны, трагедию характера, обусловленную спецификой жизненного уклада, в котором господствуют патриархальные отношения, и с другой — трагедию характера, обусловленную в каждом отдельном случае непримиримыми противоречиями между чистой «естественной» личностью и жестокостью среды, социальных условий, формировавшихся в Англии в период развития новых экономических отношений. Хотя каждый роман цикла обладает семантической автономностью, которая понимается как содержательная независимость и самодостаточное, в целом же можно констатировать, что уэссекским романам, объединенным самим автором в цикл под названием «Романы характеров и среды», присуща цельность, определяемая такими характеристиками, как оза-главленность, единство авторской интенции и, как следствие, общность художественного мира (наличие характеризующихся гиперсемантикой ключевых знаков), единство темы, единство времени и места (общий хронотоп), жанровая общность всей нарративной ткани цикла.

Специфика семантического текстового пространства ранних романов Т. Гарди «Под деревом зеленым» и, в некоторой мере, «Возвращение на родину» определяется преобладанием внешнесобытийного конфликта, в зрелых произведениях «Тэсс из рода д’Эрбервиллей» и «Джуд Незаметный» психологический анализ выступает как целенаправленное средство изображения внутренней жизни при эпическом равновесии между внешнесобытийным планом и миром чувств и мыслей персонажей.