Шугнанская животноводческая лексика в этнолингвистическом и сравнительно-историческом освещении

Актуальной проблемой современного языкознания является определение понятия «этнолингвистики» как науки. В существующей научной литературе достаточно много различных определений, а, следовательно, и различных пониманий отрасли «этнолингвистика». Она возникла на рубеже XX в. и связана с именами известных ученых Ф. Боаса и Э. Сепира, занимающихся бесписьменными языками и культурой американских индейцев. Э. Сепир утверждал, что «речь есть чисто историческое наследие коллектива, продукт длительного социального употребления. Она многообразна, как и всякая творческая деятельность, быть может, не столь осознанно, но все же не в меньшей степени, чем религия, верования, обычаи, искусства разных народов» (Сепир 1934, 6). В дальнейшем в своей работе Б. Уорф (Уорф 1960, 135−168), развивая мысль Ф. Боаса (Boas 1911) и Э. Сепира, приходит к выводу, что язык нельзя изучать в отрыве от общества и его культуры. Русская лингвистическая школа (Буслаев 1861- Потебня 1865, 1−84), хотя в прошлом, в большинстве случаев отождествляла мысль И. Г. Гер дера (Гердер 1959) и В. Гумбольдта (Гумбольдт 1858−1859), но всерьез этой проблемой начинают заниматься со середины XX в. (Афанасьев 1957; 1985; Толстой.

1978; 1979; 1981; 1882- 1983; 1995; 1995аТопоров 1969, 9−62 и др.). Но здесь тоже существуют различные противоречивые взгляды. Если одни ученые затрагивают «язык и этнос» как неотделимую проблему этнолингвистики (Шахматов 1916, 3- Зеленин 1913; 1916, 6), то другие наоборот отрицают («чистые лингвисты») этнолингвистику как науку (Бернштейн, Клепикова 1978, 34−37- Аванесов 1962, 12, 151−157).

Этнолингвистике, как таковой науке о «языке и этносе», посвящены многие труды в теоретическом плане. Что касается иранистики и таджикского языка, а в данный момент имеется в виду памироведение, при отсутствии теоретических работ по этнолингвистике, имеются исследования, посвященные некоторым отраслям (Стеблин-Каменский 1982; Мирбобоев 1991; Рахимов 1991).

Справедливо мнение выдающегося ученого XX в. академика Н. И. Толстого о том, что «в широком плане этнолингвистика включает в себя диалектологию, язык фольклора и раздел истории языка, связанный с исторической диалектологией и культурной и этнической историей народа., «этнолингвистика в суженном и специальном понимании является той отраслью языкознания, которая ставит и решает проблемы языка и этноса, языка и культуры, языка и народного менталитета, языка и мифологии (Толстой 1982, 398). Этнолингвистика изучает язык в аспекте его соотношения с этносом (язык: этнос)., социолингвистикаязык: человеческое общество (социум)., этнолингвистика и социолингвистика обращены к 4 внешней стороне языка и включаются во внешнюю лингвистику (Толстой 1982, 397).

Поэтому становится ясно, что дальнейшая задача заключается в рассмотрении в нашей работе реалий шугнанского языка именно с этой точки зрения, где «язык и культура находятся в сложных отношениях взаимовлияния и взаимозависимости. Несмотря на универсальность некоторых когнитивных процессов, существуют различия в восприятии, сегментации и категоризации окружающего мира представителями различных лингвокультурных сообществ. Различия эти находят свое отражение в языке. И изучение языка невозможно без знания основ культуры того лингвокультурного сообщества, для представителей которого этот язык является родным» (Гудков 2000, 16). Мы должны подходить к исследуемому шугнанско-му языку как к объекту, отражающему культуру, включаще-му в себе психологические и мифологические представления, а заодно с конкретными реалиями выйти к выявлению и установлению семантики изоглосс (фразосемы), ибо только таким способом «впервые удается найти лингвистике место среди наук» (Соссюр 1977, 55). Поэтому этнолингвистические данные шугнанского, да и всех памирских языков, на сегодняшний день могут оказать большую помощь в изучении ранних периодов прапамирской истории, хотя надо отметить, что собранные много лет памироведами материалы не обработаны и не систематизированы. Не всегда памироведы подходят к изучению языков с этнолингвистическим подходом, что намного затрудняет решения проблемы.

В данной работе на основе опыта русской (Толстого Н. И.) и зарубежной этнолингвистических школ (Боаса Ф., Сэпи-ра Э., Уорфа Б.) предпринимается изучение шугнанского языка этнолингвистическим методом. Шугнанский языккоторый входит в состав шугнано-рушанской группы памир-ских языков, относящихся к восточной группе иранских, а в свою очередь к индоевропейской семье языков. В начале 30-х годов прошлого столетия была создана письменность на шуг-нанском языке на основе латинской графики. Было издано около 20 учебников и учебных пособий, а также на шугнанский перевели несколько художественных произведений.

В лексикографическом плане лексику шугнанского языка в известной мере можно считать изученной. В XIX веке она привлекала внимание английского ориенталиста Р. Шоу (Shaw 1876, 97−125), а в России — академика К. Г. Залемана (Залеман 1895, 270−320). Большой вклад в изучение шугнанского языка внёс основоположник изучения памирских языков И. И. Зарубин (Зарубин 1960). Итогом лексикографического анализа данного языка, его диалекта (баджувского) и говоров (шахдаринского и барвазского) является 3-х томный «Шугнанско-русский словарь» профессора Д. Карамшоева (Карамшоев 1979; 1991; 2000).

В сравнительно — историческом аспекте лексикой шугнанского языка занимались известные иранисты А. JI. Грюн6 берг, Р. X. Додыхудоев, Г. Моргенстиерне, Т. Н. Пахалина, В. С. Соколова, И. М. Стеблин-Каменский, Д. И. Эдельман, Л. X. Додыхудоева. Что касается этнолингвистического изучения лексических пластов шугнанского языка, то мы располагаем лишь ограниченными сведениями. В ряде работ И. И. Зарубина (Зарубин 1915, 3- 1917, 97−148- 1927, 361−373), а также в основополагающем труде И. М. Стеблин-Каменского, посвященном лексике земледелия шугнанского и других памир-ских языков, дается этнолингвистический анализ (СтеблинКаменский 1982). Существующие работы, посвященные этнографической лексике других памирских языков (А. Л. Грюнберг, И. М. Стеблин-Каменский (1974) — А. Мирбобоев (1989) — И. Рахимов (1990), полностью не затрагивают проблему. Кроме этого написано много научных трудов, затрагивающихся разные археологические, историко-этногра-фические и биологические вопросы изучения Памира (об этом см. в частности работы: Андреева 1953; 1958; Андрианова 1971; Бабаева 1975; 1975аБахтоваршоева 1973; Бернш.

V. там 1952; Бубнова 1980; Вавилов 1978; Кияткина 1985; Лит-винский 1968; 1972; 1975; Мамадназаров 1985; Моногарова 1970; 1971; 1973; 1974; Мухиддинов 1975; 1979; Пещерева 1927; Писарчик 1958; Пьянкова 1989; Ранов 1972; Юнусова 1985; Юсупова 1985; Юсуфбекова 1985 и др.).

Актуальность исследования обосновывается тем, что описание и изучение лексических пластов шугнанского языка, его диалектов и говоров, а в данном случае этнолинг7 вистическое изучение, включающее экстралингвистические наслоения, передающиеся через лингвистические средства, являются одной из важнейших задач по выявлению языковых данных как по отношению к плану знаковому, языковому, так и по отношению к плану дефиниций номинаций. Актуальность обусловлена ещё возросшим в последнее десятилетие интересом к этнолингвистическим данным памирских языков. В работе проблемы исследования рассматриваются не только по отношению к системе семантики — функциональной, но и как система, воплошающая культуру и образ жизни народа.

Основная цель исследования заключается в системном изучении всех языковых единиц и этнографических данных шугнанского языка, связанных с животноводством в их синхронном и диахронном описании (интерпретации).

Задачи исследования определяются решением таких основных проблем как: применение некоторых лингвистических понятий и методов) при описании реалий в условиях бесписьменности языкавыявление словоформ и словосочетаний, связанных с животноводством шугнанского языка, их систематизация с правильной дефинициейвыявление и систематизация тематических реалий, связаннных с определенными культурными традициямиустановление функциональной значимости словоформ в связи с реалиями семиосферы культуры (от плана предмета — реалии, формы к содержанию и функции и наоборот, от части к общему и от общего к частному типовому различию) — выявление и установление чёткой границы между общеупотребительными и специальными словами, написание ареальных отраслевых словарейпредпринимается попытка исследования ареальных фактических данных шугнанского языка, его баджув-ского диалекта и говоров (шахдаринского и барвазско-го), при применении сравнительно — исторического и синхронного методов и лингвистических понятий разрешить задачу реконструкции древнеиранских языков, а в данном случае памирских языковразграничение семантических групп в собранных текстах шугнанского языка, связанных с животноводством;

Объектом исследования послужили этнолингвистические материалы области животноводства шугнанского языка, его диалекта, а также говоров (шахдаринского и барвазского), собранные автором в полевых условиях фонологическим путём с применением магнитофона или записи в тетради в период 1985;2001 гг. В целях сопоставления и установления семантических особенностей реалий и словоформ все материалы были проверены по опубликованным работам, посвященным языкам шугнано — рушанской языковой группы. Было со9 ставлено около 4000 тысяч карточек, впоследствии использованных в опубликованном «Отрасл. слов. шугн. яз. 2002).

Методы исследования. Основными методами являются методы этнолингвистического описания, синхронно-диахронический и сравнительно-сопоставительный. Также применены наблюдения, сравнения и обобщения. В работе применяется международная ирановедческая транскрипция на основе кириллицы (шугнанские термины) и латинской графики (сравнительно-исторический анализ).

Научной новизной работы является то, что животноводческая лексика шугнанского языка впервые становится объектом этнолингвистического анализа, который требует нового комплексного подхода к изучаемому объекту в попытке представления реконструкции (и развития) словоформ в их функционировании в связи с этнокультурными традициями.

На защиту выносятся следующие основные положения:

— Многочисленные языковые данные, полученные на материале шугнанского языка, его диалекта (баджувского) и говоров (шахдаринского и барвазского), а также в сопоставлении с близкородственными языками шугнано-рушанской группы, позволяют при конкретной систематизации рассмотреть реалии не только как компонент языка, но и по отношению к культуре данного этноса. Используя метод ретроспекции можно «пятиться назад в глубь истории от нового к старому, исчезнувшему» (Зеленин 1916, 6).

— Сравнивая языковые реалии с современными данными языков, можно реконструировать новые единицы языка (шугн. лауар «животные» — майа «скот», «домашние животные» — йел «летовка», «помещение для летовщиков» — визна / п>изна (йел визна) «припасы для летовки», «провизия» — шам-бан «отдалённое, пустое место, используемого в качестве пастбища» — хура «белая известь» (используется для обработки кожи) — пушак «комок шерсти» — шалмак «молозиво», «гнойное молоко» — чарвахойи «мясо-молочные продукты» — пасак «конюшня»). В результате проведенного анализа выясняется, что многие слова в шугнанском языке (к примеру чаре «масло», хувд «молоко»), блогадаря древним обычаям, до сих пор сохраняют как древнюю мотивировку, так и архаическую форму, поскольку они значимы для шугнанцев и в настоящее время.

— Выявлены новые, ранее не зафиксированные языковые единицы, связанные с животноводством: визна / п>изна (йел визна) «припасы для летовки», «провизия» — тумуо «надрез», «клеймо» — таршалдакама «коза или овца с черно-белым пятном на задней части спины» — пихум «стой! спокойно! окрик с которым обращаются к животным во время стрижки», ах-тарма «мездра» .

— При рассмотрении структуры наблюдаются специфичные закономерности в установлении дериватов разных языков: например, шугнано-рушанской группы и иранской (чар-еидор «имеющий жир», наюдуйчин «новодоенное»).

— При сопоставлении с баджувским диалектом и говорами, а также с близкородственной шугнано-ру шанской группой выясняется, что кроме фонетических различий, представляются различия некоторых реалий в лексике (шугн. виз-на / х>и (у)зна — бадж. хибдун «провиант пастуха», шугн. молич — бадж. 8иманич «мастер по выделке шкур»).

Структура работы. Работа состоит из двух частей:

Часть I диссертационного исследования «Животноводческая лексика шугнанского языка», состоящая из введения и заключения с 5 главами, посвящена теоретическим проблемам изучения вопроса.

Часть II состоит из этнолингвистических материалов шугнанского языка, связанных с отраслью животноводства.

Теоретическая значимость должна вытекать из нового подхода описания бесписьменного языка при выделении значимых единиц и словоформ, который возможен только на фоне полного представления о структуре традиций данного этноса в каждом конкретном месте. Данная работа должна, насколько это будет возможно, дополнить общетеоретические вопросы языкознания при установлении закономерностей отдельного языка среди памирских и иранских, а также других индоевропейских языков. Издан отраслевой словарь животноводства шугнанского языка с этнолингвистическим анализом для полного представления вопроса и раскрытия духовной культуры — этногенезиса и этнокультуры.

Практическая значимость заключается в том, что данное исследование шугнано-рушанской группы языков является первым и в теоретическом плане дополнит исследования по памироведению и иранистике. Данный подход изучения близкородственных языков и диалектов полезен в практическом плане лингвистам, преподавателям, студентам и тем, кто хочет изучить памирские языки. Сравнительно-историческое изучение памирских языков и шире иранских даёт возможность для нормального овладения несколькими языками в плане реконструкции и сопоставления. Полученные результаты при рассмотрении многочисленных реалий и языковых единиц позволяют самим носителям больше знать свою историческую принадлежность и культуру.

ЧАСТЬ I. ЖИВОТНОВОДЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА ШУГНАН.

СКОГО ЯЗЫКА.