Позиционная обусловленность числовых значений русского существительного: Граммема множественного числа

Грамматической категории числа посвящено большое количество работ. Можно выделить следующие аспекты в изучении категории числа русских имен существительных:

1) грамматический статус числа (словоизменительной или же классифицирующей является категория)1;

2) специфика формального соотношения граммем единственного и множественного числа (обусловленная наличием коррелятивных 2 и некоррелятивных числовых форм) ;

3) семантика и прагматика форм числа" ;

4) число и функционально-семантическое поле количественности4;

1 Фортунатов Ф. Ф. Избранные труды. М., 1956. Т.1. С.156−157. Аванесов Р. Н., Сидоров В. Н. Очерк грамматики русского литературного языка. М., 1945. С. 70. Кузнецов П. С. О принципах изучения грамматики. М., 1961. С. 45. Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. М., 1964. Булатова JI.H. Еще о грамматическом статусе категории числа существительных в русском языке.// Проблемы структурной лингвистики. М., 1981. С.125−126. БулыгинаТ.В. Проблемы теорий морфологических моделей. М., 1977;Соболева П. А. Лексикализация множественного числа и словообразование.// Лингвистика и поэтика. М., 1979. Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Л., 1976. С. 41−128.

2 Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1986 С. 131−136. Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. М., 1967. Русская грамматика. М., 1980. Т. I. С. 472−474. Ляшевская О. Н. Нестандартное числовое поведение русских существительных. Автореферат дис. канд. филол. наук М., 1999.

3 Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1986. Исаченко А. В. О грамматическом значении числа // Вопросы языкознания. 1961. № 1. Русский язык и советское общество. Морфология и синтаксис современного литературного языка./ Под ред. Панова. М.В. М., 1968. С. 144−174. Ляшевская О. Н. Нестандартное числовое поведение русских существительных. М., 1999. Потапова М. Д. Семантика грамматической категории числа в свете понятия множества// Известия АН СССР. Серия Литература и язык. М., 1983. Т. 42, № 2. Руденко Д. И. О семантике обобщенного единственного числа//Филологические науки. М., 1998. № 2. Калинина Л. В. Семантика и функционирование абстрактных существительных в форме множественного числа. М., 1999.

4 Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972. Панфилов В. З. Философские проблемы языкознания. М., 1977. Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность / Под ред. Бондарко. А.В. СПб., 1996.

5) число и функциональные разновидности русского литературного языка, в частности специфика числовых форм имени в русской разговорной речи (РРР)5.

Предметом изучения в данном диссертационном исследовании является семантика субстантивных форм числа. Развернутые перечни значений числовых форм и детальный анализ отдельных числовых значений можно найти в ряде исследований: см., в частности, академические грамматики русского языка6, а также труды А. В. Исаченко, Л. В. Калининой, Е. В. Красильниковой, П. А. Соболевой, А. И. Сумкиной, А. Е. Супруна и других ученых.

Высоко оценивая вклад названных и других ученых в формирование научных представлений о том, каковы семантические и прагматические возможности субстантивных форм числа, мы тем не менее полагаем, что установлением набора значений, присущих той или иной грамматической форме, не завершается, а лишь только начинается системное изучение семантики данной формы. Для того чтобы набор значений составил систему, нужно определить правила, по которым осуществляется закономерный, однозначно предсказуемый выбор значений данной формы в зависимости от контекста. Следовательно, необходимо попытаться установить принципы позиционной обусловленности значений, которые выражены числовыми формами.

С учетом сказанного можно уточнить, что объектом изучения в нашей работе служат значения граммемы7 множественного числа. При этом.

5 Красильникова Е. В. Имена существительные в русской разговорной речи. Функциональный аспект. Дис.. докт. филол. наук. М., 1999. См. также: Красильникова Е. В. Имя существительное в русской разговорной речи: функциональный аспект. М., 1990.

6 Грамматика современного русского литературного языка / Отв. редактор Шведова. Н.Ю. М., 1970; Русская грамматика/ Гл. редактор Шведова. Н.Ю. Т. 1. М, 1980.

7 Вслед за А. В. Бондарко мы понимаем граммему как билатеральную единицу грамматики, обладающую как планом содержания, так и планом выражения: Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Л., 1976 (подробнее об этом см. Главу 1 данной диссертации). основная цель исследования заключается в установлении позиционных условий реализации каждого из значений данной граммемы.

Нужно сказать, что сама проблема установления зависимости между семантикой грамматической формы и контекстом не является новой для русской грамматической традиции. Уже А. М. Пешковский, обсуждая вопрос о разнородности значений одной и той же падежной формы, подчеркивал позиционную обусловленность (предопределенность контекстом) семантических различий между употреблениями русского творительного {жить пером, сидит барином, кричит петухом, шел лесом, жить летом в деревне и т. п.)8.

Позиционный анализ морфологических категорий — одно из актуальных направлений в современной русской грамматике. В наши дни проблема позиционной обусловленности грамматических значений обсуждается в трудах М. В. Панова, И. Г. Милославского, Е. В. Клобукова и других ученых9. Как пишет Е. В. Клобуков, «.частные значения грамматической формы. чередуются в зависимости от позиции и поэтому образуют парадигму по-зиционно заменяющих друг друга значений"10.

В то же время необходимо отметить, что на материале субстантивной категории числа задача установлений позиционной обусловленности семантики граммем до сих пор не получила детального освещения и решения, удовлетворяющего требованиям, которые предъявляются в наши дни к системному грамматическому анализу. Между тем число является одной.

8 Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 6-е издание. М., 1956. С. 26. О позиционном подходе Пешковского к описанию грамматической семантики см. подробнее: Клобуков Е. В. Русский синтаксис в освещении А. М. Пешковского // Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е издание. М., 2001. С. 15.

9 Панов М. В. О парадигматике и синтагматике // Изв. АН СССР. Серия литературы и языка. М., 1980. № 2- Он же. О позиционном чередовании грамматических значений // Типология и грамматика. М., 1980; Он же. Позиционная морфология русского языка. М., 1999; Милославский И. Г. Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980. Клобуков Е. В. Теоретические проблемы русской морфологии. М., 1979. С. 92−95- Он же. Семантика падежных форм в современном русском литературном языке (введение в методику позиционного анализа). М., 1986. из важнейших субстантивных категорий, важных как для системно-структурной, так и для функциональной грамматики. Сказанным определяется актуальность проведенного нами исследования.

Материалом исследования послужила собранная нами методом сплошной выборки картотека примеров использования субстантивных числовых форм в языке газеты, в научном стиле речи и в современной русской разговорной речи общим объемом около 3000 единиц хранения (см. полный перечень источников материала в разделе III Библиографии данной диссертации). Анализировались также примеры из проведенных ранее исследований по семантике числовых форм, результаты которых опубликованы российскими и зарубежными учеными.

Для достижения основной цели исследования, которая, как уже было сказано выше, заключается в установлении позиционных условий реализации каждого из значений граммемы множественного числа, были поставлены и решены конкретные исследовательские задачи:

1) определить (с опорой на литературу вопроса) принципы описания семантической парадигматики граммемы числа;

2) выявить и систематизировать набор значений, характерных для субстантивной граммемы множественного числа;

3) определить релевантные для субстантивной граммемы множественного числа типы внешнего и внутреннего контекста;

4) соотнести, опираясь на данные собранной картотеки примеров функционирования субстантивных форм числа, типы числовых значений с типами контекста;

5) установить типы семантических парадигм, характеризующих субстантивную граммему множественного числа в современном русском языке.

10 Клобуков Е. В. Теоретические проблемы русской морфологии, с. 94.

Теоретическая значимость проведенного исследования обусловлены тем, что впервые предпринята попытка описания позиционных условий реализации субстантивной числовой граммемы (а именно граммемы мн.ч.). Новизна подхода связана с тем, что в работе последовательно осуществлен комплексный подход к описанию типов контекста с учетом всех релевантных факторов на уровне слова, словосочетания, высказывания и дискурса. Кроме того, в работе предпринята попытка описания разнородных диктальных и модальных значений числовой граммемы с опорой на единую систему «семантических координат», разработанную Е.В.Клобуковым11. В итоге в результате изучения соотношения числовых значений и контекста нами были представлены типы семантических парадигм, характеризующих граммему субстантивную множественного числа в русском языке.

Методы исследования. Для достижения поставленной цели и решения частных исследовательских задач нами использовался как системно-структурный12, так и функционально-коммуникативный13 метод изучения и описания языкового материала. В связи с тем, что ставилась задача установления семантических парадигм числовой граммемы, мы опирались также на методику позиционного анализа морфологических категорий14. При описании функционирования числовой граммемы в речи нами использовались некоторые приемы статистического метода обработки мате.

11 Клобуков Е. В. Теоретические основы изучения морфологических категорий русского языка (морфологическая категория в системе языка и в дискурсе). М., 1995; Клобуков Е. В. Система содержательных координат русской функциональной морфологии // Научные доклады филологического факультета МГУ. Вып.1. М., 1996.

1 9.

Общее языкознание. Методы лингвистических исследований. М., 1973. С. 168−223.

13 Бондарко А. В. Основы функциональной грамматики. Языковая интерпретация идеи времени. СПб., 1999. С. 5−65. Золотова Г. А. и др. Коммуникативная грамматика русского языка. М., 1998. Всеволодова М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса. Фрагмент прикладной (педагогической) модели языка. М., 2000.

14 Клобуков Е. В. Семантика падежных форм современного русского литературного языка (введение в методику позиционного анализа). М., 1986; Панов М. В. Позиционная морфология русского языка. М., 1999. риала15, в частности методика «сравнения долей» (позволяющей соотнести представленность в тексте семантических групп существительного, а также семантических разновидностей числовой граммемы).

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его выводы могут быть использованы при составлении системно-описательных и функциональных грамматик современного русского языка. Методика позиционного анализа числовой граммемы, предлагаемая в диссертации, может быть использована в исследовательской практике — при анализе других граммем, прежде всего соотносительной граммемы единственного числа. Результаты исследования могут быть учтены в общем курсе русской морфологии и в спецкурсе по числовой семантике для студентов-филологов, в практике преподавания русской морфологии иностранным учащимся.

Апробация основных положений исследования. По материалам исследования был зачитан доклад на научной конференции иностранных студентов, проведенной кафедрой русского языка для иностранных учащихся филологического факультета МГУ (апрель 2001 г.), выводы исследования были представлены на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ (сентябрь 2002 г.). По теме диссертации опубликованы четыре статьи общим объемом около двух п.л.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы.

5.7. Выводы по главе 5.

В результате описания числового поведения плюральных форм мн.ч. неконкретных имен существительных можно, отвлекаясь от конкретной.

1 = • - •: .ггг: .: .

•¦•-.-¦¦•:: III.

-•-: и. Г: — ! статистики по стилям, которая была приведена в основном тексте главы, сделать следующие выводы содержательного характера.

1. В целом существительные неконкретные по своей грамматической природе имена внепарадигматические по числу. Не имея в общем случае отношения к идее счета, они являются словами singularia или же (значительно реже) pluralia tantum. Но в контекстных условиях разные классы этих имен, включая имена абстрактные, могут образовывать формы мн.ч.

2. Исключение составляют собирательные имена существительные, которые на объеме нашей картотеки не обнаружили, в отличие от имен абстрактных, отвлеченных и вещественных, склонности хоть каким-то образом реализовать потенциальную возможность образования плюральных форм (за исключением имен pluralia tantum типа деньги, которым не соответствуют формы ед.ч.).

3. В рамках всех представленных в картотеке разрядов существительных pluralia tantum выделяются две группы имен: существительные со значимой формой числа (деньги) и существительные с асемантичной формой мн.ч. типа сливки. Формы последнего рода отсутствуют среди имен конкретных.

4. Типовая семантическая парадигма граммемы мн.ч. у неконкретных имен отличается от аналогичной парадигмы конкретных имен прежде всего количеством семантических мест — вся парадигма строится на противопоставлении только двух клеток: расчлененная множественность и не-расчлененная множественность.

Кроме того, семантические парадигмы граммем мн.ч. у конкретных и неконкретных имен несколько различаются и статистическим соотношением двух основных семантических клетоку неконкретных имен еще чаще, чем у конкретных, реализуется основное категориальное значениерасчлененной множественности.

Наконец, вне типовой семантической парадигмы неконкретных имен.

12 оказываются слова типа сливки (с «зачеркнутой» контекстом грамматической числовой семантикой). Такие случаи исключены для имен конкретных.

12 Милославский И. Г. Вопросы словообразовательного синтеза. М., 1980.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подведем, не повторяя выводов по конкретным главам работы, основные итоги проведенного нами исследования.

В ходе изучения строения и функционирования в текстах субстантивной граммемы мн.ч. удалось выяснить, что семантическая парадигма этой граммемы имеет сложное иерархическое строение. Она строится по принципу поля и имеет центр и периферию.

В абсолютном центре значений, формирующих семантическую парадигму граммемы мн.ч., находятся две разновидности категориального значения множественности — значение расчлененной множественности и значение нерасчлененной множественности.

Эти значения находятся между собой в деривационных отношениях. Значение расчлененной множественности, которое отражает исходное восприятие предмета как конкретной сущности, является исходным, тогда как значение нерасчлененной множественности отражает вторичную, неконкретную референцию имени и представляет собой результат определенной семантической деривации от исходного значения граммемы мн.ч.

Лексическая семантика основы является одним из существенных факторов, определяющих позиционное распределение значений граммемы. Поэтому в самом начале исследования мы по характеру лексического значения разграничили классы конкретных и неконкретных имен. Эффективность такого исследовательского шага доказывается тем, что в наиболее очевидном соотношении две указанных разновидности категориального значения граммемы мн.ч. наблюдаются на материале прототипических таксономических классов имен существительных — имен конкретных, особенно имен конкретно-предметных.

Разграничение разновидностей категориального значения граммемы мн.ч. связано с позиционными условиями, особенно с внешним контекстом. Релевантен, в частности, тип коммуникативного регистра речи (обобщенно-собирательное значение нерасчлененной множественности тяготеет к генеритивному регистру (Цыплят по осени считают), в остальных регистрах одинаково вероятны как значение расчлененной, так и значение нерасчлененной множественности (Птицефабрика специализируется на бройлерных цыплятахНаседка различала всех своих цыплят). Важны также контекстные определители имени (типа каждый из.), тип предиката, позиция в составе предложения-высказывания и др.

Некатегориальные значения мн.ч. (например, собирательности с осложнением семой семейных отношений — Ивановы уехали на курорт, различных видов так называемого мн. гиперболического — Ивановы опять на курортах, Ивановы обустроят Россию, У нас опять Ивановы — теперь сын пришел и т. п.) статистически реализуются крайне редко, причем только в разговорных и газетно-публицистических, но не газетно-информационных или научных текстах. Сказанным подтверждается важность для семантики числа не только внутреннего, но и внешнего контекста, причем его самых «верхних этажей» — функциональная разновидность языка (функциональный стиль) и тип дискурса в рамках одной и той же функциональной разновидности речи (ср. дискурс газетной информации и дискурс газетной аналитической публикации в рамках газетно-информационного стиля).

Сами низкочастотные числовые значения воспринимаются как производные от категориальных значений числа, обусловленные контекстом.

В непрототипических классах существительных, лексическая семантика которых далека от идеи конкретного предмета (имеются в виду классы неконкретных существительных — абстрактных и отвлеченных, собирательных, вещественных), граммема мн.ч. чисто статистически реализуется значительно реже, чем в массиве конкретных существительных. Это свидетельствует о вторичности реализации в формах таких существительных категориальных значений мн.ч.

Две основные разновидности категориального значения граммемы мн.ч. представлены в классах неконкретных существительных при ощутимой поддержке внешнего контекста. Внутренний контекст — лексическая семантика таких имен — не способствует образованию форм мн.ч., а активно этому противится. Особенно ярко запрет внутреннего контекста на образование форм мн.ч. неконкретных существительных сказывается в классе собирательных имен типа молодежь, крестьянство, для которых вообще не зафиксировано подобных форм ни в одном из функциональных стилей.

Некоторые виды вторичных значений мн.ч. (например, значение «сорта, виды» для вещественных существительных) можно рассматривать как стандартно производные от значений категориальных. Так, в паре вино — вина вслед за Ю. П. Князевым можно увидеть реализацию основного значения расчлененной множественности и отнести значение «сорт» к числу компонентов лексического значения (когда кто-то говорит Я купил вино, обычно имеется в виду не просто вещество, а конкретный его сортточно так же, прося за столом передать масло, говорящий полагает, что слушающий даст ему конкретный сорт масла, а не масло вообще — машинное, смазочное и т. п.). Другие виды вторичных значений числа от неконкретных существительных (воды океана, пески пустыни, холода) связаны с основными значениями более сложными видами семантической деривации.

Периферийные (некатегориальные) значения мн.ч., характерные для конкретных существительных (типа множественного гиперболического: ходит в шляпах) в классах неконкретных существительных представлены единичными случаями и не имеют такого эмоционального воздействия на адресата, как в случаях с конкретными существительными (осознать свои ошибки вместо осознать свою ошибку: воздействие здесь не эмоциональное, а интеллектуальное — сознательная подмена денотативных характеристик ситуации очевидна для говорящего, как и цель такой подмены).

В целом нам в этой работе удалось более подробно рассмотреть позиционные характеристики реализации категориальных значений граммемы мн.ч., что связано с особенностями сплошной выборки текстового материала. Перспективы дальнейшей разработки данной темы связаны с целенаправленным подбором методом сплошной выборки только периферийных значений числовой граммемы с целью детального описания именно этих значений.

Может быть углублен анализ функционирования граммемы множественного числа — мы в данной работе анализировали прежде всего воздействие внутреннего и внешнего контекста на числовую граммему и не имели возможности детально анализировать обратное воздействие граммемы на контекст, в частности на номинативную семантику имени. Неоднократно отмечались нестандартные семантические модификации значения, например, абстрактного или же отвлеченного имени, если оно образует, вопреки системным ожиданиям, форму множественного числа1. Особенно интересно изучение числовых форм в поэтическом тексте. Мы полагаем, что использованная в диссертационном исследовании методика позиционного анализа числовых форм могла бы быть применена к рассмотрению подобных случаев.

Наконец, примененные в данном исследовании методы изучения семантической парадигмы числовой граммемы необходимо опробовать на материале граммемы ед.ч., которая в данной работе не анализировалась.

1 См.: Чернейко J1.0. Указ. соч.

2 Ревзина О. Г. Категория числа в поэтическом языке // Актуальные проблемы русской морфологии. М., 1988.

В целом, как представляется, результаты нашего исследования показывают эффективность применения понятия семантической парадигмы грамматической формы (М.В.Панов, Е.В.Клобуков) и подтверждают на грамматическом материале гипотезу К. В. Горшковой, высказанную применительно к парадигме фонемы, о языковой парадигме как нелинейной, иерархически организованной единице.

Собранная и постоянно пополняемая нами база данных по числовым формам на основе сплошной выборки из современных устных и письменных текстов может служить, прежде всего, источником материала для дальнейшего изучения категории числа в русском языке.

Заслуживает особого внимания под указанным углом зрения и ис3 ходная граммема категории числа — граммема единственного числа.

Категория числа очень сложна для иностранцев. Одна из возможных перспектив дальнейшей разработки темы связана с сопоставлением русского и корейского языкового материала, прототипических средств выражения числовой семантики в каждом из языков и особенностей самой семантики, выражаемой этими средствами.

3 А. В. Бондарко справедливо полагает, что «для категории числа имен существительных основной тенденцией является производность множественного числа от единственного» (Бондарко А. В. Теория морфологических категорий. Л., 1976. С. 108).