Словарные заимствования из славянских языков в верхненемецком говоре Кокчетавской области Казахской ССР

Весьма актуальным на современном этапе является изучение словарных заимствований в немецких говорах, расположенных на территориях многих союзных и автономных республик Советского Союза. Языковое влияние наиболее отчетливо прослеживается на диалектном материале. Необходимо также учесть, что говоры (и не только немецкие) постепенно отмирают. Поэтому нужно зафиксировать то, что может вскоре оказаться утерянным навсегда. «Наличие и интенсивность процесса разрушения диалектных систем в современных условиях не вызывают сомнений» /20, 88/. Аналогичным образом высказывается А.А.ВеЙлерт: «Если говорить о более далеком будущем, то следует полагать, что отмирание народных наречий, и не только немецких, неизбежно» /38, 30/. Далеко отброшенный от своей первоначальной локализации, островной диалект характеризуется двумя разнонаправленными тенденциями: тенденцией к консервации архаичных черт разных уровней языка и тенденцией к различным инновациям /15, 34−35- 103, 8/. Этим объясняется тот интерес, который проявляет все большее число исследователей к изучению островных диалектов.

Новизна исследования заключается в том, что до сих пор еще отсутствуют фундаментальные работы о влиянии славянских языков, и в первую очередь русского языка, на немецкие островные диалекты в СССР. Этот вопрос попутно затрагивается в диссертационных работах отечественных диалектологов, в которых дается описание фонетического, грамматического строя того или иного немецкого говора /63- 97- 31- 127- 65- 45- 49- 98 и др./. Из последних по времени диссертационных исследований необходимо выделить работу Р. М. Бони, в которой прослеживается интерферирующее влияние русского языка на некоторые верхненемецкие говоры Сибири в сфере лексики и грамматики /28/. Имеются также статьи, посвященные славянским, главным образом русским, заимствованиям в немецких диалектах /123- 124- 194- 44- 46- 190 и др./.

Г. Я.Панкрац, написавший в разное время серию статей, в которых анализируются славянские лексические заимствования в нижненемецком диалекте в СССР, значительное внимание уделяет также проблеме ассимиляции заимствований, поискам критериев для определения степени их освоенности /121- 122- 126- 128- 129/. Однако при анализе различных аспектов влияния славянских языков, и в первую очередь русского языка, на немецкие диалекты в недостаточной степени учитываются социолингвистические факторы. Изучение заимствований в том или ином говоре нередко проводится на чисто лингвистической основе. Такой анализ заим-. ствований представляется неполным. Настоящая диссертация восполняет этот пробел. Применение наряду с лингвистическими мегодами, также и социолингвистических методов и приемов исследования в значительной мере обусловлено тем, что в работе рассматриваются не только результаты заимствования, но и предпринимается попытка проследить и сам процесс (механизм) заимствования с учетом характера двуязычия немецкого населения обследуемого региона.

Теоретическая значимость работы связана с привлечением идей современной лингвистики и, в частности, учения о языковых контактах и двуязычии, что позволяет всесторонне осветить проблему языкового взаимодействия не только с точки зрения результата, но и с учетом путей и механизма самого процесса заимствования.

Практическая ценность материалов исследования состоит в том, что они могут быть использованы при чтении лекционных курсов и на семинарских занятиях по немецкой диалектологии, лексикологии (проблема заимствования) и истории немецкого языка, а также в курсе общего языкознания (проблема двуязычия и роль русского языка как средства межнационального общения в СССР), особенно на факультетах, где проводится подготовка преподавателей школ с обучением немецкому языку как родному. Результаты исследования могут найти применение при курсовом и дипломном проектировании, в работах аспирантов, занимающихся изучением заимствований в немецких диалектах. П.

I'.

Методы исследования.

Цель и задачи настоящей работы определили методику сбора и дальнейшего анализа фактического материала.

Для получения достоверных результатов в качестве базисных нами были выбраны село Ясная Поляна и прилегающие к нему деления Дашка-Николаевка и Новобриловка Чкаловского района Кок-четавской области, где компактно проживают носители исследуемого диалекта.

Запись заимствованного и исконного диалектного материала производилась на основе транскрипции, применяемой в диалектологической литературе /127, 17/, но несколько видоизмененной в соответствии с языковыми особенностями данного говора (см. приложение № 4-).

Настоящее исследование написано на основе фактического материала, собранного автором в регионе обследования с 1972 по 1980 годы. В течение указанного периода времени автором было предпринято 12 исследовательских поездок.

Одним из способов сбора диалектного материала явилась запись речевых монологов и диалогов на магнитофонную ленту. Было записано 2250 м пленки (скорость 19 и 9 м/сек). По своему содержанию записи представляют собой тексты на различные темы: семья, родственные отношения, свадебные обряды, праздники, домашнее хозяйство, сельская жизнь, работа в колхозе и т. д.Кроме того, широко использовался ручной способ фиксации заимство-анных лексических явлений.

Значительное место при сборе полевого материала отводилось методу «включенного наблюдения» за свободной речью носителей говора в процессе непосредственного общения в свободной речевой обстановке.

Немаловажную роль при сборе фактического материала играл метод интервью, который дает возможность за короткий срок собрать значительный фактический материал. Некоторые данные удалось получить только в результате целенаправленного опроса.

В соответствии с тематикой нашего исследования мы не огра-шчивали себя какой-то узкой группой информантов. Таковыми практически являлись большинство жителей немецкой национальности Зазового села Ясная Поляна, а также многие жители других сел исследуемого региона. При опросе информантов мы учитывали та-*ие факторы, как возраст, социальное положение, профессию, срок троживания в регионе исследования. Информанты принадлежат к разным возрастным группам. Значительный фактический материал мы попу чили при опросе информантов старших возрастных групп.

Для получения данных социолингвистического порядка нами 5ыл использован метод анкетирования. Социолингвистический опрос проводился на основе анкеты, любезно высланной нам сектором социолингвистики АН СССР (см. приложение № 2). В соответствии со зпецификой местных условий в нее были внесены некоторые коррективы. Методом анкетирования было опрошено 844 человека различных возрастных ступеней. Собранный социолингвистический материал подвергался статистической обработке.

Материалом для работы послужили собственные наблюдения автора (метод интроспекции). Изучаемый говор является для нас родным, что благоприятствовало проведению исследования. Основной метод анализа заимствованных слов — синхронно-описательный. В работе используется также сравнительно-сопоставительный и статистический методы и по мере необходимости — диахронический метод.

5. Определение исходных понятий.

Проблема языковых контактов и двуязычия подробно разработана в трудах зарубежных и отечественных исследователей. Отметим в этой связи работы У. Вайнрайха, Э. Хаугена, Б. В. Горнунга,.

Д.Дешериева, Ю. А. Жлуктенко, Т. П. Ильяшенко, А. Е. Карлинского, .Ю.РозенцвеЙга, С. В. Семчинского и др. Сам термин «языковые онтакты» утвердился в лингвистической литературе после появле-ия в 1953 году работы У. Вайнрайха «Языковые контакты». Пробле-:а языковых контактов была им эксплицитно сформулирована как: ингвистическая концепция. У. вайнрайх резко отграничивает линг-истический аспект языковых контактов от социального, указывая, а а их несовместимость. Л. И. Баранникова отмечает в связи с этим, :то некоторые аспекты рассмотрения проблемы языкового контакти-ования американской социолингвистической школой являются не-риемлемыми для отечественного языкознания /17, 197−198/.

Большинство отечественных лингвистов при изучении проблемы зыковых контактов учитывают как экстралингвистические, так и обственно лингвистические факторы. В этом плане внимания засуживает высказывание В. А. Звегинцева: «Чисто лингвистическое рассмотрение различных типов контактов языков не сможет в полой мере раскрыть и объяснить те конкретные следствия контактов зыков, которые чрезвычайно варьируются от языка к языку — для 'того их в обязательном порядке надо включить в данный культур-о-исторический контекст. Но, с другой стороны, — продолжает ¡-алее автор,-нельзя все сводить к этому культурно-историческо-[у фактору и оставлять вне учета структурные особенности языков, юторые неизбежно проявляют себя во всех случаях взаимодействиязыков» /74, 218/.

Языковые контакты могут протекать в различных условиях, •ажным является знание этих условий, от которых зависят резуль-!аты языковых контактов /подробнее об условиях языковых контактов см. 33, 16/.

Под языковыми контактами мы понимаем различные языковые ¡-вязи на разных языковых уровнях, которые могут осуществляться ! условиях индивидуального и массового билингвизма вследствие шределенных социально-политических, культурных и других экстра-[ингвистических факторов независимо от структурных особенностей [ генетических связей контактирующих языковых образований.

К вопросу языковых контактов непосредственно примыкает про->лема билингвизма. Среди трудов по теории билингвизма заслуживает внимания монографическая работа Е. М. Верещагина, где дается гомплексное описание двуязычия, проводится его психологическая, ¡-оциологическая и лингвистическая классификация /44/.

Двуязычие представляет со^ой частный случай языкового кон-!актирования. Понятие «языковые контакты» более емкое, чем по-[ятие «двуязычие». Различие между этими двумя понятиями Т.П. [льяшенко усматривает прежде всего в том, что билингвизм харак-:еризует языковую ситуацию, в то время как языковые контакты: арактеризуют языковые отношения /78, 23/. Это замечание, на гаш взгляд, точно определяет существенные различия между дан-[ыми сопрягающимися понятиями.

Двуязычие является насущной потребностью нашего многонационального государства, необходимость в котором в силу объектных причин постоянно возрастает. Русско-национальное дву-[зычие в нашей стране имеет универсальный характер. Оно играет юлыиую роль в укреплении дружбы и братского сотрудничества на-)одов СССР. «Выделение и все большее распространение межнацио-[ального языка, улучшение его знания представителями всех наро-юв СССР является исторической необходимостью, без которой застопорились бы сотрудничество и взаимная помощь народов нашей лраны, их взаимный обмен культурными ценностями и достижения-ш в хозяйственном и культурном строительстве» /Исаев, 1982, 155-[56/. По вопросу о роли национально-русского двуязычия в нашей зтране имеется большой список работ /10, 64−84- 149, 132−150- [12, 197−203- 104, 94−141- 57, 90−100- 59, 42−65/.

При определении двуязычия вопрос о степени владения вторым i3hkom представляется весьма актуальным. С какого момента можно зчитать говорящих билингвами? Какого уровня владения вторым языком они должны достичь, чтобы можно было говорить о билингвизме? Эти вопросы еще не получили в литературе убедительного истолкования. У. вайнрайх по этому вопросу отмечает, что в лингвистических терминах нельзя точно определить степень владения цвумя языками /34, 27/.

Двуязычие в узком понимании предполагает одинаковое и полное владение двумя языками /31, 394- 53, 325- 7, 125- 8, 98- 3, +9 и др./. Билингвами в данном случае считают лишь тех, «кто в равной мере пользуется обоими языками, кто может мыслить на любом из этих языков, не прибегая к помощи другого языка, кто юльзуется двумя языками не только на производстве, но и дома, в семье и т. д.» /155, 217/. В связи с этим К. Х. Ханазаров вполне логично ставит вопрос: что такое свободное владение двумя языками? И поясняет далее, что подобное понимание двуязычия слишком расплывчато. Свободное владение двумя языками может 5ыть неодинаковым у представителей различных социальных слоев — у научного работника и разнорабочего с начальным образованием4 /155, 218/.

— ' Мы присоединяемся к мнению тех исследователей, которые широко лр-акт:уют термин «двуязычие». При социолингвистической интерпретации билингвизма упомянутый выше критерий неприемлем, ак как одинаковое владение двумя языками не имеет массового: арактера. Ю. АДлуктенко в этой связи замечает, что «нет необ-:одимости ограничивать применения термина „двуязычие“ мнимыми >лучаями, при которых оба языка обладают одинаковым статусом» '71, 41/.

Социолингвистическая трактовка билингвизма предполагает) азличную степень владения двумя языками. Владение в равной ме-)е двумя языковыми системами в этом случае не является обязатель-шм. В основе подобного толкования билингвизма лежит критерий 1рактики, т. е. «возможность достижения взаимопонимания с по-дощью второго языка при совместной деятельности представителей цвух или более различных национальностей» /III, 7/. Такое пони-лание билингвизма является, на наш взгляд, наиболее приемлемым. Зба языка используются при этом дифференцированно в зависимости эт речевой ситуации. Данный тип двуязычия — неодинаковое владение двумя языками — наиболее широко распространен. В дальней-лем, исходя из критерия практики, под двуязычием будем пони-лать все его ступени, от совершенного владения до весьма незначительного знания второго языка, достаточного для того, чтобы удовлетворительно общаться с окружающим населением. Билингвизм — это не только владение двумя литературными формами или диалектами различных языков, но и литературной формой одной языковой системы и диалектом (говором) другой языковой системы*^.

Некоторые исследователи склонны к чрезмерному расширению термина «билингвизм». Так, например, Е. М. Верещагин считает случай использования двух форм существования одного и того же З. М. Ахунзянов относит к билингвам лишь тех, кто в совершенстве владеет устной и письменной формами обоих литературных языков без проявления интерференции на каком-либо языковом уровне /II, 32/. эзыка (местного диалекта и литературного языка) в различных ситуациях явлением билингвизма /42, 20/. Возражая ему, М. М. Михайлов вполне обоснованно заявляет, что в таком случае владение разными стилями языка тогда тоже следует рассматривать как билингвизм /III, 4/* Распределение социально-коммуникативных функций между двумя формами существования одного и того же языка в рамках одной и той же языковой общности причисляется нами к явлению диглоссии. Конкретным проявлением диглоссии является взаимодействие двух диалектов одного и того же языка или отдельных диалектов с наддиалектной формой стандартизированного литературного языка в одной и той же языково-этнической общности /ср.71, 41- 85, 28- 183, 230/.

Заимствование является следствием языкового контакта. По вопросам заимствования существует обширная литература, свидетельствующая об огромном интересе к этой проблеме. Прежде всего следует выделить работы Л. Блумфильда, Р. А. Будагова, Е. М. Верещагина, Л. П. Ефремова, Л. П. Крысина, Г. Пауля, В. Пизани, Э. Хау-гена, А. Вейса и др. В конкретных исследованиях по вопросу заимствования затрагиваются лишь отдельные стороны данного явления, поскольку в его сферу входит весьма обширный круг вопросов, которые невозможно охватить в одном исследовании. Исходя из характера нашей работы, необходимо проследить различные подходы при истолковании термина «заимствование», затронуть некоторые проблемы, главным образом, лексического заимствования.

Термином «заимствование» в данном исследовании обозначается процесс проникновения в воспринимающее языковое образование единицы, главным образом лексической, другого языкового образования и результат этого процесса, т. е. непосредственно языковая единица, включенная в систему заимствующего языкового образования. Под единицами имеется в виду элементы всех лыковых уровней /ср. 195, 4−7/*.

Термин «заимствование» используется большей частью по отношению к лексике, потому что заимствуются чаще всего слова. Яексический уровень, характеризующийся наибольшей проницаемостью и вследствие этого в наибольшей степени подверженный иноязычному влиянию, выступает как определяющий уровень при контактировании языков и диалектов, так как фонетические элементы, слово-эбразовательные и словоизменительные формативы могут воспринять-оя другой языковой системой лишь путем их выделения в заимствованных словах. Поэтому во многих исследованиях, посвященных лексическим заимствованиям, термины «заимствование», «заимствованное слово», «лексическое заимствование» и т. п. употребляются синонимично. Аналогичным образом эти термины используются и в настоящей работе. Их синонимичное употребление в данном исследовании вполне оправдано, так как объектом анализа являются исключительно лексические заимствования. Бесспорно, однако, что термин «заимствование» по значению гораздо шире, чем другие, синонимичные ему термины.

В работах многих крупных зарубежных лингвистов можно встретить непомерно широкую, на наш взгляд, трактовку понятия заимствования, которые разумеют под ним не только перемещение единиц из одного языка в другой, но и из одного диалекта в другой, равно из диалекта, жаргона в литературный язык в рамках определенного национального языка. В разряд заимствованных попадают даже языковые единицы, -.перенесенные из одних функционально-стилистических сфер в другие. Так, Л. Блумфильд дает следующее Некоторые лингвисты понимают заимствование лишь как про цесс /12, 5- 96, 18−19/. определение понятия заимствования: «Усвоение различных явлений, которые отличаются от явлений, существующих в силу основной традиции, называется языковым заимствованием». При этом он различает внутренние заимствования в пределах того же самого языкового ареала и внешние заимствования из других языков /23, 487 488/. Сходную точку зрения на заимствование мы обнаруживаем у Г. Пауля /130, 459−463/, В. Пизани /131, 56/ и др. Чрезмерно широкое толкование понятия «заимствование» делает его расплывчатым, неопределенным.

Интенсивность заимствования в значительной мере зависит от характера языковых образований (литературный язык, диалект и т. п.), участвующих в контакте. Диалектная система более проницаема, более восприимчива к заимствованию по сравнению с литературным языком, отличающимся консервативностью /16, 177- 18, 30- 147, 23/. Проникновению иноязычных лексических элементов в диалекты способствует также то обстоятельство, что процесс заимствования в данном случае осуществляется не путем сознательного отбора как в литературных языках, а носит стихийный характер и никоим образом не регламентируется /9, 124/*.

Для обозначения процесса воздействия одного языка на другой и результатов этого воздействия в литературе употребляютр ся также термины «интерференция» и калькирование.

Некоторые исследователи весьма широко трактуют понятие языковой интерференции, включая в него подчас все виды иноязыч Необходимо отметить, что в фундаментальных исследованиях по проблеме заимствования еще недостаточное внимание уделяется вопросам заимствования иноязычной лексики в диалектные системы. о.

Вопросы интерференции обстоятельно исследуются в докторской диссертации А. Е. Карлинского /85, 214−376/. юго влияния: непосредственное заимствование языковых элемен-¦ов всех уровней, приобретение исконными единицами новых зна-[ений под влиянием соответствующих единиц языка-источника, каль-:ирование, структурные изменения по иноязычному образцу. Заимст-ювание в данном случае, как видим, выступает как частный слу-[ай интерференции наряду с калькированием. Расширенная трактов—а понятия «интерференция» представлена в изысканиях У. вайнрай-:а, Э. М. Ахунзянова, Ю. А. Жлуктенко, А. Е. Карлинского, В.Ю.Марти-[ека, Ю. Д. Дешериева, И. Ф. Протченко, С. В. Семчинского и др. /35, 2 и 136- II, 81- 71, 61 и 133- 83, 6−13- 105, 9- 55, 29−30- 40, 19−21 и 34- 181, 457−462/.

Мы присоединяемся к точке зрения тех исследователей, кото-«ые определяют интерференцию как чисто речевое явление, связан-юе с нарушением нормы одного языка под влиянием другого.

Сущность калькирования состоит в том, что воспринимается [ишь модель иноязычного слова, а не материальная оболочка. По «бразцу структуры иноязычного слова или выражения в калькирую—ем языке образуется новое слово или выражение из исконного [зыкового материала. Непременным условием образования калек яв-[яется двуязычие. Калькирование свидетельствует об интенсивном доиянии одного языка на другой.

В.Пизани обращает внимание на то, что кальки в большей ме-)е встречаются в литературных языках. Диалекты отдают предпоч-:ение заимствованию. Калькирование в диалектах продуктивно лишь ia синтаксическом уровне /131, 69−70/. В конкретных диалектоло-.^ческих исследованиях, в которых затрагиваются вопросы ино-13ычного влияния, это положение находит свое убедительное подтверждение.

Отечественные диалектологи отмечают, что в немецких островяых говорах, развивающихся в условиях билингвизма, весьма скупо представлен такой вид иноязычного влияния, как калькирование. В говорах калькируются лишь всевозможные синтаксические конструкции, обороты речи*. Носители немецких говоров отдают предпочтение заимствованию, хотя существует потенциальная возможность калькирования лексических единиц. Г. Я. Панкрац следующим образом объясняет причину отсутствия лексических калек в исследуемом им шжненемецком диалекте, уже длительное время испытывающем влия-ше славянских языков: «Иногда теоретически было бы возможно калькирование русских названий. Но в условиях билингвизма, т. е. *огда носители диалекта знают русский язык и в их сознании рус-зкие названия уже ассоциировались с новыми предметами, явления-ш, понятиями, калькирование искажало бы связанный с данными русскими словами смысл. Кальки воспринимались бы слишком бук-зально и звучали бы для носителей диалекта подчас комично». И делее: «Поэтому диалект при необходимости обозначения новых ¡-редметов, явлений и понятий прибегает не к калькированию, а одет по пути заимствования готовых слов из русского языка» '123, 449/. Сошлемся, в частности, на диалектологические разысканий ?.Г.Едига, посвященные синтаксису нижненемецких говоров/см.64,180?

Выводы.

I. Исследуемые славянские заимствования по степени формаль->й, главным образом фонетической, ассимиляции распределяются на >и группы: I) полностью ассимилированные заимствования- 2) час-[чно ассимилированные заимствования- 3) неассимилированные за-[ствования. Классификация заимствований по степени их освоения основном соответствует их хронологическому членению на ранние, >вые и новейшие в соответствии с тремя этапами заимствования. В фиод преобладающего монолингвизма ранние заимствования, как пра-[ло, подверглись полной формальной ассимиляции, максимально при-[изившись по своему фонетическому и морфологическому облику к [алектным словам. Новые заимствования периода группового билинг-[зма во многих случаях сохранили специфические признаки языка-ночника, которые отличают их от исконных лексических единиц. Но-}йшие заимствования периода массового билингвизма большей частью >все не претерпевают ассимилятивных изменений. Отмечаются проссы реассимиляции заимствованных ранее славянских лексических иниц, сближающихся со своими этимонами.

2. Имена существительные составляют наиболее многочисленный ксико-грамматический разряд заимствованной лексики. На их долю иходится 70,2% от общего числа анализируемых заимствований. За-ствованные имена существительные, как и исконные, обладают кате-риями рода, числа, падежа, определенности и неопределенности,, 7% заимствованных существительных сохранили категорию рода, торая была им присуща в языке-источнике. 7,4% заимствованных ществительных изменили свой грамматический род. Изменение рода 'условлено как структурными, так и семантическими факторами. У 3% существительных зафиксированы колебания рода. Грамматичес-[й род этих имен принадлежит одновременно двум родовым классам, имствованные существительные образуют множественное число в 'лыпинстве случаев по правилам диалектной грамматики. В образова-га множественного числа от заимствованных из славянских языков: ен существительных участвуют все диалектные суффиксы, но их про-ктивность неодинакова. Наиболее активными в сфере заимствован-х имен существительных являются плюральные форманты Че) п, -б. помощью суффикса -(е)п образуют множественное число 41,6% за-:ствованных существительных, посредством последнего форманта -', 2% имен. Не отличается продуктивностью суффикс — ег. С по-|щью этого форманта оформляют множественное число только 2,5% 'ществительных мужского рода. Поскольку иноязычные имена попада-• большей частью в говор в форме единственного числа именитель->го падежа, то диалектные плюральные форманты прибавляются соот-?тственно к основе единственного числа. Только суффикс при-юдиняется к исходной форме множественного числа. Включение за-[ствованных существительных в соответствующие парадигмы склонеi осуществляется на основе их родовой принадлежности, так как ювой деления существительных по типам склонения в говоре-рецеп-?е служит грамматический род,.

3. Анализируемые славянские заимствования представлены раз-ниши частями речи — существительным, прилагательными, глаголи, наречиями, а также междометиями, частицами и другими незна-*ательными частями речи. Удельный вес незнаменательных частей ш составляет лишь 3% по отношению к общему числу исследуемых шствований.

4. Прилагательные заимствуются в краткой форме. Они получают рактерные для заимствующего говора словообразовательные и слово-ленительные форманты. Как показывают результаты анализа, в усло-ях массового двуязычия прослеживается тенденция к сохранению шствованными прилагательными исходных аффиксов. В количествен.

1 отношении заимствованные прилагательные составляют 6,7% от цего числа исследуемых заимствований.

5. Глаголы составляют % изучаемых заимствований. Если которая часть заимствованных существительных и прилагательных наруживает неполную парадигму склонения, то глаголы во всех слу-ях подвергаются полной морфологической ассимиляции. Отмечается гулярная субституция глагольных формообразующих аффиксов в за-ствованных словах соответствующими диалектными. Для образования зшнитива от заимствованных глаголов широко используются специ-ьные форманты. Это такие, как — aien (мешать — mei&ien)-uien ксовать — buksuien), -t§ en (тратить — trat * it Heil), —tSen (дратьdratsen)• Их использование, за исключением последнего элента, определяется, как правило, принадлежностью этимонов заим-вованных слов к тому или иному типу спряжения в языке-источнике, е заимствованные глаголы включаются в разряд слабого спряжения изменяются как исконные глаголы этого класса.

6. Структурно-морфологическая классификация показала, что ¡-реди славянизмов встречаются простые, производные, сложные, ?ложно-сокращенные слова и словосочетания. В процентном отношении >ни распределяются следующим образом: простые — 65,9 производив — 26,5%, сложные и сложно-сокращенные — 5,9 словосочета-[ия — 1,7%. Среди дериватов представлены суффиксальные, префик-?альные и префиксально-суффиксальные образования. В численном иношении преобладают суффиксальные образования /132 и 207 дери-?атов/. Функционирующие в говоре славянские заимствования пассив-[0 участвуют в словообразовательных процессах. Среди заимствованиях апеллятивов зафиксировано только 6 лексических элементов, юслуживших основой для образования производных и сложных слов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Длительное влияние славянских языков (польского, украин-зкого, русского) на исследуемый немецко-волынский говор, отразив-иееся прежде всего на его лексической системе, привело к пополне-шю его словарного состава. Число зарегистрированных нами заимст-зований из славянских языков, активно функционирующих в говоре-зецепторе и употребляющихся подавляющим большинством его носите-1ей, составляет 781 словарную единицу. Зафиксированные славянские заимствования являются отражением путей миграции немецко-волынско-?о населения обследуемого региона. Значительное большинство ана-шзируемых лексических проникновений представляют собой контакт-ше заимствования, поскольку они проникли в лексическую систему 1ринимающего диалекта устным путем в результате повседневного збщения с окружающим славянским населением.

Исходя из источника заимствования, функционирующие в говоре злавянские лексические проникновения распределяются на полонизмы, украинизмы и русизмы. Доля полонизмов и украинизмов составляет 1ишь II % исследуемых заимствований. Основная масса словарных заимствований из славянских языков представлена словами из рус-зкого языка (89%), Процесс проникновения русизмов в исследуемый земецкий говор продолжается и по настоящее время.

2. При анализе лексических заимствований широко привлекался материал экстралингвистического порядка. Значительное внимание 1ри этом уделялось изучению демографической и языковой ситуации з регионе обследования. При этом учитывались такие факторы экстра лингвистического порядка, как распределение по возрасту, полу, эбразованию, установлению социального и профессионального состава немецкого населения обследуемого региона. Основное внимание.

1ри описании языковой ситуации уделялось исследованию характера двуязычия билингвального коллектива, определению социальных функций контактирующих языковых образований и сфер их использования, двуязычие немцев исследуемого региона представляет собой односторонний контактный тип двуязычия. Среди других национальностей не этмечается массового владения исследуемым немецким говором или немецкой литературной нормой.

С учетом динамики двуязычия немецко-волынского населения от индивидуального к массовому представляется возможным выделить гри периода: I) период индивидуального двуязычия- 2) период группового двуязычия- 3) период массового двуязычия. Основные стадии развития двуязычия в сущности можно квалифицировать как основные хронологические этапы заимствования лексического материала из славянских языков. Результаты анкетного опроса показывают, что в настоящее время среди немецкого населения обследуемого региона имеет распространение массовое двуязычие, представленное с точки зрения его качественного аспекта в основном субординатив-ным, смешанным билингвизмом (98,3%). Одинаково свободное владение двумя языковыми системами (координативный, чистый билингвизм) зафиксировано лишь у незначительного процента опрошенных (1,7%). Среди немцев-билингвов, неодинаково владеющих двумя языковыми системами, выделяются следующие виды билингвизма: а) субординативный билингвизм первого порядкаб) субординатив-ный билингвизм второго порядка. Первый вид субординативного билингвизма, отмеченный у 55,7% опрошенных, предполагает лучшее владение билингвами немецким диалектом, чем русским языком. Во втором случае в качестве доминирующего языкового образования выступает русский язык. Если субординативное двуязычие первого порядка еще широко встречается среди старших возрастных групп, го двуязычие второго порядка в большей мере характерно для молодого и среднего возрастов.

Анализ показывает, что взаимодействующие языковые системы не конкурируют, а взаимно дополняют друг друга. Все сферы общественной жизни естественным образом оказались распределенными дежду двумя языковыми системами (немецкой и русской), что наилуч-лим образом обеспечивает потребность в коммуникации в разных жизненных ситуациях. В неофициальных сферах общения в качестве доминирующего средства коммуникации выступает немецкий диалект. Только на своем родном диалекте в семье говорят 62,7% опрошенных, на немецком и русском — 15%, только на русском — 22,3%. На одном немецком с родственниками разговаривают 64,6% опрошенных, на немецком и русском — 16,1 в основном на русском — 19,3%. Естественно, что в производственной и официальной сферах коммуникации превалирует русский язык. 65% опрошенных используют на работе в основном русский язык, 88,9% немцев общаются с официальными лицами только на русском языке (см. табл.ХШ приложения «2 3).

Среди немецкого населения региона наблюдаются следующие |ормы двуязычия: I) двуязычие на уровне диалектной системы (владение немецким диалектом и смешанным русско-украинским наречием) — I) диалектно-языковое двуязычие (владение немецким диалектом и русским нормированным языком) — 3) двуязычие на уровне языковой нормы (владение русским и немецким литературными: языками). Последняя форма билингвизма еще не получила широкого распространения. Дальнейшее повышение культурного и образовательного уровня немецкого населения обследуемого региона несомненно будет способствовать более совершенному овладению им русским литературным языком и в определенной мере немецкой литературной нормой.

3. Исследуемый немецко-волынский диалект обнаруживает в языковом плане значительную близость немецкому литературному языку за всех уровнях. Ок относится к смешанному типу верхненемецких говоров, возникших на нижненемецкой почве. При столкновении ниж-зенемецких и верхненемецких элементов отпали первичные признаки шжненемецкого, т. е. признаки, образующие значительные отклоне-шя от верхненемецкого. Говор сохранил лишь некоторые наименее заметные (вторичные) признаки нижненемецкого на фонетическом, грамматическом и лексическом уровнях.

Разграничиваются три стадии вживания славянских лексиче-зких единиц в заимствующую диалектную систему: I) речевая стадия [иноязычные лексические вкрапления) — 2) стадия сосуществующей зистемы (заимствования) — 3) языковая стадия (исконнообразные заимствования). На речевой стадии иноязычные лексические единицы тишь спорадически употребляются носителями говора. Их использование на уровне речи имеет таким образом внесистемный характер. Зни отличаются неосвоенностью не только в формальном, но и в функциональном аспекте. Будучи освоенными в функциональном аспекте, заимствования, находящиеся на стадии сосуществующей системы, сохраняют те или иные языковые признаки своих этимонов. Являясь, гаким образом, неассимилированными, они не могут быть отнесены s основной системе даже при всеобщей употребительности. Такие лексемы с течением времени могут быть включены в собственно языковую систему или отвергнуты. Для решения этого вопроса уходят иногда столетия (ср. нем. Bagage, Courage и др.). Лишь те ело за, которые не только общеупотребительны, но и полностью ассимилированы, т. е. не содержат единиц и правил их функционирования, *уждых диалектной системе, относятся нами к лексическому фонду заимствующего говораш.

Данная классификация помогает не только понять механизм вхождения иноязычных лексических единиц в заимствующую диалектную зистему, но дает прежде всего возможность отграничить чисто речевые элементы от системных, языковых. Проведенный количественный энализ показывает, что 90% исследуемого заимствованного материа-1а образует сосуществующую лексическую систему. Лишь 10% всех анализируемых заимствований вошли в основную систему говора-рецеп-гора. Заимствования, функционирующие на уровне сосуществующей системы или нормы и, естественно, исконнообразные заимствования уровня языка, явились объектом детального анализа в настоящей работе. Разумеется, многое в механизме вхождения иноязычных лекси-геских единиц в заимствующую систему остается еще неясным, в част-юсти: каковы общие закономерности их перехода из речи в язык, ка-совы промежуточные этапы этого перехода внутри указанных выше [речь — сосуществующая система — языковая система). Дальнейшее тзучение взаимодействия диалектов (в том числе и немецких) в на-юй стране с языками окружения, несомненно, будет способствовать зешению многих проблем в контексте теории языковых контактов, а) то имеет большое теоретическое значение не только для более уг-губленного постижения законов языкового контактирования, но и £ля глоттогенеза вообще.

5. В соответствии с тремя этапам хронологии заимствования XI периода индивидуального, билингвизма- 2/ периода группового билингвизма- 3/ периода массового билингвизма) мы выделяем в при-шмающем говоре три пласта лексических заимствований: ранние, ювые и новейшие. Предлагаемая классификация словарных заимствований определяется как хронологией, так и характером двуязычия юсителей говора. Данные лексические пласты различаются по степе-ш своей ассимиляции в абсорбирующем диалекте. Необходимо заменить, что классификация лексических заимствований в соответствии с тремя этапами заимствования не совпадает с их делением по языку-источнику.

К ранним лексическим заимствованиям периода преобладающего монолингвизма мы относим: а) славянизмы (в основном полонизмы), вошедшие в немецкие колониальные диалекты еще до переселения части их носителей на Волыньб) славянизмы (украинизмы, русизмы), проникшие в немецко-волынские говоры в дореволюционный период уже после переселения их носителей на Волынь. Сохранившиеся ранние заимствования составляют 10% исследуемых лексических включений. Многие славянизмы первого периода заимствования, бывшие в свое время широкоупотребительными, исчезли, так как исчезли предметы и понятия, которые они обозначали.

Выделяются две группы новых заимствований периода группового двуязычия: а) славянизмы (украинизмы, частично русизмы), проникшие в немецко-волынский в послеоктябрьский период еще до переселения части его носителей в Казахстанб) славянизмы (русизмы, частично украинизмы), вошедшие в словарный состав заимствующего говора уже в новом регионе проживания его носителей. Если новые заимствования первой подгруппы составляют лишь 6 то лексические проникновения второй подгруппы — 62%., исследуемых славянизмов. Активизация процесса заимствования нашла свое выражение в значительном пополнении словаря говора новыми лексемами. Незначительная часть новейших заимствований периода массового двуязычия попала в лексическую систему говора из русского литературного языка.

6. Заимствованные слова, отражающие понятия из области общественной жизни, техники, сельского хозяйства и культуры, являются большей частью интернациональными. Но так как источником заимствования интернационализмов, бытующих в исследуемом немецко-волынском говоре, в основном является русский язык, то мы и рассматриваем эти слова соответственно как русизмы и не выделяем их в обособленную группу.

Исследуемые заимствования представлены различными тематическими группами и подгруппами. Лексическое влияние славянских языков, главным образом русского языка, затронуло многие сферы словарного состава говора-рецептора. Их воздействию подверглись даже такие устойчивые сферы лексики, как наименования родственных отношений, разряды служебных слов и междометий. Исследуемый лексический материал из славянских языков распределяется на 27 тематических групп, причем удельный вес заимствований в различных группах неодинаков. На протяжении всех периодов заимствования качественно меняется характер заимствованной лексики. Если в начальный период в диалектную систему попадают преимущественно слова с конкретным значением, связанные в основном с бытом, индивидуальным хозяйством, то на последующих стадиях заимствования тематический круг лексических поступлений значительно расширяется. Произошел заметный количественный рост словарных заимствований с отвлеченным значением. Среди анализируемого лексического материала в процентном отношении превалируют лексемы о конкретным значением (55%), В сфере имени существительного заимствования с абстрактным значением составляют только 21,9%.

Таким образом, анализ показывает, что лексическая система диалекта вбирает в себя лишь те словарные единицы, которые в наибольшей степени отвечают общественным потребностям говорящих на этом диалекте. Выделение тематических разрядов заимствованных слов оказалось в этом отношении весьма результативным.

7. Сопоставление семантической структуры славянизмов в принимающем говоре и их этимонов в исходных языках свидетельствует о том, что каких-либо значительных смысловых сдвигов в значении первых не произошло. Лишь значения 2-х ранних лексических заимствований заметно отличаются от значений своих этимонов (matske: «девица, девка» — ПОЛЬСК. maczka «мука» — sabeln «фасоль» — польск. szabia «сабля»). Социолингвистический аспект анализа показывает, что своеобразие употребления заимствований зависит от таких социальных факторов, как возраст, пол, образование, профессия, социальное положение носителей говора.

По характеру семантики анализируемые заимствования можно разделить на две группы: I) слова, обозначающие новые для носителей говора предметы и явления- 2) лексические единицы, обозначающие уже известные носителям говора реалии. Удельный вес заимствований первой группы составляет 39,4% исследуемых славянизмов. Примеры: crte§ s «PTC», jurte «юрта», saski «шашки», starke «сварка». Необходимо подчеркнуть, что среди ранних заимствований процент лексем, обозначающих новые значения, выше и составляет около 58%, Семантическая структура заимствований первой группы большей частью совпадаем с семантической структурой своих этимонов, Доля славянизмов второй группы составляет 60,6% исследуемых словарных заимствований. Лексические проникновения этой группы вступают в синонимические отношения с исконными диалектными словами. Многие заимствованные лексемы (13,5% всех исследуемых славянизмов) функционируют как абсолютные синонимы к исконным словам. Примеры: ernidrigenunleaien, mal. mal-to.to, jevonhait — previtake. Тенденция к устранению абсолютной синонимии находит свое выражение в утрате одного из членов синонимических пар (при этом нередко вытесняется исконный лексический элемент), а также в их семантической или стилистической дифференциации, что ведет к образованию идеографических или стилистических синонимов. Первая тенденция проявляет себя в говоре-рецепторе столь же заметно, как и вторая. Зафиксировано 36 заимствованных лексем, существенно потеснивших диалектные эквиваленты.

По объему значений славянские заимствования членятся на мо-носемантичные и полисемантичные. 94,6% лексических включений функционируют в семантической системе диалекта в одном значении. Полисемантичные слова составляют соответственно 5,4%.

Чаще заимствуются второстепенные значения многозначных слов, основное значение большей частью сохраняется за автохтон-нными словами. Последние в результате перераспределения значений зачастую становятся моносемантичными. Как убедительно свидетельствуют результаты стилистического анализа, главенствующей тенденцией при вховдении многозначных славянизмов в лексико-семантическую систему заимствующею ювора является сужение их семантического объема. Закрепляются только те значения, которые являются актуальными для носителей говора.

8. Функционирующие в говоре-рецепторе лексические заимствования из славянских языков подверглисьразличной степени формальной ассимиляции. При классификации анализируемых славянизмов с учетом различной степени их формальной, главным образом зонетической ассимиляции, выделяются три группы: I) формально юлностью освоенные заимствования- 2) формально частично освоение заимствования- 3) формально неосвоенные заимствования, классификация заимствований с учетом степени их ассимилированнос-¦и в основном соответствует их членению на ранние, новые и но-ейшие в соответствии с тремя периодами заимствования.

При индивидуальном билингвизмеотмечается тенденция к максимальному сглаживанию формальных различий между заимствованными и исконными словами. Заимствования в основном полностью освобождаются от чуждых диалектной системе явлений. Рдц ранних заимствований подверглись столь значительным модификациям на фонетическом и грамматическом уровнях, что ничем не проявляют своею иноязычною происхождения. Например: &-abein-фасоль (польск. szabia) f gmant — сметана (польск. smietana), torbel — сумка, котомка, кисет (польск. torbiel).

Новые заимствования периода групповою бшшнгвшзмаг. характеризуются недоосвоенностью в том или ином фонетическом аспекте. Они, как правило, сохраняют некоторые фонетические признаки, отличающие их от исконных лексических единиц. Например: fl’a&ke — фляжка, oblast' - область, pelm|n'е — пельмени, seL*" sov|tсельсовет, zdorove — здоровый, сильный (укр.здоровий).

В условиях массового билингвизма., — новейшие лексические проникновения заимствуются без каких-либо значительных фонетических изменений и в отдельных случаях сохраняют признаки морфологической структуры, несвойственные принимающей диалектной системе. Например: mast*erskije — мастерские, рошбз1 — помои, proatdi — простой, zapasnoiзапасной.

Таким образом, результаты анализа словарных заимствований из славянских языков свидетельствует о том, что лишь немногие из них основательно и прочно утвердились в лексической системе говора-рецептора. Длительные контакты со славянскими языками не изменили его фонетико-морфолотческую структуру. Он сохранил свою основу, обогатившись лексическими материалом из этих языков.

С п и с о вт • - автомобиль 1-Н — Дашка-Никола евка сен. — женский ггр. — игральныйанц. — канцелярскийарт. — картежный: ем-л. — кем-либо — кому-л. — к кому-либоого-л. — кого-либоулинарн. — кулинарный юд. — медицинский [н. — множественное число 1уж. — мужской [уз. — музыкальный [егативн. — негативный [-6 — Новобриловка) фициальн. — официальный юльск. — польский 1рилг. — прилагательное [роизв.- производственный) азг. — разговорный) усск. — русский зм. — смотри зпорт. — спортивный зред. — средний род зтроит. -строительныйущ. — существительное гехн. — технический к сокращений трансп. — транспортный укр. — украинский школьн. — школьный шутл. — шутливый электр. — электрический юр. — юридический Я-П — Ясная Поляна adj — Adjektiv adv — Adverb f — Femininum int — Interjektion konj — Konjunktion m — Maskulinum mod — modales V/ort n — Neutrum part — Partikel. pl tant — Pluraliatantum v — Verb.