1. Настоящая диссертация посвящается изучению вопроса о соотношении стилистически окрашенных пластов слов — книжных и разговорных лексических элементов — в структуре художественного текста. Материалом для исследования служат контексты рассказов и повестей Н. С. Лескова, написанных им в 90-е годы XIX в. — последние годы жизни /36,сЛ3−14/:" Час воли божией" (Сказка) — 1890 г.- «По поводу «Крейцеровой сонаты» — 1890 г. (опубликовано в 1899 г.) — «Невинный Пруденций» (Легенда) — 1891 г.- «Юдоль» (Рапсодия) -1893 г.- «О «квакере.ях» StH^jgrtMn к «Юдоли») — 1893 г.- «Импровизаторы» (Картинка с натуры) — 1893 г.- «Загон» — 1893 г.- «Административная грация» (3:аЖ, тя. %fiMH/v в жандармской аранжировке) — 1893 г. (напечатано в 1934 г.) — «Зимний день» (Пейзаж и жанр) — 1894 г.- «Дама и фефела» (Из литературных воспоминаний) — 1894 г. Привлекались также для сравнения, уточнения выводов произведения более раннего периода творчества писателя («Гора» — 1890 г.- «Тупейный художник» — 1883 г.- «Запечатленный ангел» — 1872 г.) /117/.
2. Актуальность исследования обусловлена, с одной стороны, пристальным вниманием советских лингвистов к проблеме соотношения полярных лексических элементов в структуре произведения художественной литературы. Еще В. В. Виноградов, впервые ясно аргументировавший эту проблему, подчеркивал важность наличия двух функциональных сфер для развития русского литературного языка /46,сЛ5−19/. Значительный вклад в ее решение внесли работы В. В. Веселитского /38,с.78−105/, Ю. С. Сорокина /159/, Ю. А. Бельчикова /21- 26/, коллективный труд, выполненный под руководством Ф. П. Филина /115/. Язык художественной литературы изучается и как особая сфера речевых действий /94- 95/, способствующая пополнению лексического состава литературного языка /31- 42- 43- 48- 50- 73- 92- 124- 189- 196/.
Актуальность исследования обусловливается вниманием и к вопросу об индивидуальном и общенародном в идиолекте писателя как главном структурном звене в языке художественной литературы.
В этой связи представляется важным анализ книжных и разговорных лексических элементов в произведениях Н. С. Лескова: он был блестящим знатоком слова, в его идиолекте отразились не только черты русского общелитературного языка П половины XIX в., но и проявились' новаторские тенденции, способствовавшие расширению сферы функционирования полярных лексических элементов. Эти особенности индивидуального стиля Н. С. Лескова привлекают многих исследователейинтерес к его творчеству стал особенно заметным в период подготовки к празднованию 150-летия со дня рождения писателя /123- 4- 39- 69- 58- 163- 185/.
3. Основной целью исследования является определение роли книжных и разговорных лексических элементов в тексте художественных произведений Н. С. Лескова и их соотношения в создании образной структуры произведений /20/. «Как единство словесно-художественного воспроизведения действительности, литературное произведение создает свою систему связей и соотношений слов, композиционных элементов и частей разного объема и разной структуры» , — писал В. В. Виноградов /46,с.125/.
Основная цель определяет задачи исследования: I) определить количественный и качественный состав книжных лексических элементов и разговорных лексических элементов- 2) охарактеризовать основные функции, выполняемые ими в произведениях Н. С. Лескова 90-х годов- 3) проследить за взаимообусловленными трансформациями смыслового объема и стилистической окраски книжных и разговорных лексических элементов, возникающими по специальному заданию автора- 4) рассмотреть, как под влиянием конситуации книжные и разговорные лексические элементы вовлекаются в процесс метафорического и метонимического переосмысления и расширительного употребления, приобретают коннотации.
4. Основными методами исследования являются наблюдение, анализ и системное описание книжных и разговорных лексических элементов. Используются приемы сопоставления и противопоставления. Анализ лексики производится в синхронном плане.
5. Новизна и практическая ценность исследования. Интерес исследователей языка Н. С. Лескова вызывали, прежде всего, такие пласты лексики, которые наиболее «заметны» в его произведениях: народно-бытовая лексика и фразеология /7- 100- 109- 110/, архаические элементы /99/, окказиональные образования /107/. Книжные и разговорные лексические элементы как поляризованные стилистические средства в их соотношении в условиях одного контекста в произведениях 90-х годов исследователями не рассматривались. В диссертации анализируются обусловленные контекстуальной заданностью изменения, возникшие в семантике и стилистической окраске книжных и разговорных лексических элементов.
Не были освещены в лингвистических исследованиях и произведения названного периода творчества писателя /175,с.172−175/. Между тем, именно в 90-е годы его мастерство достигает известных вершин, он является зрелым, «маститым» художником. Еще к 70-м годам /64,с.283/ идейно-политические взгляды, литературные симпатии и антипатии Н. С. Лескова стали определенными, сложилась творческая манера, сформировался его идиолект. В 80-е годы происходило совершенствование, оттачивание мастерства. В произведениях 90-х годов меньше всего следует искать /64,с.273−281/ чьих-либо влияний:
Н.С. Лесков сам мог рассказать «.о тайнах речевой техники, о пластике слова», научить «.располагать материал, владеть сюжетом.» /62,с.364/. Поэтому обращение к названному периоду творчества Н. С. Лескова представляется оправданным.
Диссертации, посвященные изучению лексики и фразеологии Н. С. Лескова, были написаны более двадцати лет назад. Крупные монографические (лингвистические) исследования, посвященные языку Н. С. Лескова, еще не опубликованы до настоящего времени. Не преодолено невнимание к творчеству этого писателя в вузовском курсе истории литературного языка. Следовательно, нельзя считать информацию о языке лесковских произведений исчерпывающей. Богатство лексического арсенала писателя, новаторские способы применения разнополюсных элементов для решения идейно-эстетических задач могут и должны стать предметом изучения. Таким образом, обращение к лексическому составу произведений малых жанров, написанных в 90-е годы XIX в., обусловливается объективной необходимостью.
Практическая ценность диссертации заключается в возможности использования результатов исследования в практике вузовского преподавания современного русского языка, стилистики, истории русского литературного языка. Материалы могут быть реализованы при чтении спецкурса, при составлении словаря языка Н. С. Лескова.
I. Одной из разновидностей функционального многообразия речи является язык художественной литературы. В. В. Виноградов указывал, что это «.не эквивалент и не синоним языка в поэтической функции, так как в сфере литературы широко используются и применяются разные другие функции языка» /43,с.25/. Он занимает особое положение /3,с.53−54- 94, с.3−8/ среди различных подсистем общенационального языка, имея социальную обусловленность, двойственный характер природы (с одной стороны — средство создания произведений беллетристики, с другой — предмет искусства). Это «речь, оформленная посредственно (термин Л. Якубинского), т. е. письменная форма речи» /128,с.225/, выполняющая коммуникативную, эстетическую функции.
В.В. Виноградов указывал еще и на такие существенные признаки языка художественной литературы, как формирующие образы и характеры воспроизводимых лиц или персонажей речевые средства, выступающие не только в качестве посредника внеязыкового содержания, но и входящие в эстетическую структуру литературного произведения. Среди других специфических признаков выделены «семантическая многозначность выражений, смысловая поливалентность текста в динамическом развитии композиции произведения, сложные формы взаимодействия монологической и диалогической речи, конструктивная или композиционная соотнесенность частей.» /43,с.15/.
Специфика языка художественной литературы обусловливает наличие в лингвистической традиции двух различных аспектов его изучения: I) сопоставление «состава речи литературно-художественного произведения с формами и элементами общенационального языка и его стилей, а также с внелитературными средствами речевого общения» — 2) анализ «лексико-фразеологического состава и приемов синтаксической организации литературного произведения» со стороны «осмысления индивидуально-стилистических целей и задач всего этого языкового богатства» /48,с.14−15/.
2. Язык художественной литературы теснейшим образом связан с общелитературной речью. По наблюдениям Р. А. Будагова, В. В. Виноградова, Н. Ю. Шведовой и других исследователей, он опирается на элементы различных речевых стилей, преобразует их в качественно новый и индивидуально окрашенный сплав /34,с.НО- 43, с.27- 50, с.245- 189, с.104−105/. Но следует считать ошибочным взгляд на язык художествен ной литературы как на бессистемный конгломерат /97,с.371/: он ставит под сомнение существование закономерностей развития языка художественной литературы в рамках общенационального языка, отрицает взаимосвязь единичного и всеобщего и зависимость частных проявлений от господствующих тенденций языка. Не учитывается, что индивидуальный стиль представляет собой целесообразно и мотивированно организованные средства общенародного языка, подчиненные идейно-художественным задачам и индивидуальности данного автора. Можно говорить об индивидуальности стиля, когда делаются заметными его характерные черты, иными словами, «у каждого талантливого писателя можно увидеть определенные константы лексические, образные, синтаксические, композиционные, составляющие его слог» /54,с.17/^.
Язык писателя. есть своеобразная творческая концентрация выразительных средств общенародного языка, подвергшихся специальной литературной обработкеэто есть отражение общенародного языка эпохи, но такое отражение, в котором общие языковые средства отобраны и соединены индивидуально, соотношение их преломлено сквозь призму мировоззрения, мастерства, авторской задачи данного писателя. Язык писателя отражает общенародный язык в отдельном, частном его проявлении. Это отражение имеет специфические особенности. Во-первых, оно никогда не может быть исчерпывающе полным. Во-вторых, это отражение является индивидуализированным." /189,с.107- см. также 60, с.90−97/.
3. В языке художественной литературы во всем разнообразии и богатстве оттенков и функций используется различная лексика, способствующая созданию такой его специфической черты, как экспрессивность и эмоциональность /94,с.32, 33,59,60/. В. В. Виноградовым было тонко подмечено, что в структуре художественного текста можно найти во взаимодействии, сочетании и столкновении элементы самых различных стилей литературного языка и разговорной речи, но при этом «происходит эмоционально-образная, эстетическая трансформация средств общенародного языка» /48,с.6,7,12- также 192, с.7/ в определенных, намеченных автором идейно-эстетических целях. (Целостность произведения и его языка не нарушается, если все компоненты сочленяются пропорционально и служат общим задачам).
Наличие в языке художественной литературы разнополюсных лексических элементов, а именно: книжных (КЛЭ) и разговорных (РЛЭ), находящихся во взаимодействии, — отражает существование оппозиции книжного и разговорного как функциональных частей единого литературного языка, причем эта оппозиция представляется своеобразной, универсальной для всех развитых языков, отражающей их онтологическую сущность /21/.
Безусловно, лексика является только одним из звеньев, создающих стиль /87,с.285−289/, так как «функционально-стилистической окраской обладают и грамматические языковые средства» /93,с.137/. Слово как единица речи в зависимости от воздействия различных экстралингвистических факторов, а также требований конситуации может приобретать различные коннотации, изменяющие его стилистическую ориентацию. На наш взгляд, в оппозиции «книжное/разговорное» участвуют не только маркированные средства, но и такие единицы языка, которые под влиянием конситуации оказались лишенными стилистической нейтральности, т. е. стилеобразующими могут стать не только слова с ингерентной (внутренней) экспрессивностью, но и слова, обладающие экспрессивностью адгерентной /121,с.23/.
Художественное произведение как особый вид зафиксированной речевой деятельности не только само является результатом взаимодействия единиц языка разной стилистической ориентации, сформировавших его внутреннюю, «целостную» эмоционально-экспрессивную «тональность», но и «текст как разновидность типа речи служит базой развертывания смысла, реализации различных видов экспрессии и тем самым подготовляет то или иное употребление, следовательно, то или иное направление стилевой ориентации слов, словоформ, грамматических конструкций» /90,с.68- также 143, с.21−29/.
Целевой момент, экстралингвистические факторы обусловливают сочетание языковых единиц внутри контекста, их выбор, иногда окраску. Доказано, что контекст не мотивирует структурные значения языковых единиц, а актуализирует значение, необходимое для включения единицы в акт коммуникации, для выражения и передачи внеязыковой информации /88,с.15/. Он связан и со структурой, и со смыслом заключенной в ней информации. Контекст произведения художественной литературы обладает важным и специфическим свойством, которое называют «смысловой многоплановостью», подразумевая под этим способность художественной речи сообщать гораздо больше, «чем говорят в своих прямых или традиционно переносных значениях заключенные в ней слова». Художественная речь «.допускает и вызывает не одно, а несколько разных осмыслений, возможность которых определяется не субъективным произволом читателя, а заложена в словесной грани по воле автора» /173,с.71/.
4. Н. С. Лесков жил и творил в период, характеризовавшийся важными сдвигами в социально-политической и экономической жизни России, обусловленными бурным развитием капитализма и ростом освободительного движения, П его этапом, по ленинской периодизации /1,с.550/. Стремительно развивались естественные науки, литература, публицистика. В литературу влился поток писателей — представителей разночинской интеллигенции, принесших в язык произведений лексику той среды, из которой они вышли. Для них в отборе лексических средств служили критериями не столько какие-либо положения «изящного искусства», сколько сама жизнь, ее богатство и противоречия. Это отражалось в тематике и содержании произведений писателей-демократов /101,с.7/. Новое идейное содержание и проблематика произведений русской литературы требовали введения в язык художественных произведений таких лексических средств, которые бы позволяли наиболее полно раскрыть замысел писателя. Они требовали и поисков новых изобразительнБ-выразительных возможностей слова.
Эти экстралингвистические факторы /193,с.5/ обусловили сдвиги в системе норм /26,с.57−60/ русского литературного языка П половины XIX века, способствовали проникновению в его словарный состав новых лексических единиц, ассимилированных языком художественной литературы, активизировали течение процессов, возникших в лексике русского литературного языка в I трети XIX в. и развивавшихся во П половине XIX в.
5. Однако «развитие и частичное изменение норм русского языка в XIX—XX вв. не приводили к „порче“ или распаду системы литературного языка, а, напротив, были связаны с дальнейшим укреплением нормативности в духе извечного взаимодействия традиционно-книжной и разговорно-просторечной стихий» /152,с.49/^. Взаимодействие.
Мы присоединяемся к мнению исследователей, которые делают вывод о наличии в литературном языке П половины XIX в. не особого разговорного компонента, но об окончательном утверждении в литературном языке через закрепление речевой практикой статуса РЛЭ как единиц особого стиля, служащего для обиходно-бытового общения /ср.: 14, с.22- 15, с.100−107 и 198/ этих стихий — или сторон универсальной оппозиции — вызвало к жизни ряд процессов и тенденций, повлекших за собой определенные изменения в системе стилистически окрашенных лексических элементов русского литературного языка. Определяющей явилась тенденция «к синтезу всех жизнеспособных лексических элементов независимо от их источников» /115,с.17/. Наряду с дифференциацией и поляризацией КЛЭ и РЛЭ, наблюдалось нивелирование в окраске лексем, которые традиционно обладали «высоким» или «сниженным» стилистическим потенциалом,^ - нейтрализация /194,с.73, 113/.
С одной стороны, во П половине XIX в. интенсифицируется процесс проникновения в состав РЛЭ слов просторечной лексики, диалектизмов, профессиональной и жаргонной лексики. Проникая в литературный язык, данные пласты слов включались в процесс передвижения «от периферии к центру литературного употребления», «легко теряли отпечаток своего специфического происхождения, нередко стилистически „нейтрализовались“, еще чаще становились особыми оценочными синонимами книжных слов» /159,с.32/.
Другим направлением в движении лексики Ю. С. Сорокин называет «тенденцию образно-фразеологического переосмысления» /159,с.451/ книжных слов: терминологии и номенклатуры научной, принадлежащей сфере искусств, литературы и т. п.
Переосмысление и расширение семантики, а также сферы употребления коснулось прежде всего терминологии. Внутри терминологической системы наблюдались непрерывные перемещения: слова одной терминологической системы использовались в другой системе или полностью перемещались в нее (ретерминологизация) /26,с.127/, слова различных терминологических систем пересекались в нетерминологи.
Некоторые ученые возражают против положения о нейтрализации книжных слов /139,с.290/ ческих значениях /115,с.316−317/. Наиболее важными явились перемещения языковых знаков, приведшие к детерминологизации, с одной стороны, и, с другой стороны, к специализации значений лексем.
Детерминологизация обусловливается вовлечением слов-терминов в процесс метафоризации и’отражает «. необыкновенную способность языка использовать каждую возможность, каждое языковое средство (в том числе и термины) для выражения все новых значенийметафорических, фигуральных и других — и оттенков значений, как один из основных процессов развития и обогащения языка» /140, с.96/. При этом ЛСВ терминологического характера продолжает функционировать в рамках книжных стилей, а ЛСВ, переосмысленный в речи, детерминологизированный, становится фактом общеупотребительным, нейтрализуется. Для книжной лексики характерен и другой путь: переход в так называемые «общекнижные слова» (термин О.С. Ахмано-вой) /9,с.35/. Так, термины сферы искусства, философии, литературы, т. е. относящиеся к духовной деятельности человека, имели достаточно широкое распространение, становились общеупотребительными и нейтральными часто без переосмысления.
Пополнение КЛЭ осуществлялось за счет развития отвлеченной лексики, происходившего, во-первых, путем появления новых слов через заимствование и калькирование иноязычных, во-вторых, вследствие специализации, или терминологизации, значений собственно русских слов, для которых включение в круг абстрактной лексики сопряжено было с расширением семантичевкого объема, изменением сферы употребления, развитием на базе ЛСВ конкретно-предметного характера отвлеченно-переносных ЛСВ /38,с.76−105- 68, с.3−10/. Это влекло за собой изменение валентности слов, а также стилистическую дифференциацию системы ЛСВ одного слова.
Для русского литературного языка с его склонностью к семантической определенности слова стал важен учет синтагматических и парадигматических отношений в лексике, учет связей, присущих слову и входящих в характеристику его семантики, так как вышеуказанные тенденции в развитии русского литературного языка 30−90 годов XIX века дали толчок для бурного развития синонимических рядов, в состав которых вошли разностилевые, находящиеся в оппозиции, элементы. Поскольку «индивидуальные лексические значения слов в значительной степени обусловлены природой обозначаемых словами предметов и явления самой действительности» /194,с.13/, то наличие разностилевых синонимов для обозначения одного предмета или явления действительности позволило усилить экспрессивные возможности языка (речи), в особенности — языка художественной литературы. б. Изучение идиолекта писателя как индивидуализированного отражения литературного языка способствует пониманию процессов и тенденций, которые были свойственны языку его эпохи, поскольку язык писателя «открывает широкие возможности для изучения взаимодействия различных стилей общенародного языка, закономерностей их соединения, их взаимопроникновенияон дает возможность изучить взаимодействие письменной и устной, разговорной речи», «. сохраняет для потомков следы живого языкового движения» /189,с.104−105/.
Писатель использует разнообразные элементы общенародного языка /ср.: 127, с.113−153/ и в авторском повествовании, и в речи действующих лиц, героев произведений, в конструкциях несобственно-прямой речи, внутреннем монологе, при стилизации.
Отмечая, что «. стиль творческой индивидуальности — достояние национальной литературы» /44,с.83/, В. В. Виноградов указывал на то, что он также может сам стать основой для стиля целой литературной школы /42,с.35−36/. Творчество Н. С. Лескова всецело связано с лучшими традициями русского критического реализма. Оно «довольно органически вливается, расширяя его, в то русло, демократической литературы, которая сосредоточилась на художественном исследовании народной массы, ее социально-бытовой и психологической „физиономии“. Подхватывает Лесков, укрепляя их своим талантом, и жанровые, и стилевые тенденции этой литературы» /28,с.16/. Сам Лесков иногда причислял себя к ученикам Писемского, принимая его любовь к изображению бытовых деталей и маркированным языковым элементам, характеризующим речь героев. В конце 60-х годов он пришел к убеждению, что «.
литература
есть записанная жизнь и литератор есть в своем роде секретарь своего времени" /43,с.531/. Но причислять Лескова к «натуралистам» было бы ошибочно, хотя такое мнение его о роли литературы и функции писателя давало современникам возможность отнести его к числу реалистов-" типичников", «художников-записывателей». В частности, так считал Ф. М. Достоевский /71,с.23- 150, с.123−148/, которого с Лесковым разъединяло различное понимание задач реалистического искусства, применения изобразительно-выразительных средств, приемов типизации, наконецжизненные позиции, общественно-политическое кредо. Психологический реализм Достоевского был противопоставлен «бытовому» реализму Лескова. Упрекали писателя и в излишней любви к выписыванию деталей и традиций народного быта, к «мозаичному изображению», в необычности бытописательных жанров, преувеличенном внимании к самобытному народному слову, которым пестрели страницы его произведений /43,с.550/.
Не полностью принимал речевую цветистость Лескова Л. Н. Толстой /164,с.198/- неодобрительно относился к «натурализму речи» 60−2 годов и излишнему влиянию В. И. Даля на манеру повествования Лескова В. И. Ленин /181,с.45/.
Для литературоведов причина появления «узорчатой речи» Лескова долгое время оставалась не совсем ясной, хотя в работах.
И.П. Видуэцкой, В. А. Гебель, Л. П. Гроссмана, Б. М. Другова, Б. С. Дыхановой, И. В. Столяровой, В. Ю. Троицкого /39- 56- 64- 65- 67- 69- 70- 71- 72- 160- 161- 165- 166/ и других авторов анализировались различные произведения писателя, приемы типизации, языковое новаторство. Л. А. Аннинский предположил, что затейливость языка Лескова обусловлена его стремлением проложить новую дорогу в литературе после нашумевшей истории с романом «Некуда» /4/, не принятым и плохо понятым критикой и читателями. «Узоры речи» помогали писателю откровенно высказывать свое мнение и утверждать его, не декларируя. Все его творчество было реалистично и глубоко народно, поэтому A.M. Горький, ставя имя Н. С. Лескова в один ряд с такими крупнейшими писателями, как Л. Н. Толстой, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, говорил о его притягательном своеобразии и таланте, который «. силою и красотой своей немногим уступает таланту любого из названных творцов священного писания о русской земле, а широтою охвата явлений жизни, глубиною понимания бытовых загадок ее, тонким знанием великорусского языка он нередко превышает названных предшественников и соратников своих» /61,с.81−82/. Отличительной чертой творческого «почерка» Лескова A.M. Горький считал отсутствие пластики в обрисовке образов героев, противопоставленное доминирующему рассказу.
По мнению исследователей /64,с.271−281/, индивидуальный речевой стиль Н. С. Лескова сформировался под влиянием больших жизненных испытаний, приобретением в них опыта, знаний традиций народного быта, путем тщательного отбора и усвоения различных лексических пластов в результате непосредственного общения с простым народом в разных уголках России /39,с.4−6/. Он относится к числу художников-реалистов, лозунгом которых стал, по выражению В. В. Виноградова, «упор на устную, живую речь, на стили национального просторечия, на бытовой язык „среднего сословия“, интеллигенции, на профессиональные диалекты и жаргоны города, на формы простонародного языка» /41,с.418, 420/. Многие сюжеты взяты им из конкретных жизненных ситуаций, участником или наблюдателем которых писатель был. Большая часть произведений Н. С. Лескова о жизни русского народа. В 90-е годы он обращается к злободневным темам, к событиям, вызвавшим его неравнодушный отклик. В основном написанное в 90-е годы — сатирические произведения малых жанров. Их отличает ярко выраженное критическое начало, они занимают важное место в кругу сатирических очерков, рассказов, зарисовок, появившихся в последней четверти XIX века, которые были весьма актуальны (например, судя по подзаголовкам: «зарисовка», «пейзаж и жанр1,' «картинки с натуры», «рапсодия», «рассказ-полубыль», «хроника» -находки в плане разработки жанров реалистической прозы).
7. Раскрытия характеров Н. С. Лесков достигал не только с помощью описаний героев, но чаще через их речевой портрет. Он считал: «Постановка голоса у писателя заключается в умении овладеть голосом и языком своего героя и не сбиваться с альтов на басы. От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно-народ-ным в чисто литературной речи. Изучить речь каждого представителя многочисленных социальных и личных положений довольно трудно. Вот этот народный, вульгарный и вычурный язык, которым написаны многие страницы моих работ, сочинен не мною, а подслушан у мужика, у полуинтеллигента, у краснобаев, у юродивых и святош.» /171, с.273−275/.
Использование лексического богатства русского языка подчинено у Н. С. Лескова творческой установке, которая, по определению В. В. Виноградов, была такова: «Живописная расцветка быта и русских характеров с помощью красок народного и профессионально-группового выразительного слова была главной художественной задачей Лескова» /43,с.531/. Это магистральная линия творчества писателя, путь которого «шел от канцелярии и газет, от протокола и статистики к пестрому народному лубку и старинной рукописной миниатюре с ее кармином и золотом над сквозным кружевом архаической связи» /64,с.289/.
Творческая установка, тематика и проблематика произведений Н. С. Лескова 90-х годов мотивируют употребление разнообразных лексических элементов — КЛЭ и РЛЭ, — соседство которых не вызывает недоумения потому, что автор избрал типичной, излюбленной манерой повествования стилизации сказа и сказ, сущность которого, по В. В. Виноградову, в том, что «это своеобразная литературно-художественная ориентация на устный монолог повествующего типа, это художественная имитация монологической речи, которая, воплощая в себе повествовательную фабулу, как будто строится в порядке ее непосредственного говорения» /187,с.6/. Под «непосредственным говорением» следует рассматривать монологическую организацию речи. Базой для сказа служит монолог повествующего типа, тяготеющий к формам книжной речи, но возможный и в диалектных рамках /46,с.23/. «Устное» и «книжное» в сказовом монологе неизбежно должны прийти в столкновение, которое открывает большие выразительные возможности «эстетической игры, построения сложного многопланового повествования» /187,с.12/, фоном для его развития должен являться литературный язык эпохи, в которой жил и творил данный автор. Специфической чертой лесковского сказа является его полифоничность. Оригинальным аспектом сказавого письма Н. С. Лескова считают отсутствие стилевого различия между «я» автора и «я» рассказчика в произведениях автобиографического характера /136,с.263/, причем произведения 90-х годов в их числе.
В.В. Виноградов утверждал, ссылаясь на Л. В. Щербу: «Целью и задачей изучения языка художественного произведения «является показ тех лингвистических средств, посредством которых выражается идейное и связанное с ним эмоциональное содержание литературных произведений» /48,с.4/. Так как КЛЭ и РЛЭ в их соотношении позволяют Н. С. Лескову создать яркие бытописательные и сатирические полотна, мы считаем аргументированным наше обращение к их анализу в свете отражения основных тенденций развития лексики литературного языка П половины XIX века в идиолекте писателя.
8. КЛЭ и РЛЭ извлекались методом сплошной выборки из контекстов произведений Н. С. Лескова 90-х годов и обрабатывались по словарям. В качестве определяющих взяты критерии ТСУ и САН^, что мотивируется хронологической близостью, опорой иллюстративного материала данных словарей на тексты произведений художественной литературы П половины XIX в., причем САН — периода 70−90-х годов XIX в. /См.: 177, с.22/. Кроме того, были учтены следующие показатели стилистической характеристики слов в контекстах произведений Н. С. Лескова: а) лексическое значение во П половине XIX в.(с учетом изменения ЛСВ, их отношений) — б) пометы в словаре (для конкретного лексического значения, вытекающего из контекста), отражающие стилистическую характеристикув) лексическое окружение, влияющее на возникновение семантических коннотаций и обусловливающее ту или иную экспрессивно-стилистическую характеристику лексической единицы в контексте.
В силу ограниченного объема диссертации, мы не приводим в тексте толкования лексических значений слов. Они приведены в словнике, данном в приложении.
В диссертации рассматривается более 4 тысяч словоупотреблений. В целях систематизации материала мы прибегаем к группиров.
Список словарей дан в приложениитам же поясняются принятые нами сокращения ке КЛЭ и в некоторых случаях РЛЭ" ^ в лексико-семантические группы (ЛСГ). «Характерной особенностью русского языка является тенденция к группировке слов большими кучками вокруг основных центров значений» , — писал В. В. Виноградов /45,с.18/. К рассмотрению ЛСГ и тематических объединений слов обращались Ф. П. Филин, Л. А. Новиков, И. С. Шершова и многие другие исследователи. Л. А. Новиков относит к ЛСГ «множества семантически однородных ЛСВ» (лексико-семантических вариантов, или значений многозначного слова) /133, с.148/. На основании предметно-логической общности, языковых связей слова выделены ЛСГ И. С. Шершовой, Л. И. Шириной /190,с.33−191, с.89−98/. Ф. П. Филин считал важным «исследование состояния и развития слов, обозначающих различные группы предметов и явлений природы и общества», называя эти группы тематическими /176,с.525−526- 178, с.94/. Безусловно, при разграничении видов объединений слов требуется учет всех отношений, существующих в языке: семантическая близость слов, наличие у них общей «семантической темы» /194, с. 141, 187/ способствует выделению тематических групп /10,с.118/. К ЛСГ мы относим подобные объединения, существующие в пределах одной части речи. Лексика произведений Н. С. Лескова анализируется в семасиологическом аспекте. Мы не прибегаем к рассмотрению семантических полей /169- 199/.
В идиолекте Н. С. Лескова исследуются конкретные лексические единицы как вербальные знаки, реализующие определенные значения и стилистическую окраску в определенных контекстных условиях.
Тематическая классификация РЛЭ рассмотрена Антошиным Н. С /7/.
ВЫВОДЫ.
1. Контексты произведений Н. С. Лескова 90-х годов становятся еще одним подтверждением того, что КЛЭ и РЛЭ, так же, как и лексика литературного языка и внелитературные пласты слов, находятся в диффузной связи. Писатель новаторски использует диффузию разнополюсных элементов, оживляя повествование, обогащая свой лексический арсенал и указывая возможные пути к расширению круга экспрессивных средств кодифицированного языка.
2. Н. С. Лесков полно и точно использовал возможности полисемии, подчиняя изобразительно-выразительные возможности, предоставляемые разностилевыми ЛСВ многозначных слов, основной задаче — полнее отобразить действительность в ее многообразии и противоречиях, передавая индивидуально-авторскую оценку изображаемого.
Выбор нужного по окраске ЛСВ контекстуально мотивирован у писателя.
3. В идиолекте Н. С. Лескова нашли отражение тенденции, господствовавшие в лексике русского литературного языка П половины XIX в., такие, как расширительное употребление КЛЭ и РЛЭ в переносных значениях и нейтрализация специфических черт стилистически окрашенных слов в условиях неспецифического употребления. Трансформациям чаще подвергались КЛЭ. Писатель, используя КЛЭ в переносных метафорических и обусловленных контекстом значениях, способствовал расширению сферы их функционирования и валентности, что приводило к возникновению. у КЛЭ коннотаций, указывающих на трансформацию их окраски. Это достигалось с помощью «обыгрывания» значений, разрушения традиционных синтагматических связей, столкновения разнополюсных лексем. Новые обертоны смысла способствовали созданию подтекста, имплицитно выражающего позицию автора, придавали словам оригинальное контекстуальное звучание.
4. В своем словотворчестве Н. С. Лесков не выходил за рамки общеязыковых тенденций эпохи. Смысл его новообразований легко понимается читателем, способы введения их в текст помогают верно оценить их роль и стилистическую нагрузку. Словотворчество не являлось для писателя самоцелью. Его новообразования помогают решению идейно-художественных задач, выступают в качестве средства речевой характеристики героя, указывая на его культурный уровень, социальную принадлежность, на отношение автора (рассказчика) к герою. Они являются средством создания юмора, иронии, сатирыотвечают сказовой манере повествования. Словотворчество Лескова указывало на потенциальные возможности лексики в плане развития переносных значений, расширения семантики у кодифицированных элементов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В настоящей диссертации мы стремились проанализировать количественный и качественный состав разговорных и книжных лексических элементов, представить их тематическое разнообразие в произведениях бытописательных и сатирических жанров, написанных Н. С. Лесковым в последние годы жизни.
Отобранные в соответствии с эстетическими задачами и жанровыми требованиями средства общелитературного языка с вкраплением книжных, разговорных, диалектных и других маркированных и внели-тературных элементов становятся «индивидуальным стилем» в том случае, если их организация и отбор носит закономерный характер. Это качество, на наш взгляд,.является органической чертой Н. С. Лескова. Для писателя характерно использование (как основного пласта) лексических единиц нейтральной общеупотребительной лексикимотивированное спецификой языка художественной литературы как функциональной разновидности письменной формы существования литературного языка привлечение книжной лексики с вкраплением детерминоло-гизированных слов и единиц лексики в расширенных переносныхметафорических или метонимических-значенияхвключение в ткань повествования разговорных лексических элементов как средства, усиливающего изобразительно-выразительные возможности языка художественной литературымотивированное авторской позицией и идейно-художественными задачами употребление просторечной лексики, диалектизмов и других пластов внелитературной лексики.
Активное использование КЛЭ связано с произведениями, затрагивающими важные морально-этические проблемы, с ведением повествования от лица автора («По поводу «Крейцеровой сонаты», «О «ква-кереях»). Широкое применение РЛЭ обусловлено спецификой бытописательных жанров и созданием сатирических полотен («Юдоль», «Загон»).
Использование в идиолекте Н. С. Лескова книжных и разговорных лексических элементов в качестве основных структурных единиц, призванных создать то или иное «стилистическое впечатление» , — закономерное отражение особенностей языка художественной литературы П половины XIX века, являющееся традиционным для русской классической литературы. Оно служит проявлением тенденции к синтезу всех жизнеспособных средств в языке художественной литературы и способствует созданию ярких, колоритных и выразительных контекстов.
На примере идиолекта Н. С. Лескова можно убедиться в том, что в лексике русского литературного языка П половины XIX века господствовали тенденции, связанные с развитием системы изобразительно-выразительных средств: писатель использует КЛЭ и РЛЭ как в исходных значениях, так и в расширенных, переносныхпривлекает в свои контексты такие лексические единицы, которые ранее активно не употреблялись в литературном языке (терминологическая лексика, слова официально-делового стиля и канцеляризмы, устаревшие словас одной стороны, просторечные, диалектные слова — с другой стороны) .
Н.С. Лесков реализует КЛЭ и РЛЭ не только в кодифицированных значениях, но и в значениях, которые только складывались в общелитературном употреблении, чутко улавливая движение лексики. В его контекстах многие лексемы наделяются коннотациями, не свойственными им в общелитературном употреблении, которые возникают в результате приращения обертонов смысла согласно контекстуальной заданности или в результате расширения валентности слов, связанного с оригинальным столкновением разнополюсных лексических единиц в контексте. С нашей точки зрения, это свидетельствует о новаторской позиции Н. С. Лескова по отношению к языковому материалу как основному средству создания художественных образов. .
T^i о — о.
В своей словотворческой деятельности писатель широко использовал возможности взаимодействия слов в условиях контекста и добился значительных результатов в создании семантем, в изменении стилистической окраски слов, расширении их значений. Семантические и стилистические трансформации, подчиненные идейно-эстетическим задачам, решаемым в произведениях, также являются чертой языкового новаторства Н. С. Лескова.
Как новаторскую черту мы расцениваем и широкое использование РЛЭ не только в речи персонажей, но и в речи рассказчика, близкого автору, в авторском повествовании.
Взаимодействие КЛЭ и РЛЭ в контекстах Н. С. Лескова способствовало созданию самобытных приемов сатирического изображения действительности, требуемых жанровым своеобразием произведений 90-х годов: оксюморонов, стилистических смещений, народной этимологизации значений книжных слов.
Новаторское употребление в условиях столкновения в рамках одного контекста КЛЭ и РЛЭ указывало пути для развития системы изобразительно-выразительных средств литературного языка.
Произведения 90-х годов дают полное представление об особенностях индивидуально-авторского стиля Н. С. Лескова. В настоящей диссертации мы — согласно поставленной цели и задачам исследования — рассмотрели лишь некоторые из них, связанные с наличием в условиях одного контекста взаимодействующих полярных лексических элементов. Творчество Н. С. Лескова не было обособленным от основного направления развития русской реалистической литературы, публицистики П половины XIX в., продолжало традиции А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя. Поиски меткого и выразительного слова, предпринимаемые им, не противоречили языковым исканиям других мастеров елова, поэтому предметом исследования могут стать данные, возникающие при сопоставлении словарного состава произведений Н. С. Лескова и других писателей — его современников.
На основе учета значений при реализации писателем книжных и разговорных слов как некодифицированных элементов можно расширить данные толковых словарей русского языка. Требует своего решения и задача составления словаря Н. С. Лескова. Как. нам думается, наше исследование может способствовать этому.
