Подтекст и языковые средства его формирования: На материале соврем. 
англ. драмы

В последние годы текст стал объектом разноаспектного лингвистического изучения. Повышенный интерес вызывает вопрос о содержательной ёмкости текстовых единиц разного объёма, о соотношении эксплицитных и имплицитных компонентов содержания текста. Текст как языковая единица, обладающая всеми характерными для единицы языка свойствами, является наиболее сложной частью языковой системы. Иерархичность организации текста обуславливает неоднозначность сочетание его внутренней и внешней сторон, что приводит к появлению скрытого, явно не выраженного (имплицитного) содержания. Анализ имплицитного аспекта содержания текста способствует изучению специфики языка как знаковой системы, для которой отсутствие однозначного соответствия плана выражения и плана содержания её единиц является одним из источников образования новых смыслов.

Проблеме экономии речевых средств, степени выраженности информации посвящено значительное количество работ на материале разных языков (Т. ван Дейк, 1989; М. В. Никитин, 1983; Г. П. Грайс, 1985; Л. П. Якубинский, 1986; Г. Г. Молчанова 1984, 1986, 1988; Г. В. Чернов, 1988; К. А. Долинин, 1983; 1985; А. Д. Швейцер, 1973; И. В. Арнольд, 1983; 1984; 1990; Л. В. Лисоченко, 1992, А. П. Старкова, 1983, Н. И. Формановская, 1986 и др.). Однако неизученным остаётся большой круг проблем.

Неразрешённым, вызывающим споры и разногласия остаётся вопрос о подтексте художественного произведения. При том, что феномен подтекста рассматривался с разных точек зрения в работах разных лет (Т.И.Сильман, 1969а- 19 696- И. Р. Гальперин, 1981; В. Я. Мыркин, 1976; А. А. Брудный, 1976; Б. С. Кандинский, 1982; И. С. Шпинёв, 1986; Р. А. Унайбаева, 1984; Е. М. Коломейцева, 1987; А. Б. Кошляк, 1985; Р. Х. Вольперт, 1987; О. К. Денисова, Е. Л. Донская, 1980; А. З. Атлас, 1987;

А.А.Вейзе, 1976 — В. И. Муренко, 1981; Н. В. Черемисина, 1976 и др.) системного изложения теория подтекста не получила. Не существует единства в понимании термина «подтекст» (он чаще всего употребляется расширительно, не отделяется от других проявлений органично присущей художественному тексту имплицитности).

Актуальность данного исследования обусловлена тем, что подтекст рассматривается в рамках интенсивно развивающегося коммуникативного подхода к тексту, учитывающего социально-коммуникативное, личностное, психологическое начала речевой деятельности, определяемые целевой установкой текста, а также закономерности соотношения логического и ассоциативного, алгоритмического и эвристического в речи. Подход с точки зрения коммуникативной лингвистики особенно актуален для драматургического диалога, который, с одной стороны, учитывает законы живой разговорной речи, подчинённой. ярко выраженной коммуникативной интенции участников общенияс другой стороны, он отвечает законам языка художественной литературы, когда целевая установка автора обуславливает композицию и отбор языковых средств, соотношение явно и неявно выраженных смыслов. Исследование подтекста в драме намечает пути наблюдения и изучения эксплицитных сигналов подтекстовости в разговорной речи, которая, не имея фиксированного характера, с трудом поддаётся анализу с этой точки зрения. Драма, из всех литературных жанров наиболее близкая к разговорной речи, позволяет выявить некоторые общие для этих типов речевой деятельности и универсальные для языковой системы в целом процессы образования дополнительных смыслов, наслаивающихся на основное содержание речи.

Подтекст как жанрово-стилевая категория во многом определяет специфику драматургической речи. Анализ драматургических текстов даёт тот необходимый материал, который позволяет, отталкиваясь от особенностей писательской драматургии, выявить как особенное, так и общее в процессах порождения и восприятия подтекста для жанра в целом. Изучение подтекста в драме создаёт предпосылку для выводов об универсальных сигналах подтекстовости в текстах разных литературных жанров.

Вопрос о подтексте в драме является одним из наименее изученных аспектов общей проблемы подтекста. Исследованию подтекста в художественном диалоге посвящены работы Б. А. Ларина (Ларин, 1974), М. Б. Борисовой (Борисова, 1970,1989), В. В. Одинцова (Одинцов, 1971), А. П. Скафтымова (Скафтымов, 1972), Н. И. Бахмутовой (Бахмутова, 1961), Л. А. Агиенко (Агиенко, 1984а, 19 846). При всей ценности этих работ, системного изложения теория подтекста в драме не получила, далёк от окончательного разрешения вопрос о лингвистическом механизме создания подтекста в художественном драматургическом тексте. В данной работе подтекст рассматривается как скрытый смысл в области мотивированности драматургического действия, развивающегося в двух планах: в плане межперсонального общения и в плане взаимодействия автора/читателя (план авторского действия). Коммуникативно-целевая установка, обуславливающая мотивационную сторону диалогического процесса, для каждого из вышеназванных планов обладает своей спецификой, что отражается на характере оформленности диалогического текста и, соответственно, на характере воплощения подтекстового содержания. Поскольку подтекст как лингвистическое явление, как категория драматургического текста не имеет собственных, закреплённых именно за ним лингвистических средств выражения и воплощения, лишь в рамках комплексного подхода, учитывающего логические, психологические и лингвистические аспекты текста в их соотнесённости, возможно выявление механизма формирования подтекста. Такой подход обусловил необходимость введения поня тия диалогической структуры с подтекстом, которая позволяет проследить динамику накопления подтекстовой информации на определённых отрезках текста, выявить совокупность факторов формирования подтекста.

Целью диссертации является установление и описание лингвистического механизма формирования подтекста в художественном драматургическом тексте. Это предполагает решение ряда конкретных задач:

1. Определить основные эксплицитные сигналы подтекстовости (сигналы наличия подтекстовой информации) в драматургическом диалоге.

2. Выявить, какие общие принципы организации текста, определяющие структурно-композиционную организацию диалога, способствуют наиболее успешному восприятию сигналов подтекста.

3. Установить, какие частные факторы (внутренние лингвистические принципы текстообразования): типы реплик, типы сцеплений реплик, типы композиционных отношений между диалогическими комплексами и т. д. — являются необходимым условием появления подтекстовой информации и её восприятия реципиентами.

4. Проанализировать эксплицитные средства, принимающие участие в создании подтекста, с точки зрения уровневой организации диалогической речи.

Для решения поставленных задач в работе использовалась комплексная методика, включающая описательный метод и метод контекстуально — интерпретационного анализа. В некоторых случаях для подтверждения правильности выводов использовался метод психолингвистического эксперимента, позволяющий выявить статистические закономерности восприятия драматургических реплик.

Материалом исследования послужили тексты 19 пьес английских драматургов 20го века (Б.Шоу, Дж.Б.Пристли, Дж. Осборна, Д. Стори, К. Хэмптона, П. Шеффера, Г. Пинтера, Т. Стоппарда), отличающиеся богатством и разнообразием типов подтекста и форм его воплощения в пьесах.

Научная новизна работы заключается в следующем:

— подтекст на материале современной английской драмы специаль, но рассматривается впервые;

— методом установления диалогических структур с подтекстом, позволяющим описать процесс накопления подтекстовой информации в тексте, выявлены текстово-лингвистические факторы формирования подтекста, дан анализ эксплицитных средств создания подтекста с точки зрения уровневой организации диалогической речи;

— разработана классификация типов и видов подтекста.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования расширяют представления о подтексте и его роли в художественном драматургическом тексте, позволяют отграничить это явление от близких к нему лингвистических явлений, семантика которых связана с непрямым способом представления информации в тексте, могут использоваться для дальнейшего изучения насущной для языкознания проблемы имплицитного содержания текста и его интерпретации, закономерностей его построения и восприятия во всей содержательной многоаспектности.

Практическая значимость работы определяется тем, что материал исследования и выводы, полученные в ходе его анализа, могут быть использованы в преподавании вузовских курсов «Общее языкознание», «Стилистика художественной речи», «Лингвистический анализ художественного текста», в спецкурсах и спецсеминарах.

Апробация работы: основные положения диссертации обсуждались на конференциях молодых учёных Саратовского университета, на Саратовских стилистических чтениях, опубликованы в четырёх статьях. Структура работы: введение, три главы («Подтекст как категория текста в драме» ," Подтекст межперсонального общения", «Подтекст авторского действия»), заключение, библиография и приложение.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Интенсивно развивающийся в последние годы коммуникативный подход к тексту, учитывающий социо-коммуникативное, личностное, психологическое начала речевой деятельности, позволяет рассматривать подтекст как неотъемлемый компонент коммуникативной стратегии текста, определяемой целевой установкой текста. Именно с точки зрения целеустремлённости, целеположенности драматургического действия определяется роль подтекста в создании специфики драматургической речи.

Подтекст в работе рассматривается как скрытый смысл в области мотивированности драматургического действия, развивающегося в двух планах: в плане межперсонального общения и в плане взаимодействия автора/читателя. Соответственно, выделяются два основных типа подтекста: ПОДТЕКСТ МЕЖПЕРСОНАЛЬНОГО ОБЩЕНИЯ и ПОДТЕКСТ АВТОРСКОГО ДЕЙСТВИЯ.

Взгляд на подтекст как на дополнительный скрытый смысл в области мотивированности драматургического действия позволяет отграничить это лингвистическое явление от близкого к нему явления импликации. Импликация рассматривается нами как скрытый смысл в области содержания драматургической речи. Она в большей степени связана с информативным планом сообщения, недопонимание которого приводит к коммуникативной недостаточности реплики в диалоге. Для подтекста тематический информативный фактор имеет меньшее значение, чем фактор контактоустановления, то есть подтекст выражает скрытый план взаимодействия собеседников. Изучение подтекста в драме, в которой возможно целенаправленное разграничение содержательной и мотивирующей сторон действия (то есть область подтекста как скрытой мотивации может исследоваться в «чистом виде»), создаёт предпосылку для выводов об универсальных сигналах подтекстовости в текстах других литературных жанров.

Подтекст как жанрово-стилевая категория во многом определяет специфику драматургической речи. Изучение скрытого смысла в сфере фатического общения намечает пути наблюдения эксплицитных сигналов подтекстовости в разговорной речи, к которой драматургическая речь по своим жанровым особенностям особенно близка и для которой также характерно соединение фатического и информативного. В обыденной речи, не имеющей фиксированного характера, подобные скрытые дополнительные значения выявляются с трудом, что усложняет её анализ с этой точки зрения.

Богатство и разнообразие типов подтекста и форм его воплощения в пьесах английских драматургов 20 века обусловило использование современной английской драмы в качестве материала исследования. Эстетические принципы современной английской сцены определяются разнообразием стилистических доминант и ходов: наряду с ярко выраженной реалистической направленностью большинство рассматриваемых в диссертации пьес отличает присутствие игровых приёмов и элементов. Несмотря на такого рода усложнённость структур большинства пьес взгляд на подтекст как на компонент межперсональной деятельности диалога, а также как на компонент целенаправленной активности автора позволяет учитывать роль как реалистической, так и игровой, изобразительной сторон драматургического процесса в создании подтекста.

Для изучения подтекста в драме в работе используется особая разработанная в работе методика установления и описания ДИАЛОГИЧЕСКИХ СТРУКТУР С ПОДТЕКСТОМ. Основанием её использования послужила следующая теоретическая посылка: осознание читателем высказывания как «косвенного», имеющего дополнительный, скрытый смысл в плане мотивированности невозможно вне определённого контекста. «Накопление» подтекстовой информации происходит постепенно. Подтекст в наибольшей степени связан с формальной стороной речи (именно форма высказывания подсказывает его истинное значение вопреки буквальному), контраст же формальной и содержательной сторон высказывания проявляется в сочетании, как правило, нескольких высказываний, то есть необходим определённый фон для восприятия этого контраста, который и создаётся диалогической структурой. Установление истинного смысла высказывания (высказываний) с подтекстом, т. е.его не косвенного «глубинного» значения, связанного с истинной причинно-целевой направленностью, возможно лишь в контексте их взаимосвязанности внутри такой структуры.

Распределение подтекстовой информации внутри диалогической структуры неравномерно. Именно поэтому мы выделяем её ОСНОВНУЮ и ФОНОВУЮ ЧАСТИ. Фоновая часть диалогической структуры с подтекстом является тем необходимым подготовительным моментом, который обеспечивает условия для более успешного восприятия информации основной части структуры. Как правило, это реплика, поступок (совокупность реплик, поступков), которые «настораживают» читателя, становясь важным этапом читательского ожидания. Основная часть диалогической структуры с подтекстом — это высказывание (чаще — совокупность высказываний), насыщенные подтекстом в наибольшей степени. Эти высказывания находятся в сложном взаимодействии друг с другом, а также с текстом в целом.

Большое значение в формировании диалогических структур с подтекстом имеет предпосылка, которая включает, с одной стороны, пресуппозицию читателяс другой стороны, совокупность полученных читателем знаний преди посттекста. На основании данного подхода вычленяются особые типы подтекста. Сведения о психологии человека, о взаимоотношениях людей, о ролях человека в обществе и семье, то есть универсальная пресуппозиция (Чернухина, 1992,27), составляют предпосылку диалогических структур с СИТУАЦИОННО-ОБУСЛОВЛЕННЫМ ПОДТЕКСТОМ, а также диалогических структур с ПОДТЕКСТОМ, ОБУСЛОВЛЕННЫМ ПСИХОЛОГИЕЙ ХАРАКТЕРОВ. Культурная и социальная пресуппозиция (комплекс сведений о событиях, быте, традициях, духовной жизни, социальном строе того или иного народа) является предпосылкой диалогических структур с таким типом подтекста, как СОЦИО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОДТЕКСТ. Такая разновидность культурной пресуппозиции, как знание литературного наследия и литературной традиции, служит основой диалогических структур с МЕТАЛИТЕРАТУРНЫМ ПОДТЕКСТОМ. В создании диалогических структур со структурно-композиционным подтекстом ведущая роль принадлежит языковой пресуппозиции, причём в наибольшей степени той её части, которая предполагает знание приёмов организации текста: умение воспринимать и декодировать имплицитное подтекстовое содержание связано во многом с читательской способностью воспринимать специфику композиционного строения на фоне знания привычных приёмов. И структура с композиционно-обусловленным подтекстом, и структура с СОБЫТИЙНО-ОБУСЛОВЛЕННЫМ подтекстом опираются на такую предпосылку, как знание преди посттекста, где может создаваться необходимая ситуация, дающая толчок к восприятию и декодированию скрытого смысла в области мотивированости последуюшего действия.

Основным организующим звеном диалогической структуры с подтекстом является сигнал (сигналы) подтекстовости (наличия подтекстовой информации). В работе рассматриваются и сигналы экстратекстовой ориентации, и сигналы внутритекстовой ориентации.

Для подтекста межперсонального общения такими сигналами являются: узнаваемые читателем нарушения коммуникативных максим общения Г. П. Грайса, принципа вежливости Личанарушение ожиданий, связанных с поведением и поступками (словесными, несловесными) персонажейугадываемая читателем ассоциация с ситуациями, изначально предполагающими непрямое выражение мыслей, чувств и эмоцийретроспективная параллель с другой ситуацией (ситуациями) текста- *аналогия с возможной ситуацией, имевшей место с персонажами «за текстом», в сопровождающей текст реальности.

Для подтекста авторского действия сигналами подтекстовости являются: усложнение текстовой перспективы на синтагматическом уровне в следствие. нарушения логики, последовательности и связанности драматургического действия в форме композиционного комбинированияусложнение текстовой перспективы на парадигматическом уровне как следствие увеличения возможности интерпретационного выбора. Интерпретационный выбор увеличивается за счёт появления сложно-мотивированных элементов в словесно-образной ткани текста (например, межлитературных связей и параллелей, социо-политических и исторических аллюзий) — усложнение текстовой перспективы на парадигматическом уровне как результат узнавания читателем связей между элементами образного строя произведения.

Поскольку подтекст как лингвистическое явление не имеет собственных, закреплённых именно за ним лингвистических средств выражения и воплощения, в его образовании принимают участие совокупность текстовых единиц и элементов, в отборе и организации которых ведущая роль принадлежит лингвистическим факторам текстообразования.

В работе выделяются два типа текстообразующих факторов: общие лингвистические факторы текстообразования (к ним относятся такие принципы организации текстового материала как контраст и ассоциация) и частные лингвистические факторы текстообразования.

Для диалогических структур с подтекстом межперсонального общения частными факторами текстообразования являются типы сцепления реплик фоновой и основной частей, реплик основной части диалогической структуры. В работе проводятся наблюдения над тем, как различные формы связи между репликами, комплексами реплик влияют на появление у драматургической реплики/реплик (поступка/поступков) дополнительного скрытого значения. Это влияние прослеживается 1) в плане логики связанности речевых и неречевых поступков (как,-например, в случае совокупности реплик с нарушением грамматической, лексико-синтаксической связанности), 2) в плане качества связанности речевых и неречевых поступков (как, например, в случае контраста интонационно-ритмических, грамматико-синтаксических форм реплик), 3) в плане характера связанности речевых и неречевых поступков (как, например, в случае обладающего потенциальной «подтекстовостью» ответа вопросом на вопрос).

Для диалогических структур с подтекстом авторского действия ведущими частными факторами текстообразования являются: такие принципы взаимодействия фоновой и основной частей как: 1) принцип восполнения ожиданий читателя- 2) принцип нарушения ожиданий читателя.

Для диалогических структур обоих типов (структур с подтекстом межперсонального общения и структур с подтекстом авторского действия) частными лингвистическими факторами текстообразования являются также некоторые особенности отдельных реплик, а также ремарок. В них происходит «усиление» сигналов подтекстовости на разных уровнях: интонационном, интонационно-синтаксическом, лексико-семантическом, структурно-семантическом, структурнотекстовом.

Взаимодействие общих и внутренних лингвистических факторов текстообразования создаёт необходимые условия для восприятия сигналов наличия подтекстовой информации, а также для их интерпретации.

Предлагаемая методика выявления и интерпретации подтекста драматургического произведения путём установления и описания диалогических структур с подтекстом позволяет выявить комплексный, системный характер текстового феномена подтекста, проследить участие различных текстовых единиц, уровней, принципов. текстовой организации в реализации общей целевой программы текста. Проведённый анализ позволяет по-новому понять природу подтекста. Комплексность, системность представленности плана выражения подтекста в драматургическом диалоге объясняет причину того, почему подтекст при всей вариативности, личностности его восприятия в большинстве случаев не теряется при чтении и при переводе: в случае потери сигнала подтекстовости в действие вступают другие лигвистические факторы (общие и частные факторы текстообразования), способствующие его восприятию. Именно этот вывод подтвердил и психолингвистический эксперимент, проведённый в работе: большинство реципиентов (80−90%) узнавало и верно интерпретировало подтекст диалогических структур за счёт системности его воплощения в тексте (в случае, если реципиенты не замечали основного сигнала подтекстовости, наличие скрытого смысла признавалось ими в результате наблюдений над различными особенностями строения текста диалога) (более подробно ход эксперимента и его результаты изложены в Г. 2.П.З. и в Приложении).Таким образом, метод установления диалогических структур с подтекстом может служить основой смысловой интерпретации сложных, неоднозначных отрезков в текстах драматургических произведений, а потому его дальнейшая разработка и конкретизация представляется актуальной.

Категориальная сущность подтекста в драме проявляется в том, что подтекст служит необходимой формой связи как между отдельными репликами, так и между частями текста. Являясь имплицитной формой связи между явлениями текста, то есть одной из наиболее сложных форм связи, подтекст, раскрываясь не сразу, постепенно, чаще всего в объёме целого текста, всегда выявляет что-то новое в сопоставляемых явлениях, активизируя познавательную деятельность читателя. В целом исследование механизма создания. подтекста, проведённое в работе, выявляя ряд лингвистических закономерностей системно-структурной организации текста, способствует изучению лингвистического аспекта смыслового развёртывания текста, изучению общей проблемы смысловой интерпретации художественных текстов.