Анализ художественного оформления учебной книги XVI-XVII вв. В работах советских и современных российских исследователей

На сегодняшний день есть много исследований, посвященных художественному оформлению учебных книг. Но период русской книжности XVI—XVII вв.се еще остается мало изученным в этом плане.

Говоря об ученых, занимавшихся проблемами русской книжности данного периода, необходимо отметить также вклад в науку таких советских ученых-искусствоведов, как А. А. Сидоров и А. С. Зернова. Например, А. А. Сидоров, рассматривавший проблему искусства книги в историческом аспекте, написал свой труд под названием «История оформления русской книги», Сидоров А. А. История оформления русской книги. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Книга, 1964. в котором рассматривалась проблема выстраивания линии преемственности развития искусства печатной русской книги от XVI в. до событий 1917 года. Исследователь в своих работах давал национальное обоснование художественным образам, встречавшимся в русских книгах. В образах евангелистов, например, он видел образы русских людей того времени. Также заслугой А. А. Сидорова явилось то, что он ознакомил научную общественность своего времени с львовской Азбукой Ивана Федорова 1574 года, ранее являвшейся неизвестным изданием. В свою очередь, А. С. Зернова также проделала огромную исследовательскую работу по разбору материала, в том числе и художественного оформления книг, находившемся в ее распоряжении: горы разнообразных книг поступали в национализированные хранилища после революции из дворянских усадеб, монастырей, церквей, различных обществ. Авторству А. С. Зерновой принадлежит множество статей по орнаменту, Зернова А. С. Орнаментика книг московской печати XVI—XVII вв.еков. — М., 1952. используемому в книгах, начиная с XVI в. Можно отметить, что данные исследования, явившиеся открытиями в свое время, сейчас составляют основу сегодняшних исследований в области оформления старопечатных и рукописных древнерусских книг.

В работах современных исследователей русской книжности нет работ, отражающих полноту взгляда на проблему иллюстрирования учебной книги в период XVI—XVII вв. Однако выделяются работы, которые затрагивают эту тему и дают свою характеристику данной проблеме.

Например, выделяется диссертация искусствоведа В. А. Андреевой «Дизайн учебной книги в России: художественно-техническое оформление азбук и букварей: история и современная практика», Андреева В. А. Дизайн учебной книги в России: художественно-техническое оформление азбук и букварей: история и современная практика. — Спб., 2006. — С. 23 в которой рассматривается период истории русской книжности XVI—XVII вв. в том числе. Автор характеризует этот период истории как определенный этап в развитии книжного оформительского искусства, в котором структура построения материала, принципы декорирования и рубрицирования в учебных книгах рассматривались как важный элемент в развитии эстетического восприятия.

И действительно, в восточнославянской традиции XVI—XVII вв. азбуки и буквари не были исключительно детской учебной книгой. Букварь был представлен как общеобразовательный нормативный сборник филологического и религиозно-догматического содержания.

Оформлению учебных изданий уделялось немаловажное значение. В принципе книга для обучения грамоте была по своей значимости наравне с религиозно-догматической литературой, поэтому и ее оформление было весьма продуманным. Эстетика оформления азбук и букварей в свою очередь помогала учащемуся первоначально приобщиться к правильному восприятию художественных элементов книги, а впоследствии — к видению и созиданию гармонии в окружающем мире. Таким образом, нужно отметить, что учебные книги являлись важной ступенью не только в постижении грамоты, но и в эстетическом воспитании.

Воспитание эстетической культуры личности было всегда актуально. От уровня культурного развития зависит и уровень культурного развития общества в целом. Чувственная реакция субъекта на то, с чем он взаимодействует, является характерным проявлением эстетического вкуса. Чтобы наслаждаться красотой и создавать ее, нужно обладать качествами, которые в своей совокупности составляют эстетическую культуру личности. Первоосновой этой культуры является особая эмоциональная отзывчивость к прекрасному. Но только этого недостаточно. Для того чтобы в полной мере воспринять красивое или проявлять себя в созидательной деятельности, также требуется некоторый объем теоретических и конкретных знаний, на базе которых развиваются представления и понятия об эстетических ценностях, то есть эстетический кругозор. Очевидным становится то, что развивать способности личности к полноценному восприятию и правильному пониманию прекрасного в действительности необходимо уже в раннем возрасте. Поэтому на начальной ступени приобщения к книжной грамоте и образованности в целом ставилась задача воспитания эстетического вкуса у учащихся в том числе. И структура построения материала в учебной книге давала представления о гармоничной компоновке информации.

Можно рассмотреть конкретные примеры. Азбука Ивана Федорова 1574 г. Федоров И. Азбука. — Львов: 1574. не имела титульного листа, поэтому не известно, как называть данную учебную книгу: азбука, букварь или грамматика (первым сделал титульный лист для своей учебной книги Василий Бурцов спустя почти полвека).

Первая страница открывается гравированной ксилографической заставкой, под ней расположены 45 строчных букв кириллической азбуки, затем следует «впятословие»: буквы приведены в обратном порядке (от ижецы до аза) и в вертикальном порядке 8 колонками. Это трехкратное повторение азбуки должно было помочь учащимся усвоить каждую букву алфавита. Следующее упражнение представляет собой запись двух и трехбуквенных слогов, с усвоения которых и начиналось обучение чтению и письму. Во втором разделе первой части даны образцы спряжения глаголов, формы страдательного залога глагола «биги». Следующий раздел объединяет сведения об ударениях и придыханиях в словах.

Заканчивается азбука 1574 г. кратким послесловием Ивана Федорова, в котором он делится своими мыслями о значении учения и самого учебника. Послесловие завершает колофон (текст на последней странице рукописной или старинной печатной книги, в котором сообщаются данные об авторе, времени и месте создания этого произведения) с двумя симметрично расположенными гравюрами в четырехугольных рамах, выделенных штрихами на белом фоне бумаги. На гравюрах изображен герб Львова и типографский знак первопечатника, изображавший стилизованный гербованный картуш с помещенной в нем лентой, изогнутой в виде зеркального отражения латинской буквы S, увенчанный сверху стрелой. В концевой строке указано: «Выдруковано во Львове, року 1574».

Художественное убранство книги — пять гравированных орнаментальных заставок и три орнаментальных концовки, а также гравюры на колофоне.

В книжной ксилографии использовался принцип «выворотного» рисунка, когда изображение орнамента или буквицы давалось белым цветом на черном фоне.

Заставки концовки структурируют текст, создавая определенный ритм, способствующий целостности композиции всего издания.

Наряду с художественным убранством, шрифт Ивана Федорова способствует целостности образа типографического объекта, являясь, с одной стороны, важнейшим информационным элементом, с другой — зримым художественным образом. Шрифт построен на основе рукописного полуустава. Заглавные буквы вдвое выше основного шрифта. Полная полоса включает 15 строк. Строгий ритмический строй шрифта выявляется в точных размерах данных его построения (основных, соединительных штрихов и других элементов), что дает ровную прямую строку.

С художественной точки зрения особая контрастность шрифта и сильно выраженные выносные элементы придают пластичность странице, взаимодействующей с композицией других элементов оформления, и, прежде всего, с изгибающимися листьями, цветами заставок, характерными для орнамента эпохи Возрождения. В Азбуке использован экспрессивный прием в наборе концевых полос — слоги, расположенные в виде треугольника создают острие концевой полосы, убедительно заполняющей пространство внизу страницы.

Иван Федоров совершенно четко определил характер проделанной им работы: «въмале съкратив сложих». Первопечатник был не автором, но составителем. Заимствованные тексты им редактировались с тем, чтобы книга донесла до учащихся его педагогическое кредо — стремление к гуманистическому просвещению, Это первая русская книга светского содержания, первая печатная кириллическая азбука с введением в церковнославянскую грамматику, и предназначенная, как писал Иван Федоров в заключительном слове «…ради скораго младеньческого научения». Федоров И. Азбука. — Львов: 1574. Такая позиция Ивана Федорова становится понятной, если учесть тот факт, что он понимал роль образования в становлении человека.

Существуют предположения, что сам Федоров был родом из простой семьи Немировский Е. Л. Иван Федоров. — М.: Наука, 1985. — С 14. С детства был образован, начитан и знал несколько иностранных языков, что объясняет его обучение в одном из лучших университетов Европы того времени — Краковском. Прямых доказательств учёбы Ивана Фёдорова в Кракове нет, но существующих косвенных сведений вполне хватает для подтверждения данного факта. Одним из подтверждений отличного, в том числе и университетского образования Фёдорова является то, что позднее он был взят на службу в «престижную», кремлёвскую церковь Николая Гостунского. Версия об обучении Фёдорова в Кракове позволяет объяснить начало и его типографской деятельности. Так, совершенно очевидно, что первопечатник не мог так быстро и хорошо научится своему искусству в 50−60-е годы в Москве. Для того, чтобы добиться выпуска столь замечательных книг, Фёдоров должен был иметь довольно большой опыт работы в крупной типографии. Как раз такие типографии и были в Кракове, и они поддерживали тесные связи с университетом. Агаджанов Б. В. Создатели первых учебных книг для начального обучения грамоте — букварей и азбук XVI — первой четверти XVIII вв. // Проблемы современного образования. — 2010. — № 2. — С. 53. Таким образом, становится понятно, что для первопечатник осознавал всю пользу и образования, и книжного дела для развития человека, его ума и культуры в целом, что в дальнейшем способствовало и развитию всего человечества в целом.

Острожская азбука (1578 г.) Федоров И. Азбука. — Острог: 1578. состоит из трех самостоятельных разделов, не имеющих пагинации (нумерация листов книжного блока). Выбор типографом небольшого компактного формата для азбуки (95×158 мм) подтверждается ее целевым назначением — дать учащемуся комплекс начальных знаний и навыков в письме и чтении на церковнославянском и греческом языках. В первой из семи тетрадей книги на первых восьми листах напечатана таблица греческого алфавита, а затем, параллельно в два столбца, слева — греческий, справа — славянский текст основных молитв православной церкви. Опора на параллельные тексты — основной метод старинного книжного изучения языков. Следующий раздел открывается заставкой с заглавием вязью «Начало учения детем, хотящим разумети писание…». Третий раздел книги (вся седьмая тетрадь) занят сказанием черноризца Храбра «О письменах», повествующим об изобретением славянской азбуки Кириллом Философом.

По своему художественному оформлению это издание богаче Львовского. Кроме двух гравюр — герба князя К. К. Острожского и сигнета (типографская марка) Ивана Федорова, здесь 7 заставок, 5 концовок, один гравированный на дереве инициал, строка вязи и наборная рамка с текстом предисловия.

Семь заставок, предваряющих основные разделы азбуки, варьируют мотив акантовой листвы с цветами, бутонами, маковыми головками и шишками. ИФ вводит гравированные на дереве инициалы, художественная особенность которых подчеркивает значение «Сказания, како составити святый Кирилл философ азбуку словенску» и акцентировать внимание ученика. На обороте титульного листа помещен герб князей Острожских. В этой азбуке Иван Федоров впервые использует новый элемент — политипажную наборную рамку.

Издание такого сложного по содержанию двухъязычного пособия потребовало кропотливой работы и большого умения. Текст набран шестью шрифтами — четырьмя кириллическими и двумя греческими (строчным и прописным). Большая часть книги набрана московским шрифтом (10 строк = 84−85 мм). Лист с предисловием и кириллическая часть первой тетради отпечатаны новой, более мелкой кириллицей (10 строк = 51 мм). Совсем мелкий шрифт (10 строк = 40 мм) использован на 8 листе (4 концевые строки, а также заголовки и подзаголовки на полях книги). Этот шрифт можно охарактеризовать как очень емкий и неудобочитаемый. Четвертый кириллический шрифт, прописной (10 строк равняются 70 мм). Набор и верстка выполнены очень аккуратно. Технически особенно трудоемко было набрать и включить два параллельных текста — греческий и славянский.

В Московской Руси ко второй половине XVII века слова «букварь» и «азбука» употреблялись дифференцировано: первое — для печатных руководств, второе — преимущественно для рукописных. К тому времени складываются определенные функциональные различия между печатными и рукописными книгами для обучения грамоте: первой учебной книгой стали печатные буквари, а рукописные азбуки были, прежде всего, материалом для упражнений в письме, причем, не только в каллиграфии, но и в умении составить челобитную, заемное письмо и т. д. Становление термина букварь применительно к книге появляется в московской Руси после книжных реформ Никона.

Московские издания Василия Бурцова (1634, Бурцов-Протопопов В. Ф. Азбука. Начальное учение человекам, хотящим разумети божественного писания. — М., 1634. 1637 Бурцов-Протопопов В. Ф. Букварь языка славенска, сиречь начало учения детям, хотящим учитися чтению божественных писаний. — М., 1637.) в предисловии названы азбуками, однако с 1650-х гг. и в Москве печатные азбуки стали называться букварями, а рукописные — по-прежнему азбуками.

Для букварей характерна многочастная, составная композиция. Наряду с многочастной композицией, наиболее характерной чертой букваря является азбучный принцип в построении его отдельных слагаемых (алфавитная организация текста).

Алфавитная организация текста имела две важные функции. С одной стороны алфавит, символизировал в средневековой книжной культуре весь мир во времени и пространстве, придавал произведению значимость целостной картины мира. С другой стороны, в средневековой литературе, всегда серьезной и дидактичной, мыслившей «мир как школу», издавна культивировались жанровые формы учебного характера и в том числе азбучный акростих, с его естественной способностью выполнять учебно-мнемоническую функцию (способствовал запоминанию).

Эволюция букваря до XVIII в. представляется как история его структурно-тематического усложнения.

К XVII в. в России еще не создалась какая-либо государственная или церковная система образования, отсутствовала и сеть стационарных школ, но государство было уже на пути ее создания. Зарождение школьного начального обучения в России связано с деятельностью монастырских школ, появившихся еще в XI в. В XIV—XVI вв. начинает складываться частное светское образование. В XVII в. элементарную грамотность можно было приобрести за определенную плату у «мастеров», чаще всего, из рядов духовенства или мелких чиновников (подьячих). О цели учения говорится в заглавиях московских печатных азбук (1634 г. и 1637 г.) — «Начальное учение человеком, хотящим разумети божественного писания». Бурцов-Протопопов В. Ф. Азбука. Начальное учение человекам, хотящим разумети божественного писания. — М., 1634.

Все российское книгопечатание в XVII в. сосредоточилось на Московском Печатном Дворе. Издание книг составило монополию государства и церкви. Что может свидетельствовать о том, что государство и церковь видели своим приоритетным направлением развитие образования.

Через 60 лет после львовского букваря Ивана Федорова в Москве на Печатном Дворе Бурцев отпечатал азбуку То же., сохранившую в основном структуру федоровских азбук.

Для заглавия в книге применено декоративное письмо, называемое вязью. Для написания вязью прибегали к двум приемам: буквы сокращали и украшали. Благодаря сокращению удавалось расположить необходимое для данного письма число букв в отдельном месте. Вязь в букваре выполнена киноварью. Текст набран шрифтами Московского Печатного Двора (10 строк = 87 мм), полная полоса составляет 11 строк.

Начиная с 1620-х гг. на Московском Печатном Дворе создавались новые шрифты для азбук, названные именами мастеров, их выполнявших — Осиповская, Никитская и др. В отличие от предшествующих азбук (букварей), Василий Бурцов использовал красный цвет для выделения букв, слогов, названий частей и разделов книги. Второй цвет создает своеобразный сквозной узор, а также определяет принципы рубрицирования.

Новым декоративным элементом для азбуки Василия Бурцова (1637 г.) явился наборный орнамент, использованный для построения заставки. Как пишет исследователь А. А. Сидоров, «От Бурцова ведет начало широкое применение в московской печати наборного орнамента…». Сидоров А. А. История оформления русской книги. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Книга, 1964. — С. 97.

Художественное убранство издания органично дополняют орнаментальные ксилографические заставки и буквицы, расположенные перед разделами, они структурируют текст и способствуют композиционной целостности. Красный цвет использован для выделения заглавия вязью, отдельных строк и прописных букв. Принципы декорирования и рубрицирования (определившиеся в издании 1634 г.) способствовали созданию условий для удобного пользования учебником наряду с карманным.

Также можно дать некоторую характеристику самому автору букваря. Василий Бурцов происходил из семьи подьячих. Часто подьячие были выходцами из простого (по большей части провинциального) народа, были хорошо образованными и отличались своей хорошей работоспособностью. Таким же был и Василий Бурцов. Первоначально автор букваря работал в провинции, затем был поставлен на службу в Московский Печатный Двор. Сам факт того, что его перевели на столичную службу и в ведущую типографию России говорит о том, что его талант заметили и оценили. Как отмечает Б. В. Агаджанов: «В 1632 году, во время появления Бурцова на Московском печатном дворе, по распоряжению того же Филарета в Москве была открыта первая школа для обучения детей основам грамматики и греческому языку под руководством грека Иосифа. Представляется весьма возможным, что Бурцов, значительную часть книжной продукции, которую составляла именно учебная литература, направлял именно для нужд этой школы» Агаджанов Б. В. Создатели первых учебных книг для начального обучения грамоте — букварей и азбук XVI — первой четверти XVIII вв. // Проблемы современного образования. — 2010. — № 2. — С.64. То есть можно сделать вывод о том, что деятельность типографий одним из приоритетных направлений видела поддержку образования путем выпуска учебной литературы. И тот факт, что она в то время была очень востребована, говорит о том, что образованию в государстве в XVII уделялось очень большое внимание. На мой взгляд, назначение Бурцова на роль ведущего типографа Московского Печатного Двора в то время было также не случайно. Работоспособность и «деловая хватка» Бурцова сделали возможным массовое производство учебной литературы и новаторства в этой области.

Таким образом, к середине XVII века сложилась определенная традиция создания печатных учебных книг. «На основании анализа графического оформления издания можно сделать вывод о том, что к середине XVII века в учебных изданиях (букварях, азбуках) сложилась традиционная структура построения материала и определились принципы декорирования и рубрицирования», Андреева В. А. Дизайн учебной книги в России: художественно-техническое оформление азбук и букварей: история и современная практика. — Спб., 2006. — С. 30 — отмечает Б. А. Андреева. С чем можно согласиться, потому что многие учебные книги рассматриваемого периода имеют схожую структуру.

Новым этапом в развитии российской учебной книги стало издание Симеона Полоцкого «Букварь языка славенска, сиречь начало учения детям, хотящим учитися чтению писаний», Симеон Полоцкий. Букварь Букварь языка славенска, сиречь начало учения детям, хотящим учитися чтению писаний. — М., 1679 отпечатанное в Москве в 1679 г.

Украшают и структурируют текст данной учебной книги ксилографические заставки, концовки, инициалы. Новым в оформлении полос букваря и разворотов являются двойные рамки, подчеркивающие с одной стороны прямоугольность полос, а с другой стороны — создающие композицию разворотов, а также орнаментально-наборный колонтитул, отпечатанный в две краски, вносивший новый ритм в учебное издание. Чтобы облегчить пользование материалом, в букваре большого объема (160 стр.) красным цветом выделены заголовки, инициалы и буквицы, «красные строки».

Шрифты Букваря Симеона Полоцкого несколько отличаются от шрифтов Московского Печатного Двора середины XVII в. Буквы основного шрифта расположены несколько теснее, чем в других учебных изданиях МПД. Букварь набран шрифтами разных кеглей. Полная полоса может содержать 12 строк и 20 строк (10 строк = 86 мм, 10 строк = 51 мм). При этом, мелкий шрифт хорошо читается.

Благодаря Симеону Полоцкому буквари в XVII в. все более приобретали характер книги для чтения (хрестоматии); в дальнейшем они пользовались сведениями из области арифметики, истории, географии, постепенно превращаясь в своеобразные небольшие энциклопедии. По данным о Московском Печатном Дворе в середине XVII в. буквари были самой ходовой продукцией, раскупавшейся в считанные дни, что свидетельствует об их востребованности в рамках образовательного процесса того времени.

Можно также сказать несколько слов и о самом авторе-составителе Букваря. Симеон Полоцкий был человеком разносторонне развитым. Он сам был и педагогом, и церковным деятелем, и почитателем книг, и первым профессиональным русским поэтом, и первым профессиональным русским драматургом. Благодаря своему уму он смог реализоваться, хотя был и родом из бедной городской семьи. Уже в 8-ми летнем возрасте, оценившие его таланты, взрослые отправили его на учёбу в Киево-Могилянскую академию — лучшее восточнославянское учебное заведение. Академия к этому времени уже успела превратиться в крупнейший центр образования, науки и культуры. Преподавание там вели самые знаменитые педагоги и учёные. Симеон Полоцкий успешно завершил 14-ти летнее обучение в академии и получил звание «дидаскала» — учителя Агаджанов Б. В. Создатели первых учебных книг для начального обучения грамоте — букварей и азбук XVI — первой четверти XVIII вв. // Проблемы современного образования. — 2010. — № 2. — С.66 — 67. То есть, опять же выделяется тот факт, что сам автор учебной книги имел одно из самых лучших образований для своего времени, а также сам являлся педагогом. Поэтому можно сказать о том, что как философские воззрения Полоцкого, так и его практика в роли педагога, сыграли свою роль при составлении им Букваря: скорее всего им были воплощены в жизнь его методологические наработки.

Таким образом, можно отметить, что художественному оформлению учебной литературы XVI—XVII вв. российской науке уделялось внимание. Но, тем не менее, еще не существует ни одного исследования, где иллюстрирование учебной книги XVI-XVII рассматривалось бы с точки зрения педагогической направленности изображений и иллюстраций, внесенных в содержание учебной книги рассматриваемого периода. Ведь, понимание того, что изображение, внесенное в состав учебной книги, могло способствовать процессу обучения грамоте и выполнять такие функции, как, например, воспитательную или развитие образного мышления, было и на момент создания этих книг. Поэтому, на мой взгляд, исследования в области художественного оформления книг XVI—XVII вв. могут быть дополнены идеями педагогической направленности иллюстраций, включенных в состав учебной литературы.

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. Проблема эстетического осмысления содержания учебных книг XVI—XVII вв. имела место в исследованиях российских ученых, работавших в разное время и в разных научных направлениях. На сегодняшний день существуют некоторые методологические проблемы, которые касаются исследования учебной литературы данного периода. Их наличие говорит о том, что художественное оформление учебных книг данного периода нужно сопрягать с историческими реалиями XVI—XVII вв. и всем многообразием отдельных факторов, влиявших на его создание и предназначение.

В работах многих исследователей учебников XVI—XVII вв. либо тема художественного оформления книги затронута лишь косвенно, либо рассматривается с искусствоведческих позиций, или с позиции эволюции печатного дела. Но, на мой взгляд, осмысление художественного содержания именно учебной книги невозможно без анализа изображений, рисунков и иллюстраций именно с позиции педагогики. Анализируя художественное содержание учебных книг XVI—XVII вв. можно показать становление метода наглядного обучения, который используется и по сей день для наилучшего обучения детей грамоте и родному языку.