Проведенный анализ показал, что ораторы используют данный вид прецедентных феноменов для определения полномочий тех или иных органов власти, для убеждения граждан в независимости американского государства, а также в обладании всеми правами и свободами, закрепленными в Конституции. К прецедентным текстам, к которым также относится Конституция, политики обращаются в незначительной степени (13,7%). Несколько ниже (9,8%) оказалось число прецедентных имен. Примеры апелляции к историческим событиям, в частности к военным конфликтам, были обнаружены в 3% случаев.
Говоря об уровнях прецедентности, следует отметить, что как и в речах первого анализируемого периода, нами не были обнаружены автопрецеденты и социумно-прецедентные феномены, которые менее нацелены на сближение и достижение взаимопонимания между оратором и аудиторией. Число универсально и национально-прецедентных феноменов несколько отличается от их количества в предыдущие годы. Так, снизилось количество универсально-прецедентных феноменов (14,7%) и увеличилось число обращений к национально-прецедентным феноменам (85,3%). Последние становятся своеобразным связующим звеном, «паролем» между простыми людьми и человеком, от которого зависит жизнь нации в целом. Употребление национально-прецедентных феноменов — это апелляция к фактам, событиям, понятным и важным для всех членов данного лингвокультурного сообщества, это гарантия того, что президент знает и помнит историю своей страны, ценит ее народ.
Стоит отметить, что с 1901 по 1949 гг. почти втрое сократилось использование прецедентных феноменов в иннаугурационных речах. В это время произошли важнейшие события последнего столетия, имевшие огромное значение для всего мирового сообщества: две мировые войны, а также междувоенная Великая депрессия. Несомненно, все это затрагивало политическую жизнь страны и касалось непосредственно главы государства, от которого зависело восстановление, оздоровление нации и национальной экономики. Главной целью действующих президентов были принятие и разработка определенных мер, способствовавших восстановлению всех отраслей жизни страны. Через инаугурационные речи ораторы стремились сблизиться с нацией для достижения общей цели, однако напоминать о происходящих или недавно произошедших трагических событиях в инаугурационных речах было нецелесообразно.
Хотя число использованных прецедентных феноменов в речах первой половины XX в. невелико, можно отметить, что тенденция апелляции к политическим текстам, именам, высказываниям остается доминирующей (59,5%). В 1901;1949 гг. резко сократилось обращение к важнейшему документу страны — к Конституции. Возможно, причина этого заключается в сложившейся ситуации в стране и в мире: две мировые войны привлекли внимание нации к проблемам мирового сообщества, вынудили американцев принимать участие в решении межгосударственных политических конфликтов.
Люди учатся жить не только на своих ошибках, но и учитывая опыт прошлых поколений, извлекая для себя определенные уроки. Американские президенты обращаются в этот период к важнейшим историческим событиям в 21,4% случаев. Кроме того, в речах 1901;1949 гг. они все чаще (16,7%) обращаются к религиозным текстам. Апеллируя к прецедентным феноменам библейского происхождения, политики воздействуют на религиозные чувства граждан, призывают к соблюдению библейских заповедей. Первая половина XX в.
была тяжелой не только для отдельных стран, но для всего мира. Все человечество в целом должно было сплотиться, став единой нацией, борющейся против мирового зла: I have taken the solemn oath of office on that passage of Holy Writ wherein it is asked: «What doth the Lord require of thee but to do Justly, and to love mercy, and to walk humbly with thy God?». This I plight to God and country («He has told you, O man, what is good; and what does the LORD require of you But to do Justice, to love kindness, and to walk humbly with your God?»). Известно, что американцы глубоко чтят библейские заповеди. Обратившись в 1921 г. к цитатам из Священного писания, президент подчеркнул это, указав, что именно Бог руководит судьбою каждого, направляет людей на верный путь. В прецедентном высказывании делается акцент на том, что честность, смирение, доброта — одни из главных добродетелей человека.
В этом же обращении президент говорил и о «золотом правиле» — фундаментальном этическом принципе во многих мировых религиях. У. Гардинг восхвалял эру «золотого правила», основная суть которого — «Делай всегда так, как ты хочешь, чтобы по отношению к тебе поступали другие». Этот универсально-прецедентный феномен отражает идею, которая так или иначе заложена в каждом человеке с самого детства: «Service is the supreme commitment of life. I would rejoice to acclaim the era of the Golden Rule and crown it with the autocracy of service. I pledge an administration wherein all the agencies of Government are called to serve, and ever promote an understanding of Government purely as an expression of the popular wil"l.
Самую развернутую формулировку «золотого правила» мы находим в Евангелиях от Матфея и Луки. Оно прочно вошло в общественное сознание, став своего рода почти синонимом нравственности.
В 1901;1949 гг. в большей степени (42,9%) президенты обращаются к прецедентным высказываниям, а к текстам и именам — 23,8% и 19% соответственно. Несомненно, значение главнейших документов страны велико, но оно может варьировать в зависимости от конкретного периода времени и от событий, в нем происходящих. В первую половину XX в. перед Соединенными Штатами, как и перед большинством стран мира, стояли цели и задачи, решение которых не определяет ни один из существовавших документов. Поэтому если президенты и апеллируют к прецедентным феноменам, то выбирают способствующие убеждению граждан в верности определенных идей.
То же можно сказать и об употреблении прецедентных ситуаций, количество которых оказалось чуть меньше, чем число прецедентных имен и прецедентных текстов, — 14,3%. Несомненно, все эти ситуации имеют непосредственное отношение к истории, из которой во все времена извлекаются уроки и делаются необходимые выводы.
Как уже говорилось, первая половина XX в., когда произошли две мировые войны и Великая депрессия, явилась тяжелейшим испытанием для всего мирового сообщества. И обращение к универсально-прецедентным феноменам (26,2%), которые имеют большое значение для всех стран, остается неизменным. В основном это прецедентные высказывания и прецедентные ситуации библейского происхождения. В то же время преимущественное обращение ораторов к национальнопрецедентным феноменам также остается неизменным (73,8%).
В последнем из рассмотренных нами периодов, в 1953;2009 гг., как и во всех предыдущих, чаще всего (74,4%) президенты апеллируют к истории как источнику заимствования прецедентов. Апелляция к религиозным текстам — на один прецедентный феномен меньше — 24,4%. Ораторы говорят о важных событиях, произошедших не только в Америке, но и в мире: о Второй мировой войне, о движении за гражданские права, о войне во Вьетнаме и т. д.
Нами во всех 56 речах обнаружен лишь один случай обращения к теме экономики — Laissez fair, и это обращение составило 1,2% от общего числа ПФ в речах 1901;1949 гг. Экономика в то время требовала принятия особых мер для ее улучшения. Как известно, при выборе прецедентного феномена ораторы обращаются к реалиям и событиям, имевшим большое значение для страны. Сфера экономики отстоит несколько дальше от политики, чем история или религиозное самосознание нации, хотя и является, несомненно, одним из важнейших условий развития государства.
Рассматривая прецедентные феномены по видам, мы отметили, что в 63,4% президенты употребляют прецедентные высказывания в своих речах. При этом многие высказывания отражают ту самую американскую мечту, которая всегда была характерной чертой жизни нации — «Мы, народ Соединенных Штатов», «Американские идеалы свободы», «Мы преодолеем»: We cannot, we will not,
succumb to the dark impulses that lurk in the far regions of the soul everywhere. W e shall overcome them. A nd we shall replace them with the generous spirit of a people who feel at home with one another. Б. Клинтон использовал в своем выступлении название популярной песни «Мы преодолеем…», которую пели борцы за гражданские права 1960;х гг.
и участники антивоенного движения на митингах и во время маршей протеста, чтобы показать, что и в тот период американской истории люди поддерживали тех, кто боролся за свои права в 60-е гг. Эти слова отражают стремление людей к лучшей жизни, к обеспечению прав и свобод граждан современной Америки.
Одинаковым оказалось употребление прецедентных ситуаций и прецедентных имен — по 13,4. Меньше всего (9,8%) было обнаружено прецедентных текстов. Удивителен тот факт, что ни один президент не обратился в своей речи к такому документу как Конституция. Нельзя сказать, что значимость этого национально-прецедентного текста снизилась (по сравнению, например, с первым рассматриваемым периодом) или люди перестали жить по законам Конституции и уважать их. Скорее, данный факт свидетельствует о незыблемости основного закона страны, о том, что государственные органы управления и президент стали ее истинными гарантами.
В этот период также превалируют обращения к национально-прецедентным феноменам (81,7%). В 18,3% главы Соединенных Штатов апеллируют к универсально-прецедентным феноменам.
Как известно, прецедентные феномены употребляются с определенной целью, так как выполняют в тексте определенные функции. На основе проведенных исследований был сделан вывод, что все прецедентные феномены используются в номинативной функции. Они обозначают тот или иной феномен, значимый для говорящего и слушающего с когнитивной точки зрения. Кроме того, автор-оратор может обращаться к прецедентным феноменам. В данном случае следует говорить о функции создания нового смысла. Вновь избранный президент старается воздействовать на чувства и эмоции своих граждан, которые оказали ему доверие и одновременно подчеркнуть их общую принадлежность к данному сообществу. Таким образом осуществляются воздействующая и парольная функции прецедентных феноменов.
Важно отметить, что большинство прецедентных феноменов использовано без каких-либо трансформаций (83,2%). Изменены же лишь некоторые из них (16,8%). Так, вместо прецедентного имени Founding Fathers употреблено слово Founders, вместо The Vietnam war — Vietnam, God bless America заменяется на God’s blessing, а Almighty God на Almighty Ruler of Nations. Для таких прецедентных высказываний как We are all created equal, Chosen nationnt существует несколько вариантов замен: God created us equal, All people are in equal regard; Nation, Great Nation соответственно. Объясняется данная особенность функционирования прецедентных феноменов в текстах инаугурационных речей тем, что для такого рода обращений не характерна игра слов, они не предназначены для «декодирования», а функция создания нового смысла предполагает прежде всего усиление положительной оценочной направленности прецедентного феномена.
Таким образом, на основе всего вышесказанного можно сделать вывод, что употребление прецедентных феноменов в американском политическом дискурсе — довольно результативный прием оказания воздействия на слушателя, что подтверждается частотностью обращения к данным знакам культуры. Апеллируя к прецедентным феноменам, политики полагаются на осведомленность, знание народом истории собственной страны и ее национальных ценностей, на знание основных событий мирового масштаба, религиозность американской нации, на умение услышать и понять тот посыл, который заключен в значимом для коллективного сознания феномене языка и культуры.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На сегодняшний день объем понятия «стратегия перевода» носит в значительной мере неопределенный характер. Какие конкретно существенные признаки в него входят, на современном этапе переводоведением фактически не выявлено. Это по-прежнему «нечто» преимущественно на уровне подсознательного. Установлено только, что «стратегия перевода» может быть правильной или неправильной.
И если переводчик выбирает неправильную «стратегию», это плохо. Что конкретно надо сделать, чтобы было хорошо, по сути неизвестно. Охватывая всю деятельность переводчика, «стратегия перевода» перемещает переводческие операции исключительно в плоскость эвристических актов. Действия переводчика носят лишь потенциально осознанный, интуитивный характер. В рамках этой концепции почти нет места рациональным операциям, которым можно было бы научить.
Остается лишь сетовать на Бога да призывать относиться к делу творчески, что мы и видим в работах некоторых переводоведов.
Строгая дефиниция «стратегии перевода» в рамках терминосистемы переводоведения (если считать, что таковая существует) практически отсутствует.
М.Я.Цвиллинг совершенно справедливо отмечал: «Необходимым шагом на пути все более полного, всестороннего и глубокого познания определяющих свойств и закономерностей перевода является рассмотрение этого процесса под новыми углами зрения, включение в научный анализ ранее не учтенных его проявлений, релятивизации казавшихся общезначимыми дефиниций» [26.С.22]. Именно под таким углом зрения и надо рассматривать словосочетание «стратегия перевода». При всей его наукообразности оно, по сути дела, обозначает не научное, а обыденное понятие и вследствие этого терминологически неправомерно. От него надлежит отказаться и как от недостаточно определенного, в силу этого не удовлетворяющего требованиям, предъявляемым к научным терминам, не способствующего проникновению в глубь объектов познания и уводящего теоретиков перевода от изучения объективных когнитивных процессов в сторону концепции «черного ящика» и непознаваемости процесса перевода.
Живучесть этой концепции имеет определенное объяснение: при современном уровне развития производительных сил в целом и кризисе науки в частности это путь наименьшего сопротивления. Но ситуация изменится, и место «стратегии перевода» должна занять четкая операционная модель, своего рода алгоритм перевода (Подробнее о понятии алгоритма применительно к переводу см. [27 ]). К построению такой модели, пусть даже в отдаленном будущем, теория перевода не только должна стремиться, но и уже сейчас делать на этом пути первые шаги.
1. Ивин А. А., Никифоров А. Л. Словарь по логике. — М.: Владос, 1997. — 384 с.
2.Нелюбин Л. Л. Толковый переводоведческий словарь. — М.: Флинта: Наука, 2003. — 320 с.
3.Крюков А. Н. Теория перевода. — М.: Военный краснознаменный институт, 1989. — 176 с.
4.Швейцер А. Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты. — М.: Наука, 1988. — 215 с.
5.Комиссаров В. Н. Теоретические основы методики обучения переводу. — М.: Рема, 1997. — 111 с.
6.Швейцер А. Д. Буквальный перевод и интерференця // Перевод и коммуникация / Отв. ред. А. Д. Швейцер и др. — М.: Ияз РАН, 1997. — С.22−34.
7.Заиченко А. И. Синхронный перевод: выбранная стратегия или отражение когнитивных способностей человека? //Университетское переводоведение. Вып. 5: Материалы У международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 23−25 октября 2003 г. — СПб: Филологический ф-т СПбГУ, 2004. — С.107−117.
8.Макарова Л. С. Коммуникативно-прагматические аспекты художественного перевода: Дисс. … докт. филол. наук: Спец. 10.
02.20. — М.: МГЛУ, 2006. — 364 с.
9.Воскобойник Г. Д. Лингвофилософские основания общей когнитивной теории перевода: Дисс. … докт. филол. наук: Спец. 10.
02.20. — Иркутск: ИГЛУ, 2004. — 296 с.
10.Дьяконова Н. А. Функциональные доминанты текста как фактор выбора стратегии перевода: Дисс. … канд. филол. наук: Спец. 10.
02. 20. — М.: МГЛУ, 2004. — 185 с.
11.Казакова Т. А. Практические основы перевода. — СПб.: Союз, 2000. — 320 с.
12.Илюхин В. М. Стратегии в синхронном переводе (на материале англо-русской и русско-английской комбинаций перевода): Автореф.. канд. филол. наук: Спец. 10.
02.20. — М.: МГЛУ, 2002. -24 с.
13.Миньяр-Белоручев Р. К. Общая теория перевода и устный перевод. — М.: Воениздат, 1980. — 237 с.
14.Погорелов Е. В. О некоторых принципах переводческого анализа текстов // Сб. научн. трудов МГПИИЯ им. Мориса Тореза.
Вып. 278: Смысл текста как объект перевода / Отв. ред. Э. А. Черняховская. — М.: МГПИИЯ. — С.38−41.
15.Комиссаров В. Н. Современное переводоведение. — М.: ЭТС, 2001. — 424 с.
16.Гарбовский Н. К. Теория перевода. — М.: Изд-во МГУ, 2004. — 544 с.
17.Злобин А. Н. Опыт использования метатекстов в культурологическом анализе перевода // Университетское переводоведение. Вып. 5: Материалы У международной научной конференции по переводоведению «Федоровские чтения» 23−25 октября 2003 г. — СПб: Филологический ф-т СПбГУ, 2004. — С.118−127.
18.Современный словарь иностранных слов. — М.: Рус. яз., 1999. — 742 с.
19.Гусев В. В. Эмпатическая модель в формировании стратегии перевода // Вестник МГЛУ. Вып. 480: Перевод как когнитивная деятельность / Ред. А. Г. Витренко и др. — М.: МГЛУ, 2003. — С.26−41.
20.Психологический словарь / Ред. В. В. Давыдов и др. — М.: Педагогика, 1983. — 448 с.
21.Рябцева Н. К. Теория и практика перевода: когнитивный аспект // Перевод и коммуникация / Отв. ред. А. Д. Швейцер и др. — М.: ИЯз РАН, 1996. — С.42−63.
22.Комиссаров В. Н. Эвристическая ценность моделей перевода //Сб. научных трудов МГПИИЯ им. Мориса Тореза.
Вып.295: Теория и практика перевода /Отв. ред. С. И. Канонич. ;
М.: МГПИИЯ, 1987. — С.8−16.
23.Швейцер А. Д. Возможна ли общая теория перевода? // Тетради переводчика. Вып. 7/ Ред.
Л.С.Бархударов. — М.: Высш. шк., 1970. — С.35−46.
24.Витренко А. Г. Оправдано ли существование частных теорий перевода? // Проблемы обучения переводу в языковом вузе: Тезисы докладов Четвертой международной научно-практической конференции 14−15 апреля 2005 г. — М.:МГЛУ, 2005. — С.13−16.
25.Витренко А. Г. Надо ли учить переводческим трансформациям? // Вестник МГЛУ. — 2004.
— Вып. 488: Перевод и стилистические ресурсы языка / Отв. ред. Д. В. Псурцев. -
М.: МГЛУ. — С.90 — 106. 26. Цвиллинг М. Я. Роль переводчика в акте коммуникации и понятие «терциарного перевода» // Перевод и коммуникация / Отв. ред. А. Д. Швейцер и др. -
М.: ИЯз РАН, 1996. — С.16−22.
27.Витренко А. Г. Возможен ли алгоритм художественного перевода? //Столпотворение: Научно-художественное приложение к журналу СПР «Мир перевода». Вып. 6−7/Ред. М. Д. Литвинова. — М.: Вагриус, 2001. — С.118−122.
