Современное литературоведение только начинает открывать для себя Стругацких как явление серьезной, а не только развлекательной литературы. Среди серьезных литературоведческих работ можно выделить работы польского исследователя Войцеха Кайтоха и советских литературоведов А. Ф. Бритикова и Е. М. Неёлова, рассматривающих роман «Трудно быть богом», [Кайтох 2003, Бритиков 1970, Неёлов 1986].
Стоит отметить, что в современном литературоведении сложилась определенная традиция рассмотрения прозы писателей с точки зрения идейного, нравственного содержания, но топонимику произведений лингвисты практически не рассматривали, несмотря на символизм топонимических названий в творчестве Стругацких, который мы раскроем в посвященном произведениям Стругацких параграфе.
2.
2. Особенности употребления топонимов в англоязычной фантастике Как показывает практика жанра фантастики, художественное пространство, как и художественное время, неразрывно связано с жанровой природой произведения: «Фантастическое пространство» заполняется нереальными, с научной точки зрения и с точки зрения обыденного сознания вещами, существами и событиями [Бабенко 2000].
Стоит отметить, что в произведениях англоязычных фантастов топонимы представлены двумя группами единиц: реальными топонимами (как в случае с Сонной Лощиной В. Ирвинга) и авторскими топонимами, изобилие которых наблюдается в произведениях Дж.Толкиена.
Как показывает анализ англоязычных произведений авторов фантастов, топонимика фигурирует в этих произведениях как массив единиц стилистически маркированных, когда топонимическое значение поддерживается номинативной функцией топонимов, а стилистическая коннотация достигается за счет контекстного окружения данной лексемы.
Так, если проанализировать произведения В. Ирвинга, то география места действий в новеллах В. Ирвинга (за исключением сказок) довольно суженная: преимущественно это река Гудзон со своими проливами, ее берега с поселениями и окрестности озера Таппан-Зее. Именно в пределы данной местности В. Ирвинг помещает описанные им невероятные случаи и таинственные явления, которые как бы раздвигают географические рамки обозначенной территории реального мира в иррациональное пространство.
Стоит отметить, что география места действия в новеллах В. Ирвинга изобилует специфическими «гиблыми», таинственными местами: болотами, топями, разрушенными домами, склепами, стремнинами, скалами с неведомыми знаками, оврагами. Достаточно явно присутствие темных сил через номинации ландшафта, преимущественно урбанонимов: так, в «Легенде о Сонной Лощине» появляется Чертов мост; в «Кладоискателях» — Врата Дьявола, Чертов кут.
Например, топонимическая единица Tarry Town номинирует деревню возле Сонной Лощины (на русском языке данный топоним сроден образованию «Мешкай-город»), название которой, как полагают, является искажением голландского Tawen Dorp, то есть «Пшеничная гавань»: This name was given, we are told, in former days, by the good housewives of the adjacent country, from the inveterate propensity of their husbands to linger about the village tavern on market days [51. P. 329].
Между тем именно в искаженном автором компоненте топонима заложена ключевая характеристика объекта — деревни, жизнь в которой протекает обыденно и размеренно, не предполагая каких-либо громких событий, вследствие чего случившиеся в деревне мистические трагедии воспринимаются особенно остро на контрасте тихой жизнью «Мешкай-города».
Стоит отметить некоторый оттенок мрачности и в аллитерационном характере топонима: повторение звука t поддерживает несколько негативную коннотацию значения как звука глухого и взрывного, типичного для «мрачных» объектов.
Подобная же ситуация наблюдается и в топониме Raven Rock, в номинации которого повтор звука r словно настраивает на тональность мрачного места: Some mention was made also of the woman in white that haunted the dark glen at Raven Rock, and was often heard to shriek on winter nights before a storm, having perished there in the snow. The chief part of the stories, however, turned upon the favorite specter of Sleepy Hollow, the headless horseman, who had been heard several tunes of late, patrolling the country, and, it was said, tethered his horse nightly among the graves in the churchyard [51. P. 350].
Обращает на себя факт комбинации двух единиц с семой явной негативной коннотации: Raven — ворон (символ смерти) и Rock — скала (преимущественно с крутыми обрывами), которая усилена в произведении за счет контекстного окружения единицами, нагнетающими атмосферу трагедии: haunted the dark glen, to shriek on winter nights before a storm, perished there in the snow, the headless horseman, among the graves in the churchyard.
На наш взгляд, В. Ирвинг специально «маркирует» местность для создания дополнительного поэтического очарования, заложенного в ироническом противопоставлении символики названий и смыслов реалиям действительности. Именно топонимика (наряду со специфичной антропонимикой) является средством создания деталей своеобразного «балладно-фантастического» колорита авторского мира через референцию к объектам, далеким по своим свойствам и характеристикам от современной урбанистической реальности, перенося читателя в пространство авторской легенды:
The tree of Major Andrѐ - объект сельского пейзажа, связанный с гибелью одного из жителей деревни, поэтому содержащий в своем названии антропоним убитого человека как предупреждение об опасности, которое также кроется в аллитерационном повторе звука r.
Другим важным для пейзажа местом является овраг Willey’s snamp: It was at this identical spot that the unfortunate Andre was captured, and under the covert of those chestnuts and vines were the sturdy yeomen concealed who surprised him. This has ever since been considered a haunted stream [51. P. 354], негативный подтекст названия которого ощутим именно через контекстное объяснение автора, приоткрывающего тайну пропажи Андре.
Ничем не примечательное место деревенского пейзажа — Church — номинировано нейтральным как в отношении топонимики, так и в отношении стилистики словом церковь, но в пространстве художественного произведения данная лексема не только реферирует объект действительности, но и приобретает дополнительный символьный смысл, становясь репрезентатом образа места, излюбленного темными силами: The sequestered situation of this church seems always to have made it a favorite haunt of troubled spirits [51. P. 350].
Подобная символьная коннотация наблюдается и в топониме schoolhouse: His schoolhouse was a low building of one large room, rudely constructed of logs [51. P. 332], описание которого преимущественно негативными словами, номинирующими окружающие школу объекты, позволяет образно представить обстановку происходящего.
Представленные топонимы являют собой пример авторской языковой игры при преднамеренном использовании языковых средств родного языка без нарушения его нормы, что делает авторскую топонимику В. Ирвинга понятной читателям и легкой для декодирования ее смысла, поскольку практически все представленные окказиональные номинации являют собой пример семантических окказионализмов, то есть единиц, при которых использованы привычные для читателя слова, но обладающие контекстуально-обусловленным дополнительным значением.
Таким образом, приведенные авторские топонимы используются В. Ирвингом как своего рода эпитеты, помогая в создании реалистичной атмосферы описываемых событий и придавая им задуманную автором произведения колоритность, выполняя в тексте преимущественно описательно-изобразительную функцию.
В сравнении с произведением В. Ирвинга «Сонная лощина» трилогия Дж. Толкиена гораздо более насыщена топонимами, которые в большинстве своем являются авторскими окказионализмами, выступая своеобразными лингвокультурными ключами, без понимания семантической структуры которых невозможно целостное восприятие виртуального мира Средиземья.
Как показал проведенный анализ, согласно характеру и объекту номинации топонимика Толкиена более разнообразна по сравнению с топонимикой Ирвинга. Только в знаменитой трилогии Толкиена «Властелин колец» можно наблюдать оронимы (125 единиц), ойконимы (57 единиц), хоронимы (54 единицы), гидронимы (43 единицы), также были обнаружены урбанонимы (26 единиц), хрематонимы (19 единиц), дромонимы (8 единиц), космонимы (6 единиц) и урочища (4 единицы).
Согласно статистическим подсчетам, наибольшее число топонимов наблюдается в вестроне (86 — 93), из которых доминируют дескриптивные топонимы, содержащие информацию об особенностях рельефа, что характерно для английских названий: Redhorn — Багряный Рог.
Представим кратко характеристику авторских топонимов Дж. Толкиена, которые являются в анализируемом произведении единицами вымышленного языка, изобретенного самим автором.
Топонимы с семой «расположение»: Harlond — «южная гавань» — Харлондская гавань; «физические качества»: Norbury — «северный город» — Северн;
Топонимы с семой «ментальные качества»: Valinor — «край ангелов» — Валинор, отражающие высокую духовность эльфийского народа и их стремление к красоте во всех проявлениях.
Топонимы с семой «физические качества»: Nimbrethil — «белая береза» — Нимбретильские берега, Fanuindhol — «облачная вершина» — Фануиндхол; Scary — «скала» — Скары; Isengard — «железная ограда» — Изенгард; Aiglos — «снежно-белое острие» — Айглос, Gondor — Гондор — «каменный край»
В основном топонимы данной группы в произведении Дж. Толкиена используются в качестве названий неприступных крепостей, имеющих оборонительный характер, а также горных пиков, выполняющих роль топографических индикаторов местности.
Топонимы с семой «происхождение»: Old Toby — «старый Тобби» — Старый Тоби, Valley of Saruman — «долина Сарумана» — Долина Сарумана, которые отражают объекты реальности мира хоббитов и гондорцев;
Топонимы с семой «предназначение»: Death Down — «склоны мертвецов (живущих там)» — Мертвая гора.
Новообразования орков (17 единиц) характеризуются акцентированием так называемых ментальных сем, но при этом являют собой единицы с достаточно яркой коннотацией атмосферы зла, черного колдовства, опасности: Imlad Morgul — «долина черных чар» — Имлад-Моргул, или физических свойств объектов: Ephel Duath — «затененные горы» — Эфель-Дуат.
Топонимы Пригорья из всех групп наиболее семантически разнообразны и выражены архаичными словами древнеанглийского языка, что указывает на их родство с хоббитами и людьми, говорившими на более древнем языке, чем вестрон; смысл русских эквивалентов достаточно прозрачен: Пригорье: от Bree — «холм», Четбор: от Chetwood — «лес + лес».
Рассматривая словотворчество писателя, можно заключить, что при моделировании Средиземья Толкиен как носитель высочайшей культурной традиции и филолог-медиевист «пользовался» не только фантазией и интуицией, рисующей мир в особенном свете, но прежде всего эрудицией и выверенной моделью смыслов, которые он вложил в свое творение; его миф получился яркой и подлинной действительностью.
Если обратить внимание на способы образования топонимов в произведении Дж. Толкиена, то все представленные единицы являются окказионализмами так называемой третьей степени, то есть являются полностью нестандартными для данного (английского) языка образованиями, поэтому создают сложности для семантической интерпретации со стороны читателя.
Подобные сложности обусловлены и тем, что из всего многообразия способов развития топонимов Дж. Толкиен выбрал механизм окказиональных сочетаний лексем и морфем, нетипичных для его родного языка, но представляющих собой своеобразный прием языковой игры при сознательном отступлении от языковой нормы.
В то же самое время приведенные в качестве примера топонимы представляют собой окказиональные образования национально-стилизованного характера, то есть идентифицируемые в рамках всего художественного произведения и служащие средством национальной стилизации: Дж. Толкиен, описывая этноспецифику народов той или иной области его виртуального мира, разработал и представил специфические топонимические образования по правилам языка того или иного выдуманного им народа, поэтому топонимы превращаются в единицу со специфичной культурной коннотацией, являясь своеобразным индикатором для читателя при декодировании смысла и деталей описываемого автором пространства. Таким образом, топонимы в виртуальном пространстве «Властелина Колец», помимо фоновых знаний носителя языка, исходно усложняется творческим замыслом автора, который наполняет виртуальное пространство изначально концептуализированными топонимами, за каждым из которых вычитываются проекции мировой культуры.
Данные топонимикона Толкиена — специфическая сфера традиционной культуры, ибо любой пласт естественного языка с общей денотативной направленностью кодирует не только информацию о фрагменте действительности (в нашем случае виртуальной), но прежде всего это внутренний мир носителя языка — создателя виртуального пространства. Если обычный топонимикон выявляет «специфику национально-обусловленного восприятия фрагмента действительности» (Ефанова, 86), то совокупность виртуальных топонимов выявляет особенности личности создателя, его мир, его исходные посылы, его предпочтения и акценты, а следовательно, мы оказываемся еще и перед особенностями языкового канала информации о виртуальной реальности, существующей для нас только через использованный язык, ибо, создав вымышленную реальность, Толкиен программирует аксиологическую ориентацию в ней как одну из важнейших составляющих модели мира его персонажей.
В результате всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что топонимы в произведении Дж. Толкиена выполняют следующие функции:
характеристическая, поскольку топонимы в художественном пространстве Дж. Толкиена содержат указание на признак (на принадлежность объекта тому или иному народу выдуманного мира автора), характерный для топо-объектов. Из данной функции топонимов складывается и следующая функция ;
фоновая, поскольку вследствие специфики лингвистической этимологии данных единиц, топонимы Дж. Толкиена являются выразителем национально-стилизованного фона для описываемых автором событий.
описательно-изобразительная — основная функция топонимов в фантастическом произведении Дж. Толкиена, поскольку благодаря выдвижению на первый план различных сем типа «расположение» или «физические свойства» авторские окказиональные топонимичные образования отражают существенные для концептуального образа номинируемого объекта характеристики: Death Down — «склоны мертвецов (живущих там)» — Мертвая гора; Gondor — Гондор — «каменный край» и др.
Таким образом вымышленный мифический континуум художественного пространства Дж. Толкиена отмечен различными пространственными топонимическими номинациями, что позволяет рассмотреть имя собственное, номинирующее в эпопее «Властелин Колец», как способ экспликации виртуальной реальности в соотносительном ряду: пространство — миф/виртуальность — топоним, с одной стороны, с другой — как авторский мир, наполненный смыслами (внутритекстовая модальность).
Заключение
Как показал проведенный анализ, топонимы сегодня представляют собой не только единицы, реферирующие объект действительности, но и очень действенный прием писателей-фантастов при конструировании собственного мира в произведении.
Анализ теоретической литературы по проблематике исследования выявил, что работ, посвященных рассмотрению функционала топонимов в произведениях жанра фантастики сегодня достаточно мало, несмотря на ценность изучения топонимики автора как с позиций выявления потенциала языка при образовании топонимических единиц, так и с позиций определения стилевой нагрузки топонимов, которые приобретают значительные дополнительные смыслы в мире фантастики.
Анализ произведений трех авторов фантастов, которые представляют русскую и англоязычную литературу, выявил явную текстообразующую функцию топонимом, как окказиональных (созданных автором из элементов родного и иного языков), так и топонимов, являющих собой результат авторского переосмысления имеющих в родном языке имен нарицательных или привычных читателю номинаций объектов из мира реальности. С одной стороны, автор через собственную топонимику конкретизирует описываемые события, приближая описываемый мир к действительности, делая его замкнутым пространством или наоборот, через топонимы соединяя мир реального и нереального в синтетических двуполярный континуум. С другой стороны, топонимы в произведениях всех исследуемых нами в данной работе авторов являются своеобразным свернутым «текстом в тексте», выступая авторским знаком фантастического, еще не освоенного человеком и незнакомого ему мира.
Как показал проведенный анализ, культура, созданная Толкиеном, отраженная в языке новыми, выдуманными автором словами как лингвокультурными компонентами, является значимой составной частью виртуального пространства трилогии «Властелин Колец», поэтому только комплексный лингвистический анализ языковых культурных компонентов, реализуемых посредством словотворчества писателя и использованных им для обозначения реалий сказочного мира, позволяет достигнуть полного понимания мировоззрения и мировидения героев, а через них — и самого автора как представителя определенной эпохи развития человечества. Этот же знаковый характер топонимики обнаружен нами и в произведениях Ирвинга, и в произведениях Стругацких, для которых в большей мере, по сравнению с другими писателями, характерно символьное осмысление топонимов и монументальность скрытого за ними образа, только адекватное понимание которого может привести к осознанию подлинного смысла произведения.
Александрова О. И. Неологизмы и окказионализмы // Вопросы русского современного словообразования, лексики и стилистики: Научн. тр. Куйбышев. гос. пед. ин-та. Куйбышев, 1974. Т.
145. С.
3.
Бабенко, Н. Г. Лингвопоэтика топонимики современной русской литературы [Текст] / Н. Г. Бабенко. ;
В кн.:Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. — Калининград, 2006.
— Вып.8: сер. Филологические науки. — С.
59−65.
Белоусова Е. А. Окказиональное слово в произведениях современной научной фантастики: автореф. дис. канд. филолог, наук / Е. А. Белоусова. — Майкоп, 2002. — 20с.
Березович Е.Л., Рут М. Э. Ономасиологический портрет реалии как жанр лиигвокультурологического описания Известия УрГУ. Вып. 3. 2
Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов / Анна Вежбицкая. — М.: Языки славянской культуры, 2001. — 288с.
Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. С.
80.
Винокур Г. О. Маяковский — новатор языка. М., 1943. С.
4.
Воробьева И. А. Русская топонимия на территориях позднего заселения. — В кн.: Перспективы развития ономастики. М., 1986,
Голев Н. Д. Антропологическая и собственно-лингвистическая доминанты речеязыковой динамики (процессы номинации и деривации в лексике)//Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики: Тезисы докладов и сообщений международной конференции. Екатеринбург, 1995.
Голомидова М. В. Искусственная номинация в русской ономастике. Екатеринбург, 1998
Гридина Т. А. Языковая ифа: стереотип и творчество. Екатеринбург, 1996.
Ефанова Л.П. Культурно-национальное и социально-региональное в топонимии Ставропольского края // Проблемы региональной ономастики: Материалы 3-й межвузовской научной конференции. — Майкоп, 2002. — С. 86−88.
Земская Е. А. Словообразование и текст // Вопр. языкозн. 1990. № 6.
Земская Е.А., Китайгородская М. В., Ширяев Г. Н. Русская разговорная речь: Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М., 1981. С.
188.
Калашников В. И. Окказиональное словосочетание «мужиковская весна» в поэтической структуре произведения А. Вознесенского // Узуальное и окказиональное в тексте художественного Керт Г. 1995 а.- Проблемы изучения финно-угорской топонимии //Финноугроведение, № 3−4. С. 3−27.
Керт Г. М. 1991. Структурные типы саамской топонимии //Прибалтийскофинское языкознание. Петрозаводск. С. 64−68.
Керт Г. М. 1995 б.- Топонимное видение народа (на материале саамской топонимии) //Этническое и языковое самосознание. Матер. конф. (Москва, 13−15 дек. 1995 г.). М. С. 70−71.
Ковалевская Е. Г. Вопрос об узуальном и окказиональном в лингвистической литературе // Узуальное и окказиональное в тексте художественного произведения. Л.: Изд-во ЛГПИ имени А. И. Герцена, 1986. С.
6.
Королева И. А. Становление русской антропонимической системы: Автореф, дис… д-ра филол. наук. М., 2000
Кубрякова Е. С. Роль словообразования в (формировании языковойкартины мира / Е. С. Кубрякова // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира.
М., 1988.-С. 143.
Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. — М.: Мысль, 1991. — 958 с.
Луговая Е. А. Топоним виртуального пространства как культурно-историческая категория (на материале эпопеи Дж.Р. Р. Толкиена «Властелин Колец»): рукопись дис. канд. филол. наук / Е. А. Луговая. — Ставрополь, 2006.-189с.
Лыков А. Г. Окказионализм и языковая норма // Грамматика и норма. М., 1977.
Мамонтова Н. Н. 1982. Структурно-семантические типы микротопонимии ливвиковского ареала Карельской АССР. Петрозаводск. 162 с.
Мерцалова Г. Н. Односложные ойконимы стран немецкого языка как объект фонологического исследования (в сравнении с односложными апелятивами современного литературного немецкого языка).: Автореф. Дис. … канд. филол. наук: 10.
02.04/ Московск. Гос. Ун-т им. М. В. Ломоносова. — М., 2007. — 22 с.
Мзареулов, К. Фантастика. Общий курс. — М., 2004.
Мурзаев Э. М. 1964. Основные направления топонимических исследований // Принципы топонимии. М. С. 23−33.
Мурзаев Э. М. Основные направления топонимических исследований // Принципы топонимии. — М., 2007 С. 23−33.
Намитокова Р. Ю. Авторские неологизмы: Словообразовательный аспект. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов. ун-та, 1986.
Нудельман Р. И. Фантастика // Краткая литературная энциклопедия. М., 1972. Т. 7.
Осипов, А. Фантастика от, А до Я. (Основные понятия и термины): Краткий энциклопедический справочник. — М.: Дограф, 1999.
Палль В. 1975. Топонимика северной части Тартумаа: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра филол. наук. Таллин. 56 с.
Попов А. И. 1965. Географические названия (Введение в топонимию).М.-Л.182 с.
Раевская О. В. Сложные слова современного французского языка (именное сложение): Дис. … канд. филол. наук. М., 1981.
Реформатский А. А. 1964. Топономастика как лингвистический факт // Топономастика и транскрипция. М. С. 9−34.
Селищев А. М. Из старой и новой топонимии // Селищев А. М. Избранные труды. М., 1968. С. 45−96.
Суперанская А. В. 1964. Типы и структура географических названий (На материале топонимии СССР) //Лингвистическая терминология и прикладная топономастика. М., 1964. С.59−118.
Суперанская А. В. Что такое топонимика? — М.: Наука, 2005
Ташицкий В. 1961. Место ономастики среди других гуманитарных наук // ВЯ. N2. С. 3−11.
Фельдман Н. И. Окказиональные слова и лексикография // Вопр. языкозн. 1957. № 4.
Шатрова, Т. И. Языковая игра в текстах комической направленности: Процессы кодирования и декодирования: диссертация … кандидата филологических наук: 10.
02.04. — Тула, 2006.
Magnus M. A. Dictionary of English Sounds://www.conknet.com/ ~mmagnus/.
Neff O. Něco je jinak: Komentáře k české literární fantastice. Praha, 1981.
Wollheim D. The Universe makers: Science fiction today. N.Y., 1971.
См. подробнее в работе Суперанская А. В. Типы и структура географических названий. — В кн.: Лингвинистическая терминология и прикладная топономастика. — М., 1964
Работы, посвященные структурно-семантическому описанию топонимических единиц (А.В. Беспалова, СВ. Земскова и др.) также дополнены позже исследованиями особенностей их функционирования (Д.А. Яловец-Коновалова, Н. В. Шимкевич, Г. А. Донскова, И. В. Крюкова, О. С, Яковлева).
В мрачном овраге перед скалой когда-то погибла в снегу женщина в белом, «чьи крики и стоны доносились оттуда в зимние ночи перед непогодой. Основная масса рассказов была посвящена, однако, излюбленному призраку Сонной Лощины — Всаднику без головы, — которому полюбилось рыскать тут поздно ночью и который, как утверждали, привязывал на ночь коня на церковном погосте между могилами» [19. С. 71].
Заболоченный и заросший овраг с мостом через ручей. «Именно здесь, в этом месте, был захвачен несчастный Андре и, скрытые чащей этих каштанов и дикого винограда, прятались в засаде напавшие на него дюжие йомены. С той поры считалось, что ручей пребывает во власти колдовских чар и что в зарослях водится нечистая сила» [19. С. 75].
Любимое убежище Всадника без головы. «Церковь благодаря своему уединенному положению уже давно превратилась в излюбленное пристанище мятущихся духов» [19. С. 71].
" Низкое, сложенное из бревен здание, состоявшее из единственной большой горницы" [19. С. 52].
