Креативный потенциал грамматического явления степеней сравнения прилагательных

Пока что общепринятый язык считается способным её адекватно выразить, но уже появляются первые ростки «языкового бунта».

На третьем этапе потенциальные формы степеней сравнения используются чаще. Поэт изучает их выразительные возможности. Это период формирования собственного поэтического языка М.Цветаевой.

IV период — время наиболее активного привлечения грамматики в систему выразительных средств, всяческого нарушения поэтом языкового автоматизма. Ненормативные грамматические формы становятся настолько значимы в творчестве М, Цветаевой, что они даже участвуют в создании концептов (понятий, необычайно важных для мировоззрения и мироощущения поэта): вечный — внешний — внутренний — последний — насущный и др. Семантика форм степеней сравнения играет решающую роль при создании того или иного образа. Например, формы из каждой группы используются М. Цветаевой при характеристике М. Волошина. Значение большой или наивысшей степени признака лучше всего отражало необыкновенность, исключительность его личности. В трагедии на тему древнегреческих мифов «Ариадна» ненормативные формы степеней сравнения создают атмосферу наивысшего накала страстей, становятся ключевыми понятиями в тексте. Например, относительные прилагательные топорный, дубовый:

Любят — думаете? Нет, рубят Так! нет — губят! нет — жилы рвут! О, как мало и плохо любят! Любят, рубят — единый звук! Мертвенный! И сие любовью Величаете? Мышц играИ не боле! Бревна дубовей И топорнее топора.

Относительное прилагательное дубовый («относящийся к дубу») может развивать переносные качественные значения «жёсткий» и «грубый, неуклюжий». В контексте это прилагательное в сочетании со словом бревно приобретает ещё и значение «бесчувственный», поскольку это существительное может употребляться в переносном значении «бесчувственный человек». В данном примере у слова бревно одновременно реализуется и значение неодушевлённости, и значение одушевлённости, поэтому и прилагательное, к нему относящееся, обладает огромной семантической ёмкостью: любовь «жёсткая, твёрдая, как бревно, даже твёрже его» — об этом говорит форма сравнительной степени и «грубая, неуклюжая, бездушная, даже грубее, чем человек-бревно, эту любовь проявляющий». Так характеризует земную любовь Вакх.

Прилагательное топорный реализует относительное значение «относящийся к топору» только в полной форме (топорная рукоятка), В полной и краткой формах оно может развивать ряд переносных значений: «грубый, неуклюжий, как бы топором сделанный» (топорная мебель) и «лишённый изящества, тонкости» (о человеке). В тексте форма сравнительной степени способствует одновременной реализации обоих переносных значений. Эта любовь «груба, неуклюжа, как бы сделана топором» и «лишена изящества, тонкости, как и сам „топорный“ человекгерой» (О, как тупо и неуклюже: // Ложе — узыподложный жар // Крови…).

Однако, учитывая все контекстуальные связи, мы можем утверждать, что в этих прилагательных реализуются и другие значения (любят — рубят — губят…). Фонетическое, а следовательно, по Цветаевой, и смысловое сближение слов позволяет дать следующую интерпретацию словоформы топорнее: «любовь ещё более разяща, чем топор». Сохранение внутренней формы (что в принципе присуще относительным прилагательным) у прилагательных с качественными оттенками значений дубовей и топорнее придаёт тексту яркую, наглядную образность.

Характерной чертой V этапа является то, что сокращается использование форм с наименьшей степенью ненормативности, но появляются формы степеней сравнения от местоимений и существительных, обладающие яркой окказиональностью. Другими словами, в это время Цветаеву особенно привлекают формы, в которых происходит наибольшее нарушение нормы и. следовательно, наибольший семантический сдвиг, а формы, вызывающие минимальные изменения в значении слова, уходят. Думается, появление форм с максимальным нарушением нормы (окказиональных) связано с характером лирического субъекта на данном этапе: он выступает как женщина-поэт, наделённая нелёгкой жизненной судьбой. Поэтому и ненормативные грамматические формы выделяют понятия, особенно значимые для Цветаевой в этот период: понятие своего Я (моее), понятие одиночества (волчее), понятие страсти (морепшее): Уж если кораллы на шее — И если в сердечной пустыне, Нагрузка, так что же — страна? Пустынной до краю очей, Тишаю, дичаю, волчею, Чего-нибудь жалко — так сына, — Как мне все-равны, всем-равна, Волчонка-ещё поволчей.

Приведённое стихотворение написано в 1935 году, когда тема одиночества стала для М. Цветаевой наиболее волнующей. Центральным является здесь образ человека-волка. Представление о связи волка и человека — древнейшее в мифологиях многих народов.

Из нескольких мифологических линий поэту оказывается близким сюжет о превращении человека в волка, выступающего в роли жертвы (изгоя, преследуемого). В этом случае обязательно присутствует понятие вины и наказания: волком становится человек, совершивший тягостное преступление. Мать чувствует себя виноватой в том, что, выбрав судьбу изгоя, она лишила родной страны сына. Она очень боится, что ему уготована та же участь, что и ей: быть везде чужим, а значит, одиноким (когда Я противопоставлено ВСЕМ). Образ волка — одиночки — изгоя становится настолько значимым, что поэт образует от этого существительного глагол (волчеть) и компаратив (поволчей).

В отношении формы поволчей можно было бы предположить, что это сравнительная степень притяжательного прилагательного волчий. Но нам кажется, что в данном тексте это сравнительная степень от существительного волк, так как именно оно является центральным понятием стихотворения, несущим огромную смысловую нагрузку. В первой строфе перед нами градационный ряд: три глагола, каждый из которых обозначает нарастающую степень одиночества человека, чужого для всех: тшиаю, дичаю, волчею. Причём два слова из трёх являются окказиональными. В последнем — волчею — крайнее проявление возможного одиночества: сопоставление себя с волком. Но во второй строфе, на другом витке нарушения нормы, оказывается, что признак «быть волком» способен выражаться в разной степени. Форма поволчей, благодаря своей ненормативности и сочетанию с наречием ещё, получает значение не «смягчённой уменьшенной», а очень большой степени проявления признака.

Таким образом, на грамматическом уровне выражается основная мысль стихотворения: страх матери, что её судьба, накладываюсь на собственную судьбу сына, сделает его ещё более чужим для всех, чем она, а значит, несчастным и одиноким.

Изучение использования Мариной Цветаевой форм степеней сравнения, в разной мере противоречащих норме литературного языка, подтвердило, что в её идиостиле элементы грамматического уровня обладают необычайной значимостью, приобретают семантический характер и дополнительные оттенки смысла. Грамматические формы степеней сравнения выражают предельную или безотносительно большую меру признака; качественное превосходство лица или предмета над той категорией, из которой они выделяются. Благодаря названным значениям ненормативные грамматические формы в идиостиле М. Цветаевой являются отражением на грамматическом уровне ее «поэтики предельности, изменчивости и превращений». Они помогают поэту «докричаться до смысла» — попытаться выразить то, что не поддаётся высказыванию, так как именно с их помощью происходит:

а) углубление в смысл слова, актуализация всех или нескольких его значений одновременно (создание семантической ёмкости слова), иногда — противопоставление одного значения другому;

б) оживление внутренней формы слова;

в) создание системы концептуальных для поэта понятий;

г) формирование ключевых слов в отдельном тексте;

д) реализация потенциальных языковых возможностей (например, существительные получают возможность выражать признак предмета). Все это позволяет сравнительно небольшому контексту выражать много различных смыслов.

Н.Г. Бабенко также отмечает частотность окказиональных форм сравнительной степени имен прилагательных в художественных текстах. «Форма сравнительной степени прилагательного (компаратив прилагательного) обозначает, что названный ею качественный признак представлен в большей степени, чем тот же признак, названный формой положительной степени. Компаративы образуются от большинства качественных прилагательных, в основном — исконно качественных. Но, как известно, граница между качественными и относительными прилагательными в известной мере условна, проницаема. В русском языке очень активным является процесс «окачествления» относительных прилагательных, при котором в семантике прилагательного совмещаются значение предметных отношений и значение качественной оценки этих отношений. В разных контекстах одно и то же прилагательное может быть то относительным, то качественным.

Встречаются случаи, когда исконно относительные прилагательные, «окачествившись», с течением времени начинают осознаваться носителями языка как исключительно качественные" [Бабенко 1997]. Так произошло, например, с исконно относительным прилагательным «коричневый», этимоном которого является существительное «корица». Со временем это прилагательное стало соотноситься не с цветом корицы, а с определенным цветом: буро-желтым с темным оттенком. В результате, функционируя в языке как качественное, прилагательное «коричневый» обрело способность образовывать формы степеней сравнения («коричневее», «самый коричневый»).

Частотны случаи употребления в поэтических текстах окказиональных форм сравнительной степени от прилагательных, являющихся относительными по происхождению, но уже перешедших в отдельных своих лексико-семантических вариантах в разряд качественных. Например, у А. Ахматовой:

Взоры огненней огня И усмешка Леля…

Не обманывай меня, Первое апреля!

«Огненней огня» — пример соединения слов однокоренных, но различной частиречной принадлежности. В пределах миниконтекста строки очевидна актуализация переносного (качественного) значения прилагательного «огненный» («сверкающий, пламенеющий — о глазах, взорах»).

Пример окказионального употребления степеней сравнения находим и в творчестве В. Хлебникова:

Ни хрупкие тени Японии, Ни вы, сладкозвучные Индии дщери, Не могут звучать похороннее, Чем речи последней вечери.

В данном примере компаратив сохранил способность при поддержке контекста выражать суперлативное значение превосходной степени. Если в словарях зафиксировано качественное значение прилагательного «похоронный» (печальный, скучный, скорбный — похоронный (ое) вид, настроение, выражение лица), то в данном тексте прилагательное приобретает возвышенное, торжественное звучание, передавая предчувствие беды, предрекая трагедию.

Изменения эмоционально-оценочной характеристики прилагательного прослеживаются в следующем примере из В. Маяковского:

Вижу —

оттуда, где режется небо дворцов иззубленной линией, взлетел, простерся орел самодержца, черней, чем раньше, орлинее.

«Орлиный» в переносном значении — «гордый, смелый» — имеет устойчивую положительную оценку. Контекст употребления окказионализма способствует появлению в коннотации прилагательного других сем — отрицательно-оценочных. Основания для формирования такой коннотации очевидны: орел — хищник, зловещий символ ненавистного лирическому герою самовластья. Таким образом, семантически компаратив орлинее мотивирован существительным «орел», а не прилагательным «орлиный».

Использование компаратива относительного по происхождению прилагательного «каменный» — в стихотворении Б. Пастернака «Зимние праздники»:

Лица становятся каменней, Дрожь пробегает по свечкам, Струйки зажженного пламени Губы сжимает сердечком.

В контексте стихотворения Б. Пастернака реализуется переносное значение прилагательного «каменный» — «равнодушный, безжизненный, жестокий». В этом своем лексико-семантическом варианте данное прилагательное функционирует как качественное. Форма сравнительной степени лишь отчасти окказиональна, Б. Пастернак как бы заполняет пустующее в место в грамматической парадигме относительно-качественного прилагательного «каменный».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что грамматические элементы (а именно формы степеней сравнения), являющиеся в языке формальными, в языке художественной литературы не только приобретают семантический характер, но получают особую смысловую нагрузку, участвуя в формировании понятий, концептуально значимых для всего её творчества, то есть реализуют свой креативный потенциал.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследовании можно сделать следующие выводы:

1. Грамматическое явление степеней сравнения имени прилагательного представляет собой морфологическую категорию, т. е. систему морфологических форм с однородным содержанием.

2. Семантико-функциональный потенциал степеней сравнения имен прилагательных определяется их содержательным варьированием в двух аспектах, связанных: во-первых, с наличием или отсутствием его способности отражать объективную меру признака действия и, во-вторых, с характером объектов сравнения.

3. Степени сравнения имен прилагательных обладают креативным потенциалом, который наиболее ярко проявляется в языке художественной литературы, чаще всего в виде окказиональных образований.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. — М., 2004.

Бабенко Н. Г. Окказиональное в художественном тексте. Структурно-семантический анализ: Учебное пособие — Калининград, 1997.

Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. — М., 2001.

Бондарко А. В. Теория морфологических категорий и аспектологические исследования. — М., 2005.

Виноградов В. В. Русский язык: (Грамматическое учение о слове). — М., 1986.

Вольф Е. М. Грамматика и семантика прилагательных. — М., 1978.

Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. — М., 1985.

Воротников Ю. Л. Грамматический статус аналитических форм компаратива в русском языке // Словарь и культура речи. М., 2001.

Гвоздев А. Н. Современный русский литературный язык. — М., 1997.

Карабань И. А. Значение форм степеней сравнения и исходная форма прилагательного // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. — 1969. — № 4.

Козакова А. А. Особенности употребления грамматических категорий числа и степени сравнения в идиостиле Марины Цветаевой: автореф. дис. … к. филол. наук. — Ростов-на-Дону, 2000.

Колесникова С. М. Степени сравнения прилагательных и выражаемая ими интенсивность признака // Русский язык в школе. — 1998. № 5.

Милославский И. Г. Морфологические категории современного русского языка. — М., 1981.

Основы построения описательной грамматики современного русского литературного языка. — М., 1966.

Панин Л.Г. О формах имен прилагательного в русском языке // Русский язык в школе. — 1993. — № 1.

Панова Г. И. Современный русский язык. Морфология. — Абакан, 2003.

Ремчукова Е. Н. Креативный потенциал русской грамматики: Морфологические ресурсы языка: диссертация … д-ра филол. наук. — М., 2005.

Розенталь Д. Э. Справочник по правописанию и литературной правке. — М., 1985.

Русская грамматика. В 2-х т. — М., 1980.

Теория функциональной грамматики: Качественность. Количественность. — М., 1996.

Федотов А.Н., Функционально-семантические особенности прилагательного в русском языке: (На материале рус. поэзии нач. XX в.): автореф. дис. … к. филол. н. — М., 1997.

Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. — М., 2001.

Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. — М., 2008.