Iбо симъ всякого дурость явлена будет. Piter, зъ Вили" в 7 д. октебря 1707″.
И здесь отметим церковнославянское «явълена будет» и просторечное «зело нужно надобно», «всякого дурость» и др., а наряду с этим латинское слова министр, конзилия, а также голландские обращения и подпись.
Еще ярче стилистическая пестрота и неупорядоченность литературного языка Петровской эпохи обнаруживается при рассмотрении языка и стиля переводных и оригинальных повестей этого времени.
Многочисленные и разнохарактерные жанры светской «галантной повести», любовной лирики той же эпохи и других, ранее не знакомых древнерусской литературе жанров широко представлены как в типографских публикациях, так и в рукописях. Подчеркнутый интерес к «галантереям романическим» и к европейским навыкам «житейского обхождения» отражается в их языке. Любопытны, например, в «Рассуждении о оказательствах к миру» (СПб., 1720) определения «галантерей романических» и «кавалеров заблудших». Галантереи — это книги, «в которых о амурах, то есть о любви женской и храбрых делах для оной учиненных баснями описано», а «шевальеры эрранты, или заблудшие кавалеры, называются все те, которые, ездя по всему свету, без всякого рассуждения в чужие дела вмешиваются и храбрость свою показывают». Как видим, здесь, как в кривом зеркале, отразилось запоздалое увлечение средневековыми западноевропейскими рыцарскими романами, традиции которых внедряются и в переводные повести Петровской эпохи, и в оригинальные произведения, создающиеся анонимными авторами по этим переводным образцам.
И для языка повестей, как и для языка деловой переписки, в Петровскую эпоху характерно не менее причудливое смешение тех основных речевых элементов, из которых исторически сложился к этому времени русский литературный язык. Это, с одной стороны, слова, выражения и грамматические формы традиционного, церковнокнижного происхождения; с другой — это слова и словоформы просторечного, даже диалектного характера; с третьей — это иноязычные элементы речи, зачастую слабо освоенные русским языком в фонетическом, морфологическом и семантическом отношении.
Обратимся к примерам. В «Истории о Александре, российском дворянине» мы читаем: «Однако ж, приехавъ, нанялъ квартиру близ пасторских полатъ i жил долгое время в великихъ забавахъ, так что живущие во оном граде Лилле, красоту лица его i остроту ума его усмотря, между всеми приезжими ковалеры первинством почтили». Или далее «…она ему отвещала: „гс_дрня моя Элеонора града сего пасторская дочь прислала меня на квартиру вашу проведать, кто iграет, понеже де игра оная в великое желание к слушанию ея привлекло“». Здесь, на общем фоне церковнокнижных средств выражения, обращают на себя внимание такие «европеизмы», как квартиру, ковалеры, пасторский, экзотические имена Лилль, Элеонора. В одном и том же контексте, без какой бы то ни было стилистической соотнесенности, находим просторечное «квартиру вашу проведать» и традиционное «во оном граде», «первинством почтили», «понеже… к слушанию ея привлекло» и т. п.
В другой повести того же времени — «Гистории о российском матросе Василии» — читаем: «Минувшу же дни по утру рано прибежалъ от моря есаулъ их команды и объявилъ: „Господин атаманъ, изволь командировать партию молодцовъ в море, понеже по морю едутъ галеры купецкия съ товары“. Слышавъ то, атаман закричалъ „Во фрунтъ!“. То во едину чеса минуту все вооружишася и сташа во фрунтъ». В этом контексте тоже поражает хаотическое объединение речевых средств. Традиционный оборот дательного самостоятельного минувшу же дни, формы аориста вооружишася и сташа; тут же народное молодцовъ, и здесь же такие иноязычные, модные в то время слова, как команда, командировать, партия, во фрунт и др.
Как мы видим, русскому литературному языку в Петровскую эпоху не хватало стилистической организованности. Не было соотнесенности тех или иных речевых элементов с их функциями по содержанию или целевой направленности высказывания. Наплыв новых средств языкового выражения был настолько стихиен и подавляющ, что с ним не успевали справляться писавшие. Организованность в употреблении речевых средств выражения, их стилистическая упорядоченность и соотнесенность с содержанием и с жанровым характером высказывания пришла в литературный язык позднее, примерно к середине XVIII в.
Глава III. Вклад А. С. Пушкина в процесс литературных заимствований из европейских языков.
Важным компонентом языка художественной литературы, унаследованным от предшествующих эпох языкового развития, преимущественно периода XVIII в. и карамзинской поры, является лексика и фразеология, заимствованная из языков народов Европы или возникшая под воздействием этих языков. Это — «западноевропеизмы» литературного языка.
Под «западноевропеизмами», или под «европеизмами», в произведениях Пушкина мы будем подразумевать как те или иные слова западноевропейских языков, оставляемые без перевода, так и выражения типа перифразов, восходящие к карамзинскому «новому слогу».
Принципы лексического и фразеологического использования «европеизмов» в пушкинском индивидуальном стиле были изменчивы и не лишены внешних противоречий. Хотя Пушкин отказывается от метода прямого копирования европейской фразеологии, характерного для стиля карамзинистов, он в сфере отвлеченных понятий признавал образцом для русского французский язык. Так, одобряя «галлицизмы понятий, галлицизмы умозрительные, потому, что они уже европеизмы», Пушкин писал Вяземскому: «Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы—т. е. языка мыслей)».
С одной стороны, Пушкин высказывался против загромождения русского языка иностранными словами, убеждая избегать по возможности даже специальных терминов. Он писал И. В. Киреевскому 4 января 1832 г.: «Избегайте ученых терминов и старайтесь их переводить, то есть перефразировать: это будет и приятно неучам и полезно нашему младенствующему языку».
С другой стороны, в произведениях Пушкина немало отдельных слов или целых выражений и фраз, оставляемых без перевода и изображенных иностранным шрифтом на французском, английском, немецком, итальянском и латинском языках. Однако все эти нетранслитерированные слова и выражения обладают незаменимой смысловой и стилистической функцией, что и оправдывает применение их Пушкиным.
Например, в VIII песни «Евгения Онегина» Пушкин показывает образ Татьяны, вышедшей замуж за знатного генерала, и ему необходимо при этом охарактеризовать жизнь, быт и понятия русской великосветской среды. И мы находим в строфе XIV следующую характеристику Татьяны: Она казалась верный снимок Du comme il faut (Шишков, прости: Не знаю, как перевести).
В строфах XV и XVI читаем продолжение характеристики:
Никто б не мог ее прекрасной Назвать, но с головы до ног Никто бы в ней найти не мог Того, что модой самовластной В высоком лондонском кругу Зовется vulgar (He могу…
Люблю я очень это слово, Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново, И вряд ли быть ему в чести).
Понятия, выражаемые французским comme il faut или английским vulgar, как нельзя лучше обрисовывают воззрения и взгляды аристократического общества начала XIX в. Поэтому они и рассматривались Пушкиным как непереводимые на русский язык.
Стремясь к сближению русского литературного языка с тогдашними западноевропейскими главным образом в общем строе выражения мыслей, в характере связи между понятиями, Пушкин выступает против тех форм фразообразования, которые могли рассматриваться как прямые синтаксические галлицизмы или как кальки, копирующие манерные французские перифразы.
Заключение
Кроме древних заимствований, в русский язык пришло немало слов из новых западноевропейских языков: немецкого, английского, французского, голландского, итальянского, испанского.
Немецкие слова стали проникать в русский язык с Х111 в. Процесс этот усилился в XVI в. Но особенно много слов из немецкого языка попало в русский язык в XVII —XVIII вв. как устным, так и письменным путем, а также через посредство других языков. Заимствованные немецкие слова относятся к различным областям человеческой деятельности. Это:
— военная лексика: вахта, плац, штурм, лагерь, форт, лафет, мундир, орден, штык, шомпол, граната, солдат, рота, ефрейтор;
— производственная лексика: верстак, стамеска, рубанок, фуганок, домкрат, шайба, кран, штатив, шпала, шахта, филенка, шифер, матрица, шрифт, штукатурить, формат, слесарь, шаблон, рентабельный;
— торговая лексика: вексель, бухгалтер, фрахт, штемпель, кассир;
— термины искусства: мольберт, ландшафт, штрих, лейтмотив, масштаб, блик, гастроль, аншлаг, флейта, волторна, танец, маляр, балетмейстер;
— медицинская терминология: бинт, фельдшер, шприц, курорт, пластырь, вата, стерильный;
— общественно-политическая лексика: диктат, сфальсифицировать, приоритет, агрессор, дискриминация, дезориентировать, лозунг;
— шахматная терминология: цейтнот, гроссмейстер, эндшпиль;
— бытовая лексика — названия предметов кухни, стола, жилища и туалета, развлечений, охоты, животных и растений: фарш, штопор, кухня, бутерброд, сельдерей, крендель, паштет, клецки, гоголь-моголь, рислинг, брюква, фартук, шляпа, штопать, парикмахер, шенкель.
Главнейшие фонетические и грамматические приметы немецких слов:
— сочетания ау, ей, начальные шт, шп: шлагбаум, штамп, шпион;
— словосложение без соединительных гласных: бакенбарды, мундштук, циферблат, хормейстер.
Французские слова стали появляться в русском языке в допетровские и петровские времена, но особенно много пришло их в русский язык в конце XVIII — начале XIX в. Это были:
— слова бытового характера, относящиеся к жилищу, одежде, туалету, украшениям, предметам кухни и стола, к светскому обиходу: терраса, канделябр, шинель, комбинезон, одеколон, парфюмерия, маникюр, салат, пломбир, мармелад, сосиски, винегрет, эскимо, лимонад, десерт, крем, шик, маскарад, вальс;
— термины искусства (особенно театрального): партер, фойе, рампа, афиша, эстрада, экран;
— слова из общественно-политической жизни: парламент, премьер, бюрократ, режим, дебаты, политика, коммюнике;
— слова, относящиеся к военному делу: траншея, блиндаж, арсенал, баррикада, патруль;
— слова, относящиеся к торговле, промышленности, транспорту и пр.: аванс, баланс, кредит, магазин, киоск, мануфактура, монтер, экипаж, депо, багаж, купе, метро.
Основные фонетические и грамматические приметы французских слов:
— сочетания уэ, уа, оа в середине слова: дуэль, вуаль, боа;
— сочетания ам, ан перед согласными: амплуа, пансион;
— мягкие шипящие: жюри, брошюра;
— конечные ударные е, и, о: пенсне, пари, бюро;
— ударение на последнем слоге, если слово не приобрело русского окончания: партнер, секретарь;
— суффиксы существительныхер, -аж, -анс: шофер, тираж, нюанс.
Заимствования из английского языка начались еще в петровскую эпоху, но большинство английских слов появилось в русском языке в Х1Х-ХХ вв. Это:
— морская лексика: бот, шхуна, бриг, яхта, траулер;
— спортивная лексика: ринг, бокс, футбол;
— техническая и транспортная лексика: блюминг, конвейер, комбайн, трактор, танк, радар, детектор, бульдозер, контейнер;
— общественно-политическая лексика: митинг, бойкот, клуб, нокаут, билль, апартеид, эскалация, бум, пионер, памфлет, демпинг;
— бытовая лексика: холл, сквер, комфорт, клумба, лифт, бифштекс.
Главнейшие фонетические и грамматические признаки английских слов:
— сочетания дж: джин, джем, джинсы;
— сочетания ва, ви: виски, ватт;
— согласный ч: чек, спич;
— суффиксинг: смокинг, тренинг, прессинг.
Из итальянского языка русский язык заимствовал преимущественно термины музыкального, сценического и изобразительного искусства: аллегро, опера, карикатура и др. Есть и другие, относящиеся к разным сферам жизни.
Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII—XIX вв. — М., 1938.
Виноградов В. В. Русский язык: грамматическое учение о слове. — М., 1972.
Виноградов В. В. Современный русский язык. — М.-Л., 1947.
Винокур Г. О. Заметки по русскому словообразованию /Избранные работы по русскому языку. — М., 1959.
Гринев С. В. Терминологические заимствования (Краткий обзор современного состояния вопроса) /Лотте Д. С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов. — М., 1982.
Земская Е. А Как делаются слова. — М., 1963.
Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. — М., 1973.
Крысин Л. П. Иноязычные слова в современном русском языке. — М., 1968.
Лопатин В. В. Русская словообразовательная морфемика. Проблемы и принципы описания. — М., 1977.
Лотте Д. С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов. — М., 1982.
Маслов М.Ю.
Введение
в языкознание. — М., 1996.
Надеждин Н. И. Европеизм и народность в отношении к русской словесности. — М., 1998.
Павлюк Е.О., Томилина Г. Я. Из наблюдений над семантическими преобразованиями латинизмов в русском языке. — М., 1994.
Пауль Г. Принципы истории языка. — М., 1960.
Рацибурская Л. В. Уникальные части слова: проблема их выделения и морфемного статуса: Докт. дисс. — М., 2000.
Санников В. З. Русский язык в зеркале языковой игры. — М., 1999.
Суперанская А. В. Заимствование слов и практическая транскрипция. — М., 1962.
Улуханов И. С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. — М., 1996.
Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию и лексикологии. — М., 1959.
Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию. — М., 1960.
Ефимов А. И. История русского литературного языка. — М, 1967. — С. 93.
