Становление и развитие психолингвистики

Системность поведения или деятельности человека оказывается непосредственно выведенной из системности языка — психика в лучшем случае накладывает определенные ограничения на реализацию языковых структур (это касается, например, объема памяти).

Претензии психолингвистики Хомского на глобальное объяснение речевого поведения не имеют под собой, однако, реального основания: известный англо-американский психолог Джером Брунер замечает по этому поводу, что на самом деле «…правила грамматики так относятся к закономерностям построения предложения, как принципы оптики, к закономерностям зрительного восприятия».

Два других недостатка осгудовской психолингвистики остались непреодоленными. Изменилось представление о степени сложности речевых реакций: но осталась незыблемой сама идея реактивности (особенно хорошо это видно в известной книге Дж. Миллера, Е. Галантера, К. Прибрама «Планы и структура поведения» (1965).

А индивидуализм осгудовской психолингвистики Н. Хомский и Дж. Миллер еще больше углубили — одним из важнейших положений психолингвистики второго поколения стала идея универсальных врожденных правил оперирования языком, сформулированная на основе тех бесспорных фактов, что, с одной стороны, эти правила не содержатся в эксплицитной форме в языковом материале, а с другой, что любой ребенок может одинаково свободно овладеть (как родным) языком любой структуры. Таким образом, процесс овладения языком свелся к взаимодействию этих врожденных правил или умений и усваиваемого языкового материала или, если угодно, к актуализации этих врожденных правил.

Психолингвистика Н. Хомского весьма уязвима и в других отношениях. Она ограничивается проблемами восприятия и порождения предложения — лингвистической единицы, определяемой через грамматику, семантику и сегментную фонетику и принципиально изолируемой от целостного осмысленного текста. Она рассматривает именно предложение (sentence), а не высказывание (utteranсе), т. е. игнорируется реальное соотношение различных языковых уровней (и невербальных средств) в формировании и восприятии той или иной коммуникативной единицы.

Априорно предполагается, что основой порождения и восприятия высказывания всегда является его морфосинтаксическая структура. Далее, предложение рассматривается вне реальной ситуации общения. Игнорируется место речи, а также ее восприятия, в системе психической деятельности человека — речь и ее восприятие рассматриваются как автономные, самоценные процессы. Игнорируются индивидуальные, в частности личностно обусловленные, особенности восприятия и производства речи: сама идея индивидуальных стратегий оперирования с языком отвергается с порога.

Все эти недостатки модели Н. Хомского, в особенности ее «лингвистичность», вызвали критику со стороны тех психолингвистов, кто не попал под его влияние, причем интересно, что направления такой критики в основном совпали. Но особенно существенно, что среди последователей Н. Хомского и Дж. Миллера с самого начала возникла тенденция «подправить» психолингвистику второго поколения, сделать ее более психологической, привести в соответствие с концептуальной системой общей психологии.

Эта тенденция особенно ярко проявилась в работах тогда еще молодых психологов так называемой Гарвардской школы, прямых учеников и сотрудников Джорджа Миллера: Т. Бивера, М. Гарретт, Д. Слобина и др. Их позиция достаточно четко отразилась, например, в переведенной на русский язык книге Д. Слобина «Психолингвистика», в оригинале изданной в 1971 году.

Если в США Н. Хомский, воспринимался как единственная альтернатива бихевиористским догмам (других альтернатив большинство американских психолингвистов либо не знало, либо не могло принять), то в Европе дело обстояло иначе — там распространение идей Н. Хомского натолкнулось на основательную психологическую традицию. И европейские психолингвисты приняли идеи Хомского—Миллера с самого начала cum grano salis, с большим скепсисом, поверяя их традиционной психологией и преобразуя в соответствии со своей психологической позицией.

Так, например, совершенно особое направление в психолингвистике второго поколения составили англичане — П. Уосон, Дж. Джонсон-Лэйрд, Джтрин, Дж. Мортон, Дж.Маршалл. Они, в частности, вышли за пределы предложения — в текст, хотя сосредоточились либо на восприятии языковых средств связи предложений, либо на «психологической реальности» логических структур.

В европейских ответвлениях психолингвистики второго поколения допускается иное функциональное соотношение грамматики и семантики в порождении и восприятии предложения, хотя и в рамках его языковой структуры, вводятся отдельные понятия теории высказывания, учитываются некоторые «неклассические» ситуативные факторы (особенно в работах психолингвистов ФРГ), но роль этих факторов в психологической организации процессов общения, ее зависимость от типа и задачи общения остаются нераскрытыми. Европейские психолингвисты покушаются и на «святая святых» теории Н. Хомского — противопоставление языковой способности и языковой активности. Однако в силе остается подход к психолингвистике с позиций «психологической реальности» языковых единиц и структур, т. е. идея полного или частичного изоморфизма «когнитивных» или психолингвистических структур и структур языковых Поэтому на этом «диссидентском» направлении в психолингвистике ее развитие остановиться никак не могло.

Глава 4.

Психолингвистика третьего поколения.

Психолингвистика третьего поколения, или, как ее назвал видный американский психолог и психолингвист Дж. Верч, «новая психолингвистика», сформировалась в середине 1970;х гг. Она связана в США с именем Дж. Верча и психолога более старшего поколения — цитированного выше Джерома Брунера; во Франции — с именами Жака Мелера (бывшего одно время пламенным пропагандистом идей Н. Хомского и Дж. Миллера, но вскоре отошедшего от них), Жоржа Нуазе, Даниэль Дюбуа; в Норвегии — с именем талантливого психолингвиста Рагнара Румметфейта.

Покажем типичную логику психолингвистов третьего поколения на примере взглядов Жоржа Нуазе.

Один из основных тезисов Ж. Нуазе — необходимость разработки «автономной психолингвистики». Имеется в виду автономия от лингвистических моделей, т. е. преодоление изоморфизма языковых и психологических структур.

Какова же в таком случае природа специфических, автономных психолингвистических операций?

По Нуазе, операции эти имеют одновременно когнитивную и коммуникативную природу. Они приобретают когнитивный характер, конкретно реализуясь в общении, взаимодействии, речевом воздействии. В работе Ж. Нуазе они выступают скорее как логические, чем как языковые правила, и скорее как система операторов (в математическом смысле слова), чем как система операций. Он и Ж. Мелер в своей известной статье считают психолингвистику (лингвистическую психологию) частью когнитивной психологии.

Дж. Верч делает основной упор на одновременность переработки информации лингвистического и психологического характера, и т. д.

" Психолингвисты третьего поколения критически, относятся к явному преувеличению Н Хомским и его школой роли врожденных универсальных языковых структур". Об этом пишет Ж. Нуазе, но наиболее четкая формулировка принадлежит Даниэль Дюбуа. «

Язык недолжен рассматриваться только как формальный объект одинаковый для всех человеческих существ, но как объект социальный и исторически детерминированный" Р. Румметфейт еще в 1968 г. подчеркивал, что следует изучать «…высказывания, включенные в коммуникативные окружения, в 1975 г. он критиковал психолингвистов второго поколения за то, что они берут высказывания как бы в вакууме: психолингвист школы Н. Хомского «…выясняет, чем язык является до того, как ставит вопрос о его цели и использовании».

Наконец психолингвисты третьего поколения преодолели изоляционизм школы Н. Хомского — они берут, психолингвистические процессы в широком контексте мышления общения, памяти. Поэтому именно их работы составили в основном теоретическую базу для развития когнитивной психологии.

Таким образом, психолингвистика третьего поколения преодолела не только атомизм, но и индивидуализм психолингвистов предыдущих поколений. Разумеется, для нее полностью неприемлем и принцип реактивности. Психолингвисты третьего поколения сознательно и последовательно ориентируются либо на французскую социологическую школу в психологии, в частности на взгляды Поля Фресса и Анри Валлона, либо на марксистски ориентированную психологию, развиваемую рядом ученых ФРГ, либо на психологическую школу Л. С. Выготского.

Недаром Дж. Верч является виднейшим на Западе специалистом по Выготскому и активным пропагандистом его взглядов.

Заключение

Теоретические основания ряда исследований, проводимых в современной психолингвистике, можно обнаружить ещё в работах лингвистов XIХ в.

Среди них:

Вильгельм Гумбольдт (1767−1835),

Август Шлейхер (1821−1868),

Хейман Штейнталь (1823−1899),

Герман Пауль (1846−1921),

Александр Афанасьевич Потебня (1835−1891),

Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ (1845−1929) и другие учёные, в чьих работах было заложено психологические понимание языка и речевой деятельности человека.

Эпохой зарождения психолингвистики считают 50-е годы, когда в Корнельском университете в США в 1951 г. собрались на межуниверситетскую конференцию лингвисты и психологи и объявили о создании комитета по лингвистике и психологии. В то время в лингвистике преобладал структурализм (язык рассматривался как система элементов), а в психологии — бихевиоризм (изучалось не сознание, а поведение).

В дальнейшем развитие психолингвистики продолжилось как в рамках этих школ, так и в рамках других направлений, с ориентацией на Понимание законов использования языка в целом. И тут она не могла не использовать накопленные в общем языкознании идеи психологического толка.

На развитие современной психолингвистики большое влияние оказала американская психолингвистика, которая в своем развитии прошла четыре главных периода:

формирования, лингвистический, когнитивный,

когнитивно-междисциплинарный.

В начале своего развития психолингвистика ориентировалась в психологии на бихевиоризм, а в лингвистике — на структурализм Отечественная психолингвистика ориентируется прежде всего на описание процессов преобразования смысловой информации — рассматриваются процессы производства речи, ее понимания и интерпретации. Кроме того, большое внимание уделяется анализу процессов становления и функционирования языкового сознания, под которым понимается система образов действительности, получающих свое языковое «овнешнение» в речевой деятельности человека как носителя сознания.

Библиография

1. Алпатов В. М. История лингвистических учений. — М.: Просвещение, 1999. — 350 с.

2. Ахутина Т. В. Порождение речи. Нейролингвистический анализ синтаксиса. — М.: ВЛАДОС, 1989. — 220 с.

3. Белянин В. П. Психолингвистика. — М.: «Флинта», 2007. — 280 с.

4. Бюлер К. Теория языка. — М.: Просвещение, 1993. — 390 с.

5. Выготский Л. С. Мышление и речь // Собр.

соч.: в 8 т. — М., 1982. Т.

2.

6. Де Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике. — М.: Просвещение, 1990. — 440 с.

7. Залевская А. А.

Введение

в психолингвистику. — М.: «Смысл», 1999. — 387 с.

8. Леонтьев А. А. Психология общения. — М.: Просвещение, 1997. — 290 с.

9. Пауль Г. Принципы истории языка. — М.: Просвещение, 1980. — 289 с.

10. Потебня А. А. Слово и миф. — М.: Просвещение, 1990. — 342 с.

11. Реформатский А. А.

Введение

в языкознание. — М.: ВЛАДОС, 1999. — 689 с.

12. Фрумкина Р. М. Психолингвистика. — М., 2007.

13. Штейнталь Г. Грамматика, логика и психология // В. А. Звегинцев. История языкознания XIX и XX вв. в очерках и извлечениях. — М., 1960. Ч.

1.

14. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. — Л., 1974.

15. Якобсон Р. О. Избранные работы. — М., 1985.

Белянин В. П. Психолингвистика. — М., 2007.

Штейнталь Г. Грамматика, логика и психология // В. А. Звегинцев. История языкознания XIX и XX вв. в очерках и извлечениях. — М., 1960. Ч.

1.

Там же.

Потебня А. А. Слово и миф. — М., 1990.

Там же.

Пауль Г. Принципы истории языка. — М., 1980.

Леонтьев А. А. Основы психолингвистики. — М., 2005.

Де Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике. — М., 1990.

Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. — Л., 1974.

Выготский Л. С. Мышление и речь // Собр.

соч.: в 8 т. — М., 1982. Т.

2.

Леонтьев А. А. Психология общения. — М., 1997.

Якобсон Р. О. Избранные работы. — М., 1985.

Белянин В. П. Психолингвистика. — М., 2007.

Там же.

Фрумкина Р. М. Психолингвистика. — М., 2007.

Белянин В. П. Психолингвистика. — М., 2007.

Ахутина Т. В. Порождение речи. Нейролингвистический анализ синтаксиса. — М., 1989.

Леонтьев А. А. Основы психолингвистики. — М., 2005.

Леонтьев А. А. Основы психолингвистики. — М., 2005.

Бюлер К. Теория языка. — М., 1993.

Леонтьев А. А. Эвристический принцип в восприятии, порождении и усвоении речи / Вопросы психологии. 1974, № 5.

Леонтьев А. А. Психолингвистика. — М., 2007.

Леонтьев А. А. Психолингвистика. — М., 2007.

Алпатов В. М. История лингвистических учений. — М., 1999.

Залевская А.А.

Введение

в психолингвистику. — М., 1999.

Залевская А.А.

Введение

в психолингвистику. — М., 1999.

Там же.

Реформатский А.А.

Введение

в языкознание. — М., 1999.