Он еще раз и ещё трепетнее спросил, и она ещё ниже склонила голову. И когда, наконец, он, перемогая себя, положил ей руки на плечи, склонился сам к ней и что-то шепнул в третий раз, она подняла пылающее лицо и бросилась ему на шею. Вот в этот миг апрельский стало уже зеленеть, и такой у нас сегодня был день: кому-то она бросилась на шею, и это было её «да». Сегодня вся природа нам ответила «да!» — и всё стало кругом везде зеленеть" (Апрельский день).Здесь всё построение отрывка способствует тому, что его хронотоп следует расценивать как сказочный, потому что обилие глаголов (не ответила, склонила, ещё раз спросил, ещё ниже склонила, положил, склонился, шепнул, подняла, бросилась, стало зеленеть, ответила «да»" раскручивает стремительное действие, и когда результат достигнут, всё зеленеет в «миг».
Это обобщается грандиозным «природа ответила нам „да“», но раскрутке события поспособствовало такое своеобразное сравнение между мальчиком и девочкой и апрельским днём и природой. В весенних миниатюрах можно найти самые разнообразные тропы. Вспомним, что гиперболой называется преувеличение, а литотой- преуменьшение [3; 236]. Пример гиперболы мы можем встретить в эпизоде «Апрельский день»: «И вот, оказывается, не во мне именно тут дело, а что на этом чём-то весь мир стоит и движется, и весь человек, как единое существо, торжествует» (Апрельский столб). Здесь гипербола выражена словосочетанием «единое существо». При этом она налагается на гиперболическое сравнение с союзом «как».
И если, по словам И. Голуб, гиперболе часто «сопутствует ирония» [3; 236], то в данном примере, напротив, этот троп выражает торжественность и возвышенность. Прибегнув к этому приёму, Пришвин достигает поразительной убедительности в мысли о единении всего человечества в желании духовного обновления. В этом отрывке можно заметить ещё одно гиперболическое сравнение: «как день этот, так и мир стоит и движется». Очень часто гипербола наслаивается на другие тропы, вот и в этой миниатюре можно обнаружить признаки синекдохи: «замены множественного числа единственным, в употреблении названия части вместо целого, частного вместо общего и наоборот» [3; 232]. Также можно предположить, что это — метафора, ведь при наличии общих признаков день превращается в весь мир, а люди — в единое существо. Итак, пользуясь различными лексическими средствами (олицетворение, метафора, сравнения, эпитеты, синекдоха, гипербола) Пришвину удаётся создать не только образы весны и весенней природы, но и придать своей прозе философское, общечеловеческое звучание, направленное на всеобщее единение и духовное возрождение. Важно отметить, что в произведениях Пришвина присутствует так называемая индивидуально-авторские способы выражения образности, направленные не только на пейзажную лирику, но и на возможность передать миру свою творческую концепцию, которая, в частности, отражается и в следующем отрывке: «Не удивительно, что я так лично, как бы сквозь себя, понимаю природу: я так пережил, так было со мной самим. Мне только удивительно, что если я об этом скажу, то меня поймут и те, с кем этого не было» (Встреча солнца с землёй).
2.2. Особенности художественного языка
Одной из основных особенностей художественного языка Пришвина, создающую удивительную образность его слова, является цветопись. При внимательном прочтении его произведений можно выявить «как слово-понятие превращается в слово-образ» [14; 715]. Цветопись в творчестве Пришвина можно определить как «обязательный элемент стиля» [14; 715]. При этом надо отметить, что «цветообозначения (прилагательные, существительные и глаголы) специально отбирались автором и распределялись в тексте так, чтобы средствами языка воссоздать зрительно ощутимую картину мира» [14; 715].
Как указывает И. Куликова, «интерес к цвету обусловлен двумя причинами. Это, во-первых, пейзажная тематика, которая требует красок, и, во-вторых, близость для Пришвина двух видов искусств: литературы и живописи» [14; 715]. Сам Пришвин признавался в том, что его «настоящим искусствомявляется живопись». И далее: «Я не могу рисовать, и то, что должно быть изображено линиями и красками, я стараюсь делать словами"[Наше наследие; 66].
Цветовое слово, по замечанию И. Куликовой, может быть «одиночным, и в этом случае его живописная сила обусловлена контекстом, и она невелика, если цветовой облик — единственная зрительная деталь» [14; 715]. Одиночное слово встречается довольно часто: «радовались голубому сумраку улицы под солнечной крышей». Этот цвет вообще является одним из самых предпочтительным в цветовой палитре писателя, что неудивительно, так как это цвет весеннего неба, счастья и духовного возрождения. Описывая дальнейший приход весны, Пришвин не отказывается от использования этого цвета, причём в одном предложении он встречается два раза: «Потом голубые просветы, всё шире и шире, и по голубому в серых парусах корабликами проходили обрывки, дымки и всякие остатки разорванного ночного одеяла» (Пасмурный день).Здесь, как мы видим, появляется серый цвет, указывающий на то, что весна ещё не утвердилась окончательно.
Но оптимизм придаёт то обстоятельство, что серый цвет — это цвет парусов корабликов-тучек, которые несут радостное настроение и улыбку. На этом примере мы видим, что в тексте писателя есть и скрытые цвета. Это цвет обрывков, дымки и остатков разорванного одеяла. Только фантазия читателя может дополнить колористику этой прекрасной картины. Проза Пришвина гармонична, как музыка, поэтому не зря в его миниатюрах встречается чёрно-белая гамма, словно расцветка рояля: «Огород внизу начинает чернеть, а к лесу бело» («Низкое небо»). Но чёрный цвет и белый здесь как будто меняются привычными значениями. Чёрный означает освобождение от снежного покрова, а белый — напротив — его наличие. Вот и выходит, что чёрный цвет не мешает оптимистичному звучанию пришвинской мелодии. Не надо забывать, что чёрная земля означает плодородие, а следовательно, продолжение жизни. Чем дальше, тем пестрее пришвинская весенняя палитра: «Под горячим лучом пробудилась жизнь в одной бабочке.
Серая, цветом в осиновый ствол, бабочка небольшим треугольником лежала на траве и билась червяком, а крылья не слушались. Я взял её на ладонь и рассмотрел: у бабочки голова была вроде как у совы с двумя длинными оранжевыми усиками — ночная бабочка. Она лежала на ладони, как мёртвая, но, когда я подбросил её, полетела, да ещё как! Сколько у нас тоже, у людей, есть таких спящих, а толкнёшь — откуда что возьмётся!" (Бабочка).Снова серый цвет, но теперь к нему добавлены цвет осинового ствола и — ярчайшим штрихом — оранжевый. Это как ступенька к наступающему буйству лета. Чем дальше, тем больше цветов вступает в свои права. Теперь уже в сочетании сголубым появляются зелёные штрихи: «На том южном берегу реки чуть-чуть заметно позеленело, и эта зелень даже отразилась немного у края голубой реки» (Воспарение земли).Мы наблюдаем даже смешение цветов: «зелень отразилась немного у края голубой реки», и это наполнение цветом символизирует вливание новых жизненных соков в природу. Но и на этом Пришвин не останавливается: «пар от земли наполняет воздух здоровым румянцем, и оттого хвойный зелёный лес за рекой стал голубым. Этот знаменательный пар в народе, с малолетства слышу, называется воспарением земли» (Воспарение земли).Скромные краски ранней весны становятся всё разнообразней.
Во-первых, это белый или молочный — цвет пара, поднимающегося от земли. Во-вторых, это цвет «здорового румянца», а, значит, насыщенный розовый. И, в-третьих, это цвет зелёной хвои, а значит, насыщенный и густой, в отличие от нежной и робкой зелени, которой предшествовали наречия «чуть-чуть» и «немного». И всё же Пришвин отдаёт предпочтение голубому цвету: «Началась весна света, в лесу со всех сторон открылись голубые глаза. Тихо слетают снежинки, и хорошо за каждой следить, куда она сядет. А когда насмотришься, то спрашиваешь себя: отчего все фигурки, создаваемые падающими снежинками, имеют округлую форму?» (Квартальный столб).И это неудивительно, ведь цветом ранней весны является именно голубой цвет, ведь это цвет неба, весеннего сумрака и лужиц, в которых отражается это небо.
Таким образом, по мнению И. Куликовой, в текстах Пришвина «чаще всего совмещаются контрастирующие цвета — белый, чёрный — голубой», с активным участием различных оттенков зелёного цвета. И этот контраст «основных, насыщенных и чистых цветов придаёт пришвинской живописи особую яркость» [14; 718]. Проза М. Пришвина демонстрирует и наличие эмоционально-экспрессивной лексики. По мнению М. Котюровой, эмоционально-экспрессивная лексика в русском языке представленанесколькими группами.
[ 13;464 — 465]. Первую группу составляют слова, которые уже сами по себе, в своейсемантике несут экспрессивно-эмоциональный заряд и потому являютсястилистически окрашенными (горлодёр, брюзга, властелин, всемогущий).Слова этой группы обычно однозначны; заключённая в их значении оценканастолько явно выражена, что не позволяет употреблять слово в другихзначениях. Вторая группа — это многозначные слова, которые в своём прямомзначении обычно стилистически нейтральны, однако в переносном значениинаделяются яркой оценочностью и экспрессивной стилистической окраской. Эти слова, по мнению М. Н. Кожиной, можно условно назвать ситуативно-стилистически окрашенными (дуб — о человеке, тряпка — о мужчине, болото — об общественной группе). 11;108].
Третью группу составляют слова, в которых эмоциональность, экспрессивность и вообще стилистическая окрашенность достигаютсяаффиксацией, большей частью суффиксами (бабуля, солнышко, цветочек).Однако это явление не столько собственно лексическое, сколькословообразовательное. Выделяется и четвёртая группа, точнее, подгруппа в первом разряде слов. Она состоит из таких лексических единиц, в которых оценочность иэкспрессия связаны с традицией употребления и сопутствуют ей. Именнопоследнее видоизменяет значение слова или отражается на нём: вития (оратор), вещать (говорить, провозглашать), взывать (обращаться), благой (хороший, заслуживающий одобрения), дерзать (стремиться), глашатай, провозвестник. Семантический сдвиг по сравнению с нейтральным синонимомнезначителен, порой еле уловим. Стилистическая высокость, торжественность, риторичность таких словобусловлена традицией их употребления преимущественно в письменнойречи. В связи с этим им присуща и некоторая оценочность: обычно значениеинтенсивности положительного качества и действия. Во временах года Пришвин пишет: «К вечеру стало захмыливать». Это слово, не содержащееся ни в одном из общеупотребительных словарей, является, по всей видимости, изобретением писателя или заимствованием из какого-либо диалекта, и несёт экспрессивно-эмоциональный заряд, а значит, принадлежит к первой группе. Исходя из контекста, можно предположить, что «захмыливать» означает чуть-чуть похолодать: «Сегодня день разгорелся и дошло до +20.
Это первый день, когда земля с солнцем встретились без помехи. К вечеру стало захмыливать. Солнце опустилось в тёплую тучу" (Встреча солнца с землёй). Экспрессивность чувствуется в этом слове, благодаря чему идёт некоторый спад торжественного стиля к сказочному, особенно это ощущается на фразе «Солнце опустилось в тёплую тучу». В миниатюре «Воспарение земли» есть фраза: «…грачи за трактором не идут, а подлётывают». Здесь экспрессивность достигается за счёт приставки «под-» и изменению самого слова.
Подлётывать — значит, подлетать откуда-то сбоку, рывками, с осторожностью. Таким образом, эмоционально-экспрессивная лексика помогает в воссоздании образности, делая её ещё более яркой и впечатляющей. Важно обратить внимание на исследования А. Горшкова, который согласен с тем, что средствами художественной изобразительности («поэтические средства») являются тропы и фигуры. Он пишет: «В приравнивании образа к тропам и фигурам и состоит, по существу, изложенный ныне подход к проблеме образа и образности.
Тропы и фигуры, конечно, заключают в себе образы" [4; 337]. Но при этом он задаётся вопросом,"только ли тропах и фигурах находят выражение образ и образность?" [4; 337]. Горшков обращает внимание на то, что вотечественной филологии учение о внутренней форме связывается с трудами выдающегося учёного А. А. Потебни, который писал: «В слове мы различаем внешнюю форму, то есть членораздельный звук, содержание, объективируемое посредством звука, и внутреннюю форму, или ближайшее этимологическое значение слова, тот способ, каким выражается содержание» [17; 150]. Таким образом, Горшков обращает внимание на «внутреннюю форму», которая, по его мнению,"есть мотивированность значения слова". И таким способом подходит к понятию «без
Образная образность" [4; 339]. Горшков пишет: «Учение о «неизбежной образности» каждого слова в художественном тексте (А. Пешковский) привело к возникновению понятия «без
Образная" образность" (т.е. образность, достигнутая без применения специальных образных средств — тропов и фигур)" [4; 339]. В качестве классических примеров приводят обычно «Я вас любил» и «Узник» А. С. Пушкина, «Ночь.
Улица. Фонарь. Аптека" А. Блока. Но есть и другие примеры. Вот «Осень «К. Бальмонта:
Поспевает брусника, Стали дни холоднее. И от птичьего крика
В сердце только грустнее. Две первые строки здесь явно не менее образны, чем «деревья блистают» во втором и олицетворения «солнце смеётся» и «осень проснётся и заплачет» в третьем четверостишии. Многие писатели видели образность преждевсего в конкретности, ощутимости изображения [4;339 — 340]. Словесный образ должен иметь внутреннее смысловое единство, внутреннюю логику, стремится к простоте и ёмкости. Значение слова в образном тексте обрастает «приращением смысла», но не может быть оторвано от его значения в общенародном языке [4;343]. Наличие подобной «без
Образной" образности можно найти и в текстах Пришвина: «Ночью был дождь: налился целый ушат. Солнце в тучах то покажется, то спрячется. Река, забитая исковерканным льдом, стоит. Воздух тяжёлый, сырой. Поле очистилось совсем. В лесах ещё снегу довольно» (Низкое небо).Здесь присутствует та внутренняя форма, на которую обращал внимание А. Горшков.
Простыми и точными краткими предложениями и словосочетаниями писатель рисует картину события, начавшегося ещё ночью: «…был дождь» и его результат: «воды налился целый ушат». Здесь нет никаких тропов, но простая констатация факта, верно подмеченная деталь и создаёт целую образную картину ночного весеннего и очистительного дождя. Это ночь переходит в переменчивый день: «солнце то в тучах, то спрячется», и глагол в настоящем времени является первым примером олицетворения в данном эпизоде. Ещё один образец такой формы — в миниатюре «Чувство земли»: «Не первый увиденный грач весной самое главное, не скворец, а главное — это чтобы нога твоя встретилась с землей: вот как только ступил своей ногой на то место, где показалась земля, — сразу и почувствуешь все, и все вёсны, какие были у тебя раньше, соединятся, и ты обрадуешься».
Такое образное понятие как «чувство земли» выражено самыми обычными словами, без применения каких-либо тропов и фигур. Не птицы: грач и скворец помогают ощутить связь с землёй, а самое повседневное движение — шаг. Сложное и философское чувство выражено писателем без нагромождения слов и образов. Итак, разнообразными лексическими средствами: тропами, цветописью, эмоционально-экспрессивной лексикой, а также при помощи особого понятия «без
Образная образность", Пришвину удалось достичь того ключевого настроения книги, которое Л. Асанов назвал «ожиданием». «Так зверь, — пишет он, — (так и человек), захваченный врасплох, изостряет все свои чувства, стремясь уловить всякое изменение в окружающем мире, — ведь любое из них, пусть даже самое незначительное, может стать сигналом, который надо разгадать, чтобы дальше определить своё поведение» [1; 373]. Далее автор пишет о том, что все наблюдения, дневниковые записи, заметки, неожиданно пришедшие мысли Пришвина — это как «разноцветные кусочки смальты в мозаике, от которых надо отрешиться, отодвинуться, чтобы окинуть взглядом и понять общую картину» [1; 375]. Тогда становится понятным, что ожидание является лейтмотивом не только дневника писателя. Это — то «главное настроение самой природы, вступающей в пору весны, и больше того — это настроение самого общества, только что пережившего годы тяжёлых катаклизмов» [1; 373]. Проза Пришвина, посвящённая ранней весне, — это пример разнообразно и мастерски использованных лексических средств, направленных не только на создание образа ранней весны, но и на выражение собственной философской концепции, в которой весна предстаёт символом возрождения и одухотворения человеческого духа. Заключение
В произведениях М. М. Пришвина нарисованы поразительно живыекартины природы. В ее одухотворенности развёртываются великолепныепейзажи, воссоздающие флору и фауну нашей страны. Писатель поставил перед собой задачу средствами художественного словаизображать многообразные связи человека с природой, с тем чтобывоспитывать у людей чувство бережного отношения к природе.М. М. Пришвин писал только о том, что знал превосходно. Лучше всего ончувствовал и понимал природу, одарившую его прекрасными способностямивидеть тончайшие перемены, которые происходят в ней, видеть и пониматьто, что доступно далеко не каждому. В первой главе мы проанализировали творчество писателя, и выявили, что чертами, выражающими специфику творчества М. М. Пришвина являются:
а) философичность;
б) сочетание реализма и романтизма;
в) автобиографичность;
г) фотографичность;
д) случаи отсутствия героя;
е) особый тип «поэтическая проза»; ж) изображение природы в её «собственном бытие»; з) индивидуальность языка; его «неподражаемый синтаксис», закодированность слова; сочетание поэтичности и разговорной речи. Таким образом, мотив весны в произведениях Пришвина имеет решающее значение, так как весна является главным стимулом жизни как природы, так и человека. Весна способна прорывать огромные толщи льда и радостным звенящим потоком нестись вперёд, даря обновление людям и природе. Весна, в понимании Пришвина, может быть разной: весной леса, весной воды, весной света, весной зелёной травы; каждая из этих вёсен порождает особое состояние и настроение, но все они, слившись в одно, образуют «пришвинскую» весну человека, которая и дарует ту «радостную одухотворённость», которая отличает произведения М. М. Пришвина.
Здесь особое значение приобретает и язык писателя, его выразительность и способы, которыми он её достигает. Отсюда, как пишет Л. Асанов, «отчётливо ощущаемая читателем особенность писательской манеры Пришвина. Читая его, мы постоянно чувствуем призыв к духовному переустройству, к самосовершенствованию, самовоспитанию» [1; 375]. Но как указывает автор статьи, происходит это ненавязчиво.
Пришвин избегает «лобовых уроков, высокомерного наставничества» [1; 375]. А на страницах его произведений читатель найдёт «россыпь глубочайших мыслей, философских обобщений» [Асанов; 375]. Во второй главе мы выявили, что в арсенал лексических средств писателя входят различные тропы, такие как метафора, олицетворение, сравнение, гипербола, синекдоха и др. Произведения М. М. Пришвина необычайно красивы и эмоциональны. В произведениях, посвященных весне, М. М. Пришвин использует лексические средства создания выразительности и образности, такие как: эмоционально-экспрессивная лексика, эпитет, метафора, олицетворение, сравнение, «без
Образную" образность, цветопись. Эпитеты помогают М. М. Пришвину передать состояние природы, её звуки, своё впечатление от увиденного. Например: «Весенний ручей запоздал, неуспел совсем сбежать и теперь струится по зелёной траве, и в ручей капаетсок из поломанной ветки берёзы»; «У нас молодые грачи облюбовали однодерево и стали орать» (Живое дерево);Часто писатель подвергает названия живых существ и природные явленияметафорическому уподоблению. Например: Я это недавно открыл и назвалвесной звука («Весна звука»). М. М. Пришвин наделяет природучеловеческими чувствами, действиями, речью, использует разнообразныесравнения, развёрнутые метафоры и сравнения. Существуют также особые метафоры, являющиеся своеобразным конструктивным приёмом, даже доминантой данного цикла, а, возможно, и всего творчества писателя, так как она связана с его особым мироощущением.
воспарением земли". К таким метафорам также относятся словосочетания «весна света» и «перелётная душа». М. М. Пришвин — певец русской природы. Своеобразие его дарованиязаключается в умении опоэтизировать окружающую действительность. Природа Пришвина прежде всего школа познания и самопознания. Жизньрастений, животных, леса, реки, земли раскрывается Пришвиным именно внепрестанном сопоставлении и взаимоотношении с жизнью человеческой. Природа у писателя одухотворена, пронизана мыслью и переживаниями, наделена всеми особенностями внутреннего мира человека. Писательникогда на ограничивается просто изображением увиденного, а всегдафилософски осмысливает изображаемое. Любая обобщающая мысль оприроде и действительности — это прежде всего осмысление себя. Своёпоэтическое восприятие мира М. М. Пришвин сформулировал так: «Пониматьвесь мир в себе самом» («Стихотворения в прозе»).Литература
Асанов Л. Навстречу радости//Пришвин М. Охотничьи были. — Л.: Лениздат, 1983.
— 383 с., ил. Выходцев П. С. Пришвин// Пришвин и современность. — М.: Современник, 1978.
— 334 с., 16 л. ил. Голуб И. Новый справочник по русскому языку и практической стилистике. Учебное пособие / И. Б.
Голуб — М.: Эксмо, 2007. — 464 с. — (Образовательный стандарт).Горшков А. И. М.: АСТ, Астрель, 2006.
— 368 с. Горький и советские писатели: Неизданная переписка. М.: Наука, 1963. (Лит.наследство; Т. 70).Гринфельд Т. Я. О художественном методе М.
Пришвина // Русская литература. 1973. № 1. С.
46—56. Гришина Я. Дневники Михаила Пришвина//// «Наше наследие», 1990, № 2 (14).Замошкин Н. М.
М. Пришвин//Пришвин М. М., Паустовский К. Г.
Повести. Рассказы. — М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. — 768 с.
— (Школа классики).Ивич А. Пришвин — детям// Ивич А. Природа: Дети: Очерк творчества/Оформл. Ю. Жигалова. — 2-е изд.
— М.: Дет. лит., 1980.
— 223 с. Козловский Ю. Поэзия прозы//Пришвин М. Избранное. — М., Издательство «Правда», 1977
Кожина, М. Н. Стилистика русского языка: учеб.
пособие / М. Н. Кожина. — М.: Просвещение, 1977
Кожинов В. Время Пришвина// Пришвин и современность. — М.: Современник, 1978. — 334 с., 16 л. ил. Котюрова, М. П. Стилистические ресурсы лексики / М. П. Котюрова //Стилистический энциклопедический словарь русского языка / под ред.М. Н. Кожиной. — М.: Флинта: Наука, 2003.
14. Куликова И. Две цветовые картины мира////Пришвин М. М., Паустовский К. Г.
Повести. Рассказы. — М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. -
768 с. — (Школа классики).
15. Паустовский К. Собрание сочинений
Т.
2. — Москва, 1957
Паустовский К. О М. Пришвине// Пришвин М. М., Паустовский К. Г. Повести. Рассказы.
— М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. — 768 с. — (Школа классики).
16. Платонов А. «Неодетая весна» М. Пришвина// Пришвин М. М., Паустовский К. Г.
Повести. Рассказы. — М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. — 768 с.
— (Школа классики).
17. Потебня А. Мысль и язык. — СПб., 1863.
18. Пришвин М. М. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т.
3. — Москва, ГИХЛ, 1956 — 1957.
19. Пришвин М. М. Собрание сочинений в 6-ти томах. Т.
5. — Москва, ГИХЛ, 1956 — 1957.
20. Пришвин М. Записи о творчестве. Сб.
" Контекст 74″. — «Наука», М., 1975. 21. Пришвин М.
Милочка// Пришвин М. М. Избранная проза. Сост., предисл., сопровод.
текст В. Д. Пришвиной. Воронеж, Центр.
Чернозёмное кн. Изд-во, 1979.
22. Пришвин М. Жень-шень// Пришвин М. М. Избранная проза. Сост., предисл., сопровод. текст В.
Д. Пришвиной. Воронеж, Центр.
Чернозёмное кн. Изд-во, 1979.
23. Пришвин М. Кощеева цепь// Пришвин М. М. Избранная проза.
Сост., предисл., сопровод. текст В. Д. Пришвиной.
Воронеж, Центр.
Чернозёмное кн. Изд-во, 1979.
24. Пришвин М. Осударева дорога// Пришвин М. М. Избранная проза. Сост., предисл., сопровод.
текст В. Д. Пришвиной. Воронеж, Центр.
Чернозёмное кн. Изд-во, 1979.
25. Пришвин М. Фацелия// Пришвин М. М.
Избранная проза. Сост., предисл., сопровод. текст В.
Д. Пришвиной. Воронеж, Центр.
Чернозёмное кн. Изд-во, 1979.
26. Пришвин М. «Хрущёвская папка"// Пришвин и современность. — М.: Современник, 1978. — 334 с., 16 л. ил.
27. Пришвин М. Леса к «Осударевой дороге». Из дневников 1931 — 1952// «Наше наследие», 1990, № 2 (14).
28. Пришвина В. «Наше счастье — заглянуть миру в лицо"//Пришвин М. М. Избранная проза. Сост., предисл., сопровод. текст
В. Д. Пришвиной. Воронеж, Центр.
Чернозёмное кн. Изд-во, 1979.
29. Рогощенков И. Воля жить и творить//Пришвин и современность. — М.: Современник, 1978. — 334 с., 16 л. ил.
30. Семёнова С. «Сердечная мысль» М.
Пришвина// Пришвин М. М., Паустовский К. Г. Повести. Рассказы. — М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. -
768 с. — (Школа классики).
31. Хмельницкая Т. Михаил Пришвин// Пришвин М. М., Паустовский К. Г. Повести. Рассказы.
— М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1998. — 768 с. — (Школа классики).Интернет-источники32.Пришвин М.
Времена года//
http://lesnaya-internet-gazeta.ru/prichvin.htm33.Пришвин М. Дорога к другу (Дневники)//
http://www.modernlib.ru/books/prishvin_mihail_mihaylovich/doroga_k_drugu_dnevniki/read/34. Холодова З. Художественное мышление М. М. Пришвина: Содержание, структура, контекст//
http://www.dissercat.com/content/khudozhestvennoe-myshlenie-m-m-prishvina-soderzhanie-struktura-kontekst
