Адъективные конверсивы в современном русском языке: На материале отыменных образований

Актуальность и проблематика исследования

Исследование конверсивных процессов как процессов перехода номинативных единиц из одной части речи в другую без участия деривационных аффиксов, но с возможным участием парадигмы словоизменения (неморфологического категориального перехода) в отечественной дериватологии обычно фокусируется на двух объектах: взаимопереход «существительное — глагол» в английском языке (вслед за А.И.Смирницким1) и субстантивация русских прилагательных и причастий (в учебниках по словообразованию русского языка вслед за Е.А.Земской2).

Между тем на материале русского языка данный способ деривации представлен существенным разнообразием типов, частично изученных под именем частеречных переходов, но не отождествляемых с конверсией по причине изолированности терминологических традиций, не позволяющих соотнести конверсию основы, в языках аналитического типа часто равной начальной и ряду неначальных форм слова, и конверсию неначальной формы слова, не совпадающей с начальной, ср.: англ. {to) cut «резать» (начальная форма: глагол), (Г) cut «режу» (неначальная форма), cut- «рез-» (основа) и cut «разрез» (существительное-конверсив), но: рус. клетка (начальная форма: существительное), в клетку (неначальная форма), клетк- (основа) в клетку «клетчатый» (прилагательное-конверсив).

Действительно, если английский субстантив можно квалифицировать как безаффиксальное образование относительно любой из исходных форм процессуальной семантики, то русский адъектив является таковым только относительно определенной предложно-падежной формы базового существительного, а основа с предметным значением предстает в его составе как аффицированная. В результате этого определение способа деривации может разниться в зависимости от того, какая форма будет принята в качестве мотивирующей.

1 [Смирницкий, 1953; 19 546- 1956].

2 [Земская, 1973].

Вызвано это прежде всего тем фактом, что конверсия в большей степени, чем другие способы деривации, связана с синтаксическими категориями. Нейтрализация этой связи в моделированном образовании дериватов создает резкое противопоставление диахронии (производности) и синхронии (мотивированности).

Таким образом, настоящее исследование является актуальным с точки зрения разработки единой теории конверсии с уточнением специфики ее основных разновидностей (перехода основы и перехода формы) на материале русского языка, описания синхронного переосмысления фактов конверсии, а также ее частеречного преломления в сфере признаковой семантики, в частности, адъективной. Именно адъективный конверсивный материал представляет собой наибольший интерес при рассмотрении категориального перехода именных форм, поскольку этот часгеречный пласт конверсивов данного типа является малоизученным и в то же время весьма показательным для анализа общих тенденций, характеризующих систему русских прилагательных в целом1.

Однако актуальность данной работы не исчерпывается необходимостью достраивания лингвистического описания системы отыменных конверсивов в адъективной ее части по аналогии с системой адвербиальных именных конверсивов (ср. {идти) шагом (от шаг), (вскочить) вмиг (от миг), (повернуться) на бок (от бок),. — наречиязначит, (портрет) маслом (от масло), (платок) в горошек (от горошек), (туфли) на каблуке (от каблук),. — прилагательные). Не менее важным является и привлечение к рассмотрению в рамках конверсивных процессов единиц сверхсловных, обнаруживающих те же свойства, что и словные конверсивы: соотнесенность с исходной именной формой (но не одиночного имени, а именного сочетания), переосмысление деривационной структуры в процессе перехода от диахронного анализа к синхронному, неизменяемость, а главное — принадлежность по преимуществу

1 Речь идет прежде всего о тенденции к утрате прилагательным согласовательных категорий как чисто формального показателя связи с определяемым существительным, ср.: «грамматические формы имени прилагательного — в отличие от форм имени существительного — не выражают никаких дополнительных лексических значений, кроме общего значения согласуемого признака. Они вполне синтаксичны и — в силу этого — абстрактны» [Виноградов, 1986, с. 158]. Именно это и ведет к их постепенному отмиранию. Однако «типичным» русским прилагательным всегда считалось прилагательное согласованное, или синтетическое (изменяемое), так что отыменные адъективные конверсивы как разряд аналитических (неизменяемых) прилагательных остались практически незамеченными, в то время как большая часть отыменных адвербиальных конверсивов, морфологические признаки которых полностью совпадают с морфологическими признаками аффиксальных и непроизводных наречий, получила не только теоретическое дериватолого-лексикологическое, но и лексикографическое описание, в особенностью в связи с орфографической проблемой «слитно— раздельно». к тем же синтаксическим моделям образования вплоть до совпадения форм базовых имен, ср. маслом — (нет), но в горошек — в синий горошек, на каблуке — на высоком каблуке и т. п. Такие дериваты также долгое время находились на периферии исследовательских интересов по причине сосредоточенности работ по составным номинативным единицам на материале устойчивых именных и глагольных сочетаний как составных существительных и глаголов, хотя другие частеречные пласты содержат составные наименования в сопоставимых количествах, а сама номинация (в русле функционального ее понимания) может осуществляться не только с помощью целостно устойчивых (узуальных, парадигматизированных) образований, но и с помощью частично устойчивых (потенциальных, полупарадигматизированных), ср. туфли на (высоком, низком) каблуке, но платье в {синий, белый, красный, .) горошек, а также свободных: поселок за рекой, ведро со всяким хламом.

В связи с этим мы вынуждены констатировать, что, несмотря на неугасающий интерес лингвистов к проблемам деривации как основного механизма номинации, традиционные предпочтения в выборе объекта исследования и преобладание морфологического подхода к проблеме определения номинативной единицы языка, отождествляющего ее со словом, создают «обрывы» в описании производной части номинативного состава языка по линиям слово / словоформа, слово / словосочетание, лексическое / синтаксическое и т. п. Данная работа является попыткой восстановления отмеченных линий непрерывности, присутствующих в языке, но не нашедших отражения в его лингвистическом описании.

Объект и предмет исследования

Объектом настоящего исследования является адъективный пласт отыменных конверсивов современного русского языка. Учитывая новизну самого факта вычленения массива этих единиц в качестве самостоятельного лингвистического объекта, равно как и их терминологического обозначения, представим список наиболее репрезентативных отыменных адъективных конверсивов, способных сформировать первичное представление об объекте в целом: платье) цвета {кофе с молоком, морской волны) — сельдь) {горячего, холодного) копчениястул) {красного, черного) деревамужчина) {высокого, среднего, низкого) росталицо) {правильной, неправильной) формыгаз) {вкуса, запаха, цвета)', шампунь) для {жирных, нормальных, сухих) волос, ткань) в {горошек, клетку, крапинку, полоску, цветочек)-, книга) в {мягком, твердом) переплетерыба) в {масле, собственном соку, томатном соусе)', арахис) в {сахаре, шоколадной глазури) — бронхит) в {острой, хроническойлегкой, тяжелой) форме;

Орбит") в {пластинках, подушечках) — юбка) на {кокетке, поясе, резинке) — куртка) на {кнопках, молнии, пуговицах) — туфли) на {высоком, низком) каблукеблины) на {дрожжах, кефире, молоке) и т. п.

Предметом исследования являются дериватологические свойства русских отыменных адъективных конверсивов, в связи с чем их описание строится преимущественно на структурно-семантических основаниях (деривационная форма + деривационное значение).

В массиве отыменных конверсивов объект нашего исследования выделяется по частеречному принципу. При этом нужно учитывать, что квалификация отыменного конверсива как отнесенного к той или иной части речи возможна только при известном отходе от традиционного взгляда на часгеречное членение номинативного состава языка, предполагающего в качестве обязательных признаков частеречной отнесенности общность категориальной семантики, морфологических показателей и синтаксических функций. Такая теория частей речи сохраняет свою актуальность только для) изменяемых единиц, а для неизменяемых набор частеречных признаков ¦¦ редуцируется до двух: категориальная семантика и характерные [ синтаксические функции.

Взгляд на части речи как классы слов, объединенные категориальной семантикой и стандартным набором синтаксических функций, был свойственен исследователям, работающим на сопоставительном материале, ср. такие высказывания: «с типологической точки зрения, с точки зрения языковых универсалий частями речи являются функционально-семантические классы слов» [Михневич, 1968, с. 153], а также: «в общелингвистическом плане синтаксические признаки части речи более важны, чем морфологические», и «синтаксические разряды почти в точности совпадут с морфологическими частями речи, если первые будут выделяться не на основе того, в какой функции слово употребляется в данном конкретном примере, а на основе всей совокупности функций, возможных для этого слова», их системы [Яхонтов, 1968, с. 73,74].

Адъективные конверсивы квалифицируются нами как таковые на основании наличия у данных единиц значения признака предмета и системы синтаксических функций «приименное определение — именная часть составного сказуемого». Данные положения необходимо прокомментировать.

В лингвистике признак (атрибут) рассматривается как логическая категория, объединяющая глагол, прилагательное, наречие и слова категории состояния в противоположность предмету (субстанции), представленному именем существительным, и в дальнейшем дифференцируемая как по семантическому, так и й$ функциональному (синтаксическому, позиционному) основаниям, ср.: семантика признака: динамический / нединамический (статический) — волевой / неволевой / самопроизвольныйсоотнесенный / не соотнесенный со временемфазисный / нефазисныйпозиция признакового слова: самостоятельная, приименная, приглагольная [Суник, 1968, с. 47−48], [Супрун, 1968, с. 210], [Кацнельсон, 1972, с. 213], [Уфимцева, 1974, с. 114], [Кубрякова, 1978, с. 35, 45], [Никитин, 1988, с. 82] и др.

В рамках первой (семантической) классификации признак, выражаемый прилагательным, квалифицируется как статический, неволевой, не соотнесенный со временем и нефазисныйон противопоставлен действию / процессу и состоянию и как характерный признак соотнесен с понятием качества-свойства [Никитин, 1988, с. 82].

Как было показано В. М. Павловым [Павлов, 1996, с. 8−14], стремление логиков развести понятия свойства и качества1 для лингвистики оказываются

1 См., напр., у А. И. Уемова: «качество — существенное свойство, образующее границы вещи» [Уемов, 1963, с. 39]. неактуальными. Гораздо более важным является отграничение качества-свойства от других признаков. Поэтому в рамках языка наряду с семантическим критерием для определения типа признака обычно используется его функциональная характеристика.

Если принять утверждение о том, что «типовая функция определяет характер данной части речи» [Аничков, 1968, с. 126], то для признаковых слов, называющих качество-свойство, таковой является функция приименного определения, ср.: прилагательное — «слово, присоединяемое к существительному» [Аничков, 1968, с. 119]. Именно эта позиционно-функциональная характеристика является критерием отграничения прилагательных от наречий и единиц категории состояния1 в условиях, когда морфологические показатели отсутствуют, а семантические ненадежны, напр.: (-изобразить в натуральную величину (адвербиал) — портрет в натуральную величину (адъектив), Он в отставке (статив) — подполковник в отставке л адъектив) .

Однако рассмотрение прилагательного как приименного определения обусловлено не только необходимостью различения признаков, но и главным образом тем фактом, что семантическая реализация прилагательного происходит только в составе именной группы.

Общепризнанным является тот факт, что денотат прилагательных как признаковых слов вынесен в синтагматический план и сферой их применения является весь круг обозначаемых существительным денотатов, которые обладают соответствующим признаком [Уфимцева, 1974, с. 100], [Вольф, 1978. с. 3]. Отсюда проистекает «семантическая мобильность» прилагательных: они легко приспосабливается к существительным различной семантики, допуская самые разнообразные сдвиги в значении [Вольф, 1978, с. 4]. Такое семантическое приспособление прилагательного к определяемому существительному может способствовать изоляции именной группы в контексте и ее последующей парадигматизации в качестве целостной единицы

1 Ниже в качестве латинизированного соответствия русскому термину «категория состояния» мы будем употреблять термин «статив», поскольку, на наш взгляд, он вполне соответсвует цели наименования единиц с категориальной семантикой состояния / положения и, в отличие от конкурирующего с ним термина «предикатив», не может быть истолкован чисто синтаксически. Краткое обоснование термина с перечислением набора основных стативных значений см. [Крупенникова, 1996]. Вместе с тем для обозначения конверсии в стативы удобнее пользоваться термином «предикативизация» (ср. стативизация), получившим закрепление в системе видовых наименований частеречных переходов (см. раздел 1.2).

2 Ср. предикативную позицию, не обладающую такими возможностями дифференциации. Так, по В. Н. Мигирину, при связочных и полусвязочных глаголах без различия используются наречные и именные формы, напр.: Бывает (случается) такое I так [Мигирин, 1971, с. 100]. номинации (ср. красное яблоко и красная смородина). Однако если согласуемые словные прилагательные имеют тенденцию формировать такие составные наименования вместе с определяемым, то различные виды несогласуемых адъективов, напротив, обычно выделяются в самостоятельные единицы из состава цельнономинативных именных групп в процессе расширения сочетаемости атрибутивных элементов последних, напр., крем для лица / для жирной кожи крем (гель, маска, мыло, .) для лица / для жирной кожи

Таким образом, выдвинутый набор признаков адъективного конверсива (категориальное значение признака предметасовмещение приименной атрибутивной функции с функцией предиката (точнее — именной части составного сказуемого) — относительная свобода сочетаемости с определяемыми существительными) позволяет вычленить объект нашего исследования — адъективные конверсивы — в качестве самостоятельного и одновременно определить фоновые для его описания единицы, как соположенные в парадигматике (отыменные конверсивы-наречия и единицы категории состояния), так и включающие их в свой состав в синтагматике (именная группа).

Наконец, поскольку адъективный конверсив возникает в диахронии за счет помещения именной формы в позицию определения, адъективные конверсивы должны быть выделены из массива несогласованных определений и квалифицированы с точки зрения своей однородности / неоднородности в аспекте соотношений лексики и синтаксиса. В соответствии с этим адъективные конверсивы разной степени парадигматизированности как единицы с ярко выраженным характеризующим значением оказываются противопоставленными сугубо синтаксичным свободным атрибутивам, обладающим слабым характеризующим значением с элементами обстоятельственного или объектного: туфли (какие) на высоком каблуке, платок (какой) в синий горошек — поселок (какой, где) за рекой, ведро (какое, с чем) со всяким хламом.

1 Ср. выделение неизменяемых прилагательных из состава сложных слов с первым элементом кино-, радио-, электрои т.п. [Панов, 1971, с. 241−242].

Цели и задами исследования

Целью данной работы является системное дерматологическое описание адъективного пласта отыменных конверсивов современного русского языка. Для ее осуществления оказалось необходимым выполнение следующих задач:

1) разработка теории конверсии, объединяющей учение о конверсии основы и конверсии формы и учитывающей морфологическое (изменяемость / неизменяемость) и структурное (словность / сверхсловность) разнообразие дериватов-конверсивов;

2) установление синтаксической сущности конверсивных процессов и их отношения к проявлениям аналитизма в языке;

3) адаптация понятий аффиксальной деривации к результатам конверсии;

4) создание частеречно ориентированной методики описания отыменных конверсивов;

5) установление границ на линии переходности «синтаксис — лексика»: жесткой между адъективными конверсивами и свободными несогласованными атрибутивами, нежесткой внутри класса адъективных конверсивов между парадигматизированными и полупарадигматизированными единицами;

6) собственно описание системы отыменных адъективных конверсивов современного русского языка в группировках по деривационным формам и значениям, а также относительно ряда фоновых единиц исследования (других признаковых отыменных конверсивов, включающей именной группы).

Характеристика фактического материала, методы и приемы его сбора и интерпретации

Наличие в составе фактического материала исследования как парадигматизированных, так и полупарадигматизированных единиц создает затруднения в их исчислении, в результате чего представление об объеме массива исследованных единиц может быть только приблизительным: индивидуально учтенных единиц — 869- кроме того, закрытых и открытых серий — 645 (15 закрытых, но для рядового носителя языка неисчислимых терминологических, 587 открытых с исчислимыми базовыми существительными, 43 с неисчислимыми базовыми существительными) подробнее см. статистику Приложений 1 и 2). Более определенно выглядит количественная характеристика фактического материала, полученная в результате его классификативной обработки: отыменные адъективные конверсивы в русском языке группируются по 97 мегатипам (форма + семантика) — в процессе адъективации оказываются задействованными 65 синтаксем (семантика).

Поскольку отыменной адъективный конверсивный материал не получил отражения в словарях обычного типа (толковых) в качестве единицы лексикографирования и весьма фрагментарно представлен даже в иллюстративной области словарных статей базовых существительных, такой прием сбора фактического материала, как сплошная выборка из словарей, представляется чрезвычайно непродуктивным. Исключением являются словари, составленные на сверхсловном материале — словари сочетаемости и синтаксические ([Словарь сочетаемости слов русского языка, 1983], [Золотова, 1988]. Сюда же можно отнести статьи и монографии, посвященные исследованию несогласованных определений (см. раздел 2.1 настоящей работы), отчасти фиксирующие интересующие нас единицы.

Более актуальными способами сбора материала оказались приемы сплошной выборки адъективов из текстов художественной литературы конца

XIX — XX вв. а также нехудожественных текстов (преимущественно 90-х гг.

XX века)1 и ассоциативного подбора одноструктурных единиц по аналогии с уже зафиксированными.

В первом случае (выборка из текстов) мы пользовались методикой т.н. «номинативного членения» текста, при котором определяющим является «не фактор слова, а фактор значения, равного названию» [Никитевич, 1985, с. 21]. Данная методика представляет собой частный случай дистрибутивного анализа, поскольку при вычленении синтагмы, равной номинативной единице, все ее характеристики как единицы членения — ив первую очередь функционально-семантическая целостность (в противоположность конструкту из единиц) и самостоятельность (в противоположность элементу единицы) — исчисляются относительно контекста. В качестве вспомогательного на данном этапе мог

1 Объем текстового материала специально нами не учитывался, поскольку общий подход исследования скорее лексицентрический (при широком понимании лексической единицы как номинативной докоммуникативной), и тексты привлекаются главным образом в качестве иллюстративного и уточняющего материала.

2 Ср. также «функциональный подход к сегментации текста» В. М. Павлова [Павлов, 1985, с. 91−92]. выступать прием идентификации, при работе с текстом принимающий форму субституции (замены адъективного конверсива аффиксальным дериватом). Ср. чай с пряниками: чай — с—• пряниками {чай с чем = чай и пряники), точка с запятой: точка с запятой (что), пирог с мясом: пирог — с мясом {пирог какой — мясной пирог).

Во втором случае (ассоциативный подбор) мы базировались на таком свойстве исследуемых единиц, как серийность их образования, или структурная мотивированность, которая выступает мощным мнемоническим фактором1, позволяя носителю языка более или менее полно восстанавливать в памяти деривационные группировки единиц разного уровня обобщения, опираясь в поиске дериватов лишь на формирующую часть (абстрактную или конкретную базовую предложно-падежную форму существительного) и правила ее сочетаемости с производящими основами, напр.: в клетку (исходная единица для актуализации ассоциативных связей) (1) в + винительный падеж со значением узора: в линейку, е полоску, (2) в + размерное / цветовое прилагательное + клетку, в {крупную, мелкую) клетку, в {белую, красную, черную, .) клетку.

На протяжении всего исследования в качестве основного использовался метод лингвистического описания, нацеленный на систематизацию материала с использованием различных оснований (прежде всего формального и семантического). Традиционно представленные на всех этапах исследования приемы классификации, сопоставления, обобщения дополнены элементами трансформационной методики, приемами компонентного и контекстуального анализа (по мере обращения к семантике единиц, в том числе в ее текстовой реализации — с опорой на работы И. А. Стернина [Стернин, 1979, 1985]).

Научная новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость

Данное исследование впервые представляет массив отыменных адъективных конверсивов во всем его структурном и семантическом разнообразии, одновременно выдвигая дополненную и уточненную теорию конверсии, приспособленную для функционирования не только в рамках словного массива дериватов, но и за его пределами.

1 О мнемонической функции мотивации см. [Блинова, 1984, с. 109].

В теоретическом отношении описание отыменного адъективного конверсивного материала, представленное в диссертации, является дополнением одновременно двух разделов науки о современном русском языке: лексикологии (шире — учения о номинативном составе языка) и дериватологии. Результаты исследования способствуют преодолению структурных барьеров при анализе софункциональных единиц (как в аспекте наличного состава номинативных средств языка (статика, лексикологический подход), так и в аспекте его пополнения (динамика, дериватологический подход)).

В практическом отношении материалы диссертации могут быть использованы при разработке вузовских и школьных курсов русского языка («Современный русский язык» (лексикология, словообразование, частично стилистика), спецкурсы, спецсеминары, факультативы).

Основные положения диссертации, выносимые на защиту

1) Адъективный пласт номинативного состава современного русского языка представлен не только синтетическими прилагательными, но и аналитическими адъективами разных типов, в том числе отыменными адъективными конверсивами, причем ни количественно, ни функционально последние не могут быть отнесены к периферии частеречного разряда прилагательных.

2) Процесс конверсии форм является следствием экспансии лексики в синтаксис, в результате чего существенная часть массива несогласованных определений в русском языке оказывается несвободной и уже не может квалифицироваться как неспециализированное средство выражения данного члена предложения (несмотря на свою неморфологизированность).

3) Класс отыменных адъективных конверсивов современного русского языка характеризуется значительным разнообразием структурных и семантических типов деривации, обусловленным (а) вовлеченностью в процесс адъективации форм всех падежей существительных с большинством непроизводных предлогов и (б) формированием собственно характеризующей семантики в процессе преодоления исходных объектных и обстоятельственных значений не только путем обобщения (движения к абстрактной характеризующей семантике), но и путем уточнения (движения к конкретной характеризующей семантике).

Структура работы

Диссертационное сочинение состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и семи приложений.

Выводы по главе 3

1. Система адъективации современного русского языка намного превосходит систему аффиксального образования прилагательных по разнообразию структурно-семантических типов деривации, что связано с синтаксическим происхождением любого конверсивного деривата, в том числе адъективного.

2. Формальная характеристика мегатипа адъективации прежде всего включает его характеристику по базовой падежной или предложно-падежной форме. Вовлечение тех или иных именных форм в процесс адъективации зависит от соотнесенности / несоотнесенности семантической магистрали падежной формы с категориальной семантикой адъектива качество-свойство") и степени синтаксичности предлога, определяемой прежде всего 7сналичием / отсутствием у него адаптационных сдвигов семантики при изменении позиции и лексического материала словоформы. В соответствии с этими факторами отбора наиболее продуктивными мегатипами адъективации, порождающими при этом не только полупарадигматизированные, но и парадигматизироваиные единицы, оказываются род. «квалитатив», с + твор. «комитатив» и ряд мегатипов на базе форм винительного и предложного падежей с союзами в и па.

3. Характеристика адъективных конверсивов с точки зрения их структурной простоты / сложности и лежащей в основе (согласовательной / управляющей) синтагмы, а также числовая форма их БС являются факультативными признаками для определения мегатипа по причине их варьируемости в его пределах. Тем не менее, в силу асимметричной организации системы отыменных конверсивов вообще и адъективных в частности по признакам распространенности /^{распространенности} БС, ее способности присоединять разные типы распространителей и образовывать формы числа, можно констатировать, что а) отдельные мегатипы адъективации могут быть квалифицированы как состоящие целиком или по преимуществу из сложных (беспредложный род. «квалитатив» и предложные со связанной рамкой) или простых конверсивов (мегатипы на базе беспредложных форм творительного падежа и некоторых предложных форм других падежей, образованных от семантически самодостаточных существительных), а в других случаях простые и сложные конверсивы внутри мегатипа могут быть не соотнесены по БСб) избирательность БС относительно типа распространителя связана с тем фактом, что согласованные распространители в основном специализируются на выражении качественных значений, а несогласованные — относительных. Связанные рамки с чисто реляционным значением, присоединяющие главным образом относительные / несогласованные распространители, имеют тенденцию опредложиватьсяв) деривационно значимая числовая форма БС адъективного конверсива связана только с употреблением десемантизированных типизирующих форм числа (прежде всего единственного). Разнообразные «реальные» числовые характеристики, связанные с количеством отображаемых в языке объектов-признаков или определяемых объектов, застывшие числовые формы, связанные с лексико-грамматической принадлежностью базового существительного, а также экспрессивно погруженные числовые варианты являются с деривационной точки зрения нерелевантными.

4. Деривационные категории адъективации в русском языке представляют собой совокупность неоднородных значений, из которых одни изначально соответствуют категориальной семантике качества-свойства, а другие адаптируются к ней посредством ряда преобразований. Синкретизм деривационного значения мегатипа (от исходной синтаксемы, синтаксического «под-лежащего», к результирующей, собственно деривационному значению) отражает семантический механизм конверсивных процессов в диахронии.

5. Адъективный конверсив в функции определения следует отличать: (а) от атрибутивной формы, являющейся компонентом субстантивного синлекса- (б) от атрибутивно употребленного адвербиального конверсива в номинализации глагольной конструкции- (в) от компонента изменяемого адъективного синлекса. Адъективный конверсив в функции сказуемого следует отличать от стативного конверсива. В первом случае дифференциация происходит на основе установления границ блокированной синтагмы (именная группа, односоставное определение, двусоставное определение), во втором — на основе анализа семантики единиц.

6. Помимо критериев идиоматичности и динамической устойчивости единицы (устойчивость БС + наложения ограничений на список ее распространителей), заявленных в главе 2, в процессе разведения парадигматизированных и полупарадигматизированных адъективных конверсивов учитывается степень их терминологизированности и характер конкурирующих номинативных единиц. При этом под терминологизацией, выступающей (в отличие от идиоматизации) в качестве внеязыкового фактора парадигматизации единицы, понимается вхождение последней в самые разнообразные номенклатурные перечни — от научных до бытовых (в частности, «этикеточных»). В условиях конкуренции основными языковыми факторами парадигматизации являются степень конкретности деривационного значения мегатипа и наличие / отсутствие семантических, стилистических, частотных различий между конкурирующими единицами. В условиях вне

190 конкуренции для определения статуса сложных конверсивов большое значение имеет специфичность / неспецифичность распространителя.

7. Экспрессивность влияет на блокирование синтагмы только в тех случаях, когда она базируется на образности (сфера адъективной фразеологии). Генитивы-квалитативы на базе имен качества с распространителем-интенсификатором в большинстве своем относятся к синлексоидам. Единицы этого же мегагипа с метафорически переосмысленной БС могут относиться и к синлексам, и к синлексоидам вне зависимости от степени парадигматизированности адъективов на основе данной БС в прямом значении, а исключительно исходя из характеристики списка распространителей (его открытости / закрытости).

8. Образование форм субъективной оценки БС адъективного конверсива может выступать фактором деблокирования синтагмы только при условии их семантизированности (актуальности значений уменьшительности, ласкательности, снисходительности, пренебрежительности / увеличительное&trade-), что возможно только в рамках тематической группы «внешность человека» мегатипа с + твор. «комитатив». Семантически опрощенные формы субъективной оценки БС (исключительно деминутивы) не выводят адъектив за рамки парадигматизироваиных единиц. Напротив, образование форм субъективной оценки распространителя всегда способствует деблокированию синтагмы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение системы отыменных адъективных конверсивов в современном русском языке охватывает проблемы разного уровня конкретности: как общедериватологические, так и частные, определяемые выбором объекта исследования. Первый ряд проблем касается особенностей такого неморфологического способа деривации, как конверсия (безаффиксальный категориальный переход) и связан с определением сущности конверсивиых процессов, выстраиванием их типологии, установлением их соотношения с морфологическими способами деривации с точки зрения структурно-семантических и функциональных свойств производных. Второй ряд проблем непосредственно относится к рассмотрению феномена категориального перехода именных форм в прилагательные и связан с установлением системных характеристик русских отыменных адъективных конверсивов в аспекте их организованности в структурно-семантические, собственно семантические и функциональные классы.

Исследование показало, что адъективация простых и сложных именных форм в русском языке, функционально дополняя аффиксальные и композитивные способы деривации и блокируя значительную часть структурно-семантических разновидностей несогласованных определений с точки зрения свободы их образования, является одним из существенных источников пополнения частеречного пласта прилагательных как узуальными (парадигматизированными), так и потенциальными полупарадигматизированными) номинативными единицами. В ходе дериватологического описания массива адъективных отыменных конверсивов было выявлено, что:

1) конверсия форм вступает в неоднозначные отношения с тенденцией к аналитизации языкового знака: разделение основного (лексического / синлсксичсского) и дополнительных (деривационного, категориально-грамматического) значений в структуре конверсива может сопровождаться синтетическим формированием его основного значения, что, порождая эффект идиоматизации, способствует парадигматизации единицы;

2) конверсия форм в синхронии может быть переосмыслена как аффиксация, в результате чего (а) наряду с собственно конвереивами в системе дериватов появляются моделированные образования (псевдоконверсивы) — (б) создаются условия типизации дериватов по синхронному форманту, представляющему собой семантизированную форму базового имени / именного словосочетания (словоформу-синтаксему);

3) семантизация абстрактной (не предполагающей лексического наполнения) предложно-падежной формы дает понятие деривационного мегатипа адъективации, в составе которого объединяются деривационные типы, выделяемые на основе конкретной (лексически представленной) базовой формы. Понятие деривационного мегатипа позволяет объединять единицы разной степени сложности по общности структурно-семантической схемы их образования;

4) в формальном отношении адъективный деривационный мегатип характеризуется по наличию / отсутствию предлога в составе базовой словоформы и структурной простоте / сложности (наличию / отсутствию распространителя). Все четыре структурные группы дериватов (простые беспредложные, простые предложные, сложные беспредложные, сложные предложные) представлены среди адъективных конверсивов, однако если в образовании предложных конверсивов задействованы формы всех косвенных падежей (с преобладанием винительного и предложного с предлогами в, на и творительного с предлогом с), то беспредложные адъективы образуются преимущественно па базе форм творительного (простые) и родительного (сложные) падежей. Это говорит об асимметрии системы, обусловленной разной степенью приспособленности тех или иных форм к выражению характеризующего значения изначально или в процессе преодоления первичной объектной / обстоятельственной семантики;

5) такие характеристики базовой именной формы адъективного конверсива, как наличие / отсутствие и тип распространителя, числовая форма и способность к формально-семантическому варьированию, обусловлены лексико-грамматической принадлежностью исходного существительного, его семантическими особенностями, а также степенью удаленности деривационного значения мегатипа от первичного значения словоформы. При этом согласованный распространитель (за исключением местоименных, оценочных, употребленных в прямом значении цветовых и некоторых других), десемаитизироваиное типизирующее единственное число базового существительного и. его не осложненный субъективными оценочными значениями формально-семантический вариант оказываются востребованными в образовании парадигматизироваииых единиц в первую очередь;

6) в семантическом отношении массив адъективных деривационных мегатипов весьма неоднороден: наряду с достаточно абстрактными характеризующими значениями, обычно изначально присущими той или иной форме (квалитатив — беспредложный родительный, характеризующий комитатив — творительный с предлогом с)} в ней присутствуют значения разной степени конкретности, исходные или сформировавшиеся в процессе преодоления первичной объектной / обстоятельственной семантики воплощающих их словоформ;

7) в функционально-стилистическом отношении адъективный конверсив всегда характеризуется на фоне конкурирующей с ним номинативной единицыпри этом простой конверсив тяготеет к разговорному стилю, а сложные употребляются преимущественно в книжныхэкспрессивно-стилистическая дифференциация адъективного копверсивного материала связана как с характеристиками базовых существительных (изначальная экспрессивная маркированность / нейтральность, наличие / отсутствие переноса значения), так и с характеристиками распространителей (наличие / отсутствие сем интенсивности, оценочное&tradeи т.п.). Адъективные конверсивы-фразеологизмы, экспрессивность которых основана на яркой образности, находятся на периферии адъективного конверсивного материала и в количественном отношении, и в отношении организации конверсивных дериватов в мегатипы;

8) в процессе адъективации межуровневая линия непрерывности «синтаксис — лексика» (от свободного атрибутива к парадигматизированному адъективу через полупарадигматизированный) накладывается на межкатегориальную, что отражает процессы взаимодействия видовых категориальных значений внутри поля «признак» (адъективы из адвербиалов и стати вов) и процессы суверенизации элементов цельнономинатипных составных форм (адъективные конверсивы из субстантивных синлексов, препозициональные конверсивы из рамок сложных предложных адъективных конверсивов).

Таким образом, дериватологическое описание массива отыменных адъективных конверсив на уровне классификации их по мсгатипам

194 адъективации определенным образом характеризует не только сам объект, но и ряд пограничных с ним областей языкового материала. Поэтому данное исследование может быть продолжено как по пути интенсификации (более детальный анализ частеречного разряда адъективов на уровне отдельных деривационных типов адъективации с привлечением проблемы преобразования исходного (мотивационного) значения в результирующее (лексическое, синлексическое)), так и по пути экстенсификации (обращение к другим частеречным разрядам отыменных конверсивоп (аднербиалы, стативы) и обобщение результатов для данного класса в целом).