Эволюция средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка: На материале переводов евангельских текстов

Содержание синтаксической категории модальности, определённое В. В. Виноградовым как «отношение к действительности» оказалось прочно закреплённым за объективной модальностью. Модальные типы и модальные формы предложений на протяжении многих лет привлекают к себе внимание исследователей.

Несмотря на то, что проблема изучения категории модальности и средств её выражения получила освещение в целом ряде работ авторитетных учёных: В. В. Виноградова «О категории модальности и модальных словах в русском языке"/Избранные труды. Исследования по русской грамматике. Т. 1. — М., 1975; М. В. Ляпон «Из истории выражения модальности в русском языке (на материале сочинений Курбского)» Автореф. дисс. к.ф.н. — М., 1971; А. Ю. Кожевникова «Об экстралингвистических основах модальных отношений» — СПб, 1993; М. А. Таривердиевой «Функциональная семантика модальных структур в латинском языке» Автореф. дисс. д.ф.н. — М., 1989; А. Р. Мухтаруллиной «Когнитивный аспект представления модальности в переводе» Автореф. дисс. к.ф.н. — Уфа, 1999; Е. С. Отина «Модальные отношения в конструкциях чужой речи и средства их выражения в русском литературном языке ХШ-ХУ11 веков» Автореф. дисс. к.ф.н. -Днепроопетровск, 1963; Г. П. Немец «Семантико-синтаксические средства выражения модальности в русском языке» — Ростов-на-Дону, 1989; O.A. Черепановой «Лексико-грамматические средства выражения модальности в русском языке XI—XVII вв.еков» Автореф. дисс. к.ф.н. — Л., 1965; С. С. Ваулиной «Эволюция средств выражения модальности в русском языке (XI-XVII вв.)» Автореф. дисс. д.ф.н. — Л., 1991; В. Л. Георгиевой «История синтаксических явлений русского языка» — М., 1968 и других, — многие вопросы остаются нерешёнными. Модальный тип предложения, в основу которого положено модальное значение ирреальности, и эволюция способов его выражения в структуре сложноподчинённого предложения, тем более в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским языками, изучению не подвергались. Это и обуславливает актуальность нашего исследования.

Объектом данного исследования являются синтаксические особенности текста Евангелии на русском, греческом, латинском, старославянском и церковнославянском языках в сравнительно-историческом освещении.

Предметом исследования являются средства выражения ирреального модального значения в сложноподчинённых предложениях (с придаточными целевыми, изъяснительно-объектными, оценочно-объектными, местоимённо-союзными, местоимённо-соотносительными и присубстантивно-атрибутивными) в греческом тексте и переводах Евангелий.

Изучение процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности сложноподчинённых предложений осуществляется на материале текста и переводов Евангелий.

Языковые особенности оригинала и переводов канонических Евангелий как уникальный исторический памятник на протяжении многих лет привлекают к себе внимание исследователей. Здесь можно назвать фундаментальные работы таких учёных, как C.B. Лёзов «История и герменевтика изучения Нового Завета». — М., 1996; И. А. Чистович «История перевода Библии на русский язык». — М., 1997; A.M. Камчатнов «История и герменевтика славянской Библии». — М., 1998; Брюс Мецгер «Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала». — М., 1996; Е. М. Верещагин «Церковнославянская книжность на Руси. Лингвотекстологические разыскания». — М., 2001; A.A. Алексеев Текстология славянской Библии. -М., 1999; А. Ч. Козаржевский Источниковедческие проблемы раннехристианской литературы. — М., 1985; К. И. Логачёв Кирилломефодиевские переводы у южных и восточных славян. — Л., 1988; Л. П. Жуковская «Текстология и язык древних славянских памятников». — М., 1976 и другие.

Материалом диссертационного исследования послужили тексты Евангелий на греческом, латинском, старославянском, церковнославянском и русском языках (всего 13 текстов), которые были избраны по факторам принадлежности к определённому временному периоду. В основном выбор источников связан с важными этапами перевода Библии на латинский, старославянский, церковнославянский и русский языки. Подробно история возникновения источников и история перевода Библии излагается в разделе «Приложение». При выборе источников мы, прежде всего, опирались на исследование A.B. Горского и К. И. Невоструева «Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки». Отд. 1. Св. Писание. — М., 1855. Всего в диссертационном исследовании рассматривается около 4500 примеров (по 13-ти источникам).

Изучение процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности сложноподчинённых предложений на материале текста и переводов канонических Евангелий позволило нам, принимая во внимание довольно большой временной отрезок, рассмотреть не только исторические изменения средств выражения модальных отношений в языке-источнике (греческий), но и исследовать возможности передачи модальных отношений языка-источника средствами языка-перевода (латинский, церковнославянский, русский). Ограничение направления исследования кругом средств выражения ирреального модального значения лишь в некоторых типах сложноподчинённых предложений позволяет глубже изучить данную проблему на примере нескольких языков.

Следует отметить, что целостного лингвистического исследования синтаксических особенностей источника и переводов Евангелий пока не существует. При постоянном появлении в лингвистике новых работ по изучению евангельских текстов, исследователи языка данного источника, как правило, задаются целью дать общую характеристику всем единицам языка Евангелий. Часто текст какого-либо Евангелия рассматривается изолированно, и изучается только язык данного источника (перевода). Мы же в своём диссертационном исследовании на примере изучения языка текста и переводов Евангелий попытаемся создать общее представление о процессе возникновения и развития в некоторых языках средств выражения ирреального модального значения в сложноподчинённом предложении.

В.В. Виноградов, определяя модальное значение предложения, прежде всего, обращает внимание на отношение его содержания к действительности. «Так как предложение, отражая действительность в её практическом общественном осознании, естественно, выражает отнесённость (отношение) содержания речи к действительности, то с предложением, с разнообразием его типов тесно связана категория модальности. Каждое предложение включает в себя, как существенный конструктивный признак, модальное значение, то есть содержит в себе указание на отношение к действительности. Любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка интонационных схем предложения и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности». 1.

Изучая средства выражения модальности, мы, прежде всего, обращаем внимание на объективно-модальное значение предложения, поскольку именно оно, в первую очередь, связано с понятием реальности/ирреальности. Под значением слова ирреальность мы понимаем «несоответствие действительности, представление высказывания как желаемого, требуемого, устанавливаемого (предполагаемого) говорящим». 2.

1 Виноградов В. В. О категории модальности и модальных словах в русском языке /Избранные труды. Исследования по русской грамматике. Т. I. — М., 1975, с. 55.

2 Современный русский литературный язык. /Под ред. Леканта П. А. — 5-е издание стер. — М&bdquo- 2001, с. 293.

В данном исследовании мы учитываем и понятие о категории модальности представителей семиологической грамматики, по мнению которых «модальность по содержанию не является ни субъективной, ни объективной категорией, она является категорией объективно-относительной. Модальность есть представление действительности с точки зрения субъекта речи — „я“ говорящего, но с точки зрения типизированной, объективированной „раз навсегда“ — для данного состояния языкасредствами самого языка». 1.

Следует также отметить, что из всего многообразия средств выражения модальных отношений в сложноподчинённых предложениях для нашего исследования являются доступными только те, которые нашли отражение в древних текстах Евангелий (в основном, подчинительный союз и формы наклонения глагола-сказуемого).

Цель диссертационной работы — выявить и охарактеризовать особенности процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка и сравнить с течением аналогичных процессов в греческом, латинском и церковнославянском языках.

Реализация цели предполагает решение следующих задач:

1. Определить семантику подчинительного союза и степень его влияния на формирование модальности придаточной конструкции.

2. Выявить роль союзного слова при выражении ирреальной модальности в некоторых типах придаточных (изъяснительно-объектных, местоимённо-соотносительных и присубстантивно-атрибутивных).

3. Проследить пути эволюции исследуемых подчинительных союзов и союзных слов в русском языке в сопоставлении с аналогичными процессами в греческом, латинском и церковнославянском языках.

4. Установить особенности развития категории наклонения глагола в греческом, латинском, церковнославянском и русском языках.

1 Степанов Ю. С. Имена, предикаты, предложения (семнологическая грамматика). — М, 2002, с. 241.

Сравнить модальный потенциал различных форм ирреальных наклонений и их роль в формировании модального значения придаточных конструкций.

5. Рассмотреть историю возникновения в исследуемых языках отглагольных имён с целевым значением. Определить модальный потенциал полупредикативных конструкций с отглагольными именами (аналогичных придаточным конструкциям с ирреальной модальностью), проследить историю их возникновения и развития в языке.

В качестве методов исследования мы использовали традиционный метод контекстуального анализа, применение которого в исторических исследованиях, вследствие невозможности опоры на разговорную практику, является особенно важным. Мы также применили семантико-грамматический анализ, в ходе которого устанавливали принципы взаимодействия грамматических и лексических средств выражения модального содержания сложных высказываний. При рассмотрении процессов эволюции разных языковых систем мы использовали сравнительно-исторический метод, который позволил выявить общие черты и индивидуальные закономерности развития отдельных индоевропейских языков. В некоторых случаях был также применён статистический метод.

В диссертации мы изучаем закономерности процесса возникновения и развития средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка. Сопоставление процесса развития средств выражения ирреальной модальности в истории русского языка с аналогичными процессами в греческом и латинском языках позволяет выявить несколько общих тенденций развития гипотаксиса (в целом) и развития средств выражения подчинения (в частности).

Изучение исторических изменений русского языка в русле других индоевропейских языков позволяет выделить два основных направления эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка: «восточное» (византийское) и «западное». За основу «восточного» (византийского) направления мы предлагаем принять пути эволюции средств выражения ирреальной модальности в греческом языке, за основу «западного» направления — аналогичный процесс в латинском языке.

Мы не утверждаем, что «западное» и «восточное» (византийское) направления эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённом предложении представляют собой полную противоположность друг другу. Даже в своей основе синтаксические системы древнегреческого и латинского языков имели много общего. Однако при изучении исторического развития гипотаксиса данных языковых систем на одном текстовом материале (Евангелия) нам удалось выявить несколько частных закономерностей эволюции средств выражения модального значения в сложноподчинённых предложениях для каждого направления. Суть различия исторического развития гипотаксиса в «западном» и «восточном» направлениях развития некоторых языков мы постараемся изложить в данном диссертационном исследовании.

При существовании в индоевропейской семье языков двух направлений эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях не следует полагать, что каждый язык в своём историческом развитии шёл по конкретному пути того или иного направления. Любая языковая система не существует изолированно, процесс её эволюции протекает, как правило, в соприкосновении с другими языковыми системами. И это взаимопроникновение осуществляется на всех уровнях языка: от лексического до синтаксического. Однако если на лексическом уровне взаимопроникновение элементов разных языков осуществляется быстрее и охватывает более широкий круг языковых семей, то взаимовлияния на уровне синтаксиса реализуются, как правило, медленнее и внутри одной языковой семьи.

Каждый индоевропейский язык в процессе исторического развития мог приобретать черты и «восточного» (византийского), и «западного» направлений.

Изучая историю развития гипотаксиса и средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка, мы обнаружили в этой языковой системе почти одинаковое соотношение черт «восточного» (византийского) и «западного» направлений. Кроме того, элементы «восточного» (византийского) и «западного» направлений в процессе исторического развития русского гипотаксиса соприкасались с внутренними особенностями развития русского языка. Элементы «восточного» (византийского) и «западного» направлений развития мы можем различить и в современном русском языке, однако для более глубокого изучения мотивов их появления следует обращаться к сравнительно-историческому исследованию русской языковой системы.

В данном диссертационном исследовании мы изучаем эволюцию средств выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях русского языка, прибегая к сравнению с ходом аналогичных процессов в греческом («восточное» (византийское) направление) и латинском («западное» направление) языках. Для облегчения поставленной перед нами задачи в качестве материала для исследования мы взяли единый текст (канонические Евангелия). Л с целью более полного освещения истории русского языка мы исследовали также старославянские и церковнославянские тексты Евангелий (с XI по XVIII век). Такой подход к изучению данной проблемы позволил осветить синтаксические особенности переводов евангельских текстов в России не только на русский, но и на старославянский и церковнославянский языки, а также раскрыть некоторые особенности развития гипотаксиса в этих языковых системах.

Так как подчинительный союз является основным формальным средством выражения ирреальной модальности большинства придаточных конструкций, в данной работе мы рассматриваем, прежде всего, пути эволюции подчинительных союзов, вводящих придаточные с ирреальным модальным значением в исследуемых нами индоевропейских языках. При этом мы предлагаем этимологическую классификацию союзных систем, где разделяем подчинительные союзы по происхождению на модальные (восходят к модальным побудительным частицам) и семантические (произошли от знаменательных частей речи, в основном, наречий и местоимений). Мы также рассматриваем причины закрепления в языке тех или иных подчинительных союзов в разных типах придаточных.

Пути исторического развития системы подчинительных союзов в русском языке, по нашему мнению, больше соответствуют «западному» направлению, хотя однозначно ответить на этот вопрос нельзя. Если в греческом языке, представляющим «восточное» (византийское) направление, развитие системы подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальным модальным значением, осуществлялось от семантических и модальных союзов к модальным, то в русском языке в развитии этой части союзной системы преобладают черты «западного» направления (как в латинском языке), от модальных и семантических союзов к семантическим. Однако, в отличие от латинского языка, где семантический союз так и не стал модальным квалификатором придаточной конструкции с ирреальным модальным планом, в русском языке подчинительные семантические союзы получили возможность развития у них модальной функции, что осуществилось посредством слияния с модальной побудительной частицей (например, союз чтобы).

В церковнославянском языке развитие системы подчинительных союзов происходило, что вполне объяснимо, по «восточному» (византийскому) направлению. Однако те элементы (модальные союзы-частицы), которые закрепились в греческом койне, так как возникли на разговорной основе, в старославянском и церковнославянском языках употреблялись преимущественно в письменной форме. В поздних памятниках церковнославянского языка наблюдается даже попытка замены модальных союзов семантическими, подобно тому, как это происходило на определённом этапе развития русского языка.

Следует сказать, что процесс эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях церковнославянского языка протекал очень медленно, он почти не отражается в памятниках поздней поры. Переводы сложноподчинённых предложений в Евангелиях XV, XVI и XVII веков, как правило, полностью идентичны переводу конца XV века. Причины этого явления можно найти в истории перевода Библии в России, которую мы рассматриваем в разделе «Приложение».

Кроме исторических изменений систем подчинительных союзов в исследуемых нами индоевропейских языках, мы в данном исследовании изучали пути возникновения и исторического развития союзных слов, вводящих придаточные конструкции нерасчленённой структуры с ирреальным модальным значением. Мы также исследовали закономерности изменения форм ирреальных наклонений глагола в исследуемых нами индоевропейских языках. Рассматривая способы образования и закрепления в языке определённых структурных типов придаточных конструкций нерасчленённой структуры с ирреальной модальностью, мы стремились выявить в каждом из исследуемых нами индоевропейских языков, как общеиндоевропейские закономерности исторического развития, так и частные особенности «восточного» (византийского) и «западного» направлений.

Основная гипотеза исследования. В эволюции средств выражения ирреальной модальности в сложноподчинённых предложениях русского языка наблюдаются черты двух основных направлений: «восточного» (византийского) и «западного». За основу «восточного» (византийского) направления мы предлагаем принять пути исторического развития средств выражения ирреальной модальности в греческом койне, за основу «западного» направления — пути развития средств выражения ирреальной модальности в латинском языке. В данном случае имеется в виду не степень влияния греческого и латинского языков на русский, а определение общих черт в процессах исторического развития данных языков.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Модально окрашенный подчинительный союз является основным средством ирреального модального значения придаточной конструкции.

2. В процессе исторического развития в языке, как правило, закрепляются подчинительные союзы, возникшие на разговорной основе.

3. Церковнославянская традиция переводов евангельских текстов не оказывала существенного влияния на формирование системы подчинительных союзов и структурных типов сложноподчинённых предложений русского языка.

4. Модальное значение придаточных конструкций, вводимых союзными словами, определяется модально окрашенными компонентами главной части сложноподчинённого предложения.

5. Системы времён и наклонений глагола в русском, греческом и латинском языках имеют меньше общих черт, чем системы подчинительных союзов.

6. Развитие систем глагольных наклонений в каждом языке оказывало своё влияние на эволюцию систем подчинительных союзов и на формирование структурных типов сложноподчинённых предложений.

7. В исследуемых языках существуют формы глагола, этимологически восходящие к отглагольным именам (в русском языке это инфинитив). Данные формы могли быть основой полупредикативных конструкций, аналогичных придаточным с ирреальной модальностью.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые исследование исторических изменений в области структуры сложноподчинённых предложений русского языка проводится в сопоставлении с ходом аналогичных процессов в других языках на материале текста и переводов Евангелий.

Теоретическая значимость проведённого исследования заключается в выделении средств выражения ирреальной модальности в некоторых типах сложноподчинённых предложений и описании процесса эволюции этих средств в русском языке в сопоставлении с греческим, латинским и церковнославянским.

Практическая значимость заключается в том, что материалы и выводы исследования могут быть использованы в процессе преподавания древнегреческого, латинского, старославянского языков, а также курсов «История русского литературного языка» и «Историческая грамматика русского языка» в вузе и на факультативных занятиях в школе.

Апробация работы: Основные теоретические положения диссертации изложены в 6 публикациях. Материалы данного исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и общего языкознания МГОУ, на аспирантских семинарах по актуальным проблемам лингвистики, были использованы в процессе преподавания курсов латинского и древнегреческого языков в вузе.

Структурно диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка использованной литературы, Приложения (История возникновения источника и переводов Нового Завета).

Выводы к главе II.

Семантика СПП, несомненно, является определяющим фактором для формирования модального значения всех его частей. Существуют типы сложных конструкций, где отдельные модально окрашенные компоненты главной части формируют ирреальное модальное значение придаточной конструкции, а также определяют выбор средств выражения этого значения. К таким типам СПП следует, прежде всего, относить изъяснителъно-объектные конструкции. Управляющий предикат в главной части с семантикой волеизъявления, желания, боязни, препятствия указывает на то, что содержание придаточной части воспринимается говорящим как некий «возможный мир». Следовательно, употребление модально окрашенного предиката в главной части изъяснительно-объектной конструкции определяет ирреальное модальное значение придаточного и средства выражения этого значения. В зависимости от сочетания разных средств выражения ирреального модального значения можно определить несколько основных структурных типов изъяснительно-объектных придаточных.

Средства выражения ирреального модального значения изъяснительно-объектных придаточных и сами структурные типы этих конструкций подвергаются историческим изменениям в зависимости от индивидуальных особенностей каждой языковой системы. Для всех исследуемых нами индоевропейских языков (кроме греческого) на ранней стадии развития гипотаксиса наиболее распространёнными можно считать конструкции переходного типа. Основными составляющими конструкций переходного типа были модальный подчинительный союз, этимологически восходящий к модальной побудительной частице, и форма ирреального наклонения глагола-сказуемого. В некоторых языковых системах модально окрашенные компоненты придаточной конструкции были более свободными (латинский союз ш + согуипсйу), в других системах модальный союз-частица и глагольная форма представляли собой неделимое сочетание (старославянский союз-часгица ал + настоящее/ будущее время = аналитическая форма повелительного наклонения). В древнегреческом языке, напротив, более привычными для употребления были изъяснительно-объектные придаточные с ирреальным модальным значением, вводимые семантическими союзами («ожсод, aSq) структуры (<�семантический союз + ирреальное наклонение/ будущее время), чем конструкции переходного типа (модальный союз 'iva + ирреальное наклонение). В процессе исторического индоевропейских языковых систем наблюдаются тенденции к сохранению конструкций переходного типа (греческий язык) или к постепенному их разрушению (латинский, церковнославянский, русский языки).

Разрушение конструкций переходного типа, в основном, осуществлялось посредством выходящих из употребления модальных союзов союзами семантическими, этимологически восходящими к знаменательным частям речи. В результате этого процесса формировались изъяснительно-объектные придаточные конструкции с ирреальным модальным значением нового типа: семантический подчинительный союз + форма ирреального наклонения глагола-сказуемого (в латинском языке: quod, quia, quid + conjunctiv/ infinitivв церковнославянском языке: uuio+ аналитическая форма повелительного наклоненияв русском языке: что (яко) + сослагательное наклонение/ инфинитив). В дальнейшем наблюдается постепенная утрата семантическими подчинительными союзами их первоначального лексического значения, в результате чего в некоторых языках (русский) появляется возможность усиления модальной функции подчинительного союза за счёт компонента ирреального наклонения (модально-желательная частица бы). В языках, где ирреальные наклонения имеют только синтетические формы (латинский), этого не происходит. Что касается исторических изменений в главной части изъяснительно-объектных СПП, то в типе оценочно-объектных конструкций можно отметить постепенную адвербиализацию глагольных форм, представляющих оценочно-модусный компонент. Таковы основные изменения, которые произошли в изъяснительно-объектных союзных придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением.

В изъяснительно-объектных конструкциях, где придаточная часть вводилась союзным словом и имела значение косвенного вопроса, исторические изменения, прежде всего, затронули основное средство выражения ирреальной модальности придаточного: союзные слова. В исследуемых нами индоевропейских языках косвенно-вопросительные придаточные конструкции вводились относительными местоимениями. Однако для каждой языковой системы характерны свои этимологические особенности относительных местоимений. В греческом языке практически все местоимения и местоименные наречия представляли собой систему этимологически родственных соотносительных форм. Если в древнегреческом языке косвенно-вопросительные конструкции чаще вводились относительными формами, то уже в языке койне наблюдается тенденция к замене относительных форм вопросительными. В результате этого становится возможной грамматическая дифференциация косвенно-вопросительных и атрибутивных конструкций, где союзные слова, как правило, сочетались с формами изъявительного наклонения. В латинском языке относительные местоимения по форме совпадали с вопросительными, а грамматическая дифференциация атрибутивных и объектных конструкций осуществлялась за счёт употребления различных форм наклонений: сощипаю в косвенном вопросе и тШсаНх в атрибутивных конструкциях. Относительные местоимения в старославянском языке этимологически восходили к указательным, поэтому замена их вопросительными формами в процессе исторического развития была необходимой и осуществилась в самый ранний период. В русском языке в косвенно-вопросительных придаточных встречаются уже только вопросительные формы. Позже указательные местоимения, вводящие атрибутивные придаточные в русском языке, были также заменены вопросительными, которые получили дополнительную функцию относительных местоимений. Главным средством выражения ирреального модального значения косвенно-вопросительных придаточных в русском языке, как и в греческом, является вопросительная семантика союзного слова.

В СПП с атрибутивными придаточными конструкциями ирреальное модальное значение придаточного, как правило, полностью зависит от семантики и модального значения главной части. Ирреальное модальное значение придаточной конструкции, в основном, формируется за счёт отрицания или вопроса (общего или частного) в главной части СПП. Так как союзные слова атрибутивных конструкций сохраняют свое первоначальное лексическое значение, модальная функция у них не развивается, и основным средством выражения ирреальной модальности придаточного является форма глагола-сказуемого. В некоторых видах атрибутивных придаточных конструкций на основное значение могут накладываться дополнительные семантические оттенки, формирующие ирреальное модальное значение придаточного. Основным средством выражения ирреальной модальности в таких конструкциях также является форма глагола-сказуемого. Средства выражения ирреального модального значения атрибутивных придаточных конструкций в исследуемых языках довольно разнообразны и зависят от особенностей каждой языковой системы, от индивидуального восприятия внутреннего смысла высказывания каждым носителем языка и от индивидуального восприятия переводчика.

Заключение

.

В заключение данного диссертационного исследования мы можем дать общую характеристику процесса эволюции средств выражения ирреальной модальности СПП в русском, греческом, латинском и церковнославянском языках.

Развитие гипотаксиса в данных языках, как правило, осуществлялось по общему принципу. До появления подчинительных союзов в языке отношения подчинения передавались, как правило, за счёт форм ирреальных наклонений и оборотов с отглагольными именами (причастий, инфинитивов, супинов, герундиев). Постепенно в языке выделяются модально-побудительные частицы и некоторые слова, относящиеся к знаменательным частям речи (наречия и местоимения), которые начинают выполнять функцию подчинительных союзов. Как правило, именно модально-побудительные частицы вводили придаточные конструкции с ирреальным модальным планом, так как их модальный потенциал изначально был сильнее. Однако в некоторых языках, обладающих достаточно развитой системой времён и наклонений (например, древнегреческий язык), функцию подчинительных союзов, вводящих придаточные конструкции с ирреальной модальностью, наравне с модально-побудительными частицами могли выполнять и знаменательные части речи (местоимения и наречия). В то же время в языке продолжали функционировать БСП, где вместо придаточных с ирреальным модальным значением употреблялись обороты с отглагольными именами, которые впоследствии могли сохраниться в языке или выйти из употребления.

С началом развития гипотаксиса в исследуемых нами языках начинает развиваться и система подчинительных союзов, которые со временем становятся основным средством выражения модального значения придаточной часта СПП. У слов и модальных частиц, выполняющих функции подчинительных союзов, кроме соединительной, появляется и модальная функция. Таким образом, если на начальной стадии развития гипотаксиса подчинительный союз указывал на зависимое положения придаточной части и часто употреблялся наряду с сочинительным, то в дальнейшем, с развитием модальной функции, подчинительный союз получает возможность стать модальным квалификатором придаточной части и выступать в качестве показателя реального/ирреального модального значения придаточного.

Постепенно в греческом койне, латинском и древнерусском языках происходит расширение семантики некоторых подчинительных союзов ('iva, quid, что). Одновременно с этим семантические союзы (quid, что) начинают утрачивать своё первоначальное лексическое значение. Из всего разнообразия подчинительных союзов в языке, как правило, закрепляются те, что возникли на разговорной основе ('iva, quid, что), а те, что чаще встречались в языке литературном, постепенно уходят из употребления («оксод, ut, да, яко).

Определяя частные особенности развития систем подчинительных союзов в индоевропейских языках, можно сказать, что в греческом языке, который представляет «восточное» (византийское) направление, в СПИ с придаточными с ирреальным модальным значением первоначально употреблялись и модальные, и семантические союзы. Постепенно семантические союзы выходят из употребления, и в языке греческого койне закрепляется возникший на разговорной основе союз 'iva.

В латинском языке, который представляет «западное» направление, первоначально преобладали придаточные конструкции с модальным союзом ut. Но позднее в народной латыни происходит замена модального союза ut семантическими quid, quia, quod.

В старославянском языке преобладают черты «восточного» (византийского) направления системы подчинительных союзов, и из всех союзов, вводящих придаточные с ирреальным модальным планом, чаще всего употребляется модальный союз ал. В ранних памятниках церковнославянского языка обычно преобладают черты «восточного» (византийского) направления, но уже в более поздних памятниках наблюдается замена в придаточных конструкциях с ирреальной модальностью модального союза да на семантический союз /лко.

В древнерусском языке на ранней стадии развития гипотаксиса употреблялся и модальный союз да, и возникший на разговорной основе семантический союз что. Постепенно семантический союз что, как и другие семантические союзы, утрачивает своё первоначальное лексическое значение. В результате этого что получает возможность слияния с модально-желательной частицей бы, что приводит к усилению его модальной функции. Со временем в русском языке, как и в латинском, модальные подчинительные союзы вытесняются семантическими союзами, возникшими на разговорной основе, что является особенностью «западного» направления развития союзных систем индоевропейских языков. Однако в русском языке, в отличие от латинского, семантические союзы преобразуются в модально-семантические (в результате слияния с модально-желательной частицей бы), что позволяет союзу стать модальным квалификатором придаточных конструкций с ирреальным модальным значением.

В СПП с косвенным вопросом основным средством выражения ирреального модального значения в придаточной конструкции является союзное слово, выбор которого определяет семантика «запроса информации» в главной части. В исследуемых языках косвенно-вопросительные придаточные конструкции вводились, как правило, относительными местоимениями. Однако для каждой языковой системы были характерны свои особенности происхождения относительных местоимений. В греческом языке практически все местоимения и местоимённые наречия представляли собой систему этимологически родственных соотносительных форм. Если в древнегреческом языке косвенно-вопросительные конструкции чаще вводились относительными формами, то уже в языке койне наблюдается тенденция к замене относительных форм вопросительными. В результате этого становится возможной грамматическая дифференциация косвенно-вопросительных и атрибутивных конструкций, где союзные слова, как правило, сочетались с формами изъявительного наклонения.

В латинском языке относительные местоимения по форме совпадали с вопросительными, а грамматическая дифференциация атрибутивных и объектных конструкций осуществлялась за счёт употребления различных форм наклонений: сослагательное наклонение в придаточных косвенного вопроса и изъявительное — в атрибутивных конструкциях. По нашему мнению, эту особенность можно считать характерной чертой «западного» направления развития придаточных конструкций с союзными словами.

Относительные местоимения в старославянском языке этимологически восходили к указательным, поэтому их замена вопросительными формами в процессе исторического развития была необходима и осуществилась в самый ранний период. Изначальное несовпадение форм относительных и вопросительных местоимений также можно считать особенностью «восточного» (византийского) направления развития индоевропейских языков. Однако следует отметить, что в старославянском языке это различие было гораздо большим, чем в греческом.

В русском языке в косвенно-вопросительных придаточных встречаются уже только вопросительные формы. Позже указательные местоимения, вводящие атрибутивные придаточные в русском языке, были также заменены вопросительными, которые получили дополнительную функцию относительных местоимений.

Атрибутивные конструкции с самого начала развития гипотаксиса в индоевропейских языках также вводились союзными словами. Поскольку союзные слова атрибутивных конструкций сохраняли свое первоначальное лексическое значение, модальная функция у них не развивалась, и основным средством выражения ирреальной модальности придаточного была форма глагола-сказуемого.

В развитии систем ирреальных наклонений глаголов индоевропейской языковой семьи также можно наблюдать несколько общих тенденций. В исследуемых нами языках происходит расширение функций сослагательного наклонения. Иногда это осуществлялось за счёт утраты каких-либо иных форм ирреальных наклонений. В греческом и латинском языках укрепляются синтаксические позиции конъюнктива. В результате этого сослагательное наклонение становится основным наклонением глагола-сказуемого в придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением.

Для «восточного» (византийского) направления развития системы наклонений (греческий язык) характерна постепенная утрата некоторых форм ирреальных наклонений, таких как инфинитив и оптатив, а также одновременное расширение функций конъюнктива. Поскольку именно инфинитив и оптатив в древнегреческом языке употреблялись преимущественно в сочетании с семантическими союзами, мы предполагаем, что утрата этих форм являлась одной из причин постепенного ухода из употребления семантических союзов.

Что касается «западного» направления развития системы наклонений (латинский язык), то здесь практически не произошло никаких серьёзных изменений. Укрепляются позиции сослагательного наклонения, и даже несколько расширились синтаксические функции инфинитива, который в поздней народной латыни получил возможность употребления в изъяснительнообъектных придаточных конструкциях.

В старославянском и церковнославянском языках, помимо общеиндоевропейских тенденций к расширению функций сослагательного наклонения, были и свои особенности: в придаточных конструкциях активно употребляется аналитическая форма повелительного наклонения (модально-побудительная частица да + настоящее/будущее время глагола). Так как модальная частица, ставшая впоследствии модальным союзом, входила в состав аналитической формы повелительного наклонения как обязательный компонент (в отличие от греческого и латинского языков, где модальный союз-частица был свободным компонентом), в старославянском и церковнославянском языках была более тесная связь в конструкциях с модальными союзами между союзом и глаголом-сказуемым.

В русском языке также возрастает модальный потенциал сослагательного наклонения, в результате чего вспомогательный глагол быти утрачивает своё первоначальное лексическое значение, а одна из его форм закрепляется в языке как модально-желательная частица. Укрепление синтаксических позиций сослагательного наклонения в придаточных конструкциях с ирреальным модальным значением приводит к постепенному сокращению частотности употребления в русском языке аналитической формы повелительного наклонения, что является особенностью «восточного» (византийского) направления.

В исследуемых нами языках до появления С1111 существовали БСП, некоторые части которых могли иметь целевую семантику. В качестве модальных квалификаторов таких частей БСП обычно выступали отглагольные имена с целевым значением (инфинитив, герундий, супин), восходящие к различным падежным формам праиндоевропейского целевого отглагольного имени. Эти отглагольные имена были во всех исследуемых нами индоевропейских языках, но синтаксические функции, количественное соотношение и варианты закрепившихся падежных форм инфинитива, герундия и супина зависели от индивидуальных особенностей развития каждого языка.

В древнегреческом языке целевое значение мог передавать инфинитив, а также некоторые виды причастий (например, раймлршт ШПш I). В древнегреческом языке вместо наиболее употребительных видов придаточных конструкций с ирреальным модальным значением (целевые и изъясниительно-объектные) часто употреблялись обороты с инфинитивом в различных падежах с предлогами или без них. Постепенно инфинитив в греческом языке выходит из употребления, но целевые и изъяснительнообъектные отношения в тексте Евангелий ещё довольно часто передаются с помощью инфинитивных оборотов.

В латинском языке все три вида отглагольных имён (инфинитив, герундий и супин) могли употребляться в оборотах, альтернативных придаточным конструкциям с ирреальным модальным планом. С расширением синтаксических функций инфинитива — в поздней народной латыни он начинает употребляться в качестве ирреального наклонения в изъяснительно-объектных придаточных — в латинском языке обороты с герундием и супином постепенно выходят из употребления.

В старославянском языке употреблялись целевые конструкции с инфинитивом и супином, но уже в этот период целевые инфинитивные конструкции постепенно вытеснили целевой супин. Однако старославянский инфинитив по своим синтаксическим функциям намного уступает греческому инфинитиву, и часто варианты употребления различных инфинитивных оборотов в старославянских и церковнославянских текстах Евангелий представляют собой синтаксические кальки с греческого.

Инфинитив русского языка также не обладал всеми синтаксическими возможностями греческого и латинского инфинитива, что выражалось в ограничении его употребления в оборотах, аналогичных придаточным конструкциям с ирреальной модальностью. Однако русский инфинитив обладал бблыпей возможностью сочетаемости с семантическими союзами, чем греческий инфинитив, и в истории развития русского гипотаксиса синтаксические позиции инфинитива как ирреального наклонения только укрепились (особенность «западного» направления). В результате этого в современном русском языке сохранились и активно употребляются придаточные конструкции с ирреальным модальным планом, где в качестве ирреального наклонения употребляется инфинитив.

Следует также сказать о возникновении и закреплении в исследуемых нами индоевропейских языках определенных структурных типов придаточных конструкций с ирреальным модальным значением.

На ранней стадии развития гипотаксиса в исследуемых языках широко употреблялись конструкции переходного типа (от паратактической связи к гипотактической). Основными структурными элементами таких конструкций были модальная побудительная частица + ирреальное наклонение ('iva + conjunctiv, ut + conjunctiv, (да + настоящее/будущее время) = аналитическая форма повелительного наклонения)). В совокупности элементы этих конструкций представляли собой аналитическую форму императива (старославянский, древнерусский) или были аналогичны ей (греческий, латинский). Следует также сказать, что в древнегреческом и латинском языке структурные компоненты таких конструкций были более свободными в синтаксическом отношении, чем элементы конструкций переходного типа в старославянском и древнерусском языке, так как в греческих и латинских конструкциях модальный союз-частица вводился в бессоюзные конструкции с конъюнктивом, в то время как форма глагола в старославянском и древнерусском языках без модальной частицы не была ирреальной. Во всех языках в конструкциях переходного типа средством выражения ирреального модального значения являются одновременно и модальный союз-частица, и форма глагола-сказуемого.

Наряду с конструкциями переходного типа, довольно рано начинают употребляться и конструкции, где в качестве союзов выступают прежде знаменательные части речи (местоимения и наречия). В придаточных конструкциях такие семантические подчинительные союзы сочетаются с формами ирреальных наклонений, в результате чего формируется другой структурный тип придаточных: семантический союз + ирреальное наклонение («отссод + conjunctiv/optativ, quid + conjunctiv, око + инфинитив, что + сослагательное наклонение/инфинитив). Следует добавить, что закрепление в языке того или иного типа придаточных конструкций тесно связано с особенностью закрепления в языках подчинительных союзов, возникших на разговорной основе, а также с утратой или укреплением позиций в языке некоторых форм ирреальных наклонений.

Так в греческом койне («восточное» (византийское) направление) закрепляются конструкции переходного типа, поскольку именно в них употреблялся возникший на разговорной основе и более приемлемый в народной среде модальный союз 'iva. Старославянский язык принимает черты «восточного» (византийского) направления: в нём по большей части функционируют конструкции переходного типа: ал + настоящее/будущее время. Однако, в отличие от греческого 'iva, дд больше представляет собой элемент книжного стиля и употребляется преимущественно в письменной форме, так как закрепился в языке, отчасти, в результате деятельности переводчиков богослужебных текстов.

В латинском языке («западное» направление) постепенно закрепляется другой структурный тип придаточный с ирреальной модальностью: quid, quia, quod + conjunctiv/infmitiv, более приемлемый для разговорного языка. И в русском языке наблюдаем закрепление именно этого структурного типа придаточных с ирреальным модальным значением: что + сослагательное наклонение/инфинитив, что можно считать характерной особенностью западного направления. Индивидуальной особенностью русского языка можно считать иное, отличное от «западного» направления, распределение функций модального квалификатора конструкции между компонентами второго структурного типа придаточного: семантический союз + ирреальное наклонение. В русском языке семантический союз окончательно утрачивает своё первоначальное лексическое значение и получает возможность слияния с модально-желательной частицей бы, входящей в состав аналитической формы русского сослагательного наклонения. Таким образом, модальный потенциал русского семантического союза что расширяется, и он становится модально-семантическим подчинительным союзом, а следовательно, и основным средством выражения ирреального модального значения придаточных конструкций.

Поднятые в данной диссертационной работе вопросы эволюции средств выражения ирреальной модальности в придаточных конструкциях русского языка в сопоставлении с аналогичными процессами в греческом, латинском и старославянском языках указывают дальнейшие пути исследования текстов Евангелий в лингвистическом плане.