Современное литературоведение и литературная критика предполагают новый подход к рассмотрению и анализу произведений татарской литературы, созданных в советскую эпоху. Наибольшие разногласия вызывают, как правило, произведения, написанные после Октябрьского переворота, в годы становления советского государства, в период, когда власть оказывала огромное идеологическое воздействие на общество и осуществляла строгий контроль над литературой.
Как известно, литература этого периода до начала 90-х годов XX века рассматривалась с точки зрения партийности, классовости. Односторонний подход к ее изучению предопределял и принятый в те годы за основной метод социалистического реализма.
Татарская литература 20−30-х годов XX века является объектом изучения истории татарской литературы и литературной критики. С конца прошлого столетия, появилось большое количество трудов, посвященных более объективному изучению литературы этого сложного и противоречивого периода, в которых была предпринята попытка непредвзятой оценки отдельных произведений и литературного процесса в целом1.
Вместе с тем некоторые аспекты литературы 1920;1930;х гг. не стали к настоящему времени предметом системного изучения с точки зрения исторической поэтики. К их числу относятся пространственно-временные отношения, которые, как известно, являются важной частью художественной картины мира. Изучение проблемы художественного времени и пространства в.
1 Галимуллин Ф. Г. Эле без туганчы. / Ф. Г. Галимуллин. — Казан: Татар, кит. нэшр., 2001. — 320 б.- Хатипов Ф. М. Мелкэтебезне барлаганда: Ижат портретлары, тонкыйди-теоретик мэкалзлэр / Ф. М. Хатипов. — Казан: Татар, кит. нэшр., 2003. -272 б.- Галиуллин Т. Н. Дыхание времени / Т. Н. Галиуллин. — Казань: Татар, кн. изд-во., 1979.-304 с. произведениях представляется сегодня важным для обозначения особенностей литературного процесса указанной эпохи и определяет актуальность нашего исследования.
В литературоведении XX века для определения пространства и времени художественного произведения широко используется термин «хронотоп» («времяпространство»), который был заимствован в математическом естествознании и предложен в литературоведении известным русским ученым М. М. Бахтиным в 70-е годы XX столетия для обозначения «формально-содержательной категории». По мнению М. Бахтина, хронотоп не что иное, как неразрывная связь пространства и времени, причем время имеет здесь ведущее значение: «В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом"1. Обобщая эти утверждения, М. Бахтин дает следующее определение понятию «хронотоп» в литературе: «Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, мы будем называть хронотопом"2.
В хронотопе два элемента — время и пространство ведут себя по-разному: «время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым, пространство не интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории"3. Из этого следует, как отмечает Н. Э. Фаликова, что «художественное время и пространство пронизывают друг друга: временные параметры входят в 4 определение пространства, а пространственные — в определение времени». Иначе говоря, хронотоп определяет сюжет произведения, и «обеспечивает условность произведения"5.
1 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе / М. М. Бахтин // Вопросы литературы. — М., 1975. — С. 235.
2 Указанная работа. — С. 234.
3 Указанная работа. — С. 235.
4 Фаликова Н. Э. Хронотоп как категория исторической поэтики / Н. Э. Фаликова // Проблемы исторической поэтики. — Петрозаводск, 1992. — С. 52.
5 ЗаИидуллина Д. Ф. Эдэби вакыт Ьэм эдэби урын / Д.Ф. ЗаЬидуллина // Татар эдэбияты: Теория. Тарих. — Казан: Мэгариф, 2006. — Б. 32.
Пространство и время не могут существовать отдельно друг от друга. «Мы не знаем ни одного явления в природе, которое не занимало бы части пространства и части времени» 1, — писал еще в 1885 году известный ученый В. И. Вернадский. Развивая эту мысль, исследователь проблемы художественного времени и пространства Н. В. Березина пишет: «Человек способен переживать ощущение времени только при наличии данных о происходящих в окружающем мире изменениях, и наоборот, — любое движение в пространстве связывается с определенным (затраченным на это движение) отрезком времени». Такая же неразделимость прослеживается и в искусстве слова. Так как «пространство и время тесно связаньл друг с другом и образуют единое пространственно-временное многообразие"3, «эти универсальные понятия в каждой культуре связаны между собой, образуя «своего рода модель мира» — ту «сетку координат», при посредстве которых люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании."4. Этим определяется специфика литературного произведения и его восприятие читателем.
В то же время в литературоведении существует тенденция отдельного анализа этих категорий в художественном произведении, так как «на определенном уровне анализа необходимо отвлечься от взаимосвязи пространства времени, рассматривать их как самостоятельные категории, что поможет объяснить уникальное свойство всякого искусства выражать время через пространство и пространство через время"5, попытка такого анализа была была сделана и в нашем диссертационном исследовании.
1 Вернадский В. И. Из рукописного наследия: Время / В. И. Вернадский // Вопросы философии. — 1966. — № 12. -С. 112.
2 Березина Н. В. Хронотоп ранней прозы М. Л. Булгакова: лексический аспект. Дис.. канд. филол. наук / Н. В. Березина. — Санкт-Петербург, 2006. — С. 12.
3 Мостепаненко Л. М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени / A.M. Мостепаненко. — Л.: Наука, 1969. — С. 14.
4 Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — 2-е изд, исправл. и доп. / А. Я. Гуревич. — М.: Искусство, 1984.-С. 84.
5 Фапикова Н. Э. Хронотоп как категория исторической поэтики / Н. Э. Фаликова // Проблемы исторической поэтики. — Петрозаводск, 1992. — С. 56.
Вполне очевидно, что художественное время и пространство, являясь важнейшими составляющими художественного текста, играют существенную роль в раскрытии особенностей художественного изображения мира и человека. Неслучайно Н. К. Гей называл хронотоп «каркасом произведения», «одним из действенных средств организации его содержания"1. Следовательно, художественное время и пространство являются одними из значимых звеньев в комплексном идейно-художественном анализе любого литературного произведения. Это определяет также тот факт, что художественная литература, по сравнению с другими видами искусства, обладает наибольшей способностью л свободно обращаться с такими категориями как время и пространство. Более того, «пространство и время, выступая в качестве структурных элементов произведения, выполняют задачи, далеко выходящие за рамки структурообразования: способствуют типизации, укрупнению определенных сторон отображаемой действительности, усилению эстетического воздействия произведения, фокусировке внимания на главной идее произведения, выражению этических и идейных сторон художественного образа языком пространственно-временных символов"3.
Следует учитывать и тот факт, что художественное время и пространство исторически изменяются и развиваются под влиянием различных социально-экономических и политических предпосылок развития общества, развития искусства4. Это приводит к выводу, что каждой исторической эпохе свойственно своеобразное индивиуализированное изображение художественного пространства и времени, и, следовательно, изучение пространственно-временных отношений в литературе позволяет выявить особенности представлений о мире и человеке в ту или иную эпоху.
1 Гей Н. К. Поэтическое время и пространство // Художественность литературы. Поэтика. Стиль / Н. К. Гей. — М., 1975.-С. 269.
2 Есин А. Б. Пространство и время // Литературоведение. Культурология: избранные труды / А. Б. Есин. — М.: Флинта, Наука, 2002. — С. 82.
3 Слепухов Г. Н. Пространственно-временная организация художественного произведения / Г. Н. Слепухов // Философские науки. — 1984. — № 1. — С. 65.
4 Пространство и время. — Киев, 1984. — С. 281.
Степень изученности темы. Определяя степень изученности проблемы хронотопа, М. Бахтин отмечает: «освоение реального исторического хронотопа в литературе протекало осложненно и прерывно. Осваивали некоторые определенные стороны хронотопа, доступные в данных исторических условиях, вырабатывались только определенные формы художественного отражения реального хронотопа», что привело, в свою очередь, к «сосуществованию в литературе явлений, глубоко разновременных», которое «чрезвычайно осложняет историко-литературный процесс"1. В начале 70-х годов XX века были сделаны некоторые попытки более глубокого изучения таких понятий, как художественное время и пространство. Наряду с М. М. Бахтиным данную проблему исследовали такие литературоведы как П. А. Флоренский, А. Цейтлин, В. Б. Шкловский, З. Г. Минц, В. Н. Топоров, Д. С. Лихачев, P.A. Зобов, л.
A.M. Мостепаненко и др.
Следует отметить, что вскоре данный термин на некоторое время был забыт литературоведами, и только в начале 90-х годов он вновь становится популярной категорией в литературоведческих исследованиях.
Сегодня изучению художественного времени и пространства уделяется значительное внимание. Исследованию пространственно-временных' отношений в литературных произведениях посвящены работы Ю. М. Лотмана, Ф. П. Федорова, А. Б. Есина, Н. Д. Тамарченко, Н. Э. Фаликовой, Ю. И. Селезнева, И. В. Стеблевой, В. Чернейко, Н.К. Шутой3 и др.
1 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы / М. М. Бахтин. — М., 1975. — С. 235.
2 Флоренский П. А. Анализ пространственнности и времени в художественно-изобразительных произведениях / П. А. Флоренский. — M.: Прогресс, 1993. — 324 е.- Цейтлин А. Время / А. Цейтлин // Литературная энциклопедия. — М., 1928. — С. 11- Шкловский В. Б. Конвенция времени / В. Б. Шкловский // Вопросы литературы. — 1969. — № 3. — С. 115−127- Шкловский В. Б. О теории прозы / В. Б. Шкловский. — М., 1983. — 383 е.- Минц З. Г. Структура художественного пространства в лирике А. Блока / З. Г. Минц // Уч. зап. Тартусского ун-та. — Вып. 251. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. — Тарту, 1981. — С. 204- Топоров B.H. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. Избранное / B.H. Топоров. — M.: Прогресс-Культура, 1995. — 624 е.- Топоров B.H. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст: семантика и структура. — M., 1983. — С. 227−284- Зобов P.A., Мостепаненко A.M. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства / P.A. Зобов, A.M. Мостепаненко // Ритм, пространство и время. — Ленинград: Наука, 1974. — С. 11−25- Лихачев Д. С. Поэтика художественного пространства // Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачев. — M., 1979. — С. 235−351- Лихачев Д. С. Внутренний мир художественного произведения / Д. С. Лихачев // Вопросы литературы. — 1968. — № 8. — С. 74−87.
3 Лотман Ю. M. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь / Ю. М. Лотман. — М.: Просвещение, 1988. — С. 325−348- Лотман Ю M. Структура.
В контексте нашего исследования следует отметить, что начиная с 1990;х гг. в работах по истории татарской литературы изучению пространственно-временных отношений уделяется значительное внимание. В исследованиях.
12 3.
A.M. Саяповой, В. Р. Аминевой, Д. Ф. Загидуллиной хронотоп рассматривается как составная часть поэтики произведений, причем зачастую исследователи связывают ту или иную модель художественного времени и пространства с культурно-историческим контекстом и с инвариантными для национальной культуры способами восприятия пространства и времени. В частности, в монографии A.M. Саяповой и статьях Д. Ф. Загидуллиной и В. Р. Аминевой ставится вопрос о влиянии суфизма на художественное время и пространство в творчестве ряда татарских писателей.
Вместе с тем в большинстве случаев интерес исследователей сосредотачивается на изучении пространственно-временных отношений в. татарской литературе начала XX века, преимущественно, в модернистской литературе. В отдельных трудах предметом изучения становятся художественное время и пространство в литературе 1960;1980;х гг. и в современной литературе4. Специальных трудов по изучению пространственнохудожественного текста / Ю. М. Лотман. — М.: Искусство, 1970. — 383 е.- Федоров Ф. П. Романтический художественный мир: пространство и время / Ф. П. Федоров. — Рига: Зинате, 1988. — 454 е.- Если А. Б. Время и пространство // Литературоведение. Культурология: избранные труды / А. Б. Есин. — М.: Флинта, Наука, 2002. -С. 82−97- Тамарченко Н. Д. Хронотоп / Н. Д. Тамарченко // Литературная энциклопедия терминов и понятий. -М.: Интелвак, 2001. — С. 1173- Фаликова Н. Э. Хронотоп как категория исторической поэтики / Н. Э. Фапикова // Проблемы исторической поэтики. — Петрозаводск, 1992. — С. 45−57- Чернейко Л. О. Способы представления пространства и времени в художественном тексте / Л. О. Чернейко // Филологические науки. — 1994. — № 2. — С. 58−70- Шутая H.K. Типология художественного времени и пространства в русском романе XV1II-XIX веков: автореферат дис. докт. филолог, наук / Н. К. Шутая. — М., 2007. — 35 с.
1 Саяпова A.M. Дардменд и проблема символизма в татарской литературе / A.M. Саяпова. — Казань: Изд. «Алма-Лит», 2006. — 246 с.
2 Эминева В. Р. Эдэби оезрдо хронотопны билгелэу / В. Р. Эминева // Эдэби эсэргэ анализ ясау: Урта гомуми белем биру мэктэбе укучылары, укытучылар, педагогика колледжлары Ьэм югары уку йортлары студентлары очен кулланма / Д.Ф. ЗаЬидуллина, М.И. ИбраЬимов, В. Р. Эминева. — Казан: Мэгариф, 2005. — Б. 50−71- Аминева В. Р. Суфийский код поэтики повести Г. Рахима «Идель»: к постановке проблемы / В. Р. Аммнева // Суфизм как социокультурное явление в российской умме: Материалы Всероссийской научно-критической конференции. — Нижний Новгород: Издательский дом «Медина», 2007. — С. 142−159.
3 ЗаЬидуллина Д. Ф. Эдэби вакыт Ьэм эдэби урын / Д.Ф. ЗаЬидуллина // Татар эдэбияты: Теория. Тарих. — Казан: Мэгариф, 2006. — Б. 32−34.
4 ЗаЬвдуллина Д. Ф. Яца дулкында (1980;2000 еллар татар прозасында традициялор Ьом яцачалык) / Д.Ф.ЗаЬидуллина. — Казан: Могариф, 2006. — 255 б.- Батталова А. Д. Эволюция образа дома в татарской драматургии: 1960;2000 гг. Дис.. канд. филол. наук / А. Д. Батталова. — Казань, 2006. — 175 е.- ИбраЬимов М.И. А. Гыйлэжевныц «0ч аршин жир» повестенда мифологии катлам / М.И. ИбраЬимов // ЗаЬидуллина Д. Ф. Эдэби эсэр: Эйрэнэбез Ьэм анализ ясыйбыз: Урта гомуми белем биру мэктэбе укучылары, укытучылар, педагогика колледжлары Ьэм югары уку йортлары студентлары очен кулланма / Д.Ф. ЗаЬидуллина, В.Р. временных отношений в татарской литературе 1920;1930;х гг. к настоящему времени не написано.
Объектом исследования являются произведения татарских прозаиков 1920;1930;х годов, такие как Г. Ибрагимов «Наши дни» (1920), «Красные цветы» (1922), «Глубокие корни» (1928), Ш. Камал «На заре» (1927), «Когда рождается прекрасное» (1937), Ш. Усманов «Путь легиона» (1921;1935), Г. Исхаки «Дорога домой» (1922), «Осень» (1923), Г. Рахим «Идель» (1922), К. Наджми «Весенние ветры» (1928;1948), М. Галяу «Кровавые знаки» (1934), М. Амир «Агидель» (1935), А. Кутуй «Неотосланные письма» (1935). Выбор произведений с целью исследования обусловлен не только их значимостью в литературе изучаемого периода, но и учетом в них способов изображения действительности.
Предметом исследования выступает специфика художественного времени и пространства в татарской прозе 1920;1930;х годов.
Цель исследования — выявление специфики пространственно-временных отношений в произведениях татарской прозы, созданных в 20−30-е годы XX века.
Для достижения этой цели в диссертации были поставлены следующие задачи:
— исследование художественного времени и пространства как формально-содержательных категорий в их взаимосвязи в прозе 1920;1930;х гг.;
— выявление инварианта пространственно-временных отношений в прозе 1920;1930;х гг. и его трансформаций в творчестве отдельных писателейвыделение важнейших хронотопических образов в литературных произведениях изучаемого периодавыявление смыслообразующей функции основных хронотопов, в выбранных для анализа произведениях.
Эминева, М.И. ИбраЬимов. — Казан: Мэгариф, 2007. — Б. 53−59- ИбраЬимов М.И. Ф. Бэйрэмованьщ «Канатсыз акчарлаклар» повестенда ацсызлык архетиплары / М.И. ИбраЬимов // ЗаЬидуллина Д. Ф. Эдэби эсэр: Эйрэнэбез Ьэм анализ ясыйбыз: Урта гомуми белем биру мэктэбе укучылары, укытучылар, педагогика колледжлары Ьом югары уку йортлары студентлары очен кулланма / Д.Ф. ЗаЬидуллина, В. Р. Эминева, М.И. ИбраЬимов. — Казан: Мэгариф, 2007. — Б. 20−24.
Методы исследования. В работе используется культурно-исторический метод: пространственно-временные отношения в татарской прозе 1920;1930;х гг. рассматриваются в контексте исторических процессов указанного периода. Типологический подход позволяет на основании сравнения ряда произведений выявить типы хронотопов в татарской прозе изучаемого периода.
Методологической основой и теоретической базой исследования являются: труды по философии, учение о хронотопе, относящиеся к проблеме нашего исследования труды ведущих литературоведов, таких как М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, A.M. Мостепаненко P.A. Зобов, Н. Гей, Ф. П. Федоров, В. Н. Топоров, Д. С. Лихачев, А. Я. Гуревич, Н.Э. Фаликова1 и др. Из татарских теоретиков литературы и литературных критиков мы опираемся на исследования Ф. Г. Галимуллина, Ф. М. Хатипова, A.M. Саяповой, Д. Ф. Загидуллиной, В. Р. Аминевой, A.M. Закирзянова и др., в которых изучаются проблемы особенностей развития татарской литературы, а также роль хронотопа в литературном процессе.
Научная новизна и теоретическая значимость диссертационного исследования состоят в том, что в нем впервые системно исследуется пространственно-временная организация произведений татарской прозы 20−30.
1 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы / М. М. Бахтин. — M., 1975. — С. 234−407- Бахтин М. М. Литературно-критические статьи / М. М. Бахтин. — M.: Художественная литература, 1986. — 541 е.- Бахтин М. М. Эпос и роман / М. М. Бахтин. — СПб: Азбука, 2000. — 304 е.- Лотман Ю. M. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь / Ю. М. Лотман. — М.: Просвещение, 1988. — С. 325−348- Лотман Ю. М. Структура художественного текста /Ю.М. Лотман. — М.: Искусство, 1970. — 383 е.- Зобов P.A., Мостепаненко A.M. О типологии пространственно-временных отношений в сфере искусства / P.A. Зобов, A.M. Мостепаненко // Ритм, пространство и время. — Ленинград: Наука, 1974. — С. 11−25- Гей Н. К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль / Н. К. Гей. — М., 1975. — 471 е.- Лихачев Д. С. Поэтика художественного пространства // Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачев. — М., 1979. — С. 235−351- Топоров В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст: семантика и структура. — М., 1983. — С. 227−284- Федоров Ф. П. Романтический художественный мир: пространство и время / Ф. П. Федоров. — Рига: Зинате, 1988. — 454 е.- Гуревич АЛ. Категории средневековой культуры. — 2-е изд, исправл. и доп. / А. Я. Гуревич. — М.: Искусство, 1984. — 350 е.- Фаликова Н. Э. Хронотоп как категория исторической поэтики / Н. Э. Фаликова // Проблемы исторической поэтики. — Петрозаводск, 1992. — С. 45−57.
2 Галимуллин Ф. Г. Эле без туганчы. / Ф. Г. Галимуллин. — Казан: Татар, кит. нэшр., 2001. — 320 б.- Хатипов Ф. М. Молкэтебезне барлаганда: Ижат портретлары, тэнкыйди-теоретик мэкапэлэр / Ф. М. Хатипов. — Казан: Татар, кит. нэшр., 2003. — 272 б.- Хатипов Ф. М. Эдэбият теорияее / Ф. М. Хатипов. — Казан: Мэгариф, 2000. -351 б.- ЗаЬидуллина Д. Ф. Эдэби вакыт Ьом одэби урын / Д.Ф. ЗаЬидуллина И Татар одобияты: Теория. Тарих. -Казан: Мэгариф, 2006. — Б. 32−34- Эминева В. Р. Эдзби эсэрдэ хронотопны билгелэу / В. Р. Эминева // Эдэби эсэргэ анализ ясау: Урта гомуми белем биру мэктэбе укучылары, укытучылар, педагогика колледжлары Ьэм югары уку йортлары студентлары очен кулланма / Д.Ф. ЗаЬидуллина, М.И. ИбраЬимов, В. Р. Эминева. — Казан: Мэгариф, 2005. — Б. 50−71- Закиржанов Э. М. Янарыш юлыннан (Хэзерге татар эдэбият белеме мэсьэлэлэре) / Э. М. Закиржанов. — Казан: Татар, кит. нэшр., 2008. — 303 б. х годов XX века, в ходе которого выявляются типы хронотопов в татарской литературе указанного периода.
Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы и результаты диссертации могут быть использованы при разработке лекционных курсов по истории татарской литературы 20−30-х годов XX века, спецкурсов по анализу художественного текста, а также в возможности использования разработанной в ходе исследования методики анализа хронотопа художественного текста для рассмотрения произведений других периодов развития татарской литературы.
Достоверность и обоснованность результатов работы обеспечивается всесторонним изучением проблемы, основательной методологической базой и многосторонностью исследования.
Апробация основных результатов исследования осуществлялась в виде докладов, сообщений диссертанта на итоговых научно-практических конференциях Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета (2007, 2008), на II Всероссийской научно-практической конференции «Тумашевские чтения: актуальные проблемы развития языка, фольклора, литературы, искусства сибирских татар» (2008), на Международной научно-практической конференции, посвященной 130-летию со дня рождения Г. Исхаки «Творчество Г. Исхаки: современный взгляд» (2008), на VI республиканской научно-практической конференции «Литературоведение и эстетика в XXI веке» (2009), на региональной научно-практической конференции посвященной 100-летию со дня рождения А. Еники (2009), на Международной научно-практической конференции «Татарская культура в контексте европейской цивилизации» (2009). Основные положения диссертационного исследования изложены в 7 публикациях автора.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Изучение художественно-пространственных отношений играет существенную роль в осмыслении процессов в татарской прозе 20−30-х годов XX века.
2. В произведениях татарских авторов 1920;1930;х гг. обнаруживается ряд пространственно-временных оппозиций, основополагающих для художественной картины мира указанного периода: прошлое/настоящее/будущее, темное/светлое, свое/чужое, открытое пространство/замкнутое пространство и др.
3. Ряд хронотопических образов приобретает символическое значение, обусловленное культурно-историческим контекстом. Таковы образы пути, артели, коммуны, а также образы с темпоральной семантикой: закат-ночь-рассвет.
4. Своеобразие пространственно-временного континуума в произведениях изучаемого периода отмечается и в использовании перцептуального хронотопа, выражающееся в сравнительно незначительном его соотношении с концептуальным пространством и временем.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.
Выводы по главе:
Перцептуальный хронотоп — это субъективное время и пространство, зависящее от психологических процессов, происходящих с героями литературных произведений.
Перцептуальный хронотоп больше характерен для романтической литературы и гораздо в меньшей степени используется в произведениях реалистического характера. Данное обстоятельство обуславливается, характером, целями и задачами литературы 1920;1930 годов.
В произведениях периода 20−30-х годов XX века используются перцептуальные хронотопы воспоминаний, размышлений, видений, мечтаний, сновидений, бреда героев, характер каждого определяется выполняемыми ими функциями.
Воспоминание, определяясь оппозицией прошлое/настоящее/будущее, в литературе изучаемого периода помогает воспроизвести картины из прошлой жизни героев, способствующие отображению чувств и переживаний героев, понять смысл происходящих в настоящее время событий. Способы введения мотива воспоминаний разнообразны, могут быть представлены и в эпистолярной форме.
С противопоставлением прошлое/будущее связаны и размышления, раздумья героев. В некоторых случаях размышления героев способствуют осмыслению психологического состояния героев, которое в отдельных случаях связано с хронотопом одиночества.
Перцептуальный хронотоп мечты дает возможность героям жить в перцептивном пространстве и вреМЬни, предаваясь мечтаниям о счастливом будущем.
Видения героев не занимают много места в произведениях изучаемого периода. В то же время они способствуют полному пониманию психологического состояния героев, находятся в связи с происходящими событиями.
В прозаической литературе 1920;1930;х годов отмечается сравнительно частое использование хронотопов сна и бреда. Перцептуальный хронотоп сна выполняет провидческую функцию, тревожность снов указывает в большинстве случаев на тревожность в жизни страны. Бред как одна из разновидностей сна используется при описании болезней и ранений героев, он определяет тяжелое физическое и психологическое состояние героев.
Заключение
.
Новый подход к рассмотрению произведений, созданных в советский период, предполагает использование новых методов и приемов в их комплексном анализе. Одним из важных приемов объективного осмысления изображения действительности в произведениях татарской прозы периода 1920;1930;х годов является изучение пространственно-временных отношений.
Художественное пространство и время (хронотоп) являются важнейшими составляющими литературного текста, участвуя в его комплексном идейно-художественном анализе.
Хронотоп — это взаимосвязь художественного времени и пространства, где время занимает ведущее положение. Их нетождественность дает возможность отдельного исследования этих категорий с целью более глубокого анализа идейно-эстетической стороны художественных произведений.
Рассмотрение пространственно-временных отношений (хронотопа) в произведениях татарской прозы 20−30-х годов XX века приводит нас к следующим выводам:
Историческое время, изображаемое в произведениях изучаемого периода, определяется политическими, общественными и культурными условиями развития страны и выражается посредством семантически окрашенных темпоральных и пространственных оппозиций: прошлое/настоящее, настоящее/ будущее, свое/чужое.
Историческое время, описываемое в таких произведениях как романы Г. Ибрагимова «Наши дни», «Глубокие корни», М. Галяу «Кровавые знаки», Ш. Камала «На заре», К. Наджми «Весенние ветры», повести М. Амира «Агидель», Ш. Усманова «Путь легиона» характеризуется как тяжелое, полное смуты и напряженности. Это связано и с условиями существования людей в дореволюционное время, и с не менее трагическими событиями, связанными с революцией, а также со становлением советской власти в стране.
В системе хронотопов татарской прозы 1920;1930;х гг. существенная роль принадлежит хронотопу дороги, приобретающему значение «большого пути». Так, в романах Г. Ибрагимова «Наши дни», Ш. Камала «На заре» дорога олицетворяет сложный и трудный путь, ведущий героев к революции. В отдельных случаях дорога понимается как жизненный путь героев, который представляет в произведениях этого периода пересечение горизонтальной и вертикальной проекций. Эти проекции, входя в противоречие, приводят к трагедии — смерти героя. Это было рассмотрено на примере жизненного пути таких литературных героев как Фахри из романа Г. Ибрагимова «Глубокие корни», Таджи из дилогии М. Галяу «Кровавые знаки», Гаяза из повести М. Амира «Агидель». Жизненный путь героев соотносится с «большим путем» всей страны, что соответствует ценностным ориентирам литературы указанного периода.
Хронотоп дороги в таких произведениях как «Кровавые знаки» М. Галяу, «Путь легиона» Ш. Усманова выступает и в значении реальной дороги, которая способствует раскрытию характера героев, анализу их духовного развития. В иных случаях дорога указывает на будущее, которое ждет героев впереди.
Следует отметить удачное использование Ш. Усмановым в повести «Путь легиона» хронотопического образа тумана для раскрытия значения хронотопа дороги. Туман способствует возникновению у героев ощущения так называемого «выпадения из пространства» и «остановки времени», что дает возможность правильно определить события, происходящие с героями, понять их мысли, переживания, связанные с чувствами страха и сомнения.
Выступая в вариациях тропинок, переулков, хронотоп дороги способствует характеристике рода деятельности героев, раскрытию целей пути их следования.
В художественном времени в прозе 20−30-х годов XX века выделяются хронотопы ночи, зари, приобретающие символическое значение. Хронотоп ночи, определяя пространство и время 20−30-х годов XX века, способствует выявлению характера происходящих событий, обусловленных условиями общественной жизни страны. Ночь предстает как темное время суток, дающее возможность героям конфиденциально устраивать встречи, обдумывать новые планы. Ночь в рассматриваемых произведениях ассоциируется также со временем, в ходе которого совершаются аресты, обыски, различного рода преступления, убийства.
Хронотоп зари наиболее распространен в произведениях татарских писателей. Он становится символом рождения новой жизни, новых идеалов. Данный хронотоп несет разную смысловую нагрузку: в романе Ш. Камала «На заре», К. Наджми «Весенние ветры» определяется как время суток, приносящее рабочим беспокойство, в романе Ш. Камала «Когда рождается прекрасное», в повести М. Амира «Агидель», повествующих о времени после октябрьского переворота, свет зари освещает коммунистам дорогу к их «светлому будущему».
С хронотопом зари в определенной степени связана оппозиция рассвет/закат. Закат, как правило, понимается в этом случае как исчезновение старой, прошлой жизни.
Хронотоп зари в отдельных случаях пересекается с хронотопом порога, который в свою очередь является так называемой границей между прошлой и новой жизнью, которую должны перешагнуть литературные герои, идя навстречу новой жизни.
Художественное пространство, являясь одним из видов пространственности, определяет характер прозаической литературы изучаемого периода. Среди типов художественного пространства в татарской прозе 19 201 930;х гг. представлены различные формы открытого и замкнутого пространства.
Открытое пространство в изучаемых произведениях, обретая символическое значение, составляют такие хронотопические образы как река, лес, луг, степь, сад. Рассмотрение этих хронотопических образов ведет, в свою очередь, к более глубокому осмыслению идей произведений, созданных в период после октябрьского переворота.
В рассматриваемых произведениях даются хронотопические образы таких рек как Волга, Агидель (Белая), Казанка, Урал, Сакмара. Хронотоп реки выполняет функцию характеристики сложности и противоречивости общественной жизни, символизируя путь страны в данный период времени. В романах К. Наджми «Весенние ветры», Г. Ибрагимова «Глубокие корни», в повести М. Амира «Агидель» река отождествляется с жизненным путем героев романа, так как изменения, происходящие на этой могучей великой реке, указывают и на изменения в жизни героев. Хронотоп реки в повестях Г. Исхаки «Осень», А. Кутуя «Неотосланные письма», Г. Рахима «Идель» выполняет функцию передачи настроения литературных героев.
Связанные с хронотопом реки хронотопы пристани и парохода также играют немаловажную роль в раскрытии идейной стороны литературного произведения.
Хронотоп леса, характеризуя также открытое пространство и символизируя светлое будущее героев, используется в романе Г. Ибрагимова «Глубокие корни», в повести М. Амира «Агидель», описывающих события послереволюционного времени.
Хронотоп сада в повести М. Амира «Агидель» выражает мечты и стремления героев, их психологическое состояние, в романах Ш. Камала «Когда рождается прекрасное» и Г. Ибрагимова «Глубокие корни» характеризует состояние страны в определенный отрезок времени, а в повести Г. Рахима «Идель» дает возможность проследить за календарным временем. Хронотоп сада выполняет сюжетообразующую функцию и определенную смысловую нагрузку, выражая мечты и стремления героев, их психологическое состояние, состояние страны в определенный отрезок времени, а также дает возможность проследить за календарным временем, данным в произведениях.
Замкнутое пространство в литературных произведениях 20−30-х годов XX века представляют такие распространенные хронотопы как дом, комната, лачуга, хибарка, а также характерные для изучаемого периода хронотопические образы — барак, казарма, артель, совхоз, коммуна, тюрьма. Каждый из названных хронотопов выполняет не только сюжетообразующую функцию, но й серьезную смысловую нагрузку. Так, в романах Г. Ибрагимова «Глубокие корни», Ш. Камала «Когда рождается прекрасное», в повести М. Амира «Агидель» идея объединения в коллективные хозяйства — артель, совхоз, коммуну путем создания из маленьких пространств отдельных семей одного большого общего пространства определяется целями и стремлениями героев жить в новом обществе.
Пониманию идейно-эстетических особенностей литературного произведения способствует использование авторами различных художественных приемов изображения пространства, в частности, Г. Ибрагимов использует прием воссоздания старого пространства в преобразованном новом пространстве, когда герой создает свое желаемое «индивидуальное» пространство, связанное с его прошлой жизнью в едином обновленном пространстве страны.
Тюрьма как один из распространенных хронотопов, известных как замкнутое пространство в литературе изучаемого периода представлена в романах Г. Ибрагимова «Наши дни», К. Наджми «Весенние ветры» и определяется оппозициями светлый/темный, просторный/тесный, узкий/широкий. Связанные с хронотопом тюрьмы хронотопические образы одиночной камеры и карцера, характеризуя сжатие пространства, способствуют раскрытию положения литературного героя, его мыслей и переживаний.
Следующая группа хронотопических образов замкнутого пространства связана с местом проживания человека. Такие хронотопы как дом, хибарка, лачуга, комната, казарма, барак используются для изображения сферы существования того или иного слоя населения, в результате чего на первый план выдвигается противопоставление двух лагерей: богатых и бедных. Данные хронотопы служат также средством раскрытия характера героев, их внутреннего мира. Следует отметить и тот факт, что в период становления советской власти пространство, где живут герои, не становится просторнее и светлее, несмотря на жизнь в новом обществе.
Хронотопы, представляющие собой место временного пребывания человека — барак, казарма, медресе способствуют объяснению причин недовольства народа, приведших к переломным событиям в жизни страны.
Один из хронотопических образов замкнутого пространства — хронотоп площади — изображается как место, где происходит большое скопление людей, рассматриваемое в свете происходящих в стране перемен, связанных, в свою очередь, со страшными кровавыми событиями. Данный хронотоп позволяет раскрыть психологию «толпы», которая наиболее ярко выражается во время великих потрясений.
Перцептуальный хронотоп, являющийся субъективным временем и пространством, зависит от психологических процессов, происходящих в душах героев литературных произведений и выступает в форме художественного образа, определяя внешний и внутренний опыт субъекта. Важен тот факт, что перцептуальный хронтоп больше характерен для романтической литературы изучаемого периода и сравнительно мало используется в произведениях реалистического характера.
В произведениях периода 20−30-х годов XX века наблюдается использование перцептуальных хронотопов воспоминаний, размышлений, видений, мечтаний, сновидений, бреда, каждый из которых выполняет в произведениях свои определенные функции.
Воспоминание, являясь одним из распространенных перцептуальных хронотопов в романе М. Галяу «Кровавые знаки», А. Кутуя «Неотосланные письма», используется для воспроизведения картин из прошлой жизни героев, которые, в свою очередь, помогают не только отобразить чувства и переживания героев, но и понять смысл происходящих в то время событий, определяющихся оппозицией прошлое/настоящее/будущее.
Противопоставление прошлое/будущее определяет в романе Г. Ибрагимова «Наши дни» и такой перцептуальный хронотоп как размышление героев. В повести Г. Рахима «Идель» размышления показывают и психологическое состояние героя, связанное с хронотопом одиночества.
Перцептуальный хронотоп мечты дает возможность героям повестей Г. Исхаки «Осень», А. Кутуя «Неотосланные письма», романа Г. Ибрагимова «Глубокие корни» жить в перцептивном пространстве и времени, предаваясь мечтаниям о счастливом будущем.
Видения героев не занимают много места в произведениях изучаемого периода, в то же время они способствуют полному пониманию психологического состояния героев в связи с происходящими событиями.
В прозаической литературе 1920;1930;х годов отмечается сравнительно частое использование хронотопов сна и бреда. Сны героев романов К. Наджми «Весенние ветры», Г. Ибрагимова «Наши дни», Ш. Камала «Когда рождается прекрасное» способствуют предсказыванию описываемых в произведениях будущих событий, большинство из которых указывает на тревожность в судьбе страны, определяя оппозицию высокий/низкий. Бред героя связан, прежде всего, с его состоянием в период болезни. Особенностью этих бредовых состояний героев является то, что героев преследуют страшные картины прошлой жизни, картины связанные с войной, с революцией. Это наблюдается в романах Г. Ибрагимова «Наши дни», «Глубокие корни», К. Наджми «Весенние ветры», М. Галяу «Кровавые знаки».
Таким образом, изучение проблемы художественного времени и пространства в произведениях татарской прозы 20−30-х годов XX века позволяет более объективно и глубоко осмыслить их идейно-эстетические особенности, проанализировать картины происходящих событий, связанные с революционным переворотом и со становлением советской власти в стране.
