Концепт «семья» в русском литературном языке и принципы его описания

В отечественной лингвистике к настоящему времени выработан о целый ряд способов описания концептов как определенных семиотических понятий, сложившихся в естественном языке. Наибольший вклад внесен работами Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Н. Н. Болдырева, Т. В. Булыгиной, С. Г. Воркачева, В. 3. Демьянкова, Анны А. Зализняк, В. В. Красных, Е. С. Кубрякова, 3. Д. Поповой, Ю. С. Степанова, И. А. Стернина, А. Д. Шмелева и др. Объединяющим моментом для большинства таких исследований является взгляд на концепт как на некое уже сформировавшееся, уже существующее понятие, обладающее национальной культурной спецификой и не обязательно воплощенное в языке.

В данной диссертации предлагается принципиально иной подход к пониманию и описанию концептов: концепт интерпретируется как активная понятийно-языковая сущность, обладающая комплексом специфических свойств и возможностями для дальнейшего развития. Некоторые теоретические обобщения, касающиеся свойств концепта «семья», оказались возможны после выполнения автором данной диссертации прикладной задачи — создания словарных статей «Семья», «Родня» и ряда других в «Русском идеографическом словаре (Мир человека и человек в окружающем его мире)», работа над которым велась в Институте русского языка им. В. В. Виноградова РАН научным коллективом под руководством академика РАН Н. Ю. Шведовой и при ее участии как автора концепции, а также многих словарных статей и научного редактора.

Хотя в современной литературе по русистике до настоящего времени нет единого, общепринятого понимания концепта1, большинство отечественных исследователей концептов как на первоисточник опираются о на классические работы — [Шпет 1927] и [Аскольдов 1928]. Эти работы содержат очень многие теоретические положения, которые позволяют взглянуть на концепт по-новому. Так, мысль Г. Г. Шпета о том, что «простое слово есть полный распустившийся цветок языка» [Шпет 1927: 19], и идея С. А. Аскольдова о том, что «концепты — это почки сложнейших соцветий мысленных конкретностей» [Аскольдов 1928: 29], побудили взглянуть на эту единицу не в одной плоскости, а как на такую, которая имеет свою «распускающуюся» при речевой реализации смысловую парадигму.

В настоящем исследовании, вслед за Н. Ю. Шведовой, концепт (ключевой концепт, или великий концепт) понимается как исторически сложившаяся понятийно-языковая целостность (т.е. материализованное в слове понятие), относящаяся к духовному, ментальному миру жизни человека либо к материальной жизнеобеспечивающей, жизнеобразующей сфере его бытия.

При этом концепт обладает целым рядом особых свойств, в числе которых наиболее интересным для данного исследования можно считать уже названную теснейшую неразрывную связь со словом, проявляющуюся в том числе в способности материализовываться в рамках смысловой парадигмы концепта, а также наличие возможностей для постоянного продуцирования индивидуальных, личностных для каждого носителя русского языка, а также общенациональных образов, ассоциаций.

1 Попытки все-таки сформулировать максимально общее определение концепта делались, в частности, в работе [Прохоров 2008] — см. об этом ниже.

2 Впрочем, в большинстве остальных работ этот термин до середины 70-х годов использовался в русском языке как полный синоним термина «понятие» [Прохоров 2008: 14].

Актуальность работы определяется тем, что хотя к настоящему времени существует уже достаточно много работ, описывающих тот или иной концепт (в том числе и концепт «семья»), в большинстве из них концепт исследуется как элемент национальной языковой картины мира (и часто сравнивается с картинами мира других языков), лингвокультурологии или культурологии, либо исследователь фокусирует свое внимание на индивидуально-авторской (поэтической) трансформации какого-либо концепта. Таким образом, актуальной оказывается потребность перенести акцент исследования на выявление и описание специфических языковых характеристик концепта. Именно с этой позиции и анализируется концепт «семья» в настоящей работе.

Выбор для такого исследования именно концепта «семья» объясняется тем, что в последние десятилетия в современном российском (и мировом) обществе происходят определенные изменения, которые связаны с трансформацией наших представлений о том, как может выглядеть семья, и которые не могли не отразиться в языке. При этом, как писал Дж. Лакофф, наибольший интерес в гуманитарной науке с некоторых пор стали представлять именно те лингвистические результаты, которые показывали бы, каким образом язык соотносится с другими аспектами человеческого существа [Лакофф 1981: 351]. Тем важнее, что, по мнению В. В. Воробьева, именно лингвокультурема «русская семья» (единица, близкая исследуемому в данной работе концепту «семья») является «настолько серьезной характеристикой социального статуса русского человека, что во многом определяет его восприятие жизни» [Воробьев 1996: 22], а значит, заслуживает максимально подробного описания. Среди «фундаментальных концептов», с которыми сопряжено множество ассоциаций, «способных заполнить не одну монографию», упоминается «семья» и в работе [Верещагин, Костомаров 2005: 25], однако заполнение" этих монографий еще до конца не осуществлено.

Хотя, с одной стороны, в СМИ всё громче звучат слова о гибели семьи, с другой стороны, в России «создаются музеи семьи и частного быта, школьники учатся составлять родословия, разрабатываются системы социальной поддержки семей, изучаются методы семейной медицинской помощи и психотерапии на примере западного опыта» [Разумова: 2004: 91], проводился Год Семьи3. Встречаются даже случаи «спекулирования» семейными ценностями для коммерческих целей и создания положительного образа компании в глазах клиента4. Сам факт выбора именно этих ценностей для положительной характеристики компании говорит о значимости концепта «семья» в русской картине мира.

Серьезный исследовательский интерес к семье как явлению отмечается в последнее время в социологической и антропологической литературе (см., напр., сборник [Семейные узы. 2004]). В последние годы стала складываться также фамилистика — комплексная наука о семье, объединяющая в себе социологию семьи и семейное право, социальную психологию и этнопсихологию семьи, медицину и социологию здоровья, демографию семьи и др.

Объектом исследования являются лексические единицы, в значения которых представлено понятие «семья», а также высказывания (или их осмысленные фрагменты — словосочетания), материализующие концепт «семья» и раскрывающие те или иные его стороны и характеристики. Исследование проведено на материале толковых словарей русского языка XIX—XXI вв.еков, а также текстов художественной и отчасти.

3 См. специально посвященный этому сайт www. semya2008.ru.

4 «Для коллектива <компании Икс> важны традиционные ценности: семья, дети, здоровый образ жизни, сохранение природы. Поэтому <компания Икс> никогда не пойдет ради прибыли на размещение рекламы, противоречащей этим ценностям» (из рекламного буклета компании). публицистической литературы ХУШ-ХХ1 веков5. Были использованы данные Национального корпуса русского языка (www.ruscorpora.ru6), текстовой базы данных, собранной и хранящейся в отделе грамматики и лексикологии Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН, а также словарной картотеки, которая находится в группе Исторической лексикологии (Словарь XVIII века) Института лингвистических исследований РАН. Общий объем проанализированного материала — около 7500 речений. Материалом для социолингвистического исследования послужили данные около 300 собранных анкет.

Предметом исследования выступает процесс концептуализации понятия «семьи» в современном русском языке и принципы описания результата такой концептуализации.

Цель настоящего исследования — изучение концепта «семья» как ключевого концепта, принадлежащего понятийно-языковому ядру русской лексики, в его отнесенности к смысловому строю языка. Для достижения этой цели был решен ряд задач:

1) выявление и описание характеристик концепта «семья» в опоре на теоретическую концепцию акад. Н. Ю. Шведовой;

2) определение структуры концепта, его ближайшего окружения и установление его центра (единиц, содержащих в себе элемент понятия «семья») и периферии (единиц, не содержащих в себе такого элемента, но порождаемых понятием «семья»);

3) исследование понятийно-языкового содержания концепта «семья» и относящихся к нему малых концептов;

4) исследование и описание смысловой парадигмы концепта «семья».

5 Список использованных словарей, а также авторов, тексты которых были изучены специально методом сплошной выборки относящихся к теме исследования контекстов, приведен ниже в разделе «Библиография».

6 Для контекстов, найденных в НКРЯ, автор и источник указываются в квадратных скобках, в остальных случаях — в круглых. как способа материализации данного концепта;

5) исследование современного содержания концепта «семья» с помощью социолингвистического анкетирования.

Первая задача — выявление и описание основных характеристик концепта — решалась в опоре на углубленный анализ обширных материалов), а также на данные уже существующих лингвистических и социокультурологических исследований.

Ближайшее окружение концепта было определено на основе семантического анализа единиц, в своих значениях содержащих (в большем или меньшем объеме) понятие «семья», а также путем привлечения материалов ассоциативных словарей. Динамика его развития прослежена на материале отдельных вербализующих этот концепт единиц7.

Исследование содержания концепта «семья» и описание его смысловой парадигмы было осуществлено с помощью анализа большого количества текстового материала (в основном выбранного из русской художественной литературы).

Современное состояние концепта, прежде всего с точки зрения его содержательной сущности, исследовано в том числе с помощью социолингвистического анкетирования, в ходе которого ставилась задача выявить: 1) какие именно понятия стоят для носители современного русского языка за лексемами, именующими ближайшее окружение концепта «семья» и меняющими в настоящее время свое содержание.

7 Так, например, за последние три века изменились содержание, частотность употребления и сочетаемость у слов «фамильный» (ср. в XIX в.: фамильная обида) и «домашние» (Чтоб окончить описание этого семейства, мне должно упомянуть ещё об одном служителе, или, лучше сказать, домочадце Ивана Степановича. Я не мог приискать ничего приличнее и вернее этого старинного русского названия, чтоб определить одним словом, к какому разряду домашних принадлежал дядька мой Кондратий Бобылёв, некогда заслуженный гвардейский серэ/сант, а потом дворецкий и приказчик в доме бывшего своего капитана (Загоскин)). вследствие изменения социальных реалий {домашние, домочадцы, граэ/сданский брак, партнер в однополом семейном союзе) — 2) какие термины родства входят в активный словарный запас носителя современного русского языка- 3) кто именно может быть членом современной семьи- 4) как отличается представление о семье у носителей русского языка, жизненная позиция которых по отношению к самому понятию семьи так или иначе маркирована (исследовалась языковая картина мира представители сексуальных меньшинств).

В диссертации применяются методы компонентного и контекстного анализов, структурно-семантический метод, метод лингвокультурологического описания и социолингвистического анкетирования.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Концепт «семья» представляет собой понятийно-языковую целостность, отражающую неразрывную связь языка и мышления: его языковая сущность наиболее очевидно обнаруживается в наличии смысловой парадигмы как специфической языковой категории, абстрактной стороной которой выступает тот или иной исходный смысл, а материальной — реализующее данный смысл высказывание (или его осмысленный фрагмент).

2. Концепт «семья» есть не застывшая, а активно развивающаяся целостность, в самой себе заключающая потенциал для дальнейшего содержательного расширения и способная продуцировать новые производные единицы (в XX веке это, например, «семейственность» в значении 'отношения на службе, основанные на предоставлении льгот и поблажек родственникам, друзьям и близким', в конце XX — начале XXI века это сочетания шведская семья, однополая семья, семья Ельцина <в политическом контексте>).

3. Содержание концепта «семья» в обыденном сознании современных носителей русского языка обладает положительной эмоционально-оценочной коннотацией и метафоричностью, характеризуется возрастной дифференциацией.

4. Несмотря на серьезные социальные изменения в обществе и картине мира современного носителя русского языка, варьируется лексическое значение слова «семья», а концепт наполняется более свободным содержанием, но сохраняется в национальной языковой картине мира за счет своей возможности расширяться и углубляться с течением времени.

Новизна полученных результатов данного исследования заключается в том, что впервые концепт «семья» описан как целостная понятийно-языковая сущность, обладающая специфическими свойствамиописана смысловая парадигма конкретного концепта в опоре на теоретические положения Н. Ю. Шведовойпредставлена структура концептосферы «семья" — показаны продуцирующие возможности концепта-«семья», которые влекут за собой осуществленную фиксацию произошедших за последние три века изменений стоящего за концептом «семья» понятияв научный оборот введены новые социолингвистические материалы, в том числе отражающие фрагмент языковой картины мира гендерноспецифичных групп носителей русского языка.

Теоретическая значимость диссертации заключается в установлении свойств концепта «семья» как ключевого концепта русской языковой картины мира и в разработке структуры концепта на примере концепта «семья». Кроме того, проведенное исследование на конкретном материале подтверждает сформулированное акад. Н. Ю. Шведовой теоретическое положение о наличии смысловой парадигмы концепта, с опорой на которое впервые были разработаны и применены принципы описания конкретного концепта в его соотношении со смысловой парадигмой, тем самым вносится вклад в изучение глубинной смысловой организации языка в ее неразрывной связи с лексической системой. Также были разработаны и применены принципы социолингвистического описания концепта.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования его результатов при изучении русской языковой картины мира (в том числе в иноязычной аудитории в сопоставительном аспекте), чтении курсов по когнитивной лингвистике. Собранные в процессе написания диссертации материалы были использованы автором при создании соответствующих словарных статей «Русского идеографического словаря» (под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 2011 (в печати)).

Диссертационное исследование общим объемом 194 страниц состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, содержащей 222 наименований, и двух приложений. Иллюстративный материал представлен 11 рисунками и двумя таблицами. В первой главе излагаются теоретические положения исследования, кратко описывается история изучения концепта «семья», доказывается, что концепт «семья» обладает всеми признаками ключевого концепта как понятийно-языковой единицы, которые сформулированы академиком Н. Ю. Шведовой, и описывается структура концепта «семья». Во второй главе излагаются результаты детального изучения смысловой парадигмы концепта, возможности членения отдельных ее участков, потенциал материализации концепта «семья» по отношению к каждому из смыслов, формирующих парадигму, отношения между отдельными участками парадигмы в результате такой материализации. В третьей главе представлены результаты социолингвистического исследования, задача которого — выявить.

ВЫВОДЫ.

В результате объединения в одном определении всех полученных в ходе анкетирования характеристик концепта «семья», с точки зрения «обычного» носителя современного русского языка, получается следующее: семья — это группа близких или дальних родственников (включая свойственников и приемных детей/родителей), ощущающих себя единым целым, связанных тесными эмоциональными отношениями, живущих или не живущих вместе, ведущих общее или раздельное хозяйство, иногда включающая в себя формально чужих людей, если они воспринимаются как очень близкие, душевно родные, а также (редко) домашних животных.

Именования близких некровных родственников остаются весьма употребительными и известными современному носителю литературного языка, именования дальних родственников постепенно вытесняются из разряда часто употребляемых слов, но утверждать, что большинство терминов родства уходит из активного словаря (что наблюдается в некоторых европейских языках), пока рано.

Гражданский брак как не зарегистрированный государством семейный союз постепенно закрепляется в языковой картине мира (76% респондентов именно так толкуют указанное сочетание). Мужчину, состоящего в гражданском браке, треть респондентов назовет «мужем», приравняв тем самым зарегистрированный и незарегистрированный браки, другая треть будет использовать разные слова в зависимости от ситуации.

Трудный вопрос о том, являются ли муж и жена родственниками, решается большинством респондентов все-таки в пользу родства, хотя для этого приводятся весьма оригинальные аргументы, в том числе такие, которые другие респондентами приводятся для доказательства прямо противоположного тезиса. Такое противоречие лишь подтверждает промежуточное положение этих слов в системах терминов родства и свойства.

Несмотря на то, что социолингвистическое анкетирование как метод исследования скорее отражает рефлексию информантов по поводу языка, чем состояние самого языка, можно уверенно говорить об определенных тенденциях в развитии русской языковой картины мира применительно к изученному ее фрагменту.

§ 3.2. Современное состояние концепта «семья» в зеркале квир

09 лингвистики.

Помимо исследования функционирования концепта среди обычных носителей русского языка, интересно было бы провести аналогичное исследование среди носителей русского языка, жизненная позиция которых по отношению к самому понятию семьи так или иначе от маркирована. Это могут быть неполные семьи, бездетные семьи (в том числе сознательно бездетные) и другие. Одной из таких социальных групп являются представители сексуальных меньшинств.

В настоящее время во многих европейских странах законодательно закреплено существование так называемых гей-партнерств — законодательно зарегистрированных однополых браков. Распространение данного явления повлекло за собой появление новой терминологии, тем или иным образом связанной с концептом «семья». В России государство последний раз принимало участие в жизни сексуальных меньшинств в 1993 г.,.отменив статью № 121 УК «Мужеложство», однако однополые.

82 Как пишет Е. И. Горошко [Горошко], «квир» в переводе с английского языка означает «странный, причудливый" — этот термин стандартно закрепился в научном дискурсе за явлениями, связанными с отклонениями от гетеронормативности. Квир-лингвистикой в этом случае можно считать подход к языковому материалу с учетом тендерного аспекта сексуальности (см., напр., [Кромбах 1994]).

83 Среди социологических работ последних лет, исследующих современные неполные семьи, можно упомянуть, например, [Лунякова2004]. браки пока невозможны. Юридическая невозможность зарегистрировать такой тип отношений не означает их практического несуществования, а значит, для лингвистики открывается новый объект исследований, и возникает, в частности, вопрос о видах лексического представления этого явления в условиях его формального (юридического) отсутствия.

В Интернете (http://concept-semya.narod.ru/specanketa.html) была размещена специальная анкета, ответить на которую было предложено людям нетрадиционной сексуальной ориентации.'Вопросы касались: объема и характера того содержания, которое вкладывается респонентами в понятие, стоящее за словом «семья» (Кого вы можете назвать своей семьей? Кто при этом живет с вами дома? Закончите фразу: «Семья для меня — это.»), понимания лексем «домашние» и «домочадцы» (Кто такие домашние и кого вы можете назвать своими домашними? Кто такие домочадцы и кого вы можете назвать своими домочадцами?), выбора лексем для обозначения состоящих в близких отношениях людей (Как вы называете своего партнера? Вы употребляете слово соэ/сителъ? Считаете ли вы это слово нейтральным или «хорошим"/"плохим»?), явления гражданского брака (Что такое, по-вашему, гражданский брак? Как вы назовете человека, состоящего в гражданском браке? Можете ли вы назвать ваш союз гражданским браком?), представлений о родстве (Муж и жена — родственники?).

Среди 35 ответивших было 27 мужчин и 8 женщин. В основном это люди с высшим образованием (31 чел., незаконченное высшее — 1, среднее — 3) и учеными степенями (5), живущие в Москве (23), Санкт-Петербурге (5), Калининграде, Екатеринбурге, Ижевске, Киеве, Львове, Минске, Израиле. Возрастной состав таков: до 20 лет — 2, 21−30 лет — 24,.

31−40 лет — 6, 41−50 лет — 2, после 50 — 1 человек. Поскольку количество ответивших на вопросы этой анкеты сравнительно невелико, в приложении 2 приведены все заполненные анкеты.

3.2.(1) Для 9 ответивших семья состоит только из двух человек — респондента и его партнера (большинство из них живут вместе и вдвоем). Двенадцать к партнеру добавляют кого-то из близких родственников (родителей, детей, братьев-сестер). Шестеро считают своей семьей только родственников (хотя половина из них живет при этом вдвоем с партнером).

Предложение продолжить фразу «Семья для меня — это.» можно понимать очень по-разному (и, на наш взгляд, это было положительным свойством вопроса, т. к. не ограничивало мыслительные стратегии респондента), но все ответы свелись к трем группам. Двенадцать человек дают определение семьи как союза родных, близких или любящих людей. Пятнадцать человек перечисляют чувства, которые либо реализуются в семье, либо являются следствием семьи. В первую очередь это любовь, уважение, спокойствие и надежность, затем доверие, забота, поддержка, духовное единение. Несколько человек формулируют общо: «семья — это всё», «семья — это семья», «семья — это святое». Сравнив эти результаты с ассоциативным рядом, который возникает у «немаркированного» носителя русского языка (см. «Русский ассоциативный словарь»), можно сказать, что эти ассоциации в обоих случаях одинаковы84.

3.2.(2) Ответы на вопрос о том, что такое гражданский брак, статистически также соответствуют результатам предыдущего опроса. Двадцать один человек по-разному формулируют одну и ту же мысль: гражданский брак — это обычная семья, но «без штампа и загса», не зарегистрированная государством («незарегистрированные, но.

84 Об этом же пишет [Воронцов 2004]: «Критерием семейственности отношений в гомосексуальных парах в рамках геевского сообщества выступают характеристики, которые присущи гетеросексуальной модели семейных отношений». сложившиеся де-факто отношения семейного характера", «сожительство, т. е. значительная часть проводимого вместе времени, совместный бюджет, хозяйство, общие интересы», «настоящая семья со всеми своими атрибутами, кроме штампа в паспорте»). Шестеро знают об истории этого словосочетания и сообщают, что это брак, зарегистрированный государством, но не церковью (как это сочетание употреблялось во второй половине XIX — первой половине XX века). Остальные ответили, не объясняя, а характеризуя это явление: «переходная часть до официального, если он возможен», «вынужденная либо временная мера», «фикция», «у натуралов».

3.2.(3) Важным показателем является то, какое именно слово выбирается для именования партнера при разговоре с кем-то третьим. По имени назовут партнера 15 человек, мужем — двое, мужем или по имени, в зависимости от ситуации, — 9, другом — пятеро, остальные назовут.

85 ** V.

БФ, моя вторая половина, половина, партнер, любимый, мой (см. рис. 11). В женских семьях таким ответам будут соответствовать жена, подруга, партнерша, любимая.

Рис. 11. Как назвать партнера в разговоре с третьими лицами? другое: БФ, моя вторая половина, половина, партнер, любимый, мой.

Эти ответы несколько противоречат тем, которые были даны в ответ на предложение представить ситуацию, когда необходимо как-то назвать.

85 Распространенное в таком написании и произношении «бэ-эф» сокращение от «бойфренд».

12 8 по имени муж муж/имя (по ситуации) друг ¦ другое гражданского мужа или жену человека Икс. Девятнадцать человек назовут его мужем, 8 — другом, пятеро — бойфрендом (с вариантами написания в виде БФ и boyfriend), четверо — партнером, двое — парнем, остальные — мужчиной, как бы мужем, гражданским мужем. Большинство респондентов предыдущего анкетирования также будут использовать в этой ситуации слово муж (48), в зависимости от ситуации назовут по-разному (41), гражданским мужем — 13, молодым человеком — 12, другол1 — 9.

Только трое считают слово «сожитель» нейтральным, еще двое называют так просто живущих вместе людей, все остальные описывают его как имеющее негативные коннотации: это слово «унижающее», «бюрократическое», «некрасивое», «грязное», «неблагозвучное», «судебно-официальное», «казенное». В предыдущем анкетировании считающих это слово нейтральным и считающих его «плохим» было поровну.

Тем, кто состоит со своим партнером в отношениях семейного характера, был задан вопрос, могут ли они назвать свои отношения гражданским браком. Важно сопоставить в пределах одной анкеты ответ на этот вопрос с информацией о семье и определением гражданского брака. Девять живущих вместе пар, респондент из которых считает гражданским браком «семью без штампа», сами тоже считают себя состоящими в гражданском браке. Один человек, считающий браком отношения, связанные совместным хозяйством и проживанием, и живущий при этом один, все равно называет свои отношения гражданским браком. Пятеро называющих гражданским нецерковный брак и живущих вместе свои отношения гражданскими не считают, т. к. и государственного признания этих отношений тоже нет.

3.2.(3) Интересно было сопоставить ответы на вопрос, являются ли муж и жена родственниками (он тоже задавался только состоящим в семейных отношениях). «Нет» по генетическим причинам (не из одного рода, нет общей крови) ответили 7 человек. Нет, потому что это родственники «по духу», потому что это просто «близкие» — по одному респонденту. Четырнадцать человек ответили «да», объяснив это тем, что муж и жена «одно целое», «самые родные», «самые близкие», «родственные души», «семья», «по закону», «родственник по любви», «после загса». Точно так же 98 респондентов предыдущего анкетирования согласились с наличием родства между мужем и женой, а 38 отрицали его (соотношение в ответах, как следует из сопоставления, совпадает). Показательно, что пояснения к ответам часто формулировались одинаково, включая довольно необычные причины («да, т.к. выбрали друг друга»).

Таким образом, бытующее наивное представление о кризисе современной семьи (ее распаде, исчезновении) лингвистически не подтверждается. В действительности лингвистический анализ фиксирует лишь смену семьеобразующего начала. В предыдущие века этим началом были кровные отношения, физическое родство, что влекло за собой наличие многолюдных семей, включавших в себя несколько поколений и ветвей родственников (бабушек/дедушек, теток/дядьев, братьев/сестер). В настоящее время семьей все чаще называют союз, основанный на отношениях духовного родства, духовной близости, на нахождении «своего человека», а потому такой союз все чаще может состоять из двух человек, далеко не всегда живущих вместе и уж тем более далеко не всегда «сообщающих» об этом государству86. Такое новое представление о содержании понятия «семья» в равной степени характерно для носителей языка, состоящих в однополых и разнополых отношениях, юридически.

86 Однако из комментариев к анкетированию членов однополых союзов (см. анкеты в приложении Б) следовало, что потребность в государственном участии все же есть: оно нужно хотя бы для упорядочивания прав собственности. неравных по отношению к семье. Следовательно, с течением времени содержание концепта «семья» не меняется принципиально, а расширяется, сохраняя для значимых «семейных» понятий в семьях нового типа традиционные наименования: лексема «партнер» пока не функционирует вместо лексемы «муж», а «партнерство» — вместо «семьи» или «гражданского брака"87. Именно об этом пишет О. В. Евтушенко, отмечая, что «устойчивость концепту обеспечивают константы — когнитивные признаки, обнаруживаемые как в структуре понятийного уровня, так и в генетическом шлейфе», а «изменчивость концепту придают переменные — когнитивные признаки, появляющиеся или исчезающие на определенном этапе эволюции» [Евтушенко 2010: 51].

§ 3.3. Современное состояние концепта «семья» с позиции социального конструкционизма.

О. С. Иссерс пишет, что «в когнитивной лингвистике в силу ее междисциплинарного характера верификация переносится в смежные области — в сферу психологии, социологии, компьютерного моделирования» [Иссерс 2008: 20]. Хотя такая верификация может показаться более субъективной по сравнению с другими лингвистическими теориями, все-таки воспользуемся ею. Так, обнаруженное в предыдущих двух параграфах средствами социолингвистических методов новое максимально широкое понимание концепта «семья» находит свое объяснение в работах современных социологов. Еще в 1990 г. исследователи пришли к выводу о невозможности сформулировать единственное строгое определение семьи (особенно если задаться целью учесть все возможные индивидуальные.

87 Ср., напр., с чешским языком, в котором, как сообщили носители чешского языка Э. Шлауфова и И. Крейчиржова, слова partner и partnerka, описывающие участников таких отношений, являются стилистически нейтральными и вполне употребительными. ситуации, а также социальные, исторические и культурные особенности)88. Впрочем, затем в работе [Day, Gilbert 1995]89 была сделана попытка сформулировать признаки, отличающие семью от других социальных групп, объединяющих людей благодаря какой-либо общей цели. Итак, семья отличается тем, что 1) человек может становиться членом семьи не по своей воле, и семейные связи могут быть постоянными- 2) семья создает для своих членов безопасное пространство, которое, впрочем, может оказаться и средой для семейного насилия- 3) члены семьи пользуются эмоциональной поддержкой друг друга- 4) члены семьи часто имеют общее мировоззрение- 5) часто существует биологическая связь между членами семьи.

С выделением именно таких признаков семьи все-таки можно поспорить, зато намного более удачным кажется следующее определение: семья — это группа, определяющая саму себя как семью, включающая в себя людей, связанных кровным родством или браком, а также договорившихся жить одной жизнью90.

Следующим шагом в поиске определения современного института семьи стала работа группы канадских исследователей под руководством профессора Лесли Беллы (Leslie Bella), которые в результате серии экспериментов, проведенных в 2002;2003 году, сформулировали так называемые социально-конструкционистские представления о том, что значит «быть семьей» [Барский, Кутузова 2005]. Критика традиционных представлений о семье как о «ячейке общества» строится на наблюдении, согласно которому человек предпочитает говорить не о том, что такое семья, а о том, что значит «быть семьей» — как организовывать свою.

88 International Encyclopedia of Marriage and Family / Ponzetti J.J. (ed.). 2003. P. 550.

89 Day D., Gilbert K. R., Settles В. H., Burr W. R. Research and Theory in Family Science. Pacific Grove, CA, 1995. Цит. no: International Encyclopedia of Marriage and Family / Ponzetti J.J. (ed.). 2003. P. 550.

90 International Encyclopedia of Marriage and Family / Ponzetti J.J. (ed.). 2003. P. 552. совместную жизнь с теми, о ком мы заботимся. JI. Белла употребляет здесь термин family making, который максимально адекватно может быть переведен на русский язык предложенными Д. Кутузовой неологизмами «семьеделание» или даже «семьение» (по аналогии с «роением» и «гнездованием»)91. JI. Белла приходит к выводу, что семья — это качество отношений, а не формальные связи между людьми.

Такой вывод полностью соответствует результатам собственно языковых исследований, осуществленных в данной работе, которые показывают, что в связи с серьезными социальными изменениями в обществе и, как следствие, в картине мира современного носителя русского языка концепт «семья» расширяет свое исходное содержание, охватывая все новые классы реалий, но при этом сохраняется, не разрушается за счет имеющейся у него возможности расширяться и углубляться с течением времени.

Что касается дальнейших путей развития института и концепта «семья», семьи будущего, то обнаружить это лингвистическими средствами пока трудно. Однако интересно, что уже появляются публицистические статьи [Пищикова 2007], делающие прогнозы по поводу устройства семьи будущего, основанные на анализе разнообразных «странных» семьей. Анализируя собранные истории и сравнивая их с тем видом семьи, который казался общественному мнению недопустимо.

92 странным в начале XX века, автор приходит к выводу о том, что.

91 Необычность таких неологизмов не должна пугать: в словаре В. И. Даля зафиксирован глагол «семьитися» со значением «обзаводиться семьею или жениться и водить детей, а также сходиться для заговоров, крамол».

92 «Представьте себе консервативное семейство (крестьянское, мещанское ли — безразлично) всего-навсего девяностолетней давности. Какой оскорбительно ненормальной показалась бы им самая типичная, самая традиционная сегодняшняя семья — он, она, малютка Ванечка. Он разведен, в прошлом браке остались дети. Теперь они приходят по воскресеньям в гости. Она добралась до чертогов Гименея далеко не девицей, к тому же и ребенок зачат вне брака. Чета зарегистрировала свои отношения после рождения малютки: «Чтобы свадьба была настоящей, с белым институт семьи мутирует», и «новые» семьи будут сочетать в себе «сексуальную свободу с тщательнейшей заботой о детях», ради которых эти семьи и будут создаваться. Писатель Алексей Иванов придумал для такого новой семьи новое название — фамильон и определил ее как «группу, состоящую из неравного числа женщин и мужчин, сплоченных вокруг единого лидера <.>, связанныхдруг с другом сложными сексуальными отношениями <.> с общей целью. Выжить, преуспеть, в идеале — воспитать детей. Вот формула брачного кризиса от Иванова. «Попросту говоря, семья сделалась нежизнеспособной. Одного супруга слишком мало, а одного ребенка слишком много» «[Пищикова 2007]. В действительности же, как представляется, и в фамилионе, в проанализированных Е. Пищиковой историях93 проявляется «смерть» института брака, но сохранение (пусть и в трансформированном виде) собственно семьи.

Если обобщить социолингвистические и социологические данные, то можно сделать достаточно провокационный вывод о том, что современная семья (не с юридической точки зрения, и с точки зрения современной языковой картины мира) — это люди, которые являются или не являются платьем". Церковный брак возможен, но наши молодожены раздумывают — стоит ли? Аргументы таковы: это очень серьезно, нужно сначала проверить, как будет складываться супружеская жизнь. Камнями бы побили такую дикую пару. И обидели бы, между прочим, кого? Реальную семью будущего" [Пищикова 2007].

93 «Их много среди нас — странных семей. Необыкновенных. Чудаковатых. Диковинных. Непохожих. Ненормальных. <.> Вот две подруги из заводского поселка решили жить вместе, сдавать освободившуюся квартиру. Теперь воспитывают детей вдвоемдве зарплаты и деньги, получаемые ими за квартиру, позволяют им делать покупки, о которых каждая в отдельности не могла и мечтать. <.> Наконец, в последние годы странные семьи пошли густо, толпой. Тут и деревенские многоженцы <.>, и кроткие предводительницы маленьких мужских сералей, живущие с двумя мужьями сразу (чаще всего с бывшим и нынешним) — в основном для того, чтобы уберечь обоих от пьянства и совместными усилиями „поднять детей“. И „женские“ семьи, и сложносочиненные семейства, объединяющие одиноких (в большинстве — пожилых) людей, которым бесконечно выгоднее жить группами, нежели в одиночку. И какое количество попыток объединиться в коммуну, сквот — как можно больше расширить круг людей, ответственных за изобретение новой жизни!» [Пищикова 2007]. родственниками, состоят или не состоят в браке, имеют или не имеют общих детей, живут или не живут вместе, ведут или не ведут общее хозяйство, но главное — они считают себя семьей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы.

1. Концепт «семья» действительно можно понимать как исторически сложившуюся словесно выраженную понятийно-языковую целостность, относящуюся к одной из основополагающих сфер жизни, средствами языка всесторонне осмысленную, социально и субъективно оцениваемую, активно и в разных направлениях по-своему продуцирующую.

Данный концепт обладает всеми основными характеристиками ключевого концепта: поименован многозначным словом, в каждом из значений которого содержится единое понятие «семьи», которое обязательно присутствует за каждым из этих значенийсоотносится с глобальными смыслами дейктической системы языка (особенности этого соотношения рассмотрены во второй главе) — входит в круг явлений, составляющих ближайшее окружение человекаявляется активно продуцирующей категорией, активность которого имеет три направления: порождает малые концепты, порождает окказиональные и индивидуально-авторские расширения, «семья» и члены семьи становятся базой для широкого круга метафор и схемего корни находятся в глубоких исторических пластах жизни народаон социально оценен и социально охарактеризованпри этом исследуемый концепт ограниченно проявляет свою способность иметь «антагониста».

В результате проведенного компонентного анализа было установлено, что концепт «семья» существует в окружении малых концептов «семейство», «фамилия», «гнездо», «двор», «дом», «династия», «домашние», «домочадцы» (включая все сопутствующие им производные единицы). Концепт «родня» неразрывно связан с такими малыми концептами, как «родственники», «родные», «близкие», «свои», «свойственники». Концепт «брак» окружен малыми концептами «женитьба», «замужество», «свадьба», «венчание» и некоторыми другими. Разветвленная система терминов родства составляет общую периферию концептосфер «семья» и «родня», отчасти пересекаясь с концептосферой «брак».

2. Анализ смыслов, характеризующих концепт «семья», показал, что одни смыслы (смысл бытийности, смысл сущностного содержания, смыслы сущностного и приписываемого признаков, смысл принадлежности, смысл модального состояния, смысл отнесенности к порядку, смысл образа действия, смысл количества, темпоральные смыслы, локальные смыслы, смыслы цели, предназначенности, смысл причины) обладают широкими возможностями языковой материализации и могут квалифицироваться как ядерные. Потенциал материализации других (смысл «каков», смысл «каково» и смысл «насколько») значительно ниже, и их можно поэтому определить как периферийные.

В силу специфики концепта «семья» необходимость формулировать сущность концепта возникает только при необходимости определить его индивидуально-авторское понимание. Такое понимание устойчиво представляется метафорическими способами. Метафоры, на которых строятся окказиональные определения «семьи», основаны на актуализации наиболее ярких свойств, которые, по мнению носителей русской языковой картины мира, имплицитно содержатся в концепте «семья». К таким признакам можно отнести следующие: группа людей, тесно объединенный коллектив, общая совместная деятельность, безопасность и покой, основа для остальных сфер жизни, что-то очень важное и неприкосновенное, придающее жизни смысл, в высшей степени значительное и доставляющее удовольствие, что-то, с чем связан ряд действий — обустройство быта, забота о других людях и помощь им, разнообразные проявления любви и положительных эмоций.

При реализации смысла бытийности у концепта «семья» наиболее активными являются фазы собственно существования и несуществования, а фаза конца бытия обычно представлена глаголами со значением разрушения.

Широко представленные непосредственно воспринимаемые или приписываемые признаки концепта «семья» можно разделить на две группы в зависимости от того, как именно воспринимается семья — как социальное образование или как сложноорганизованное целое, характеризуемое чертами, свойствами, присущими человеку. С социальной точки зрения «семья» может характеризоваться по количественному признаку и связанному с этим составупо происхождению ее членовпо их профессии, роду занятийпо территориальному признакупо отношению к экономическому и интеллектуально-эмоциональному благополучию или неблагополучиюпо принятым в семье ценностямпо отношение к правупо социологическому признаку. Лексических единиц, характеризующих семью как социальный организм, уподобляемый человеку, гораздо больше, как и определений свойств человека, его характера.

Выбор тех или иных средств при материализации концепта «семья» в его отнесенности к смыслу «чей» определяется тем, предстает ли смысл собственно принадлежности как принадлежность кому-чему-нибудь самого именуемого концепта (и тогда «семья» выступает как объект обладания) или как-то, что принадлежит самому этому именуемому концепту (и тогда «семья» выступает как объект обладания).

В подавляющем большинстве зафиксированных контекстов «семья», выражая смысл модальности, оказывается объектом модального состояния: на нее направлены чьи-то желания, потребности и представления о том, что является должным. Именно в высказываниях, реализующих этот смысл, воплощаются культурноспецифичные морально-этические представления. Семья — это то, о чем мечтает человек, что должно иметь и о чем должно заботиться (в первую очередь обеспечивать ее финансовое и эмоциональное благополучие). При определенных негативных обстоятельствах семью можно разрушить, хотя в большинстве случаев ее следует сохранить, несмотря ни на что. Семья как единый организм способна иметь собственные желания.

При реализации смысла «который» в основном актуализируется один из признаков «семьи» — цельность этого коллектива людей. В обследованных контекстах регулярно подчеркиваются действия, которые семья совершает вместе, коллективно, всеми составляющими ее членами, либо свойства, которыми характеризуется вся семья. Можно предположить, что такая цельность является положительно оцениваемым свойством «семьи» в русской языковой картине мира.

При выражении смысла образа действия актуализируются те представления о семье, которые связаны с идеей семьи как единого целого, имеющего ряд характерных именно для него черт, жестко отграниченного от окружающей действительности, но при этом способного расширяться до максимально представимых пределов.

Смысл количества может быть обращен внутрь семьи, и тогда говорящий подсчитывает количество входящих в нее членов, детей или мужчин, либо смысл направлен на семью «снаружи», и тогда упоминается определенное количество семей как отдельных организмов.

Темпоральные смыслы оказались скорее периферийными. Это может объясняться тем, что смысл времени реализуется в высказывании в соединении с какими-либо другими смыслами так, что для всего высказывания важнее, центральнее оказывается именно тот другой смысл. Время здесь делится на время самой семьи, «внутреннее» для семьи (этапы ее жизни и время, в которое происходили какие-либо семейные события) и время «внешнее» для семьи (события за пределами семьи, которые, однако, имеют какое-либо отношение к семье).

При выражении локальных смыслов «семья» снова может выступать как субъект, который сам соотносится с описываемым смыслом, либо как носитель указанного смысла для характеристики другого субъекта.

При выражении смысла цели, предназначенности «семья» может являться целью каких-либо действий либо может иметь целью своих действий что-либо. Наиболее активный вариант реализации данного смысла — представление семьи как цели чьих-то действий или даже как объекта жертвования своими интересами во благо семьи. В такой трактовке смысла подчеркивается положительная социальная оценка подобного взгляда на семью.

В зависимости от конкретных языковых единиц и способов реализации смысл причины в его отнесенности к концепту «семья» реализуется как 4 частных смысла: собственно причина, причина как основание, повод, причинность-следственность (предшествующая, побуждающая причина), причина как стимул, условие, «противостоящая причина» (утраченная, упущенная, отвергнутая причина, оказывается такой причиной, наличие которой не оказало своего влияния на последовавшие факты).

Глобальные языковые смыслы в конкретном речении часто оказываются соединены, а попытки их разъединить бывают довольно искусственными. Для целей описания смысловой парадигмы концепта в этом случае приходится следовать за доминирующим смыслом, показанным смысловой связанностью, условиями контекста, семантической рядоположенностью с другими речениями и с другими контекстами. Однако эти пересечения абсолютно естественны, поскольку язык как живая система не может быть идеально описана ни одной строгой схемой.

Для того, чтобы иметь возможность делать какие-либо выводы об особенностях самих глобальных смыслов, допускающих такие пересечения, необходимо построить таблицы пересечения смыслов материале нескольких концептов.

Итак, представление концепта в виде особым образом организованной словарной статьи показало себя достаточно продуктивным способом аналитического описания концепта. В результате такого представления создается своего рода корпус текстов, позволяющий на следующем этапе исследования анализировать отдельные зоны словарной статьи (а значит, и отдельные стороны концепта), как это было сделано во второй главе данной диссертации. Безусловно, такой корпус может быть несвободен от субъективности, связанной и с периодически встречающейся естественной неоднозначностью выбора зоны для того или иного речения, и с не всегда доступным одному человеку тотальным обследованием необходимо большого количества текстов. Эта проблема может быть решена за счет перенесения словарной статьи с бумажного носителя в Интернет и предоставления большому количеству лингвистов возможности пополнять корпус словарной статьи, коллективно оценивая предлагаемые коллегами вариантами.

3. В результате объединения в одном определении всех полученных в ходе анкетирования характеристик концепта «семья», с точки зрения обычного носителя современного русского языка, получается следующее: семья — это группа близких или дальних родственников (включая свойственников и приемных детей/родителей), ощущающих себя единым целым, связанных тесными эмоциональными отношениями, живущих или не живущих вместе, ведущих общее или раздельное хозяйство, иногда включающая в себя формально чужих людей, если они воспринимаются как очень близкие, душевно родные, а также (редко) домашних животных.

Проведенное социолингвистическое анкетирование (в том числе представителей однополых союзов) показало, что бытующее социологическое представление о кризисе современной семьи (ее распаде, исчезновении) лингвистически не подтверждается. В действительности лингвистический анализ фиксирует лишь смену семьеобразующего начала. В предыдущие века этим началом были кровные отношения, физическое родство, что влекло за собой наличие многолюдных семей, включавших в себя несколько поколений и ветвей родственников. В настоящее время семьей все чаще называют союз, основанный на отношениях духовного родства, духовной близости, на нахождении «своего человека», а потому такой союз все чаще может состоять из двух человек, далеко не всегда живущих вместе и уж тем более далеко не всегда «сообщающих» об этом государству. Такое новое представление о содержании понятия «семья» в равной степени характерно для разнополых и однополых союзов, юридически неравных по отношению к семье. Следовательно, с течением времени содержание концепта «семья» не меняется принципиально, а расширяется, сохраняя для значимых «семейных» понятий в семьях нового типа традиционные наименования: лексема «партнер» пока не функционирует вместо лексемы «муж», а «партнерство» — вместо семьи" или «гражданского брака».

Данные социологии полностью соответствуют результатам собственно языковых исследований, осуществленных в данной работе, которые показывают, что в связи с серьезными социальными изменениями в обществе и, как следствие, в картине мира современного носителя русского языка концепт «семья» расширяет свое исходное содержание, охватывая все новые классы реалий, но при этом сохраняется, не разрушается за счет имеющейся у него, как у каждого ключевого концепта, возможности расширяться и углубляться с течением времени.