Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Линейная организация языка римской элегии: Ритмический, грамматический и синтаксический аспекты поэтического порядка слов

Диссертация: Линейная организация языка римской элегии: Ритмический, грамматический и синтаксический аспекты поэтического порядка слов
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Тристий" Trist. I, элегические произведения Клавдиана — предисловия к его поэмам и некоторые малые элегии: Claud. In Ruf. I praef., In Ruf. II praef., De rapt. Ргозеф. I praef., De rapt. Ргозеф. II praef., carm.min. 17, 18, 20, 26, 31, 40, 41, первая книга элегической поэмы Рутилия Намациана «О возвращении» Nam.I. Отобранные из римского элегического наследия, указанные тексты, на наш взгляд… Читать ещё >

Линейная организация языка римской элегии: Ритмический, грамматический и синтаксический аспекты поэтического порядка слов (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • В в е д е н и е
  • Глава I. Проблема порядка слов в стихе римской элегии
    • 1. Л Понятие элегического языка и текста
      • 1. 2. Факторы элегического словорасположения: грамматика, стилистика, просодия
      • 1. 3. Авторское варьирование жанрового порядка слов: семантические и коммуникативные инверсии
  • Глава II. Формальные характеристики элегического слова как единицы линейного уровня
    • 2. 1. Линейные единицы элегического стиха
    • 2. 3. Силлабический объем слова
    • 2. 4. Фиксированное ударение. Правило икта-ударения
    • 25. Фонетическое слово в элегическом стихе. Элегическая элизия
      • 2. 6. Пограничные фонемы слова
  • Глава III. Опорные компоненты элегического порядка слов: просодические клише и формулы
    • 3. 1. Понятие просодического клише. Просодические клише дактилических позиций. Pluralis poeticus
    • 3. 2. Просодические клише конечных позиций
    • 3. 3. Просодические формулы элегического стиха. Элегический гипербатон
  • Глава IV. Стих и предложение в римской элегии
    • 4. 1. Синтаксическая пауза элегического стиха
    • 42. Варьирование синтаксической паузы (элегический анжамбман)
      • 4. 3. Позиции частиц речи в элегическом стихе
      • 4. 4. Позиции членов предложения в элегическом стихе
  • Глава V. Эволюция элегического порядка слов
    • 5. 1. Схематизация элегического словорасположения
    • 52. Синтаксическая традиция Катулла — Проперция
      • 5. 3. Синтаксическая традиция Тибулла — Овидия
  • Заключени е

Исследование словорасположения в стихотворном тексте •- область дисциплины, которую в настоящее время принято называть лингвопоэтикой и которая пока еще находится в стадии становления. Лингвистические исследования стихотворных текстов на нынешнем этапе представляются архипелагом из небольших и концептуально не объединенных островков, где интуитивно комбинируются литературоведческие, лингвистические и стиховедческие методики. Очевидно, что некоторая неопределенность новой дисциплины закономерна на начальном этапе. Очевидно также, что сумма частных знаний не всегда достаточна для осмысления явления в целом, без которого в свою очередь сложно прогнозировать и моделировать частные анализы.

Актуальность работы.

Исследование жанрового словорасположения в элегическом стихе (стихотворном предложении) не становилось темой специального исследования, хотя в виде ремарок присутствует в литературоведческих, и лингвистических работах. «Ремарочный» статус проблемы элегического словорасположения обусловлен вполне объективными причинами и, прежде всего, невозможностью решения вопроса стихотворного порядка слов в рамках одной дисциплины — синтаксиса, стиховедения или стилистики. Согласование же различных методик в процессе изучения порядка слов в стихе, как мы имели возможность убедиться на собственном опыте, — процесс достаточно мучительный: за каждой из них свой теоретический фон, терминология и отличные приемы исследования практического материала.

Однако исследование порядка слов в стихе римской элегии может опереться на значительную традицию изучения латинского дактилического стиха (прежде всего гексаметра) в работах конца 19- начала 20 века. Мы попытались учесть данные трех наиболее значительных направлений в этой области. Первое развившееся в эпоху филологического синкретизма рубежа веков затрагивало проблему поэтического словорасположения в рамках грамматического (преимущественно морфологического) исследования.

Для римского элегического стиха существенными представляются работы, суммировавшие спорадические наблюдения над поведением конкретных словоформ в дактилическом гексаметре: комментарии Э. Нордена к 6 книге [Norden 1903], диссертация Э. Беднары [Bednara], рассматривавшего гексаметр Катулла в сопоставлении с некоторыми элегическими текстами Овидия и объемная работа Хильберга, посвященная пентаметру Овидия [Hilberg 1894]. Указанные авторы постоянно обращаются к проблеме адаптации латинского языка в сложном для него дактилическом метре, отмечая ряд приемов словорасположения (collocatio vocabulamm) [Norden 1903 passimBednara 323−327- Hilberg 1894, 657−751] 1), продиктованных поэтическому языку метром.

Норден подчеркнул то важное обстоятельство, которое впоследствии по мере дифференциациии филологических дисциплин часто упускалось из виду стилистическими и грамматическими исследованиями: «Многие явления, которые мы обычно обозначаем бесцветным термином „поэтическое“, в большей мере являются конвенциональными метрическими суррогатами и в качестве таковых постоянно необходимы для формальной и реальной интерпретации» [Norden 1903, 113]. К таковым суррогатам помимо собственно порядка слов в стихе автором отнесены также морфологические и лексические замены metri gratia.

В 20-е годы по мере естественной дифференциации исследований линейной структуры поэтического языка происходит утрата этого фундаментального представления, представления. Вопросы элегического дактилического) латинского стиха затрагиваются стилистикой, стиховедением и синтаксисом.

1). В работах Нордена и Беднары использованы материалы ряда недоступных нам диссертаций, прежде всего: Коепе А. Uber die Sprache der romischen Epicer. Munster, 1840- Heltgren J. Observationes metricae in poetas elegiacos Graecos et Latinos. Lipsiae 1871- Boldt H. De liberiore linguae Graecae et Latinae coUocatione verborum. Gottingen, 1884.

Стилистика как лингвистическая, так и филологическая ограничилась поиском немногочисленных фигур риторического словорасположения [Patzervon Albrecht 1963; PearceKollman 1982 et al.] или — в неолингвистике — фигур экспрессивного синтаксиса [Сильман, Береговская, Ковтунова 1986, Эткинд и др.]) Стилистическая интерпретация поэтических текстов, ориентированная на эмфатические или экспрессивные инверсии, как правило авторские, включала в их число и многочисленные перестановки, вызванные чисто метрическими нуждами. Вне учета метрических и лингвистических (грамматических) закономерностей поведения слова в стихотворной строке стилистические исследования порядка слов оказались слишком прямолинейно привязаны к тезису пражских лингвистов об эстетизации любой языковой единицы в поэтическом тексте, хотя в работах его авторов неоднократно подчеркивалась важная роль объективных языковых факторов в организации любого стихотворного текста.

Интерпретаторы — стилисты обычно игнорируют то принципиальное для стихотворного текста обстоятельство, что авторская программа высказывания, реализуясь в языковом и при этом ритмическом материале, подвергается влиянию объективно действующих языковых и ритмических законов. По мере удаления от семантического уровня степень осознанности выбора единицы резко уменьшается и возрастает степень автоматизации выбора [Норман, 208″. Языковая стихия и подсказанные ею ритмические закономерности сильнейшим образом корректируют авторский замысел, а поэтому любой анализ стихотворного текста должен предваряться исследованием формальных его констант, порожденных взаимодействием данного языка с метрической сеткой данного стихотворного размера.

В собственно синтаксических исследованиях проблема стихотворного порядка слов практически не затрагивается, тем более что современный синтаксис ориентирован преимущественно на семантические и коммуникативные уровни предложения и в меньшей степени затрагивает необходимую для интерпретации поэтического порядка слов формальную структуру предложения. Проблема порядка слов современным языкознанием рассматривается почти целиком в границах коммуникативной теории, более пригодной для интерпретации живой речи [АдамецКовтунова 1976; ПлунгянРеферовская 1989 и др.]. Лингвисты, признавая, что метрические паузы разрушают синтагму и противопоставляют ей метрический колон с его ритмической организацией, ограничиваются, как правило, констатацией дислокации и инверсии слов как характерных особенностей стихотворного порядка слов.

Третья интерпретация закономерностей поэтического словорасположения предлагается стиховедением, в том числе обстоятельными исследованиями ритмики латинского гексаметра в работах 20−80 годов уходящего века. В отличие от семантического или коммуникативного уровня текста просодия и силлабика оказываются удобнее для систематического обследования. Стиховедение от начальных «невинных, хотя и тягостных счетных упражнений» [Томашевский 1929, 35] быстро продвинулось к созданию объемных ритмических словарей, весьма существенных для фиксации исследовательского внимания к формальным сторонам организации стихотворной строки.

В античном стиховедении возникло целое направление франкоязычных по преимуществу авторов, исследовавших позиции разного рода ритмических слов в латинском гексаметре metrique verbale [O'NeillNougaretLienardDe Neubourg et al.]. Стиховедческие исследования, не обращаясь непосредственно к лингвистическим уровням стиха, однако указывают на объективную связь синтаксиса стиха с его ритмикой. В нашей работе мы по возможности попытались преодолеть указанную инерцию в современном исследовании поэтического текста и учесть данные пока изолированных друг от друга стилистического, лингвистического и стиховедческого исследования. При всей сложностиобъединения в рамках одной работы равноценного стиховедческого, лингвистического истилистического анализаи неизбежности потерь на этом nvTH комплексное исследование особенностей поэтического языка должно оставаться основным ориентиром и необходимым предварительным этапом в исследовании авторского идиостиля.

В формировании стихотворной строки и ее словонаполнении участвуют в каждом конкретном случае несколько факторов. Для классического латинского стиха принципиальными нам представляются: просодический (метрический, ритмический) фактор, который осуществляет контроль за выбором и размещением слов, отбраковывая неудобные для размера словоформы, а вместе с ними нередко и конструкции, где эти словоформы заняты, грамматический, который подсказывает естественные языковые модели словорасположения, если они не противоречат метру или стилистическим притязаниям жанра, и собственно стилистический факторстремление поэтов сделать порядок слов средством художественной выразительности.

Очевидно, что функции объективных факторов поэтического словорасположения различаются в зависимости от эпохи, темы, стилистических претензий поэта. Очень свободный порядок слов ямбических сенариев сменяется значительными ограничениями в стихе эпическом, элегия же в своих классических и поздних образцах демонстрирует еще более отчетливую жесткость словорасположения. Именно эта особенность элегического синтаксиса делает его удобным для начальных этапов исследования синтаксических закономерностей поэтического текста, как чисто жанровых, так и универсальных для поэтического языка в целом. Длительно существующий жанр с единым размером создает собственный жанровый язык — со своей просодией, лексикой, синтаксисом, формульным репертуаром, что и позволяет, на наш взгляд, соблюсти при анализе необходимую симметрию между интерпретацией и наукой" (Якобсон).

Объект исследования.

Объектом исследования послужили тексты римской элегии 1 в. до н.э. — 5 в. н.э.:элегии Катулла Cat.65−68, первая книга Тибулла Tib. I, первая и четвертая книги Проперция Prop. I, IV, первая книга «Фаст» Овидия Fast. I, первая книга.

Тристий" Trist. I, элегические произведения Клавдиана — предисловия к его поэмам и некоторые малые элегии: Claud. In Ruf. I praef., In Ruf. II praef., De rapt. Ргозеф. I praef., De rapt. Ргозеф. II praef., carm.min. 17, 18, 20, 26, 31, 40, 41, первая книга элегической поэмы Рутилия Намациана «О возвращении» Nam.I. Отобранные из римского элегического наследия, указанные тексты, на наш взгляд, представляют диахронические срезы языка римской элегии (эпоха становления — Катулл, первые книги Тибулла и Проперцияэпоха расцвета и формальной стабилизации — четвертая книга Проперция, элегии Овидиязавершающий этап — элегия Клавдиана и Намациана) и две основные ипостаси элегического жанра, традиционно определяемые как субъективная и объективная описательная элегия. В качестве важнейших сопоставительных материалов использованы фрагменты «Анналов» Энния Enn.Ann., 64 эпиллий и эпиграммы Катулла Cat.64, четвертая книга «Энеиды» Вергилия Aen. IV, «Паренталии» Авсония Aus.Parent., и некоторые другие литературные и эпиграфические тексты. При наших небольших подсчетах мы преимущественно ориентировались на первые 400 стихов указанных книг, исключая Катулла (324 стиха).

Цель и задачи исследования

.

Целью исследования мы считали выявление закономерностей жанрового порядка слов как некоторой суммы линейных стратегий, устойчивых в элегическом стихе разных авторов и разных эпох. Длительная традиция и в целом свойственный древней поэзии консерватизм поэтического канона, способствовали формированию и регулярному воспроизведению в элегическом стихе устойчивых линейных схем. У разных представителей элегического жанра пропорции схем могут возрастать и снижаться, но они остаются значительным в любом элегическом тексте. Линейная схема элегического стиха представлена в работе как объективный итог взаимодействия основных уровней стиха, адаптации к определенной метрической схеме жанрового словаря и синтаксиса и утверждения в процессе этого взаимодействия эстетических претензий и поэтического канона элегии.

Теоретическая значимость и научная новизна исследования.

Требование комплексного исследования структуры стихотворного текста, в том числе моделей словорасположения в стихе, не может вызвать споров. Однако динамизм поэтической формы, «неравноценность в каждом конкретном случае ее различных факторов» [Тынянов 1965, 28] усложняют формирование новых методик. Степень формализации накопленного материала, необходимая для сопоставлений, все епде неравномерна. В исследованиях стихотворного текста пока лидирует стиховедение с его возможностями детальных статистических наблюдений [Гаспаров 1996, 16- Федотов, 3]. Уровни выше силлабического сложнее для формализации, необходимой при комплексном исследовании. Формальные лингвистические исследования стиха как необходимый фундамент любого их анализа находятся пока в стадии становления и поиска необходимых методик. Закономерности, выявленные нами в конкретном жанровом стихе римской элегии, несомненно, в той или иной степени являются универсалиями поэтического языка и могут быть mutatis mutandis перенесены в исследования других поэтических жанров, как древних, так и современных. Научная новизна исследования определяется как отсутствием специальных работ, посвященных жанровому порядку слов римской элегии, так и попыткой комплексного подхода в его исследовании.

Практическая значимость.

Выводы данной работы могут быть использованы в спецкурсах по стиховедению, лингвистике поэтического текста и истории римской поэзии, а также при написании курсовых и дипломных работ по различным аспектам лингвопоэтики.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Язык римской элегии, как и любого жанра с длительной традицией, должен рассматриваться в двух аспектах — жанровом (диахроническом) и авторском (синхроническом).

2. Элегический язык рассматривается в работе как подсистема языка латинских дактилических жанров, обладающая устойчивыми семантическими и формальными характеристиками. К факторам, определяющим своеобразие языка элегии, в том числе его синтаксиса, помимо строгого ритмического канона относятся коммуникативная стратегия жанра («я-текст» в классическом варианте, определяющий ведущие типы речи) и ориентация на «украшенный язык» высоких жанров.

3. Язык литературной элегии, являясь целостной системой, в процессе функционирования неизбежно накопил стереотипные единицы на всех своих уровнях от просодического до фразеологического и синтаксического. При неизменном метре и ограниченности стилистического варьирования элегии ритмические стереотипы через морфологические уровни текста влияют на выбор синтаксических конструкций (конструктивный синтаксический уровень) и на порядок слов в стихе и предложении (линейный синтаксический уровень).

4. Под жанровым порядком слов подразумеваются устойчивые в стихе всех представителей жанра стратегии словорасположения (жанровые схемы), отобранные в процессе эволюции элегического жанра с учетом их ритмического, грамматического и стилистического эффекта.

5. Порядок слов в языке латинских дактилических жанров, в том числе римской элегии, складывается в процессе адаптации латинского языка к заимствованному дактилическому квантитативному стиху (прежде всего гексаметру).

6. В процессе «борьбы метра и языка» для формирования линейных тенденций оказываются принципиальными формальные просодические характеристики среднестатистической латинской словоформы: силлабический объем, позиция ударения, тип начальной и конечной фонемы, возможно более значительная автономность латинского слова, в том числе односложного и неполнознаменательного. Эти характеристики предопределяют нормативный ритмический рисунок (схему цезур и мостиков) и синтаксические структуры стиха.

7. Основной линейной единицей стиха является отдельная словоформа. Словоформы, частотные в той или иной позиции вследствие их просодического удобства, определяются как просодические клише позиции.

8. Необходимость цезуры (диерезы) в тесисах строго дактилических позиций (пятая стопа гексаметра и второй колон пентаметра) как более экономичного способа создания дактилического ритма при преобладании двух-трехсложных словоформ с консонантным началом и значительными пропорциями долгих слогов (в том числе флексий) привела уже в стихе Энния к отбору просодических клише с открытым кратким слогом для строго дактилических позиций.

9. Дальнейшее ритмическое и стилистическое совершенствование дактилического стиха (прежде всего в эпоху неотериков) выявило репертуар просодических клише и для позиций, требовавших долгого окончания (конец стиха и предцезурные позиции). Просодические клише вовлекают в линейную схематизацию зависимые члены: стабилизируются просодические формулы (дистантные и контактные) для этих позиций. На фоне просодических клише позиции выделяются наиболее частотные лексемы — лексические клише, аналогия с которыми также способствовала грамматизации заполнения конечных позиций.

10. в процессе становления элегического литературного канона правило икта-ударения перенесено и пентаметр (Тибулл), ограничив силлабический объем последнего слова, и количество знаменательных слов в стихе. На этом фоне стало возможным распространение во втором полустишии пентаметра клише и формул, уже отработанных для пятой стопы гексаметра. В пентаметре, более сложном для заполнения, выявляются и собственные формулы, оказавшие со временем влияние на словозаполнение элегического гексаметра.

11. Стабилизация словозаполнения важных ритмически позиций и утверждение предпочтительных синтаксических пауз ограничили варианты распространения элегического предложения: словоформы в зависимости от количества флексии закреплялись в определенных позициях стиха.

12. Так как словоформа в стихе является не только единицей ритмического, морфологического, но и синтаксического уровня, процесс ритмической стабилизации сопровождается выявлением не жестких, но устойчивых корреляций между позициями словоформы и члена предложения в соответствии с количеством флексии и обгцеязыковыми грамматическими тенденциями порядка слов. Позиционной стабильности элегических словоформ способствует эволюция элегической ритмики в сторону большей четкости (ограничение элизий, тяжелых консонантных стыков, фонетических слов) и стилистические претензии камерного жанра (симметрия словорасположения как орнаментальный прием).

13.Высокие пропорции клише и формул в элегическом стихе ограничивают варьирование заполнения смежных, ритмически периферийных позиций: в элегии накапливаются регулярные схемы словорасположения. Линейная схема элегического стиха — итог ритмической и стилистической стабилизации жанрового языка. Схема позволяла при экономии версификационных усилий обеспечить ритмический, синтаксический и стилистический жанровый эффект.

14. Важным фактором, способствовавшим высокой линейной схематизации элегического стиха, является стабильность синтаксической паузы в конце стиха, поддержанная неотерической практикой и самой метрической структурой строфоида. Позиционное варьирование синтаксической паузы (жанровые анжамбманы) также обнаруживает склонность к схематизации.

15. В стихе различных авторов элегии жанровые схемы присутствуют в различном качестве и разных пропорциях. Можно выделить две синтаксические традиции: традицию, восходяш (ую к неотерической практике Катулла (Проперций, Клавдиан, Намациан) и традицию Тибулла-Овидия с ее более вариативным и гибким синтаксисом.

16. Первая традиция, испытывая влияние эпической и — косвенноалександрийской ученой поэзии, последовательно использовала эффекты симметрии именных формул и схем. Вторая, ограничивая объем предикативных единиц, и следовательно насыщая стих (прежде всего гексаметр) глагольными формами, трансформировала жанровые схемы. Динамичный синтаксис Овидия сближался с речевыми и эпиграмматическими моделями, в большей степени демонстрируя грамматические тенденции словорасположения.

Методы исследования.

Поставив задачу исследования словопорядка в стихе, естественно прежде всего обратиться к лингвистике — формальному (члены предложения) и коммуникативному (тема-рема) синтаксису. Однако наши попытки проследить зависимость элегического словорасположения от прозаической нормы, типа синтаксических связей, коммуникативной перспективы предложения принесли скромные результаты. Метрика резко ограничила реализацию грамматической.

15 нормы, особенно на уровне компонентов предложения, в меньшей степени на уровне словосочетания. Исследования словорасположения в стихе без использования стиховедческих данных и методик оказалось невозможным. Однако в отличие от стиховедческих работ мы использовали статистику лишь «как промежуточную ступень анализа» [Тимофеев, 89], для выявления наиболее отчетливых тенденций, проявляющихся при значительных колебаниях цифр (в связи с этим не указывались десятые доли процента). Большая часть подсчетов (400 первых стихов анализируемых книг) носила вспомогательный характер и потому не включена в текст исследования, хотя и представлялась необходимой для ограничения «субъективного элемента исследования» [ОгеепЬег§-, 240]. Помимо лингвистических и стиховедческих методик мы обращались и к литературоведению, так как стилистика жанрового языка в значительной мере определяется экстралингвистическими факторами (литературной модой времени, влиянием греческой поэтики, становлением риторики и т. п.).

Выводы к пятой главе.

Ритмически обусловленное распространение просодических клише и формул на фоне стабильных позиций синтаксической паузы привело к линейной схематизации элегического стиха. В элегическом стихе классической и поздней элегии регулярно воспроизводятся однообразные схемы порядка слов, опорными элементами которых являются просодические формулы дактилических и предцезурных позиций. В классической (объективной) и особенно поздней элегии в процесс линейной схематизации нередко вовлекается и начало стиха (гиперсхемы), в элегии ранней занятое средствами связи.

Линейная схема — продукт ритмического совершенствования элегического языка — становится со временем его важным стилистическим маркером. Линейная схема — объективна, так как порождена взаимодействием метра и языка жанра. Она предлагает экономичные и стилистически эффектные варианты словорасположения для основных формальных членов элементарного предложения — субъекта, объекта, атрибута и глагольного сказуемого — с учетом их частотных просодических характеристик (флексии).

Линейная схема — иллюзорна, так как в ее конкретных реализациях любой компонент вовлечен в разные ритмические, синтаксические и фразеологические контексты, наложения которых ведут к беконечным вариациям схемы. Некоторые частотные варианты схем были выделены нами лишь искусственно, что, впрочем, можно сказать и о большинстве других единиц постоянно меняющегося поэтического языка.

В отношении к линейным стереотипам элегического стиха просматриваются две традиции. Первая синтаксическая традиция (условно традиция КатуллаПропорция) восходит к поэтике эпического гексаметра в его неотерическом варианте. Она демонстрирует высокий уровень схематизации стиха, так как ориентирована на предложение с примущественно именным распространением (атрибутивные и субстантивные словосочетания) и как следствие менее динамичный синтаксис (именные формы с долгими и краткими открытыми флексиями обнаруживают меньшую подвижность в стихе). Высокоэкспрессивная лексика в сочетании с орнаментальной симметрией просодических формул хорошо сохраняется и поздней объективной элегией Клавидиана — Намациана.

Вторая традиция, также сохраняя просодические клише и формулы как необходимый фундамент ритмической организации, сближает синтаксическую структуру стиха с речевой (эпиграмматической) фразой. Активизируя синтаксическое членение (прежде всего в границах гексаметра), Тибулл, и особенно Овидий, повышают пропорции глаголов с анкепсными окончаниями и неполнознаменательных слов. В коротком предложении грамматические тенденции словорасположения проявляются отчетливее. Речевой колорит, привнесенный в элегию Тибуллом и Овидием, поддержан использованием нейтральной лексики (при высоком уровне слабоэкспрессивных лексических клише) и ритмической дробностью «легкого» стиха, насыщенного фонетическими словами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Жанровый язык римской элегии (как и язык любого другого поэтического жанра) представляет собой цельную систему. Его формирование, подразумевающее отбор и взаимную адаптацию языковых единиц разных уровней, контролировалось устойчивыми параметрами жанра — метрическим, коммуникативным и стилистическим. Стихотворный размер — элегический дистих, установка на лирический тип коммуникации («я-текст» с преобладанием не повествовательных типов речи — рассуждения и описания) и ориентация на стилистику высоких жанров («украпюнный язык» с высокими пропорциями атрибутивных сочетаний) предопределили структуру синтаксических уровней жанрового элегического текста. Средний объем элементарного предложения, типы его распространения, пропорции грамматической и знаменательной лексики, частотные позиции частиц речи и словоформ — членов предложения были подсказаны элегии сформировавшимися ранее жанровыми языками эпоса и эпиграммы, метрически, стилистически (эпос) и коммуникативно (эпиграмма) родственными элегическому языку. Жанровая модель поэтического текста, необходимая для облегчения «реконструкции реальной слишком сложной и быстротечной среды» [ван Дейк, 85], накладывает ограничения на тематический репертуар жанра и выбор языковых единиц.

В процессе функционирования римского элегического текста на всех его уровнях отбирались и накапливались удобные для порождения и восприятия стереотипы, соотнесенные друг с другом и канонизированные жанровой поэтикой. Система линейных стереотипов, характеризующих элегический синтаксис на протяжении всей истории жанра, определена нами как жанровый порядок слов римской элегии. Формирование элегического синтаксиса и ужеэлегического порядка слов, начинавшееся с появлением в Риме ведущих дактилических размеров — гексаметра и элегического дистиха, могло опираться, как минимум на три традиции: традициюэпического языка в его неотерической редакции, традицию эпиграмматического языка и традицию эллинистической элегии, влияние которой было преимущественно общестилистического свойства. Традиция эпического языка фундаментальна для языка высокого жанра. К эпохе Катулла, Тибулла и Пропорция гекзаметр уже в значительной мере адаптировался к латинскому слову. При акцентном сходстве греческого и латинского языка (музыкальная природа ударения) латинское слово имело меньший среднестатистический слоговой объем (2−3 слога), в нем были выше пропорции долгих слогов, в том числе и долгих флексий, ударение фиксировалось на втором и третьем слоге.

Существенными для квантитативного стиха явилось также преобладание в латинских знаменательных словах консонантного начала и, по-видимому, большая автономность латинского слова, в том числе односложного в составе фонетического слова. Утверждение правила икта — ударенияи культивируемая высокими жанрами ритмическая четкость в концовках полустиший ограничили колебания числа словоформ в стихе, соотнеся его с числом иктов. Борьба дактилического метра с сопротивлением латинского языкового материала, во многом определившая тенденции словорасположения элегического стиха, отразилась уже в стихе Энния. В архаическом гексаметре начинается отбор оптимальных ритмически словоформ для строго дактилических и предцезурных позиций стиха — просодических клише. Просодические клише являются общеритмическим материалом для всех дактилических жанров, но их пропорции и, соответственно, функции в оргпнизации стиха определяются стилистикой жанра. Просодические клише двух конечных позиций (клаузулы стиха) вовлекают в схематизацию зависимые слова, образуя контактные и дистантные просодические формулы. Являясь конструктивными элементами как ритмического, так и синтаксических уровней, частотные просодические клише и формулы гексаметра постепенно ограничивали структуру (типы распространения) и последовательность компонентов элементарного элегического предложения.

Для порядка слов в пентаметре небезразличной оказалась и традиция архаической латинской эпиграммы, где также естественно выявлялись наиболее экономичные схемы заполнения ритмически сложных дактилических позиций второго колона. В неотерической практике эти схемы были частично деформированы влиянием греческих моделей с конечными полисиллабами. В процессе регулирования ритмики пентаметра в границах элегического жанра и утверждения в нем правила икта-ударения по ритмическому образцу гексаметра некоторые эпиграмматичские схемы словорасположения были воссстановлены и отшлифованы с учетом эстетического эффекта (versus tener).

Третья традиция, оказавшая влияние на формирование элегического синтаксиса — стиль александрийской поэзии малых жанров с ее установкой на контаминацию высокого и речевого элемента. Входя в круг высоких литературных жанров, элегия пытается противостоять «грубому» эпосу и «низкой» эпиграмме на семантическом и формальных уровнях: ритмическом, лексическом, синтаксическом.

Введение

Катуллом по примеру греческой элегии субъективной (местоименной, модальной) лексики и эпических оборотов в короткий элегический стих приводит на первом этапе к ритмической нечеткости (элизии во втором полустишии, нарушение схемы словоразделов полисиллабами) и синтаксической тяжеловесности.

Становление ритмического и стилистического жанрового канона элегии в стихе Проперция и Тибулла потребовало упрощения и схематизации синтаксиса в элегическом гексаметре и его перестройки в пентаметре.

Параллельно ритмическому регулированию и в значительной степени вследствие этого регулирования утверждается элегический порядок слов, так как просодические клише вовлекают в линейную схематизацию и управляемые слова: жанровый элегический синтаксис в условиях строгого ритмического канона вынужден активнее использовать просодические формулы. Платой за ритмическую четкость становится синтаксическая скованность элегического стиха. Просодические формулы и клише, сокращая возможности синтаксического варьированияв смежных позициях, способствуют формированию регулярно повторяемых линейных схем.

Тибулл (возможно вслед за Галлом) начинает переориентацию элегической ритмики от греческих образцов с обилием финальных полисиллабов к наработанным (но не кодифицированным) эпиграмматическим моделям словорасположения. Тибулл радикально перестраивает ритмику пентаметра, утверждая в нем по образцу гексаметра mutatis mutandis правило икта — ударения, следствием чего становится канонизация элегией двусложного слова в Р-6. Константное совпадение икта и ударения в Р-5 и доминантное в Р-4 потребовали дополнительной порции просодических клише для второго полустишия пентаметра, где метр запрещал спондеические замены.

Со временем модели расположения слов и просодические формулы ритмически более сложного пентаметра начинают оказывать влияние и на структуру элегического гексаметра, схематизация которого достигает более значительного масштаба, чем в классическом эпическом стихе. Формирование и быстрое распространение в элегическом стихе регулярных линейных схемследствие отбора жанровым языком наиболее экономичных и эффективных стратегий словорасположения. Грамматизация ритмически значимых позиций (предцезурных и строго дактилических) на фоне стабильной синтаксической сегментации дистиха в конце гексаметра (начале пентаметра в случае прогрессивного жанрового анжамбмана) и конце пентаметра ограничивает вариативность заполнения позиций стиха. Намечается нежесткое распределение позиций стиха между формальными членами предложения с учетом их частотных флексий и грамматических тенденций словопорядка. Элегия, если этому не препятствует просодический контекст, сохраняет грамматические тенденции словорасположения: препозицию субъекта по отношению к объекту, склонность глагола к срединной и конечной постановке в границах предложения, препозицию качественного прилагательного в атрибутивном сочетании, первую или вторую (энклитическую) позицию служебной лексики и т. п. Подсказанная ритмикой симметрия просодических формул и линейных схем становится важной стилистической характеристикой элегического стиха. Однако высокие пропорции просодических формул, придавая «золотым» и «серебряным» строкам орнаментальность и позволяя насыщать строку эпитетами, ограничивали выразительные возможности элегического синтаксиса. В нем предельно актуализируется дистантная просодическая формула — гипербатон атрибутивного сочетания с конечным долгим слогом по преимуществу .А/ .01/, гарантировавший ритмическую четкость в концовках полустиший. Так как анкепсные окончания, например аккузативов единственного числа с флексиями «гласный + ш», оказались позиционно менее валентны перед цезурой после запрета элизии в третьей стопе, элегики увеличивают в конечных позициях число именных форм множественного числа (ркгаИз роейсиз). Параллельно элегия также из ритмических соображений резко увеличивает пропорции рЫгаИз рое11си8 с конечныма для строго дактилических позиций. Консервации схем элегического словорасположения способствует переориентация элегии в эпоху позднего Проперция и Овидия на описательный тип изложения. Сохраняя достигнутые ритмические завоевания, объективная элегия конца 1 в. до н.э.и особенно поздняя элегия ограничивают в стихе пропорции грамматической лексики, частично заменяя союзные связи на семантические или риторические. Наряду с синтаксической традицией, восходящей к неотерическому гексаметру и элегии Катулла и Проперция, в элегическом жанре формируется традиция с ориентацией на более динамичный, с речевыми рефлексами, синтаксис (Тибулл и Овидий в наших примерах). Миновав эпоху расцвета и испытывая сильнейшее воздействие эпической эстетики, элегия 4−5 вв. н.э. тем не менее последовательна в организации словорасположения в стихе по грамматикопросодическому принципу. Язык жанра надежно закрепил схемы словорасположения, удовлетворяющие его ритмическим и стилистическим требованиям и не противоречащие языковой норме.

Показать весь текст

Список литературы

  1. Alton et al.: P.Ovidius. Fastorum libri sex./ Recens. E.H.Alton, D.E. Wormell, E.Courtney. Leipzig: Teubner. 1978. XXIV, 187 p.
  2. Astbury: M. Terentius Varro. Saturarum menippearum fragmenta// Ed. R. Astbury. Leipzig: Teubner, 1985.-154S.
  3. Birt: Claudii Claudiani carmina / Ed. Th. Birt // Monumenta Germaniae historica. T. X. Berlin: Weidmann, 1892. CCXXX, 610 S.
  4. Buechner: Fragmenta poetarum Latinorum epicorum et lyricorum praetor Ennium et Lucilium./ Ed.C. Buechner. Leipzig: Teubner, 1982 XIV, 219 S.
  5. Buecheler F. Carmina Latina epigraphica. F. I-II./ Cons. F.Buecheler. Leipzig: Teubner, 1895 -1897.-921 S.
  6. Butler-Barber: The elegies of Propertius / Ed. by H. Butler and E.A. Barber. Oxford: Clarendon press, 1933. 407 p.
  7. Courtny: P. Papinius Statins. Silvae/ Recogn. E.Courtny. Oxford: Clarendon press, 1 990. -XXXVII, 161 p.
  8. Heyne: P. Vergilius Maro. Opera omnia. Vol. 8 (index in Vergilium)/ Ed. C.Heyne. London: Valpy, 1819. CCCCXL p.
  9. Helm: Rutilius C. Namatianus. De reditu suo / Herausg. von R.Helm. Heidelberg Winter, 1933.-VI, 60S.
  10. HillerE. Tibullus. Elegiac/ Ed. E.Hiller. Leipzig: Teubner, 1885. 105 S.
  11. Luck: P. Ovidius Naso. Tristia / Herausg. von G.Luck. Heidelberg: Winter, 1967. -221 S.
  12. Mc Keown: Ovid. Amores. Vol.1 / Ed. J. Mc Keown. Liveфool-Wolfeboro: Cairns, 1 987. -IX, 220 p.
  13. Pease: P. Vergili Aeneidos liber IV/ Ed. by A.S.Pease. Cambridge Mass.: Harvard Univ. Press, 1935. X, 568 p.
  14. Prete: Ausonius D.M. Opuscula/ Ed. S. Prete. Leipzig: Teubner, 1978. 417 S.
  15. S.Schuster: Catullus G.V./ Ed. M. Schuster, cur. Eisenhut W. Leipzig: Teubner, 1 958. -XVin, 163 S.
  16. Soubiran 1972.: Ciceron. Aratea. Fragments poetiques/ Texte et. et trad, par J.Soubiran. Paris: Les Belles Lettres, 1972. 317 p.
  17. Trypanis: Callimachus. Aetia, iambi, lyric poems, Hecale, minor epic and elegiac poems and other fragments/ Text transi, and not. by C.A. Trypanis, Th. Gelzer, C.Whitman. Cambridge Mass.: Univ. Press, 1975. -XVI, 421 p.
  18. П. Порядок слов в современном русском языке. Praha: Academia, 1966. -96 с.
  19. Т.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990. 166 с.
  20. О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. М.: Высшая школа, 1984.-211 с.
  21. Античные риторики. М.:Изд-во МГУ, 1978. -352 с.
  22. Античные теории языка и стиля. М.- Л.: Гос. соц.- экон. изд-во, 1936.-342 с.
  23. Н.И. Структурно-реляционная дифференциация знака языкового и знака поэтического// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т.41 (1982), № 2. С.125−135
  24. Л.С. О поверхностном и глубинном синтаксисе// Иностранные языки в школе. 1974, № 1. С.25−34
  25. Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. -602 с.
  26. В.И., Сорокин Ю. А. Субъективная модель текста и вопросы атрибуции// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т.39 (1980), № 2. С. 170- 173
  27. В.А. и др. Современный русский язык. М.: Высшая школа, 1989.-318 с. 31 .Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1998. 447 с.
  28. Э.М. Экспрессивный синтаксис. Смоленск: Изд-во СГПИ, 1984. -92 с.
  29. В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1977.-204 с.
  30. В.К. О становлении рифмованного дисметрического стиха// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т. 44 (1985). С. 158−169
  31. Н.С. Теория текста. М.: Мир книги, 1998. 208 с.
  32. И.Ф. Основы описательной лингвистики. М.: Наука, 1977. 351 с.
  33. А.Н. Историческая поэтика. Л.: Худ. лит-ра 1940.-648 с.
  34. В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971.-240 с.
  35. М.В. Уровни организации предложения в рамках функционально- коммуникативной прикладной модели языка// Вестник МГУ, сер 9, филология, 1997. №.1. С.53−66
  36. Гак В. П. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста// Вестник МГУ, сер. 9, филология, 1997, № 3. С.87−95
  37. И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.- 138 с.
  38. М.Л. Семантический ореол метра. К семантике русского трехстопного ямба// Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. С. 282 308
  39. М.Л. Очерк истории русского стиха. М.: Наука, 1984 а. -319 с.
  40. М.Л. Ритмический словарь и ритмико-синтаксические клигпе// Проблемы структурной лингвистики 1982. М.: Наука, 1984 б. С. 169- 185
  41. М.Л. Семантика метра у раннего Пастернака// Известия АН СССР, сер. лит. и языка. Т.47 (1988), № 2. С. 142−147
  42. М.Л. Очерк истории европейского стиха. М.: Наука, 1989 а. -302 с.
  43. М.Л. Авсоний и его время// Авсоний. Стихотворения. М.: Наука, 1993. С. 251−272
  44. Гаспаров М. Л Лингвистика стиха// Славянский стих. Стиховедение, лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1996. С. 5−17
  45. Грабарь-Пассек М. Метрика стихотворений Феокрита// Вопросы античной филологии. М.: Наука, 1969. С. 185−205
  46. В.П. Поэтика и слово. М.: Наука, 1979. 343 с.
  47. A.B. Статистические исследования в области латинской фонологии. Автореф. канд. дисс. Л.: Наука, 1971. -19 с.
  48. A.B. Структура и объем латинского предложения (на материале исторической прозы)// Структура предложения и словосочетания в
  49. A.B. Современный русский язык. М.: Высшая школа, 1990. -423 с.
  50. . и др. Общая риторика. М.: Прогресс, 1986. -392 с.
  51. В.М. О тюркском народном стихе// Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. Л.: Наука, 1974. С. 644−680
  52. А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. 166 с. 65. Зайцев А. И. К вопросу о характере древнегреческого ударения//
  53. Исследования в области сравнительной акцентологии индоевропейских языков. Л.: Наука, 1979. С. 101−110 66. Зайцев А. И. Формирование древнегреческого гексаметра. Спб.: Изд-во
  54. СпбГУ, 1994. 166 с. 67.3вегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: Изд-во МГУ, 1976.-307 с.
  55. СССР, сер. лит. и яз. Т.45 (1986), № 6. С.500−514 72.3олотова Г. А. Синтаксический словарь. М.: Наука, 1988. -439 с. 73. Иванов В. В. Происхождение древнегреческих эпических формул и метрических схем текста// Структура текста. М.: Наука, 1980. С.59−80
  56. B.B. Взаимоотношение динамического исследования эволюции языка, текста, культуры. (К постановке проблемы)// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т.41 (1982), № 5. С.406−419
  57. УЗ.Ионова И. А. Морфология поэтической речи. Кишинев: Штинице, 1988. -164 с.
  58. О. Л. Текст и коммуникация. М.: Высшая школа, 1990. 151 с.
  59. Т.А. Историческая фонетика латинского языка. М.: Изд-во МГНИ им. М. Тореза, 1987.-115 с.
  60. Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 263 с.
  61. И.И. Современный русский язык: порядок слов и актуальное членение предложения. М.: Просвеш (ение, 1976. -239 с.
  62. И.И. Заметки об интонации поэтической речи // Проблемы структурной лингвистики 1982. М.: Наука, 1984. С.149−158
  63. И.И. Поэтический синтаксис. М.: Наука, 1986. 206 с.
  64. А.Н., Крылова O.A., Одинцов В. А. Функциональные типы русской речи. М.: Высшая школа, 1982. 223 с.
  65. М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1977. -223 с.
  66. Г. В. Соотношение объективных и субъективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. 231 с.
  67. Г. В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984.- 175 с.
  68. Н.Г. Исследование народной латыни и ее отношений с романскими языками. М.: Наука, 1974. 304 с.
  69. М.А. Модели лингвистической поэтики. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984.-86 с.
  70. М.А. Новые модели и новая ориентация в изучении ритмики стиха// Славянский стих. Стиховедение, лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1996. С. 246−252
  71. И.П. Из книги «Протоиндоевропейский синтаксис»// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 21. М.: Наука, 1988. С. 355 406
  72. О. «Архитектоника» русского нацонального языка и дифференциация синтаксической структуры// Словарь. Язык. Грамматика. М.: Изд-во РАН, 1996. С.225−229
  73. А.В. Интертекстуальность и история жанра // Изв. АН СССР, сер. лит. и яз. Т.51 (1991), № 3. С.215−225
  74. Ю.М. Анализ поэтического текста. Л.: Просвещение, 1972. 271 с.
  75. А. Принципы экономии в фонетических изменениях. М.: Изд-во иностр. лит., 1960. -261 с.
  76. М.Р. Теория текста и традиционные проблемы поэтики// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. УШ. М.: Наука, 1978. С.424- 441
  77. СЮ. К истории изучения поэтического языка//Структура и функционирование поэтического текста. М.: Наука, 1985. С. 37−71
  78. И.И. Члены предложения и части речи. Л.: Наука, 1978. -387 с.
  79. Я. Структурная поэтика. М.: Языки русской культуры, 1996.-480 с.
  80. A.M. Вариативность синтаксических единиц. СПб: Наука, 1995. -240 с.
  81. Е .А. Бакина М. А. Языковые процессы в современной русской поэзии. М.: Наука, 1982. -312 с.
  82. М. Историческая фонетика латинского языка. М.: Изд-во лит. на иностр.яз., 1949. 191 с.
  83. М.В. Курс лингвистической семантики. СПб: Научн. центр проблем диалога, 1997. 757 с.
  84. Т.М. Категориально грамматическая цельность высказывания и его прагматический аспект// Известия АН СССР, сер.лит. и яз. 1.40(1981). С.27−36
  85. ПО. Никонов В. А. Стих и язык: проблемы восточного стихосложения. М.: Наука, 1973. С.4−15
  86. А.И. Семантика текста и ее формализация. М.: Наука, 1983. -215 с.
  87. .Ю. Грамматика говорящего. Спб.: Изд-во СпбГУ, 1994. -229 с.
  88. . Индоевропейский язык// Новое в зарубежной лингвистике. ВЫП. ХХ1. М.: Наука, 1988,0.24−121
  89. Ю.В. Из истории индоевропейского словообразования. Л.: Изд-во ЛГУ, 1967. -323 с.
  90. Очерки истории языка русской поэзии 20 века. Поэтический язык и идиостиль. Общие вопросы, звуковая организация текста. М.: Наука, 1990. -303 с.
  91. Очерки истории языка русской поэзии 20 века. Грамматические категории. Синтаксис текста. М.: Наука, 1993. 240 с.
  92. Е.Д. Фонологические слоги классической латыни. 4.1. Односложные словоформы. Л.: Изд-во ЛГУ, 1973. -183 с.
  93. Е.Д. Фонологические слоги классической латыни. 4.2. Л.: Многосложные формы. Изд-во ЛГУ, 1980. 168 с.
  94. Ф. А. Латинские эпиграфические стихотворения. М.: Изд-во АН СССР, 1962.-152 с.
  95. Р.Г. Моделирование в лингвистике// Вопросы романского и общего языкознания. Спб.: РГПУ им. Герцена, 1988. С. 86−96
  96. В.А. Коммуникативная информация и порядок слов/ Предварительные публикации. Вып. 149. М.: Изд-во АН СССР, 1988. 1−29 с.
  97. К.П. К вопросу о степени субъективности авторского «я» в римской поэзии эпохи республики// Dzetemata. Вопросы классической филологии. М.: Изд-во МГУ, 1984. С. 196−208
  98. A.B. Явление автоматизации стилистических качеств фразеологических единиц// Проблемы семасеологии и лингвостилистики. Вып. 1, 4.1. Рязань: РГПИ, 1973. С. 100−109
  99. Просодический строй русской речи. М.: Изд-во РАН, 1996. -266 с.
  100. Н.М. Функциональная стилистика. М.: Высшая школа, 1989. -181с.
  101. Е.А. Развитие предложных конструкций в латинском языке позднего периода. Л.: Наука, 1964. -115 с.
  102. Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. Л.: Наука, 1983.-215 с.
  103. Е.А. Коммуникативная структура текста в лексико-грамматическом аспекте. Л.: Наука, 1989. 167 с.
  104. М. Критерии стилистического анализа// Новое в зарубежной лингвистике. Вьга.9. М.: Наука, 1980. С.71- 93
  105. П.А. Стих и проза// Даугава. 1989, N 8. С.80−86
  106. В.П. Структурная поэтика и мотивный анализ// Даугава. 1990, № I.e. 99−101
  107. Русская разговорная речь. М.: Наука, 1973. 485 с.
  108. С. Применение лингвистики в изучении поэтического языка// Новое в зарубежной лингвистике. Вып 9. М.: Прогресс, 1980. С. 98−115
  109. Семантическое и формальное варьирование М.: Наука, 1979. -376 с.
  110. М.В. Введение в романское языкознание. М.: Иностр. литер., 1952. -279 с.
  111. Т. Записки о лирике. Л.: Советский писатель, 1977. -223 с.
  112. Т.В. К вопросу взаимодействия ритма и синтаксиса в стихотворной строке (английский и русский четырехстопный ямб)// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т.48 (1989). С. 156−165
  113. Я. К теории поэтического языка// Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. С. 256−278
  114. O.A. Метрические единицы аллитерационного стиха// Художественный язык Средневековья. М.: Наука, 1984. С. 266−271
  115. В.В. «Готика» Иордана как памятник поздней латыни (фонетика и грамматика). Автор. Канд. дисс. М.: МГУ, 1966. 16 с.
  116. . Греческая метрика. М.: Греко-латинский кабинет, 1999. 119 с.
  117. Г. Я. Синтаксическая стилистика. М. :Высшая школа, 1991.-181 с.
  118. М.А. Теоретическая грамматика латинского языка. Синтаксис. М.: Изд-во МГПИЯ им. М. Тореза, 1988. 116 с.
  119. Тезисы Пражского лингвистического кружка// Пражский лингвистический кружок. М., 1967. С. 17−41
  120. Л. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988. -653 с.
  121. Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность. Неопределенность. Спб.: Наука, 1992. -304 с.
  122. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л.: Наука, 1990.-262 с.
  123. Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. Спб.: Наука, 1991 .-369 с.
  124. Л.И. Слово в стихе. М.: Сов. Писатель, 1987 420 с.
  125. .В. О стихе. Статьи. Л.: Прибой, 1929. 327 с.
  126. .В. Стих и язык. Филологические очерки. М.-Л.: Гослитиздат, 1959. -471 с.
  127. В.Н. К исследованию анаграмматических структур// Исследования по структуре текста. М.: Наука, 1987. С. 193−238
  128. И.М. Очерки из истории латинского языка. М.: Изд-во АН СССР, 1953.- 272 с.
  129. Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М.: Советский писатель, 1965.-301 с.
  130. Федотов О. И. Основы русского стихосложения. М.: Флинта, 1997. 235 с.
  131. Е.В. Ранняя латинская письменность УШ-11 вв. до н.э. М.: Изд-во МГУ, 1991.-237 с.
  132. В.Е. Стиховедение и поэзия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991. 256 с.
  133. В.Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. Учебн. нос. Спб: Изд-во СпбГУ, 1996. 182 с.
  134. H.A. Эллинистическая поэзия. Л.: ЛГУ, 1988. 174 с.
  135. H.A. Древнегреческая элегия// Древнегреческая элегия. СПб.: Алетейя. 1996. С. 5−54
  136. М. И. «Грамматика поэзии» и ее создатели// Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка. Т.46 (1987), № 3. С.221−236
  137. М. И. Metrum et rhytmus sub specie semioticae// Даугава. 1990. № 10. С. 63−87
  138. И.В. Поэзия Гая Валерия Катулла. М.: Наука, 1977. 263 с.
  139. .М. О поэзии. Л.: Сов. писатель, 1969. 559 с.
  140. Н.Э. Стили как стратегия в моделировании текста// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т.47 (1988), № 4. С.329−339
  141. Е. Материя стиха. Спб.: Гуманитарный союз, 1998. 506 с.
  142. Р. Лингвистика и поэтика// Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975.С.193−230
  143. Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии// Семиотика. М.: Радуга, 1983. С.462−482
  144. Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. 464 с.
  145. Л.П. О звуках стихотворного языка// Якубинский Л. П. Избранные работы. Язык и его функционирование. М., Наука. С. 163−176
  146. В.Н. пути и формы исторических изменений языка// Известия АН СССР, сер. лит. и яз. Т.48 (1989), № 2. С. 11−125
  147. Abel W. Die Anredenformen bei den romischen Elegikern. Diss. Charlottenburg, 1930.-143 S.
  148. Adams J.N. Wackemagel’s law and the placement of the copula esse in classical Latin. Cambridge: Philological Society, 1994. 98 p.
  149. Albrecht von M. Die Parenthese in Ovids Metamorphosen. Tubingen: Hildesheim Olms, 1963, -233 S.
  150. Albrecht von M. Geschichte der romischen Literatur. Bern: Francke, 1992. Bd. I II. -XVII, 704 S.- XIV, 705 S.
  151. Allen A.W. Sunt qui Propertium malint// Critical Essays on Roman Literature/ Ed. By J. Sallivan. Cambridge: Routledge, 1962. P. 107−148
  152. Allen W.S. Accent and Rhythm. Cambridge Mass.: Univ. Press, 1973.394 p.
  153. Ashcroft A.H. Vergil’s hexameter line // Greece and Rome. Vol. 20 (1951). P. 97−114
  154. Ax W. Probleme des Sprachstils als Gegenstand der lateinischen Philologie. New York: Olms, 1976. 304 S.
  155. Axelson B. Unpoetische Worter. Lund: Gleerup, 1945. -150 S.
  156. Axelson B. Der Mechanismus des ovidischen Pentameterschlusses// Ovidiana. Recherches sur Ovide. Paris: Les Belles Lettres, 1958. P. 121−135
  157. Baran N. V. Les caracteristiques essentielles du vocabulaire chromatique latin// Aufstieg und Niedergang der romischen Weh. Bd. 29 (1983). S. 321−411
  158. Batstone W.W. The fragments of Furius Antias// Classical Quarterly. V.46 (1996). P.387−402
  159. Bednara E. De sermonis dactylicorum latinorum quaestionibus- Catullus et Ovidius quibus rationibus linguam metro dactylico accommodaverint// Archiv fur lateinische Lexicographie und Grammatik. T. 14 (1906). S. 317−360, 532- 604
  160. Beekes R.S.P. On the structure of the Greek hexameter // Glotta. Bd. 50 (1972) Rl-9
  161. Buchner K. Beobachtungen uber Vers und Gedankengang bei Lukrez.// Hermes: Einzelschriften. Berlin: Weidmann, 1936. 134 S.
  162. Buchner K. Die Elegien des Lygdamus // Hermes Bd. 93, (1965) Hf. l S. 65 112
  163. Buchner K. Studien zur romischen Literatur. Bd. 10 (Romische Dichtung). Wiesbaden, 1979.-220 S.
  164. Calboli G. The development of Latin (cases and infinitive)// Latin Linguistics and Linguistic Theory. Amsterdam-Philadelphia: Benjamins, 1983. P.41−52
  165. Cameron Al. The first edition of Ovid’s Amores//Classical Quarterly. V. 18 (1968). P. 320- 333
  166. Cancik H. Statins «Silvae"//Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Bd. 32(1986), T.5.S. 2681−2726
  167. Clausen W. Callimachus and Latin poetry // Approaches to Catullus/ Select, by K. Quinn. Cambridge New York: Keffer — Barnes & Noble books, 1972. P. 269−284
  168. Conrad C. Traditional patterns of word order in Latin epic from Ennius to Vergil// Harvard studies in Classical Philology. V.69 (1965). P. 195−258
  169. Conrad F. Vers-Ende und Sinnesabschnitt bei Plautus// Glotta. Bd. 15 (1927). S.28−44
  170. Conto G.B. Latin literature. A history/ Transl. by J.B.Solodow. Baltimore and London: J. Hopkins Univ. Press, 1994. -XXXIII, 827 p.
  171. Crusius F. Romische Metrik. Eine Einfiirung/ Neu bearb. von H.Rubenbauer. Munchen: Hueber, 1963. -VIII, 148 S.
  172. Deferrari R.J. et al. A concordance of Ovid. Washington: The Catolic Univers. Of America Press, 1939.- 2220 p.
  173. De Jong J. Word order within Latin noun phrases// Latin Linguistics and Linguistic Theory. Amsterdam: Benjamins, 1983. P.131−141
  174. De Neubourg L. Sprachlicher und metrischer Zwang bei der Stellung von Adjektiv und Substantiv im lateinischen daktylischen Hexameter// Glotta. Bd.56 (1978). S. 102−122
  175. De Neubourg L. La «localisation» des bacchees dans 1' hexametre latin// Latomus. T.42 (1983). P.31−57
  176. De Neubourg L. La base metrique de la localisation des mots dans l’hexametre latin. Brussel: Paleis der Akademien, 1986. -239 p.
  177. Drexler H. Hexameterstudien/ Consejo Superior de Investigat. ci Inst. Antonio de Nebrija. Manuales y Anejos de «Emerita». Madrid, 1956.-113 S.
  178. Drexler H. Zum lateinischen Pentameter// Philologus. Bd. 109 (1965). S.219−245
  179. Duckworth G.E. Structural patterns and proportions in Vergil Aeneid. Michigan: Univ. Press, 1962. 268 p.
  180. Dunn G. Enclitic pronoun movement and the ancient Greek sentence accent// Glotta. Bd. 67(1989). S.1−19
  181. Eaton A.H. The influence of Ovid on Claudian/ A diss. Washington: The Catolic Univers. OfAmerica Press, 1943. -167 p.
  182. Ennius. Sept exposes suivis de discussions par O. Skutsch, H.D.Jocelyn, J.-H. Waszink, E. Badian, J. Untermann, P. Wulfing, P.Martitz. Geneve: Vandoeurs, 1972.-376 p.
  183. Emout A. Recueil de textes latins archaiques. Paris: C. Klincksieck, 1947. -XIV, 289 p.
  184. Ewald O.M. Virgilian end rhymes// Harvard Studies in Classical Philology. V.93 (1990). P.311−313
  185. Fedeli: Propertius. Elegiarum libri IV/ Ed. P.Fedeli. Stuttgardt: Teubner, 1984. -XXXVIII, 352 S.
  186. Ferguson J. Catullus// Greece and Rome. N. S. V.20. Oxford: Clarendon Press, 1988.-50 p.
  187. Fraenkel E. Iktus und Akzent im lateinischen Sprechvers. Berlin: Weidmann, 1928. -425 S.
  188. Fraenkel E. Kolon und Satz. Beobachtungen zur Gliederung des antiken
  189. Satzes// Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu Gottingen. Phil.hist. Klass. Aus dem Jahre 1933. S.319−354
  190. Fraenkel E. Two poems of Catullus/ Select, and introd. by K. Quinn. Cambridge- New York: Heffer-Bames and Noble Books, 1972. P. 149−163
  191. Fuhrer R. Metrik und literarische Konkurrenz// Glotta. Bd.69 (1991). S.247−249
  192. Gerressen W. Tibullus Elegie 2,5 und Vergils Aeneis. Diss. Koln: Wienand, 1970.-77 S.
  193. Glatt M. Die «andere Welt» der romischen Elegiker. Frankfurt am Main -Bern-New York- Paris, 1991. -192 S.
  194. Goold: Propertius. Elegies/ Ed.G. P.Goold. Cambridge Mass.: Harvard Univ.Press., 1990.-513 p.
  195. Govaerts S. Le Corpus Tibullianum. Index verborum et releves statistiques. La Haye: Mouton, 1966. -XVI, 337 p.
  196. Granarolo J. D’Ennius a Catulle. Paris: Les Belles Lettres, 1971. 428 p.
  197. Greenberg N.A. Metrics of the elegiac couplet// Classical World. V. 80 (1987). P.233−241
  198. Growther N.B. C. Cornelius Gallus. His importance in the development of Roman elegy // Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Bd.30 (1983), T.3., S. 1622−1648
  199. Hainswort J.B. Structure and content in epic formulae: the question of the unique expression//Classical Quarterly. V. 14 (1964). P. 155−164
  200. Halpom J.W., Ostwald M. Lateinische Metrik. Gottingen: Vandenhoeck and Ruprecht, 1994.-62 S.
  201. Happ H. Die lateinische Umgangsprache und die Kunstsprache des Plautus// Glotta. Bd. 45 (1967). S.60−104
  202. Havers W. Handbuch der erklarenden Syntax. Ein Versuch zur Erforschung der Bedingungen und Triebkrafte in Syntax und Stilistik. Heidelberg: Winter, 1931. 2 9 2 S .
  203. Heinze R. Ovids elegische Erzahlung. Leipzig: Teubner, 1919.-91 S.
  204. Hey O. Zur Enallage adjectivi// Archiv fiir lateinische Lexicographie und Grammatik. Bd. XIV (1906), S. 105 112
  205. Hellegouarc’h J. Le monosyllabe dans l’hexametre latin. Paris: Klincksieck, 1964. -316 p.
  206. Hellegouarc’h J. Fabricator poeta: existe-t-il une poesie formulaire en latin?// Revue des etudes latines.T.62 (1984). P. 166−191
  207. Hezel O. Catull und das griechische Epigramm. Stuttgart: Kohlhammer, 1932. -34 S.
  208. Hilberg J. Die Gesetze der Wortstellung im Pentameter des Ovids. Leipzig: Teubner, 1894.-892 S.
  209. Hilberg J. Beobachtungen uber die prosodischen Funktionen inlautender muta cum liquida bei Ovid// Serta Harteliana. N 28. Wien, 1876. S. 172−176
  210. Hoffmann M.E. Word order patterns of excipere in the sense of «to follow after"// New Studies in Latin Linguistics. Amsterdam-Philadelphia: Benjamins, 1991. R 367−380
  211. Hofmann J. Lateinische Umgangssprache. Heidelberg: Winter, 1951. -214 S.
  212. Hofmann J., Rubenbauer H. Worterbuch der grammatischen und metrischen Terminologie. Heidelberg: Winter, 1963. 78 S.
  213. Hofmann J., Szantyr A. Lateinische Grammatik. Bd.II. Lateinische Syntax und Stilistik. Munchen: Beck, 1965. 935 S.
  214. Hoekstra A. Epic verse before Homer. Three studies. Amsterdam -New York: North-Holland Publ. Сотр., 1981. 112 p.
  215. Hoenigswald H.M. Silbengrenze und Vokalschwachung im Lateinischen// Latein und Indogermanisch. Innsbruck: Instit. fur Sprachwiss., 1992. S.81−85
  216. Hoogma R.P. Die Einfluss Vergils auf die Carmina Latina epigraphica. Amsterdam: North-Holland, 1959. 373 S.
  217. Jacoby F. Kleine philologische Schriffen. Bd. II («Zur Entstehung der romischen Elegie»). Berlin: Akademie-Verlag, 1961. S. 65−12
  218. Jenkyns R. Three classical poets: Sappho, Catullus and Juvenal. Cambr. Mass. Harv. Univ. Press, 1982. IX, 234 p.
  219. Jocelyn H.D. The poems of Quintus Ennius // Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Bd.2 (1972). S.987−1026
  220. KennyE.Y. Rez.: Soubiran J. L’ehsion dans la poesie latine//The Classical Review. 1967. V.17 (1967). P. 325−328
  221. Kent R. G. The sounds ofLatin. Baltimore: Waverly Press, 1945. 220 p.
  222. Kloss G. Zum Problem des romischen Saturniers // Glotta. Bd. 71 (1993). S. 81−107
  223. Knauer G.N. Die Aeneis und Homer. Gottingen: Vandenhoeck Ruprecht, 1964. — 550 S.
  224. Knight J.W.F. Ovids metre and rhythm// Ovidiana. Paris: Les Belles Lettres, 1958. R106−120
  225. Knight J.W.F. Roman Vergil. London: Faber & Faber, 1944. 348 p.
  226. Kollmann E.D. Remarks on the structure of the Latin hexameter// Glotta. Bd. 46(1968). S. 293−316
  227. Kollmann E.D. Zum Enjambement in der lateinischen Hexameterdichtung// Rheinisches Museum. Bd. l25 (1982). S.117−134
  228. Kraus C. How (not?) to end a sentence: the problem of -que// Harvard Studies in Classical Philology. V.94 (1992). P.321−329
  229. Kroll W. Studien zum Verstandnis der romischen Literatur. Stuttgardt: Metzler, 1924.-390 S.
  230. Kuhner R., Stegmann C. Ausfuhrliche Grammatik der lateinischen Sprache. Bd. II. Satzlehre. Hannover: Hahnsche Buchhandlung, 1912- 1914. 1166 S.
  231. Lateiner D. Mimetic syntax: metapiior from word order// American Journal of Philology. V. l 11 (1990). P.204 237
  232. Lausberg H. Elemente der literarischen Rhetorik. Munchen: Hueber, 1963. -169 S.
  233. Lekusch V. Zur Verstechnik des Elegikers Maximianus// Serta Harteliana. N 47. Wien, 1896. S.257−262
  234. Leo F. Plautinische Forschungen. Berlin: Weidmann, 1895. -346 S.
  235. Leumann M. Kleine Schriften. Zurich-Stuttgart: Artemis, 1959 434 S.
  236. Leumann M. Lateinische Laut-und Formenlehre. Munchen: Beck, 1977. -681 S.
  237. Lienard E. Repertoires prosodiques et metriques. Lucrece, De rerum natura, L.III. Valerius Flacons, Argonautica L.VII. Germanicus, Aratea. Bruxelles: Univ. Libre., 1978.-204 p.
  238. Lindholm E. Stilistische Studien. Zur Erweiterung der Satzglieder im Lateinischen. Diss. Lund: Gleerup, 1931. 227 S.
  239. Lofstedt E. Syntactica. Studien und Beitrage zur historische Syntax des Lateins. T.I. Lund: Gleerup, 1956 -XXV, 386 S.
  240. Lofstedt E. Syntactica II. Studien und Beitrage zur historischen Syntax des Lateins. Lund: Gleerup, 1933 289 S.
  241. Lofstedt E. Vermischte Studien zur lateinischen Sprachkunde und Syntax. Lund: Gleerup, 1936. 232 S.
  242. Luck G. Probleme der romischen Liebeselegie in der neueren Forschung// Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Bd.3 (1973). S. 361−368
  243. Maas P. Studien zum poetischen Plural bei der Romern// Archiv fur lateinische Lexicographie und Grammatik. Bd. 12 (1902). S. 479 550
  244. Maas P. Griechische Metrik// Einleitung in die Altertumswissenschaft. Bd. I, Hf 7. Leipzig- Teubner, 1923. -32 S.
  245. Marouzeau J. L'ordre des mots dans la phrase latine. I. Les groups nominaux. Paris: Champions, 1922. -236 p.
  246. Marouzeau J. L’ordre des mots dans la phrase latin. IL Le verb. Paris: Les Belles Lettres, 1938. 110 p.
  247. Marouzeau J. Traite de stilistique latine. Paris: Les Belles Lettres, 1946. 364 P
  248. Marouzeau J. L’ordre des mots dans la phrase latin. III. Les articulations de l’enonce. Paris: Les Belles Lettres, 1949. 220 p.
  249. Marouzeau J. L’ordre des mots en latin. Vol. complementaire. Paris: Les Belles Lettres, 1953.- 149 p.
  250. Martin J. Antike Rhetorik. Munchen: Beck, 1974. -237 S.
  251. Meister K. Die homerische Kunstsprache. Leipzig: Teubner, 1921. -262 S.
  252. Miller G. Callimachus and the augustan aetiological elegy// Aufstieg und Niedergang der romischen Weh. Bd. 30 (1983), T.l. S. 371−401
  253. Mojena A. The behaviour of propositives in Theocritus hexameter// Glotta. Bd.70 (1992). S.55−60
  254. Mutschler F.-H. Die poetische Kunst Tibullus: Struktur und Bedeutung der B. l und 2 des Co^n3 Tibullianum. Frankfurt am Main Bern — New York -Nancy: Lang cop., 1985. — 325 S.
  255. Nagy G. Comparative studies in Greek and Indie meter. Cambidge Mass.: Harvard Univ. Press, 1974. -335 p.
  256. Nisbet R.G. Rez.: Shackleton B.D.R. Homeoteleuton in Latin dactylic verse. Leipzig, 1994// The Classical Review. NS Vol.46 (1996), p. 243−245
  257. Nilsson N. O Metrische Stildifferenzen in den Satiren des Horaz. Uppsala: Almquist end Wisells bektr., 1952. 220 S.
  258. Norberg D. Introduction a I’etude de la versification latino medievale. Stokholm: Almquist & Wiksell, 1958. 217 p.
  259. Norden E. Vergilius Maro. Aeneis. Buch VI. Leipzig: Teubner, 1903. 483 S.
  260. Norden E. Ennius und Vergilius. Leipzig- Berlin: Teubner, 1915. -176 S.
  261. Nougaret L. Traite de metrique latine classique. Paris: Klincksieck, 1948. -134 p.
  262. Novakova J. Umbra. Ein Beitrag zur dichterischen Semantik. Berhn: Akademie Verlag, 1964. 174 S.
  263. Nyman M. Ubi est and ubist. The problem of Latin aphaeresis and the phonology of esse// Opera ex Instituto Philologiae Classicae Univ. Turkuensis. V.3. Turku, 1974.-37 p.
  264. O’Neill E.G. Word-accent and final syllables in Latin verse// Transactions and Proceedings ofthe American Philological Association. V.71 (1940). P. 335 359
  265. Ofis B. Ovid as an epic poet. Cambridge: Univ. Press, 1987. 411 S.
  266. Palmer L.R. The Latin language. London: Faber & Faber, 1954. -372 p.
  267. Panhuis D. The communicative perspective in the sentence. A study of Latin word order. Amsterdam-Philadelphia: Benjamins, 1982. 178 p.
  268. Parry M. Studies in the epic technique of oral verse-making: I. Homer and the Homeric style// Harvard Studies in Classical Philology. V. 41 (1930). P. 73−147
  269. Patzer H. Der Sprachstil der neoterische Hexameters// Museum Helveticum. Bd. 12 (1955). P. 77- 95
  270. Pearce T.E. Enclosing word order in the Latin hexameter// Classical Quarterly. V. 16(1966). P. 140−171
  271. Pearce T.E. A pattern of word order in Latin poetry// Classical Quarterly. V.18 (1968). P. 334−354
  272. Pinkster H. On Latin adverbs. Amsterdam: Academ. Profschr. VIII. 233 p.
  273. Platnauer M. Latin elegiac verse. Connecticut- Hamden: Archon Books, 1971. 122 p.
  274. Platnauer M. Elision of atque in Roman poetry// Classical Quarterly. V.42 (1948). R 90−93
  275. Pohlmann E. Charakterisfika des romischen Lehrgedichts// Aufstieg und Niedergang der romischen Weh. Bd. 3 (1973), S. 813−901
  276. Postgate LP. On trajection of words or hyperbaton// Classical Review. V.30 (1916). P. 142−163
  277. Postgate LP. Prosodia Latina. Oxford: Clarendon Press, 1923.- 120 p.
  278. Puelma M. Lucilius und Kallimachos. Frankfurt am Mein: Klostermann, 1949. -441 S.
  279. Putnam M.C.J. Essays on Latin lyric, elegy and epic. New York: Princeton Univ. Press, 1982.-354 p.
  280. Quinn: Catullus. The poems/ Ed. K. Quinn. London- Macmillan. 1970. XLI, 456 p.
  281. Radke G. Archaisches Latein. Darmstadt: Wissenschaft. Buchgesellschaft, 1981.-259 S.
  282. Raven D.S. Latin metre. An introduction. London: Faber & Faber, 1965. -182 p.
  283. J. «-Quo que- «in classical Latin poets// Philologus. Bd. 112 (1968). P. 135−139
  284. Rosen H. Die Arten der Prolepse im Lateinischen in typologischer Sicht// Latein und Indogermanisch. Innsbruck: Instit. fur Sprachwiss., 1992. S. 243−262
  285. Ross D.O. Style and tradition in Catullus. Cambridge Mass.: Harvard Univ. Press, 1 969.-X, 188 p.
  286. Safarewicz J. Etudes de phonetique et de metrique latines/ Rosprawy i materjaly Wydzialu i T-waprzyjaciotnauk. T.6. Wilno, 1936. 129 p.
  287. Safarewicz J. Historische lateinische Grammatik. Halle: Niemeyer, 1969. -304 p.
  288. Scherer A. Handbuch der lateinischen Syntax. Heidelberg: Winter, 1975. -292 S.
  289. Schmidl A. Die vulgarische Wortstellung. Munchen: Bayer, 1933. 31 S.
  290. Schmidt E.A. Vergil und episches Holzfallen. Zu einer unerkannten Technik poetischer Verdichtung//Hyperboreus. V.3 (1997). F.l. S.57−81
  291. Schmitt R. Dichtung und Dichtersprache in indogermanischer Zeh. Wiesbaden: Harrasowitz, 1967. 375 S.
  292. Schneider I. Lateinische Satzlehre. Leipzig: Enzyklopadie, 1970. -301 S.
  293. Schnelle I. Untersuchungen zu Catull’s dichterischer Form// Philologus. Suppl. Bd. 25, Hf.3. Leipzig: Dieterich, 1933. 87 S.
  294. Schuster M. Die Textgestaltung und Erklarung des Rutilius Claudius Namatianus// Wiener Studien .Bd.57 (1939). S. 147−164
  295. Siefen G.J. Meter and case in the Latin elegiac pentameter// Language. V.28, P.2. Baltimore: Waverly press., 1952. -126 p.
  296. Shipley F.W. Hiatus, Elision, Caesura in Vergil’s Hexameter// Transactions and Proceedings ofthe American Philological Association. V.55 (1924). P.137−157
  297. Skutsch O. Bemerkungen zu Iktus und Akzent// Glotta. Bd.63 (1985). P. 183 185
  298. Soubiran J. L’elision dans la poesie latine. Paris: Klincksieck, 1966. 667 p.
  299. Soubiran J. Ponctuation bucolique et liaison syllabique en grec et en latin// Pallas 13 (1966 a). P. 21−52
  300. Soubiran J. Essai sur la versification dramatique des romains: senare jambique et septenaire trochaique. Paris: Ed. du CNRS, 1988. -493 p.
  301. Spoth F. Ovids Heroldes als Elegien. Munchen: Beck, 1992. 258 S.
  302. Sturtevant E.H. Word-ends and pauses in the hexameter// American Journal of Philology. V. 42 (1921). R 289−308
  303. Sturtevant E.H. Accent and ictus in the Latin elegiac distich// Transactions and Proceedings ofthe American Philological Association. V. 55 (1924). P.73−89
  304. Sturtevant E.H., Kent R.G. Elision and hiatus in Latin prose and verse// Transactions and Proceedings of the American Philological Association. V.46 (1915). R 129−155
  305. Svennung J. Untersuchungen zu Palladius und zur lateinischen Fach-und Volkssprache. Uppsala: Almquist & Wikseils Leipzig: Harrasowitz — Paris: Champions, 1935.-698 S.
  306. Svennung J. Catulls Bildersprache. Vergleichende Stilstudien. Uppsala: Lundeqvist, 1945. 147 S.
  307. Svennung J. Anredeformen. Vergleichende Forschungen zur indirekten Anrede in der 3 Person und zum Nominativ fur den Vokativ. Lund: Bloms Boktryceri, 1952.-495 S.
  308. Swanson D.C. The names in Roman verse. Madison: Univ of Wisconsin Press, 1967.-425 p.
  309. Tarrant R. J. Nights at the Copa.// Harvard Studies in Classical Philology. V.94(1992). P. 331−347
  310. Thraede K. Der Hexameter in Rom. Munchen: Beck, 1978. 168 S.
  311. Thraede K. Metrische Proklise in epischen Vers der Romer// Glotta. Bd. 58 (1980). S.78−96
  312. Trankle H. Die Sprachkunst des Proporz und die Tradition der lateinischen Dichtersprache. Wiesbaden: Steiner, 1960. 189 S.
  313. Vandvik E. Rhythmus und Metrum. Akzent und Iktus. Oslo: Brogger, 1937. -237 S.
  314. Veremans J. De plaats van het verbum fmitum in de latijnse dactylische hexameter. Brussel: Paleis der Akademien, 1963. 235 S.
  315. Videau A. Catulle elegiaque: la «Boucle de Berenice"// Revue des etudes latines 75 (1997), p.38−63
  316. Vollmer F. Romische Metrik. Leipzig: Teubner, 1923. 26 S.
  317. R. «Oral poetry» in ungewohntem Kontext: Hinweise auf mundliche Dichtungstechnik in den pompeianischen Wandinschriften// Zeitschrift fur Papyrologie und Epigraphik. Bd. 121 (1998). S. 73−93
  318. Wagner A. De syntaxi Propertiana. Diss. Passaviae: Tyois J. Bucher, 1888. -47 S.
  319. Waszink J.H. Zum Anfangsstadium der romischen Literatur//Aufstieg und Niedergang der romischen Welt. Bd.2 (1972). S.869−928 361
  320. West D.A. The metre of Catullus elegiacs// Classical Quarterly. NS V.7 (1957). P.98−102
  321. Wigodsky M. Vergil and early Latin poetry. Wiesbaden: Steiner, 1972. 168 P
  322. Wilamowitz- Moellendorf U. Die Textgeschichte der griechischen Bukoliker. Berlin: Weidmann, 1906.-263 S.
  323. Wilamowitz-Moellendorff U. Geschichte der griechischen Verskunst. Berlin: Teubner, 1921.- 631 S.
  324. Wilkinson G.A. The trisyllabic ending of the pentameter: its treatment by Tibuluus, Propertius and Martial // Classical Quarterly. Vol. 42 (1948). P.68−75
  325. Wilkinson L.P. Golden Latin artistry. Cambridge: Univ. Press, 1966. -283 p.
  326. Williams G. Tradition and originality in Roman poetry. Oxford: Clarendon Press, 1 968. -X, 810 p.
  327. Witte K. Zur Flexion homerischer Formeln//Glotta. Bd.3 (1912). S.110−117
  328. Witte K. Der Hexameter des Ennius// Rheinisches Museum fur Philologie. Bd. 69 (1924). S.205−232
  329. Zelzer K. Zum Reim in der romischen Elegie// Wiener Studien. 1966, Bd.79. S. 465−477
  330. Публикации по теме исследования
  331. Моносиллабы в стихе Рутилия Намациана// Рук. деп. В ИНИОН № 40 718 от 8.01. 1990. 12 с. (статья)
  332. Роль просодического фактора в лексико-семантическом варьировании поэтизмов// Лексическая семантика. Сб. стат. Уфа, 1993. С.99−104 (статья)
  333. Поэтическая символика римского мифа// Мысль и жизнь. К 100-летию А. Ф. Лосева. Сб. стат. Уфа: БашГУ, 1993. С.53−61 (статья)
  334. Семантика и просодия адресатного Ш в тексте римской элегии// Семантика языковых единиц, ее интерпретация в тексте. Уфа: БашГУ, 1994. С.85−89статья)
  335. Диахрония центра персональности// Теория поля в современном языкознании. 4.1. Мат. научн.-практ. сем. Уфа: БашГУ, 1994. С. 31 (тезисы)
  336. Функция обращения в поэтическом тексте// Языковые единицы в тексте. Сб. стат. Уфа: БашГУ, 1994. С. 22−26 (статья)
  337. Субъективация поэтического текста// Теория поля в современном языкознании. 4.4. Мат. научн-практ. семин. Уфа, 1997. С. 112−117 (статья)
  338. Взаимодействие фонетики и синтаксиса в стихотворной строке// Актуальные проблемы сопоставительного языкознания. Мат. научно-практ. конф. Уфа: БашГУ, 1998. С.38−40 (тезисы)
  339. Адаптация лексико семантической группы в стихе// Теория поля в современном языкознании. 4.5. Мат. научн.-пр. сем. Уфа: БашГУ, 1999. С.60−63 (тезисы)
  340. Слово в клаузуле латинского элегического гексаметра// Linguistica et philoiogica. Сб. стат. к 75-летию проф. Ю. В. Откуппдикова. СПБ: СПб ун-т, 1999. С.315−321 (статья)
  341. Линейный синтаксис римской элегии. Уфа: БашГУ, 1999. 178 с. (монография)
  342. Редукция предложных конструкций в поэтическом тексте// Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Уфа: УГАТУ, 1999. С. 106−107 (тезисы)
  343. Синтаксический уровень поэтического текста //Актуальные проблемы сопоставительного языкознания и межкультурные коммуникации. Мат научн. конференц. Ч. 1. Уфа: БашГУ, 1999. С. 184- 186 (тезисы)
  344. Линейная схема стиха // Вестник Башкирского университета. № 2 (1999). 64 -66 (статья)
  345. К вопросу коммуникативной организации поэтической фразы// Проблемы современной лингвистики: коммуникативно- функциональное описание языка. Уфа: БашГУ, 1999. С. 103−107 (статья)
  346. Просодические клише римской элегии// Hyperboreus. Vol. 5 (1999). СПб -Munchen: Beck С. 283−292 (статья)
  347. О порядке слов в латинском дактилическом стихе// Древние языки в системе университетского образования: их исследование и преподавание. Мат. межвуз. конф. М.: МГУ, 2000 С.88−89 (тезисы)
  348. Закон возрастания членов в организации стихотворной строки // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. Мат. межвуз. конфер. Уфа: УГАТУ, 2000 С. 130−131 (тезисы)
  349. К проблеме жанрового функционирования поэтического языка// Теория поля в современном языкознании. Ч. VL Матер, научн.- теор. сем. Уфа, 2000. Стр. 154−157 (статья)
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!