Система глаголов восприятия, мышления и говорения: На материале исторических словарей русского языка

Восприятие — важнейшая из функций высшей нервной деятельности человека. С появлением на свет человек начинает воспринимать информацию как извне, так и изнутри себя, с тем, чтобы ее мгновенно переработать, а впоследствии и осмыслить. Таким образом, восприятие включает в работу следующую, не менее важную функцию человека — мышление. Осмысление полученной с помощью сенсоров информации и создает явление, именуемое жизнью: побуждает человека к действиям, помогает накапливать опыт и передавать этот опыт другим посредством речи.

Объектом исследования выступают глаголы говорения, мышления и восприятия (как три взаимосвязанных номинации), и это не случайно.

Триада является фундаментальной характеристикой всего существующего. Это три формы существования материи — вещество, энергия, информация. Это жизнь человека, его прошлое, настоящее и будущее. В духовной сфере триадность воплощена в символике креста и триединой божественной сущности, которая объединяет в себе три начала: Бог-творец, создательБог-учитель и Святой Дух. «Триада — термин, означающий тройственный ритм движения бытия и мышления» (Филос. энц., т. 5: 257).

Во многих предметных областях триадность является основной характеристикой: все барионы (например, протон, нейтрон) состоят из трех кварков, все аминокислоты из трех оснований. Лексика, как система, также существует в трех основных измерениях — это синтагматика, парадигматика и дериватика. И многие языковые явления имеют именно три исходных признака — три рода, три времени и т. п. (Карпов, 1996: 218).

Понятие говорения как акт речепроизводства мы тоже рассматриваем как целостную систему, состоящую из трех основополагающих моментов: говорение как процесс произнесения слов и осмысленных звуков (собственно говорение) — говорение как звуковая оформленность мысли (мышление) и говорение в его коммуникативной направленности, предполагающей восприятие.

Процессы высшей нервной деятельности человека — восприятие, мышление, речепроизводство — интересуют не только физиологов, психологов, философов, но в еще большей степени интересуют лингвистов, т.к. из восьми подсистем мышления как целостной системы своего рода семь подсистем являются сугубо лингвистическими, как мы покажем далее. Непрерывная связь языка и мышления выявляет ряд актуальных теоретических и прикладных вопросов языкознания. Исследование взаимосвязей восприятия, мышления и говорения в лингвистике — это способ ответить на вопросы: «Как представлены эти процессы в языке? Какой тип системы создают соответствующие обозначения? Какие подсистемы мозга отвечают за определенные моменты, составляющие речемыслительный акт?» Ответ на эти вопросы лежит в области лексической семантики: можно назвать ряд работ, посвященных этой теме — (Апресян 1993; Вежбицкая 1986; Кобозева 1993; Логический 1985; Ничман 1988 и др.), а обзор основных исследований по лексической семантике сделан в разделе 1.1.

Среди наименований области восприятия, когнитивной и речевой сферы, безусловно, центральное место принадлежит глаголам — обозначениям процессов восприятия, мышления, говорения. Таким образом, мы подчеркиваем, что основная цель нашего анализа связана с исследованием именно глаголов и выражаемой ими процессуальной компоненты, при этом мы оставляем в стороне подсистемы имен существительных и прилагательных. Так в цепочке мозг — мозговать — мозгование — мозговой нас интересует только мозговать. От орудия мышления (мозга) на более позднем этапе образуются номинации процесса, мотивированные инструментом действия. Но в какой-то мере частично и эти подсистемы могут стать объектом нашего внимания.

Семантическая подсистема древнерусского языка, представленная глаголами восприятия, мышления и говорения, подается нами в виде моделиструктурно организованной системы.

Предметом исследования являются элементы системы — глаголы восприятия, мышления и говорения, их семантические характеристики и взаимосвязи. Около 1000 глаголов говорения, 450 глаголов мышления и более 50 глаголов восприятия, в сумме представляющие почти 1500 лексем, извлеченные методом сплошной выборки из Материалов для словаря древнерусского языка И. И. Срезневского — это материал исследования. Другими источниками наблюдений материала послужили Словарь древнерусского языка (XI — XIV вв.) под редакцией Р. А. Аванесова (1−4 т.), Словарь русского языка XI — XVII вв., а также материалы Картотеки Древнерусского словаря Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН. В ряде случаев мы использовали словари современного русского языка и других славянских языков, примеры из которых служат фоном при наших рассуждениях.

Выбор глаголов восприятия, мышления и говорения не случаен: эти глаголы широко представлены в древнерусском языке и являются наиболее сложными по своей семантике. Анализу глаголов древнерусского языка посвящено множество работ в отечественном языкознании (Кодухов 1961; Чернов 1984; Алимпиева и Ваулина 1979; Синочкина 1973; Янцен 1979; Симина 1979; Благова 1982; Клименко 1990; Волков и Зиновьева 1991; Змарзер 1991; Ефимова 1996 и др.), а также ряд диссертационных исследований: (Кузнецова 1963; Державина 1984; Биченкова 1985; Горбань 1989; Таргонская 1993 и др.). Преобладающая часть этих работ представляет традиционные описания, которые с трудом подвергаются формализации. Как образец работ тех времен можно привести работы Б. А. Ларина, В. В. Виноградова, Ф. П. Филина и других.

Подчеркивая культурологическую ценность работ по историческому языкознанию, Б. А. Ларин в своих «Лекциях по истории русского литературного языка (X — середина XVIII вв.)» призывал «рассматривать историю языка в связи с историей народа» (Ларин 1975).

В.В. Виноградов считал главной задачей исторической лексикологии изучение закономерностей изменения групп лексики в их историческом движении, в неразрывной связи с развитием общества, с историей народа. Причины появления новых слов и новых значений В. В. Виноградов видел в изменениях общественной жизни, в развитии производства и других областей человеческой деятельности, а также в развитии мышления (Виноградов 1953).

Исследование семантических изменений в русском языке, начиная с древнейшей эпохи, представляется интересным, так как оно дает возможность поставить вопросы о закономерностях семантических изменений и о зависимости развития семантики от развития мышления.

М. М. Покровскому принадлежит открытие в области исторического исследования лексики: следует изучать историю значений не отдельных слов, а групп слов, выражающих определенную сферу представлений (Покровский 1959: 31). Исследование истории слова, взятого отдельно, вне системы, невозможно без воссоздания его места в иерархической системе, его положения в кругу тех понятий, которые оно обозначает, включаясь в лексико-семантическую группу (в дальнейшем — ЛСГ). В этих группах, по словам Ф. П. Филина, следует видеть собственно языковые единицы, продукт исторического развития того или иного языка. Слова в рамках ЛСГ оказываются связанными между собой отношениями, отражающимися на их собственных значениях. Это отношения синонимии, антонимии, всякого рода уточнения, дифференциации и обобщения близких и сопредельных значений (Филин 1957: 535). Анализ лексики по микроструктурам позволяет расширить представления о путях семантического развития слова, его внутрисистемных взаимодействиях и представить объективный характер развития целой группы слов.

Семантическое исследование глагольных обозначений чувства, мысли и речи в современном русском языке проводилось Л. М. Васильевым (Васильев 1971), но в единую систему глаголы трех исследуемых ЛСГ не объединялись и как единое целое не рассматривались.

Анализировались смысл и значение в речемыслительной деятельности (Михайлов 1992), глаголы с семантикой мыслительных процессов (Стоянов 1977; Руденко 2000) — обособленно рассматривались когнитивные глаголы (Кожевникова 1968; Шапилова 1984; Степанова 1974 и др.), исследовались глаголы чувств (Иорданская 1970; Васильев 1971; Яницкая 1992). Функциональный анализ глаголов говорения, интеллектуальной и эмоциональной деятельности проводился на материале художественной речи (Бабенко 1980; Антонова 1996). Мысль и речь в жизни древних славян по данным их языка описана А. Е. Супруном (Супрун 1989). Языковые концепты в истории русского языка исследованы И. И. Макеевой (Макеева 2000).

Глаголы восприятия, мышления и говорения как целостная система еще не рассматривались. Семантическая специфика данных глаголов дает основание считать, что объект исследования являет собой систему особого рода. Таким образом, целью работы мы ставим структурирование и комплексное семантическое описание глаголов восприятия, мышления и говорения в древнерусском языке. Структуризация необходима для сопоставления анализируемой группы с примыкающими ЛСГ, как образец, как центральная система. Выявленные элементы системы и отношения между ними, на наш взгляд, представляют собой фрагмент языковой картины мира Древней Руси: способность восприятия, речевую и мыслительную деятельность в их взаимном влиянии и развитии.

Конкретный тип анализируемой системы, ее специфические черты и характеристики, отношения элементов системы выявляются в ходе исследования путем решения конкретных задач.

Задачи исследования:

1. Отобрать из Материалов для словаря древнерусского языка И. И. Срезневского, Словаря древнерусского языка (XI — XIV вв.), Словаря русского языка XI — XVII вв., а также материалов Картотеки Словаря древнерусского языка Института русского языка РАН глаголы, которые обозначают процессы восприятия, мышления и говорения и описать их.

2. Структурировать классы глаголов восприятия, мышления и говорения: проанализировать их значения, разделить их на группы, установить семантические отношения на множестве лексем — представителей подгрупп.

3. Разработать методику, позволяющую осуществить выделение, структурирование и комплексное семантическое описание лексико-семантических групп глаголов восприятия, мышления, говорения в древнерусском языке.

4. Выявить признаки, достаточные для семантической характеристики глаголов восприятия, мышления и говорения.

5. Представить содержательную интерпретацию полученных данных, доказать системный характер исследуемых лексико-семантических групп путем применения логико-математических классификаций, позволяющих добиваться максимума формализации материала.

6. Доказать всеобщность закономерностей, выявленных при анализе исследуемых групп лексики, изоморфность системы древнерусских глаголов восприятия, мышления и говорения любому другому объекту-системе.

7. Описать фрагмент языковой картины мира Древней Руси, лексически представленный в рассмотренных глаголах восприятия, мышления и говорения.

Своеобразие избранного объекта потребовало пристального внимания к методологии исследования. В методологическом плане мы исходили из наиболее важных положений общей теории систем (в частности, общей теории систем Ю. А. Урманцева) и ее применения в решении лингвистических проблем: исследуемый объект-система должен быть представлен в и совокупности своих отношений (более подробно см. раздел 1. 2.). Означенная выше специфичность глаголов исследуемых семантических групп не позволяет ограничиться одним аспектом рассмотрения, она требует комплексного, разностороннего изучения, учета различных отношений исследуемых единиц. В качестве методов анализа используются общая теория систем Ю. А. Урманцева, описательный, сопоставительный, дистрибутивный,.

1 и компонентный анализ, анализ словарных дефиниции, что позволяет строже структурировать анализируемые объекты, их свойства и отношения и представлять их в виде логико-математических структур. Исследование проводится на синхронном уровнев отдельных случаях используется исторический подход и исследование в диахронии. Противопоставление синхронии и диахронии из числа последователей Ф. де Сосюра было принято лишь Ш. Балли почти без критики. Русским языковедам с самого начала было чуждо интерпретированное противопоставление синхронии и диахронии. «Соссюровское отождествление противопоставления „синхрониядиахрония“ с противопоставлением „статика — динамика“ оказалось ошибочным, поскольку в действительности синхрония отнюдь не статична: изменения совершаются непрерывно и входят составной частью в синхронию. Действительная синхрония динамичнастатичная синхрония — это абстракция, необходимая лингвисту для определения целей, а согласованное с фактами, исчерпывающее синхронное описание языка должно последовательно учитывать его динамику» , — отмечал Р. Якобсон в своем выступлении на 1-м Международном симпозиуме «Знак как система языка» в 1959 г. в Эрфурте (Звегинцев 1965, ч. 2: 398−399).

И хотя исследование касается семантики глаголов восприятия, мышления, говорения древнерусского языка, полученные результаты могут быть интерпретированы применительно и к другим объектам лингвистического анализа. Использование в качестве методологии и метатеории общей теории систем Ю. А. Урманцева позволяет выработать объективный и точный научный подход к решению задач не только в лингвистике, но и в других предметных областях, т.к., например, если мы строго математически (логически) определили омонимию (сугубо лингвистическое явление, то мы можем обнаружить ее и в кристаллографии (Карпов 1992: 227−228), что позволяет строже структурировать анализируемые объекты, их свойства и отношения, и представлять их в виде логико-математических структур.

Научная новизна и значимость полученных результатов связывается прежде всего с тем, что:

1. Впервые древнерусские глаголы восприятия, мышления и говорения исследуются как полносвязная система.

2. Впервые теоретически обоснована и доказана с точки зрения общесистемного подхода цельность и взаимосвязь исследуемых лексико-семантических групп глаголов.

3. Доказано, что в системе глаголов восприятия, мышления, говорения действуют не только лингвистические, но и общесистемные законы и закономерности (существование симметрии — асимметрии — диссимметрии, закон системных преобразований, левизна — правизна), которые грамматически сочетаются с собственно лингвистическими и экстралингвистическими факторами.

4. Впервые была предпринята попытка создания симметро-асимметричного словаря части древнерусских глаголов.

Практическая значимость. Результаты исследования могут иметь научное применение при разработке общих вопросов теории русского языка, при изучении соответствующих разделов по исторической грамматике и исторической лексикологии, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, в лекционных и практических курсах.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Глаголы восприятия, мышления и говорения в древнерусском языке представляют такую систему, в которой взаимосвязанно выступают три семантические группы. Ядром этой системности являются симметрично-асимметричные проявления на уровне лексико-семантических групп глаголов восприятия, мышления, говорения.

2. Общесистемные закономерности достаточно полно проявляются в системе глаголов восприятия, мышления, говорения.

3. Системные преобразования в древнерусском языке на примере исследуемых групп лексики вскрывают количественные, качественные и относительные преобразования, происходящие на фоне тождественного преобразования.

4. Наибольшую системую полноту структурно-семантическая классификация глаголов проявляет в октете, что гарантирует точность, полноту и непротиворечивость теоретического представления языкового материала.

Апробация результатов диссертации. Работа обсуждалась на заседании кафедры русского языка Брянского государственного университета. Отдельные положения и идеи исследования представлялись на ряде международных и общероссийских научных конференций: «Семантика языковых единиц» (Москва, 1996), «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы» (Тула, 2000), «Восточнославянская историческая лексикография на современном этапе» (Москва, 2000), «Русское слово в языке и речи» (Брянск, 2000), «Русский язык: система и функционирование» (Минск, 2002), «Славянские языки, письменность и культура» (Рязань, 2002), «Культуроведческий подход: его реализация в школьном и вузовском курсах русского языка» (Москва, 2003), «Русское слово: синхронический и диахронический аспекты» (Орехово-Зуево, 2003).

Выводы по главе 3.

1. Семантический анализ глаголов восприятия, мышления и говорения показал наличие тесных взаимосвязей между тремя лексическими группами глаголов. Эти связи имеют как явный характер в дефинициях, выявленный на нашем материале у 6 лексем: например, послушати означает «слышать» (восприятие), «внимать, обращать внимание» (мышление), «свидетельствовать» (говорение) — так и могут быть представлены в морфемном составе: например, корневая сорфемавЪдобразует глагол вЪдати «знать» (ср. бел ведацъ «знать»), она связана чередованием гласных с глаголом видЪти с простым семантическим ходом: «увидеть» — значит «узнать» — этот же корень в лексемах вЪщати, вЪстити обозначает говорение, т. е. семантика развивается от восприятия («увидеть») к мышлению («узнать») и говорению («сказать»).

2. В семантической структуре глаголов происходит развитие перехода от конкретного материального значения к более абстрактному: так, балто-славянский характер имеет лексема *итъ балтийские соответствия этого слова означают «разум повадка» и связаны с глаголом умЪти. Также балто-славянский характер имеет корень *ик- (связанный чередованием с *уук-, ср. привыкнуть), от которого образован глагол учити, где, как и в умЪти, совершается переход от абстрактного значения к конкретному (Супрун 1989: 216).

3. Глаголы восприятия, к которым относится около 50 лексем, обозначают как обобщенное восприятие в виде ощущений (чути), так и конкретное зрительное и слуховое восприятие (съзирати, расъматршти и въноуишти, слушати), при этом значение восприятия диффузно, сближаясь в своей семантике с обозначениями ментальных процессов — «узнать», «внять», «сообразить», «предвидеть». Примечательно и то, что все 6 отмеченных в работе лексем с общей семантикой восприятия, мышления и говорения относятся именно к лексико — семантической группе глаголов восприятия. Это глаголы въноушати, вънлтисА, просе Ътити, послушати, съматршти, съмотрЪти. Таким образом, подтверждается тезис о первичности восприятия в развитии процессов мышления и говорения.

4. Глаголы мышления, которых, по данным исторических словарей, насчитывается около 450, представляют собой достаточно структурированную систему обозначений основных процессов ментальной деятельности: процессов познания, приобретения знаний, их хранения и передачи, интуитивных знаний и воображениятакже лексикализованы процессы мышления и сознания в наиболее общем виде.

5. Глаголы говорения — наиболее объемная лексическая группа (около 1000 слов). Семантика глаголов говорения позволяет выявить все значимые стороны такого сложного процесса, как человеческая речь: ее акустические особенности, коммуникативную направленность, информативность или неинформативность.

6. Большое количество лексем древнерусского языка обозначает речь праздную: боугесловити, врати, глоумитисА, праздънословесити, простоваты, пустоваты, скрЪновати, тыцесловити и др., что выражает осуждение обществом подобных речей.

На уровне лексики принцип симметрии находит свое отражение в общем корне однокорневой группы, в синонимии. Отход от симметрии в использовании ресурсов словообразования расширяет семантическую структуру слова. Асимметрия проявляется в конвергенции значений, расслоении семантики слов. Посредством асимметризации происходит развитие лексической системы языка, что и было продемонстрировано при исследовании семантики глаголов восприятия, мышления и говорения как полносвязной системы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

1. Исследование круга обозначений процессов восприятия, мышления и говорения в древнерусском языке, описание их лексических составляющих по выделенным классификационным параметрам и факторов взаимоотношений показало, что исследуемая семантическая сфера в языке структурирована: в языковой картине мира Древней Руси представления о процессах восприятия, мышления и говорения особым образом упорядочены — образуют систему.

2. Древнерусские глаголы восприятия, мышления, говорения представляют полносвязную систему на основе общей теории систем биолога и философа акад. Ю. А. Урманцева и ее приложения к языку В. А. Карпова. Благодаря использованию при анализе языковых фактов логико-математической модели представления знаний в виде двухи трехмерного кода Грея достигнута строгость и точность лингвистического описания на любых уровнях языка.

3. Выведена лингвистическая группа преобразований, создающих глаголы исследуемых лексико-семантических групп: это количественные, качественные и относительные преобразования и их комбинаторика.

4. На уровне полипрефиксации древнерусских глаголов восприятия, мышления и говорения выявлено действие всеобщего принципа левизны-правизны.

5. Симметро-асимметрия (диссимметрия) проявляется на разных уровнях: уровне словообразования, уровне семантики исследуемых лексико-семантических групп глаголов.

6. Симметро-асимметричный словник префиксно-суффиксных древнерусских глаголов говорения, включающий в себя около 600 лексем, позволяет анализировать морфемную структуру глаголов на основе общесистемных методов.

7. Структурно-семантическая классификация древнерусских глаголов восприятия и мышления, впервые примененная в диссертации, показала: глаголы восприятия способны передавать не только различные ментальные значения, но и значения говорения, что подтверждает тезис о важности процессов восприятия в развитии мышления и речи. Основные ментальные процессы в наивно-языковой картине мира Древней Руси лексикализованы и в общих чертах коррелируют с современными научными знаниями о мышлении как процессе высшей нервной деятельности человека.

8. На исследуемом лингвистическом материале показаны «небытийные» свойства, которыми, согласно общей теории систем Ю. А. Урманцева, обладает любой объект-система.

9. Цельность и взаимосвязь лексико-семантических групп глаголов восприятия, мышления и говорения, доказанная методами системного подхода, а также существование в данной системе глаголов общесистемных закономерностей (закона системных преобразований, симметрии асимметрии, левизны — правизны) позволяют сделать вывод о том, что исследуемые древнерусские глаголы восприятия, мышления и говорения представляют собой систему, изоморфную любому другому объекту-системе реальности.