Структура речевой ситуации и выбор директивного высказывания: На материале французского языка

Выводы из главы 3.105.

Глава 4. Слабоструктурированные ситуации.112.

4.1. Вариативность внешней ситуативной рамки.113.

4.2. Коммуникативная роль собеседника как фактор, детерминирующй речевой репертуар говорящего.118.

4.3. Возрастная иерархия участников ситуации.145.

4.4. Широкие границы социально допустимого речевого поведения.155.

Выводы из главы 4.157.

Заключение

164.

Список использованной литературы.172.

Список принятых сокращений.192.

К понятийной категории побудительности лингвисты проявляют живой интерес, доказательством чего является ее изучение на материале самых разных языков.

Значительное количество исследований категории побудительности проводится на материале английского языка. В 90-х годах публикуются работы по общим вопросам директивного высказывания (Беляева 1988; Масленникова 1988). В этот же период выходят в свет труды о повествовательных и вопросительных конструкциях как способах выражения побуждения (Гладуш 1985,1987; Заикин 1988; Булыгина, Шмелев 1990). Следующие исследования категории побудительности посвящаются особенностям функционирования директивных высказываний в речи (Акимова 1990; Беляева 1992; Поспелова 1992). В некоторых работах проводится сопоставительный анализ категорий побудительности в английском и русском языках (Егорова 1995; Попова 2000).

При исследовании категории побудительности на материале русского языка анализу подвергаются прежде всего различные средства выражения побуждения (Хазова 1988; Войекова 1988; Козырев 1988; Долинина 1990). Именно на материале русского языка разрабатывается теория о типовой содержательной структуре побуждения — императивной ситуации (Бондарко 1990). В более поздних трудах предлагается описание категории побудительности с позиций прагматики (Бирюлин 1992, 1994).

Категория побудительности исследуется также и в работах филологов-романистов. Большое внимание уделяется вопросам, связанным с особенностями французского императива и функционирующими во французском языке модальными и каузативными глаголами (Корди 1988, 1992, 1996). В ряде работ побудительность изучается в прагматическом аспекте (Шеловских 1996; Агасандова 1996). В последние годы проводятся диссертационные исследования, посвященные функционированию директивов, анализу языковых средств выражения побуждения, проблемам интерпретации побудительных высказываний и другим вопросам (Богданова 2000; Витлинская 2000; Разгуляева 2000; Шабанова 2000).

Интерес к категории побудительности проявляют и специалисты в области многих других языков мира, как европейских (немецкого, норвежского, голландского и др.), так и языков малых народностей (Абрамов 1990; Медведева 1990; Рубцова 1990; Стегний 1990; Белимов, Шибаев 1990; Маслова 1990; Перехвальская 1990; Плунгян 1990; Русаков 1990; Князев 1990; Оглоблин 1990).

В современных исследованиях проводится не только синхронический, но и диахронический анализ категории побудительности (Сильницкий 1990; Ермолаева 1990; Сахокия 1990).

Несмотря на большую увлеченность исследователей категорией побудительности, до сих пор еще не разработан общепринятый понятийный аппарат, в частности, нет упорядоченности в употреблении терминов «побудительность» и «побуждение». Часто их используют как синонимы, хотя известно, что «побудительность» является более общим понятием по отношению к «побуждению». В связи с этим Г. Н. Эйхбаум и С. Т. Нефедов предлагают различать их в соответствии с критерием осознанности/неосознанности стимулирования собеседника к действиюпри этом «побуждение» рассматривается как намеренное изъявление воли или желания говорящего с более или менее полной экспликацией, а «побудительность» — как несознательное стимулирование слушающего, когда последний извлекает побудительные импульсы из речевого и физического поведения говорящего (1995).

Категория побудительности изучается на протяжении многих лет, за это время в лингвистике изменились подходы к исследованию языковых явлений. В соответствии с этими изменениями в истории проведения исследований категории побудительности условно можно выделить три этапа, которым соответствуют три следующих направления освещения вопроса:

1) изучение императивной парадигмы с точки зрения теоретической грамматики;

2) изучение категории побудительности с позиций функциональной грамматики;

3) изучение категории побудительности с применением теорииречевых-актов.

В рамках теоретической грамматики предметом исследования является императив, в частности, рассматриваются проблемы состава императивной парадигмы, соотношение императива и категории наклонения, а также выделение структуры плана содержания императивных форм.

Категориальным значением императива является значение побуждения, т. е. представление действия как требуемого, к которому побуждает кого-либо говорящий (Русская грамматика: в 2-х томах. М., 1980).

Императивную парадигму образуют системно организованные, выражающие императивное значение словоформы глагольной лексемы. К центральным или парадигмообразующим формам относятся формы 2-го лица. Все остальные формы являются периферийными.

Французская трехчленная императивная парадигма расширяется за счет введения дополнительных форм. В роли периферийных форм 3-го лица выступают формы сюбжонктива с побудительной частицей que, в роли форм 1-го лица ед.ч. выступают соответствующие формы сюбжонктива и индикатива. С учетом этого французская императивная парадигма имеет 6-тичленную структуру: 1) Parle! 2) Parlez! 3) Qu’il parle! 4) Qu’ils parlent! 5) Parlons! 6) Que je parle! (Храковский, Володин 1986:50).

Структура плана содержания императивных форм содержит компоненты двух видов:

1) постоянные компоненты: а) грамматическое императивное значение волеизъявления, б) номинативное значение действия (называет действие, которое должно быть выполнено), в) значение 1-го лица единственного числа говорящего;

2) переменные компоненты: а) грамматическое значение лица и числа исполнителя, б) грамматическое значение числа слушающего.

Императив трактуется по-разному. Согласно мнению одних ученых, императив входит в индикатив, не образуя специального наклонения, т.к. он не имеет самостоятельных форм, отличающих его от презенса индикатива и сюбжонктива (Guillaume 1968:47- Реферовская, Васильева 1973:225−226).

По мнению других лингвистов, императив представляет собой особое наклонение (Золотова 1973; Гак 1979). Французский императив выделяется на базе как содержательных признаков (эмоционально-волевой призыв к действию), так и формальных (отсутствие формантаs во 2-м л.ед.ч. глаголов I спряженияналичие двух особых форм: sachez, veuillezсинтагматические особенности: отсутствие личного субъектного местоимения, порядок следования объектных местоимений в утвердительной форме) (Гак 1979; Сабанеева 1984). Императив противопоставляется индикативу по признаку наличия/отсутствия представления действия как реального и кондиционалу на основе фактора связи нереального действия с действительностью: в случае императива эта связь заключается в волевом отношении говорящего, направленном на осуществление действия через призыв к его субъекту, а у кондиционала она состоит в гипотетической обусловленности действия (Сабанеева, 1994:48).

Третья группа лингвистов полагает, что императив обладает такими специфическими семантическими и формальными особенностями, которые дают основание предположить, что он не входит в состав категории наклонения:

1) Д. А. Штелинг полагает, что категория наклонения соответственна только глагольным формам, выполняющим повествовательную (коммуникативную) функцию (индикативу и конъюнктиву) — императив же выполняет аппелятивную функцию — функцию спонтанного обращения или побуждения адресата к действию, следовательно, не может быть причислен к наклонению (1973).

2) Р. В. Пазухин переводит императив в систему вербоидов, куда им отнесены также причастия, дееепричастия, инфинитив и его аналоги, и характеризует его как «гибридную форму глагола и междометия» (1974:89).

3) JI.C. Ермолаева отмечает, что «индикатив и императив не противостоят друг другу как категориальные формы наклонений, а образуют категорию побудительности/ непобудительности, отличную от категории наклонения и подчиненную ей» (1977:97−106).

4) B.C. Храковский и А. П. Володин считают, что по значению, по функции и по устройству парадигмы императив принципиально отличается как от прямого наклонения — индикатива, так и от косвенных — конъюнктива и оптатива по целому ряду признаков. Во-первых, наклонение — это категория, которая выражает точку зрения говорящего на реальность/ирреальность сообщаемого фактано императивное предложение не выражает какого-либо факта, который может характеризоваться как реальный или ирреальный. Во-вторых, формы категории наклонения предназначены для реализации повествовательной или коммуникативной функцииа формы императива реализуют аппелятивную или призывную функцию. В-третьих, императивные формы имеют не только специфические императивные показатели, но и специфические лично-числовые показатели, которых нет у других наклоненийспецифические лично-числовые показатели императива подчеркивают то обстоятельство, что лицо-число у императива, в отличие от неимперативных форм, является не согласовательной, а содержательной категорией (лично-числовая характеристика императивных форм определяется не извне, а изнутри) (1986:68−69).

Таким образом, в ходе изучения императива в рамках теоретической грамматики были выражены различные точки зрения по проблеме включения / невключения императива в систему наклонения, но к единому мнению ученые так и не пришлиоднако в результате исследований был уточнен состав императивной парадигмы французского языка и выделены содержательные компоненты императивных словоформ.

Впоследствии на протяжении длительного времени категория побудительности исследуется с позиций функциональной грамматики. Отличительной чертой такого подхода является ориентация на понятие «функционально-семантическое поле» (ФСП), определяемое как «базирующаяся на определенной семантической категории группировка грамматических и „строевых“ лексических единиц, а также различных комбинированных (лексико-синтаксических) средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций» (Бондарко 1987). Основными достоинствами теории ФСП является возможность учета самых разнообразных языковых средств, участвующих в оформлении директивной интенции, и их классификации посредством выделения ядра и периферии ФСП побудительности (Биренбаум 1990; Рубцова 1990; Беляева 1990; Москаленко 1999). Однако в поле зрения исследователя оказывается лишь общее прескриптивное значение императива (ядра поля), определяемое его грамматико-семантическими особенностями как элемента языковой системы и понимаемое относительно независимо от контекста его употребленияпри этом не исследуется вид речевого воздействия (приказ, просьба, совет.), поскольку все многообразные иллокутивные функции императива проявляются в контексте конкретной ситуации, и для их анализа необходимым является изучение релевантных условий каждой отдельно взятой ситуации речевого общения. Кроме того, затрудненным является анализ нерегулярных способов выражения побуждения (Медведева 1990). Вместе с тем, высказывается мнение, что в классификационную систему инвентаря языковых средств должен быть включен фактор ситуации (Абрамов 1990). Одним из важных результатов изучения ФСП категории повелительности является вывод о том, что центральным смысловым компонентом поля побудительности является понятие «императивная ситуация» или «ситуация побуждения», которая характеризуется определенным соотношением между говорящим, адресатом и каузируемым действием (Бондарко 1990, Рубцова 1990).

Таким образом, важнейшее достижение применения метода ФСП при изучении побуждения состоит в разработке системного описания способов выражения повелительного смысла и в постепенном привлечении к описанию данной категории некоторых внешних параметров ситуации побуждения, что в последующих исследованиях становится основанием для исследования многочисленных иллокутивных функций императива.

Следующим этапом изучения побудительности является ее исследование с позиций теории речевых актов (TPА). С привлечением новой теории представления о побудительных высказываниях значительно изменяются.

Во-первых, существенно меняется определение императива. Так, функциональная грамматика отмечает, что императив имеет следующие отличительные черты: 1) однородность семантической функции, 2) использование в первичной функции- 3) регулярность употребления- 4) минимальная лексическая ограниченность употребления- 5) смысловая нейтральность: взятая отдельно, форма императива внеконтекстна, поэтому легко вписывается в любой контекст и может иметь разное смысловое наполнение- 6) возможность использоваться в любой коммуникативной ситуации (Медведева 1990:12−16). С позиций TP, А императив рассматривается как специфическое речевое действие, акт волеизъявления, важным компонентом которого является компонент «сигнализация», отражающий непосредственную психологическую связь между сознанием говорящего и сообщаемым фактом, выраженным глагольной формой (Перцев 1998:88−101). Изменения в трактовке императива влекут за собой иную интерпретацию различий между императивом как основным средством выражения побуждения и остальными языковыми средствами. В свете исследований категории побудительности с позиций TP, А ученые приходят к выводу о том, что разница между императивом и другими языковыми средствами выражения побуждения заключается в способности императива отражать малое или нулевое психологическое расстояние между состоянием сознания говорящего и совершаемым им волеизъявлением.

Во-вторых, обнаруживается, что модель структуры содержания побудительного высказывания многослойна. Первоначально считалось, что она состоит из трех компонентов: 1) план коммуникации (локутивный акт), который включает говорящего, слушающего и лицо, не участвующее в коммуникации- 2) план прескрипции (иллокутивный акт), который включает прескриптора, получателя прескрипции и исполнителя прескрипции- 3) план каузируемого положения вещей (пропозициональный акт), который включает некоторое действие и его агенса (Храковский 1992:6−7). Впоследствии JI.A. Бирюлин к перечисленным планам структуры директивного речевого акта (ДРА) добавил также: 4) перлокутивный план, связанный с описанием ряда следствий из той или иной иллокутивной силы императивного высказывания, способных вызвать определенное физическое/эмоциональное состояние исполнителя прескрипции- 5) план референтовучастников ситуации (1994:38).

Последний структурный компонент директивного высказывания образует прагматический аспект ДРАон вызывает особенный интерес у исследователей, поскольку выполняет роль индикатора иллокутивной силы РАпрагматический аспект отражает такие характеристики ситуации общения, как: распределение первичных и вторичных ролей между участниками РАраспределение социальных ролей между участниками РАхарактер межличностных отношенийотношение коммуникантов к потенциальному действию (действие может быть оценено по двум параметрам: а) бенефактивность, т. е. соответствие интересам кого-либо из коммуникантов, б) желательность) (Беляева 1992:11).

В-третьих, благодаря учету прагматического контекста, начинаются исследования иллокутивных функций побудительного высказывания. В рамках ТРА лингвисты предлагают многочисленные классификации частных значений побуждения (Богданова 1990; Богданов 1990; Шабанова 2000 и др.), но ни одна из них на сегодняшний день не является общепризнанной. Во многом это вызвано разногласиями исследователей по поводу набора классификационных прагматических признаков. В качестве ведущего признака практически все исследователи выделяют отношения между собеседниками (Косилова 1962:4856- Храковский, Володин 1986:137- Беляева 1992:15- Богданов 1990:28- Шабанова 2000:17 и др.). Другим важным, по мнению многих лингвистов, признаком является бенефактивность предицируемого действия (Храковский, Володин 1986:137- Беляева 1992:15- Богданова 1990:6). Незначительное количество исследователей признают прагматическую значимость фактора облигаторности исполнения прескрипции (Беляева 1992:15, Богданова 1990:6). Некоторые лингвисты отмечают важную роль фактора отношения собеседников к действию (Богданова 1990:6- Косилова 1962:48). Кроме того, иногда в свои классификации включают такие признаки, как, например, импульс каузации (Храковский, Володин 1986:137) или цель директивного высказывания (Rehbein 1977:316). В нашей работе мы будем придерживаться классификации, основанной на следующих двух признаках: бенефактивность предицируемого действия и облигаторность выполнения прескрипции. Мы предполагаем, что фактор иерархических отношений между собеседниками находит свое отражение в признаке «облигаторность» .

Отсутствие общепризнанной классификации прагматических признаков определяет некоторые разногласия относительно классификации типов директивных речевых актов (ДРА). Например, Богданова P.M. выделяет директивные, апеллятивные и рекомендательные побуждения (1990:6). Шабанова Е. В. рассматривает директивные, оптативные высказывания и высказывания-совет (2000:17). Согласно Ребайн Й., все побуждения делятся на следующие типы: побуждения в собственном смысле слова (приказание, просьба) — поддерживающие побуждения, нацеленные на стадию формирования плана (предложение, рекомендация) — регулятивные побуждения, направленные на изменение поведения адресата (предостережение, угроза) (1977:316).

В нашей работе мы придерживаемся классификации Е. И. Беляевой, которая включает в себя 1) прескриптивные директивы, приписывающие действие адресату, 2) реквестивные директивы, побуждающие к действию, совершаемому в интересах говорящего и 3) суггестивные директивы, побуждающие к действию, совершаемому в интересах адресата (Беляева 1992:15). Прескриптивы характеризуются приоритетным положением говорящего (= облигаторностью выполнения действия для адресата), фактор бенефактивности каузируемого действия нерелевантен. Реквестивам свойственны равноправные отношения между коммуникантами (=необлигаторность выполнения действия для адресата) и бенефактивность каузируемого действия для говорящего. Суггестивы отличаются равноправными отношениями между собеседниками (=необлигаторностью выполнения действия для адресата) и бенефактивностью действия для одного или двух коммуникантов.

Каждый тип директивов имеет некоторое количество ДРА. Среди прескриптивов мы будем различать следующие ДРА:

1. РА приказа отражает априорную необходимость для адресата выполнить волю говорящегопресуппозиция такова: «X и У знают, что У должен сделать Р, что ему нельзя его не сделать" — через понятие «нельзя» вводится идея о том, что невыполнение наказуемоотношение адресата к каузируемому действию нерелевантноклассические приказы имеют легитимную основу, предусматривающую область ситуаций, где они могут применяться, и систему наказаний за невыполнение. Подвидом РА приказа является команда (Беляева 1992).

2. РА запрещения представляет собой негативную форму приказарассматривается как превентивный РА, базирующийся на пресуппозиции наличия у адресата желания совершить некоторое действие, которое является нежелательным для говорящего.

3. РА разрешения реализуется как санкционирование говорящим действия, которое адресат желает совершить. Иллокутивная цель разрешения состоит в том, чтобы убрать существующие до сих пор помехи совершения чего-либо. В тех случаях, когда говорящий дает разрешение слушающему что-либо сделать, он не столько выражает намерение, сколько просто устраняет то, что могло бы в противном случае рассматриваться как причина не делать этого. Именно конфликт между активным желанием исполнителя развивать свою деятельность в определенном направлении и невозможностью такого развития, что определяет вынужденный характер деятельности исполнителя, и является необходимым предварительным условием интерпретации любого императивного высказывания как пермиссивного.

Семантику разрешения/неразрешения можно представить в виде цепочки сменяющих друг друга модальностей. Исходная — деонтическая модальность, определяющая помеху. Следующая — элегическая модальность, характеризующая невозможность развития деятельности исполнителя. В качестве завершающей выступает деонтическая модальность, разрешающая/ неразрешающая исполнителю совершить то или иное действие (Бирюлин JI. 1994:80−87). РА запрещения и РА разрешения не совсем симметричны: РА разрешения предполагает активность не только со стороны субъекта РА, но и со стороны его получателя.

4. РА заказа осуществляется в условиях конвенциональных ситуаций общения (ресторан, магазин, касса.) — адресат расценивает каузируемое действие как облигаторное, т.к. оно входит в круг его служебных обязанностей (Беляева 1992).

5. РА требования основан на прагматической пресуппозиции нежелания адресата выполнить каузируемое действие (из-за психологического состояния или непризнания им приоритетного положения говорящего), в связи с чем говорящий начинает действовать с позиции силыпресуппозиция, отличающая РА требования от РА приказа такова: «X считает, что У должен сделать Р», а не «X и Y считают, что X обязан сделать Р» (Беляева 1992; Гловинская 1993).

7. Пожелание — директивное высказывание, каузирующее неволевые действия, процессы и состояния (Храковский, Володин 1986:142).

Из реквестивов в нашей работе мы рассматриваем РА просьбы (с его вариантом — просьбой о разрешении). Для РА просьбы характерным является следующий набор признаков:

1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к Р: «X хочет, чтобы было Р»;

2) пресуппозиции, характеризующие представление X о связи У и Р:

— X считает, что У может сделать, чтобы было Р;

— X не считает, что У обязан делать Р;

— X не уверен, что У сделает Р, если X не скажет ему об этом;

3) ассерция: «X говорит, что он хочет, чтобы У сделал Р»;

4) мотивировка «X говорит это, потому что хочет, чтобы У сделал Р». (Гловинская 1993:180).

Среди суггестивов мы различаем РА совета, предложения и приглашения:

1. РА совета (говорящий занимает приоритетное положение, основанное на житейском опыте, на владении специальными знаниямивыполнение предицируемого действия не облигаторно) — РА совета обладает набором следующих качеств:

1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к У: «X допускает, что У хочет знать, что, по мнению X, было бы правильно делать У»;

2) ассерция: «X говорит, что он считает, что для У правильно было бы, если бы он сделал Р»;

3) мотивировка «X говорит это, потому что хочет добра У».

Разновидность совета — рекомендация — содержит вместо компонента.

X считает" - «X знает, что Р хорошо» (Гловинская 1993:180).

2. РА предложения представляет собой побуждение к совместному действию говорящего и адресатаон является гибридным РА, потому что содержит элементы директива и комиссива (Поспелова 1992:71−77). Особенность РА предложения заключается в том, что, по мнению говорящего, каузируемое действие будет совершаться в интересах слушающего (^исполнителя) или в интересах совокупного исполнителя, куда входит и сам говорящий.

Существуют РА предложения со следующим набором характеристик:

А) предложение собственных услуг:

1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к Р: «X думает, что Р хорошо для У»;

2) ассерция: «X говорит У, что если У хочет, X сделает Р или будет способствовать тому, чтобы У мог сделать Р»;

3) мотивировка «X говорит это, потому что хочет знать, делать ли ему Р (способствовать ли ему, чтобы У мог сделать Р».

Б) предложение совместного действия:

1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к Р: «X думает, что Р хорошо для У и X»;

2) пресуппозиции, характеризующие представление X о связи Уи Р: «X знает, что Р невозможно, если У этого не захочет»;

3) ассерция: «X говорит У, что он хочет, чтобы было Р, если У тоже хочет Р»;

4) мотивировка: «X говорит это, потому что хочет знать, хочет ли У Р» (Гловинская 1993:180).

3. РА приглашения отличается тем, что каузируемое действие желаемо для говорящего и приятно для адресата (Беляева 1992). РА приглашения часто соотносится с конвенциональным языковым поведением: он обычно употребляется в тех ситуациях, где принято реагировать с помощью определенных формулРА пиглашения имеет следующий набор характеристик:

1) пресуппозиции, характеризующие отношения X к Z: «X хочет вместе с У быть в Z»;

2) пресуппозиции, характеризующие представление X о связи Уи Z: «X считает, что У будет приятно быть в Z" — «X имеет возможность обеспечить свое пребывание с У в Z, если У этого захочет»;

3) ассерция: «X предлагает У быть с ним в Z»;

4) мотивировка «X говорит это, потому что хочет быть вместе с У в Z» (Гловинская 1993:208).

В рамках ТРА было отмечено, что используемые для оформления высказываний средства делятся на два класса: неконвенциональные и конвенциональные. Последний класс включает две разновидности средств: 1) конвенциональные языковые средства — формы, иллокутивная сила которых соответствует их языковой, системно закрепленной семантике (например, повелительное наклонение) и 2) конвенциональные речевые средства — те средства, иллокутивная сила которых не является прямым следствием их языковой семантики, а закреплена за ними конвенцией употребления, в результате чего эти средства служат стандартными (т.е. конвенциональными) речевыми способами выражения определенной иллокутивной силы. Неконвенциональными же являются такие средства, иллокутивная сила которых целиком определяется коммуникативной ситуацией (Беляева 1992:21). В нашей работе при анализе практического материала мы употребляем термины «языковые средства» (к ним относятся императив, перформатив и эллиптичная конструкция), «конвенциональные речевые средства» и «неконвенциональные средства» выражения побуждения.

Таким образом, обращение к анализу условий речевого общения дало возможность описать иллокутивные функции побудительного высказывания и классифицировать их на основе прагматических признаков. Кроме того, исследование категории побудительности с позиций ТРА значительно расширило круг изучаемых вопросов. Так, например, в зависимости от степени автоматизированности и мотивированности произнесения ДРА говорят о побуждении как о речевой деятельности говорящего или как о его речевом поведении (Ленец 1999). Побуждение как действие в речевой деятельности представляет собой намеренное изъявление воли или желания говорящего с более или менее полной их экспликациейоно определено сознательными целями и мотивами. Побуждение как поступок речевого поведения состоит в мгновенном и автоматическом выборе таких лингвистических единиц, с помощью которых говорящий эффективно достигает своей цели общения. Совершение речевого поступка является лишенным мотивировки, автоматизированным, стереотипным речевым проявлением.

В некоторых работах побуждение исследуется как один из коммуникативных способов рассуждения — активизирующий способ, включающий в себя вопрос, просьбу и запрет (Подкидышева 1988).

Проводятся исследования функционирования ДРА в текстах разного типа, например, в научно-технических или регулятивных (Вакал 1983; Руберт 1996).

Часто директивные высказывания рассматриваются в сопоставлении с другими, близкими им по прагматическому эффекту высказываниями. При этом, в зависимости от избранного критерия, ДРА объединяются либо с оптативными, либо с вопросительными высказываниями. Категорию волеизъявления образует пара императивных и оптативных высказываний. Существует мнение, что между собой они различаются тем, что императивные высказывания выражают активное волеизъявление, а оптативное — пассивное (Корди 1996). Характер волеизъявления обусловлен семантикой глагола / подлежащего и особенностями экстралингвистической ситуации (Сабанеева 1981). В том случае, когда в основу кладется коммуникативная интенция побуждения, двумя ее вариантами становятся побудительные и вопросительные высказывания, которые противопоставляются друг другу как информационно-побудительные иллокутивные акты (интеррогативы) и неинформационно-побудительные иллокутивные акты (Шелингер 1986; Богданов 1990). Достаточно глубоко исследованы частные значения побуждения: просьба, совет, превентив и др. (Егорова 1995; Шеловских 1996; Бирюлин 1989).

Вместе с тем за пределами исследований остается вопрос о механизме выбора конкретного типа ДРА и языковых средств его оформления. Однажды только была высказана мысль о том, что этот механизм заключается в определенном наборе прагматических коннотаций, которым владеет каждая языковая форма, и который отражает фактор уместности / неуместности ее употребления и тем самым регулирует ее употребление (Шелякин 1990:59−64). Мы полагаем, что более подробный анализ ситуации реализации побуждения может способствовать разрешению этого вопроса.

При исследовании побуждения с позиций теории ситуации постулируется необходимость изучения внешних параметров императивной ситуации. Эта необходимость обусловлена, в частности, наличием тройственной связи ДРА с экстралингвистической ситуацией:

1) ДРА, как и любой другой РА, характеризуется экзофоричностью, т. е. тесной вплетенностью в экстралингвистический контекст, который выступает в качестве прагматического операторана стадии предситуации общения он складывается из следующих компонентов: пресуппозиционной ситуации, в которой находится отправитель сообщения, мотива сообщения как цели воздействия на собеседника, а также наличия у говорящих определенного фонда общих знаний. (Аполлонская, Пиотровский 1985). Особенно актуальным действие прагматического оператора является для ДРА, поскольку базой побуждения обычно является оценка, опирающаяся на сравнение и сопоставление наличной ситуации с возможным положением дел (Эйхбаум, Нефедов 1995). Экстралингвистический характер регуляции директивного речевого общения проявляется также в том, что высказывания одного типа (директивного) могут иметь различную внешнюю структуру и нетождественное лексическое наполнение: «мне холодно», «закрой окно». (Эйхбаум, Нефедов 1995:4−7).

2) ДРА речецентричен, а не языкоцентричен (в терминологии Е. А. Гончаровой, он выполняет роль абсолютного актуализатора категории интерперсональной/интертекстаульной адресованности), т. е. направлен на конкретного референта, получателя речи, участника наличной ситуации, а не на понятийное обобщение или абстракцию. (Биренбаум 1988:23- Гончарова 1996:17).

3) Вследствие произнесения директивного высказывания стимулируется некоторое действие и достигается при его осуществлении определенный результат в будущем. Этот результат может быть непосредственным следствием реализации каузируемого действия — некоторым физическим или эмоционально-психическим состоянием субъекта, либо представлять собой более отдаленные последствия этого действия (Акимова 1988:7−8).

Таким образом, наблюдается тесная взаимосвязь ДРА и речевой ситуации на всех трех стадиях разворачивания ситуации общения: 1) — предситуации общения, 2) — ситуации собственно общения и 3) — постситуации общения.

Учет характеристик ситуации при анализе императивных значений именно во французском языке важен еще и потому, что, по мнению некоторых исследователей, французский язык относится к группе тех языков, которые ориентированы на реальность (Дурст-Андерсен 1995). А это означает, что их грамматические системы базируются на уровне ментальных моделей, с помощью которых ассимилируются идентифицированные ситуации действительности. Языки данного супертипа имплицируют обязательный выбор в системе категорий вида между событием и не-событием. В результате другие категории языка вынуждены указывать на внутреннюю структуру и организацию ситуаций, главным образом, на присутствие / отсутствие предметов в ситуации, представленной данной видовой формой. В связи с этим грамматические и синтаксические структуры данного типа отражают внешнюю и внутреннюю организацию действительности и тем самым манифестируют репрезентативную функцию языка, т. е. функцию соотнесения его с предметами и ситуациями реальности. Этот факт является дополнительным аргументом, подтверждающим необходимость учета внешних параметров в лингвистическом исследовании.

Кроме того, о важности анализа ситуативного контекста речевого взаимодействия свидетельствует также и практический материал нашего исследования. Он показывает, что, в зависимости от характеристик ситуации, речевое поведение прескриптора может быть либо стандартизированным (это проявляется в последовательном использовании одного типа ДРА и средств его оформления), либо нестандартизированным (что заключается в относительно более свободном речевом поведении: для выражения побуждения применяются различные типы ДРА и средства их построения).

Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы выявить особенности функционирования директивных высказываний во французском языке в различных речевых ситуациях и закономерности выбора средств их оформления. Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1) ознакомиться с теорией ситуации в смежных науках (психология, социология, лингвистика);

2) на основе теории ситуации выявить релевантные для речевого поведения параметры структуры ситуации;

3) найти тот критерий, который может стать основанием для классификации ситуаций речевого взаимодействия;

4) проанализировать речевое поведение человека в ситуациях разного типа;

5) обозначить сферы употребления различных типов директивных высказываний;

6) показать зависимость выбора средств оформления ДРА от типа ситуации;

7) выявить особенности функционирования речевых стереотипов;

8) определить области применения прямых речевых актов (ГОА) и косвенных речевых актов (КРА);

9) изучить особенности употребления императива в ситуациях различной степени структурированности.

Рабочая гипотеза нашего исследования состоит в том, что, подобно физическому поведению индивида, его речевое поведение (и, конкретнее, поведение лица-прескриптора) определяется условиями наличной ситуациипредполагается, что существует прямая зависимость между характеристиками директивной речевой ситуации и выбором конкретного ДРА и языковых средств его оформлениямы полагаем также, что ситуации, принадлежащие к одному типу, стимулируют следование типовому сценарию речевого взаимодействия.

Научная новизна и теоретическая значимость работы определяется привлечением широкой эмпирической базы, применением данных смежных наук и проведением анализа функциональной дистрибуции ДРА (на материале французского языка) с точки зрения теории ситуации.

Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее теоретического и практического материала при подготовке курсов по прагматике, а также при разработке спецкурсов о влиянии ситуации на речевое поведение человека или о способах речевого воздействия на собеседникаполученные результаты могут быть использованы на разных этапах обучения французскому языку.

Основным методом исследования стал лингвопрагматический анализ языкового материала с точки зрения теории ситуации и речевых актов. Кроме того, проводился также контекстуально-семантический и трансформационный анализ. Были использованы количественные подсчеты и метод включенного наблюдения (во время работы с носителями языка).

Материалом для исследования послужили произведения современной французской литературы (ХХв.): романы, новеллы и пьесы, а также сценарии французских авторов к художественным фильмам. Из этих текстов методом сплошной выборки было отобрано около 2000 ситуаций побуждения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Механизм выбора говорящим типа директивного высказывания и средства его оформления определяется ситуацией речевого взаимодействия, в частности, совокупностью таких ее параметров, как особенности внешней.

К* К* U ситуативнои рамки, распределение ролей и иерархических позиции между участниками ситуации, наличие жестких социальных конвенций о речевом поведении в рамках данной ситуации.

2. Речевые ситуации, обладающие максимальной степенью устойчивости перечисленных признаков, содержат в своей структуре социально согласованный сценарий речевого взаимодействия: он включает в себя ограниченное количество адекватных ситуации (преимущественно употребляемых) типов ДРА и языковых средств их оформленияситуации этого типа являются сферой наиболее последовательного употребления речевых стереотипов.

3. Речевые ситуации, отличающиеся мобильностью указанных признаков, имеют менее регламентированный сценарий речевого взаимодействияпо этой причине в их контексте могут функционировать как конвенциональные средства выражения побуждения, так и неконвенциональные.

4. Каждый тип ДРА обладает своим собственным комплектом основных языковых средств построения высказывания. Существует ряд универсальных средств, применяемых для оформления нескольких типов ДРА.

5. Императив, являясь основным средством выражения побуждения, имеет некоторые особенности в употреблении в зависимости от той ситуации, в которой он применяется, а также от того типа ДРА, в оформлении которого он участвует.

7) Результаты исследования свидетельствуют о том, что речевые стереотипы (конвенциональные речевые средства) функционируют в ситуациях различной степени структурированности. Различие в их употреблении заключается в том, что в сиьльноструктурированных ситуациях сценарий речевого взаимодействия предполагает использование участником ситуации в данном контексте 1−2 речевых стереотипа, в то время как слабоструктурированная ситуация допускает применение достаточно широкого спектра речевых стереотипов.

8) Исследование директивных высказываний в ситуациях разной степени структурированности позволило определить ситуации приемлемого и неприемлемого выражения побуждения косвенным образом: как показывает материал, косвенные речевые акты не встречаются в сильноструктурированных ситуациях, их употребление наиболее адекватно в контексте слабоструктурированной ситуации.

9) Анализ ситуативных особенностей функционирования высказываний, оформленных посредством императива, дало возможность выделить сферы уместного и неуместного употребления глагола в форме повелительного наклонения.

Заключение

.

В процессе исследования механизмов функционирования директивных высказываний в различных ситуациях и закономерностей выбора средств их оформления (на материале французского языка) были получены следующие результаты:

1) В результате изучения теории ситуации в смежных науках психология, социология, лингвистика) было обнаружено, что представители различных сфер научного знания приходят к единому мнению о детерминирующей роли ситуации в совершении человеком речевого или физического действия. Наблюдающиеся расхождения в интерпретации деятельной силы ситуации обусловлены привычными категориями наук, с позиций которых она рассматривается. С точки зрения психологов, функция ситуации состоит в определении выбора адекватного действия, по мнению социологов, — в формировании ориентиров человеческой деятельности, а согласно филологам, — в создании установки общения. Во всех науках отмечается, что ситуация программирует человеческое взаимодействие, поэтому поведение человека нельзя считать целиком и полностью зависимым только от субъективных характеристик: оно в значительной мере определяется также и объективными условиями. Именно по этой причине при объяснении человеческого поведения учитываются два фактора — личность участника ситуации и сама ситуация. Представители психологии, социологии и лингвистики приходят к общему мнению, что воздействие ситуации заключается прежде всего в формировании ожиданий человека относительно ближайшего будущего и в стимулировании поступков, причел типичные условия способствуют, как правило, возникновению типичны: действий. Факту совершения типичных действий даются различны объяснения в разных науках: психологи видят природу этого явления установлении классической условно-рефлекторной связи, социологисоциальном наследии информации, а лингвисты — в наличии «перспективы ситуации. Однако общепризнанным является наличие некоторой памяти ситуации, хранящей информацию о различных типах ситуаций и формах поведения в них. Память ситуации обеспечивает проявление типизированного поведения. На речевом уровне она проявляется в функционировании речевых стереотипов.

2) На основе теории ситуации были выделены релевантные для речевого поведения параметры ситуации, а именно: 1) ситуативная рамка,.

2) распределение ролей между участниками ситуации, 3) иерархические отношения между ними и 4) социальные конвенции о речевом поведении в контексте данной ситуации.

3) В результате исследования было установлено, что в качестве критерия для классификации ситуаций речевого взаимодействия выступает степень устойчивости перечисленных параметров ситуации. Благодаря применению данного критерия было выделено три типа речевых ситуаций, в которых человек проявляет речевое поведение разной степени типизированности: 1) сильноструктурированные ситуации, 2) среднеструктурированные ситуации, 3) слабоструктурированные ситуации. В сильноструктурированной ситуации названные параметры отличаются устойчивостью, в среднеструктурированной ситуации они характеризуются мобильностью, а в слабоструктурированной ситуации — стремятся к минимальному присутствию.

Сильноструктурированная ситуация представляет собой совокупность типизированных социальных, физических и культурных элементов, которые, в силу своего характера, оказывают типизированное воздействие на индивида, задают типизированную психологическую и мыслительную установку речевого взаимодействия и, таким образом, определяют его типизированное речевое поведение.

J. UJ.

Детерминирование речевого взаимодействия коммуникантов типизированными внешними условиями речевой ситуации заключается в следующем:

1) типизированные внешние параметры ситуации формируют соответствующие ожидания коммуникантов относительно речевого поведения их собеседников и сценария развития речевого взаимодействия;

2) жестко распределяются ситуативные роли между говорящими (с обязательным выделением «хозяина» положения) — обмен ролями между участниками ситуации невозможен;

3) следование обозначенной ситуативной роли состоит в совершении социально закрепленных за данной ролью речевых поступков;

4) в ответ на типизированные ситуационные стимулы (внешнего порядка) возникают типичные речевые реакции, заключающиеся в детерминированном ситуацией выборе конкретного речевого акта и языковых средств для его оформления.

В систему сильноструктурированной ситуации входят следующие компоненты:

1) стабильная ситуативная рамка;

2) иерархические отношения между участниками ситуации;

3) четкое распределение ситуативных ролей;

4) наличие жестких социальных конвенций относительно речевого поведения в рамках конкретной речевой ситуации.

Среднеструктурированные ситуации представляют собой более свободную реализацию системы сильноструктурированной ситуации. № сходство с сильноструктурированными ситуациями обусловлено тем, что об типа ситуаций обладают типичным набором прагматически релевантны ситуативных черт (внешняя рамка, иерархическое положение участнике ситуации, распределение ролей между ними, наличие некоторых социальны конвенций о речевом поведении). Особенность среднеструктурированньситуаций заключается в повышенной мобильности их систем. ш/.

Система среднеструктурированной ситуации содержит следующие компоненты:

1) мобильная ситуативная рамка;

2) неустойчивые иерархические отношения между участниками ситуации;

3) подвижность ситуативных ролей;

4) нежесткие социальные конвенции относительно речевого поведения в рамках конкретной речевой ситуации.

Параметры слабоструктурированной ситуации не образуют устойчивой системы. Каждый из ситуативных параметров (внешняя ситуативная рамка, распределение социальных функций и ситуативных ролей между участниками ситуации, иерархические отношения между ними и социальные конвенции о речевом поведении) обладает минимальной устойчивостью. Поэтому переменная «ситуация» теряет свое детерминирующее значение, и релевантным становится фактор личности участника ситуации.

В системе слабоструктурированной ситуации отсутствует социально разработанный сценарий речевого взаимодействия, ситуативные роли не распределены между участниками ситуации, отсутствуют иерархические отношения между ними, их речевой репертуар не закреплен в жестких социальных нормах.

В отличие от сильноструктурированных ситуаций, слабоструктурированные ситуации имеют место в личностном общении.

4) Исследование речевого поведения участников разного типа ситуации на примере директивных высказываний) показало, что речевое поведени* человека зависит от системной организации ситуации и, в частности, О' степени устойчивости ситуативных параметров.

Речевое поведение участников сильноструктурированной ситуаци отличается такими чертами, как 1) типизированность, 2) репродуктивность, ' жесткая алгоритмичность. Типизированность речевого поведения проявляете во-первых, в высокой степени соответствия совершаемого говорящим действ! действиям других людей и своим действиям в аналогичных ситуациях в прошлом. Репродуктивный характер речевой деятельности заключается в воспроизводстве клишированных разговорных формул. Алгоритмичность состоит в следовании социально одобренному и закрепленному в знаниях участников ситуации сценарию речевого взаимодействия.

Проявлением реализации речевого взаимодействия в условиях сильноструктурированной ситуации являются 1) обязательное достижение перлокутивного эффекта, 2) ограниченное количество нормативно-ролевых моделей поведения, 3) однообразный речевой репертуар, 4) употребление конвенциональных средств выражения директивной интенции.

Речевое поведение участников среднеструктурированной ситуации характеризуется меньшей степенью типизированности, репродуктивности и алгоритмичности.

Проявлением реализации речевого взаимодействия в условиях среднеструктурированной ситуации является следующее:

1) потенциальное отсутствие перлокутивного эффекта;

2) наличие нескольких приемлемых моделей речевого поведения;

3) широкий речевой репертуар.

Речевое поведение участников слабоструктурированной ситуации отличается минимальной степенью типизированности, репродуктивности и алгоритмичности.

По этой причине речевое взаимодействие участников слабоструктурированной ситуации отличается следующими чертами: а) низкий перлокутивный эффект, б) применение говорящим различных коммуникативных стратегий для достижения исполнения прескрипции (смягчение иллокуции директивное высказывания посредством аргументации, постепенное усиление иллокуции) в) учет при выражении побуждения коммуникативных ролей участнико] директивной ситуации (прескриптор, исполнитель прескрипции, бенефициант" г) обмен коммуникативными ролями прескриптора и исполнител прескрипции, реализация собеседниками однотипных ДРА, д) возможность употребления широкого спектра средств выражения побуждения.

5) На основании разработанной теории ситуации были выделены сферы употребления различных типов директивных высказываний. Так, например, обнаружилось, что прескриптивные РА реализуются преимущественно в контексте сильноструктурированных ситуаций, тогда как в слабоструктурированных ситуациях «сильные» директивы употребляются значительно реже. РА приказа практически не используется участниками слабоструктурированной ситуации, из прескриптивных РА отдается предпочтение РА запрещения. В условиях слабоструктурированной ситуации функционирует значительное количество «слабых» директивов.

Кроме того, было обнаружено, что сценарий каждой сильноструктурированной ситуации предолагает свой набор адекватных ситуации ДРА: при речевом взаимодействии в кафе реализуется РА заказа, в магазине — РА просьбы и т. д.

6) Изучение директивных высказываний в условиях разных сильноструктурированных ситуаций показало, что существует зависимость между особенностями ситуации и выбором ДРА и средств оформления ДРА. Эта зависимость особенно показательна при сопоставлении речевого поведения прескриптора в сильнои слабоструктурированных ситуациях.