Винительный падеж в мордовском и русском языках (соответствия и различия)

Актуальность теш. В системе падежей мордовских языков значи-чительную сложность вызывает вопрос о выражении объектных и необъектных значений формами различных падежей. В связи с этим встает настоятельная необходимость — выявить особенности выражения прямого объекта и по мере возможности определить место винительного падежа в мордовских языках и дать различия и сходства этого падежа по сравнению с русским винительным падежом. Исследование данной темы важно как в теоретическом, так и в практическом плане.

Материалы исследования могут служить методической основой при изучении эрзей и мокшей системы русских падежей. Этот аспект в значительной мере усиливает актуальность выбранной нами темы.

Предметом настоящего исследования являются: а/ винительный падеж в мордовских и русском языках (соответствия и различия), б/ винительный падеж при предлогах в русском и его функциональные соответствия в мордовских языках.

Цель и задачи исследования

Предлагаемая работа представляет попытку целостного и систематического изложения маркированного и немаркированного винительного падежа в мордовских языках в сопоставлении с винительным падежом русского языка" '" и механизмов передачи русского предложного винительного падежа на мордовские языки (с учетом специфики мордовских языков с целью изучения русского языка как неродного).

Для достижения поставленной цели решаются следующие конкретные задачи: а/ описывается маркированный и немаркированный.

Мы специально не приводим литературу по вопросу изучения русского винительного падежа, т.к. она довольно хорошо известна русистам. винительный надеж в мордовских языках в плане сопоставления с русским винительным падежом (соответствия и различия), б/ выявляются особые случаи несоответствия в рассматриваемых языках и проводится сравнительный анализ грамматических форм выражения прямого объекта в мордовских и других финно-угорских языках, г/ прослеживается механизм передачи русского предложного винительного падежа на мордовские языки, выявляются всевозможные средства его передачи.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые всесторонне и глубоко в плане сопоставления исследуются винительный падеж в мордовских и русском языках, соответствия и различия, приводятся все соответствия русского предложного винительного падежа в мордовских языках.

Практическая ценность работы. Основная ценность работы заключается в том, что она может быть использована при дальнейшем теоретическом изучении мордовских и русского языков. Сопоставляя винительный падеж в мордовских и русском языках, мы определяем точки соприкосновения между ншли, а также и расхождения, учет которых необходим ¦ для практики обучения русскому языку как неродному. Приведенный в работе материал может быть использован в преподавании родного и русского языков в вузах, в национальной школе, а также при составлении школьных учебников и в практике перевода.

Материалом исследования послужили художественные произведения мордовских и русских писателей, фактический диалектный материал.

Методология и методика исследования. Теоретической и методологической основой для написания диссертации послужили работы русских лингвистов и финно-угроведов: Впиог—адо:г, U.B., Серебренникова Б. А., Коляденкова М. Н., Бубриха Д. В. и многих других. Основными методами исследования послужили: описательный и сопоставительный, которые позволили автору лучше выделить и охарактеризовать специфические особенности винительного падежа в мордовских и русском языках.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Изложена на 189 машинописных страницах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Индоевропейский винительный когда-то был направительным падежом. Родительный в славянских языках, в особенности от основ на о, был отложительным.

Мордовский винительный падеж образован от основы слова. Этим объясняется сильное различие русских предложных и мордовских по-слеложных конструкций.

Мордовский винительный соответствует русскому винительному падежу по линии выражения объекта.

В русском языке винительный подразделяется на собственно винительный и винительный как прикрытие других падежей, которые не были винительными (винительный предложный), где указывается направление, совпавшие по форме с винительным падежом.

В мордовских языках, в отличие от русского языка, выступает собственно направительный падеж, но нет предлогов.

В отличие от русского языка, мордовский винительный выступает в двух формах: в форме определенного винительного и неопределенного винительного. В маркированном винительном падеже выражается определенный объект, что значит исключается в нашем сознании всякая возможность другого выбора в отношении данного существительного.

Для обозначения определенности аккузатива в мордовских языках выработался постпозитивный артикльнть,-ть. Мордовский артикль является как бы морфемой слова, он характеризуется постпозитивным положением к прямому объекту. Постпозиция артикля — это своеобразное явление в мордовских языках. Эта особенность роднит их с языками балкано-романскими.

В русском языке в этом отношении винительный падеж — средство выражения объекта вообще, т.к. для выражения определенности предмета в языке должны существовать какие-то дополнительные средства, а в русском языке нет универсального средства для выражения категории определенности/неопределенности предмета. Если в русском языке значение определенности/неопределенности не присуще существительному как единице языка, а возникает в речи, то в этих случаях роль речевой ситуации очень велика. Речевых ситуаций существует бесчисленное множество. Однако можно выделить несколько типичных, в которых возникают значения определенности/ неопределенности объекта, т. е. установить контекстно-ситуативные условия определенности/неопределенности объекта. Соответственно можно отметить несколько семантических разновидностей значений определенности и неопределенности предмета.

При анафорическом типе определенности прямой объект в мордовских и русском языках пребывает в состоянии определенности на основе его соотношения с ранее названным предметом. При данном типе определенности артикль в мордовских языках при прямом объекте свидетельствует о том, что имя является абсолютно тождественным, синонимичным, этимологически родственным с ранее названным именем. Прямой объект при этих случаях, при повторном упоминании, выражается в рассматриваемых языках винительным падежом. При этом определенность прямого объекта в мордовских языках выражается определенным артиклем и глаголом в форме объектного спряжения. В русском же языке в таких случаях определенность прямого объекта не сопровождается каким-либо показателем, а определяется только в контексте.

Значение определенности и неопределенности аккузатива в мордовских языках находит выражение как в сфере имени, так и в сфере глагола. Дело в том, что в мордовских языках в глагольно-объект-ных конструкциях наблюдается своеобразная морфологическая гармония, заключающаяся в том, что прямое дополнение в определенной форме требует оформления переходного глагола в объектном спряжении.

Иногда все же обнаруживаются случаи употребления глагола в форме безобъектного спряжения при определенном объекте. Причиной этого нарушения является необходимость использования глагольных форм в ином значении.

Неопределенный, или немаркированный, винительный падеж в мордовских языках характеризуется тем, что он не определяется каким-либо специальным аффиксом, на его неопределенность семантически ориентировано основное склонение. Немаркированный винительный падеж указывает на объект, безотносительно к его индивидуальным характеристикам, конкретным свойствам или признакам.

Для выражения неопределенности прямого объекта в мордовских и русском языках используются слова эрз. вейке, ве, мокш. фкя «один», которые соответствуют неопределенным артиклям в западноевропейских языках.

Б русском языке числительное один (одна, одно), которое в определенном контексте утрачивает количественное значение и приобретает функцию неопределенного артикля при прямом ооъекте. Разумеется, слова один (одна, одно) еще не приобрели той универсальности употребления, которой обладают подлинные артикли в других языках. Объясняется это, очевидно, тем фактом, что в русском языке для выражения определенности/неопределенности существительного во многих случаях— служит порядок слов, выбор которого в связном повествовании вовсе не так свободен, как в абстрактной модели русского предложения.

В мордовских и русском языках аккузатив выражает неопределенность прямого объекта в следующих случаях:

1. При назывании неопределенного единичного объекта. В этом случае происходит его выделение из числа ему подобных, но наряду с выделением сохраняется и возможность выбора иного (любого) предмета из этого класса предметов. Неопределенный, единичный предмет — это любой из класса, группы предметов.

2. При выражении ограниченной неопределенной множественности предметов. В данном случае выражается неопределенность не единичного предмета, а нескольких предметов того или иного класса.

3. При указании на абстрактное наименование предмета или явления. В этом случае выражается неопределенность предмета вне какой-либо реально существующей обстановки.

4. При перечислении прямого объекта, когда при перечислении говорящий не выделяет каждый предмет или группу предметов, а лишь называет их.

5. При наличии придаточного предложения. В мордовских и русском языках обычно придаточное предложение ориентирует внимание на выделении имени главного предложения, стоящего в позиции объекта, чем вызвано и пребывание. прямого объекта в обоих языках в состоянии определенности. Но при отсутствии соответствующей обстановки, придаточное предложение лишь констатирует наличие того или иного качества, состояния предмета, не выделяя его конкретно от другого предмета того или иного класса, обладающего этим же качеством.

Случаи несоответствия прямого объекта в мордовских и русском языках при выражении неопределенности прямого объекта.

При этих случаях прямой объект в мордовских языках будет выражен винительным падежом, в русском — родительным:

I. Если количественное числительное перед прямым объектом указывает на приблизительное количество предметов.

2. При сопровождении прямого ооъекта неопределенно-количественными числительными.

3. При употреблении перед прямым ооъектом местоименного сопроводителя прямой объект в мордовских языках всегда выражается немаркированным аккузативом. В русском языке, в отличие от мордовских языков, прямой объект выражается родительным и винительным падежами.

4. Если прямой объект выражен именем существительным, создающим количественную характеристику или выражает вещественное и собирательное значение, то прямой объект будет выражен в русском языке в родительном падеже, в мордовских — винительным.

Если же глагол называет конкретный предмет, то он будет выражен в рассматриваемых языках именем существительным в винительном падеже.

Особые случаи несоответствия форм выражения прямого объекта в /.мордовских и русском языках.

В мордовских языках в роли прямого дополнения может выступать имя существительное в аблативе со значением части какого-либо предмета, употребляемого в пищу, питье. Объект выступает в данном случае в аблативе без морфемы определенности. Глагол-сказуемое, действие которого распространяется на подобный объект, принимает суффиксы безобъектного спряжения. Глагол в безобъектном спряжении обозначает действие незаконченное.

Если же прямое дополнение обозначает полный охват предмета, употребляемого в пищу, питье, тогда оно ставится: а/ в немаркированном винительном падеже единственного и множественного числа основного склонения при обозначении неопределенного предмета. Глагол при таком объекте употребляется в форме безобъектного спряженияб/ в маркированном винительном падеже указательного склонения, если прямой объект указывает на определенный предает. Глагол-сказуемое выступает в данном случае в объектном спряжении.

В мордовских языках наравне с формойдо при прямом объекте встречается и конструкция: аблатив + определенный формантнть. Эта конструкция встречается редко. Она употребляется в том случае, если перед ним находится определение. Определение, располагаясь в препозиции, всегда сопутствует другому имени и, определяя его по самым различным признакам.

Вышеприведенная форма встречается и в том случае, если это имя существительное упоминалось ранее (при вторичном упоминании).

Различение части и целого наблюдается и за пределами мордовских языков. В прибалтийско-финских языках для выражения прямого объекта употребляется партитив. Партитивная форма показывает, что действие, выражаемое глаголом, охватывает не весь объект, а только часть егодействие, как правило, является незаконченным: фин. oleoime syoneet mansikoita «мы ели клубнику», ЭСТ. ma jain vett «я выпил воды». Употребление партитива (древнего аблатива) в роли объекта представляет собой одну из особенностей прибалтийско-финских языков.

Значение частичности в русском языке выражается родительным падежом (родительный части).

Категория целостности-частичности в русском языке тесно связана с видом глагола: противопоставление полноты-неполноты объема или количества возможно лишь при глаголах совершенного вида.

Если подчеркивается неполнота охвата действием, то прямое дополнение в мордовских языках может выступать и в форме инеесива определенного склонения, а глагол-сказуемое при этом стоит в безобъектном спряжении. В художественных текстах мордовских языков форма инессива в функции прямого объекта почти не встречается. В настоящее время эта форма заменяется послеложной конструкцией: номинатив основного и генитив указательного склонений + послелог эйсэ / эса. Эта конструкция является синонимом аккузативу. русскому винительному падежу с предлогом «в» в мордовских языках соответствует датив, инессив, иллатив, латив, пролатив, элатив, древнемордовский локатив, послеложная конструкция: генитив указательного и притяжательного склонений + послелог поте / потму «в», ЩМ№:атив неопределенного склонения + послелог поте / потму «в», послеложная конструкция: числительное ве / лит. вейке «один» + послелоги пелев / пели, ёнов / шири «в» — наречия, именная конструкция: существительное в аблативе + существительное в иллативепослеложная конструкция: существительное в номинативе + послелог икельга «перед» .

Предлогу «на» соответствует датив, иллатив, латив, пролатив, транслатив, наречие, наречийная конструкция: порядковое числительное + существительное в элативе и номинативепослеложная конструкция: генитив указательного и притяжательного склонений + послелог лангс «на» -номинатив неопределенного склонения + послелог лангс «на» — послеложная конструкция: номинатив основного и генитив указательного склонений + послелог ёно / шири «на» — устойчивое словосочетание: существительное в генитиве + существительное в иллативе и генитив + генитивуказательное местоимение тона «на» + существительное в дативепослеложная конструкция: порядковое числительное омобо / лит. омбоце «второй» + послелог певглагол, неопределенное количественное числительное.

Предлогу «за» соответствует датив, аблатив, инессив, иллатив, латив, древний локатив, пролатив, причастный оборот, наречие, устойчивое сочетание, послеложная конструкция: существительное в номинативе + послелог вельде «через» — генитив указательного склонения + послелоги лангс, томбале / тона пеле, удало / фталу, экшс / экшсс «за» — номинатив неопределенного склонения + послелоги удало / фтала, экшс / экшсс «за» — генитив указательного и притяжательного склонений + послелог кисэ / инкеа «за» — номинатив неопределенного склонения + послелог кис / кисэ, инкеа «за» — устойчивое словосочетание: существительное в номинативе + наречиеименная конструкция: существительное в аблативе + существительное в иллативе.

Предлогу «под» соответствуют датив, аблатив, латив, наречие, наречийная конструкция, послеложная конструкция: существительное в генитиве + послелог коряс «напротив» — послеложная конструкция: генитив указательного и притяжательного склонений + послелоги алов / алу «под» — послеложная конструкция: шля существительное + послелог пелев / шлипослеложная конструкция: генитив притяжательного склонения + послелог лангс «за», глагол.

Предлогу «через» соответствуют пролатив, наречийная конструкция, послеложная конструкция: номинатив неопределенного склонения + послелоги троке / турке, велькска / вельфка «через» .

Предлогу «сквозь» соответствуют 'послеложная конструкция: генитив указательного ипритяжательного склонений + послелог пачк «сквозь», послеложная конструкция: номинатив неопределенного склонения + послелог пачк «сквозь» .

Предлогу «с» соответствует компаратив, наречие, послеложная конструкция: генитив указательного склонения + послелог эйшка «с» — числительное с неопределенным значением, существительное в компа-ративе.

Предлогу «о» соответствуют датив, иллатив, послеложная конструкция: генитив указательного склонения + послелог эйс «о» .

Предлогу «по» соответствует пролатив.

В мордовских языках, как и в русском, в роли прямого объекта выступает и одушевленное имя существительное: собственное и нарицательное шля. Собственные имена по своей семантике являются определенными, поэтому их употребление в речи эрзянского языка не связано с морфемой определенности. В художественных произведениях, однако, можно встретить примеры, свидетельствующие об употреблении морфемы определенности при прямом объекте с собственными именами. Каждое собственное имя является настолько частным и индивидуальным, что употребление формантов определенности с ними казалось бы излишним. Поэтому в эрзянском литературном языке прямой объект с морфемой определенности, входящий в состав собственных имен, встречается очень редко и не является нормой для эрзянского языка. Наличие морфемы определенностит' в рассматриваемой позиции свидетельствует о влиянии диалектных форм, характерных для юго-восточных диалектов.

В мокшанском языке, в отличие от эрзянского литературного языка, форманты определенности употребляются при именах собственных, и это является нормой в мокшанском литературном языке, где кроме определенного формантать выступает и послелог эса.

В мордовских языках при нахождении рож прямого объекта одушевлённого имени существительного, объект будет выражен только винительным падежом.

В русском языке рассмотрение форм выражения одушевленности/ неодушевленности традиционно ограничивается формами винительного-родительного падежей существительных.

Прямое дополнение при отрицании в мордовских языках употребляется, как правило, немаркированным винительным падежом. Имя существительное, выступающее в роли прямого дополнения и приобретающее значение неопределенности вследствие наличия отрицания в предложении, требует оформления глагола в безобъектном спряжении. Форма безобъектного спряжения отражает неопределенность аккузатива, обусловленную наличием при глаголе отрицательных частиц: эрз. а, эзьмокш. а&-, изь «не». Отрицания при глаголе вместе с отрицательным местоимением при аккузативе способны придать объекту неопределенное значение. Для выражения отрицания в составе отрицательного местоимения используются частицы: эрз. -гак, -как, -якмокш. -вок, -ге, -ке.

В мордовских языках слова эрз. вейке, мокш. фкя, обозначающие «один» с прибавлением частиц эрз. -як, мокш. -вок, находясь перед аккузативом, и с помощью отрицательной формы глагола могут придать отрицательное значение объекту.

Одной из структурных особенностей отрицательных предложений современного русского языка является особая форма прямого дополнения при сказуемом, выраженном переходным глаголом с отрицанием. Эту особую форму прямого дополнения в отрицательных предложениях современного русского литературного языка представляет собой родительный падеж, хотя, наряду с родительным падежом, в конструкциях с отрицательными переходными глаголами употребляется и винительный падеж. Иногда винительный и родительный падежи используются как равнозначные, ибо грамматической разницы между ними нет, ср.: Я не читал эту повесть — Я не читал этой повести.

Однако в употреблении форм дополнения с переходными глаголами при отрицании наблюдается определенные закономерности. В самых общих чертах различие между этими формами сводится к тому, что дополнение в форме родительного падежа свойственно значение усиленного отрицания, а дополнение в форме винительного падежа ослабляет отрицание.

В мордовских языках встречаются и такие случаи, когда притяжательные отношения прямого объекта передаются одновременно средствами морфологии (лично-притяжательным суффиксом при обла-даемом) и средствами синтаксиса (препозицией местоимения, вторично обозначающего лицо обладателя).

Анализ художественных текстов и устной разговорной речи показал, что осложняется прямой объект дополнительным притяжательным суффиксом в тот момент, когда необходимо особо подчеркнуть тот или иной объект. Примеры такого рода встречаются редко, т.к. в мордовских языках существует закономерность: если перед прямым объектом находится местоимение, то прямой объект не принимает лично-притяжательные суффиксы, а только морфему определенности. Это происходит потому, что притяжательное местоимение, находясь перед прямым объектом, ставит его в состояние определенности.

Категория принадлежности в русском языке отсутствует. Значение принадлежности передается синтаксически — сочетанием притяжательных местоимений в функции определения и соответствующего существительного.