Советская аргументативная модель в передовых статьях газеты «Правда» периода Великой Отечественной войны

Актуальность проблемы исследования обусловлена рядом факторов. Во-первых-, это важность дальнейшей разработки теории аргументации, которая на новом витке научной спирали послужила причиной «риторического Ренессанса» в 50-х гг. XX в. и легла в основу такого методологически важного направления современной филологической науки, гуманитарного знания в целом, как неориторика [Perelman, Olbrechts-Tyteca, 1969]. Во-вторых, в центре внимания исследователей по-прежнему находится феномен «советского языка», советского официального дискурса, сформировавшегося в особых со-циополитических условиях развития российского государства. Данный тип дискурса особым образом проявляет свои сущностные признаки и специфические особенности в эпоху Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. В корпусе передовых статей газеты «Правда» военного периода репрезентирована система аргументации государственного уровня, нацеленная на мобилизацию сил всего советского народа для победы над фашистскими захватчиками. Реконструкция советской аргументативной модели в дискурсе передовых статей газеты «Правда» эпохи 1941—1945 гг. в лингвориторической парадигме оптимально отвечает целям изучения политического газетного дискурса, воздействующего на аудиторию СМИ.

В-третьих, актуальным и важным в современный период развития российского общества представляются социокультурный и воспитательный аспекты обращения к отечественному патриотическому дискурсу, к советской аргументативной модели, реализуемой в смертельной схватке с «коричневой чумой» фашизма.

Объект исследования — советский газетный дискурс периода Великой Отечественной войны, представленный в жанре передовой статьи.

Предмет исследования — система аргументации советской стороны в передовых статьях газеты «Правда» военного периода.

Цель исследования — выявить аргумеитативную модель государственного уровня в дискурсе передовых статей газеты «Правда» эпохи войны с гитлеровской Германией.

Задачи исследования:

1) установить теоретико-методологические основы исследования аргументативной модели советского официального дискурса эпохи Великой Отечественной войны в корпусе передовых статей газеты «Правда»;

2) выявить систему аргументов советской стороны в корпусе передовых статей, разработать их типологию, охарактеризовать функционально-прагматическую специфику;

3) выстроить модель аргументации государственного уровня в военный период, репрезентированную в советском газетном дискурсе, охарактеризовать ее сущностные признаки и типологические черты.

Гипотеза исследования: предполагалось, что, во-первых, в советском официальном дискурсе изучаемой жанрово-стилевой разновидности данного исторического периода широко используются аргументы, представлены их различные виды на всем диапазоне классификацииво-вторых, обобщение результатов анализа должно выявить некоторую аргумеитативную модель, реализующую убеждающую стратегию советского официального дискурса на государственном уровне в экстремальной ситуации военного противостояния.

Материалом исследования послужили тексты передовиц газеты «Правда» 1941;1945 гг. Объем проанализированного эмпирического материала составляет свыше 50 статей.

Теоретико-методологической основой исследования являются диалектическая логика как теория научного познания, системный подходработы в области риторики и неориторики (Н.А. Безменова, А. А. Волков, А. К. Михальская, В. Н. Топоров, Т. Г. Хазагеров и др.), теории коммуникации и аргументации (А.Н. Баранов, В.Н. Брюшин-кин, А. А. Ивин, В. П. Москвин, Г. Г. Почепцов, Ю. В. Рождественский, Г. И. Рузавин, И.А. Стернин), достижения антропоцентрического подхода в языкознании (Г.И. Богин, Ю. Н. Караулов и др.), теории речевых актов (Дж. Остин, X. Грайс и др.) — исследования в области политического дискурса и «советского языка» (Э. Маркштайн, П. Серио, Ю. С. Степанов, Н. А. Купина, А. П. Романенко, А. П. Чудинов и др.), газетно-публицистических жанров (М.Н. Кожина, В. Г. Костомаров, Г. Я. Солганик и др.).

Основными методами исследования послужили общенаучные методы системного анализа, моделирования, количественныйметоды стилистический, контекстуального анализа, интерпретации текста, лингвориторическийметодики наблюдения, описания, языкового и внеязыкового соотнесения.

Научная новизна исследования заключается в том, что: дискурс передовых статей газеты «Правда» эпохи Великой Отечественной войны рассмотрен в русле неориторической теории аргументациипроанализирована система аргументов советской стороны в передовых статьях газеты «Правда» 1941;1945 гг. во взаимообусловленности логической и психологической характеристик, функциональноУ прагматической спецификивыявлена аргументативная модель данного типа дискурса, описаны ее сущностные признаки и характеристики, репрезентирующие специфику речемыслительной деятельности государственного уровня в военный периодприменительно к официальной военной публицистике советской эпохи обосновано понятие «орнаментальной аргументации» как взаимопроникновения собственно убеждающего, агитационного, пропагандистского и суггестивного аспектов дискурсивно-текстообразующего процесса в усиленной элокутивной аранжировке изобразительно-выразительных средств.

Теоретическая значимость исследования определяется: S расширением возможностей изучения стратегий и тактик убеждения, развитием теории аргументации благодаря обращению к новому пласту эмпирического материалауточнением и разведением ряда понятий, установлением их системной иерархии: аргументатив, аргументативный шаг / ход, аргу-ментативная база /модель / конструкция / стратегия / тактика, ар-гументативное пространствоуточнением и категориальной разработкой понятия «аргумента-тивная модель» на пересечении понятийных полей «аргументативной конструкции» как логико-лингвистической структуры и «коммуникативной модели» как типа взаимодействия с аудиториейразработкой понятия «орнаментальная аргументация» и рассмотрением советской официальной аргументации как аргументации орнаментально-идеологического типавозможностью применения разработанной методологии и методики анализа, полученных выводов для лингвориторической реконструкции аргументативной модели в различных типах институционального дискурса.

Практическая значимость исследования обусловлена возможностью использовать его результаты в процессе преподавания курсов теории языка, теории и практики аргументации, риторики, стилистики, журналистикив спецкурсах и спецсеминарах, повышающих исследовательскую направленность образовательного процессана курсах повышения квалификации вузовских преподавателей и школьных учителей-филологовв практике воспитательной работы в вузе и школе.

Положения, выносимые на защиту:

1. Убеждение как желаемый конечный результат развертывания аргументации реализуется в многочисленных дискурсивных приемах влияния на реципиента, совокупность которых в системном представлении позволяет выявить аргументативную модель. Последняя представляет собой конгломерацию тезисов (генеральных суждений) и аргументов разных типов, организованных в их иерархической соотнесенности и взаимообусловленности, функционирующую в аспектах стратегии и тактики развертывания аргументации в данном типе дискурса с учетом его жанрово-стилевой принадлежности, в синергетике исходного и конечного пунктов дискурсивно-текстообразующего процесса на оси «ин-тенциональный спектр — желаемый коммуникативный эффект».

2. В системеаргументов советской стороны в передовых статьях газеты «Правда» 1941;1945 гг. среди логических доводов наиболее распространен аргумент «к очевидному» (факты). Доводы «к доверию», с их особой психологической ролью в сталинскую эпоху, резко поднимают в эти годы свой прагматический статус вплоть до суггестивного эффекта. В качестве разновидности доводов «к авторитету», «к доверию» выступает цитирование, в силу частотности приобретая статус риторического приема. Значительную роль играют доводы «к пафосу», указывающие на личностно значимые последствия действий и поступков реципиента, в неразрывной связи с «этосными» доводами («к сопереживанию», «к отвержению»). Используется довод «к антиавторитету» (ссылка на мнение враждебной стороны) как разновидность довода «от противного».

3. Логосфера данного типа дискурса базируется на ментально-экспрессивной доминанте «Советский народ уничтожит фашистскую гадину!» как стилистическом синониме ведущего тезиса «Советский народ должен победить и победит фашистских захватчиков», характеу ризуясь предельной смысловой упрощенностью и мощью экспрессии физического выживания. Сущностными признаками советской аргу-ментативной модели в дискурсе передовых статей газеты «Правда» периода Великой Отечественной войны являются: бинарность и взаимоисключающая альтернативность смыслового представления содержания (мы или они, третьего не дано) — комплексный характер стратегии и тактики аргументацииорнаментализм (тропеизированность, в том числе гиперболизированность, и фигурность — прежде всего анти-тезисность, в их разнообразных сочетаниях) — наличие обобщений идеологического и практически-действенного характера. Типологические черты аргументативной модели: сочетание разных типов аргументирования с точки зрения временной отнесенности референта (эпидейктические, судительные, совещательные аргументы) — способа воздействия на реципиента (неразрывная связь логической и психологической аргументации в рамках двух схем построения аргументативной структуры — цепной и параллельной) — особая функционально-прагматическая нагрузка совещательных аргументов (к невыносимости, к долженствованию, к опыту, к пользе, к оптимуму) — повышенная элокутивная насыщенность аргументов советского официального дискурса (тропы и фигуры как идеологическая орнамепталистика), придающая дискурсу суггестивный характер.

4. Выявленная аргументативная модель репрезентирует специфику дискурсивно-текстообразующего процесса государственного уровня советского типа в рамках СМИ в условиях военного времени. Она базируется на глобальном тезисе о неизбежной Победе над ненавистным врагом под предводительством мудрого вождя, обоснованном логическими аргументами (неоспоримое моральное превосходство ленинской идеологии и советского народа) и подкрепленном психологическими доводами (звериная жестокость врага, страх физического уничтожения и полного порабощения). Экстремальной социополитической ситуацией обусловлено дополнение характерного для СМИ тоталитарного государства технологического принципа коммуникации «Я — активный субъект // Ты — объект воздействия» элементами психотехнического принципа: «Ты (советский солдат, труженик тыча) — также активный субъект».

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты обсуждались на научных семинарах кафедры русского языка, русской и зарубежной литературы Социально-педагогического факультета Сочинского государственного университета туризма и курортного делана V и VII Всероссийских научно-методических конференциях «Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе» (Сочи, 2007, 2009) — опубликованы в коллективной монографии (Краснодар), в ряде межвузовских сборников научных трудов (Архангельск, Воронеж, Сочи).

Структура работы включает введение, две главы, заключение, библиографию, приложение (образцы текстов передовых статей «Правды» военного периода).

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ Как показали результаты анализа эмпирического материала, своеобразие логосферы дискурса передовых статей газеты «Правда» периода Великой Отечественной войны заключается в упрощенности, «редукции смысла» (А.К. Михальская), его подчинении ведущей доминанте: «Советский народ уничтожит фашистскую гадину». Среди логических доводов наиболее распространенным является аргумент «к очевидному», который, являясь прямым фактическим подтверждением сказанному, выступает действенным средством убеждающей речи. Вспомогательные доводы «к доверию», играющие в сталинскую эпоху особую психологическую роль, резко поднимают в годы войны свой прагматический статус вплоть до суггестивного эффекта. В качестве разновидности доводов «к авторитету» и «к доверию» часто используется цитирование, приобретающее статус специального риторического приема. Значительная роль в рассматриваемой аргументации отводится доводам «к пафосу», указывающим на последствия действий и поступков убеждаемого, затрагивающие его личные интересы. Подобные аргументы тесно переплетаются с такими разновидностями довода «к этосу» как довод «к сопереживанию» и довод «к отвержению». В качестве разновидности довода «от противного» в исследуемых текстах встречается довод, который можно квалифицировать как довод «к антиавторитету» (ссылка на мнение враждебной стороны, которое подтверждает позицию продуцента дискурса).

Сущностными признаками советской аргументативной модели военного периода выступает сочетание разных типов аргументирования с позиций отношения референта и его временной отнесенности: эпи-дейктической (носит вневременной характер), судительной (референт в прошлом) и совещательной (референт в будущем). При этом логическая аргументация неразрывно переплетается с контекстуальной, универсальные способы убеждения подкрепляются неуниверсальными. Особую функционально-прагматическую нагрузку играют совещательные аргументы: к невыносимости, к долженствованию, к опыту, к пользе, к оптимуму. Благодаря повышенной элокутивной насыщенности (тропы и фигуры как идеологическая орнаменталистика), выявленные аргументы носят суггестивный характер, обусловленный сверхзадачей дискурса государственного / правительственного уровня в военное время мобилизовать широкие народные массы на смертельную схватку с врагом.

Под «орнаментальной аргументацией» нами понимается явление предельной насыщенности аргументатива тропами и фигурами, при которой сама словесная оболочка аргумента как инвентивного конструкта, логической сущности выступает своего рода добавочным аргументом элокутивного уровня. Аргументацию официальной военной публицистики советской эпохи правомерно квалифицировать как аргументацию орнаментально-идеологического типа. Данный тип аргументации репрезентирует взаимопроникновение собственно убеждающего, агитационного, пропагандистского и суггестивного аспектов дискурсивно-текстообразующего процесса, синтезируемых продуцентом дискурса в усиленной элокутивной аранжировке изобрази-тельно-выразктельных средств.

Корпус передовых статей, опубликованных в газете «Правда» в годы войны с гитлеровской Германией, правомерно рассматривать как единый аргументационный макротекст, реализуемый в данном типе дискурса. В коммуникативном аспекте специфика аргументативной модели военного периода заключается в том, что характерный для СМИ тоталитарного государства технологический принцип коммуникации (Я — активный субъект // Ты — объект воздействия) дополняется элементами психотехнического принципа (Ты — советский солдат, труженик тыла — активный субъект). В основе данной модели находится глобальный тезис о Победе над ненавистным врагом под предводительством мудрого вождя, обоснованный логическими аргументами о неоспоримом моральном превосходстве советского народа и подкрепленный психологическими доводами о звериной жестокости, беспощадности и вместе с тем ничтожности врага. Логические и психологические аргументы тесно взаимосвязаны, как правило, вытекают один из другого, образуя два схематических типа построения аргументативной структуры: последовательная (цепная) и параллельная.

Специфику официального газетного дискурса военного периода образует обусловленная исторической и социополитической ситуацией аргументативная модель, которая представляет собой конгломерацию тезисов (генеральных, доминирующих суждений) и аргументов разных типов, организованных в их иерархической соотнесенности и диалектической взаимосвязи, рассматриваемые в аспектах стратегии и тактики аргументации. Данную аргументативную модель правомерно рассматривать в качестве репрезентации речемыслительной деятельности государственного уровня советского социокультурно-политического типа в условиях военного времени.

Сущностными признаками и типологическими характеристиками советской аргументативной модели в дискурсе передовых статей в условиях военного периода как репрезентации особенностей речемыслительной деятельности государственного уровня выступают такие признаки, как взаимодополнительность эпидейктической, судитель-ной и совещательной аргументациинеразрывная взаимосвязь логической и психологической подсистем аргументациицеленаправленное применение «орнаментально-идеологического» типа аргументации, взаимопроникновение собственно убеждающего, агитационного, пропагандистскогчг и суггестивного аспектов дискурсивно-текстообра-зующего процесса.

По результатам анализа эмпирического материала, представленным во второй главе, нами были сформулированы остальные защищаемые положения — о системе аргументом, сущностных признаках советской аргументативной модели, ее типологических чертах и специфике, репрезентированных в корпусе передовых статей газеты «Правда» эпохи битвы с фашизмом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В первой главе диссертации нами рассмотрена теория аргументации, представленная в работах современных языковедов, проанализированы виды аргументов и особенности их коммуникативного применения, отраженные в научной и учебной литературе, охарактеризован советский официальный дискурс, показаны особенности его репрезентации в газетко-публицистических жанрах периода Великой Отечественной войны. Соотнесение рассмотренных нами типологий аргументов показало, что доводы «по существу» являются универсальными и применимы в любой аудитории, являясь, по сути, рефлексивными аргументами, а дбводы «к человеку» составляют основу контекстуальной, неуниверсальной аргументации, хотя и не исчерпывают возможные варианты доказательства. Анализ особенностей функционирования советского официального дискурса в период Великой Отечественной войны, на газетной полосе, позволил заключить, что рассматриваемая эпоха является уникальным социокультурным срезом для предпринятого нами исследования аргументативной модели советского официального газетного дискурса на государственном уровне. Язык данной эпохи и воплотившееся в нем специфическое мышление совокупной советской языковой личности, доминантой которого являлась монолитность общества, во многом способствовали Великой Победе.

Понятие «аргументативной модели» было уточнено нами на пересечении двух понятийных полей: «коммуникативная модель — как тип взаимодействия с аудиторией и «аргументативная конструкция — как логико-лингвистическая структура (По А.Н. Баранову). Нами учтено также, что В. Н. Брюшинкин выделяет такие модели аргументации, как когнитивная, логическая и риторическая, говорит об их совмещении в I комплексной модели аргументации. Когнитивная аргументация, по мнению ученого, включает исходные аксиомы, которые не подвергаются коммуникантами сомнению и на базе которых строится логическая аргументация. Последняя представляет собой «дерево аргументации», т. е. систему тезисов и аргументов, которая строится в качестве основного ядра убеждающего дискурса. Риторическая аргументация представляет собой тропы и фигуры, это усиливающий компонент убеждения. С данными тремя моделями корреспондирует раскрываемое нами понятие аргументативной модели в его соотношении с другими понятиями.

Нами показано, что смежные понятия, зачастую употребляемые как синонимы, объективно образуют системную иерархию: аргументативная база, аргументативное поле, аргументативная модель, аргументативная стратегия, аргументативная тактика, аргументативная конструкция, аргументативное пространство. Нами предложены следующие взаимообусловленные трактовки:

Аргументативная база — это исходные положения, дискурс-этимоны как идеологические аксиомы, исходные единицы в системе оценочных суждений, вершина в иерархии инстанций истинности интерпретации действительности (когнитивный аспект модели).

Аргументативное поле дискурса — это аргументативная база в ее актуализованном состоянии, организованная по стратегическим линиям убеждения. Если аргументативная база — это уровень текста как языковой системы, перечень идеологем, их тезаурус, то аргументативное поле — уровень дискурса как речевой системы, тезаурус в мобилизованном состоянии.

Аргументативная стратегия языковой личности — это генеральная линия, направленность речемыслительно процесса, диспозитивное выдвижение в дискурсе. Аргументативная тактика это построение инвентивно-диспозитивного каркаса текста и его предвосхищаемое элокутивное наполнение (генерализованный аспект элокуции). Аргументативная тактика продуцента дискурса — это конкретизация инвен-тивного спектра в данном высказывании, выбор диспозитивной организации на собственно организационном уровне, построение дерева аргументации, выбор видов связи аргументов (цепная, параллельная и пр.), их комбинирование. (Логический аспект модели).

Аргументативная конструкция — это интегральная логико-языковая структура, 4 синтезирующая репрезентация базы, стратегии и тактики аргументацииконкретизированное элокутивное наполнение инвентивно-диспозитивного каркаса, репрезентирующее его особенности во внешней речи, синтезирующей все аспекты модели (риторический аспект Модели).

Аргументативная модель и аргументативная конструкция соотносятся как «две стороны одной медали», два этапа речемыслительного процесса. Модель задает параметры конструирования, это «непрояв-ленная конструкция" — конструкт содержит в себе модель. Мы различаем три уровня понимания аргументативной конструкции: совокупность текстов (например, корпус передовых статей) — макроуровеньаргументативная конструкция целого текста (например, отдельной статьи) — мезоуровеньконкретный аргумент (тезис и доводы) — аргументативная конструкция микроуровняименно этот вид аргументативной конструкции можно считать аргументативом как особым видом речевого акта.

Во второй главе диссертации проанализированы подсистемы логической и психологической аргументации в передовых статьях газеты «Правда» военного периода, а также эпидейктические, судительные и совещательные аргументы, выделяемые с точки зрения состояния проблемы, временной отнесенности референтарассмотрены характер и закономерности употребления разных типов аргументов в данном типе дискурса.

Как показачи результаты анализа, в основе конструирования аргу-ментативного пространства исследуемого дискурса лежат принципы ясности и простоты. Рассуждения, обращенные к массовому читателю, доступны по содержаниюлегко прослеживаются логические связи, формирующие их внутреннюю структуру. В целом своеобразие данной логосферы (А.К. Михальская) заключается в упрощенности, определенной «редукции смысла». Частотным является доказательство от противного, согласно которому некоторое утверждение приводится к абсурду за счет выведения из него противоречия, в данном дискурсе применяется как для характеристики глобальных стратегий вражеского вторжения, так и для комментирования пропагандистских технологий противника.

Среди логических доводов наиболее распространенным является аргумент «к очевидному», который, являясь прямым фактическим подтверждением сказанному, выступает действенным средством убеждающей речи. Глагол «видеть» употребляется как маркер довода «к очевидному» не только непосредственно, но и как прием реконструкции восприятия врагов или союзников. Достаточно часто доводы «к очевидному» усиливаются употреблением слов-эпистемиков (как известно, очевидно, как мы все знаем и т. д.), придающих высказыванию характер несомненной истины.

Доводы «к доверию» и «к недоверию» являются разновидностями основных типов аргументов, поэтому можно выделить «доверие к очевидному», «доверие к логосу» pi т.п. С точки зрения идеологического наполнения доводы «к очевидному», доводы «к доверию» с указанием источника сообщения часто выступают доводами «к этосу» («к состраданию» и «к отвержению»):

К качестве разновидности довода «к авторитету» и довода «к доверию» активно ц цеденаправленно используется цитирование, выступающее в данном случае как специальный риторический прием. В качестве разновидности аргумента «к авторитету» используется цитирование речей и высказываний И. В. Сталина. Отметим, что подобное «доверие» выступает в гипертрофированной форме, так как авторитет вождя поднимается на небывалую высоту, когда он (вождь) выступает практически в роли пророка. В этом же качестве цитируются высказывания В. И. Ленина.

Важно отметить, что в качестве варианта «от противного» по отношению к доводу «к авторитету», в исследуемых текстах встречается довод, который мы посчитали правомерным назвать довод «к антиавторитету». Его особенностью является ссылка на мнение враждебно настроенной третьей стороны: При использовании этого аргумента также применяется цитирование, например, приводятся слова Гитлера.

Т.н. естественные доказательства (свидетельские показания, документы, данные экспертизы) систематические включаются в тексты передовиц. Их доказательная сила очевидна, и потому они часто являются обоснованием обличительных утверждений: Действенным средством убеждения выступает и «аналогическая аргументация», которая выражает идею сходства, подобия предметов, явлений, процессов в образной форме. Исследуемые тексты обнаруживают достаточно частотное употребление аргументов такого рода. Обращение к конкретным, зримым, знакомым каждому образам делает абстрактные понятия доступными для восприятия массовой аудитории. Наглядный пример достаточно очевиден, а значит — и положение, иллюстрируемое им, тоже верно: примерно таким образом программируется^{достижение} необходимого перлокутивного эффекта.

Отличительной особенностью аналогической аргументации данных текстов является обращение к историческим примерам, ссылка на уже имевшие место исторические события.

Подобные аргументы можно рассматривать как разновидность контекстуального аргумента «к традиции». Как указывает А. А. Ивин по сути все контекстуальные аргументы содержат в свернутом виде ссылку на традицию. Признаваемые авторитеты, интуиция, вера, здравый смысл, вкус формируются исторической традицией и не могут существовать независимо от нее. Чуткость аудитории к приводим аргументам в значительной мере определяется теми традициями, которые она разделяет. Традиция закрепляет те наиболее общие допущения, в которые нужно верить, чтобы аргумент казался правдоподобным, создает ту предварительную установку, без которой он утрачивает силу. Традиционализм в большей степени характерен для коллективистических обществ с жесткой структурой, какими являлись, например, тоталитарные общества XX века. [Ивин, 2002, с. 107 -108]. Таким образом, приводимая логическая аргументация в рассматриваемом дискурсе тесно переплетается с контекстуальной аргументацией, подкрепляя универсальные способы убеждения неуниверсальными.

Значительная роль в контекстуальной аргументации отводится доводам «к пафосу», указывающим на последствия действий и поступков убеждаемого, затрагивающие его личные интересы. Доводы «к пафосу» традиционно подразделяются на две разновидности: доводы «к обещанию» и доводы «к угрозе». Такой довод обычно включает в качестве своих составляющих убеждаемого, убеждающего и «предмет обещания» или «предмет угрозы». Естественно, что в условиях военного времени в изучаемом дискурсе как аргументативном «предметом обещания» выступает победа советского народа над фашистскими захватчиками, освобождение оккупированных территорий, отмщение врагам за пролитую кровь.

Предметом угрозы" выступают последствия порабощения советского народа фашистским захватчиком. Доводы «к пафосу» — «к угрозе» и «к обещанию», причем последнее зачастую переходит в угрозу врагу — могут реализовываться в условной фигуре «обратимости угрозы». В условиях военного времени опасность исходила не только от внешних, но и от внутренних врагов, соответственно довод «к угрозе» мог быть представлен в следующем виде:

В рассматриваемых нами текстах аргумент «к пафосу» тесно переплетается с такими разновидностями довода «к этосу» как довод «к сопереживанию» и довод «к отвержению». Сопереживание подразумевает, что убеждаемый отождествляет себя с другими людьми и, соответственно, будет действовать в общих интересах. В текстах советских передовиц военного периода каждый отдельный человек включен в единую социальную общность — советский народ. Таким образом, самоидентификация превращается в восприятие себя как части одного большого целого, гигантского единого социополитического организма, соответственно, задачи всего советского народа в единстве всех составляющих его наций и народностей являются также личной целью каждого индивидуума. Поэтому в аргументах «к пафосу» неоднократно подчеркивается множественность людей, объединенных общей задачей — победить смертельного врага. В этих целях используются как идентификационные формулы, так и ряды однородных членов предложения.

Довод «к отвержению», психологически глубоко воздействуя на эмоциональную сферу реципиента, формирует в его сознании негативную оценку-той или иной отдельной личности, переходящую от отвержения самой личности к отвержению системы ценностей, которую эта личность репрезентирует. Объектом отвержения в исследуемом типе дискурса большей частью выступает не отдельная личность, а собирательный образ врага. При этом психологическая аргументация «к отвержению» подкрепляется доводами «к логосу» — конкретными фактами со ссылкой на авторитетный источник, указанием фамилий советских воинов, приведением фотографий. Довод «к отвержению», может быть основан на обращении к чувству национального достоинства, но не конкретной народности, а целому ряду народов.

Сильнейшим средством риторического убеждения является апелляция к эмоциям адресата. Довод «к этосу» (к чувствам, этике), наряду с доводом «к пафосу» (к чувствам, страстям) широко используется в антифашистском дискурсе в качестве оптимальной формы риторического аргумента. Широко используется аргумент «к чувству патриотизма».

Важным способом аргументирования в рассматриваемом дискурсе является экземплификация (вид аргумента в пользу доказываемого тезиса, иллюстрирующий применимость тезиса к конкретному случаю из имеющегося множества таких случаев). В рассматриваемом дискурсе экземплификация достаточно частотна и для введения конкретных примеров употребляются экземплификаторы всех типов.

Рассмотренные нами аргументы являются наиболее употребительными в исследуемом типе дискурса. Следуя утверждению о том, что при выборе типа аргументации необходимо учитывать характерные особенности предполагаемой аудитории, мы основываемся на том неоспоримом факте, что газета «Правда» в советское время была одним из наиболее авторитетных изданий и охватывала значительную читательскую аудиторию разных возрастов, социального положения и т. д. Принимая во внимание социологические признаки этой аудитории, можно говорить о ее разнородности. Но если учитывать время, к которому относятся рассматриваемые передовицы, то можно говорить об относительной однородности данной аудитории, объединенной общим горем от потери близких людей, общей доминирующей идеей — разгромить ненавистного врага. В данный исторический период весь советский народ следует рассматривать как некое единое целое. Таким образом, логично было предположить, что аргументы, приводимые в передовицах военного времени, должны носить как универсальный, так и неуниверсальный характер.

Проведенное исследование подтвердило это предположение. В нашей работе мы установили высокую частотность употребления как логических, или рациональных, аргументов (обращенных к разуму, основанных на логических построениях), так и психологических, или иррациональных (обращенных к эмоциям, чувствам, этической стороне личности и др.). 4.

Следует отметить, что выявленные доводы имеют ярко выраженную внушающую направленность, что, в свою очередь, позволяет говорить о суггестивной природе советского аргументативного дискурса периода войны" с фашистской Германией. Отметим, что в данном случае правомерно говорить об убеждающей и суггестивной природе не только психологических, но и логических аргументов.

Таким образом, рассмотренные нами аргументы носят суггестивный (внушающий) характер, обусловленный сверхзадачей аргументативного дискурса военного времени, и в совокупности являются структурными элементами общей аргументативной модели речемыс-лительной деятельности государственного уровня в условиях военного периода применительно к советскому официальному дискурсу.

Выявленная «нами аргументативная модель, реализуемая в передовых статьях газеты «Правда» периода ВОВ, может быть квалифицирована в качестве репрезентации специфики речемыслительной деятельности государственного уровня в условиях военного времени. В данной аргументативной модели реализуется технологический принцип коммуникации в сочетании с психогенным, что обусловлено спецификой военной ситуации, когда от сознательности и активности реципиента, стимулированных той или иной публикацией, зависела судьба победы над врагом.

При рассмотрении передовых статей как одного аргументативного макротекста в его рамках главный тезис формулируется следующим образом: «Советский народ должен победить и победит фашистских захватчиков». Везущий тезис обосновывается в текстах передовиц логическими и психологическими аргументами, а также т.н. риторическими приемами (тропами и фигурами) — его эмоционально-экспрессивнымэквивалентом выступает тезис «Советский народ уничтожит фашистскую гадину».

Рассматривая аргументативную модель на когнитивном уровне, следует отметить ключевые концепты, выделенные нами в исследованных текстах. Концепты «Сталин», «советский народ», «Родина» предстают основными в текстах передовых статей газеты «Правда». Эти концепты являются смыслообразующими при построении аргументов, основанных как на обращении к разуму, так и к чувствам. Несомненна высокая частотность употребления слов, их обозначающих (так, в текстах-' десяти статей словоформа «Сталин», «сталинский» встречается приблизительно 100 раз.). Примечательно, что между этими понятиями (Сталин, Родина, советский народ) формально, декларативно утверждается равенство, заявляется их синонимичность. Однако доминантой фактически фидеистического убеждения, транслируемого рассматриваемыми текстами, тем не менее, является концепт «Сталин». Характерная для данного дискурса оппозиционность представлений, отражена также в концептосфере на уровне дихотомии «советский народ» — «фашистский захватчик», «враг».

Нами выделяются две разновидности структуры аргументации, представленные в передовых статьях газеты «Правда» периода ВОВ: аргументационная конструкция начального этапа и аргументационная конструкция заключительного периода Великой отечественной войны. Эти разновидности, наш взгляд, можно различить по модальности: 1-я разновидность конструкции — призывающая, 2-я — констатирующая.

Отличительная черта 1-й риторической модели — призывностъ. В таких текстах преобладают конструкции с семантикой долженствования. Долженствующий характер высказывания реализуется уже на уровне заголовков. -Для передовых статей заключительного этапа, в отличие от начального, характерен не призывающий, а констатирующий характер текстов. В связи с этим призыв в заголовке заменяется утверждением или номинативом. Вместе с тем имеются характерные особенности, прослеживаемые на обоих уровнях реализации рассматриваемой общей модели аргументации.

Очевидной особенностью аргументации в рассматриваемых текстах является бинарностъ представления смыслового содержания, реализуемая во всех видах аргументов. Экспликацией такого представления явлаютсянапример, аргументы, построенные на антитезе:

Еще одна особенность текстов передовиц — гиперболизирован-ностъ. Средствами создания эффекта преувеличения выступают слова с соответствующей семантикой. Среди них выделяются слова с положительной и с-отрицательной коннотациями. Для общей аргументативной модели характерно обобщение. Лингвистическим маркером такого обобщения выступает употребление определительных местоимений. Исследовав тексты передовых статей газеты «Правда» военного времени, мы пришли к выводу, что можно выявить схему построения текста отдельной передовицы как аргументативной конструкции, общей для данного вида дискурса. В зависимости от типа у структуры (призывающей или констатирующей) передовица начинается с соответствующего типа заголовка.

Начало статьи представляет собой демонстрацию глобального довода «к очевидному», где очевидцем выступает (следуя тактике обобщения) каждый советский человек и весь народ в целом. Преимущественно этот аргумент строится на антитезе «советский народ» — «фашистский захватчик». На этом этапе в наиболее эксплицитной форме постулируется противопоставленность двух политических систем, двух ментальных пространств. Далее следует гипертрофированный довод «к доверию» — обращение к макрофигуре «великого вождя всех народов» Сталина. Этот аргумент подтверждается цитированием как разновидностью довода «к авторитету», где в качестве цитаты приводятся слова Сталина, реже — Ленина. Следующим структурным элементом является, «аналогическая аргументация» или «апелляция к образцу». В завершение текста передовицы приводится, в зависимости от модели, призыв как разновидность довода «к пафосу» или утверждение с положительной семантикой. Этот диспозитивный каркас является инвариантным для текстов рассматриваемых передовиц. Представляется, что данная структура передовицы представляет собой предельно обобщенную конструкцию, в целом отражающую специфику построения отдельной аргументативной конструкции в общей аргументативной модели в официальном газетном дискурсе в военный период.

Перспективы исследования мы усматриваем в разработке отдельных аспектов теории аргументации, в частности, в более детализированном рассмотрении отдельных видов моделей аргументации, применяемых в различных типах институционального дискурсав разграничении употребления терминов-дублетов аргумент / довод, например, в аспекте общего / частного, для выражения более тонкой смысловой дифференциации в рамках теории аргументациив рассмотрении дискурса передовых статей газеты «Правда» советской эпохи как продукта речемыслительной деятельности некоторой собирательной «государственной языковой личности», в выявлении специфики вер-бально-семантического, лингвокогнитивного и мотивационного уровней и моделировании такой личности — репрезентанта этоса, логоса и пафоса марксистско-ленинской идеологии в инвентивно-диспозитивном каркасе и элокутивном наполнении корпуса передовых статей.