Межъязыковая омонимия и паронимия в близкородственных языках: На материале русского и украинского языков

На пороге XXI века все большее внимание современная лингвистика уделяет сопоставительному анализу языков. И это закономерное явление: бурный процесс осознания своей единичности, культурного своеобразия, который охватил прежде всего народы стран СНГ, по-своему отразился и на развитии гуманитарных наук. Безусловно, в первую очередь внимание общественного сознания было обращено на те направления и отрасли, которые позволяют дополнить или развить представление каждого народа о специфике национального пути в рамках общего хода цивилизации, определить ценность своей культуры, своеобразие языка, то есть на направления и отрасли, характеризующие национальный менталитет.

Особую роль в этом надлежит сыграть контрастивной лингвистике, способной доказательно и аргументированно показать как близкое сходное, так и различное в языках и культуре народов. Сравнительная типология языков (в двух ее важнейших аспектах — проблематике универсалий и проблематике характерологического идиоэтнического своеобразия языков) представляет собой, как известно, относительно молодое и в то же время весьма перспективное лингвистическое направление, касающееся разных языковых уровней. Метод синхронно-сопоставительного исследования языков останется, по-видимому, среди ведущих и в ближайшем будущем. Повышенный интерес к контрастивной лингвистике объясняется не только ее причастностью к решению собственно теоретических проблем отдельных языков, но и тем, что она непосредственно связана с прагматикой: обучением иностранным языкам, теорией и практикой перевода, значима для практики составления двуязычных словарей.

Все же, несмотря на обилие публикаций (см.: Аракин 1989; Бережан 1988; Будагов 1963; 1971; 1985; Гак 1974, 1984, 1988; Маковский 1971 и др.), многие кардинальные проблемы теории и практики контрастивных 6 исследований остаются нерешенными. Особенно это замечание справедливо по отношению к контрастивному изучению лексической семантики многих языков. Сопоставление лексических систем отстает от других уровнейфонетики и грамматики. «Казалось бы, что наиболее благоприятные обстоятельства могли бы сложиться для исследования в области лексики, так как в известной мере все составители двуязычных словарей вынуждены задумываться над сходными и различными оттенками регистрируемых слов. Однако, как это ни странно, именно в области контрастивной лексикологии крупных достижений в теории незаметно» (Ярцева, 1981, 11). Объяснить сложившуюся ситуацию можно тем, что основная разработка проблем семасиологии, и в частности лексической семантики, приходится на 70 — 80- е годы — как раз те годы, когда стали выходить и первые труды по контрастивной лингвистике. Изучение лексической семантики в разных аспектах, в том числе и в контрастивном, связано с большими трудностями из-за специфичности самого предмета изучения — значения слов.

Заслуга в разработке и обосновании проблем контрастивной лексикологии в отечественном языкознании принадлежит прежде всего В. Г. Гаку, А. Й. Гудавичусу, Ю. А. Жлуктенко и другим. В их работах заложены теоретические основы сопоставительно-семантических исследований.

Вместе с тем вопросам контрастивного изучения лексики различных неродственных языков — у нас и за рубежом до сих пор уделяется гораздо больше внимания. Что касается изучения родственных и тем более близкородственных языков, то они активно стали исследоваться лишь в последнее время. Большая заслуга в этом принадлежит украинским языковедам, которые создали целую серию сопоставительно-типологических исследований русского и украинского языков, изданных институтом языкознания имени А. А. Потебни: «Сучасна украшська литературна мова. Лексика I фразеолопя» (К., 1973), «Сопоставительное исследование русского и украинского языков» (К., 1975), «Проблемы сопоставительной стилистики 7 восточнославянских языков» (К., 1980), «Функционирование русского языка в близкородственном языковом окружении» (К., 1981), «Сопоставительное исследование русского и украинского языков. Лексика и фразеология» (К., 1991). Издан также ряд индивидуальных монографий, в которых предпринята попытка разработать теоретические и методические основы сопоставительно-типологического исследования близкородственных восточнославянских языков (Манакин 1994 и др.).

Значительный интерес для изучения сопоставительной лексики русского и украинского языков представляют также труды А. А. Реформатского, Н. М. Шанского, Д. Н. Шмелева и других.

Актуальность выполненного нами исследования определяется тем, что, несмотря на то, что сопоставление лексических составов близкородственных языков в последнее время ведется по разным направлениям, совпадающая в плане выражения, но семантически неадекватная лексика в русском и украинском языках остается пока еще недостаточно изученной. Почти полностью отсутствуют в отечественном языкознании работы, в которых бы последовательно, в предлагаемом в данном исследовании в диахронно-синхронном аспекте анализировались явления межъязыковой омонимии и паронимии в восточнославянских языках.

Среди немногих подобных исследований можно назвать лишь несколько работ: книгу П. П. Шубы «Проблема преподавания русскому языку в школах с белорусским языком обучения» (Минск, 1975), где затрагивается проблема белорусско-русской межъязыковой омонимии и паронимии, диссертационное исследование И. С. Ровдо «Межъязыковая омонимия в условиях русско-белорусского и белорусско-русского билингвизма» (Минск, 1980), а также работу Н. В. Заславской, в которой явление межъязыковой омонимии анализируется на материале русского и украинского языков в связи с явлением лексической интерференции (см.: Заславская 1985). 8.

Актуальность темы

исследования, таким образом, обусловлена:

1) недостаточной освещенностью проблемы межъязыковой омонимии и межъязыковой паронимии в близкородственных языках в современной сопоставительной лексикологии;

2) практической неразграниченностью межъязыковой омонимии и паронимии;

3) значимостью результатов анализа данных явлений для теории лексической семантики как русского, так и украинского языков;

4) значимостью результатов анализа данных явлений для общей типологии восточнославянских языков (или даже — всех славянских языков);

5) связью темы диссертационной работы с теорией и практикой перевода. А также с проблематикой интерференции и транспозиции.

Исследование представляется актуальным и для лингводидактики — для обучения русскому (или украинскому) языку в вузах России и Украиныв России — при сопоставительном изучении на филологических факультетах университетов славянских языков и украинского языка как одного из славянских языков, на Украине также при изучении русского языка в школах.

Объектом исследования явились 400 пар межъязыковых русско-украинских соответствий омонимичного и паронимичного характера, относящиеся к знаменательным частям речи. Исследованию подвергались, главным образом, те межъязыковые омонимы и межъязыковые паронимы, которые генетически родственны, то есть восходят к одному этимону. Общая рабочая картотека насчитывает около 1125 пар межъязыковых русско-украинских омонимов и паронимов в системе знаменательных частей речи.

Целью работы является попытка разграничения межъязыковой омонимии и межъязыковой паронимии, описание частеречного состава в сфере русско-украинских межъязыковых омонимов и паронимов, структурно-семантический и функциональный анализ русско-украинских межъязыковых омонимов и паронимов в диахронно-синхронном аспекте в системе всех знаменательных частей речи. 9.

Для реализации сформулированной цели потребовалось решить следующие основные задачи:

1) определить формальные (в плане выражения) и смысловые (в плане содержания) границы между межъязыковыми омонимами с одной стороны, и межъязыковыми паронимами с другой стороны;

2) разработать типологию межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов, соотнеся ее с общепринятой типологией внутриязыковых омонимов и паронимов;

3) выявить частеречный состав в сфере русско-украинских омонимов и паронимов и охарактеризовать его своеобразие;

4) описать особенности исходной (генетической) соотнесенности и охарактеризовать пути семантического «расхождения» в сфере межъязыковой омонимии и паронимии в процессе семантической эволюции соответствующих слов;

5) выявить (с максимальным учетом всех объективных данных — фонетических, словообразовательных, семантических) набор дифференциальных признаков (сем) в структуре современных лексических значений русских и украинских межъязыковых омонимов и паронимов;

6) выявить и описать сферы и своеобразие функционирования межъязыковых русско-украинских омонимов и паронимов в художественных текстах русских и украинских авторов.

Материал исследования. Фактический языковой материал извлечен из двуязычного (русско-украинского и украинско-русского) словаря под редакцией Л. И. Мацько (К., 1995), словаря русско-украинских омонимов М. П. Кочергана (К., 1997), а также из толкового словаря русского языка в 4-х томах (MAC — М., 1981 — 1984) и словаря украинского языка в 10-ти томах (СУМ — К., 1970 — 1982). В процессе исследования привлекались также данные Словаря живого великорусского словаря В. И. Даля (т. 1−4, М., 1995), Историко-этимологического словаря современного русского языка П. Я. Черных (т.1 — 2,.

1999), этимологических словарей М. Фасмера (т. 1−4, 2 изд., 1986;1987) и А. Г. Преображенского (т. 1−2, 2 изд., 1959). В качестве дополнительного источника для анализа применялись материалы словаря древнерусского языка И. И. Срезневского (т. 1−2, СПб., 1890−1912). Кроме того, в работе использованы сведения из Словаря синонимов русского языка (т. 1−2, 1970;1971) под редакцией А. П. Евгеньевой, Словаря омонимов русского языка Н. П. Колесникова (Ростов/Дону, 1995), русско-украинского словообразовательного словаря (К., 1985), русско-украинского и украинско-русского фразеологического словаря И. С. Олейника, М. М. Сидоренко (К., 1991), а также межъязыковые омонимы и паронимы, представленные в текстах (оригинальных и переводных) художественных произведений русских и украинских писателей. Для исследования межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов были проанализированы тексты 15 авторов. Общий объем исследованного текстового материала составил около 3000 условных страниц.

Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования. В ходе работы применялись, в их взаимосвязи и взаимодействии, следующие методы: описательный, включающий в себя наблюдения и классификацию исследуемого материала, сравнительно-типологический, предполагающий сопоставительный анализ русско-украинских межъязыковых омонимов и паронимов, метод компонентного анализа значений отдельных лексико-семантических вариантов (ЛСВ) в составе межъязыковых омонимов и паронимов, а также — отчасти — современная методика математической теории множеств. При необходимости привлекалась методика элементарной статистики и графического изображения полученных результатов.

В ходе конкретного анализа русско-украинских параллелей была применена процедура анализа, включающая следующие пять основных «шагов».

1. Составление списка лексических единиц (выборка проведена на основе данных двуязычных и толковых словарей).

2. Определение исходной формы для сопоставления межъязыковых соответствий.

Неразработанность методики анализа на уровне слова в совокупности всех его форм не позволяет нам на данном этапе учитывать в полном объеме словоизменение русских и украинских единиц. Поэтому в качестве лексического материала для сопоставления в работе была принята исходная словарная форма (например, для существительного — форма ед. числа им. падежа).

3. Сопоставление отобранных для анализа лексем в плане выражения: 1) к межъязыковым омонимам в системе знаменательных частей речи русского и украинского языков при этом были отнесены лексемы, тождественные в звучании и /или графике- 2) к межъязыковым паронимам в системе знаменательных частей речи русского и украинского языков — однокорневые лексемы со сходным планом выражения (имеющие различия с точки зрения морфемно-словообразовательной структуры).

При анализе межъязыковых русско-украинских омонимов в плане выражения учитывались важнейшие фонетические, орфоэпические, акцентологические особенности сопоставляемых языков. Поскольку русский и украинский языки имеют некоторые фонетические различия, то в большинстве случаев при межъязыковой омонимии мы можем говорить лишь об относительном тождестве (см. об этом далее). В ходе сопоставления русских и украинских омонимичных лексем, в частности, учитывались следующие специфические черты в реализации некоторых гласных и согласных фонем в русском и украинском языках. Принимаем во внимание, что:1 а) особенностью вокализма украинского языка (в сравнении с другими восточнославянскими языками) является то, что украинскому языку не присуще.

1 Звуки в транскрипции обозначены буквами русского алфавита.

12 такое фонетическое явление, как аканье, то есть сближение артикуляции безударного [о] с артикуляцией [а] (например, русск. [ду'рнъ] -укр. [ду'рно]- б) в русских лексемах в I — ом предударном слоге реализация фонемы <э> приближается к [иэ], в украинском же — к [ы] (ср.: русск. [м'иэжа'] - укр. [мэыжа']- в) в украинском языке никогда не оглушаются звонкие согласные в абсолютном конце слова (ср. русск. клуб [клуп] и укр. клуб [клуб], где фонема <б> реализуется в своем основном варианте) — г) фонемы <г> и <ч'> русского языка соответствуют фонемам <�у>и <ч> украинского языка, но украинская <у> заднеязычная, фрикативная, а украинская <ч> - всегда твердая (ср. русск. [гурт] - [уурт]- русск. [куч'а] -[куча]- д) для русского языка характерно сочетание парных согласных с гласным переднего ряда [э] (исключения составляют отдельные заимствования), а в украинском языке обычной позицией для звука [э] является позиция после твердого согласного (ср. русск. гребля [гр'эбл'ъ] - укр. гребля [урэбл'а]- е) в украинском литературном языке согласные перед древнерусским И произносятся твердо, поэтому прилагательные с основою на Г, К, X принадлежат в украинском языке к твердой разновидности склонения, а в русском — к смешанному типу склонения (ср. укр. дерзкий [дэ'рзкый] и русск. дерзкий [д'э'рзк'ий], но [д'эрскъвъ]).

Перечисленные различия (а), (б), (в), (г), как правило, при восприятии речи билингвом нивелируются, становятся «несущественными». Отсюда следует, что разные по значению межъязыковые русско-украинские соответствия с подобными фонетическими различиями можно квалифицировать как межъязыковые омонимы.

Русско-украинские параллели с различиями (д), (е) совпадают в графическом оформлении и также могут быть отнесены к числу межъязыковых омонимов.

4. Следующим «шагом» принятой методической процедуры являлось сопоставление русских и украинских слов с точки зрения плана содержания. Сопоставление включало: а) дифференциацию исследуемых межъязыковых пар по типу семантических отношений (непересечение, включение, пересечение) — б) дифференциацию межъязыковых омонимов и паронимов по степени их семантической близости (наличие/отсутствие коннотата как прагматически значимого компонента их лексических значений).

5. Анализ «межъязыковой идиоматичности», то есть анализ семантико-стилистических соответствий между омонимичными и паронимичными лексемами одного языка и лексемами другого языка (на материале художественных текстов). При этом исследовались переводы с украинского языка на русский язык и произведения, написанные писателями-билингвами.

Для сравнения текста оригинала и перевода использовалась традиционная процедура: последовательно просматривался текст оригинала и текст перевода одного и того же произведения. Параллельно выписывались микроконтексты с избранными для исследования словами. Уже на первом этапе отграничивался адекватный перевод от случаев семантической и функционально-стилистической трансформации. Специально регистрировались все обнаруженные несоответствия (примеры ошибочного перевода), которые затем подвергались анализу и систематизации.

Основные положения, выносимые на защиту:

Среди лексемных межъязыковых соответствий, тождественных/сходных в плане выражения, но различных в плане содержания, следует разграничивать две категории — межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов.

Специфика межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов заключается в их семантике: они могут находиться как в отношении.

14 дизъюнкции (непересечения), так и в семантических отношениях включения и пересечения.

Важнейшей причиной возникновения межъязыковых закономерных омонимов и межъязыковых паронимов в близкородственных языках оказывается расхождение семантики современных слов с первоначально общим этимоном.

Различия в значениях межъязыковых омонимов и паронимов выводят нас в разные языковые картины мира.

Понятие лексической аттракции, используемое М. М. Маковским (см. Маковский, 1971, 14), требует корректировки и уточнения. М. М. Маковский определяет лексическую аттракцию как «функционально-динамические процессы, благодаря которым отдельные элементы микроструктур в той или иной мере связываются друг с другом, взаимообусловливаются и на определенном отрезке времени образуют дискретные лексико-семантические наборы». Ввиду сложности цитируемого определения в качестве теоретической базы для комплексного анализа межъязыковых омонимов и паронимов в работе используется понятие лексической аттракции, интерпретируемое как лексическое «притяжение» слов, семантически не связанных, но «притягивающихся» друг к другу благодаря тождеству либо сходству в звуковом/графическом оформлении. Именно явления межъязыковой омонимии и межъязыковой паронимии могут привести к феномену лексической аттракции.

Явление межъязыковой омонимии (как и внутриязыковой) заслуживает специального внимания и потому, что связано с глобальными проблемами языкознания — принципом (законом) экономии (в данном случае — принципом экономии в сфере звуковых оболочек слов).

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе 1) впервые проблема русско-украинской омонимии и паронимии рассматривается монографически и детализированно;

2) определены и описаны способы разграничения явлений межъязыковой омонимии, с одной стороны, и межъязыковой паронимии — с другой;

3) установлены типы различных межъязыковых омонимов в плане выражения и в плане содержания, выяснен и описан их частеречный состав в русском и украинском языках и их семантическое своеобразие в лексико-семантических системах русского и украинского языков;

4) впервые межъязыковые русско-украинские паронимы охарактеризованы особо — в плане выражения (звучания) и семантической структуры;

5) представлен анализ собственно лингвистических и экстралингвистических предпосылок возникновения межъязыковых омонимов и паронимов, а главное — их отличие от омонимов и паронимов внутриязыковых;

6) категория межъязыковой омонимии впервые характеризуется с учетом переходных явлений;

7) в составе межъязыковых омонимов предложено разграничение омонимов закономерных и случайных;

8) проанализированы и описаны особенности функционирования межъязыковых русско-украинских омонимов и паронимов в структуре оригинального и переводного текстов. Показано, что лексическая аттракция есть не что иное, как использование межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов без учета их семантических различий на базе лишь звукового (в ПВ) сходства.

Теоретическая значимость контрастивных исследований в общелингвистическом плане и в аспекте лингводидактики, как известно, весьма велика. Проведенное исследование по сопоставительной лексикологии призвано обогатить лексикологию и семасиологию, ибо анализ слов, их семантической структуры в зеркале других языков помогает глубже понять общие законы, управляющие лексической семантикой (в частности — действие закона экономии), а также показать реальную значимость каждого из.

16 компонентов семантической структуры слова в диахронно-синхронном аспекте.

Практическое использование результатов работы. Поскольку русский и украинский языки связаны между собой генетически и близостью функционального взаимодействия, сопоставительный анализ подсистем омонимии и паронимии в системах этих языков чрезвычайно необходим и в практических целях. А. А. Реформатский говорил: «Соблазн отождествления своего и чужого при изучении родственных или близкородственных языков лежит на поверхности. Но это именно и есть та провокационная близость, преодоление которой таит в себе большие практические трудности» (Реформатский, 1962).

Сопоставительно-типологическое исследование подсистем русского и украинского языков способны стать фрагментом общего типологического описания восточнославянских языков. Материал исследования может быть использован при составлении сравнительного словаря славянских языков, при изучении курса контрастивной лексикологии.

Апробация исследования. Материалы диссертации были изложены автором в докладах на трех научно-практических конференциях, проходивших в Благовещенске-на-Амуре (1998, 1999, 2000 гг.), международной научно-практической конференции «Человек. Язык. Искусство», проходившей в Москве (14 — 16 ноября 2000 г.). По теме доклада опубликованы тезисы четырех докладов и статья. Основные положения и результаты исследования обсуждались на аспирантском объединении, а также на заседании кафедры русского языка МПГУ.

Структура и основное содержание диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, а также списков использованных словарей и текстовых источников. Завершают диссертацию три приложения (Приложение 1. Статистические результаты исследования в таблицах и диаграммах, Приложение 2. Краткий словник.

выводы.

Функциональный аспект исследования межъязыковой омонимии и па-ронимии в их текстовом употреблении показал, что наличие межъязыковых омонимов и паронимов в лексических системах русского и украинского языков в условиях близкородственного билингвизма является благоприятной почвой для возникновения интерференции, которая проявляется как в переводах с украинского на русский, так в и русскоязычной литературе Украины,.

Это еще раз подтверждает безусловную двусторонность проистекания интерференции: не только изучаемый язык испытывает воздействие родного, известного, но и наоборот: родной язык под влиянием окружения может испытывать влияние неродного.

Исследование категорий межъязыковых омонимов и паронимов в системе знаменательных частей речи русского и украинского языков позволило обнаружить источники интерференционных ошибок в художественных произведениях авторов-билингвов и в переводных текстах.

Анализ текстового материала показал, что русско-украинские омонимы и паронимы, для которых характерно полное расхождение семантической структуры (при семантическом отношении дизъюнкции), вызывает лексико-семантическую интерференцию. Смешение в речи таких лексем приводит к существенным нарушениям смысла высказывания в художественных произведениях, смысловой двузначности (русск. заноза 'осколок' - укр. заноза 'палка, запирающая ярмо вола', русск. наглый — укр. наглый и другие).

Функциональный аспект исследования обнаружил, что основным источником интерференции являются лексемы двух языков, находящиеся в семантических отношениях включения, наблюдаемое как отмечалось выше в двух ситуациях — при большей «широте» семного состава структуры лексического значения слов либо при несовпадении числа и характера ЛСВ многозначных слов в.

162 сопоставляемых языках, а также в отношениях пересечения (при наличии общей части и несовпадающих элементов между многозначными лексемами двух языков).

Межъязыковые русско-украинские омонимы и паронимы с частичным совпадением семантической структуры (при семантических отношениях включения и пересечения) порождают как лексико-семантическую, так и лексико-стилистическую интерференцию. Типичными проявлениями лексико-семантической интерференции, происходящими в полисемичных лексемах одного языка под воздействием другого, являются некоторые семантические сдвиги. Подобные сдвиги могут расцениваться как часть процесса «выравнивания» семантических объемов лексических единиц контактирующих языков. Семантическая трансформация, в частности, расширение или сужение семантического объема лексем одного языка под воздействием другого характерны:

1) для межъязыковых русско-украинских омонимов и паронимов, находящихся в семантических отношениях включения и пересечения (русск. ладукр. лад, русск. ключ — укр ключ, русск. смертный — укр. смертный и другие);

2) для межъязыковых русско-украинских омонимов и паронимов, отличающихся сферой употребления (русск. межа — укр межа, русск. кровяной — укр. кров’яной и другие).

Межъязыковые русско-украинские омонимы и паронимы, различающиеся функционально-стилистическими и эмоционально-экспрессивной окраской, являются причиной лексико-стилистической интерференции, заключающейся в актуализации в переводных текстах и в произведениях, написанных на русском языке писателями-билингвами, лексем локализованных по сфере употребления в одном из языков. Анализ текстового материала показал, что под воздействием многозначных, общеупотребительных слов одного языка происходит расширение использования стилистически окрашенных слов другого.

163 языка (русск. пропозиция — укр. пропозищя., русск. кривда — укр. кривда и другие).

Межъязыковые русско-украинские омонимы и паронимы — яркий признак самобытности каждого из языков. Проблема сохранения национально-культурной специфики первоисточника связана с необходимостью выявления особенностей формально тождественых/сходных слов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Произведенное в исследовании монографическое и детализированное рассмотрение проблемы межъязыковой русско-украинской омонимии и паро-нимии (в узком смысле) позволяют прийти к следующим основным выводам.

Сопоставление межъязыковых соответствий, проведенное от формыплана выражения (ПВ) к плану содержания (ПС) дает основание заключить, что явления межъязыковой омонимии, с одной стороны, и межъязыковой парони-мии, с другой стороны, следует выделять и описывать особо, учитывая способы их разграничения.

Сопоставительный анализ классификационных признаков внутриязыковой и межъязыковой омонимии в плане выражения позволил обнаружить основные черты сходства и различия в категориях межъязыковой омонимии и па-ронимии по сравнению с омонимией и паронимией внутриязыковыми.

Сходство заключается в том, что в плане выражения омонимы межъязыковые, как и внутриязыковые, находятся в отношении формального тождествазвукового и/или графического.

Исследование показало, что по аналогии с внутриязыковыми омонимами среди омонимов межъязыковых можно выделить три основных типа: фонетико-графические, графические (омографы), фонетические (омофоны).

Анализ частеречного состава исследованных подклассов слов выявил среди межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов существенные расхождения в их представленности в системе основных частей речи — существительных, прилагательных, глаголов и наречий.

Исследование частеречного состава показало, что большую часть русско-украинских омонимов в целом, и в частности фонетико-графических, составляют имена существительные. Это можно объяснить тем, что именно имена существительные, восходящие к одному этимону, в большей степени (по сравнению с другими частями речи) сохранили относительное тождество исходной формы (ПВ). Данное обстоятельство обусловлено, видимо, тем, что значитель.

165 ная часть существительных в современных славянских языках сохраняет исходные общие черты в структуре звукового комплекса.

Сопоставительный анализ формальных отношений (в ПВ) между русскими и украинскими межъязыковыми соответствиями омонимического характера показал, что специфические черты межъязыковых омонимов в русском и украинском языках связаны в большинстве случаев с фонетическими особенностями сопоставляемых языков.

При этом принципиально важно, что исследованием обнаружена следующая закономерность: фонетико-графическое тождество межъязыковых омонимов наблюдается не во всех словоформах того или иного конкретного слова, а лишь в одной либо двух-трех из словоформ в каждом языке. Чаще всего такою сходной в плане выражения оказывается начальная форма (ср. им. сущ. русск. баня — укр. баня).

Сказанное относится к словам изменяемым. Что же касается полных лексических русско-украинских омонимов, то таковые обнаружены лишь в сфере наречий. Этот факт можно объяснить тем, что именно наречие есть грамматически неизменяемая часть речи. Как видим, именно в сфере наречий межъязыковые омонимы вполне аналогичны омонимам внутриязыковым.

Вместе с тем, исследование показало, что среди межъязыковых русско-украинских омонимов наблюдаются и слова производные (типа русск. браньбранныйукр. брань — бранный). При этом производные русско-украинские омонимы в связи со сходством словообразовательных систем восточнославянских языков сохраняют омонимию производящих основ, образуя омонимичные гнезда.

Исследование межъязыковых соответствий сходнозвучащих слов убеждает в необходимости рассмотрения межъязыковых паронимов как особой категории, отличной от межъязыковых омонимов. Отличие состоит прежде всего в том, что рассмотренные межъязыковые омонимы представляют собой (как и омонимы внутриязыковые) случайные либо закономерные сходства в ПВ. Слу.

166 чайными оказываются межъязыковые омонимы различного происхождения, слова генетически неродственные.

Что же касается межъязыковых паронимов, то в работе исследовалось только слова, генетически восходящие к единому этимону.

Структурно-словообразовательный анализ русско-украинских межъязыковых паронимов в системе знаменательных частей речи показал, что при сопоставлении межъязыковых паронимичных пар близкородственных языков на первый план выдвигается фонетический аспект. Подобный подход обусловлен тем, что в области словообразования современные восточнославянские языки имеют много общих черт. При этом различия во внешней структуре межъязыковых русско-украинских паронимов часто связаны с фонетическими особенностями каждого из языков. По нашим наблюдениям, самую многочисленную группу межъязыковых паронимов составляют слова из лексико-грамматического класса глаголов. Это можно объяснить, вероятно, различием финалий инфинитива в русском и украинском языках {раскатать — розкатати и под.). Именно финали определяют во многом рассмотрение межъязыковых глагольных соответствий в сфере межъязыковой паронимии, а не в сфере омонимии.

Исследование показало, что в области русско-украинской паронимии наиболее распространенными являются следующие три типа формальных отношений:

— межъязыковые русско-украинские паронимы с идентичной основой и разными по звучанию формантами {дурной — дурний).

— межъязыковые русско-украинские паронимы с разными по звучанию основами и идентичными формантами {выгодный — виг1дний).

— русско-украинские паронимы с разными по звучанию и написанию основами и формантами {браковать — бракувати).

Итак, анализ межъязыковой русско-украинской омонимии и паронимии в плане выражения позволил выделить различные комбинации их соответствий — фонетических, графических, морфологических. Добавим, что соответствия эти.

167 можно «выстроить» в виде своеобразной градации в мере сходства: от соответствия, представляющего собой максимальное сходство (особенно в случаях фо-нетико-графической омонимии) до соответствия, которое представляет собой весьма отдаленное звуковое сходство, что характерно для некоторых видов паронимов (например, жалование — жалування).

Исследованием обнаружен относительный «изоморфизм» (аналогия) межъязыковых омонимов, с одной стороны, и межъязыковых паронимов, с другой стороны, со своеобразием омонимии и паронимии внутриязыковой. Язык весьма экономен в способах организации своего плана выражения.

Исследование еще раз подтвердило, что фонетическая структура слова (в данном случае — омонимов или паронимов) является весьма стойким и «живучим» языковым стандартом, ибо основные изменения — как в диахроническом, так и в типологическом аспектах — претерпел план содержания тех межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов, которые восходят к одному этимону в родственных языках.

Спецификой межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов в родственных языках являют некие следы их былого родства, восхождения к одному исходному корню.

Исследование плана содержания анализируемых категорий слов показывает, что и в сфере межъязыковой омонимии и в сфере межъязыковой паронимии наблюдается некое, пусть отдаленное семантическое «сходство» отдельных ЛСВ в структуре соотносительных многозначных слов.

В то же время проведенный в работе анализ семантических отношений в сфере межъязыковой омонимии, с одной стороны, и межъязыковой паронимии, с другой стороны, позволил выявить ряд причин принципиальных расхождений семантики изначально родственных слов в русском и украинском языках. Исследование обнаружило, что семантическое различие может быть следствием расхождений этимологически тождественных слов в ходе их исторической семантической эволюции. Таковы закономерные межъязыковые омонимы, возникшие в результате распада полисемии, и таковы закономерные межъязыко.

168 вые паронимы, возникающие по деривационным, словообразовательным причинам (напомним, что во всей работе имеется в виду паронимия в узком смысле) и вследствие закономерных фонетических отношений. Вместе с тем семантические различия могут быть обусловлены и другими факторами. Этот второй класс семантических различий составляют слова разного происхояедения (иногда заимствованные), изначально различные по семантике. Такие межъязыковые омонимы получили название случайные.

Исследование показало, что различия по прагматическому значению межъязыковых омонимов и межъязыковых паронимов являются наиболее значительными в количественном отношении и могут составить предмет самостоятельного изучения.

Для ответа на вопрос о пользе и вреде межъязыковых омонимов и межъязыковых пароними в можно принять лишь частично традиционные объяснения. Бытующие применительно к внутриязыковым омонимам и паронимам. Если внутриязыковая омонимия и паронимия может быть стилистическим средством создания каламбура либо, наоборот, может явиться причиной семантических и стилистических ошибок, то межъязыковая омонимия и межъязыковая паронимия, судя по нашему материалу, при их смешении никогда не используется как стилистическое средство и, как правило, приводит лишь к феномену лексической аттракции.

Сопоставительный анализ оригинальных и переводных произведений показал, что в русских текстах, переведенных с украинского языка, встречаются ошибки, обусловленные лексико-семантической и лексико-стилистической интерференцией. Исследование обнаружило, что в русскоязычных произведениях писателей-билингвов весьма нередки случаи семантической трансформации сходнозвучащих слов русского и украинского языков.

Наиболее типичными проявлениями лексико-семантической интерференции являются семантические сдвиги, характерные для межъязыковых русско-украинских омонимов и паронимов, находящихся в семантических отношениях включения и пересечения.

Межъязыковые русско-украинские омонимы и паронимы, различающиеся функционально-стилистической и эмоционально-экспрессивной окраской оказываются нередко источником лексико-стилистической интерференции.

Дальнейшая разработка проблемы межъязыковой русско-украинской омонимии и паронимии предполагает анализ данных категорий в лексических системах русского и украинского языков в целом не только на синхронном срезе, но и в связи с более детализированной диахронией. Это позволит выявить причины, условия возникновения и закономерности развития русско-украинских межъязыковых омонимов и паронимов. Следующим этапом исследования могло бы стать изучение явлений омонимии и паронимии в синхронно-сопоставительном и диахронно-этимологическом аспектах в пределах восточнославянских языков или даже всех славянских языков. Целесообразным представляется также дальнейшее детальное изучение «отрицательного материала», порожденного межъязыковой омонимией и паронимией в практике перевода.

Необходимость дальнейшего всестороннего исследования явлений межъязыковой омонимии и паронимии диктуется, таким образом, как теоретическими задачами, связанными с установлением типологических различий близкородственных языков, так и задачами практическими, имеющими выход в методику обучения русскому и украинскому языкам.

Кроме того, как отмечалось и во «Введении», явления омонимии (внутриязыкового и межъязыкового порядка) заслуживают специального внимания также и потому, что непосредственно соотносятся с глобальными проблемами языкознания — принципом экономии (в данном случае — звуковых оболочек слов) и с законом асимметричного дуализма языкового знака.

МАТЕРИАЛЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1. Автомонов П. Не дописана анкета. Повютг — К.: Дншро, 1976 — 344 с.

2. Болеславский Л. Возвышенность. — Харьков: Прапор, 1971. — 75 с.

3. Болеславский Л. Удары сердца. — Харьков: Прапор, 1971. — 50 с.

4. Былинов А. Волки на Вольчей. — Днепропетровск: Промшь, 1965. — 228 с.

5. Былинов А. Улицы гнева. — Днепропетровск: Промшь, 1970. — 280 с.

6. Вышеславский Л. Избранные произведения в 2-х томах. — К.: Дншро, 1984 -Т.1. 258 с.

7. Добровольский В. За неделю до отпуска. — М.: Сов. Писатель, 1974 — 248 с.

8. Исаковский М. Ты по стране идешь. — М.: Сов. Писатель, 1964. — 230 с.

9. Костыря И. Врачебная тайна. — К.: Рад. Письменник, 1980. — 223 с.

10. Костыря И. Ненька. — М.: Сов. Писатель, 1969. — 252 с.

11. Мовчан П. Рассвета ясные черты [перевод с укр. В. Пучкова] //. Огонек,-1984, — № 22. — с.15.

12. Олейник Б. В зеркале слова. — М.: Сов. Писатель, 1964. — 143 с.

13. Омельченко В. Крепкий сплав. — Харьков: Прапор, 1979. — 191 с.

14. Скляренко С. Д. Владимир. — КиТв: Веселка, 1991. — 539 с.

15. Скляренко С. Д. Владимр [авториз. перевод с укр. А.Дейча. И.Дорбы.]. — М.: Дружба народов, 1991 — 512 с.

16. Скляренко С. Д. Володимир. К.: Веселка. 1991. — 539 с .

17. Тютинник Г. Водоворот [авториз. пер. с укр. Л. Кедриной]. — К.: Дншро, 1977 — 470 с.

18. Франко И. Собрание сочинений [пер. с укр. Е. Мозолькова]. — Т.З. — М.: Худ.

литература

1990 — 350 с.

19. Франко I. Твори в 20-ти томах. — К.: Держлггвидов УРСР, 1955 — Т.5. — 543 с.

20. Хоросницкая М. Карпатская радуга [авториз. пер. Г. Глазова]. — М.: Сов писатель, 1985 — 95 с.