Работа посвящена исследованию синтаксической структуры адъективных отглагольных дериватов. В работе предлагается формально-синтаксический анализ, в соответствии с которым адъективные дериваты наследуют часть свойств исходного глагола, от которого они образованы. Это наследование описывается нами как частичная редукция синтаксической структуры исходного глагола. Для каждого из описанных в работе типов адъективных дериватов показано, какая часть исходной глагольной структуры редуцирована в результате деривации, а какая — сохраняется в деривате.
Объект исследования. Основным объектом исследования в данной работе стали отглагольные адъективы, то есть, лексемы, имеющие адъективную систему склонения (изменяющиеся по роду, числу и падежу, а также имеющие полные и краткие формы), синтаксический статус определения (в именной группе зависят от имени существительного и согласуются с ним по роду, числу и падежу) и образованные от глагола. «Образование от глагола» понимается в широком смысле — мы включаем в это понятие как процесс, традиционно признаваемый словообразованием {жечь —> жгучий), так и процесс, традиционно относимый к словоизменению (жечь —" жгущий).
В работе использован материал русского языка. Объектом исследования в равной степени являются как (традиционные) причастия, так и (традиционные) отглагольные прилагательные. Подробно рассмотрены адъективы наем/-им/-ом {узнаваемый, выполнимый, искомый) и адъективы наущ/-ющ/-ащ/-ящ {читающий, пишущий). Именно эти два типа адъективов представляют наибольший интерес с семантической точки зрения — помимо обычного, ситуативного, значения, они могут иметь значение возможности в случае адъективов наем/-им/-ом {выполнимый, применимый) и генерическое значение в случае адъективов наущ/-ющ/-ащ/-ящ {играющий тренер, пьющий человек).
Цели исследования. Основная цель работы — описание внутренней синтаксической структуры отглагольных адъективов. Поскольку глагол представляет собой синтаксически сложную языковую единицу, для его дериватов (адъективов, номинализаций, инфинитивов и т. п.) открывается большое поле синтаксических возможностей. Внутренняя структура любых отглагольных дериватов представляет большой интерес для общей синтаксической теории, поскольку проливает свет в том числе и на синтаксическое устройство самого глагола и его непосредственных и расширенных проекций.
Вторая цель работы — предложить классификацию русских отглагольных адъективов (причастий и отглагольных прилагательных), которая отражает реально существующие в языке ограничения и противопоставления.
Задачи исследования полностью обусловлены его общими целями. Это, в частности:
• Произвести классификацию основных типов отглагольных адъективов;
• Выявить, какие синтаксические свойства проявляют отглагольные адъективы каждого из классов.
• Определить, какие семантические свойства проявляют отглагольные адъективы каждого из классов.
• Установить, каким образом выявленные синтаксические и семантические различия можно объяснить, опираясь на внутреннюю синтаксическую структуру адъектива Актуальность исследования обусловлена тем, что в современной лингвистике объектом синтаксического анализа становятся все более широкие классы языковых выражений. Если в 60-е годы в фокусе внимания была главным образом синтаксическая структура предикации, или клаузы, то современные исследователи применяют приемы синтаксического анализа к структуре более простых языковых единиц, таких, например, как сложные слова (композиты) или даже однокорневые лексемы [Baker 1988], [Levin & Rappaport 1998], [Alexiadou 2001]. Продуктивность таких исследований позволяет утверждать, что общие ограничения на структуру языкового выражения применимы не только к клаузе или словосочетанию, но и к внутреннему устройству лексемы, а значит, носят фундаментальный характер. В свете этой тенденции становится очевидно, что исследования, посвященные внутренней синтаксической структуре сложных слов и однокорневых лексем в различных языках, весьма актуальны для мирового сообщества лингвистов и для фундаментальной лингвистики. Надо отметить, что формально-синтаксические исследования на материале русского языка в последние годы были относительно немногочисленны. Наше исследование нацелено на то, чтобы восполнить этот пробел и дать представление о том, что русский языковой материал — ив том числе такой материал, как отдельные однокорневые лексемы, — также поддается описанию и объяснению в рамках формально-синтаксического подхода. Оно позволяет взглянуть в новом свете на старые проблемы русской грамматики и во многих случаях предложить новые и оригинальные их решения.
Из сказанного непосредственно вытекает научная новизна предлагаемой работы. Причастия и отглагольные прилагательные анализируются нами в рамках единого подхода — как частные случаи одного общего явления — адъективной отглагольной деривации. Это позволяет отстраниться от традиционных взглядов на устройство отглагольных адъективов в русском языке и от традиционного разделения причастий и отглагольных прилагательных, которое имеет отчетливо поверхностный характер. Это помогает увидеть и объяснить их фундаментальные сходства в рамках единой системы допущений и приемов анализа. В частности, мы получаем возможность сформулировать новую классификацию отглагольных адъективов, образованных с помощью одной группы суффиксов, которая, на наш взгляд, в отличие от традиционной, существенно более адекватно отражает имеющиеся в языке ограничения и противопоставления.
Теоретическая значимость. Исследование вносит в теорию грамматики новое понимание того, как соотносятся глаголы и их адъективные дериваты. В работе сформулирована система гипотез о том, какая часть глагольной синтаксической структуры остается в адъективе в результате деривации, а какая — редуцируется. В каждом случае данные о синтаксической структуре подкреплены данными о возможных значениях адъективного деривата. Эти гипотезы проверены на русском языковом материале, который ценен тем, что благодаря многозначности некоторых отглагольных адъективов мы получаем возможность увидеть разные фрагменты глагольной синтаксической структуры, перешедшей в отглагольный дериват.
Практическая ценность. Полученная в работе сумма синтаксических обобщений может быть использована в системах автоматической обработки естественного языка (в частности, в системах реферирования, извлечения знаний, машинного перевода и т. п.), где существует потребность в строгих и формализованных языковых теориях, полно описывающих языковой материал.
Исследование также имеет все возможности для применения в рамках целей и задач, связанных с преподаванием русского языка — как его носителям, так и в качестве иностранного языка. Оно может быть использовано при составлении словарей и учебных пособий.
Материал. Русский языковой материал, рассматриваемый в работе, получен из следующих источников:
1. Национальный корпус русского языка (НКРЯ, www.ruscorpora.ru).
2. Примеры, найденные в сети интернет с помощью поисковой системы «Яндекс» (www.yandex.ru).
3. Материалы индекса справочно-правовой системы «Гарант», предоставленные Е. А. Лютиковой.
4. Интроспекция.
Для всех ограничений, описанных в работе, приводится не менее двух примеров из реальных текстов на русском языке. Приоритет отдается НКРЯ, но в силу количественной ограниченности Корпуса, мы прибегаем также к поиску примеров в сети Интернет. Обнаруженные примеры проверены на предмет того, принадлежат ли они реальному тексту на русском языке или сгенерированы автоматически, а также не являются ли они случаем языковой игры или намеренного грамматического искажения, что не редкость в современном электронном дискурсе. Примеры в работе имеют пометы в квадратных скобках после текста примера. Примеры, извлеченные из НКРЯ, снабжены указаниями на названия литературных произведений. Примеры, обнаруженные с помощью поисковой системы «Яндекс», имеют помету «из Интернета». Отдельно помечены сконструированные примеры. Для неграмматичных примеров специальных указаний не приводится.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии. В первой главе приводятся исходные понятия и обсуждаются различные концепции и теории, положенные в основу исследования. Во второй главе рассматриваются морфологические, синтаксические и семантические свойства отглагольных адъективов на.
эти выводы весьма значащими. б. Этот кинотеатр населён духами," — бросает один из них япониу (собственно, единственная значащая реплика в фильме). в. Куда более значащей обещает стать революция тактическая.
Как нам кажется, примеры в (177), хотя и выглядят менее естественными, вполне могут быть признаны грамматичными, и, что самое интересное, их смысл идентичен соответствующим примерам из (176). В (177) адъективы, очевидно, имеют значение типа (175).
Другим фактором, помимо залога, отличающим значение М-адъективов редуцированного класса от генерического варианта значения активных причастий настоящего времени, является тот факт, что все М-адъективы редуцированного класса образованы от стативных глаголов (что было указано в разделе 2.4.2 Редуцированный класс! В то время как активные причастия настоящего времени образуются не только от стативных глаголов. Именно этим может быть вызвано кажущееся различие между семантикой типа (175) и семантикой свойства у М-адъективов редуцированного класса. Заметим, что для сравнения в (176) и (177) использован стативный предикат значить. И в результате сравнения мы убедились в том, что значения в (176) и (177) идентичны. Таким образом, определение, данное в (175), подходит только для адъективов от нестативных предикатов. Покажем это в явном виде:
178) значащий — * такой, который значит в ситуации, релевантной для этого действия В (178) мы попытались перефразировать адъектив от стативного предиката с помощью определения из (175). Как видно, эта попытка оказалась неудачной. Но это означает лишь то, что само различие по стативности / нестативности исходных предикатов вносит разницу в итоговое значение адъективов.
Все вышесказанное дает нам основания полагать, что семантика М-адъективов редуцированного класса и генерический вариант семантики активных причастий настоящего времени совпадают.
Далее генерическим вариантом семантики активных причастий настоящего времени мы будем называть значение типа (172'б), (173'б) и (174*6), определенное в (175), а эпизодическим вариантом — семантику типа (172'а), (173'а) и (174'а)м.
Теперь мы попытаемся соотнести имеющиеся у нас данные о синтаксических свойствах причастий с их возможностью иметь эти два варианта значений.
3.4 Соотношение синтаксических и семантических свойств активных причастий настоящего времени.
Напомним, что выше в разделе о синтаксических свойствах мы говорили о том, что активные причастия настоящего времени не всегда способны присоединять глагольные зависимые — а именно, они не способны присоединять их в предикативной позиции. Ниже повторим примеры (167), (168) и (169):
179) а. Пошел он, знаете, в кабак — человек был пьющийна него со временем такая, знаете, линия находила, — напился, да и давай хвастать моими деньгами, которые получил я из Москвы, тысячи три. Д. В. Григорович. Переселенцы (1855−1856)] б. * Человек был пьющий водку.
180) а. Народ на заводе был читающий, «Звезду» любили и охотно на нее подписывались, [из Интернета] б. * Народ на заводе был читающий газеты.
14 Мы будем использовать термин «эпизодический» в противопоставление к «генерическому», а ситуативный" — в противопоставление к «модальному». Однако «эпизодический» и «ситуативный» являются синонимами.
181) а. Серьезно занимались по книжкам или тренер был знающий? [из Интернета] б. * Тренер был знающий теорию.
Теперь определим, какой вариант значения имеют в данных примерах причастия. Очевидно, что это генерический вариант значения. Покажем это с помощью толкований: (179') человек был такой, который пьет в ситуации, релевантной для этого действия (1801) народ был такой, который читает в ситуации, релевантной для этого действия (181') тренер был такой, который знает.
В (179') и (180') показаны толкования адъективов из (179) и (180) через определение (175). Как видно в (18Г), адъектив из (181) не удается толковать таким же образом, так как он стативный. Однако очевидно, что он тоже имеет генерический вариант значения (в (18 Г) мы условно записали его толкование через конструкцию с финитным глаголом без зависимых). Другими словами, все три адъекгива из (179), (180) и (181) имеют генерический вариант значения, и, по-видимому, в таком контексте не могут иметь эпизодический вариант, как показано ниже.
179″) «человек пил в тот момент15 (180») ''народ читал в тот момент (181″) «тренер знал в тот момент.
Выражения, представленные в (179″), (180″) и (181″), не могут являться толкованиями для адъективов в (179), (180) и (181).
Сказанное дает нам основания полагать, что в предикативной позиции активные причастия настоящего времени имеют только генерическую интерпретацию.
Что же касается атрибутивных употреблений, то, как явствует из примеров (172), (173) и (174) и их толкований в (172'), (1731) и (174') активные причастия настоящего времени в атрибутивной позиции способны иметь как генерическую, так и эпизодическую семантику.
15 Символ «*» используется в данном случае в том смысле, что данное выражение не может являться толкованием для другого выражения.
Интересно, однако, то, что возможность наличия у них глагольных зависимых и в этом случае коррелирует с возможной интерпретацией. Рассмотрим примеры.
182) а. Напротив два угрюмых потных парня в куртках нараспашку, пьющие пиво из горлышка. [Юрий Буйда. Город палачей // «Знамя», 2003] б. Дверь в вестибюль долго оставалась открытой, и долго можно было видеть спокойную фигуру физика, сидящего на чемодане и читающего газету. [Василий Аксенов. Пора, мой друг, пора (1963)] в. Лиц, знающих местонахождение ребят, просят сообщить им, что премию можно получить в городском отделении милиции по адресу. [Марк Сергеев. Волшебная галоша, или Необыкновенные приключения Вадима Смирнова, его лучшего друга Паши Кашкина и 33 невидимок из 117-й школы (1971)].
В (182) представлены примеры употребления причастий от тех же предикатов, что и в (172), (173) и (174), но с присоединенными глагольными зависимыми — прямыми дополнениями. Очевидно, что в таком синтаксическом контексте они не могут иметь генерическую интерпретацию, а имеют эпизодическую интерпретацию — действие имеет место в определенный период времени.
Интересно, что такая же корреляция между наличием глагольных зависимых и интерпретацией была обнаружена нами в М-адъективах (см. раздел 2.4.1.6 Итоги по стандартному классу).
Если при наличии глагольных зависимых у причастий блокируется генерическая интерпретация, то с адъективными зависимыми дело обстоит противоположным образом — их наличие, наоборот, исключает эпизодическую интерпретацию и оставляет возможной только генерическую. Покажем это на примерах. Ниже мы повторим примеры из (170) и для каждого примера приведем его толкование, основанное на (175).
183) а. У одного моего знакомого по фамилии Абрамович весьма пьющий батя,.
184) а. б.
185) а. б.
186) а. б.
187) а. б.
188) а. работающий на железной дороге путейцем, [из Интернета] 'такой, который пьет в ситуации, релевантной для этого действия, и это свойство проявляется в высокой степени'.
Мы играли столько, сколько было в радость взрослым, а все остальное время дети играли сами по себе, но таки да, весьма играющий взрослый народ подобрался, [из Интернета] такой, который играет в ситуации, релевантной для этого действия, и это свойство проявляется в высокой степени'.
МЮ нужен еще один игрок высокого уровня причем желательно очень забивающий, [из Интернета] такой, который забивает в ситуации, релевантной для этого действия, и это свойство проявляется в высокой степени'.
Мне жалко было, что он проиграл, очень работающий мэр был. [из Интернета] такой, который работает в ситуации, релевантной для этого действия, и это свойство проявляется в высокой степени'.
Лорочка, согласна с тобой. но все-таки в России народ более думающий! [из Интернета] такой, который думает в ситуации, релевантной для этого действия, и это свойство проявляется в большей степени'.
Это не займёт много времени ибо состав гораздо более поющий чем предыдущий, а что касается понтов и звёздности, то эти качества пока отсутствуют в них полностью, [из Интернета] такой, который поет в ситуации, релевантной для этого действия, и это свойство проявляется в большей степени'.
В (183)—(188) в пунктах а. приведены примеры употребления активных причастий настоящего времени с градуальными модификаторами (примеры взяты из (170)), а в пунктах б. приведены их толкования. Толкования составлены из формулировки (175) и добавленной к ней конструкции в высокой / большей степени. Очевидно, что ни один из этих примеров не может иметь эпизодическую семантику, так как в таком случае не к чему было бы применить градуальные модификаторы.
Интересен вопрос о том, какое именно свойство модифицируют градуальные модификаторы в примерах (183)—(188). По-видимому, в каждом конкретном случае модифицируется свойство, наиболее актуальное для данного действия. При этом, возможно, таких свойств может быть несколько одновременно. Так, например, в (183) этим свойством может быть частота выпивания и/или объем выпитого. В (184) — также частота и/или вовлеченность в процесс игры. В (185) — частота и/или количество забитых мячей, а возможно, процент их успешной реализации. И так далее. Другими словами, градуальный модификатор модифицирует в каждом случае некоторое дефолтное свойство данной ситуации.
Итак, мы показали, что синтаксические и семантические свойства активных причастий настоящего времени соотносятся следующим образом: в предикативной позиции причастия могут иметь только генерическую интерпретациюналичие глагольных зависимых у причастия блокирует генерическую интерпретацию и оставляет возможной только эпизодическуюналичие градуальных модификаторов блокирует эпизодическую интерпретацию и оставляет возможной только генерическую.
3.5 Влияние типа исходного предиката на возможность генерической интерпретации причастия.
Как говорилось выше, большинство активных причастий настоящего времени способны, помимо эпизодической интерпретации, получать генерическую интерпретацию. Однако выясняется, что эта возможность зависит от типа исходного предиката — причастия не от любого предиката имеют обе интерпретации. Для подтверждения возможности генерической интерпретации будем использовать следующий тест (из [БиШеМ 2005]):
189) а. Пьющий человек сейчас не пьет. б. такой, который пьет в ситуации, релевантной для этого действия в. «такой, который пьет в данный момент.
В (189а) приведен тестовый контекст для причастия пьющий. Как видно из пунктов б. и в., в таком контексте возможно только толкование, соответствующее генерической интерпретации (1896), но невозможно толкование, соответствующее эпизодической интерпретации (189в), так как оно исключается самим контекстом (сейчас не пьет).
Теперь возьмем несколько разных предикатов и, образовав от них причастия, поставим их в такой же тестовый контекст.
190) а. Говорящее чудовище сейчас не говорит. б. Летающий аппарат сейчас не летает. в. Играющий тренер сейчас не играет. г. * Лежащий камень сейчас не лежит. д. * Текущее вещество сейчас не течет. е. * Висящее растение сейчас не висит.
В (190) представлены причастия от шести разных глаголов. Три из них (190а—в) успешно проходят тест на генерическую интерпретацию, тогда как остальные три (190г—е) не проходят этот тест, то есть не могут иметь генерическую интерпретацию.
Выясняется, что эти тройки глаголов различаются не только по своей способности получать генерическую интерпретацию, но и по другому параметру. А именно — предикаты из (190а—в) являются неэргативными, тогда как предикаты из (190г—е) — неаккузативными (о гипотезе о неаккузативности см. раздел 1.4 Гипотеза о неаккузативности). Покажем это с помощью стандартного теста на неаккузативность — возможности генитива при отрицании.
191) а. * Чудовищ не говорило. б. * Аппаратов не летало. в. * Тренеров не играло.
192) а. Камней не лежало. б. Веществ не текло. в. Растений не висело.
В (191) показано, что первая тройка предикатов из (190) не проходят тест не неаккузативность, то есть являются неэргативами. Вторая тройка предикатов в (192) проходят тест, то есть являются неаккузативами.
Для того, чтобы подтвердить такое различие между неаккузативными и неэргативными причастными формами, возьмем глагол летать, который с разными актантами может проявлять как неаккузативные, так и неэргативные свойства (подробнее о таких случаях см. раздел 1.4.2 Неаккузативность в русском языке!
193) а. * Людей в небе не летало. б. летающий человек в. 'человек, который летает в ситуации, релевантной для этого действия'.
194) а. Снежинок в небе не летало. б. 7летающая снежинка в. '?'.
В примере (193а) показан контекст, где глагол летать проявляет неэргативные свойства (невозможен генитив при отрицании). В контексте с тем же актантом, но в причастной форме этот глагол может иметь генерическую интерпретацию (1936). Соответствующее толкование представлено в (193в). В примере (194а) показан контекст, где тот же глагол летать проявляет неаккузативные свойства (возможен генитив при отрицании), при этом (1946), где глагол стоит в причастной форме и употреблен с тем же актантом, не получает, очевидно, никакой интерпретации (что показано в (194в)), так как происходит противоречие между только эпизодической интерпретацией причастной формы неаккузативного глагола и только генерической интерпретацией самого глагола в сочетании с данным аргументом.
Еще одним подтверждением таких различий между неаккузативными и неэргативными причастиями является существование в русском языке прилагательных начий, которые в случае неаккузативных глаголов образуют с соответствующими причастиями пары по эпизодической / генерической интерпретации16. В (195) представлены соответствующие пары для примеров из (190). (195) а. Лежачий камень сейчас не лежит. б. Текучее вещество сейчас не течет. в. Висячее растение сейчас не висит.
Как видно в (195), такие прилагательные вполне проходят использованный выше тест на генерическую интерпретацию, и примеры из (190) с замененными на такие прилагательные причастиями становятся грамматичными. Перечислим все обнаруженные нами с помощью [Зализняк 1977] примеры таких пар для неаккузативных глаголов. а. лежащий а'. лежачий б. падающий б'. падучий в. плачущий в'. плакучий г. текущий г'. текучий д. гремящий д'. гремучий е. кипящий е'. кипучий ж. летящий ж'. летучий.
3. горящий з горючий.
16 Автор отдает себе отчет в том, что данные пары диахронически восходят к одной и той же форме, однако в современном русском языке вполне можно говорить об их далеко разошедшихся функциях и значении. Подробнее см. [Успенский 1994]. и. стоящии и. стоянии й. висящий й висячий.
Применив к этим парам описанные тесты, легко убедиться в том, что все они образуют контраст по эпизодической / генерической интерпретации. Наличие такого противопоставления, вероятно, говорит о том, что по причине невозможности генерической интерпретации у причастий от неаккузативных глаголов в языке появилось некоторое незаполненное «поле», и старые формы начий постепенно его заполнили, получив чисто генерическое значение.
Итак, мы показали, что возможность получения генерической интерпретации активными причастиями настоящего времени ограничена типом исходного глагола — генерическая интерпретация невозможна в случае причастий от неаккузативных глаголов.
Рассмотрим теперь переходные глаголы. Как выясняется, они тоже распадаются на два класса, один из которых не допускает генерической интерпретации. Перейдем к примерам.
197) а. Читающий человек сейчас не читает. б. Забивающий игрок сейчас не забивает. в. Поющий человек сейчас не поет.
198) а. * Открывающий человек сейчас не открывает. б. * Разбивающий человек сейчас не разбивает. в. * Варящий человек сейчас не варит.
В (197) показаны примеры переходных глаголов, которые проходят тест, описанный в (189), при этом очевидно, что причастия в них имеют генерическую интерпретацию — действие, обозначаемое ими, происходит не в момент речи. В то время как в (198) приведены примеры переходных глаголов, для которых тот же тест оказывается неудачным. Это означает, что причастия в них могут иметь только эпизодическую интерпретацию.
Обнаруживается, что разбиение на эти два класса совпадает с разбиением глаголов на глаголы способа (manner verbs) и глаголы результата (result verbs), которое подробно описано в (Levin & Rappaport 1998). Первые лексически специфицируют способ действия, а вторые — результат действия. В русском языке одним из тестов, обнаруживающим класс глаголов результата, является тест на декаузативизацию. Приведем его для глаголов из (197) и (198):
199) а. * Книга прочищалась. б. * Гол забился. в. * Песня спелась.
200) а. Дверь открылась. б. Стакан разбшся. в. Каша сварилась.
Как видно из примеров, в (199) все глаголы из (197) успешно проходят тест на декаузативизацию, тогда как в (200) глаголы из (198) не проходят тот же тест. Это говорит о том, что генерическая интерпретация у активных причастий настоящего времени от переходных глаголов возможна только в том случае, если это глаголы способа.
Итак, мы показали, что возможность получения генерической интерпретации активными причастиями настоящего времени ограничена типом исходного глагола — генерическая интерпретация невозможна в случае причастий от неаккузативных глаголов, а также в случае причастий от глаголов результата. О возможных причинах этих ограничений будет сказано в разделе 4.2.2 Генерическая интерпретация.
3.6 Итоги анализа активных причастий настоящего времени.
В этой главе мы рассмотрели семантические и синтаксические свойства активных причастий настоящего времени, а также обсудили соотношение этих свойств.
Мы показали, что такие причастия могут иметь как эпизодическую, так и генерическую интерпретацию. При этом генерическая интерпретация невозможна у причастий, образованных от неаккузативных глаголов и от глаголов результата. Также мы показали, что в предикативной позиции причастия могут иметь только генерическую интерпретациюналичие глагольных зависимых у причастия блокирует генерическую интерпретацию и оставляет возможной только эпизодическуюналичие градуальных модификаторов блокирует эпизодическую интерпретацию и оставляет возможной только генерическую.
Представим все обнаруженные свойства в таблице.
Заключение
.
В главе 2 мы рассмотрели синтаксические и семантические свойства адъективов наем/-им/-ом. Мы показали, что они могут иметь два типа значения — модальное и ситуативное, а также выяснили, что они распадаются на три различных класса. Эти классы, как было показано, различаются как по синтаксическим, так и по семантическим свойствам.
Стандартный класс характеризуется тем, что у входящих в него адъективов возможна модальная и ситуативная семантика и невозможна семантика свойстваконструкции с модификаторами типа часто возможны, но только с ситуативной семантикойконструкции с модификаторами типа весьма возможны, но только с модальной семантикойконструкции с агентивными обстоятельствами и дополнениями возможны, но только с ситуативной семантикойа также возможен предикативный синтаксический контекст в полной форме.
Редуцированный класс характеризуется тем, что у входящих в него адъективов невозможна ни модальная, ни ситуативная семантика, а возможна только семантика свойстваневозможны конструкции с модификаторами типа частовозможны конструкции с модификаторами типа весьмаа также возможен предикативный синтаксический контекст в полной форме.
Класс адъективов наом характеризуется тем, что у входящих в него адъективов невозможна ни модальная семантика, ни семантика свойства, а возможна только ситуативная семантикавозможны конструкции с модификаторами типа частоневозможны конструкции с модификаторами типа весьмавозможны конструкции с агентивными обстоятельствами и дополнениямии невозможен предикативный синтаксический контекст в полной форме.
В главе 3 мы рассмотрели синтаксические и семантические свойства активных причастий настоящего времени. Мы показали, что они могут иметь два типа значения — генерическое и эпизодическое. При этом генерическая интерпретация невозможна у причастий, образованных от неаккузативных глаголов и от глаголов результата. Также мы показали, что в предикативной позиции причастия могут иметь только генерическую интерпретациюналичие глагольных зависимых у причастия блокирует генерическую интерпретацию и оставляет возможной только эпизодическуюналичие градуальных модификаторов блокирует эпизодическую интерпретацию и оставляет возможной только генерическую.
Случаи модального значения адъективов наем/-им/-ом и генерического значения активных причастий настоящего времени объединены тем, что в этих случаях адъективы не допускают высоких глагольных зависимых. При этом активные причастия настоящего времени при генерической интерпретации не допускают и низких зависимых.
В главе 4 выдвинута и обоснована гипотеза о том, как эти ограничения могут быть описаны с точки зрения синтаксической структуры таких адъективов — разные адъективирующие суффиксы могут доминировать над разными глагольными проекциями, что приводит к разным синтаксическим и семантическим свойствам соответствующих дериватов. Мы также показали, что все упоминавшиеся выше ограничения, связанные с градуальными модификаторами, объясняются возможностью или невозможностью семантической комбинации таких модификаторов с разными типами адъективирующих суффиксов.
В главе 5 мы обсудили проблему словосложения в отглагольных адъективах. Для случаев словосложения с неименной основой мы подробно описали возможные типы семантического соотношения глагольной и присоединенной к ней основ и выяснили, что это соотношение может быть четырех различных типов. Мы показали, что в то время как простые причастия и простые отглагольные прилагательные различаются по своим синтаксическим и семантическим свойствам, сложные причастия и сложные отглагольные прилагательные уже не различаются по тем же свойствам — в обоих случаях невозможны глагольные зависимые, возможны адъективные зависимые, и возможна только генерическая интерпретация. Мы также обсудили вопрос о синтаксической структуре сложных отглагольных адъективов и выдвинули несколько предположений о том, как она должна быть устроена.
Исследование показало, что ограничения на дистрибуцию и интерпретацию отглагольных адъективов получают систематическое объяснение с точки зрения их синтаксической структуры. Выявив эту структуру, мы получаем возможность предсказать свойства адъективов, которые на первый взгляд кажутся независимыми друг от друга, в рамках единой системы допущений и единиц анализа. В этом состоит главный эмпирический результат исследования. В теоретическом плане исследование отглагольных адъективов позволило увидеть в новом свете структуру глагольной группы и систему функциональных категорий, непосредственно доминирующих над ней, в частности, выявить и уточнить роль аспектуальных и залоговых компонентов предикации. В завершение этой работы нам остается выразить надежду, что изложенные выше выводы и обобщения внесут свой вклад в решение общей задачи — задачи построения единой синтаксической теории предикации, объясняющей особенности русского языкового материала с точки зрения универсальных свойств естественного языка.
